Глава 7

Густые волосы на груди у Койота вымокли от пота.

Сделав сотое приседание, он выпрямился и взглянул на монаха:

– Доброе утро, лама Монг.

Мгновение Монг смотрел на него, потом кивнул и улыбнулся:

– Рад, что ты уже отдохнул после поездки. Ты спал очень долго и очень крепко.

Койот вытер простыней пот со лба и груди.

– Должен признаться, что тут виноваты не только утомительные перелеты. Последний месяц был для меня довольно тяжелым. Я не понимал этого до тех пор, пока не оказался здесь. Словно бы я все это время был на привязи и неутомимо старался освободиться. Здесь я перестал это чувствовать, и усталость сразу меня одолела.

Монах показал на куртку, черную, как и брюки, которые Койот уже успел надеть.

– Одевайся. Я покажу тебе монастырь. У тебя впереди трудная учеба.

Сначала шелк казался холодным, но быстро нагрелся.

– Сколько времени займет у меня обучение всему, что мне нужно знать?

Монах повел Койота в полумрак коридора.

– Это мне неизвестно. Темные Властелины не говорят нам, чему и как они учат.

– Я тем более не имею об этом сведений.

– Осознанных сведений, ты имеешь в виду, – уточнил Монг. – Мы посмотрим, что ты умеешь, и в зависимости от этого назначим тебе обучение.

Древность монастыря произвела на Койота сильное впечатление – особенно если учесть, что его знания о собственном прошлом исчерпывались событиями последнего месяца. Ознакомившись с файлами своей биографии, которые дала ему Джитт, он не нашел в них ничего достойного внимания – одни слухи и преувеличения. Отнестись к этому серьезно было довольно трудно.

Он коснулся пальцами каменной стены. Это место станет для меня коконом. Вспомнив, как Скрипичник называл его своей «забавой» и обращался с ним, как с недочеловеком, Койот укрепился в решимости покончить со своим бывшим господином. Я завершу свое превращение и стану сам себе хозяин. Я поверну умение. которое он мне дал, против него самого.

Лама остановился возле каких-то дверей и пропустил Койота вперед:

– Здесь наш арсенал и зал для тренировок.

Койот медленно спустился по широким ступенькам.

Крышу зала поддерживали большие колонны; судя по всему, он размещался непосредственно под храмом. Пол покрывали маты, истоптанные тысячами ног; под потолком висели масляные светильники.

В зале тренировались двадцать рапьюнгов в коричневых одеждах. Они синхронно наступали, наносили удары и ставили блоки, подчиняясь командам наставника. Многие улыбались, словно это была увлекательная игра, но некоторые выглядели спокойными и отрешенными, ведя этот бой с тенью.

Монг спустился вслед за Койотом.

– Понять самого себя и осознать уязвимость своего физического тела очень важно в наших занятиях. Для большинства людей представление о своем «я» прежде всего связано с мыслью. Но лишь в той точке, где сознательное объединение тела и разума сменяется союзом материи и духа, в котором мысль исчезает, начинается путь к просветлению.

Койот кивнул и показал на стену, увешанную оружием:

– А умение владеть вот этим помогает осознать мимолетность жизни?

– Да. И многое говорит о человеческой природе.

Ведь первыми инструментами человека были палки и камни. От них берут начало все виды современного оружия. По мере того как человек совершенствовал свои инструменты, мир усложнялся. Человек – это прежде всего изобретатель и производитель инструментов; понять это – значит понять сущность человеческого рода.

Койот снял со стены какое-то оружие. Лезвие шло перпендикулярно древку, как у топора, только было узким и слегка изогнутым. Там, где лезвие соединялось с древком, болталась цепь длиной около фута; на конце цепи было металлическое грузило. Койот взял древко в левую руку, а правой поднял цепь и начал ее вращать.

– Кузари-гама, японское оружие. Ниндзя его обожают. С помощью такой штуки Адама Шинрикан многих самураев отправил на тот свет, прежде чем Араки Матамон не прикончил его самого в бамбуковой роще.

– Верно. А что, если вместо цепи приделать палку, а вместо грузила – камень?

Койот кивнул, но потом на мгновение задумался.

– И все же довольно сложно объяснить происхождение всех инструментов от палки и камня. Как насчет радио и машин, например?

Монах улыбнулся:

– Это немного сложнее. Но надо принять во внимание, что человек на протяжении всей своей истории боролся с природой и обстоятельствами, которые угрожали его погубить. Палки и камни помогали ему обратить силу разума в силу физическую. Стуча двумя палками друг о друга, он мог предупредить остальных членов племени об опасности или о приближении возможной добычи. Они спешили к нему, и сила его возрастала многократно. Конечно, радио не то же самое, что стук палок, слышимый на большом расстоянии, но отправная точка одна и та же.

– Да, человек – это создатель инструментов. И с помощью их он умудряется выжить, – согласился Койот, убыстряя вращение цепи. Раскрутив ее как следует, он ударил грузилом по ближайшей колонне и, когда оно отскочило, поймал его в ладонь.

– Я знаком с этим оружием.

– Я вижу, – кивнул Монг. – А что ты скажешь об остальных, Куй-кан?

– Об остальных? – Койот повесил кузари-гама на место. – Копья, ассегаи, яри, нагината, пилум, – начал перечислять он. – Мечи: клеймор, рапира, дайто, катана, вакизаши, симитар, двуручный меч; я вижу здесь даже обсидиановую булаву древних ацтеков.

Осматривая оружие, Койот поймал себя на том, что почти чувствует каждое в своих руках, знает все тонкости атаки ими, а также тысячу способов защиты от них.

Если я был забавой Скрипичника, то явно забавой во емкого назначения. Я знаю об этих штуках гораздо больше, чем нужно простому убийце.

– Мне известны все эти виды оружия, лама. Эти и еще много других, – сказал он вслух. – Похоже, основная часть вашей работы уже сделана.

– Возможно, Куй-кан, возможно. – Монах направился обратно к лестнице. – Скрипичник неплохо тебя сконструировал.

– Вы имеете в виду – "вышколил"?

– Нет, я имею в виду именно "сконструировал".

– Что? – Койот на мгновение сбился с шага. – Сконструировал?

Монах кивнул и повел его по коридору, в конце которого мерцал солнечный свет.

– В семидесятых – восьмидесятых годах прошлого века многие женщины утверждали, что их похитили и заставили зачать детей. Они говорили, что это, наверное, инопланетяне или какие-нибудь сатанисты, которым нужны человеческие гибриды или младенцы для жертвоприношений. Тогда этому не уделили внимания; скептики заявили, что это всего лишь самовнушение, которое вообще свойственно женщинам в период беременности.

Никакие доказательства найдены не были, а кроме того, все жертвы похищений имели либо психические отклонения, либо плохую наследственность. В то время никто не мог поверить, что инопланетяне настолько глупы, что отбирают именно их для воспроизведения потомства.

– Зачем кому-то понадобилось придумывать такие ужасные истории? – Койот нахмурился. – Вы хотите сказать, что со мной произошло то же самое?

– Маскировка, Куй-кан. – Они вышли в небольшой дворик, залитый солнцем. – На самом деле женщин похищали не для того, чтобы зачать ребенка, а для того, чтобы его выносить. Их использовали в качестве инкубаторов. Кроме женщин были и мужчины, у которых брали сперму, – но они об этом молчали, потому что им все равно бы никто не поверил.

– Так вы знаете, кто мои родители?

Монах покачал головой:

– Нет, не знаю, но, очевидно, это были люди, обладающие превосходным здоровьем, высоким интеллектом и творческими способностями.

– Что ж. – Койот помедлил. – Я действительно физически хорошо развит; а что касается творческих способностей – наверное, это как-то связано с эмпатией?

– Вероятно. – Монах подошел к другой лестнице и, положив руку на гриву каменного льва, стал подниматься по ступенькам. – Твои тренировки сделали тебя физически сильным. А творческие способности развивались иными путями. Без сомнения, твой хозяин хотел бы научить тебя тому, чему можем учить мы, но ты свои умения получил от него в дар, а не заработал их. Поэтому они тебе не принадлежат.

– Значит, у нас с ним до сих пор существует некоторая связь? Игрушка и Хозяин.

– Да. – Монг поднялся на площадку и показал на раскрытые бронзовые двери.

– Это лаканг, главное помещение в монастыре. Здесь обитает Будда. Лаканг используется для молитв и медитаций. Ты живешь в дукханге, как и остальные монахи.

Под лакангом находится гонкханг, где находится страж монастыря, Йидам. Это священное место, и я просил бы тебя туда не входить.

– Как скажете, лама, – согласился Койот и вошел внутрь лаканга. На алтаре между двумя золотыми чашами возвышалась статуя сидящего Будды. В одной чаше был рис, в другой – цветы. Рядом с Буддой Койот увидел статуэтки поменьше, изображающие бодхисатв, святых и достойных монахов прошлого. Стены были расписаны фресками. На полу, скрестив ноги, сидели монахи и монотонно читали мантры.

– Кроули сказал, что вы будете учить меня санияте и оуму. Именно в таком порядке, хотя, по его словам, обычно вы учите в обратной последовательности. – Он скрестил руки на груди. – Я видел, на что способен Кроули, – например, уходя отсюда, он пропутешествовал между двумя мирами. Но, полагаю, это умение не входит в число тех, которым вы обычно учите своих послушников?

– Это лишь частность, – ответил Монг и повернулся к окну, выходящему во двор. – Сюда приходят, чтобы понять целое. А того, кого интересует дерево, способность перепрыгивать с ветки на ветку не особенно занимает.

– И все же она может оказаться полезной.

Монг вздернул бровь:

– Полезной?

– Я имел в виду – "в обыденной жизни". – Койот натянуто улыбнулся. – Вот у вас здесь, по моим подсчетам, человек пятьсот, однако вы не возделываете поля, вам никто не доставляет провизию, и все же вчера, когда я проснулся, мне дали какой-то совершенно неизвестный фрукт, похожий на апельсин.

Монах пожал плечами:

– Ты и Ми-ма-йин обращаете внимание лишь на части целого.

– Но вы посылаете гетсулов и телонгов в другие реальности?

– Реальность одна" а то что мы получаем провизию из других измерений – это счастливый дар. – Лама сунул руки в рукава своего одеяния. – Пожалуй, прежде чем ты приступишь к занятиям, тебе стоит увидеть еще кое-что. Иди за мной.

Монг вышел из лаканга и, обогнув его, повел Койота к стене.

– Ты вошел через западные ворота, но выйдешь через восточные.

Восточные ворота были такими же, как и все остальные. Только элементы резьбы на них были переставлены так, что создавалось давящее, зловещее впечатление.

На стене, как и возле прочих трех ворот, сидели двадцать семь монахов, погруженных в медитацию, но Койот заметил, что они вооружены. Некоторые были одеты в традиционные доспехи тибетских воинов, и кроме копий и мечей у них ничего не было – зато у других на груди висели автоматы АКМ, а у одного даже торчал из-за спины ручной гранатомет.

Как и остальные, эти ворота, казалось, уходили прямо в гору, но на мгновение Койоту померещилось, будто он видит створки. Впрочем, видение было размытым и сразу исчезло.

Напротив ворот на стене лаканга был изображен огромный чернокожий великан, протягивающий руки к воротам. Его глаза были налиты кровью, а в обеих руках он держал по молнии. Вокруг шеи – ожерелье из черепов, причем многие из них были явно не человеческими.

Койот посмотрел на изображение, потом – на ворота, потом – снова на изображение.

– У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю.

– Это Йидам. Его имя – Виджрабхайрава, он защищает нас от созданий зла. Монахи, охраняющие ворота, все время произносят его имя, чтобы монастырь был в безопасности. – Он кивнул на восточные ворота. – Это единственный путь, которым ты можешь выйти отсюда. Если ты это сделаешь, значит, ты овладел тем мастерством, ради которого пришел к нам.

– А если у меня не получится?

Монах помрачнел:

– Молись, чтобы получилось. Перерождение – участь, которую я не пожелаю даже самому злейшему Темному Властелину.

Глава 8

Проложив клюшку на плечо, Синклер Мак-Нил ждал, пока зеленое поле превратится в площадку для гольфа с семнадцатью лунками. Надувной ковер разгладился, и в дальнем его конце появилась лунка; слуга поставил возле нее флажок с номером.

Такеши Такаги натянул перчатку:

– Я выбрал поле как на соревнованиях в Скоттсдейле в честь твоего визита, Синклер.

– Я почтен, оябун.

Син присел на корточки, глядя, как его кадди ставит мячик на горку. Ты, старый лис, знаешь, что я проиграл эту лунку на играх в Билдморе три месяца назад.

Ковер был на редкость ровным и, казалось, можно бить в полную силу, но Син по опыту знал, что таким образом скорее выбьешь мячик за пределы поля.

Другие два кадди – тоже якудза – поставили на горки мячи Кацуо и Такаги. Кацуо ударил небрежно, и мяч остановился в пяти футах от старта. Такаги, седой оябун Ямагучи-гуми, тщательно прицелился, и его мячик замер в пятнадцати футах от конечной лунки. Правда, он попал на сторону Сина, но Такаги надо было всего лишь выбить его оттуда, и он оказывался почти у цели.

Син на мгновение прикрыл глаза. Поле, которое выбрал Такаги, было одним из самых трудных. К тому же он играл с двумя самыми влиятельными людьми в преступном мире Японии. И хотя это была всего лишь дружеская встреча, Син чувствовал себя в таком же напряжении, как на соревновании в Билдморе. И даже, пожалуй, сейчас ему было труднее.

Эти люди могут запросто меня прикончить прямо здесь, и никто не узнает. Пришла пора постараться.

Син выпрямился и протянул короткую клюшку своему кадди. Якудза непонимающе взглянул на него и повернулся к Такаги:

– Дай ему длинную клюшку, пусть попробует.

– А вы… – Якудза многозначительно посмотрел на своего босса.

– Это зависит от результата.

Вот как? Син встал поудобнее и осторожна махнул клюшкой. Мячик остановился у носка его левого ботинка. Легче… легче… Сосредоточься. Осторожнее. Он отвел клюшку, прицелился и ударил.

Мячик заметался по полю, как бильярдный шар по столу, завертелся на краю лунки и остановился в футе от конечной цели.

– Неплохой удар, Синклер. – Такаги вышел на позицию для удара и жестом велел кадди принести клюшку для левой руки. Сменив клюшку, он на мгновение замер, прицеливаясь, а потом легким ударом отправил мяч в лунку.

– С левой руки? Впечатляет.

Мяч покатился по полю. Казалось, что он вот-вот вылетит за пределы, но Такаги рассчитал точно. Он придал мячу как раз нужную скорость, чтобы взлететь на край, задержаться там на мгновение и, скатившись обратно, повторить траекторию мяча Кацуо, заканчивающуюся прямо в лунке.

Синклер восхищенно захлопал в ладоши. Такаги молча кивнул, и на поле вышел Кацуо. Он сильным ударом послал мяч к лунке, но все же немного не рассчитал, и мяч замер на самой кромке. Секунд десять Кацуо ждал, не свалится ли мяч сам, потом подошел и подтолкнул его клюшкой.

– Пар.

Син подошел к своему мячу и взял у кадди клюшку.

Если я загоню мяч, то выиграю. Промахнусь – победит оябун. Он посмотрел на Такаги. Такаги посмотрел на него. Син примерился и для пробы махнул клюшкой над мячом. Один фут. Спокойнее.

Он ударил, и мяч легко покатился прямо в последнюю лунку.

– Отлично, Синклер. – Такаги отдал клюшку своему кадди и жестом предложил Сину подняться по винтовой лестнице, ведущей в "Сим кантри клуб". Кацуо тоже отдал клюшку кадди, скинул туфли, бросил их на мат рядом с полем и пошел за оябуном. Было довольно странно после сугубо английского поля для гольфа оказаться в японской комнате с циновками и седзи. Такеши использовал этот домик в качестве загородного отделения клуба.

Оябун опустился на белый кожаный диван и взглядом показал Сину на такое же кресло напротив.

– Я уже давно не знал поражения, Син. Мои партнеры не так хороши, как твои.

Конечно, когда у них не хватает мизинцев.

– Благодарю, Такеши-сан. В отличие от твоих людей, у меня работа не столь обременительна и позволяет время от времени практиковаться в игре. – Син сел и сразу почувствовал, будто кресло превращается в громадную жабу, которая хочет его проглотить.

Кацуо сел в кресло справа от Сина.

– А теперь, на новой работе, у тебя будет еще больше свободного времени, а?

– Это зависит, мой друг, от многих вещей.

Син взял с подноса, который принес дворецкий, бокал с янтарной жидкостью. Телохранители Такаги тоже взяли по бокалу, с разрешения хозяина. Оябун чуть наклонился вперед, кивнул Сину и отпил глоток виски.

– Благодарю за игру.

– До итасимаситэ, Такеши-сан.

Держа бокал в ладонях, Такеши оперся локтями за колени.

– Племянник сказал мне, что ты больше не работаешь на компанию твоего отца. Еще он говорит, что для успеха в твоей новой работе требуется наша помощь. Я хотел встретиться с тобой как можно скорее, но меня задержали дела в Гонконге. Прошу тебя не принимать мое опоздание за пренебрежение нашей дружбой.

– У меня и в мыслях этого не было, оябун. Я знаю, что вы занятой человек. – Син отхлебнул виски и почувствовал, как начинает спадать внутреннее напряжение. – Приглашение сыграть в гольф здесь, в вашем доме, явилось для меня весьма приятным сюрпризом.

– Это самое меньшее, чем я могу отплатить тебе за то, что ты помог Кацуо, когда он был в Фениксе, и выразить восхищение тем, что ты имел смелость вернуться на наш остров. – Глаза Такаги на мгновение вспыхнули. – Твой новый наниматель, должно быть, влиятельный человек.

От Сина не ускользнула нотка любопытства в его голосе. Ищешь информации, старый, лис, или подтверждения тому, что уже знаешь?

– Я работаю на него всего лишь неделю, но, судя по всему, у него действительно хорошие связи. Впрочем, есть вещи, в которых даже он не разбирается, и ему нужен помощник. Он лично отправил меня в Японию, будучи отлично осведомлен и о моих трудностях в прошлом, и о моих союзниках здесь.

Такеши откинулся на диване.

– Я не забыл, как три года назад ты взял вину нашего синдиката на себя. Я знаю, что из-за твоего раннего возвращения в Америку у тебя возникли разногласия с отцом. Так что мой долг перед тобой велик, и поэтому – говори. Я помогу.

– Мне нужна информация об одном учебном заведении, довольно странном и сугубо частном. Одно из тех, на которые никто, как правило, не обращает внимания, но коммивояжеры сказали бы, что оно необычно. У вас много ушей в Японии, пусть они ловят любые намеки, но, если заведение, о котором я говорю, существует, вашим людям лучше не проявлять излишнего любопытства. Не хотелось бы насторожить тех, за кем я охочусь. – Он отпил из бокала и продолжал:

– Где-то в Японии есть некий институт, или, скорее, тренировочный центр. Его ресурсы практически неисчерпаемы и даже за границей его влияние очень заметно. На первый взгляд оно должно казаться даже излишне обыкновенным. Его руководители не будут светиться, но и прятаться тоже не станут.

Кацуо улыбнулся:

– Допустим, склад, который похож на любой другой и работает, как любой другой, но не приносит ни прибыли, ни зарегистрированных убытков.

– Именно так. Там скорее всего есть рабочие, которые двигают ящики туда-сюда, но ни у одного исполнительного чиновника никогда не было причины там побывать. Или это может быть какой-то колледж, в котором есть базовый и расширенный курсы, но он никогда не набирает учеников из домов по соседству. Он может финансировать бейсбольную команду, и у нее будут победы и призы, но она ни разу не будет участвовать в престижных соревнованиях.

Такеши кивнул.

– Как письмо в рассказе у По, они прячутся на видном месте.

– Хай! – Син поставил бокал на ручку кресла и наклонился вперед. – Но есть вещи, которые невозможно скрыть. Например, в тире они могут убираться так тщательно, что ни пуль, ни кусочков мишеней не остается. С другой стороны, прачки, которые им стирают, вполне могут почувствовать запах пороха на рубахах. Разносчик может заметить, что на коробке, которая приходит в эту школу, не проставлен обратный адрес или что фирмы, имеющие с ними дело, чересчур часто меняют профиль производства.

Такаги поскреб подбородок.

– Итак, тебе нужна информация о некоем заведении, которое абсолютно ничем не примечательно, и ты хочешь, чтобы, собирая ее, мои люди тоже держались в тени. Одним словом, надо найти такие фирмы, о которых, по сути, никто ничего не может сказать.

– Да, абсолютно верно. Именно поэтому мне нужна ваша помощь. – Син тяжело вздохнул. – Есть еще один момент, за который вы можете зацепиться: эта фирма скорее всего использует большое количество иностранцев в качестве клиентов или служащих, проживающих при ней.