Верой и правдой

Аркадий Степной
Верой и правдой

      — Сулима, для чего нужна карта командиру?
      — Как для чего? — недоуменно спросил он. Потом, немножко подумав, начал, как на экзамене: — Карта нужна командиру для того, чтобы он всегда мог ориентироваться на местности, изучить и оценить условия местности для организации боя…
      — Дайте мне перочинный нож, — прервал я Сулиму.
      Он вынул из своей полевой сумки раскрытый нож. Я аккуратно разрезал карту и протянул ее Сулиме. — Нате, сожгите. Нам больше не понадобится ориентироваться и изучать местность восточнее Крюкова…
Гвардии старший лейтенант Баурджан Момыш-улы, 8-я гвардейская Панфиловская дивизия. Зима 1941 г., деревня Крюково

ПРОЛОГ

      Роскошная карета остановилась у самого порога конторы известных гномьих ростовщиков. Молодой и смазливый эльфийский паж грациозно открыл дверцу и протянул руку, помогая выйти высокой и худой как жердь пожилой эльфийке. Эльфийка бросила небрежный взгляд на вывеску «Гьердальд и Торк» и, гордо держа седую голову, вошла в предупредительно распахнутую пажом дверь.
      Гномьи ростовщики уважают знатность, признают право на гордость и что-то там слышали про чувство собственного достоинства. Но все эти добродетели меркнут в их глазах перед звоном золота. Золото затмевает все. Ты можешь быть последним мерзавцем, разбойником и скотиной. Но если ты богат и готов платить, то в гномьих конторах ты желанный гость. Все что захочешь, любые услуги, любые пожелания, любые сумасбродства ты сможешь получить, обратившись к гномам. И нужно для этого только одно — золото. Презренный металл в обмен на все твои желания. У баронессы Ангейро золото водилось и было желание, особое желание, за исполнением которого она сюда и пришла.
      Расторопным гномьим служащим хватило одного взгляда для полноценной оценки платежеспособности пожилой баронессы. Расплываясь в широких улыбках и расточая любезности, они проводили госпожу баронессу в роскошный кабинет своих хозяев, где ее почтительно приняли степенные гномьи ростовщики Гьердальд и Торк собственной персоной.
      Жизнь старой эльфийской баронессы прошла весьма бурно и насыщенно, наделив ее богатым и разносторонним опытом. Она многое умела и многое знала. В том числе и о гномах. Поэтому, когда с любезностями было покончено, она без долгих разговоров и вступлений молча указала веером своему пажу на вычурный массивный стол. Паж мило улыбнулся, шагнул вперед и положил на стол крепкий кожаный мешок. Все так же улыбаясь, он изящным движением развязал стягивающий горловину мешка шнурок, обнажив для гномьих взглядов его золотое содержимое.
      Гномьи ростовщики враз подобрались и напряглись, впившись глазами в кругленькие новенькие монеты. Им хватило двух секунд, чтобы подсчитать сумму, не вынимая золота из мешка. Пятьсот золотых, пятьсот полновесных эльфийских золотых. Хорошенькая сумма, очень хорошенькая сумма. И крупная к тому же. Даже для баронессы.
      Гьердальд и Торк переглянулись, улыбнулись баронессе раз в десять искреннее, нежели до этого, и приготовились слушать, в полной готовности забросить на ближайшие часы все остальные свои дела. Баронесса умела разговаривать с гномами и умела экономить время, которого у нее оставалось не так
      уж и много.
      — Мой младший сын Гинтаниэль Ангейро — погиб, — сказала она степенно и высокомерно. — У меня есть и другие сыновья, но им было далеко до моего Гинтаниэля. Он был лучше всех. А теперь его больше нет. Мне все равно, кто его убил и за что. Я хочу смерти его убийцы. Это существо, кем бы оно ни было и к какой бы расе ни принадлежало, должно умереть. Награда — пятьсот золотых. Я стара. Моя жизнь может закончиться в любой день. Поэтому я и пришла к вам. Я хочу, чтобы ваша контора приняла заказ на устранение убийцы моего младшего сына. Я хочу, чтобы вы всё оформили по высшему уровню, дабы моя месть настигла его даже из могилы. Я знаю, что у вас существуют такие возможности, потому что у вашей конторы есть амулет наемников. Так называемый «бронзовый браслет».
      Наши услуги не бесплатны, госпожа баронесса, — вкрадчиво заметил ростовщик Гьердальд, когда баронесса замолчала.
      И весьма недешевы, — подхватил ростовщик Торк. — Очень уж высоки накладные расходы. Предстоит ведь еще определить убийцу, собрать о нем сведения и донести информацию о заказе до наемников. К тому же и амулет нам достался не бесплатно. Далеко не бесплатно…
      — Довольно, — высокомерно прервала их баронесса и краешком глаза посмотрела на пажа.
      Паж снова шагнул к столу и положил на него второй мешок с золотом. Этот мешок был раз в десять меньше, но понравился банкирам даже больше первого, ибо предназначался уже им.
      Торговаться не буду, — ледяным голосом предупредила гномов эльфийская баронесса. — Амулет здесь?
      Да, госпожа баронесса, — церемонно ответил повеселевший Гьердальд.
      Прежде чем вы начнете готовить его к ритуалу, принесите его сюда, я хочу на него посмотреть, — потребовала баронесса.
      Гьердальд взглянул на молодого гнома-подмастерья, молча стоявшего у двери, вникая в сложную ростовщическую науку, и многозначительно кивнул. Подмастерье вышел и вернулся через некоторое время с круглым серебряным подносом. Почтительно поклонившись баронессе, он бережно поставил его перед ней на стол.
      В центре подноса сиротливо лежал потертый браслет с безвкусными завитушками. Баронесса нахмурилась и прикоснулась к браслету веером. Некоторое время ничего не происходило, но потом веер сменил цвет на красный, затем на синий, после чего последовал зеленый. Баронесса едва заметно улыбнулась и убрала веер, который тут же снова побелел. А гномы облегченно перевели дыхание, хваля в душе самих себя за предусмотрительность и осторожность, удержавшие их от хитрости и обмана.
      — Амулет унести и приготовить его к ритуалу, а золото пересчитать и спрятать, — приказал Гьердальд подмастерьям. И, повернувшись к баронессе, улыбнулся самой медоточивой из своих улыбок: — Подготовка к ритуалу не займет больше получаса, госпожа баронесса. Вы умеете обращаться с амулетом? Отлично, я так и подумал. А будут ли у вас особые пожелания?
      Да, — ответила баронесса, и в глазах ее появилась жестокость. — Наемник должен будет передать убийце моего сына привет от моей семьи. Кроме того, я хочу, чтобы его убили ударом в сердце. А после этого… выкололи ему глаза.
      Вы заказываете, наемники исполняют, а мы служим гарантом, — церемонно отозвался Гьердальд и понимающе улыбнулся.

Глава 1
ПЕРЕД БУРЕЙ

      Горячее солнце в зените, пышущие жаром камни, марево над горизонтом. Летняя жара в разгаре. Жизнь замирает, улицы городов пустеют, затихают поля, и дремотная нега окутывает землю, улетучиваясь лишь с наступлением вечера и приходом прохлады. Так было почти всегда, но только не в эти дни.
      Граф Лондейл в задумчивости отмерил несколько шагов по северной крепостной стене и, поочередно взглянув на возвышающиеся с обеих сторон башни, сказал:
      — Кладка хорошая, но расстояние между башнями слишком большое. Надо поставить здесь еще одну башню.
      Угрюмый, весь покрытый пылью графский инженер Сурбан прищурился, оценил расстояние до башен и, мотнув головой, буркнул:
      — На мой взгляд, нормальное расстояние, ваше сиятельство. Слепых зон нет, специально проверяли. С башен вся куртина под обстрелом.
      Старый граф усмехнулся и обвел взглядом свою небольшую свиту:
      — Кто еще так думает?
      Капитан Вастеро посмотрел сначала на восточную башню, затем на западную и уверенно поддержал графского инженера:
      — Сурбан прав, ваше сиятельство. Вся стена простреливается, и не только с верхних площадок, но и с бойниц второго яруса.
      Граф поморщился и посмотрел на низкорослого, крепко сбитого гоблина с вечно недовольным лицом.
      Ну а что думает наш главный оружейник?
      А что тут думать-то? Стена-то простреливается, ваше сиятельство, да вот только с такого расстояния хорошую кольчугу даже гоблинский арбалет не всяко пробьет: А у эльфийских лучников кольчуга — непременный предмет экипировки. Уж мне ли не знать! Ну а если посередине стены гномы пойдут на приступ, то совсем плохо будет, их доспех с такого расстояния ни один арбалет не пробьет.
      Сурбан посмотрел на гоблина и недоверчиво хмыкнул, а Вастеро, покраснев, прикусил губу — мог бы и сам сообразить, не первый день в строю.
      Надеюсь, теперь всем ясно, зачем нам нужна еще одна башня? — спросил граф. — Ну вот и отлично. Сурбан, башню нужно возвести дней за восемь.
      Не получится никак, ваше сиятельство! — воскликнул графский инженер, враз растеряв все свое угрюмое спокойствие. Увидев гневно нахмуренные графские брови, Сурбан поспешно пояснил: — За восемь дней никак не успеть. Не хватит ни людей, ни камня, ваше сиятельство. У нас на северной стене и так две новые башни строятся, и еще прорва людей восточную стену укрепляют. Так что меньше чем за месяц, ваше сиятельство, ну никак не успеть.
      — Людей дам, — отрезал граф, — камень тоже будет. А вот времени у нас с тобой нет. Так что через восемь дней башня должна стоять.
      Сурбан снял с себя пояс, повесил его на шею и, опустившись перед графом на колени, промолвил:
      — Лучше рубите голову сразу, ваше сиятельство. За восемь дней не успею. У меня и те башни по срокам горят. Людей-то ваше сиятельство мне дали и еще дадите, верю. Но мне не чернорабочие нужны, хотя и они тоже, а каменщики. Из тех, что есть, каждый за троих работает, если еще и на эту башню перетянуть, то жди беды. Дадите каменщиков, ваше сиятельство, тогда башню поставлю за восемнадцать дней, не дадите — лучше рубите тогда голову сразу, не затягивая.
      Помрачневший граф схватил инженера за ворот и резким рывком поставил на ноги:
      — Встань! Отрубить голову я тебе всегда успею. А тебе ею еще предварительно поработать надо. Развел мне тут балаган. Ты что думаешь, старик совсем из ума выжил? Сам знаю, что башни месяцами строят. Да вот только не я сроки устанавливаю, а враг. И нечего мне тут дурака валять! — Граф Лондейл обвел жестким взглядом своих командиров, оружейников, инженеров и землекопов. — Умрите, костьми лягте, кровавым потом изойдите, но город нужно укрепить в самые сжатые сроки. Иначе не будет нам прощения от потомков, да и потомков у нас не будет. Всем ясно? Вот и ладно. Сурбан!
      Да, ваше сиятельство, — отозвался словно уменьшившийся в росте главный инженер.
      Даю тебе двенадцать дней. Дам чернорабочих сколько надо, камень дам, глину, песок и все, что необходимо, каменщиков дам сколько смогу найти, а дальше уже твои заботы. Не знаю как, но через двенадцать дней поставь мне здесь башню, крепкую и высокую. И чтоб выступала вперед из стены не меньше чем на метр. Сделаешь?
      Инженер задумался, кусая губы и загибая пальцы, словно что-то в уме просчитывая:
      — Ну, если будут каменщики… — Сурбан наткнулся на твердый, требовательный графский взгляд и, упрямо сжав зубы, ответил: — Сделаю.
      Лицо графа разгладилось, он положил ладонь на плечо инженера и уже мягче произнес:
      — Сделаешь, надо, сам знаешь.
      Решив вопрос со стеной, граф зашагал к восточной башне, на ходу продолжая расспрашивать и отдавать распоряжения:
      — Вастеро, что там у нас с вооружением?
      Плохо, ваше сиятельство. Не хватает копий для ополчения, боевых топоров достаточно, а вот мечей и кинжалов мало. С арбалетами порядок, но болтов мало — всего по двадцать болтов на арбалет. Очень мало кольчуг, шлемы только кожаные, стальных даже для сержантов не хватит, со щитами нормально, но запаса нету. С железными наплечниками и нагрудниками еще хуже, чем со шлемами. Даже у наших мечников целых два пула в одних кольчугах щеголяют, об остальных и вовсе умолчу.
      Да, негусто. Ну, что скажешь, главный оружейник?..
      Граф скрылся в башне, за ним со стены ушли и остальные. Остались лишь инженер Сурбан и его молодой помощник. Сурбан проводил графа взглядом, еще раз прикинул расстояние между башнями и, взъерошив длинные волосы рукой, прикрикнул на своего помощника:
      — Ну что стоишь, рот раззявив? Позови сюда Ксантоса и Брута, пусть захватят с собой измерительные инструменты. Слышал, что граф сказал, — буркнул он уже в спину убегающему пареньку, — здесь должна быть башня через двенадцать дней.
      Дементос аккуратно прикрыл за собой дверь и тихо подошел к столу. Граф спал, опустив голову прямо на схемы и карты. Целитель осторожно опустил на стол поднос и наполнил принесенным настоем серебряную чашку. Кувшин задел край чашки, и от легкого звона граф проснулся и открыл глаза. Устало потянувшись и протерев опухшие от сна веки, граф спросил:
      Долго я спал?
      Гораздо меньше, чем вам необходимо, ваше сиятельство, — немного укоризненно ответил Дементос— До заката еще целых два часа.
      Ничего себе, сколько времени потеряно, — огорчился граф Лондейл. — Почему не разбудили?
      Я не велел, — невозмутимо сообщил целитель. Бросив в чашку щепотку красного порошка, Дементос тщательно размешал настой серебряной ложечкой. — Вам необходимо было отдохнуть, ваше сиятельство, и я попросил стражу никого не пускать.
      — Зря. Дел много, а времени в обрез.
      Целитель лишь пожал плечами и протянул графу
      чашку:
      — Выпейте, ваше сиятельство. Это придаст вам сил.
      Граф принял чашку, сделал глоток и скривился:
      Какая гадость. Что здесь намешано?
      Лучше вам не знать, ваше сиятельство, — улыбнулся Дементос.
      Граф понюхал целительское варево и, решив, что ему действительно лучше не знать, залпом выпил. Двери раскрылись, пропустив слуг, принесших кувшин с водой и серебряный таз для умывания. Граф умылся, вытерся узорчатым полотенцем и небрежно провел расческой по редким седым волосам. Из приемной донесся гул голосов — скопившиеся в ожидании люди расспрашивали вышедших из кабинета
      слуг.
      Граф оправил помятый от сна костюм и качнул головой в сторону приемной:
      Много народу?
      Много, — подтвердил Дементос, — но внимания заслуживает только старшина гоблинской оружейной гильдии. Остальные обыкновенные просители, я проверил, бытовые дела, ничего серьезного.
      Просителей гони в шею… или нет, отправь их к графине, пусть разберется. А оружейника ко мне.
      Степенный гоблин поклонился графу, небрежно поздоровался с целителем и сел на предложенный стул.
      Ну что скажешь? — спросил у него граф.
      Две баллисты уже готовы, — гордо задрав голову, сообщил зеленокожий оружейник. — Куда ставить прикажете, ваше сиятельство?
      — Это хорошая новость, Бруно. — Граф, блеснув глазами, удовлетворенно потер руки. — Поставим на северную стену, поговоришь с Вастеро, он знает, какой участок нуждается в укреплении. Сколько зарядов к каждой баллисте?
      Гоблин, немного смутившись, выдавил:
      Десять.
      Десять? — Брови графа удивленно взлетели. — Десять зарядов даже на тренировку расчетов не хватит. Нужно сорок зарядов для боя и минимум двадцать для пристрелки и обучения.
      Мы работаем над этим, ваше сиятельство, — угрюмо отозвался старшина гоблинской оружейной гильдии.
      Я знаю, что вы над этим работаете, — нахмурился граф. — Но мне нужны конкретные сроки и цифры, а не громкие слова. Когда укомплектуешь баллисты зарядами?
      Гоблин задумчиво потер бровь и уверенно ответил:
      Через десять дней.
      Через десять дней ты мне еще одну баллисту сделаешь, — усмехнулся граф. — А зарядами укомплектуешь уже через три дня.
      Ваше сиятельство, — вскочил гоблин, — я халтуру не гоню, заряды будут самое позднее через пять дней, если сможем, поставим раньше. Но сделать за десять дней еще одну баллисту мы не в силах. Не в силах мы ее сделать и за двадцать дней, и даже за тридцать, если уж на то пошло.
      Почему? — не предвещавшим ничего хорошего голосом поинтересовался граф.
      Материалов нет, ваше сиятельство, — развел гоблин короткими мозолистыми ладонями. — С деревом хоть и постоянно впритык, но все же нормально, кожи достаточно, а вот с железом проблемы, ну и самое главное, это сухожилия для тетивы. Таких, что требуются для баллисты, у нас уже нет.
      Ладно, — отозвался граф, — про железо знаю, решаем, сам знаешь, больной вопрос. А про сухожилия давай подробней: сколько стоят и где можно достать.
      В Бартленде есть, — деловито ответил гоблин. — Не самые лучшие, но вполне добротные, ваше сиятельство, к тому же у них большой запас.
      Бартленд, — задумчиво повторил граф. — Если послать гонца, то три дня туда, три дня обратно. Итого шесть дней, не так уж и долго, к тому же за это время можно будет уже начать работу над баллистой. Хорошо, добро. Почем, говоришь, они там стоят?
 
      Ну учитывая оптовую скидку, — гоблин принялся усиленно чесать бровь, — думаю, десять золотых будет вполне реальной ценой.
      Ничего себе! — восхитился граф. — Десять золотых за связку сухожилий. Торгуют ими небось бартлендские гоблины?
      Нет, ваше сиятельство, — обиженно поднял ладони главный оружейник, — люди торгуют. Ну или почти люди.
      Ага, — ухмыльнулся граф, — люди таскают, люди грузят, стоят за прилавком, а деньги в карман кладут гоблины. Так, что ли?
 
      Ваше сиятельство… — обиженно скривился гоблин.
      Ладно, ладно, — примирительно заметил граф, — какая, в конце концов, разница, кто торгует. Нужны сухожилия — будут сухожилия. — Граф придвинул к себе чистый лист бумаги и окунул перо в чернильницу. — Говори, сколько тебе нужно сухожилий?
      Гоблин почесал бровь, что-то прикинул в уме и ответил:
      — Минимум на двадцать восемь комплектов, ваше сиятельство.
      — Звучит неплохо, — пробормотал граф, начиная писать поручение своему казначею. — Двадцать восемь баллист это просто здорово. И за какой срок ты их собираешься сделать, любезный мой Бруно?
      — За наиболее кратчайший, — ответил разом вспотевший от внезапно подступившего напряжения гоблин. — Но только их будет не двадцать восемь, а всего восемь.
      — Не понял. — Перо в графской руке замерло. — Почему только восемь?
      Э-э-э, как бы это вам объяснить, ваше сиятельство, — замялся гоблин, побледнев до светло-зеленого цвета. — Но ведь на каждую баллисту необходимо рассчитывать как минимум три тетивы.
      Это еще почему? — сухо спросил граф.
      Потому что одна тетива годится максимум на тридцать выстрелов.
      Три на восемь — двадцать четыре, почему же тогда двадцать восемь?
      У двух готовых баллист нет запасной тетивы, — ответил гоблин.
      Граф пристально посмотрел в глаза своему главному оружейнику и, отбросив перо, в сердцах стукнул кулаком по столу.
      — Твою в черта душу мать! Тридцать золотых только на тетиву для одной баллисты! Это просто прорва какая-то, золото исчезает бесследно, как в ладони гнома. Твою мать! — Граф еще раз стукнул кулаком по столу, затем резко поднялся. Подойдя к резному шкафчику из ценных пород дерева, достал из него запыленную бутылку с вином. Наполнив высокий бокал, залпом выпил, снова наполнил, снова выпил. В третий раз наполнил два бокала, один из них дал гоблину: — На, выпей. Пей, пей, нечего миндальничать! — прикрикнул граф, видя, что гоблин лишь
      пригубил.
      Оружейник Бруно сделал несколько глотков и поставил бокал на стол, допив лишь до половины.
      Больше нельзя, ваше сиятельство, — сказал он твердо. — Руки дрожать будут, а мне сегодня еще работать.
      Да, ты прав, у тебя много работы, — устало отозвался граф. — У меня ее тоже много, но дрожь в руках моей работе не помеха, а нервишки успокоить необходимо, так что я допью.
      Граф выпил бокал до дна, поставил его на поднос и, присев на краешек стола, пристально посмотрел на гоблина:
      — Сможешь договориться с бартлендскими, чтобы отпустили сухожилия в кредит? Хоть под самый высокий процент.
      Нет, ваше сиятельство, — печально мотнул головой гоблин. — Мы на краю гибели, никто не даст нам в долг ни под какой процент. В деловом мире нас уже списали со всех счетов.
      И что, Бруно, как думаешь, мы себя тоже уже списали со всех живых счетов? — с горечью прищурился граф.
      Нет, ваше сиятельство, — твердо ответил гоблин, посмотрев графу в глаза. — Пока вы с нами, мы себя еще не списали.
      Граф усмехнулся и с благодарностью потрепал коренастого оружейника по плечу. Но минута слабости уже прошла, резко выпрямившись, граф снова сел за стол и решительно взял в руки перо.
      Вот поручительство к моему казначею. Получишь по нему золото и отправишь немедля в Бартленд одного из своих парнишек посмышленей. Свяжешься с Вастеро, пусть выделит для него необходимое количество охраны. И вот еще что, пусть твой человек закупит не двадцать восемь, а сорок восемь комплектов нужных тебе сухожилий. Наберется такое количество в Бартленде?
      Наберется, ваше сиятельство… — неуверенно протянул гоблин. — Но почему сорок восемь?
      Потому что каждая баллиста должна быть готова выстрелить сто пятьдесят раз, иначе мы себя и сами можем списывать со всех счетов. Пять тетив на баллисту, и точка!
      Не каждая баллиста выдержит сто пятьдесят выстрелов, — осторожно заметил гоблин.
      Твои — выдержат! Просто обязаны выдержать, — веско сказал граф и передал гоблину денежное поручительство. — А теперь давай вернемся к нашим баранам. Что там у нас с кольчугами? Я не могу, просто не имею права поставить своих людей на стену без должной защиты против закованных в железо эльфов и гномов.
      Работаем, ваше сиятельство, — подобрался гоблин, — но сами знаете, рабочие руки и железо — вечная проблема.
      Ты мне эти старые песни не повторяй. Знаем твои нужды. Ты давай по делу, нужны кольчуги, шлемы цельнометаллические, нагрудники и наплечники для мечников, копья, мечи для пехоты. Ладно, черт с ними, мечи не прошу, можешь дать вместо них хорошие кинжалы, но с остальным не тяни… и про баллисты не забывай.
      Ваше сиятельство, все это у меня здесь, — гоблин похлопал ладонью по тщательно выбритой голове, — отпечаталось намертво. В любое мгновение могу отчеканить, сколько сделано и сколько еще осталось. Но нужны мастера и материалы, из которых в первую очередь железо. Наши рудники не справляются, слишком жидкие, нужно покупать. Ближе всего железо будет привезти из Бартленда, гоблинского железа там мало, в основном местное, а оно на порядок хуже, но выхода-то нет?
      Да знаю про бартлендское железо, — отмахнулся граф. — Вот только можешь про него забыть, своим придется обходиться.
 
      Что так? — недоуменно поднял брови гоблин.
      Хоть и плохое там железо, а дорогое, — ответил граф и пояснил: — Гномы все скупили, сейчас дерут по сто золотых за пуд.
      Гномы? — Гоблин нехорошо прищурился.—
      А разве их не того?
      — Тех, что с севера, — того, да только они все заранее удрали. А остальных трогать нельзя, мы с их королями не воюем. И задирать нам их чревато, вот и приходится терпеть стервятников, — ответил граф. — А вот насчет остального, требуй что нужно, дадим в первую очередь. Есть конкретные просьбы?
      — Есть, ваше сиятельство. На укреплении восточной стены работают кузнецы и плотники из числа беженцев. Мастера не ахти, но для черновой работы
      сгодятся.
      — Кузнецов забирай, я распоряжусь. А вот плотников Сурбан тебе не отдаст, тут я тебе не помощник. Еще просьбы?
      Пока все. — Гоблин пожал плечами. — Ну а остальное по мере надобности.
      Вот и решили, — подытожил граф. — А теперь иди, не буду больше тебя задерживать, работы у тебя невпроворот.
      Но гоблин уходить не торопился и остался сидеть на стуле, весь погруженный в какие-то свои расчеты.
      Что-то еще? — нетерпеливо спросил у него старый граф.
      Да, ваше сиятельство, оставьте это себе. — Крепкий старшина гоблинской оружейной гильдии поднялся на ноги и положил на стол казначейское поручительство, припечатав его сверху мозолистой ладонью.
      Не понял. — Граф изумленно выпрямился в своем кресле.
      А что тут непонятного, ваше сиятельство? Мы в этом городе родились, и отцы наши здесь родились, и отцы наших отцов прожили здесь свою жизнь. Последние годы были скудными, но кое-что у нас осталось. На сухожилия хватит, наскребем, а золото это вашему сиятельству еще ой как пригодится.
      Растроганный граф встал и протянул руку для рукопожатия, как равный равному. Но гоблин руку пожимать не стал, а, бережно взяв графскую ладонь, почтительно поцеловал.
      — Все, чем располагают гоблинские оружейники, в вашем полном распоряжении, включая наши жизни, ваше сиятельство.
      Старый граф положил руки ему на плечи, наклонился и, глядя в глаза, сказал:
      — Я никогда не забуду этого, Бруно. Если, даст бог, выживем, за все воздам и все равно буду в долгу.
      У дверей графского кабинета Дементос столкнулся с только что вышедшим из него главным оружейником. Почтенный гоблин был настолько погружен в свои мысли и расчеты, что едва не опрокинул поднос в руках графского целителя.
      С трудом удержав поднос и вежливо кивнув на невнятные извинения смущенного оружейника, Дементос собирался уже войти, но старшина гоблинской оружейной гильдии осторожно придержал его
      за рукав.
      — Э-э-э, уважаемый целитель, вы случайно не знаете, что такое нер-виш-ки? И при чем здесь вино?
      Дементос невольно улыбнулся:
      — Почтенный Бруно, насчет нервишек я как-нибудь обязательно вам объясню. А вот при чем здесь вино, — целитель угрожающе нахмурился, — я как раз сейчас и спрошу у его сиятельства.
      Проницательный гоблин поспешил откланяться, вовремя вспомнив, что его ждет целая гора работы, и благоразумно решив, что лучше не присутствовать при разговоре графа с рассерженным целителем, славившимся своей суровостью в лекарских вопросах.
      При виде Дементоса с очередной порцией травяных настоев в руках граф невольно поморщился и бросил смущенный взгляд на предательски открытую бутылку и недопитый бокал на столе. Но, тут же справившись с собой, гордый граф невозмутимо кивнул своему целителю и демонстративно наполнил бокал до краев, с вызовом посмотрев на Дементоса.
      Вопреки его ожиданиям целитель ничего не сказал, только поставил поднос на стол и укоризненно покачал головой. Граф смутился.
      Дементос тяжело вздохнул и кивнул на бокал:
      Третий?
      Четвертый, — с ноткой вины отозвался граф.
      Тогда это уже не нужно. — Целитель закрыл принесенный настой крышкой и убрал поднос со стола. — Иначе несварение желудка обеспечено. — Дементос сочувственно посмотрел на наполненный до краев бокал: — Тяжелый день?
      Еще бы, — хмыкнул граф, но, немного подумав, признался: — А впрочем, не тяжелее, чем вчера. И даже, наверное, легче, чем завтра.
      Да уж.
      Дементос снова тяжело вздохнул, подошел к столу и, взяв чистый бокал, решительно наполнил его вином. Граф понимающе посмотрел на него и поднял свой, они молча соприкоснули бокалы, вызвав мелодичный звон, и выпили по глотку терпкого ароматного напитка. Немного помолчали, наблюдая за игрой лучей заходящего солнца в наполненных кровью земли бокалах.
      Удержим город? — нарушил молчание графский целитель, на время избавившись от своей загадочной, мудро-невозмутимой маски.
      Вряд ли, — ответил ему будто еще больше постаревший граф, с тоской смотря в окно на крыши родного города.
      Тогда зачем все это? — Целитель кивнул на карты и схемы.
      Затем, что мы не животные, которые думают только о себе, — ответил граф. — Каждый день, который перворожденные потеряют под стенами нашего города, будет дороже золота для остальной страны. Борноуэл защищался до последнего, в Гросбери насмерть бились за каждый камень, только благодаря им мы получили время на укрепление Лондейла. Если бы Норфолд и Вестмонд последовали их примеру, У нас было бы еще больше времени. Теперь же пришел наш черед, и, видит бог, мы сделаем все, что от нас зависит.
      Может, следует сказать жителям города о том, что у нас нет шансов? — предложил Дементос— Я был на улицах, люди верят в победу, верят в вас. Стоит ли их обманывать, ваше сиятельство?
      Эх, дружище. — Граф похлопал целителя по плечу. — Я всегда говорил, что, несмотря на всю твою мудрость, ты ничего не смыслишь в искусстве управления. Если мы скажем людям, что они обречены, мы подорвем их веру в себя и в тех, кто рядом, мы посеем страх, и все в одночасье станет намного хуже. Кто от этого выиграет? Лишь гномы и эльфы, наши заклятые враги.
      — Зато мы поступим честно, — возразил Дементос своему другу и господину.
      Честно, — усмехнулся граф. — Задача правителя поступать не честно, а правильно. К тому же, — граф прищурился, — сказать жителям, что у нас нет шансов, это тоже обман. Шанс есть всегда, ничтожный, но есть.
      Насколько ничтожный в нашем случае? — заинтересовался целитель. — Совсем-совсем ничтожный или просто маленький?
      — Суди сам. — Старый граф грустно улыбнулся и начал перечислять: — Нашим солдатам не хватает выучки, а штурмовать город будут победители на Мальве. Мы не можем обеспечить кольчугами даже набранные полки, а ополчение в основной своей массе лишено и дешевой кожаной брони. В то время как противостоять им будут эльфийские лучники, оснащенные не только добротными кольчугами, но и клепаными железными шлемами, стальными поножами и наручами, не говоря уже про тяжелую гномью пехоту в первоклассных доспехах. У нас есть арбалеты, но что толку, если болтов едва хватит на более-менее сносное обучение, в то время как эльфийские лучники будут обеспечены стрелами из своего обоза под самую завязку. Мы сможем укрепить башни всего двумя баллистами, Бруно обещает еще восемь, но для этого нужно время, а сколько его еще у нас осталось — неизвестно. К тому же десять баллист это в три раза меньше, чем нам необходимо. А в гномьем обозе достаточное количество мощных катапульт, которые уже проявили себя в Борноуэле. На тот же маловероятный случай, если нам все-таки удастся удержать стены, перворожденным достаточно будет запереть город в блокаду. У нас мало продовольствия, хотя мы и свозим его в город все последнее время, и мы просто умрем от голода. Ну и напоследок: у нас нет полководца для командования обороной. Хорнблай смог бы… но Хорнблай пропал, возможно, — голос старого графа дрогнул, — его уже нет в живых. Вастеро же слишком молод и неопытен. А я, — старик криво ухмыльнулся, — я могу снабдить войско, мобилизовать людей и ресурсы, но управлять ими в бою… По большому счету я никогда этого не делал. Что я смогу противопоставить опытным боевым генералам, которых достаточно в свите герцога Аркского и короля Торбина? — Граф сделал большой глоток из своего бокала, даже не почувствовав вкуса вина, почти с ненавистью посмотрел на заходящее солнце и подытожил: — Теперь тебе понятен расклад, Дементос. И ты сможешь сам прикинуть наши шансы.