Глава 5

Синклер Мак-Нил улыбнулся стюардессе, которая принесла пепси.

– Вы уверены, мистер Мак-Нил, что не хотите чего-нибудь покрепче? Вы выглядите так, будто у вас был тяжелый день, а между тем сейчас всего лишь восемь часов утра.

– И да и нет, – сказал он, принимая стакан из ее рук. Их пальцы соприкоснулись, и Мак-Нил успел прочитать имя на фартуке:

– Спасибо, Эрика. Боюсь, что для меня новый день еще не наступил, а продолжается старый.

– Я вернусь спросить, не нужно ли вам еще чего-нибудь. – Стюардесса улыбнулась и пошла дальше вдоль салона первого класса "Боинга-787".

Син откинулся в кресле и стал потягивать пепси.

Это просто безумие. У меня нет никаких причин тащиться в Японию ради какого-то психа. – Он поставил стакан на столик. – Но и оставаться в Фениксе тоже глупо.

Его отец, Дариус Мак-Нил, все же исполнил свою угрозу и вышиб сына из «Билдмора». После визита в больницу к Хэлу Гаррету Мак-Нил сделал попытку вернуться домой, но выяснил, что доступ к жилому сектору башни для него закрыт. Он обратился к охране, но в ответ получил только небольшой чемоданчик с личными вещами и сообщение, что все остальное конфисковано в пользу компании "Билдмор".

Один их охранников даже набрался наглости попытаться его раздеть, и Син решил, что это уже слишком.

Когда санитары унесли наглеца, Син двинулся к отцу в кабинет. Секретарша у двери вскочила, но остановить его не посмела.

Дариус Мак-Нил попивал виски в компании еще двух джентльменов. Одного, высокого и худого с огромным уродливым носом и тяжелым подбородком, Син узнал.

Додд, Ватсон Додд. Бухгалтер.

Дариус и Додд возвышались над совсем маленьким человеком; тот, впрочем, казалось, не замечал их преимущества в росте. Когда Син вошел в кабинет, он сжал кулаки. Но тут же разжал их и, склонив голову, ухмыльнулся по-волчьи:

– Гутен абенд, герр Мак-Нил.

– Привет, фашистский пигмей. – Син махнул рукой Додду:

– Вы, ребята, похожи на заговорщиков – наверное, у Додда пропала жена, а твои воины, Генрих, только что разграбили очередную синагогу.

– Так-так, возвращение блудного сына, – протянул Дариус, левой рукой как бы невзначай удерживая Додда на месте. Генрих откинулся на кресле и лизнул коктейль. – Не нужно грубить моим гостям, Синклер.

– Гостям? Отец, я же вижу, тебе противно Их общество! – Син широкими шагами направился к бару.:

– Мы вдвоем сейчас живо их выставим.

Дариус пригладил волосы.

– С этим придется подождать. Я объясняю мистеру Додду обязанности моего вице-президента по безопасности.

– Что?! – Син так посмотрел на Додда, что едва не прожег в нем две дырки. – Это моя работа!

– Была, предатель, – голубые глаза Дариуса вспыхнули. – Две недели назад ты был уволен за то, что исчез без предупреждения, да еще так надолго. Компания не может позволить себе ждать своих сотрудников столько времени. И после этого ты еще пытаешься вмешиваться в мои финансовые отношения с Воинами Арийского Мирового Союза. Убирайся!

Генрих опустил глаза и вздохнул:

– Ты обидел меня, Синклер. Я думал, что мы друзья.

– Я обижу тебя еще больше, змееныш. В следующий раз, когда захочешь убить кого-нибудь, возьми сам пистолет. А я тебе потом руки обломаю! – Син повернулся к отцу:

– Я только что был в больнице у Хэла Гаррета. Он останется жить, но нога скорее всего будет парализована. Пуля повредила нервные окончания. Это все из-за тех денег, которые ты платишь арийцам. – Он повернулся к Додду:

– Когда у тебя появятся дети, не забудь рассказать им, как папочка нанимал людей, чтобы те калечили мирных граждан. Пусть они гордятся тобой.

Дариус покачал головой:

– Простите моего сына, джентльмены. В детстве ему слишком много позволялось.

– Ты назвал меня сыном? Такого обращения я от тебя не слышал лет с десяти. А когда ты меня увольнял, ты вспомнил, что я твой сын? – Он нажал потайную кнопку в баре и получил хрустальный бокал. – Твои «гости», как я вижу, пьют из обычных стаканов.

Дариус снова покачал головой.

– Да, твоя мать тебя очень избаловала.

Син налил в бокал виски.

– Давай, опять вали все на мать, потому что она назвала меня нормальным именем. Господа, вы ведь знакомы с моими братьями Шарпо, Гипо и Думбо?

– Александром, Ксерксом и Тиберием. Не смей унижать их! Они всегда помнили о своем долге перед отцом.

– Зомби. Ходячие машины. – Син со злостью отхлебнул виски. – Ты с самого начала ненавидел меня за то, что я всегда перечил тебе. Как их, ты меня топтать не мог, это уж точно.

– Потому что ты всегда прятался от любых сложностей.

– А победители делают историю, так? – Син поставил бокал на стойку. – Только, боюсь, многие из "малых сих" с тобой не согласятся.

– Как ты можешь так себя вести после всего, что я для тебя сделал? – В голосе отца послышались умоляющие нотки. – Если не ради меня, то хотя бы. -..

– Я мог бы быть счастлив, папа!

– Ты опять о Кристине, – казалось, Дариус сам очень расстроен. – Я же говорил тебе – ей были нужны только мои деньги.

Син покивал, а потом повернулся к Додду:

– Понимаете, джентльмены, я вернулся из колледжа с невестой. Папаша все твердил мне, что она недостаточно для меня хороша и гонится только за его деньгами. Он отправил меня в Лондон по какому-то делу, а когда через месяц я вернулся, Кристи расторгла нашу помолвку. И догадайтесь почему? Да потому что мой милый папочка сам ее трахал.

– Я только подтвердил тот факт, что ей были нужны мои деньги.

– Да и продолжал подтверждать это еще в течение трех лет. – Син стукнул себя кулаком по коленке. – Помните, Додд, чем рискуете, если мой отец вдруг скажет, что у вас плохая жена.

– Ты закончил? – рассмеялся Дариус.

– Нет, папа, мы, закончили. Ты сволочь, сволочью был и сволочью умрешь. Я пришел только забрать мои вещи. Больше мне от тебя ничего не нужно.

– И ничего не получишь. – Дариус повелительно указал на дверь. – У тебя нет больше отца.

– Никогда и не было, – бросил Син.

– Давай, беги, как ты всегда убегая, когда тебя прижимали.

– Я ухожу, но не потому, что ты мне приказал. – Син рывком опрокинул в себя виски. – А потому, что я по горло сыт тобой и твоими деньгами, и в любом месте мне будет лучше, чем здесь.

Он стукнул кулаком по ручке кресла. Черт, надо же было быть таким идиотом. Он разыграл весь этот спектакль как по нотам, а я ему только подыгрывал. Дурак!

Рядом в свободное кресло опустилась Эрика:

– Не возражаете, если я тут посижу немножко? Устала.

Син кивнул:

– Мне как раз не хватало хорошей компании. Вы из Феникса или из Токио?

– Из Феникса, но скорее всего ближайшие две недели пробуду в Токио. После этого рейса у меня отпуск. – Она поправила локон. – А вы в Японию по делу или отдохнуть, мистер Мак-Нил?

– Синклер, с вашего позволения. Честно признаться, даже и не знаю. Строго говоря, по делу, но надеюсь, что и поразвлечься удастся.

Эрика похлопала его по колену.

– Не сомневаюсь, у вас получится, как вы хотите. – Она побарабанила пальчиками по экрану, вделанному в спинку кресла напротив. – Будете смотреть фильм? Он получил несколько призов на последнем фестивале.

– Я знаю, он считается лучшим со времен Оливье и Гибсона, но в роли Генриха Пятого вместо Маклея Колкина какой-то придурок. Я лучше вздремну.

В голове салона прозвенел звоночек.

– Ну что ж, приятного сна. Я разбужу вас перед посадкой.

Когда самолет начал снижаться в аэропорт Нарита, Эрика тронула Мак-Нила за плечо. Пилот посадил лайнер так мягко, что пассажиры почувствовали лишь слабый толчок, когда колеса коснулись полосы. Син взглянул сквозь забрызганное дождем стекло на серые здания.

Да, кошмарное зрелище. Тот, кто еще в 1970 году устроил акцию протеста против открытия аэропорта был, несомненно, прав. С тех пор бетонная зараза расползлась по всей Японии. Ни клочка живой земли не осталось.

Син заполнил иммиграционные бумаги и указал, что остановится в «Нью-Палас-отеле». Затем достал из рукава карточку и отдал Эрике вместе с остальными бумагами. Собрав документы, стюардесса повела привилегированных пассажиров в комнату ожидания первого класса. Там она отдала бумаги лысому японцу в темно-синем костюме и, прежде чем вернуться на самолет, подошла к Мак-Нилу.

– Рада была познакомиться, Синклер. Может быть, посчастливится увидеться в Токио?

– Буду очень рад. – Он взял ее за руку, и Эрика, обняв его за плечи, прошептала:

– Я положила ваши бумаги сверху, так что таможню пройдете первым.

Син лишнее мгновение задержал ее в объятиях – в знак того, что оценил эту услугу. Эрика ушла. А он решил посидеть в кресле – и сразу же пожалел об этом решении, потому что рядом плюхнулась в кресло дама преклонных лет с мопсиком. Мопсик был похож на кусок свалявшегося ковра с глазами. Дама не сводила с него восторженных глаз и не переставая бормотала ему что-то нежное; Син мог разобрать только «-еньк», "-ечк", «-очк» и прочие уменьшительные суффиксы.

– Мистер Мак-Нил? – позвал таможенник.

Син встал и подошел к стойке. Таможенник внимательно рассматривал карточку, которую Койот положил в кейс.

– Коннихт-ва? – спросил Син.

Таможенник не удивился, услышав японскую речь.

– А как ваши дела? – спросил он, продолжая изучать документы.

– Анмари.

– Хорошо? Я за вас рад. Должно быть, полет был долгим?

– Хай.

– Мистер Мак-Нил, вы можете говорить по-английски" я владею им в совершенстве.

Пропустив карточку через считывающее устройстве, он бросил взгляд на дисплей, потом нахмурился, вздохнул и забарабанил пальцами по клавиатуре.

– До ситан дайо?

– Все в порядке, мистер Мак-Нил. Мне показалось, что… Но нет, все нормально.

Он шлепнул на документы Мак-Нила последний штамп.

– Ваш багаж без промедления будет отправлен в «Нью-Палас-отель». Счастливого пребывания в Японии.

– Домо аригато, – вежливо ответил Син, забирая карточку.

Он прошел по короткому коридору и оказался в суете международного аэропорта. Сверившись с указателями, Син неторопливо направился к ближайшей станции поезда до Токио.

Этот Койот не так уж и плох. Таможенника явно что то насторожило, но он промолчал. Что ж, если у Койота есть влияние в Японии, его акции идут на повышение. Он покачал головой. В последний раз Синклер уезжал из Японии абсолютно незаконно, по поддельным документам, и даже когда самолет вылетел из зоны досягаемости «стингеров», Син не сразу поверил, что все позади. С тех пор он оставался персоной нон грата в Стране восходящего солнца.

Втиснувшись в плотную толпу людей, идущих к поезду, окунувшись в их голоса и раскатистую, немного каркающую речь, он еще раз вернулся мыслями в прошлое. После того как отец украл Кристину, Син поехал в Японию и нанялся консультантом по безопасности, что означает – встречал особо важных персон из Соединенных Штатов и провожал их обратно. Впрочем, он быстро выслужился и вскоре стал одним из основных специалистов "Райбоин корпорейшн" в своей области.

Он не терпел болтовни, действовал быстро, точно и не боялся применять пистолет, которым владел в совершенстве, – а это в Японии того времени ценилось весьма высоко.

Уголком глаза Син заметил, как от стойки бара отделился толстый японец в черном блейзере и темных очках. У него был бы довольно забавный вид, если бы, судя по всему, он не собирался перехватить Сина в толпе.

Не нравится мне все это. Толстяк приближался.

Син выбрался из толпы и пошел в сторону кухни бара.

Служащие кричали ему что-то возмущенное, но он не останавливался и, бормоча направо и налево «семимазен», добрался до задней двери.

Слишком все просто. Неужели кто то меня заложил?

Он прикрыл дверь, оставив лишь узкую щелку. Когда с той стороны показалась тень, Син ногой распахнул дверь, бросился вперед и со всей силы ударил японца под дых, а когда тот сложился пополам – сцепленными руками по спине. Толстяк упал на колени, а Син отступил на шаг и стал смотреть, как медленно закрывается дверь. Едва японец начал подниматься, она ударила его сзади, и он опять растянулся на полу. Син улыбнулся и в этот момент услышал сзади аплодисменты.

Повернувшись, он увидел в дальнем конце коридора невысокого мужчину.

– Коннихт-ва, Такаги Кацуо-сан.

– Коннихт-ва, Синкару-сан, рад видеть тебя, мой друг. – Молодой японец учтиво поклонился, а потом протянул руку для рукопожатия. – Сколько прошло – три года?

– Хай. – Син улыбнулся и посмотрел на руку японца. – Я вижу, твой оябун еще не оттяпал тебе пятерню?

Кацуо вздрогнул.

– Дядя Такеши любит меня. Говорит, что я похож на него в молодости. А я смотрю, ты такой же шутник, как был.

Син поежился.

– Шутник – это ты. Кого ты мне подослал? Я ведь мог его убить, сам знаешь, у меня здесь старые счеты.

– А, твой дружок Нагашита! Он, с тех пор как потерял тебя, стал полковником, охраняет императора и от наших дел далеко.

– Перефразируя Джона Поля Джонса, дайте мне еще разок убежать от старины Ямаширо Нагашиты, и я сделаю его самим императором. – Син обнял старого друга за плечи. – Проводи меня до гостиницы. У меня есть две бутылки отличного виски. Одну я, конечно, подарю твоему дяде, зато вторую мы вполне можем распить вдвоем.

– И потом ты расскажешь, почему ты вернулся?

– Придется, Кацуо, так как без тебя мне, боюсь, не справиться с этим делом.

Глава 6

Раджани смотрела со стороны на свое спящее тело и понимала, что это ей снится.

Рядом с ней пригрелась змея; Мики свернулся калачиком, а Рекс пристроился так, чтобы мальчику было тепло. Дороги спала между Раджани и Мики, запустив пальцы в черную шевелюру братца. У них в ногах чернели остывшие угольки костра.

Над ними простиралась пелена облаков. Днем, когда они уходили из Эш Форка, небо было чистым и голубым, и ночевка в лесу, который некогда был национальным парком, казалась заманчивым приключением. Однако по мере того как темнело и становилось холоднее, Раджани решила, что это будет не так уж приятно; что касается детей, то их погода, похоже, ни капли не волновала.

Раджани огляделась, и внезапно окружающий пейзаж начал меняться. Облака загорелись зеленым светом, потом сквозь прорывы в них пробились алые полосы. Земля стала багровой, а сосновые иглы зарделись, словно они были стальными и раскалились. Раджани невольно протянула руки к кажущемуся теплу и очень удивилась, когда оно отозвалось жизнью.

Потом деревья окутала розовато-зеленая дымка; кроваво-красная земля словно прогнулась полусферой, а небо опрокинулось на нее колпаком, и соприкоснувшись, они образовали замкнутую сферу, внутри которой оказались Раджани и ее спутники. Там, где полусферы соединялись, закружились небольшие смерчи и пролегла черная полоса.

Что это? Раджани вытянула перед собой руки и, даже не касаясь черной линии, почувствовала сопротивление. Я в ловушке!

Листва у нее над головой вскипела; Раджани посмотрела вверх и увидела, что с неба спускается тускло поблескивающий стержень, похожий на копье. По всей длине «копье» ритмично пульсировало. Оно скользнуло по сфере, оставляя за собой большую дыру; Раджани рванулась к отверстию, но копье устремилось ей наперерез и больно ударило по бедру.

Раджани вскрикнула, но тут же сообразила, что спит, и, значит, боль имеет не физическое происхождение. Усилием воли она прорвалась сквозь стену боли и в следующее мгновение обнаружила, что вторглась в дебри мыслей Скрипичника. Мимо – полыхнуло у нее в голове.

Паутина пролетела дальше и унесла боль с собой.

Первым порывом ее было бежать прочь, но копье поплыло к Мики и Дороти. Раджани нырнула за ним, словно пловец, бросающийся в волну позади корабля.

Она успела ухватить копье, и боль тут же вернулась, но Раджани была к этому готова и блокировала ее усилием воли.

Мимо В следующее мгновение Раджани узнала, за кем охотится эта штука. Это не Джеггер Койот.

Яростно вращаясь, копье начало подниматься. Раджани разжала пальцы, но продолжала настороженно следить за его передвижениями. А копье поднималось все выше и выше, и когда оно вышло за пределы оболочки, сфера лопнула, словно воздушный шар, пробитый иглой, и Раджани опять оказалась в мире ночной темноты и призрачного сияния звезд.

Оглядевшись, она заметила вдалеке движущиеся огоньки и поняла, что там рыщут такие же поисковые устройства, как то, с которым она столкнулась минуту назад.

Они, ищут Джеггера Койота. Разумно предположить, что он причастен к поражению Скрипичника.

– На этот раз тебе повезло, но ты играешь в опасные игры.

Раджани почувствовала на своем плече сильную руку. Она обернулась и увидела странное кольцо на безымянном пальце. Рука была практически черной.

Они ищут тебя? – спросила она мысленно. – Кто ты?

Человек резко развернул ее к себе:

– Что ты делаешь? Ты что с ума сошла?

– Не понимаю.

– Посмотри на себя!

Она посмотрела и поняла, почему в его голосе звучала такая тревога. Ее окружал золотой ореол. Золотые полоски на руках и ногах просвечивали даже сквозь куртку. На мгновение ей почудилось, что каждая звездочка на небе – это душа, которая светится отраженным от нее светом.

Кроме него. Он ничего не излучает.

– Они ищут Койота, но я не собираюсь подставлять себя вместо него.

Раджани выразительно кивнула и спросила, одновременно выстраивая ментальную защиту:

– Кто ты?

И снова человек не ответил.

– Вам нужно поскорее уходить. Тебе удалось увести охотника от детей, потому что те, кто управляет ими, медлительны и тупы. К сожалению, этим ты насторожила других. Возвращайся и защити ребенка.

Кто ты?

Ее ментальный удар был нанесен с такой силой, что человек задрожал. Золотой сгусток энергии вылетел из ее лба и ударил его прямо в грудь. Глаза и ноздри его вспыхнули золотом, и в следующее мгновение он схватился руками за виски. В эту секунду она вытащила из него все, что могла, но кто он и откуда, так и не смогла выяснить.

– У тебя неплохо получается, но ты не умеешь себя контролировать. Лучше взгляни туда! – Он показал на небо. Там по направлению к ним двигались огоньки.

Охотники.

– Прости…

– Ерунда. Защити мальчика. Ему грозит большая опасность. А я попробую отвлечь охотников.

Раджани вытянулась в струну, подняла руки и рванулась сквозь темноту вниз, к своему телу. Она достигла его раньше, чем успела даже подумать об этом. Человек наверху превратился в сверкающий сгусток, который сразу же смел двух охотников.

Раджани вошла в свое тело и приказала ему проснуться. Повернувшись на другой бок, она толкнула Дороти:

– Проснись, Дороти. Проснись!

– Что? – Дороти откинула с лица волосы. – Эй, что с тобой?

Раджани почувствовала, как по ноге течет что-то теплое. Там, где ее ужалил охотник, на штанине расплывалось темное пятно. Я ранена. Она прижала к ране ладонь, и черная кровь потекла между пальцами.

– Пустяки, Дороти. Разбуди Мики. Мы должны уходить отсюда.

Но Мики уже проснулся.

– Фто? – спросил он, протирая заспанные глаза.

Рекс потянулся, потом сел и начал чесаться. Неожиданно он вздернул голову и зарычал; шерсть у него на загривке поднялась дыбом. Раджани почувствовала в собаке стремление выполнить долг, смешанное со страхом. Рекс повернулся к кустам и громко залаял.

Ему ответил вой дюжины волчьих глоток. Мики потянулся к собаке, но Рекс отскочил и встал между мальчиком и опасностью. В тот же момент Раджани шагнула вперед, а Дороти нырнула в темноту и вернулась с увесистой палкой. Оставшись один, Мики свернулся калачиком и накрыл одеялом голову.