Зазеркалье Неверенда

Джон Стиц
Зазеркалье Неверенда

      Кэти и Брайану Дэлин, Сэнди и Рону Иохансон, Эрлу и Бонни Тэрвей, Грегу и Линде Данн, Диане и Джорджу Вильгельмсен, Майклу Риччарди, Крису Баннистеру, Эрику Сагучио, Мишель, Дебби, Майку, Риану Блэха, Мелани и Ларри Идс, Грэйс и Эрлу Чамнесс и всем выпускникам шестьдесят пятого года колледжа Аламогордо.

Пролог

      Кентин Фарлон резко развернулся и, вскинув голову, прислушался - не повторится ли звук. Но если не считать эха его собственных шагов, в музее царила привычная тишина. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять бешено стучащее сердце, и вновь напряженно вслушался. Ничего. "Нервы, - сконфуженно сказал он сам себе. - Что-то в последнее время я стал слишком пуглив, вот и мерещится всякая чертовщина".
      Успокоившись, Кентин повернулся и запер тяжелую входную дверь. До открытия музея остался всего час, а надо еще успеть закончить ежедневный обход. Подойдя к силовому щитку, он перекинул рубильник из положения "деж." в положение "полн.". Лампы послушно вспыхнули, и Кентин сразу повеселел. Он родился в подземном городе и прожил здесь всю жизнь, но все равно при ярком свете чувствовал себя уверенней.
      В музее насчитывалось восемнадцать залов. Кентин методично обходил их один за другим. Темные базальтовые стены, покрытые прозрачным защитным слоем, тускло поблескивали в лучах электрических ламп. Никаких подозрительных звуков Кентин больше не слышал.
      По коротенькой лесенке - всего три ступеньки - он поднялся в зал древних артефактов. Потом вновь спустился. Следующий небольшой зал был посвящен результатам раскопок на Уберхэлью. Никаких голограмм - только подлинные вещи, бережно освобожденные из почвы далекой планеты, осторожно вычищенные, старательно занесенные в каталог и снабженные надлежащим описанием, как того требует история. А история требует подлинных, осязаемых объектов, и каждый, глядя на эти пестики и ступки, на причудливо украшенные одежды, которые были едва ли не старше, чем само человечество, чувствовал себя маленьким и незначительным. Красуясь на атласных подушечках и обитых бархатом стойках, предметы эти, казалось, говорили: "Не обольщайтесь. Создавшие нас думали, что их цивилизация пребудет вечно, но ошибались. То же случится и с вами".
      Фарлон стер со стекла отпечатки носов - немое свидетельство любопытства юных посетителей. В свое время и Тесса оставила здесь отпечатки собственного носа. Сначала она перепугалась до смерти и в панике стала искать какую-нибудь тряпочку, чтобы уничтожить следы преступления, но Кентин, слава Богу, убедил ее, что это не повод для страхов. Он был страшно зол на человека, которого никогда не видел, человека, который так запугал ребенка, - на родного отца Тессы. Кентин тогда ни словом не упомянул о нем, но боялся, что выражение глаз выдаст его гнев.
      Кентин пытался приручить Тессу, пытался доказать ей, что совсем не похож на ее прежнего отца. Ах, как это было непросто и до чего же медленно! По сравнению с Кентином любой садовод показался бы торопыгой. Но в конце концов Тесса поняла, что больше ей нечего бояться, и стала такой, каким и должен быть обычный десятилетний ребенок. А когда она начала говорить, а не выдавливать из себя пару слов в неделю, Кентин был просто счастлив. Иногда Тесса набиралась храбрости и рассказывала ему о матери. Эта женщина исчезла в неизвестном направлении задолго до того, как Тессу избавили от негодяя, который назывался ее отцом.
      Фарлон так ясно вспомнил первые страхи Тессы, наверное, потому, что сам был испуган. Он то и дело оглядывался и думал: а испытывала ли Тесса такое хоть раз в жизни?
      Кентин обошел оставшиеся залы и убедился, что они готовы встретить очередных любителей заглянуть в прошлое через стекла витрин. Он был уже в предпоследнем зале и тут заметил: что-то не так. Владельцу и директору музея не обязательно заглядывать в каталоги, чтобы понять, что вещи не на месте. Витрина у дальней стены была чуть сдвинута. А когда она стоит таким образом, посетители могут удариться головой о низкий потолок пещеры. Кентин с опаской подошел к витрине. Экспонаты не тронуты, но кому и зачем понадобилось ее двигать? Он нагнулся, намереваясь вернуть витрину на прежнее место, и тут заметил у стены кое-что поважнее передвинутой витрины.
      Два блестящих голубых глаза испуганно уставились на него, а по бокам маленькой косматой головы у существа имелось еще по глазу. Кентин непроизвольно отдернул руку :
      - Что за...
      Первая пара глаз моргнула, за ней - вторая, а потом обе дружно исчезли. Раздался скребущий звук - как собака по паркету, - и то, что пряталось за витриной, стремглав рванулось в разветвления залов.
      Изумленный, Кентин на мгновение застыл, а затем устремился в погоню. Стук когтей по твердому полу пещеры перешел в быструю дробь, и тут Фарлон заметил зверушку: комочек зеленовато-коричневого меха, неизвестно отчего изменив направление, мчался прямо на него.
      Мгновение спустя Кентин тоже увидел того, кто так напугал зверька. В запертом музее оказался еще один посетитель - человек, одетый в синюю куртку. Но такие детали сейчас, право, ничего не значили. Человек прошел сквозь толстую каменную стену, словно ее не было вовсе. Он был вооружен и угрожающе целился в Кентина. Несмотря на замешательство, Кентин узнал этого человека - именно он в последнее время доставлял столько беспокойства директору музея. Кентин побежал, натыкаясь на витрины, в следующий зал. Только бы выбраться наружу, а там уж он знает что делать. Дыхание стало прерывистым, в боку закололо.
      Но ему не суждено было обрести свободу. В следующее мгновение тонкий луч вонзился ему в спину - так булавка пришпиливает насекомое ко дну коробочки. Казалось, позвоночник раскалился добела. Кентин скрючился, и следующий выстрел угодил ему в поясницу. Падая, он ударился коленом и растянулся на полу. Несмотря на оглушительную боль, он попытался встать и встретить нападавшего лицом к лицу, но третий выстрел разрушил всю надежду на спасение и убил то, что еще оставалось от человека.

1. Возвращение домой

      - Знаешь, я думаю, ее там не будет. Лэн по инерции прочел еще пару слов, а оторвавшись от газеты, увидел плотного мужчину, стоящего в проходе. Мужчина смотрел на него со снисходительным ожиданием.
      - Парк? Парк Брэнлек?
      - Неужели я настолько изменился?
      Лэн неуверенно улыбнулся. Волосы Парка слегка поредели, и он обзавелся усами, правда, такими короткими, что больше смахивали на халтурную татуировку над верхней губой. Он прибавил килограммов двадцать, и его румяные щеки стали еще румянее и круглее, чем раньше, но, несмотря на это, Парк выглядел крепким и сильным, а отнюдь не растолстевшим. Легкая морщинка меж бровей придавала ему хитроватый и расчетливый вид. По-прежнему улыбаясь, Лэн сказал:
      - Да нет, ничуть. - Ему было немного неловко, что он не сразу узнал друга. - Просто удивляюсь, как это тебя еще не распылил какой-нибудь ревнивый муж. - Он протянул руку и попытался встать, но ремень безопасности тут же дернул его на место.
      - Все тот же Лэн Диллион! - радостно ухмыльнулся Парк. - Совершенно не изменился.
      Лэн отстегнул ремень, сунул газету в кармашек стоящего впереди кресла и наконец встал - поздороваться. Его рука утонула в лапище Парка, кольцо больно врезалось в ладонь.
      - Просто не верится, что прошло уже десять лет. Ты тоже на встречу?
      - Конечно. И тоже не могу поверить. Послушай-ка, а ты и впрямь не изменился. - Парк взглянул на табло. - До смены тяги еще куча времени. Пошли пропустим по стаканчику?
      Лэн кивнул. Друзья направились к выходу из салона и, подчеркнуто игнорируя блестящие поручни, поднялись по лестнице. Парк шел первым. Обитые чем-то мягким ступени приглушали звук шагов.
      - Я облазил все ярусы, - говорил на ходу Парк, - и ни одной знакомой рожи. Судьба, наверное: только ты и я.
      - Может, остальные узнали, что ты собрался на десятую встречу, и решили лучше подождать двадцатой. Я бы, например, так и сделал.
      - Чтоб тебе воздуху не хватило,- беззлобно огрызнулся Парк.
      Они прижались к стене, чтобы пропустить парочку голубоваточешуйчатых обитателей Меренто, и, поднявшись еще на один ярус, вышли к бару. Толстые иллюминаторы едва пропускали свет, а прямо напротив входа располагался большой экран. В верхнем правом углу его были часы. Рядом с цифрами, указывающими время, оставшееся до перемены тяги, горели крупные буквы:
 
      Межпланетный паром 2245
      Можно отстегнуть ремни
      Следующая остановка - Неверенд
 
      В центре экрана маячила темная, слегка вытянутая планета, опоясанная черными дифракционными кольцами. В одном из затемненных иллюминаторов виднелся краешек ближайшего солнца - Неяркая дуга. Остальные иллюминаторы были пусты - если не считать вечной картины звездного неба: бледного мерцающего сияния, испещренного, словно веснушками, мелкими черными пятнышками. Отдельные звезды, далеко отстоящие от своих соседей, выглядели россыпью синих, желтых, красных и оранжевых огней.
      Они нашли незанятый столик на солнечной стороне. Лэн опустился в кресло и повернулся к другу:
      - Черт побери, ужасно рад тебя видеть! И чем же ты занимался все эти десять лет? Одно свидание за ночь, и так три тысячи суток подряд - для этого нужна уйма энергии... - Он набрал заказ на пульте стола. Парк сделал то же самое и внимательно поглядел на Лэна.
      - У меня была масса других дел, помимо женщин. Университет в Технограде. Лаборатория по производству материалов на Алгонтине. Я, знаешь ли, стал старше. - Парк уставился куда-то поверх плеча Лэна. Тот повернулся поглядеть, что привлекло его внимание, и ухмыльнулся:
      - Очень хороша, ничего не скажешь! Так на сколько, говоришь, ты стал старше? Кажется, это относится только к возрасту.
      Парк невозмутимо улыбнулся:
      - "Немного вырос" не значит "немного умер". Правда, теперь я больше смотрю, чем делаю.
      - Возможно, это глупый вопрос, но все-таки - ты так и не женился?
      Парк покачал головой:
      - Не уверен, что готов к оседлой жизни. А ты?
      - Нет. Кажется, никогда... - Лэн замолчал: подошел официант с их заказами. - Позволь мне. - Лэн выудил из кармана пару монет, внимательно изучил дисплей каждой из них и положил на поднос.
      Когда официант отошел. Парк подмигнул и сказал:
      - А ты так и не ответил на мой первый вопрос.
      - Какой вопрос?
      - Собственно, это было скорее утверждение. Я сказал, что ее, вероятно, не будет.
      - Кого?
      - Кого! Идиотский вопрос. Не настолько же мы все забыли.
      - Ты имеешь в виду Тессу?
      - Естественно, Тессу. Ну тебя, Лэн. Это я, Парк. Не валяй дурака.
      Лэн уставился на затуманенное солнце. Пятна на нем напоминали следы чудовищной болезни. О Парке он, казалось, забыл. Корабль слегка вращался, и светило, с тех пор как они вошли в бар, немного сместилось.
      Тесса. Тесса Фарлон. Даже сейчас Лэну было нелегко говорить о своих чувствах.
      Если Парк прав, значит он, Лэн, только зря тратит время. Конечно, неплохо вновь увидеть Парка и других ребят, но он летит сюда прежде всего из-за Тессы.
      Чем ближе подходило время встречи выпускников, тем настойчивей Лэн убеждал себя, что никуда не полетит, что нет смысла мучить себя. Лэн с детства ненавидел это ощущение - ощущение, что тебя заперли, - но в пещерах Неверенда оно было неизбежно, а Тесса не захотела уезжать. Лэн был упрям, но Тесса еще упрямее. Правда, потом, быть может, ее решимость слегка поостыла. Честно говоря, Лэн в этом сомневался, но в самую последнюю минуту понял: он должен это выяснить. Кроме того, может быть, теперь удастся подавить это гнетущее чувство и забыть или отрешиться от желания видеть солнечный свет, ощущать настоящий воздух и наслаждаться свободой, которую он обрел, - там, далеко от Неверенда.
      Впрочем, не исключено, что все его сомнения напрасны. Тесса уже сто раз могла выйти замуж, и кто бы ее в этом упрекнул? Может быть, она решила начать новую жизнь - у отца своя, у нее - своя...
      Лэн снова посмотрел на Парка:
      - Это было давно. Мы были совсем детьми.
      - Нас и сейчас стариками не назовешь.
      - А почему ты решил, что ее не будет?
      - Встретил случайно Токо Йинда. Мое семейство уехало с Неверенда через год после твоих, и мне было интересно, как там дела. Токо сказала, что давно не видела Тессу, и думает, что та тоже плюнула на Неверенд.
      - Это плохо, - заключил Лэн. - Я надеялся увидеть ее снова.
      - Наконец-то немного искренности. Я тоже не прочь ее увидеть. И, возможно, даже больше, чем увидеть. Я слышал, она стала еще красивее.
      Лэн поморщился и отхлебнул из круглого носатого стакана.
      - И это все, что ты помнишь? Черт возьми, я предпочел бы, чтобы она была пообыкновенней и не привлекала внимания всяких типов вроде тебя.
      От удивления глазки-щелочки Парка расширились:
      - Что ты мелешь? Что плохого в красоте?
      - А что плохого в громких звуках или в яркой одежде? Ничего, кроме разве того, что они отвлекают внимание людей от действительно важных вещей.
      - Ну-ну, мистер Всезнайка. И что же, по-твоему, важно?
      Лэн с минуту помолчал:
      - Помнишь, как-то раз обрушилось несколько пещер - к югу от Узла Маротто? Тогда погибло человек пять? - Парк кивнул. - Одна девчушка - кажется, ее звали Мессер - осталась сиротой. К тому же обломком скалы ей раздробило ногу. Так вот, даже после того, как малышку удочерили, Тесса учила ее ходить, читала ей... В общем, делала все, чтобы поддержать ее. Одним словом, была ей другом.
      Парк отпил из своего стакана-колбочки:
      - Ни разу об этом не слышал.
      - Неудивительно. Тесса никогда не распространялась о том, что делает. Она просто брала и делала. - Лэн побарабанил пальцами по столу. - После занятий она обычно шла в музей - помочь отцу с выставками, как она говорила. А на самом деле потому, что знала, как для него важно чье-то внимание.
      - А я-то думал, она спешит на свидание.
      Сколько я ни приглашал ее в поход, или в кафе, или просто куда-нибудь, она отвечала, что очень занята.
      - По-моему, это была не единственная причина. Я думаю, Тесса хорошо понимала, что ею интересуются главным образом из-за внешности.
      - Ага, но мне-то нужно было не только смотреть! - Парк улыбнулся до ушей.
      - Ты отвратителен и неисправим, - хмыкнул Лэн. - Знаешь, я до сих пор помню, как вас с Вальмой застукали у лагуны в гроте Оптнер. Ты сказал ей, что, если вы узнаете друг друга поближе, ты не будешь включать сирену. Спорю, она не разговаривала с тобой полсеместра.
      - Игра стоила свеч.
      Лэн укоризненно покачал головой.
      - Просьба пристегнуть ремни и укрепить ручную кладь, - сказали откуда-то сверху. - Смена тяги через две минуты. - Голос приглушенно забормотал, убеждая пассажиров быть поосторожнее с напитками.
      - Ты приготовил талисман? - спросил Лэн.
      - Нет. Дураков и без меня хватает.
      Лэн огляделся. По крайней мере двое, ребенок и взрослый, прятали в кулаках какие-то мелкие предметы. Момент начала торможения, когда гравитация исчезала, уже успел обрасти традициями. Похоже, люди считали, в отсутствие закона тяготения начинают действовать другие законы...
      Вскоре радиоголос объявил:
      Торможение начинается. Просим оставаться на своих местах до окончания маневра.
      Едва голос умолк, Лэн почувствовал, что его желудок становится как бы легче. Он сцепил руки, чтобы они не поднимались; прошло двадцать секунд - и теперь только ремень безопасности удерживал его на месте.
      Веснушчатый мальчишка с огненно-рыжими волосами вскинул руку и разжал кулак, выпуская на свободу игрушку в виде насекомого. Чуть левее взмыла в воздух другая такая же игрушка. Обе поднялись к самому потолку; одна, оттолкнувшись от поверхности, описала дугу, другая, жужжа, пролетела у самой шеи Лэна, направляясь к центру салона. Она описывала большие круги, устремляясь то в одну, то в другую сторону, и выглядела совсем как живая. Когда "насекомое" загудело, некоторые пассажиры засмеялись: похоже было, что кто-то храпит через нос и одновременно напевает песенку без слов. "Очевидно, новая модель", - подумал Лэн.
      В этот момент его слегка прижало к спинке кресла - межпланетный паром начал разворот на 180 градусов. Звездное поле в иллюминаторе медленно перевернулось сверху вниз. Насекомое, накренившись, плюхнулось на голову одного из пассажиров, чем несказанно развеселило его соседей.
      Минутой позже Лэн ощутил, как неведомая сила тянет его из кресла; невесомость длилась несколько секунд, а затем корабль снизил скорость, и Лэн опять утонул в кресле: заработали тормозные двигатели, выводя корабль на орбиту Неверенда.
      Черно-желтое насекомое отчаянно боролось с возрастающей силой тяжести и в конце концов рухнуло на пол, издав на прощание странный звук - такого Лэну еще не доводилось слышать: невнятное бульканье, а затем неожиданно громкое и назойливое жужжание, как будто толстый шмель внезапно сказал: "а-жжжжж", а затем так же внезапно умер. Лэн присоединился к общему хохоту. Ничего не скажешь, печальная кончина.
      Сквозь общий смех пробился радиоголос, разрешающий пассажирам отпустить бокалы и отстегнуть ремни. Двое взрослых и рыжий мальчуган подобрали свои игрушки.
      За соседним столиком мужчина, все еще под впечатлением от акробатических трюков игрушки, то слишком сильно сжимал свой стаканколбочку, то отпивал не вовремя. Наконец жидкость попала ему в нос и брызнула на женщину напротив.
      Парк громко расхохотался, и мужчина осуждающе посмотрел на него. Женщина вытирала рукав салфеткой.
      - Прощу прощения, - пискнул Парк. - Не успели мы без приключений сменить тягу, и вот... нате вам... - И он снова зашелся в хохоте. Оскорбленная парочка гордо вышла из салона, подчеркнуто стараясь не замечать Парка. Лэн взглянул на корчащегося от смеха друга и заметил:
      - Что мне в тебе нравится, так это то, как ты все воспринимаешь. Пожалуй, я ошибся насчет мужа-ревнивца. Довольно скупо описал возможного убийцу.
      Парк заревел от смеха, пассажиры, вздрогнув, недоуменно уставились на него. Лэн наклонился к соседу и сказал:
      - Простите моего друга. Трагедия юности. Все, что напоминает сифон, до сих пор травмирует его психику - особенно если это человеческий нос.
      Мужчина озадаченно уставился на Лэна, а Парк захохотал еще оглушительнее.
      - Прекрати! - В глазах у него стояли слезы, а щеки зловеще покраснели. Такие испытания давались ему нелегко.
      Лэн выдержал секунду и, перехватив взгляд Парка, посмотрел ему в глаза и улыбнулся:
      - Знаешь, я вспомнил, как ты пытался убедить Ширл, что чем раньше начнешь заниматься сексом, тем большее удовольствие получишь в старости. А она спросила у своей мамаши - правда ли это? А та пришла поговорить с твоей...
      - Умоляю - хватит! - Физиономия Парка начала приобретать багровый оттенок.
      Лэн дал Парку слегка отдышаться и, когда наступила относительная тишина, произнес:
      - Мистер Тендалз. Помнишь, как ты изменил изображение на выпускной голограмме...
      Парк согнулся в три погибели и отчаянно замахал рукой. Лицо его перекосилось, из глаз текли слезы.
      - ... и приделал ему рачьи глазки, торчащие изо лба. Для тебя что, нет ничего святого?
      Парк пытался закрыть уши руками, но так трясся от смеха, что все время промахивался, а Лэн безжалостно продолжал:
      - А помнишь, как он отвечал на вопросы и сказал, что около ста тысяч клеток человеческого мозга ежедневно отмирает и как было бы плохо, если бы они не восстанавливались...
      Парк энергично замотал головой, надеясь, что провал в его памяти остановит Лэна, но не тут-то было.
      - А ты сказал, что это действительно ужасно, но только не для учителей.
      К тому времени все взгляды были прикованы к друзьям, и кое-кто уже посмеивался над муками Парка. Лицо несчастного начало синеть, и в конце концов он зашелся в кашле. Лэн позволил другу успокоиться, но, когда Парк нерешительно взглянул на него, неожиданно улыбнулся во весь рот, и Парк опять покатился со смеху. Пока он старался отдышаться, Лэн напустил на себя серьезный вид, а затем вдруг сказал:
      - А помнишь, как... - И Парк снова затрясся в кресле, задыхаясь и утирая слезы.
      - В один прекрасный день ты меня прикончишь, - выдохнул он наконец. - Зачем так издеваться над другом?
      - Каждый любит делать то, в чем он дока. Однако я рад, что ты тоже не изменился.
      Парк наконец пришел в себя:
      - А чем ты еще занимаешься? Кроме того, что измываешься над старыми друзьями? Мы так до этого и не дошли.
      Лэн аккуратно сжал свой стакан и отпил.
      - Ничего особенного. Работаю в консорциуме. Импорт-экспорт. Слежу за балансом между первым и вторым там, куда меня посылают. Если импорт больше, я помогаю найти новые рынки. Или наладить выпуск чего-нибудь, что нужно где-то еще... Скучновато, конечно, зато я много путешествую.
      Все это было выдумкой от начала до конца, но Парк, похоже, поверил.
      - Так, значит, ты не был на Неверенде с самого выпуска?
      - Да. Если там и были нужны специалисты моего профиля, то кто-то меня опередил. А мои старики давно уже на Мерохайве. Так что я буду рад увидеть родные пенаты. И друзей - если они меня еще не забыли.
      - Я же предупредил - ее, возможно, не будет.
      - Да, предупредил. Но ведь есть и другие, кого я хочу повидать. Ньютонов - они жили по соседству. Кэрри, Эддара, да мало ли...
      - И Тессу, - вставил Парк.
      - И Тессу, если она там. И ее отца.
      - Я... я думал, ты знаешь... - Парк вдруг помрачнел.
      - Знаю что?
      - Он умер. Точнее, его убили. В музее. Несколько месяцев назад. Токо мне рассказала.
      Лэн замолчал. Время тянулось, а он все смотрел на пятнистое солнце. Отец Тессы был удивительным человеком - добрее Лэн не знал никого. Услышать от него резкое слово было все равно что найти жемчуг в пустыне, а его своеобразный юмор мог разрядить любую обстановку. Впрочем, он вообще не любил споров и ссор, по правде говоря. Для Тессы это большая потеря.
      - Мне очень жаль, - выдавил Лэн наконец. - Она его очень любила. И я тоже. Но что все-таки произошло?
      - Не знаю.
      - Только не говори, что Токо ничего не рассказала.
      - Да нет, я думаю, вообще никто ничего не знает. Кроме, конечно, убийцы. Врагов у него не было. Музей не ограблен. - Глаза Парка расширились. - Тебя всегда привлекали загадки. Может, нам с тобой удастся раскопать, что к чему?
      - Сдается мне, ты в детстве часто падал с кровати - и все на голову...
      - Не скажи. Вместе мы многое можем. У тебя - ум, у меня - сила.
      Лэн кивнул:
      - Так. Понятно. Я, значит, придумываю вопросы, а ты обрабатываешь клиента - до тех пор, пока мы не услышим желаемого ответа. Братья по разуму и мышцам...
      - Что, разве плохо?
      - Да нет. Но когда ты организовал поход по мусорным канавам, за который нас чуть не вышибли из школы, тогда, ей-богу, идея была получше.
      - По правде говоря, мы неплохо провели время.
      - Угу. Но это была игра,
      - Лэн, - вдруг совершенно серьезно сказал Парк, - слушай, а вдруг она все-таки там.
      - Благодарю. На самом деле она могла давно выйти замуж. Глупо, конечно, но только если это так, я вряд ли захочу задерживаться.

2. Прибытие

      - С виду он ничуть не изменился, - заметил Парк, глядя на проплывающую далеко внизу поверхность Неверенда.
      - Спорю, и внутри тоже, - подхватил Лэн.
      Приятели сошли с межпланетного парома в орбитальном порту Неверенда. Сила тяжести там отсутствовала. В порту они пересели на кабломобиль, готовый к спуску под землю по спиральной трассе.
      Лэн бросил взгляд на приборный щиток. Судя по всему, полпути уже позади. Сила тяжести потихоньку росла, и от этого создавалось впечатление, что он смотрит на Неверенд с какой-то бесконечной вышки, а не парит в невесомости рядом с планетой.
      Внизу, до самой поверхности Неверенда, тянулась линия защитных рефлекторов. Они опоясывали всю планету, а между ними темнели матовые поверхности солнечных батарей, расположенных таким образом, чтобы ни малейший отблеск не пропал зря в туманной атмосфере.
      - Я уже почти решил не возвращаться, - вдруг сказал Парк.
      - Да брось ты!
      - Нет, я серьезно. Чего я достиг с тех пор, как уехал отсюда? Я должен был упорно добиваться цели - стать президентом компании, исследователем, что-нибудь в таком духе...
      - Ты и так преуспел. Сохранил чувство юмора. И выглядишь неплохо. С чего ты завелся? Что тебя не встретят с должным уважением? Или что девочки, которых тебе не удалось охмурить, и теперь не поддадутся на твои уговоры?
      - Не знаю. Может быть, из-за девочек.
      - Девочки! Они уже женщины.
      - Ну да, конечно. Только для меня они все равно девочки. Как на выпускных голограммах. Я знаю, что вырос - только не ехидничай, - и все же вижу их прежними. Может быть, мне полегчает, когда мы приедем и я встречу повзрослевших людей, таких же, как я.
      - Для них ты тоже изменился, будь уверен. Мы все выросли, Парк.
      - Как-то не могу себя в этом убедить. По-моему, на Неверенде ничего не меняется.
      Лэн посмотрел вниз - на планету:
      - Да... Понимаю, о чем ты говоришь.
      Неподалеку поднимался другой кабломобиль. Расстояние между двумя кабинами стремительно сокращалось, и через мгновение встречный кабломобиль стремительно пронесся мимо, на долю секунды заняв собой полнеба. Кто-то из пассажиров судорожно выдохнул.
      Лэну тоже стало не по себе, и только потом он понял, в чем дело. Если бы разминулись, скажем, поезда в метро, он услышал бы оглушительный рев, а тишина нарушала нормальное представление о событиях.
      - Спорим, Лисса Тэрдо сих пор говорит и смеется так же визгливо?
      - Я не заключаю споров, где никто не выигрывает.
      - Еще раз к тому, что ничего не меняется. Старый добрый консерватор Лэн. Сдается мне, ты и сейчас не назначишь свидания, пока не убедишься, что и в самом деле интересен женщине.
      Будь это кто другой, а не Парк, Лэн бы обиделся.
      - Спорю, я никогда не слышал слова "нет" так часто, как ты.
      - Угу. А я спорю, что и слова "да" тоже. Понял, что я делаю в твоем обществе? Работаю на тебя. Учу тебя рисковать, жить на полную катушку.
      - С меня риска хватит. Достаточно того, что я сижу рядом с тобой.
      - Н-да... Должно быть, крайности сходятся - таков принцип дружбы. И нашей в том числе. Ты наверняка всегда хотел стать смелее, даже нахальнее.
      - А ты, возможно, хотел научиться осторожности, усердию, способности лучше разбираться в людях.
      Они взглянули друг на друга и покатились со смеху.
      Лэн бросил взгляд на приближающуюся поверхность. Уже можно было разглядеть маленькие квадратики регуляторов по краям солнечных батарей. Он повернулся к Парку и сказал:
      - А знаешь, я вправду очень рад тебя видеть. - Парк кивнул и смутился. - Ты просто чудовище, если хочешь знать. Соблазняешь женщину, едва познакомившись, и краснеешь, когда старый друг говорит, что рад тебя видеть.
      - Ладно уж, не особенно ты старый.
      Лэн только хмыкнул, но разговор продолжать не стал.
      Как только выгнутая поверхность планеты разрослась настолько, что превратилась в линию горизонта, Лэн перестал ощущать себя странником. Он возвращался домой. Линия горизонта постепенно выпрямлялась, и вот уже ряды солнечных батарей приобрели вид кристаллических полей, заросших диковинными металлическими растениями. Кабломобиль замедлил скорость, и несколько круглых люков в земле начали неторопливо открываться.
      Машина вползла в один из них, и линия горизонта скрылась из глаз. Столбы неяркого голубого света медленно поднялись и наконец замерли. Затем люк не спеша закрылся, отрезав подземный мир от остальной Вселенной. То ли от минутной перемены гравитации, то ли от легкого приступа клаустрофобии желудок Лэна встрепенулся, но тут же утих.
      - Добро пожаловать на Неверенд, - монотонно пропел механический голос. - Местное время 11:42. Пассажиров просим пройти в направлении, указанном движущимися стрелками.
      Лэн и Парк слились с толпой, послушно следующей за светящимися стрелками на потолке через гофрированную дверь, по спиральному коридору - до уровня выдачи багажа, где в просторном зале располагался круглый транспортер. Лэн отыскал секцию "Д", отдал билет и, получив свою сумку, перебросил ее через плечо. Над головой светились яркие буквы: "1228 пассажиро-парсеков без единой потерянной вещи! Вы на Альфу Центавра? Ваш багаж - с вами!" Помахивая кейсом, подошел Парк.
      - Нам повезло, что ничего не пропало, - заметил Лэн, указывая на рекламный щит. - С такой вывеской нечего и пытаться заявить о пропаже. Тебя скорее убьют, чем дадут делу ход.
      - Или пошлют вслед за багажом.
      По зеленым стрелкам они подошли к таможне. Вслед за Парком Лэн поставил на транспортер свою сумку и нервно сглотнул, когда она проезжала через камеру. Инспектор испытующе посмотрел на Лэна, но промолчал. Обошлось.
      Движущийся тротуар перенес их в другой тоннель, ведущий в зал ожидания.
      - Все по-старому, - сказал Парк.
      - Не так уж много времени прошло, - кивнул Лэн. - Недостаточно долго для великих перемен.
      Высокий потолок и неровные стены были покрыты полупрозрачным защитным слоем. Неширокая полоса люминесцентной краски над головой наполняла тоннель рассеянным желтым светом. Коридор причудливо изгибался, поднимался и падал. Из космоса почти лишенный атмосферы Неверенд выглядел неприветливо, а вулканическая деятельность превратила недра планеты в лабиринт из гнезд, пещер, углублений, тоннелей и гротов.
      Лэн не знал, был ли этот тоннель с верными ноздреватыми стенами и резкими поворотами искусственным или естественным, но все равно почувствовал легкую клаустрофобию.
      В этот момент друзья прошли мимо своеобразной урны отверстия для мусора, сделанного прямо в стене, - и оттуда повеял слабый ветерок. Несмотря на все фильтры и тщательную очистку, воздух все равно пах пылью и плесенью.
      А все же неплохо пожить при низкой силе тяжести, хотя я уже знаю, чем это грозит после возвращения, - заметил Парк.
      Тоннель начал опускаться и поворачивать направо.