Верой и правдой

      Интересная штука получается, — задумчиво протянул Рустам, — Гоблинские мастера работают для города, а мы гномам в это же время в шесть раз больше переплатить готовы. Как-то некрасиво получается… — Он решительно тряхнул головой и оглядел друзей. — Ребята, вот за это, — монеты звонко звякнули в его ладони, — спасибо. Век не забуду. Но гномам я это золото, за которое вашей кровью плачено, не отдам. Такой ценой мне никакой доспех не нужен. Разбирайте монеты обратно, они вам еще пригодятся, и пошли отсюда.
      Бывшие безнадежные неуверенно переглянулись.
      Без доспеха нельзя, — жестко заметил Гарт. — Ты с завтрашнего дня будешь полком командовать и для трех сотен бойцов значить не меньше, чем полковое знамя. Если тебя убьют по глупости, знаешь, как это отразится на боевом духе?
      Гарт прав, — сказал Жано, — эти железки тебе, командир, не для красоты нужны. Они тебе против тех же гномов ой как пригодятся. А тогда какая разница — у кого их покупать?
      А мне кажется, что сэр Рустам прав, — не согласился с ним Гастер. — Те это гномы или не те, не вижу разницы. Гоблины-то не дерут по три шкуры, пользуясь возможностью, хотя тоже могли бы. Ан нет, их лавки закрыты, а эти… Тьфу! Вот только золото нам обратно не нужно. Пусть остается в общей кассе, а то растратим почем зря.
      — Я тоже так думаю, — поддержал его Дайлин. — Пятнадцать золотых гномам за просто так отдать — не вижу смысла, обойдутся. А доспех можно будет у графа спросить, сэр Рустам теперь не просто рыцарь, а королевский офицер, ему положено. Золото же и впрямь пусть у командира в общей кассе остается, на черный день.
      А мне что, думаете, улыбается — гномьи сундуки пополнять? — скривился Гарт. — Вот только нечего на графа надеяться. Сэр Рустам не просто капитан, он — рыцарь. А рыцарям положено самим о броне заботиться. Это их долг, так в уставе прописано. Конечно, без брони его не оставят, подыщут что-нибудь, но это же считается позором, даже в военное время. Нет, — решительно мотнул он головой, — так дело оставлять нельзя. Командир сейчас весь полк представляет, его позор — наш позор. Поэтому без доспеха мы его оставить не можем. Хочет он этого или не хочет.
      Такой ценой он мне не нужен, — упрямо отозвался на это Рустам.
      О боже! — устало возвел глаза к небу Гарт. — Как с тобой трудно, братец новоиспеченный рыцарь. То меч ему руки жжет, то доспех он носить не хочет. Ну как ты не поймешь, ты же теперь первая мишень со своим капитанским званием. Ты ведь даже ни одной команды не успеешь подать, из тебя эльфы в одно мгновение ежика сделают. И какая после этого от тебя будет польза, скажи на милость?
      Я же не спорю, что доспех мне нужен, — начал оправдываться Рустам. — Но только не такой ценой, ну или хотя бы не у гномов.
      Боюсь, выбора у тебя нет, командир, — вмешался Жано. — Оглянись, все закрыто. Или покупаем у гномов, или, как говорит Гарт, рискуем остаться без капитана в первом же бою.
      Все это время думавший о чем-то своем гоблин Джинаро неожиданно громко и тяжело вздохнул, шагнул вперед и взял из рук Рустама кошель с деньгами.
      Выбор есть. Не совсем приятный, но есть.
      И что же это за выбор? — прищурился Гарт. Джинаро снова тяжело и устало вздохнул:
      — Не надо вопросов, просто идите за мной. Мне и так было нелегко на это решиться.
      Он повернулся и пошел прочь от переливающихся вычурной роскошью гномьих лавок.
      — Кто-нибудь что-нибудь понял? — поинтересовался Дайлин.
      Друзья переглянулись и, пожав плечами, пошли за своим товарищем. Оставаться в гномьем квартале ни у кого из них желания не было.
      С мрачным, хмурым лицом Джинаро прошел по гоблинскому кварталу и, остановившись возле лавки, хозяин которой послал Гарта к гномам, забарабанил в дверь.
      — Кого там еще черти носят?! — прогудел недовольный голос, и из-за двери выглянул уже знакомый друзьям рассерженный старый гоблин.
      При виде Джинаро его глаза сначала удивленно распахнулись, а потом угрожающе прищурились:
      Проваливай! Джинаро побледнел:
      У меня к вам дело, мастер Моличе…
      — Проваливай! — В руке старого мастера мелькнул кинжал.
      Джинаро замолчал, но с места не сдвинулся.
      — Проваливай! — снова прорычал мастер.
      Кинжал уперся в грудь Джинаро, но тот даже не сделал попытки уклониться, только понурил голову и побледнел еще больше.
      Рустам с Гартом шагнули вперед одновременно. Гарт перехватил руку с кинжалом и отвел ее в сторону. А Рустам встал между Джинаро и старым мастером. Глаза мастера злобно блеснули, он хотел было крикнуть и позвать на помощь, но Рустам не дал ему и рта раскрыть, оглушительно рявкнув:
      — Прекратить безобразие! Именем короля приказываю опустить оружие!
      В глазах гоблинского мастера мелькнуло недоумение. Не давая ему прийти в себя, Рустам приказал Гарту:
      — Отпустите его, унтер.
      Гарт нехотя разжал ладони, будучи готов в случае нужды снова вмешаться в дело. Но старый гоблин, хоть и не убрал кинжал в ножны, руку с оружием все же опустил.
      Услышав шум, из лавки выскочили молодые гоблины-подмастерья. В руках у них были топоры и обитые железом палки, в ответ бывшие безнадежные вытащили ножи. Ситуация снова начала обостряться. Если бы в эту минуту Рустам дрогнул, могло бы произойти все, что угодно, но он продолжал невозмутимо стоять перед старым мастером, и в его взгляде была твердая уверенность в своей правоте.
      Гоблинский мастер, скрипнув зубами, поднял руку, успокаивая своих подмастерьев, и спросил:
      Кто ты такой, что говоришь от имени короля и прикрываешь им гнусных воришек?
      Рустам Алматинский, рыцарь глинглокской короны, — отчеканил Рустам, а про себя удивился: надо же, выговорил, без запинки и тени смущения.
      Старый мастер в ответ хмуро двинул густыми бровями и неохотно выдавил:
      — Со всем уважением к сэру рыцарю, но этот проходимец изгнан из нашей общины. Ему нельзя здесь появляться, он должен уйти. — Сказал как выплюнул.
      Глаза Рустама подернулись льдом.
      — Этот «проходимец» — коронный сержант и имеет полное право находиться на этой улице. Более того, он сюда пришел не по своей воле. Я приказал ему найти мне броню. Это и заставило его обратиться к вам.
      Некоторое время они мерились взглядами, гоблин сдался первым:
      Как скажете, сэр рыцарь. Но эта лавка пока еще моя, и она закрыта, мы ничего не продаем, поэтому я попрошу вас больше не приказывать своему сержанту, — выговаривая последнее слово, мастер презрительно скривился и смерил Джинаро уничтожающим взглядом, — ломать мою дверь и мешать мне работать.
      Это ваше право, — признал Рустам. — Можете не беспокоиться, мы уже уходим.
      Он повернулся к Джинаро. Молодой гоблин густо позеленел от испытываемого им стыда.
      — Господин капитан, — обратился он к Рустаму с подчеркнутым уважением, — я прошу прощения за это неприятное происшествие и готов понести наказание.
      Глаза Рустама удивленно распахнулись:
      — Ты чего, Джинаро? Тебе не за что просить прощения, напротив, я тебе благодарен, ведь теперь я понимаю, чего это тебе стоило.
      Он хлопнул поникшего гоблина по плечу и увлек его за собой. Заметив улыбку на лице командира, бывшие безнадежные расслабились и вернули ножи в ножны. Гарт оценивающе посмотрел на ощетинившихся колючими взглядами подмастерьев, усмехнулся и демонстративно повернулся к ним спиной.
      — Пойдемте отсюда, господин капитан. В этом районе нам, видно, не рады.
      Глухо ворча про себя, молодые гоблины опустили оружие и потянулись обратно в лавку. Но один из подмастерьев, с лицом посмышленее, задержался и, подойдя к мастеру, что-то тихо ему сказал. Старый мастер к тому времени, впрочем, и сам уже кое-что понял, слова старшего ученика лишь подтвердили обоснованность его догадки.
      Рустам с друзьями уже собрались уходить, когда их остановил оклик гоблинского мастера:
      — Сэр рыцарь, не сочтите за дерзость, скажите, когда вас посвятили в рыцари?
      Глаза Гарта недовольно прищурились, но Рустам, не искушенный в отношениях между благородным сословием и прочими, ответил не таясь:
      Одиннадцать дней назад.
      А где это произошло? — не унимался мастер.
      Тут уже и остальных друзей охватило возмущение, подобные вопросы рыцарю может задать только дворянин, и то не каждый. Но Рустам, который по-прежнему не видел в этом ничего предосудительного, ответил прежде, чем кто-либо успел вмешаться:
      — В Лингенском лесу.
      Подмастерье со смышленым лицом обрадовался при этих словах так, что даже позволил себе невольный радостный возглас. Старый гоблин сердито на него шикнул, после чего широко распахнул дверь своей лавки и гостеприимно повел рукой:
      — Прошу вас, сэр рыцарь, окажите мне честь.
      Друзья удивленно переглянулись, Рустам покосился на Джинаро и уже хотел было гордо отказаться, но, перехватив выразительный взгляд Гарта, пожал плечами и согласился.
      В лавке гоблинского бронника в отличие от гномьей было почти пусто. Не висели на стенах панцири и шлемы, не стояли манекены с поблескивающими золотыми украшениями доспехами. Пустой прилавок, голые стены, бруски железа в углу — вот, пожалуй, и все убранство. Перехватив выразительный взгляд Рустама, мастер пожал плечами:
      — Мы уже больше месяца не работаем на продажу. Все, что мы успеваем сделать, идет городу. Но не беспокойтесь, у нас есть заготовки, если потребуется, мы сделаем для вас любой доспех на заказ за считаные дни.
      Рустам с внешним спокойствием кивнул, а внутренне поежился — еще по опыту своего мира он знал: то, что на заказ, всегда дороже.
      — Сэру рыцарю требуется полный конный доспех или что-то иное?
      Нельзя было не восхититься, голос гоблинского мастера был одновременно полон уважения к собеседнику и собственного достоинства, желания услужить и гордости профессионала. Рустам мрачно подумал, что таких высот ему, наверное, никогда не достичь, а вслух сказал:
      — Нет, мне не нужен конный доспех, мне нужно… — Он замялся, напрочь позабыв, как называется все это железо — кольчуга там вроде точно была, и еще шлем, а вот все остальное…
      Он беспомощно оглянулся на друзей, и Гарт, как и в гномьей лавке, взял дело в свои руки:
      — Уважаемый мастер, нам нужны кольчуга с нагрудником и набедренником, нижние наручи и поножи, наплечники и полный шлем для пешего боя.
      Рустам облегченно вздохнул, а про себя отметил — гнома Гарт мастером не называл.
      Гоблинский бронник внимательно выслушал весь список, и в глазах его блеснуло понимание:
      — Другими словами, вам нужны облегченные латы, удобные для боя на стенах?
      Гарт улыбнулся:
      — Да.
      Мастер с сожалением пожал плечами:
      Как раз с такими тяжело, сами понимаете. С конным было бы легче.
      Понимаю, — качнул головой Гарт.
      Гоблинский мастер некоторое время смотрел Гарту в глаза, ведя с ним молчаливый диалог. Потом посмотрел на Джинаро, невольно съежившегося под его взглядом, посмотрел на Рустама, словно прикидывая размер, снова на Гарта и наконец решительно хлопнул ладонью по прилавку.
      Балерио! — Подошедшему на зов подмастерью мастер вручил висевший у него на шее ключ. — Откроешь сундук в моем изголовье и принесешь «Милано».
      Но, мастер, — удивленно вскинулся подмастерье, — это же…
      Ты слышал, что я сказал, — оборвал его мастер. — Иди.
      Рустам повел плечами, наклонился назад, потом вперед и, выпрямившись, несколько раз взмахнул руками. Непривычно, конечно, но вполне удобно. В отличие от гномьей у этой кольчуги были длинные рукава, до самого локтя, наручи и поножи в свою очередь не отличались эльфийским изяществом, зато прилегали к конечностям не стесняя движения и вселяли чувство уверенности, а пластинчатые наплечники имели небольшой воротник, прикрывавший шею. На этих латах не было украшений и узоров, ничего лишнего, только то, что нужно для боя. Они были не отполированы и не отражали солнечные лучи, зато хорошо смазаны составом из птичьего жира, предохраняющим доспех от воды и стихии.
      Оставалось только примерить шлем. Закрытый стальной шлем не был похож на ведро, его не украшали рога или прочие финтифлюшки, обтекаемый, гладкий, с т-образной прорезью на лицевой части — для глаз и дыхания, — он напомнил ему шлемы античных греков, разве что без гребня. Гарт помог Рустаму правильно надеть подшлемник, специальный шарф, кольчужный капюшон и, наконец, сам шлем.
      Рустам повел шеей, покрутил головой и невольно порадовался шарфу, защитившему ее от жестких колец кольчуги. Шлем сидел как влитой, да и обзор был получше, чем у гномьего.
      Ну как? — поинтересовался он, разведя руки в стороны.
      Кольчугу придется подгонять, — сказал старый мастер и попросил: — Попробуйте сесть на корточки, сэр. М-да, набедренник нужно будет поднять повыше.
      Пожалуй, так, — согласился с ним Гарт, а Джинаро лишь кивнул в знак согласия.
      Если оставите доспех до завтра, к обеду все будет готово, — сказал мастер и позвал подмастерьев, чтобы они сняли с Рустама мерку.
      Пока подмастерья измеряли Рустама, Джинаро внимательно исследовал снятый Рустамом шлем. Что-то заметив на тыльной стороне, гоблин пришел в нешуточное возбуждение и подозвал Гарта. Гарт посмотрел на шлем, сначала он ничего не понял, но потом, видно, дошло и до него. Брови у него взлетели вверх от удивления, он переглянулся с Джинаро и молча полез за деньгами. До Рустама долетел их шепот:
      Сколько у нас всего монет?
      Двадцать семь золотых и пара серебряных.
      Отдавай все.
      Думаешь, мастер согласится?
      Не знаю, но попробовать стоит.
      Гарт, преувеличенно тяжело вздохнув, вернулся к прилавку и положил на него ладонь:
      — Ну, мастер, пора поговорить о цене.
      Гоблин усмехнулся:
      — Ну что ж, если пора, давай поговорим. Только учти — цена моя окончательная, торговаться и спорить не буду.
      Гарт и Джинаро мрачно переглянулись.
      Ты здесь хозяин, мастер. Как скажешь, так и будет. Говори цену.
      Два золотых и одна серебряная.
      Несмотря на согласие не торговаться, Гарт тут же начал возражать: — Не-эт, это слишком доро… — и осекся. — Э, сколько ты сказал, уважаемый? Два золотых? Я правильно расслышал?
      Не совсем, — невозмутимо ответил бронник. — Я сказал, два золотых и одна серебряная.
      Ну что ж, дорого, конечно, но мы согласны, — великодушно согласился успевший овладеть собой Гарт и полез за деньгами.
      А не продешевишь, мастер? — вмешался Рустам, и Гарт мысленно застонал.
      Старый гоблин сверкнул глазами:
      Я свою цену знаю.
      Вот и отлично. — Преувеличенно широко улыбаясь, Гарт поспешно отсчитал требуемую сумму.
      Нет, так не пойдет. — Рустам подошел к прилавку и решительно накрыл монеты ладонью. — Сколько эти латы стоят на самом деле?
      Гарт тяжело вздохнул, а мастер снова сказал:
      Два золотых и одна серебряная. — Последовала небольшая пауза, наконец мастер улыбнулся, впервые за все это время, и добавил: — Это стоимость материала: руды, кожи и прочего.
      Хорошо, — медленно произнес Рустам, — а что спросишь за работу?
      За работу-то? — повторил гоблин. — Что ж, за работу тоже спрошу, но только не золотом — кровью.
      Не понял, — нахмурился Рустам.
      А что тут непонятного? — потемнел гоблин. — У меня здесь жена, дети, внуки. Я в этом городе родился, вырос и бежать из него не собираюсь. А в Норфолде у меня брат с семьей жил, тоже не захотел уходить из города. В Борноуэле — сестра с мужем и маленькими детьми. Старший сын перед самой войной уехал в Вестмонд, там у него была невеста, ее семья не захотела покинуть город, а он не захотел оставить ее. Когда перворожденные захватывают город, господин рыцарь, ремесленников не трогают, их забирают в рабство. Но только не гоблинов. Гномы убивают гоблинов, убивают всех… убивают жестоко… — Старый мастер на некоторое время замолчал, невидящими глазами уставившись на шлем, сделанный его руками. Погладил холодную сталь мозолистой ладонью, тяжело сглотнул и выдавил: — Заплатите кровью, сэр рыцарь, кровью перворожденных, и будем в расчете.
      — У меня может и не получиться, — тихо сказал Рустам.
      Старый мастер поднял голову и блеснул зубами в зловещей улыбке:
      — А для того и латы, чтобы возможностей у вас для этого дела было поболее.
      Рустам оглянулся на притихших друзей и убрал ладонь с лежавших на прилавке монет:
      — Заметано.

Глава 3
ГОРОД

      Суровая стража, увидев Бертрама, раздвинула скрещенные копья. Старый слуга открыл двери и вошел в графский кабинет.
      — Ваше величество, лошади готовы.
      Король, уже успевший облачиться в походные доспехи, оторвался от развернутой на столе карты:
      — Хорошо, Бертрам, пусть немного подождут, я скоро освобожусь. И позовите сюда Злотаря.
      Старый слуга поклонился и вышел, а король, бросив последний взгляд на карту города, повернулся к двум своим собеседникам — графу Лондейлу и барону Годфри.
      — Перворожденные близко, через три дня они будут здесь. Времени у нас мало, но, считаю, город к обороне готов. — Король говорил резко и отрывисто, в последние дни он почти не спал и сильно устал. — Противник попробует взять Лондейл с ходу, не считаясь с потерями, это будет очень опасный момент. Основная масса солдат у нас слабо обучены, ни разу не были в бою, могут дрогнуть. Сделайте ставку на немногочисленных ветеранов, распределите их по всей стене. Проведите разъяснительную работу, настропалите сержантов и капралов. Если город захватят с ходу, на Глинглоке можно поставить крест, вы это осознаете? — Король обвел своих военачальников тяжелым взглядом, те молча кивнули. — Хорошо, если удержитесь в первые дни, то собьете с них спесь, и все мы получим время. Опасайтесь подкопов, гномы на это мастера. С западной стены им не подкопаться, там каменная основа, но север и особенно восток — уязвимы.
      Граф и барон снова кивнули, они слышали и обсуждали все это уже не один раз, но оба понимали — король перед отъездом хочет еще раз убедиться, что ничто не забыто, что город готов.
      — После моего отъезда разрушьте мосты, — продолжил тем временем его величество, — это их задержит еще на несколько дней. Но помните, Ливр для них не преграда, они обязательно перейдут реку и возьмут город в глухую осаду. Со временем могут пойти на штурм и со стороны реки, поэтому южную стену без присмотра не оставляйте. Не расслабляйтесь и будьте готовы ко всему. Держитесь, помните — пока вы держитесь, враг вынужден топтаться на месте. Ливр он сможет пересечь и без мостов, но шестьюдесятью километрами южнее протекает Хильга, на которой выставлены заслоном все боеспособные полки. Форсировать такую полноводную реку, когда у него в тылу лондейлский гарнизон, рискнет только безумец. А герцог Аркский не безумец, и король Торбин тоже. Но если они все же на это решатся, не мешкайте, бейте в спину, только будьте предельно осторожны, не попадите в ловушку.
      Дверь в кабинет открылась, и в комнату вошел невысокий полноватый мужчина с простоватым лицом и круглыми голубыми глазами. В трех шагах от короля он остановился и низко поклонился. Король бросил на него короткий взгляд и обратился к графу:
      — Лондейл, в городе активно работают вражеские агенты. Попытка поджога продовольственных складов — это их работа. Нужно перекрыть все возможности для саботажа. В связи с этим хочу представить вам сэра Злотаря, он возглавит тайную службу города на время осады, передайте ему в подчинение всех ваших агентов, по первому требованию выделяйте людей и необходимые ресурсы, предупредите городскую стражу о статусе сэра Злотаря и об их обязанности оказывать ему любую затребованную им поддержку. — Граф Лондейл качнул головой в знак согласия, но король заметил его быстрый недоверчивый взгляд, брошенный на нового начальника городской тайной службы, уж больно бесхитростный был у последнего вид, и счел нужным добавить: — Не сомневайтесь насчет его способностей, Лондейл, сэра Злотаря выделил для вашего города сам Честер, отрекомендовав его как одного из самых способных своих людей.
      Граф посмотрел на Злотаря уже более внимательно и с большим доверием, он знал графа Честера лично и очень серьезно относился к его рекомендациям.
      — Вот и отлично, — подытожил его величество и приказал: — Сэр Злотарь, можете быть свободны и не забудьте после моего отъезда дать графу подробный отчет о том, что вы здесь накопали за последнее время.
      Новоиспеченный глава лондейлской тайной службы по-деревенски простодушно улыбнулся, поклонился и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.
      Король, выпрямившись во весь свой рост, резанул жестким синим огнем из усталых глаз и, четко выговаривая каждое слово, сказал:
      — Милорды, судьба королевства в ваших руках. Нам нужно два месяца. Ровно два месяца вы должны любой ценой удерживать врага у этого города. Сегодня восьмое, богом клянусь — через два месяца, восьмого числа месяца чертополоха, я вернусь к городу с войском. Продержитесь, любой ценой продержитесь.
      Граф и барон выпрямились, расправили плечи и отдали честь. Король пристально в них всмотрелся и коротко кивнул:
      — Ждите меня восьмого чертополоха…
      В этом месте северный тракт разделялся надвое. Одна дорога шла прямиком в город Лондейл, другая огибала город дугой, пересекала Ливр по деревянному мосту и вела через графство Бартленд в западные области королевства. У развилки стоял маленький дом с деревянной сторожевой башней. В мирное время здесь сидел графский чиновник с десятком стражников, собирал пошлину с купцов и следил за порядком.
      Лихие люди избегали эти места, опасаясь стражников, а путники часто устраивали здесь привал. Место было тихое и живописное. Неподалеку протекал ручей, росли раскидистые дубы и белоствольные березы. Предприимчивые лондейлцы не упустили возможности и построили под охраной сторожки два трактира и один постоялый двор.
      Пришла война. Трактиры и постоялый двор сожгли графские уланы, сменившие стражников. Чиновник, для которого больше не было работы, вернулся в город. По тракту вместо купцов и путников нескончаемым потоком шли беженцы. Суровые усатые уланы перегородили дорогу к городу и отправляли всех беженцев в созданный по графскому приказу лагерь на южном берегу Ливра. Там беженцев снабжали скудными припасами, крепких мужчин забирали в Лондейл для проведения фортификационных работ, а женщин и детей переправляли дальше.
      В сторожке постоянно находился десяток улан с сержантом. Оставшиеся два десятка, разбившись на пятерки, день и ночь патрулировали окрестности, отлавливая дезертиров и наблюдая за дальними эльфийскими дозорами.
      В этот день небо подернулось тучами. Воздух налился зноем и духотой, приближалась гроза. По северному тракту по направлению к заставе, с трудом жителей в потрепанных рясах с глубокими капюшонами.
      Откуда идете, люди божьи? — окликнул их уланский капрал.
      Из Гросбери, сын божий, — ответил ему один из священников, отбрасывая на спину изорванный капюшон.
      Перед капралом предстал иссохший от времени старик с усталыми блеклыми глазами. Капрал снял с пояса фляжку и подал ее старику:
      — На, божий человек, глотни. Здесь всего лишь вода, но жажду она утоляет.
      Старик сначала передал фляжку своему спутнику и лишь после того, как тот утолил жажду, прочитал короткую молитву, возблагодарил Всевышнего и приложился к фляжке, с явным удовольствием глотая холодную ключевую воду.
      Что там, в Гросбери? — спросил капрал, принимая из его рук флягу и вешая ее обратно на пояс.
      Смерть и боль, — ответил старый священник. — Больше там ничего не осталось. Это место отныне не для людей. В старом замке поселился новый хозяин — эльфийский рыцарь, произведенный своим герцогом в бароны. Его лучники перебили всех, от кого, по их мнению, больше не будет пользы. Гномы забрали себе остальных в качестве рабов для своих проклятых рудников… — Голос священника сорвался, он сокрушенно махнул рукой и замолчал.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.