Беттина

— Итак, что теперь? — в последний день гастролей Энтони вопросительно посмотрел на Беттину.

— Какого черта ты спрашиваешь? — раздраженно сказала Беттина. В тот летний день в Нашвилле, штат Теннесси, стояла изнурительная жара.

— Не будь несносной. Думаю, я имею право знать, что с нами станется. Всему конец? Да? И ты теперь вернешься в свой пентхаус к своему старику?

Энтони с горечью смотрел на Беттину. Он, как и она, устал, да и жара сказывалась.

Беттина сникла и опустилась на скрипучую кровать. Пансионат в Сан-Франциско, где им удалось пожить стараниями Энтони, оказался единственным приличным местом за все четыре месяца турне. Хотя бы по этой причине стоило вернуться домой и забраться в свою постель. Но главное — ей хотелось к Айво, несмотря на все сплетни. В конце концов, они оба вели себя довольно глупо. Это не повод для прекращения отношений. А она извлекла хороший урок. Больше никаких гастролей. Любовная связь с Энтони доставила немало приятных минут, однако хватит, пора домой.

— Не знаю, Энтони. Я не могу тебе ничего ответить.

— Понятно. — Помолчав немного, он добавил: — Подозреваю, что ты собираешься остаться с ним.

— Говорю тебе, — Беттина угрожающе возвысила голос, — я не знаю. Чего же еще ты от меня хочешь? Помолвки?

— Может быть, любимая. Почему бы и нет? Тебе не приходило в голову, что, в то время как ты возвращаешься к домашнему очагу, я остаюсь без работы, без любви и, вероятно, без страны? Я бы сказал, что это веская причина для беспокойства.

И вдруг она поняла, что Энтони прав. У нее есть Айво. А что есть у него? По всему выходит, он остается ни с чем.

— Прости меня, Энтони, — она подошла к нему и провела рукой по его лицу. — Я дам тебе знать, как только разберусь сама с собой.

— Чудесно. Напоминает начало интервью на заданную тему. Но позвольте мне сказать вам одну вещь, миссис Второй Режиссер, что бы вы ни думали обо мне и за кого бы ни принимали. Прежде чем мы расстанемся, я хочу, чтобы тебе стало ясно: я люблю тебя. — На последних словах голос его задрожал. — И если ты согласишься оставить своего мужа, я женюсь на тебе. Немедленно. Понимаешь?

Она ошеломленно посмотрела на него.

— Ты серьезно? Но почему?

Услышав ее слова, он не мог удержаться от улыбки. Затем его палец пробежался вокруг ее щеки, скользнул вниз, по шее к груди.

— Потому, что ты красивая, умная, необыкновенная и, — он придал лицу серьезное выражение, — ты не из тех девушек, с которыми забавляются. На таких, как ты, женятся.

Она удивленно взглянула на него.

— Итак, дорогая, если я сумею вызволить тебя из твоего нынешнего положения, — он преклонил колено рядом с ней и поцеловал ей руку, — то мне бы хотелось сделать тебя миссис Энтони Пирс.

— Не знаю, что и сказать.

— Просто позвони мне на следующий день после возвращения в Нью-Йорк и скажи «да».

Но Бетгана знала, что так не поступит. Она не могла так просто обойтись с Айво. Ведь он бы никогда не сделал ничего подобного.

Глава 20

— Айво, ты не можешь так поступить, — сказала Беттина, и лицо ее стало пепельно-серым. — Почему ты решил это сделать?

— Потому что время пришло. Для нас обоих.

Что он говорит? Господи, что он имеет в виду?

— Думаю, сейчас наступил момент, когда мы оба должны начать новую жизнь, выбрав себе в качестве спутников людей своего возраста.

— Но я этого не хочу! — воскликнула Беттина. — А тебе захотелось?

Он не отвечал. Но лишь потому, что все у него внутри прямо-таки разрывалось. Он знал, что произошло — ему все в точности сообщили. Беттина спуталась с молодым актером. И связь эта продолжалась не один месяц. Вполне возможно, что она началась еще в Нью-Йорке, до отъезда в турне. Айво не собирался препятствовать этому. Беттина имеет право, она так молода.

— Но я не хочу расставаться с тобой! — повторила Беттина, перейдя чуть ли не на крик.

Айво спокойно сидел у себя в кабинете.

— Мне кажется, ты думаешь иначе.

— А, это все из-за тех женщин, о которых я прочла в газетах! Ты сошелся с ними! Скажи мне, Айво, это из-за них?

Беттина была взбудоражена. Она побледнела от страха. Айво оставался непреклонным.

— Я уже сказал: так будет лучше для нас обоих. Ты станешь свободна.

— Но я не желаю быть свободной.

— Ты и сейчас свободна. Я не намерен затягивать с тем, что стало невыносимым и для тебя, и для меня. В конце недели я полечу в Доминиканскую Республику, и все будет кончено. Оформлю развод, и ты станешь свободна на законном основании.

— Но я не желаю быть свободной на законном основании!

Беттина кричала так громко, что Матильда, несомненно, все слышала, хотя дверь в кабинет и была закрыта. Айво Нежно обнял Беттину и прижал ее к себе.

— Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Беттина. Я люблю тебя. Но тебе нужен мужчина моложе меня, — втолковывал он ей, словно ребенку, — больше ты не можешь быть моей женой.

— Но я не хочу покидать тебя, — ревела Беттина чуть ли не в истерике, вцепившись в его рукав. — Не выгоняй меня… Я больше не буду, прости… Айво, прости меня…

Конечно, он все узнал. Да и как же иначе? А то разве стал бы он говорить такое? «Почему он так жесток?» — спрашивала себя Беттина, прижавшись к Айво.

Но самое страшное заключалось в том, что душа его смертельно болела, и в то же время он знал — это единственное, что он обязан для нее сделать. А она как раз этого не хотела. Он терпеливо объяснял ей, рыдавшей в истерике, что ей будет назначено ежемесячное содержание. Никогда он не оставит ее без денег, без поддержки. Кроме того, он позаботится о ней в своем завещании. А в этой квартире она может оставаться и после его возвращения из Доминиканской Республики, пока не соберется переехать к… м-м… другу. Пока она будет здесь, он поживет в своем клубе. Беттина тупо слушала его и не могла поверить, что все это происходит с ней и с человеком, который некогда спас ее, которого она до безумия любила. Но она сама все испортила тем, что спала с Энтони. Айво узнал, и теперь последовало неизбежное наказание.

Несколько дней прошли, словно кошмарный сон. Никогда в жизни Беттине не было так больно. Даже смерть отца не сломила ее до такой степени, тогда она не чувствовала себя такой покинутой, неспособной остановить и повернуть вспять надвигающуюся грозу. Даже с Энтони не хотелось говорить, однако за день до возвращения Айво из Доминиканской Республики, засидевшись у себя в спальне за полночь и почти без остановки рыдая, она решила с кем-нибудь поговорить, и, кроме Энтони, позвонить было некому.

— Кто это? Что? У тебя какой-то странный голос, с тобой все в порядке? Беттина молчала.

— Ты будешь говорить? Поколебавшись, она сказала: «Да».

— Хочешь, я сейчас же приеду?

Это был рыцарский жест, и Беттина оценила его, но сочла приезд Энтони не вполне уместным, поэтому она надела джинсы, рубашку и сандалии, взяла такси и сама отправилась к нему.

— Что он? — спросил Энтони, готовя кофе в уютной кухне, где Беттина расположилась на стуле со спинкой, похожей на лестницу.

— Сказал, что хочет развестись, и улетел для этого в Доминиканскую Республику, там можно быстро оформить развод.

Она произнесла это механически, а тем временем слезы вновь покатились у нее по щекам.

Энтони стоял и ухмылялся.

— Я говорил тебе, птичка, что он маразматик, но кто я такой, чтобы выражать недовольство? Так ты сказала, он отправился оформлять развод? Беттина кивнула.

— И ты станешь свободной уже на этой неделе?

Она опять кивнула, а Энтони издал радостный возглас.

— Послушай, Энтони, — надулась Беттина, — твой восторг совершенно не к месту.

— Да что ты? — осклабился он. — Что ты, любовь моя? Хорошо, не буду. Но я никогда еще не был так счастлив. — Он отвесил ей галантный поклон. — Окажете ли вы честь выйти за меня замуж в понедельник?

Она ответила столь же учтивым реверансом:

— Нет, не окажу.

Он в изумлении отпрянул.

— Как же так?

Беттина вздохнула, пошла к дивану и села, поминутно сморкаясь.

— Да мы с тобой едва знакомы. Мы оба молоды, и еще, Энтони… Я семь лет была замужем за человеком, которого очень любила. Теперь он отправился оформлять развод, так неужели ты думаешь, что я на следующий же день выйду за тебя? Я не сумасшедшая. Дай мне по крайней мере какую-то передышку.

Хотя не в передышке было дело. Беттине не хотелось выходить за него. Она не была в нем уверена. Как любовник он хорош, а как муж?

— Отлично. Пиши мне в Англию. — Он вдруг опечалился.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурилась Беттина.

— То, что сказал. Я обязан к пятнице покинуть эту страну.

— Это в конце следующей недели?

— Да, когда пятница посетит нас в следующий раз.

— Не остри, мне сейчас не до шуток.

— Взаимно. Только мне еще хуже. Когда ты позвонила, я уже начал собирать чемоданы. — Тут он повеселел. — Но если мы поженимся, мне не придется никуда уезжать, не так ли?

Она открыто посмотрела на него.

— Да уж, это повод для свадьбы, нечего сказать.

Услышав это, он подвинулся к ней поближе и взял ее за руку.

— Бетти, вспомни, как мы провели эти месяцы в турне. Если нам удавалось быть счастливыми, несмотря на ужасные условия, то теперь мы все вытерпим. Ты знаешь, как я тебя люблю. Я говорил, что хочу на тебе жениться, так какая разница, когда — на этой неделе или через год?

— Большая разница, — Беттина посмотрела на него, не скрывая своего раздражения, и покачала головой.

Энтони больше не возвращался к этой теме. Вскоре они легли в постель, и лишь наутро он напомнил, что она вот-вот потеряет не только мужа, но и любовника. Она еще не до конца понимала горькую правду случившегося и поэтому вновь пустилась в слезы.

— Ради Бога, перестань плакать. Ты знаешь, что есть способ решить все проблемы.

— А ты перестань думать только о своих интересах.

Но он продолжал настаивать на своем, и делал это блестяще. К середине дня Беттина вся извелась от переживаний. Взглянув на часы, она поняла, что пора ехать на квартиру Айво. Ей предстояло взять свои вещи и перебраться в отель. Узнав об этом, Энтони начал настаивать, чтобы она переехала к нему. У Беттины не было полной уверенности, что ей следует так поступить, но, с другой стороны, в первые дни в отеле будет так одиноко, а с Энтони она и так прожила все лето, поэтому нет причины отклонять его предложение. И в этот момент до нее впервые тупым ударом дошло, что отныне у нее нет мужа. Айво, видимо, уже оформил развод.

Примерно в пять часов она села в такси и отправилась на Пятую авеню за вещами. Это напомнило ей, как некогда она покидала пустую отцовскую квартиру, переезжая к Айво. С тех пор прошло семь лет, и вот она переселяется к другому человеку. Но это ненадолго, утешала себя Беттина. Правда, и тогда, семь лет назад, она тоже думала, что переезжает к Айво ненадолго.

В понедельник она немного пришла в себя. Вечером Энтони пригласил ее поужинать в ресторане, а во вторник с утра начал упаковывать пожитки. К среде квартира приняла нежилой вид, и стало ясно, что через два дня ей предстоит еще одно душераздирающее прощание. Утром она говорила с Айво, тот был непривычно сух и непреклонен в своем решении. Повесив трубку, она со слезами на глазах посмотрела на Энтони. Через два дня его тоже. не будет. Он словно понял, о чем она думает, и многозначительно поглядел ей в глаза.

— Сделай это!

Беттина бессмысленно смотрела на него.

— Выходи за меня, пожалуйста. Услышав это, она улыбнулась. Он выпрашивал, словно маленький ребенок.

— Это неразумно. Слишком рано.

— Нет, не рано, — сказал он и на сей раз сам чуть не заплакал. — Скорее слишком поздно. Если мы сегодня не получим разрешение на брак, то не успеем пожениться до пятницы. И тогда мне придется уехать и оставить тебя. И неважно, что я чувствую, неважно, какой ценой заплачу за прощание…

Его слова показались Беттине странно знакомыми. Она вспомнила, что нечто похожее говорил Айво, когда звонил в Калифорнию, и еще она вспомнила такие его слова: не бойся заплатить высокую цену за то, во что веришь.

— А если у нас ничего не получится? — спросила Беттина, пристально глядя на Энтони.

— Тогда мы разведемся.

— Я только что развелась, Энтони, — спокойно сказала Беттина. — И не хочу, чтобы это повторилось.

Он подошел к ней и обнял ее.

— А мы и не разведемся. Мы всегда будем вместе, — он крепче прижал ее к себе. — У нас будет ребенок… Беттина, прошу тебя, выходи…

Оказавшись в его объятиях, она не смогла устоять. Ей до смерти хотелось удержать его, сохранить рядом с собой человека, который что-то значил для нее. И еще ей до смерти хотелось быть любимой.

— Выйдешь?

Беттина на мгновение задержала дыхание и кивнула. Он едва услышал, как она произнесла: «Да».

Тогда же, в среду, Энтони успел до закрытия мэрии получить разрешение на брак. Они сдали анализ крови и купили кольца. В пятницу утром в зале муниципалитета они сочетались браком. Беттина Дэниелз-Стюарт стала миссис Энтони Пирс.

Глава 21

Энтони и Беттина провели осенние месяцы в сонном бездействии. Он так и не получил новой роли, а Беттина решила не возвращаться на прежнее место. Все, что ей было необходимо, она уже приобрела. Теперь у нее, вне всякого сомнения, был жизненный опыт и душевная боль, которой хватало с лихвой, чтобы приступить к сочинению пьесы. Энтони не испытывал потребности в работе. Женившись на Беттине, он мог оставаться в Штатах, а содержания от Айво вполне хватало, чтобы ждать достойной роли. Раза два Беттина напомнила ему, что деньги Айво предназначены ей, но Энтони и без того стеснялся своего безработного положения, поэтому она больше не возвращалась к этому разговору. Кроме того, и сама она нигде не работала. Беттина решила сделать перерыв и получше узнать Энтони, изучить каждый закоулок его души, изведать особенности его характера. Она убедилась, что до сих пор, как ни были они близки, в нем оставалось многое, что он тщательно от нее скрывал.

Почти все время они проводили в его квартирке на мансарде, читали пьесы, готовили спагетти, уходили на долгие прогулки, занимались любовью. Они смеялись, ворковали, болтали о том, о сем, и все это — в утренние часы, когда Энтони был дома. По вечерам он, как правило, отправлялся на какой-нибудь спектакль, и после засиживался с друзьями-актерами до глубокой ночи. Оставаясь в мансарде одна, Беттина понимала, каково было Айво, когда она уходила на работу в театр.

Об Айво она часто вспоминала. Она пыталась представить себе, что он делает, устает ли, как у него со здоровьем. Она даже ловила себя на желании вернуться к нему — к его доброте, поддержке и нежности. Но вместо Айво рядом был Энтони с его беззаботностью, не иссякающим весельем, сердечностью, страстью, которая легко утолялась в ее объятиях.

— Почему ты такая мрачная, дорогая? Он уже какое-то время наблюдал за ней, грызущей карандаш над заметками для своей пьесы. Беттина, услыхав его голос, удивленно подняла голову. Энтони несколько часов не было дома, и она не заметила, как он вошел.

— Да так, пустяки. Как провел вечер?

— Замечательно. А ты? — небрежно спросил он, разматывая длинный кашемировый шарф. Беттина купила ему этот шарф с появлением первых примет зимы, сразу после того, как он заставил ее продать норковую шубу. Вырученных денег хватило почти на два месяца.

— Хорошо, — солгала Беттина, ибо на душе весь вечер было тоскливо.

Энтони улыбнулся и присел на краешек кровати.

— А теперь признавайся, любовь моя. Я же вижу, что-то случилось.

Сначала она лишь покачала головой, а потом подошла и, негромко засмеявшись, потрепала его по волосам.

— Нет, я просто думала о предстоящем Рождестве. Мне хочется подарить тебе что-нибудь хорошее, но я не знаю, что.

Беттина огорченно посмотрела на него, и он привлек ее к себе со словами:

— Не думай об этом, глупенькая. У меня есть ты, и этого вполне достаточно. — Озорно улыбнувшись, он добавил: — Правда, я бы не отказался от новенького «порше».

— Очень мило, — сказала Беттина и вспомнила, что Айво на прошлое Рождество подарил ей бриллиантовый браслет. А она ему — кашемировое пальто, кейс за четыреста долларов и золотую зажигалку. Но те времена безвозвратно ушли. Все, что у нее осталось — это драгоценности, помещенные в банк. Энтони не знал об этом. Она сказала ему, что все возвратила Айво, когда они расстались. Она действительно предлагала ему вернуть все подарки, но Айво настоял на том, чтобы она сохранила драгоценности на черный день, при одном условии: никому не рассказывать об этом. Теперь она подумывала о продаже чего-нибудь к предстоящему Рождеству, однако это возбудило бы у Энтони подозрения. Он мог догадаться, что у нее спрятано кое-что. А ведь так и было. Поэтому Беттина вздохнула и промолвила: — Как жаль, что мы не можем позволить себе дарить друг другу подарки.

У нее на лице было выражение ребенка, только что потерявшего любимую игрушку.

А вот Энтони не унывал.

— Почему не можем? Мы подарим друг другу индейку к рождественскому ужину. Мы подарим друг другу стихи. Мы можем пойти на прогулку в парк.

Он казался таким милым, что Беттина улыбнулась и смахнула слезы.

— Но мне хотелось подарить тебе что-нибудь получше.

Энтони, нежно обняв ее, прошептал:

— Ты уже подарила.

На следующей неделе все ее планы, связанные с Рождеством, нарушило недомогание. Каждый день ее мучили приступы рвоты. К вечеру наступало небольшое облегчение, но утром тошнота возобновлялась с новой силой. К концу недели она побледнела и осунулась.

— Покажись доктору, Беттина, — посоветовал как-то Энтони, когда она, пошатываясь, вышла из ванной.

Но Беттине не хотелось идти к личному врачу Айво. Надо будет все ему объяснять, а тот станет любопытствовать и потом все расскажет Айво. Поэтому она решила пойти к врачу, которого ей рекомендовала знакомая Энтони, работавшая с ними на последних гастролях. В тесной, переполненной приемной валялись журналы с обтрепанными краями, а пациенты были все какие-то поникшие и бедные. Ожидая своей очереди, она не только испытала тошноту, но была близка к обмороку. За несколько минут до того, как надо было войти в кабинет, ее жестоко вырвало. Но ей понравились добрые глаза врача, который ласково пригладил ей растрепавшиеся волосы и спросил:

— Совсем плохо, да?

Беттина кивнула. Она никак не могла отдышаться.

— И давно это у нас?

Он внимательно смотрел на нее. У него были очень хорошие глаза, и Беттине было не так страшно, как вначале. Вздохнув, она легла на кушетку.

— Почти две недели.

— Стало хуже, лучше? Или без изменений?

Он подкатил кресло на роликах и сел рядом. С его лица не сходила легкая улыбка.

— Почти все время одинаково плохо. Иногда бывает лучше по вечерам, но не так чтобы намного.

Доктор деловито кивнул и что-то отметил в карте.

— Прежде такое бывало?

Беттина поспешно помотала головой.

— Нет, никогда.

Тогда он ласково посмотрев ей в глаза и спросил:

— У вас бывали беременности? Она опять помотала головой и недоуменно посмотрела на врача, а потом сообразив, приподнялась на кушетке и спросила:

— Я что, беременна?

— Очень может быть, — сказал он и, выдержав паузу, добавил: — Это очень плохо для вас?

Беттина задумчиво пожала плечами. Ее глаза осветились едва заметной улыбкой.

— Не знаю.

— Ваш муж — актер?

Большинство его пациентов были актеры. В этом мире все — рекомендации, сплетни, болезни — распространялось очень быстро, словно лесной пожар. И, вместе со всем остальным, его имя. Беттина кивнула.

— Он сейчас работает?

Доктору было известно, как иногда случается. Часто ему приходилось по полгода ждать оплаты своих услуг, если он вообще ее дожидался.

— Нет, сейчас — нет. Но я уверена, что он очень скоро найдет работу.

— А вы тоже актриса?

Беттина отрицательно помотала головой и слабо улыбнулась. Кто она? Второй режиссер? Начинающий драматург? Девочка на побегушках? Сейчас — никто. Теперь нельзя сказать: «Я — дочь Джастина Дэниелза» или «Я — жена Айво Стюарта».

— Нет, я — просто жена Энтони Пирса, — она произнесла это почти рефлексивно, в то время, как доктор осматривал ее. Он почувствовал, что ее жизнь не умещается в этой простой фразе. На ней — очень дорогой свитер и дорогая твидовая юбка. Мокасины — от Гуччи, и хотя пальтишко дешевенькое в отличие от остальной одежды, часы на руке — золотые, просто фантастические.

Чтобы. подтвердить первое предположение, тут же сделали пробу на беременность, и результат оказался положительным.

— У вас подходит к концу второй месяц беременности, Беттина.

Доктор пронаблюдал за ее реакцией. Его тронула ее радостная улыбка.

— А вы не кажетесь несчастной.

— А я вовсе не несчастна.

Она поблагодарила его и условилась о следующем визите, хотя теперь, как сказал напоследок доктор, ей следовало бы показаться совсем другому врачу. Он не смог дать ей ничего от тошноты и рвоты, но Беттину приступы уже не страшили. Доктор уверил ее, что через месяц все пройдет или, по крайней мере, значительно ослабится. Но Беттину это теперь не волновало. Ради такого можно и потерпеть. У нее будет ребенок! Беттина летела домой, как на крыльях. Она бегом поднялась на мансарду и уже на самом верху в страхе подумала, что, наверно, ей не следовало так делать — вдруг это повредит ее будущему ребенку? Она ворвалась в квартиру, словно смерч, желая немедленно поделиться новостью, но Энтони дома не было.

Тогда она выпила бульон и съела несколько крекеров. Ее начало подташнивать, но она продолжала есть. Врач сказал, что надо стараться есть как следует. Ради ребенка. И Беттина обещала. Вдруг ей в голову пришла мысль не говорить пока Энтони о ребенке. Подождать до Рождества, тем более что оно не за горами — осталось всего пять дней. Это будет ему лучшим подарком. Довольно посмеиваясь при мысли о своем секрете, Беттина захлопала в ладоши, как дитя. У них будет ребенок! Беттине не терпелось узнать, что скажет Энтони.

Глава 22

В сочельник Энтони удивил Беттину — он принес домой маленькую елочку. Они поставили ее на столе и украсили гирляндами. Беттина приготовила воздушную кукурузу, но едва к ней притронулась, а под елку каждый из них положил по небольшому пакету. Это напомнило им старое, доброе кино, и они со смехом поцеловались. Первой открыла свой пакетик Беттина. В нем лежала авторучка, стилизованная под старину, — очень симпатичная. Беттина радостно улыбнулась.

— Этой ручкой ты напишешь свою первую пьесу — воскликнул Энтони.

Беттина поблагодарила его, обняла и крепко-крепко поцеловала.

— Теперь ты открой.

Она подарила ему серебряные запонки, которые он две недели назад облюбовал в близлежащей антикварной лавке.

— Беттина, ты сошла с ума!

Энтони пришел в восторг и побежал сменить сорочку, чтобы примерить запонки. Беттина, улыбаясь, пошла за ним.

— Энтони!

Голос у нее был какой-то вкрадчивый. Он не мог понять, в чем дело.

— Да, любимая?

Они посмотрели друг другу в глаза.

— У меня для тебя есть еще подарок.

— Да ну?

Он наклонил голову набок, но не двинулся с места.

— Да, — кивнула Беттина, — и очень необычный. — Она протянула к нему обе руки. — Подойди и сядь рядом.

У него холодок пробежал по спине. Он нерешительно двинулся к Беттине, с тревогой глядя на нее.

— Что-то стряслось?

Беттина помотала головой и улыбнулась.

— Нет.

Она нежно, легко поцеловала его и провела кончиками пальцев по его губам.

— У нас будет ребенок, — еле слышно прошептала она и стала ждать, что он скажет в ответ. Однако того, что она ждала, не последовало. Вместо этого он оторопело уставился на нее. Так и есть, случилось самое худшее. Он предполагал это, когда ее начало тошнить, но заставил себя выбросить это из головы. С этим он не может мириться, это нарушит все его планы.

— Ты шутишь? — Энтони стоял рядом с Беттиной и смотрел на нее сверху вниз. — Нет, вижу — говоришь правду.

Он швырнул запонки на стол и вышел из комнаты. Беттина силилась не заплакать и в то же время едва сдерживала позывы на рвоту. Она побрела вслед за ним в гостиную. Энтони стоял у окна, к ней спиной, и нервно запускал в волосы пятерню.

— Энтони! — в растерянности позвала Беттина.

Он нехотя повернул голову.

— Что? — спросил он, злобно глядя на Беттину. Последовало долгое молчание, во время которого Беттина сумела разглядеть в его глазах осуждение. — Ты сделала это намеренно?

Она, сдерживая слезы, потрясла головой. Ей так хотелось, чтобы он почувствовал себя счастливым, чтобы тоже порадовался.

— Может быть, не поздно сделать аборт? — спросил он, не сводя с нее пристального взгляда.

На этот раз она не смогла удержаться от слез и, тряся головой, выбежала из комнаты. Когда через полчаса она вышла из ванной, Энтони дома уже не было.

— Счастливого Рождества! — прошептала она самой себе, одной рукой поглаживая свой, еще плоский живот, а другой — утирая нескончаемые слезы. Заснула она лишь в четыре утра. Энтони в эту ночь домой так и не пришел.

Он вернулся только в пять вечера на следующий день. Рождество, ставшее для Беттины таким горьким, уже было позади. Она не поинтересовалась, где он пропадал. Она ничего не спросила. Она собирала свои вещи. Но как раз этого он и боялся. И поэтому-то вернулся домой. Еще три месяца ее нельзя от себя отпускать. Время не пришло.

— Прости, — произнес он, уныло глядя на Беттину через дверной проем. — Ты меня застала врасплох.

— Поэтому я ухожу.

Она повернулась к нему спиной и продолжала собирать вещи.

— Конечно, Беттина, ребенок — это… Прости.

Он подошел к ней и попытался ее обнять, но она вырвалась из его рук.

— Не дотрагивайся до меня.

— Пойми, я же люблю тебя! — Он силой повернул ее к себе лицом и увидел, что глаза у нее опять мокры.

— Прошу, оставь меня, Энтони. Я… — она не могла продолжать. Она безумно испугалась потерять его. Ей хотелось разделить вместе с ним радость рождения ребенка, и поэтому она растаяла в его объятиях, надеясь, что лучшие мечты все-таки сбудутся.

— Все в порядке, малышка, все в порядке. Просто я и вообразить себе не мог…

Когда она перестала плакать, они спокойно сели.

— Но готовы ли мы, Беттина? — спросил Энтони.

Она храбро улыбнулась, хоть на лице еще не высохли слезы.

— Конечно. А почему нет?

Все годы, прожитые с Айво, она душила эту мечту, которая тогда была несбыточной. Она даже не представляла себе, до чего ей хочется иметь детей. Вплоть до последнего времени. Это вдруг разом стало для нее превыше всего.

— Но как мы его прокормим? — мрачно спросил Энтони, а она в это время подумала о своих драгоценностях. Если появится нужда, их можно будет продать. Как раз хватит, чтобы поднять ребенка на ноги.

— Не беспокойся. Как-нибудь да справимся. Сейчас же нам хватает.

— Это не одно и то же.

И, тяжко вздохнув, словно ему это тоже причиняло боль, Энтони участливо посмотрел на Беттину.

— Мне очень неприятно говорить об этом, но не лучше ли сейчас сделать аборт, а ребенка завести потом, когда мы сумеем накопить немного денег, когда оба станем на ноги, когда я найду работу, наконец?

Однако Беттина решительно воспротивилась этому.

— Нет.

— Беттина, будь благоразумной!

— К черту! Значит, вот чего ты хочешь? Аборта?

Их спор на сем не закончился, а, напротив, разгорелся. Беттина в конце концов победила, но Энтони еще две недели ходил мрачный, так что она часто подумывала о том, чтобы уйти от него, пока однажды он не пришел домой сияющий, издав на пороге радостный возглас.

Беттина с улыбкой подошла к нему, он так и светился от счастья.

— Что случилось?

А ведь можно было догадаться.

— Я получил работу!

— Что за работу, скажи! — Беттина, радуясь за него, шла за ним по пятам к дивану. Неужели враждебности последних недель наступает конец? — Ну, не томи, Энтони, скажи!

— Скажу, обязательно скажу! — казалось, что от счастья он не может произнести и двух слов. — Я получил главную роль в «Солнечном мальчике»!

Он с триумфом посмотрел на Беттину. «Солнечный мальчик» в то время был самым громким спектаклем на Бродвее.

— На Бродвее? — у Беттины дух захватило от изумления. Она слышала, что недавно исполнитель главной роли покинул это шоу после пятнадцати месяцев беспримерного успеха.

Однако Энтони покачал головой.

— Нет, в разъездном театре, любовь моя. Но на сей раз гастрольный маршрут проходит не по заштатным городишкам. Крупнейшие города, гостиницы — высший класс! Без клопов, без тараканов. Для разнообразия мы можем останавливаться даже в пансионатах.

И он рассказал, какую изрядную сумму должны ему заплатить.

— Энтони, это сказка!

Но надо ему сказать. Беттина заметила, что он употребил слово «мы». Поэтому она, сожалея, взяла его за руку и откровенно призналась:

— Да только я не могу, милый. — Ей больно было говорить это, но она продолжала: — Я не поеду.

— Разумеется, поедешь. Не будь дурочкой. Почему, интересно, ты не поедешь? — Энтони раздраженно посмотрел на нее и встал.

Беттина выдержала его взгляд.

— Нет, дорогой. Я не могу. Ребенок. Мне вредно переезжать с места на место.

— Глупости, Беттина. Я же сказал, мы будем жить в хороших гостиницах, в больших городах. Так в чем проблемы? Это не какое-то заурядное шоу! — кричал Энтони, и Беттина заметила, как трясутся у него руки.

— Как раз поэтому я и не должна ехать. Неважно, какие будут гостиницы, я не выдержу бесконечных переездов.

— Хорошо, даю тебе время подумать. Ты непременно должна согласиться. — Он пересек комнату, обернулся и, посмотрев на Беттину, сказал: — Если ты со мной не поедешь, я останусь без работы.