Глава 10

Койот сделал глубокий вдох и закрыл глаза, стараясь не замечать боли в ребрах. Во время утренней тренировки один гетсул крепко его приложил.

Больно, но мой контрудар убил бы, его, не задержи я руку. Он не ожидал, что атака пройдет, и думал о том, что делать, когда я парирую. Он заглядывал слишком далеко вперед и за это поплатился.

Он услышал шелест босых ног Монга задолго до того, как тот подошел к двери, но не открыл глаз, напротив, еще плотнее сжал веки и сосредоточился, мысленно отмечая все признаки присутствия человека. Он достаточно хорошо знал Монга, чтобы понимать – даже этот легкий шум монах производит нарочно; но ему всегда хотелось узнать, способен ли Монг устранить завихрения воздуха, создаваемые им при движении, и чуть заметный запах высохшего пота? Вряд ли – хотя, если бы оказалось, что и это ему под силу, Койот бы нисколько не удивился.

– Ты хорошо дрался сегодня, Куй-кан. Великолепное сочетание благородного айкидо и самой жесткой формы карате.

– Благодарю, лама Монг. Ваши служители искусны в бою. – Койот заставил себя разжать кулаки и положил руки на колени ладонями вверх. – Только их отвращение к убийству помешало им меня победить. – Койот открыл глаза и увидел, что лежит лицом к Монгу.

– Возможно, Куй-кан, возможно. – Монах прищурился. – Боевые искусства и тренировки с оружием они воспринимают как путь к концу.

– Так же, как и я.

– Только они не играют со смертью, как ты, а познают себя вопреки ей. Дисциплина и единство души и тела – вещи, необходимые любому ученику. – Монг сделал ладонями жест, словно сжимая воображаемый шар до размеров тугого маленького мяча. – Самопознание необходимо, ибо оно освобождает человека от условностей и делает его тем, кто он есть на самом деле.

Койот вздохнул:

– Я не вполне вас понял, лама Монг.

Лама благосклонно улыбнулся:

– Средний человек – а я уверяю тебя, что ты таковым не являешься, – на вопрос "кто ты" ответит весьма предсказуемым образом: он назовет фамилию, имя, затем упомянет о том, что он выпускник такого-то колледжа, или о том, что он получил премию за выдающуюся работу или что-то этом роде. Это почти то же самое, что, говоря об устройстве автомобиля, сказать лишь, какого цвета у него кузов и какого класса покрышки. Это только его мнимая суть, а не истинная.

Койот кивнул. Его собственное знание о самом себе фактически состояло из двух очень тонких папочек. Первая содержала сведения о том, что он Тихо Кейн, наемный убийца, обученный в специальной школе. Он любит гоночные машины, азартные игры и считается одним из лучших наемных убийц в мире. Все остальное было придумано им самим, его бывшим хозяином и предыдущим Койотом.

Если верить второй папке, он был Микаэлем Лорингом – человеком, созданным Неро Лорингом и Джитт Рэйвел. Этому персонажу был всего лишь месяц от роду.

Обе эти ипостаси вполне отвечали требованиям современного мира. Кейн и Лоринг с успехом окончили несколько колледжей, что подтверждалось не только документами, но и свидетельствами очевидцев. Имелись даже «одноклассники» и "друзья детства", всегда готовые подтвердить, что давно его знают. Все документы, все аттестаты, дипломы, удостоверения личности – все это можно было посмотреть в любой момент. И все же, несмотря на легализацию в реальном мире, внутренняя сущность Койота выглядела совершенно иначе. Слушая Монга, он понимал, что у него очень мало общего с теми ярлыками, которые на него налепили. Те, кто меня тренировал, смели все наносное и сделали так, чтобы потом это наносное уже больше не появилось вновь. Я был подготовлен к тому, чему меня будут учить здесь.

Он гордился тем, что мог рассказать о себе. Он отлично дрался и был способен в критических ситуациях действовать с молниеносной быстротой, четко и уверенно. Он обладал единством души и тела, что делало его самым опасным противником. Но даже притом что теперь ему претила мысль о том, чтобы убивать за деньги, в чем ему не было равных, он знал, что дверца, ведущая к темной стороне его натуры, уже приоткрыта.

– Саниятой мы называем дисциплину, которая занимается небытием или пустотой. Она необходима, так как ярлыки, подобно якорям, приковывают нас к реальности и не позволяют освободиться. Определяя себя по отношению к вещам этого мира, мы привязываем себя к нему. Ми-ма-йин представил меня как кхенпо Кангенпо, но я считаю себя просто Монгом. Мое звание и ярлык должны быть оставлены на земле, так же как воздушный шар, наполненный горячим воздухом, взлетает, когда перерезан канат и сброшен балласт.

Койот кивнул:

– Поскольку мой багаж в этом смысле весьма невелик, я думаю, что это возможно. Но я был бы последним глупцом, если бы надеялся, что это окажется просто.

– Открытие всегда просто, но совершенствование – сродни пытке. – Монг сложил руки на груди. – Мима-йин учился стремительно, потому что у него, как и у тебя, было слишком мало якорей в этом мире. Его совершенствование тоже происходило быстро – потому что у него была необходимость. У тебя она есть? Перед мысленными взором Койота возник Скрипичник и череп девочки, из которого вынули мозг.

– Да.

– Отлично! Итак, начнем с простого. – Тень улыбки скользнула по губам монаха. – Вот одна из древних буддистских загадок: что такое звук хлопка одной руки?

Монг поднялся и вышел из комнаты, а Койот прикрыл глаза и попытался представить себе хлопок одной руки. Сначала он увидел, как хлопает ладонью по коленке или щелкает пальцами о ладонь. Да, похоже, но в первом случае рука действует не одна, а во втором звук выходит не тот. Нет, не правильно.

Он призвал на помощь логику. А возможно ли хлопнуть одной рукой? Вопрос предполагает, что возможно. Может быть, имеется в виду случай, когда рукой машут в воздухе, будто хотят хлопнуть по несуществующей ладони?

Он перебрал дюжину предположений, но все отверг.

Либо хлопок предполагал наличие еще чего-нибудь, кроме руки, либо хлопка просто не получалось.

Погрузившись в медитацию, он решил пойти другим путем. Какова цель этого упражнения? Избавиться от собственного «я», от того, что Монг называет «балластом». Похоже, здесь привычный западный подход теряет смысл. В других измерениях я видел вещи, которые сводят на нет многие законы, физики. Может быть, у меня не получается именно потому, что я не в состоянии отказаться от логики?

Придя к такому выводу, он попытался отойти от путей логики или абстракций. Стараясь определить "цвет энтропии" или "смерть смерти", он поймал себя на том, что мыслит в терминах, которых не знал раньше. Плывя по этому океану, он чувствовал, что приближается к ответу на вопрос, хотя ему и мешало то, что в своей нелогичности он оставался чертовски логичным.

Еще он понял, что логика является частью его сущности. Что куда бы он ни попал, она поможет ему найти выход, и даже если тот мир станет беспорядочным и нелогичным, то он. Койот, поймет это, только применив логику.

Внезапно он осознал, что вопрос, который ему задал Монг, гораздо шире, чем тот угол зрения, под которым он пытается его рассмотреть. Он решил сосредоточиться на механизмах производства звука, чтобы представить себе, как он должен звучать. Ведь, по существу, его спросили, что такое этот звук?

Я знаю, что нет способа хлопнуть одной рукой. Это невозможно и соответственно никакого звука не будет. Итак, звук хлопка одной рукой – это ничто.

Идея этого «ничто» взорвалась у него в голове с мощностью бомбы в несколько мегатонн. И логика, так же как и не-логика, осталась позади, вернее, просто не осталось ничего или, наоборот, ничто осталось, а все остальное исчезло.

Кровь пульсировала, выталкивая его сознание за пределы тела, мир раздробился, и наконец, он смог проникнуть мысленным взором вверх, за пределы комнаты.

Когда ушло ощущение себя, весь монастырь сделал, ся будто бы стеклянным. Сквозь толстые кирпичные стены Койоту были видны тени и смутные силуэты людей. Только темное сердце монастыря оставалось непроницаемо для мысленного зрения, и это его сильно беспокоило.

Это и есть гонкханг, место где живет Йидам. Я не вижу его, но чувствую…

От черного прямоугольника исходило ощущение чего-то сильного и враждебного. Эти излучения ранили его, как осколки гранаты, и когда он попытался их обойти, едва не забросили его обратно, в тело. Койот сосредоточился на идее «ничто», и боль немного утихла.

Койот направился вперед и вниз, навстречу черноте, но потом понял, что при этом проецирует свои ощущения на этот прямоугольник. Он увидел красную сферу, которая медленно вращалась вокруг него, а потом слилась с темнотой. Те неприятные импульсы, которые его терзали, исчезли, и стенки прямоугольника стали прозрачными.

Неожиданный переход от опасного и чуждого к безобидному смутил Койота. В то же мгновение он открыл глаза и увидел, что стоит в своей комнате на коленях, весь в поту. Тонкий лучик дневного света, который обычно проникал через дверь, исчез. Пот быстро высыхал от ночного холода, и Койот поежился, но не потому, что замерз.

Ночь. Значит, пока я медитировал, прошло несколько часов. В животе у него громко заурчало. Или дней.

Он поднялся, натянул черную майку без рукавов и вышел из комнаты. Босиком прошел по темному каменному коридору, ощущая сквозь двери, как в своих комнатах спят монахи. Кроме того, как постоянный шелест прибоя, он чувствовал энергию, которую излучали часовые у ворот. И все же, несмотря на всю глубину и остроту его чувств, сердце монастыря оставалось для него закрытым и казалось огромным сгустком пустоты – самое неестественное ощущение, которое Койот только мог вообразить.

Он медленно пробирался по направлению к храму, надеясь проникнуть в гонкханг через дукханг. Койот помнил, что обещал Монгу не ходить туда, но тайна не давала ему покоя и настойчиво призывала: бояться нечего. Он выжил в битве со Скрипичником, а эта пустота в центре монастыря вряд ли опаснее.

Когда он проходил через тренировочный зал, за его спиной, рассекая воздух, свистнул клинок. Койот остановился и прислушался, но звук не повторился. Тогда он сосредоточился и стал ждать, не придут ли к нему другие ощущения. Но комната была нема.

Койот улыбнулся. Звук хлопка одной руки. Выскользнув из зала для тренировок, он начал спускаться по лестнице. Здесь он еще больше замедлил шаг и лишь через полчаса достиг основания. Койот почувствовал себя охотником, хотя наверняка знал, что существо, за которым он охотится, гораздо умнее и сильнее его.

В любую секунду он может напасть на меня и уничтожить.

Его глаза уже успели привыкнуть к темноте, и он увидел длинную высокую комнату и стал искать движение, но нет, ничего. Как часто бывает с теми, кто долго сидит в темноте, перед глазами Койота замелькали какие-то пятна. Сначала он считал, что они объясняются именно нарушением зрения, но потом, когда пятна стали складываться в замысловатые узоры, он в этом сильно усомнился.

Снова раздался звук. Легкий щелчок, казалось, был вызван взмахом хлыста, или тем, что кто-то задел шелковым рукавом за рукоять меча. Койот резко обернулся на звук и успел увидеть какой-то темный силуэт.

Потом, откуда-то слева, донесся еще один щелчок и сразу же после этого третий – справа.

Койот понимал, что сразу три щелчка после продолжительного затишья – это не просто случайность. Это, несомненно, была ловушка, и он нацелился туда, откуда донесся последний щелчок.

Если от меня ждут, что я посмотрю туда, значит…

Он быстро повернулся влево и прыгнул в темноту.

Почувствовав рядом мимолетную искру удивления, он ударил в этом направлении левой ногой. Его ступня встретила сопротивление, и толстое древко нагинаты затрещало. В один скачок он перемахнул через сломанное оружие, припал к земле, а потом перекатился вправо, к лестнице.

Подняв руки, он прикрыл голову и в тот же миг получил такой мощный пинок, что откатился в сторону, и рука, по которой пришелся удар, онемела.

Он запросто мог размозжить мне голову., если бы я не успел прикрыться.

Прижав левую руку к груди, он начал перекатываться через левое плечо обратно на то место, где получил удар. Резко выставив левую руку, он остановил движение и выбросил ноги вперед, чтобы сделать подсечку.

Противник, видимо, был готов к этому приему и подпрыгнул вверх, но недостаточно быстро, и ноги Койота все-таки зацепили его за лодыжку. Койот почувствовал, что враг потерял равновесие, потом услышал звук падения, но противник успел сгруппироваться и, приземлившись, откатился в сторону, шурша шелком одеяния.

Койот, оттолкнувшись от пола, вскочил на ноги, но от усталости он потерял ориентацию в темноте. Он полуобернулся влево, пытаясь найти какую-нибудь зацепку, позволяющую определить его положение в пространстве, и вдруг из глаз у него посыпались искры. Удар ногой пришелся прямо над левой бровью. Голова его дернулась вправо, и он повалился на пол.

Койот упал, но в ту же секунду подскочил, как мячик. Быстро восстановив контроль над своим телом, он закружился волчком, и сила инерции поставила его на ноги. Койот бросился к лестнице и со всего размаху врезался головой в стену.

Перед глазами у него замелькали яркие огненные круги, словно фейерверк. Он потряс головой и закрыл глаза, но круги никуда не делись. Он провел ладонью по голове и понял, что из раны течет кровь. Мне нужна помощь.

В темноте кто-то взял его под мышки и как ребенка поставил на ступеньки. Койот открыл глаза, но снова увидел лишь цветные пятна:

– Кто ты?

Глаза противника вспыхнули алым огнем.

Койота неодолимо потянуло в сон.

Койот открыл глаза. Монг хлопал его по щекам. Койот лежал у подножия лестницы, а над ним склонились монахи. Голову обхватывала тугая повязка.

– Ты видел? – спросил Койот.

– Лежи. – Монг предостерегающе поднял руку. – Ты сильно ушибся. После медитации надо было поесть.

Ты был слаб и оступился в темноте.

– Вот как?

Монг серьезно кивнул.

– Гетсул услышал, как ты кричишь. Мы сразу же прибежали и нашли тебя на полу. Не знаю, что тебе снилось, пока ты тут лежал, но сейчас тебе пора перебраться в свою комнату.

Койот закрыл глаза.

Складно врешь, Монг, только замечание насчет снов все подпортило. Здесь что-то было, и это «что-то» гораздо более вещественное, чем хлопок одной руки.

Несмотря на страшную боль в затылке. Койот попытался вспомнить, что он увидел перед тем, как потерять сознание. Он перебрал все образы, убрал радужные круги и понял, что уже видел своего противника раньше.

Я боролся с Йидамом. Он открыл глаза и по пристальному взгляду Монга понял, что его догадка верна.

Ладно, Монг. Играй в свои игры, а я буду играть в свои. Делай что хочешь, но я твердо обещаю, что рано или поздно узнаю, почему в недрах монастыря живет этот буддийский демон и почему ты так тщательно его прячешь.

Глава 11

Эрика села на кровати и закурила. Син протянул руку и погладил ее по спине. Она улыбнулась ему, сделала затяжку и протянула ему сигарету, но он отказался.

– Никогда не одобрял этой привычки.

Она улыбнулась, и огонек сигареты осветил ее лицо:

– Я давно бросила, но после секса покурить всегда приятно.

Она поскребла ноготками его волосатую широкую грудь.

– Однако, если так дальше пойдет, я стану заядлой курильщицей.

Он поймал губами ее руку:

– Все-таки курить вредно. Тебе придется делать зарядку, чтобы нейтрализовать вредное влияние никотина.

Эрика улыбнулась и тихонько рассмеялась:

– Жду не дождусь этого потрясающего курса.

– Я тоже, – зевнул Сан. – Не знаю, как ты, а я уже умираю от усталости.

Эрика кивнула и смяла сигарету в пепельнице.

– Я тоже устала, но чертовски счастлива. – Она легла, прижалась к нему и подтянула простынь к груди. – Надо поспать хотя бы пару часов, а потом посмотрим, что мы можем сделать для процветания табачных компаний.

Син подоткнул простыню и поцеловал девушку в курносый носик.

– Я приму душ, – сказал он, выбираясь из постели, – и очень скоро вернусь к тебе.

– Погоди.

– Что?

Она подняла палец, как делают художники, измеряя пропорции модели.

– Хочу точно запомнить, как ты выглядишь, чтобы поместить тебя прямо в мой сон.

– О?

– Это будет прекрасно. – Она зевнула и потянулась. – Разбуди меня, когда вернешься, и я покажу тебе, что мне приснилось.

Она повернулась набок и заснула, свернувшись клубочком.

Слегка покачиваясь, Син побрел в ванну. Он закрыл за собой дверь и включил свет. Глазам с непривычки было больно, но он приложил ладонь ко лбу козырьком и подождал. Привыкнув к свету, Син оперся на раковину обеими руками и посмотрел на свое отражение в зеркале:

Койоту бы понравилось мое времяпрепровождение.

Он улыбнулся и вспомнил, как она вышла к нему навстречу в голубом платье, которое в настоящее время валялось на полу комнаты.

Если бы он ее увидел в этом платье, он бы меня понял. Не одобрил бы, но понял.

Син залез в кабинку, поставил регулятор температуры на среднюю отметку. Вода была – просто чудо, такое же чудо, как та вечеринка, на которую его пригласила Эрика. Когда она держала его под руку, никто не обращал внимания на то, что высокий человек в строгом костюме не столько пьет, сколько прислушивается к разговорам. Кимпунсима почти не изменилась с тех пор, как он был здесь последний раз. Как и раньше, здесь было полно приезжих придурков, которые кичились своими высокими заработками, не подозревая, что для Японии это не такие уж большие деньги.

Сина удивило, что на вечеринке было много японцев, причем довольно известных. Большинство из них представлялись как поднявшиеся до высшей ступени служащие крупных японских корпораций. Син поразился тому, что почти все они по рождению были американцами и европейцами – или возвысились благодаря умению вести дела с иностранцами из Кимпунсимы. Син даже узнал в одном из них, симпатичном юноше, Риухито – внука императора.

Еще одной странностью была неизменность тем для разговора. Он успел привыкнуть к тому, что всевозможные новые поветрия то и дело охватывают население Кимпунсимы. Был один месяц, который Син предпочел бы вообще забыть, когда казалось, что все европейцы навсегда пришили к талии по хулахупу. В ту пору на политической арене господствовали ретропартии, помешанные на 50-х годах. Ему вспомнилась одна вечеринка, на которой все гости должны были одеваться в костюмы своих любимых телевизионных героев. Им пришлось тогда одеться в черно-белые туалеты, и макияж у дам тоже был в оттенках серого – для большего сходства.

Он вспомнил некрасивую драку, которая произошла после того, как Фред застал Роуди Йейтс с Дэйлом Эвансом, но, слава Богу, никого не убили.

Однако на этой вечеринке он заметил кое-что новое.

Казалось, что все присутствующие только и говорят, что о тренировочном центре Арриго и Мишель Эль-Лехтеров. Поначалу Син решил, что это нечто вроде курсов повышения квалификации, но, поговорив с несколькими гостями, он пришел к выводу, что тут нечто большее.

Они без конца намекают на некое тайное знание, а это значит, что им там дурят голову. Да, одна из вещей, которые не снились старику Горацио и его мудрецам, это то, как много на свете людишек, которым не терпится залезть в карман к собрату.

Вдруг он услышал, как хлопнула дверь ванной.

– Решила присоединиться?

Дверь душевой кабинки открылась, и Син увидел дуло собственного пистолета «беретта». Его держал маленький японец. Взведя курок, он прислонился к косяку:

– У нас в Японии запрещено иметь такие пушки, мистер Мак-Нил.

– В следующий раз я его спрячу и никому не покажу. – Син выключил воду. – Кстати, здравствуй. Нагашита, давно не виделись.

Полковник внутренней службы покачал головой:

– Я ведь могу пристрелить тебя, а начальству скажу, что ты на меня прыгнул.

– Они тебе не поверят. Скажи, кто в этой чертовой стране не знает, что у нас с тобой счеты? – Син посмотрел на полотенце:

– Можно?

Нагашита опустил пистолет, целясь в ноги Сина.

– Ты останешься жить, только потеряешь немного резвости.

Спокойно, Син. Не глупи, сейчас не время.

Он потянулся к полотенцу, глядя на офицера. На нем был костюмчик, похожий на те, что носят ниндзя в дешевых боевиках. Судя по тому, как натянулась ткань на его груди, под костюмчиком был довольно внушительный бронежилет, а на руках и ногах – кевларовая защита. Скорее всего где-то в рукавах были спрятаны сурикены, и не из металла, а керамические. Всю это картину довершали мини-"узи" с глушителем в ножной кобуре и продолговатая ручка катаны, торчащая из-за левого плеча.

– Чем обязан столь приятной встрече? – спросил Син, вытершись и обернув полотенце вокруг бедер. – Ты все еще дуешься за то, что три года назад меня упустил? Я думал, ты умеешь проигрывать.

Глаза Нагашиты блеснули, но он ничего не ответил.

Медленно поставив «беретту» на предохранитель, он взял пистолет за ствол и протянул Сину.

– Я ничего не забыл, просто сейчас ты нужен моему господину. А его желание – закон.

Син взял пистолет, демонстративно вытащил обойму, передернул затвор, чтобы убрать патрон из ствола, потом поймал его и запихнул в обойму, однако вставлять ее обратно не стал.

– Что тебе надо, Нагашита?

Японец открыл дверь:

– Пока что пройдем в твою гостиную.

Син прошел в гостиную. От Эрики осталась только пачка сигарет. Швырнув пистолет на постель, он взялся за брюки, но получил грубый тычок в спину:

– Мне сказали доставить тебя. Насчет одежды приказов не было.

Выругавшись про себя, Син направился в спальню.

Там по кругу стояли шесть ниндзя. Двое – возле двери, в которую он вошел, двое – возле входной двери. Еще двое стояли по обе стороны кресла, которое высилось троном посреди комнаты.

Единственным освещением был лучик, проникавший через дверь. Сина посадили лицом к двери. Из кресла раздался голос, который заставил Мак-Нила вздрогнуть.

Нет, это невозможно!

– Простите, мистер Мак-Нил, за вторжение. Также прошу прощения за то, что вы больше не увидите миссис Конклин, по крайней мере здесь, в Японии. Ей запрещено видеться с вами, и, прошу вас, не ищите ее, так будет лучше для вас обоих.

Синклер кивнул и уронил капельки воды на пол:

– Все-таки я не понимаю, что происходит.

Человек в кресле поднял руки и подождал, пока капельки впитаются в ковер.

– Сегодня вечером вы были на вечеринке, где среди гостей, как вы знаете, оказался и мой внук. Он сообщил мне о вас, и господин Нагашита просил у меня позволения убить вас. Вы доставили ему столько неприятностей три года назад, что просил у меня разрешения сделать сеппуку, если я не разрешу ему убить вас.

– Он слишком привержен традиции.

– Не надо, мистер Мак-Нил, не стоит оскорблять наши обычаи, я тоже очень их уважаю, как и мистер Нагашита, но я человек прагматичный. Полковник Нагашита слишком дорог мне, так же как и вы слишком дороги мне. Короче, мне нужны ваши услуги.

– Прошу прощения, но я уже работаю на одного человека.

– Я знаю. Но, думаю, что ваша миссия и мое задание во многом совпадают. Мне также известно, чтобы вы потом не удивлялись, что Майкл Лоринг управляет «Лорикой», что Неро Лоринг умер при загадочных обстоятельствах, и знаю, что вы имеете к этому прямое отношение. А кроме того, какой-то гигантский паук хозяйничает в Фениксе.

Американец рассмеялся.

– Неужели вы верите в это? Я скорее поверю в то, что вчера вечером Годзилла обчистил игрушечный магазин, чем в то, что какой-то гигантский паук хозяйничает в Фениксе.

– Однако, – жестом прервал его человек в кресле, – если бы вы знали, что этот паук, или тот же Годзилла угрожают вашей семье, то вы бы попытались его остановить?

– Конечно, да, – быстро ответил Син.

– Об этом и речь. Вы слышали об Арриго и Мишель Эль-Лехтер?

Син кивнул снова.

– Слышал, что они живут в Кимпунсиме и содержат какой-то то ли институт, то ли храм.

– Мне кажется, что они имеют слишком большое влияние на моего внука.

– Убейте их, как убили Эрику! – ответ прозвучал грубо, и за спиной Сина зашипел Нагашита. – Простите за резкость, но чем не выход?

Старик замолчал. А потом заговорил тише:

– Я не могу. У них довольно влиятельные друзья, а мой внук, кажется, начисто потерял самостоятельность.

Поэтому мне нужен свой человек внутри их организации, который мог бы на него повлиять. Вы американец, а кроме того, вас ненавидит Нагашита, и об этом многие знают. Лучшего агента мне не найти.

– Я вас понял, но зачем мне влиять на вашего внука? Разве вы сами не можете объяснить ему, что к чему?

– Есть два факта в истории императорской семьи.

Во-первых, индустриальный сегунат отобрал у императора последнюю власть, а это особенно больно для молодого человека, который беспокоится о будущем своей нации. Ввиду того, что он – особа императорской крови, ему не пристало наращивать физическую и экономическую мощь, но по той же причине он лучше всего подходит на роль вождя нации. – В голосе императора послышались жесткие нотки. – И второе: мой отец участвовал во Второй мировой войне – ради того, чтобы сохранить нацию и поддержать ее. Христиане всюду кричат, что их Христос умер за них. Мой отец тоже принес себя в жертву своему народу. Он отказался от престола. Однако это не значит, что в наших жилах не течет благородная кровь. Только не подумайте, что я выдумываю, мистер Мак-Нил, это факт и факт исторический, а вовсе не легенда или сказка. Сила, которую дает человеку императорская кровь, неизмерима. И если использовать эту силу в не правильном направлении, последствия могут быть ужасными.

Сину стало не по себе.

Кровь богини? Это такая же чушь, как паук, напавший на Феникс, – хотя я и ловлю себя на том, что верю Койоту.

– Значит, вы думаете, что Арриго и Мишель Эль-Лехтер пытаются использовать силу вашего внука, чтобы навредить Японии?

– Не только Японии, но и всему миру. – Старик сцепил руки в замок. – У Эль-Лехтеров есть представительство в Фениксе. Было и на Гавайях, но его прикрыли, после того как их уличили в незаконном подключении к телефонной сети. У них огромное количество последователей, и они провозглашают себя дальними родственниками первых космических путешественников. И мы не можем сказать точно, правда это или нет.

Син понял, что как бы странно это ни звучало, но, видимо, эти люди не менее опасны, чем те, найти которых его послал Койот.

– Ладно – я согласен, только на двух условиях.

– Если вам удастся повлиять на моего внука, моей благодарности не будет границ.

– Конечно, ни капли в этом не сомневаюсь. Первое условие: Нагашита должен держаться подальше от меня и моих друзей. Мне не нужен наблюдатель и телохранители – а если они мне понадобятся, я сам вам об этом скажу. Кроме того, мне нужно немного времени.

Старик кивнул:

– Будет.

– Второе: когда все кончится, мне понадобится ваша помощь в осуществлении моего задания.

– Конечно, если только вы спасете моего внука.

– Я сделаю все возможное. А что, если мне не удастся его убедить?

Император секунду сидел неподвижно, потом подался вперед:

– Полковник сказал мне, что у вас есть пистолет. Я полагаю, вы умеете им пользоваться.

– Вы хотите, чтобы я убил вашего внука?

– Я не хочу его смерти, но лучше оплакивать его, чем весь наш мир.

Глава 12

Мики возил автомобильчик по тротуару возле своего дома, с головой погрузившись в маленький, созданный им самим мирок. Задние оси машинки (колес давно не было) оставляли в песке приятный, на взгляд мальчика, след. Он представлял, как он, папа, Дороти и Раджани едут в этой машинке далеко-далеко, где все счастливы.

Он не услышал, как к нему подошел человек, но не столько потому, что у него вследствие частых отитов было плохо со слухом, сколько потому, что был совершенно погружен в свои мечты. Однако он почувствовал что-то и поднял глаза. Лысая голова человека блестела на солнце, и казалось, что вокруг нее светится небольшой нимб.

Мики хотя и видел, что человек довольно мал ростом, но уже на примере Раджани знал, что даже такие маленькие люди бывают очень сильными.

– Йии.

– Да, здравствуй, здравствуй. – Голос человека звучал тихо, почти как шепот, но Мики хорошо его слышал, даже сквозь шум стройки.

Как дела, малыш?

Ты можешь разговаривать мыслями? – улыбнулся Мики, хотя помнил, как остальные люди подозрительно к этому относятся.

Могу.

Человек присел на корточки, и солнышко ослепило Мики. Человек взял Мики за подбородок. Мальчик вырвался, но человек схватил его снова:

Я не сделаю тебе больно, Мики, я пришел помочь тебе.

Малыш растерянно моргал:

– Пометь?

– Да, помочь. – Глаза человека на секунду загорелись голубым, и он погладил мальчика по щеке. Мики почувствовал, какая мягкая и теплая у него ладонь.

– Как они запустили твои болячки, надо было давно разобраться с этим.

Мики почувствовал, как у него прочистились ушки:

– Пометь? – снова спросил он, глядя на человека невинными глазами.

Человек кивнул в ответ и встал:

– Да, я тебе помогу. Пойдем со мной, – Он протянул ему руки.

Мики посмотрел через плечо на свой дом.