Род и Бром стояли, застыв под наведенными на них сверкающими, злобными глазами Коболда, державшего свою застывшую добычу в состоянии живых трупов.

В глазах Рода светилась мука. Со лба у него покатилась капля пота.

Безмолвие распростерлось в мерцающем, призрачном сверхъестественном свете.

На берегу солдаты снова постепенно притормозили до стасиса, мускулы их сковало камнем.

Неандертальцы заревели и замахали секирами, словно косами, кося грамарийские ряды с победной песней.

В каюте Гален низко нагнулся, сопротивляясь черной тяжести, сжимавшей, стискивавшей его мозг. Другая душа все еще находилась с ним, доблестно сражаясь, противясь вместе с ним темной туче.

А в Высокой Пещере царило безмолвие.

Воздух разорвал радостный смех, и на плечах Рода появился вертящийся ребенок, оседлавший ему шею, вцепившийся ручонками в волосы и барабанящий пяточками по ключицам:

— Лосадка! Но! Но, посла!

Взгляд Коболда сфокусировался на мальчике.

Пораженный Магнус поднял голову и на миг уставился на создание, а затем метнул взгляд на застывшего отца. В выражении лица мальчика начал проступать ужас; но еще быстрее лицо его потемнело от жаркого возмущенного гнева. Он сжал отцовские виски и прожег чудовище ответным взглядом.

Род содрогнулся, шея его резко распрямилась, когда с его разума сорвали темную мантию.

Он отвел взгляд от Коболда, увидел, как Мугорк и Йорик сцепились, тужась в объятиях ненависти.

Род кинулся вперед, увертываясь и уклоняясь от пар неподвижных неандертальцев, и прыгнул. Ребро его ладони со свистом рубануло Мугорка по шее. Тощий тиран одеревенел, разинув рот, и обмяк в объятиях Йорика.

Йорик выронил ослабшее тело и ринулся к черному ящику, хлопнув по кнопке.

Глаза Коболда медленно потускнели.

Тело Галена дернулось назад и вверх.

Руки его все еще сжимали кулаки Агаты.

На какой-то миг их разумы полностью слились, пункт за пунктом — ид, эго и сознание — обе души раскрылись нараспашку, когда исчезло бремя, которому они противились, став открытыми и уязвимыми до самого нутра. Один длительный, опаляющий душу миг они стояли на коленях, уставясь глубоко в глаза друг другу.

Затем этот миг прошел. Гален с трудом поднялся на ноги, по-прежнему уставясь на Агату, но в глазах его отразился страх.

Она подняла на него взгляд, губы ее медленно изогнулись, чуть приоткрылись, веки потупились.

Он в шоке уставился на нее. Затем грянул гром, и он пропал.

Она с ленивой уверенной улыбкой глядела на занимаемое им прежде место.

Затем в голове у нее раздался крик радости и торжества. Взгляд ее метнулся вверх и в последний раз узрел жаркое марево, прежде чем оно исчезло.

На берегу грамарийские солдаты конвульсивно дернулись и полностью ожили, увидели вокруг себя резню, искалеченные останки соратников и подняли крик, выражавший стремление учинить кровавую бойню.

Но воздух пронзил вой, приковавший к месту даже солдат. Они уставились, глядя как зверочеловек в переднем ряду бросил секиру и щит и упал на колени, что-то воя и лопоча своим товарищам. Те застонали, раскачиваясь из стороны в сторону. А затем с грохотом, словно от рухнувших доспехов, секиры и щиты градом посыпались наземь, превращаясь в груды высотой по пояс.

А затем зверолюди попадали на колени, подняв пустые руки вверх.

Некоторые из солдат зарычали и подняли алебарды, но Туан рявкнул приказ, и рыцари повторили его, а потом его проревели сержанты. Солдаты неохотно опустили оружие.

— Что случилось? — недоумевал сэр Мэрис.

— Мне кажется, что произошло какое-то событие, — ответил пониженным голосом Туан, — возможно, как-то связанное с тем жестоким грузом, снятым с наших душ.

— Но почему они не дрались насмерть?

— За это мы, вероятно, можем поблагодарить слух, распущенный мастером Йориком. — Туан расправил плечи. — И все же, попросив его распространить такое известие, мы, по существу, заключили договор с ним и со всем его народом. Прикажите ратникам собрать оружие, сэр Мэрис — но позаботьтесь, чтобы ни один волос не упал с головы любого зверочеловека! — и развернул коня.

— Будет исполнено, — неохотно проворчал старый рыцарь. — Но куда вы едете, мой государь?

— К Высокой Пещере, — мрачно уведомил его Туан, — ибо я нисколько не сомневаюсь в том, что там произошло.

Копыта Векса поднялись, вмазав неандертальцу по затылку. Зверочеловек обмяк.

Род схватил двоих зверолюдей за шкирки, рывком развел их в стороны и стукнул головами друг о друга. Он повернулся, дав им упасть, и увидел, как воздух рассекла пара камней, дав по мозгам еще двоим зверолюдям.

— Пятна! — закричал Магнус и, когда неандертальцы упали, прокурлыкал:

— Сапавная игла!

Род подавил содрогание и повернулся, как раз вовремя чтобы увидеть, как Бром рванул зверочеловека за голени. Неандерталец рухнул, словно забитый бычок, и Бром тюкнул его по голове рукоятью ножа.

Но зверолюди в сражающихся парах были из разных армий, и Бром угадал неверно. Другая половина пары зарычала и бросилась на него.

Карлик схватил противника за руку и резко потянул на себя. Зверочеловек согнулся пополам, трахнувшись головой о каменный пол.

— Неплохая работа, — одобрительно крикнул Род. — Вот потому-то я и нокаутировал обе половинки всякой пары. Отделить друзей от врагов мы можем и позже.

Йорик закончил связывать Мугорка, словно тушеное мясо, и повернулся вступить в бой, но как раз когда он это сделал, Векс, пригвоздил последнего зверочеловека.

— У-у! Вечно я упускаю самое забавное!

Род огляделся в огромной пещере и увидел, что в ней не осталось ничего стоящего, за исключением его самого, Брома, Векса, Йорика и Магнуса. Хотя Магнус на самом-то деле, собственно говоря, не стоял; он парил над лежавшим без сознания зверочеловеком, лепеча:

— Спит?

— Эй, мы победили! — Йорик, вытянув руку, обошел инертное тело Мугорка и продолжил обход, сворачивая все дальше и дальше ко входу в пещеру, пока шел к Роду. Внезапно Род сообразил, что Йорик отводит его взгляд от глубины пещеры. И резко развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как черный дверной проем семь футов на три позади чудовища засветился, ожив. Свет его показал невысокого искривленного человека. Ниже шеи он походил с виду на карикатуру на Ричарда III — изумительно сухопарое тело с горбатой спиной, высохшей рукой, укороченной ногой — и настолько худое, что казалось почти хилым.

Но голова!

Он приковывал внимание, внушал повиновение. Голубые как лед глаза пронзили Рода ответным взглядом из-под кустистых седых бровей. Над ними подымался высокий, широкий лоб, увенчанный гривой седых волос. Лицо представляло собой сплошные неровности и углы с лезвием носа посередине. Это было продолговатое лицо с острыми чертами, лицо ястреба…

Лицо орла.

Род уставился на него, наэлектризованный, когда фигура начала меркнуть, таять. Как раз когда она стала прозрачной, уголки рта загнулись кверху в сардонической улыбке, и фигурка подняла руку, отдавая честь. А затем пропала, и «дверной проем» потемнел.

— Впечатляет, не правда ли? — пробормотал позади него Йорик.

Род, моргая, медленно повернулся.

— Да, действительно. Очень. — Он еще с миг пристально смотрел на Йорика, а затем снова повернулся к «дверному проему». — Машина времени?

— Конечно.

Род повернулся обратно.

— Кто он? Только не говори мне, что Орел. Это вполне очевидно.

— Там, в лаборатории времени, мы зовем его Док Энгус, — предложил иной ответ Йорик. — Хотя ты не мог слышать о нем. На этот счет мы очень осторожны. Официально он числит на своем счету охапку мелких патентов, но крупные вещи он хранит в тайне. Те попросту обладали чересчур большим вредоносным потенциалом.

— Такие, как машина времени?

Йорик кивнул.

— Ее изобрел он.

— Значит, — Род с трудом подыскивал слова, — анархисты... тоталитаристы...

— Они украли схему, — горестно покачал головой Йорик. — А мы-то считали свою систему безопасности такой надежной! Проделали это они на самом-то деле довольно находчиво... — Тут он увидел выражение лица Рода и умолк. — Ну, как-нибудь в другой раз, может быть. Но стоит сказать, что Док Энгус взбесился на них — по-настоящему взбесился.

— И поэтому решил бороться с ними везде, где только может?

Йорик кивнул.

— В стотысячном до н. э., в миллионном до н. э., в миллионном н. э. — называй любую дату.

— Для этого, конечно, потребовалась немалая организация.

— Разумеется — и поэтому он создал ее и нашел способы сделать ее самофинансируемой.

— И если он борется с анархистами и тоталитаристами из будущего, — медленно произнес Род, — то он тогда, выходит, на нашей стороне.

Йорик кивнул.

Род в изумлении покачал головой.

— Ну и ну, вот это называется держать зуб на кого-то!

— Злость, — негромко рассмеялся Йорик. — На самом-то деле именно так и называется его организация — ЗЛОСТ, и означает это — Защита Личноправовая Особенно Самостоятельных Творцов с патентами.

Род нахмурился. Затем пришло понимание и нахмуренность превратилась в кислую улыбку.

— Я думал, ты сказал, что он не запатентовал машину времени,

— Это лишь еще больше взбесило его. Схема принадлежала ему, и им следовало б уважать его права. Но эти... даже не уплатили ему за право пользоваться изобретением! Поэтому он собрал нас воедино защищать патентные права, особенно его, вверх и вниз по всей линии времени — а демократия охраняет права личности лучше любой другой формы правления, в том числе и патентные права, поэтому...

— Поэтому он и поддерживает нас. Но как это увязывается с несколькими тысячами псионичных неандертальцев, скачущих по нашей планете?

Смущенный Йорик дернул себя за мочку уха.

— Ну, всему этому полагалось протекать совсем не так...

— Ты не против объяснить мне, как же ему полагалось протекать? — Голос Рода сделался опасно мягким.

— Ну, все началось с тоталитаристов...

Род нахмурился.

— Как?

— С помощью тектогенетики. — Йорик показал большим пальцем через плечо на Коболда. — Возможно, ты заметил, что они в ней порядком поднаторели. Будущее создало кое-какие классные устройства для генной инженерии.

Род кивнул, по-прежнему хмурясь.

— Ладно, готов поверить. Ну и что же они наинженерили?

— Неандертальцев с Дурным Глазом, — усмехнулся Йорик. — Они сварганили породу мутантных проецирующих телепатов и внедрили их по всей Земле. Рассчитывали, что они размножатся естественным путем и станут господствовать в любом обществе, в каком только они окажутся — фактически полностью захватят власть в свои руки. Положение тоталитаристов будущего сильно облегчилось бы, если б они сумели помешать демократии вообще когда-либо возникнуть.

Род содрогнулся.

— Безусловно, облегчилось бы. — Перед глазами у него промелькнуло видение того, как человечество развивается и продвигается вперед по длинному пути истории, всегда скованное волей сменяющих друг друга групп тиранов. — Как я понимаю, они генетически отличны от других неандертальцев.

Йорик кивнул.

— Скрещивание с обычными дает лишь бесплодное потомство. Поэтому они бы оставались меньшинством и не посмели бы ослаблять узду из страха быть стертыми в пыль не-пси.

Род начал понимать, что человечество побывало на волоске от катастрофы.

— Но вы сумели изловить их всех.

Йорик кивнул.

— Изловили их и сумели убедить все мелкие группы проецирующих собраться вместе. Тоталитаристы допустили ошибку, попросту дав сделать свое дело природе; они оставили их без надзора.

— Чего вы, конечно, не повторили.

— Ну, мы думали, что следим внимательно, — Йорик, казалось, смутился. — Но однажды ночью тоталитаристы сбросили на нас несколько штурмовиков, перебили большинство из отряда ЗЛОСТ и прогнали остальных, а потом установили машину времени и перегнали всех неандертальцев на Грамарий.

У Рода расширились глаза.

— Теперь все начинает обретать смысл. Каких действий они ждали от зверолюдей — немедленного захвата власти?

— Уверен, что именно его. По крайней мере, к тому времени, когда мы сумели снова найти их, они бегали в рогатых шлемах и говорили об уходе в викинги — и мне кажется, они не сами до этого додумались.

— Поэтому вы вдарили по силам тоталитаристов всеми имеющимися у вас средствами и снова похитили своих неандертальцев. Но почему вы не могли забрать их в какое-то другое место?

— Пожалейте бедных людей, милорд! Вы б хотели, чтоб они провели всю свою жизнь, служа шариками в космическом теннисе? Нет, мы сочли, что лучше будет разрешить им остаться и попробовать держать их под защитой. Мы выставили сильную охрану — но забыли про просачивание,

— Мугорк. — Род скривился. — Значит, он не настоящий неандерталец.

— О, он подлинный экземпляр, спору нет — точно так же, как и я!

Род уставился на Йорика. А затем медленно кивнул.

— Понимаю. Они «усыновили» его в раннем детстве и вырастили из него агента.

Йорик кивнул.

— План с дальним прицелом, но он окупился. Когда масло подлили в огонь, мы ничего не могли тут поделать. Приходилось либо перебить народ, который мы пытались сделать цивилизованным, либо бежать — и поэтому мы бежали. — На мгновение он сделался несчастным. — Сожалею, что мы оплошали.

Род вздохнул.

— Ну, полагаю, теперь мы мало чего можем с этим поделать.

— Да, в самом деле, — ответил Йорик. — Боюсь, что теперь вам от них не отвязаться.

Это был идеальный момент для въезда в пещеру Туана.

Он бросил единственный взгляд на Кобольда и резко натянул поводья, застыв на месте — только на миг, конечно; чудовище было отключено. Но такое зрелище заставило бы остановиться всякого.

Позади него зацокали сандалии и копыта, и брат Чайлд круто затормозил, уставясь, парализованный, на чудовище.

— Мой государь... что...

Туан, нахмурясь, обернулся к нему, а затем мельком уловил, что находилось за спиной монаха. И посмотрел вновь, уставясь во все глаза.

— Лорд Чародей!

Род, нахмурясь, обернулся.

— Да?

— Но как же ты... — Туан снова повернулся к нему, и у него стали отчетливо видны белки глаз. — Но ты же даже сейчас был...

Он резко развернулся, уставясь мимо брата Чайлда.

Род посмотрел в ту же сторону и увидел...

Себя.

Гигантского себя верхом на громадном коне; красивого себя с телосложением древнегреческой статуи.

Брат Чайлд уставился на двойника, затем стремительно повернулся к Роду, потом опять к двойнику я опять к Роду — и двойник начал уменьшаться, конь стал съеживаться, лицо доппельгангера сделалось более невзрачным, черты его стали менее правильными, мускулы менее фантастическими — и Род оказался лицом к лицу с точным дубликатом самого себя.

Взгляд брата Чайлда по-прежнему метался взад-вперед с одного на другого, как метроном.

— Но что... как...

— Твоими стараниями, — прогромыхал у него за спиной Бром. — Именно ты создал этого двойника, чернец, хотя и не ведал того.

Брат Чайлд вздохнул, глаза у него закатились, а колени подвернулись. Он рухнул в глубокий обморок.

— Он с этим справится, — заверил присутствующих Род.

— А твой двойник — нет, — фыркнул Бром, наблюдая, как дубль потерял четкость, обмяк и растекся в огромную кучу плесени.

Дубинка из резиновой губки стукнула Рода по шее, и детский голосок капризно потребовал:

— Но!

Род усмехнулся, поднял руку и снял сына с плеча. Глаза Магнуса округлились и расширились; на лице у него отразились дурные предчувствия.

— Салун?

— Только не в этот раз. — Род изо всех сил старался выглядеть суровым, но не сумел. — Нет, молодец. Может, и по случайности, но все равно молодец. — Но пощекотал Магнусу живот, и малыш залился смехом и завертелся. — Но сейчас папа занят, и у него есть для тебя дело.

Магнус вскинул голову,

— Малис помоть!

— Хорошо. — Род показал на кучу ведьмина мха. — Убери мне ее, ладно?

Малыш посмотрел на кучу, нахмурив лицо и усиленно сосредоточившись. Плесень начала дергаться, вздыматься; она разделилась на пятьдесят или шестьдесят фрагментов, каждый из которых вытянулся вверх, отрастив руки и ноги, шлемы, щиты и доспехи — и армия игрушечных рыцарей застыла в ожидании по стойке «смирно».

— Класота! — чирикнул Магнус и уплыл из рук Рода. — Малс!

И полетел к выходу, выкрикивая зачастую непонятные команды, в то время, как его новая игрушечная армия маршировала перед ним, выходя из пещеры и спускаясь по карнизу.

Помело спикировало во вход как раз перед тем, как Магнус покинул его, и протянувшаяся рука твердо увлекла его к бедру.

— Ты куда же собрался, мой маленький?

— Мама! — в восторге закричал Магнус и обхватил ее ручонками за шею.

Рядом с помелом Гвен появилось, покачиваясь, другое. Агата бросила на пару короткий улыбающийся взгляд, а затем зашла на посадку.

— Приветствую вас, достопочтенная дама! — окликнул ее Туан. — Все ли ваши ведьмы живы-здоровы?

— Все, — согласилась Агата, ковыляя вперед. — Но, впрочем, я уверена, это вам мог сообщить и Верховный Чародей.

Туан бросил вопросительный взгляд на Рода, и тот кивнул.

— Как вы понимаете, я на самом-то деле не знаю — но когда мысленный туман развеялся в третий раз, я стал порядком уверен в этом. — Он повернулся к Агате. — А как твой сын?

— Исчез, — доложила Агата, — и с радостью, ибо когда тот нечестивый груз спал с наших душ, мысли Галена полностью слились с моими, и из их сочетания Гарольд сумел извлечь все, что ему требовалось. Он устремился домой пробудить свое тело.

Род поглядел на нее, сузив глаза.

— Ты не очень-то похожа на убитую горем.

— Так оно и есть. — Глаза ее блестели. — Теперь я как следует узнала старого упрямца; я заглянула ему глубоко в душу и знаю, что он прячет.

Род озадаченно нахмурился.

— И этого хватает, чтобы сделать тебя счастливой?

— Да, ибо теперь я истинно вторгнусь в его Башню.

— Но он же снова выбросит тебя вон!

— Не думаю. — Улыбка Агаты расширилась, переходя в ухмылку. — По-моему, он не станет.

Род на долгий миг уставился на нее, а затем пожал плечами.

— Должно быть, ты знаешь что-то, чего не знаю я.

— Да. — Гвен с улыбкой встретилась взглядом с Агатой и сдержала смех. — Думаю, она знает.

— Тогда да поможет вам Бог. — Туан склонил голову в сторону Агаты. — И да отправится с вами благодарность королевства. Если вы через несколько недель прибудете в Раннимид, мы встретим вас с подобающим почетом.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — отвечала Агата, — но надеюсь, что я буду слишком занята для такой поездки.

Туан в удивлении вскинул брови, но Агата лишь сделала реверанс, хотя и неловкий, и щелкнула пальцами. Ее помело стрелой подлетело к ней, она вскочила на него верхом и взмыла в воздух.

— Милорды, обнажите головы! — скомандовал Туан совершенно без надобности, поскольку ни один из присутствовавших мужчин не носил шляпы. Но они все послушно прижали в знак уважения руку к сердцу, следя, как ведьма-ветеран проплывает к выходу из пещеры и уносится в ночь.

Род озабоченно повернулся к Гвен.

— Лететь-то ведь далековато, до самого острова — да к тому же после всей этой изматывающей битвы! С ней будет все в порядке?

— Не бойся, милорд, — успокоила его с тайной улыбкой Гвен. — По-моему, у нее все будет превосходно.

Род, нахмурясь, посмотрел на нее, гадая, не упустил ли он чего.

А затем вздохнул и отвернулся.

— А, ладно, вернемся к последствиям. Как, по-вашему, мой государь, что нам следует сделать с братом Чайлдом?

Туан пожал плечами.

— Позаботиться о нем, когда он очнется; что тут еще поделаешь? Но почему на него так подействовал вид твоего двойника? — Он содрогнулся. — И если уж о том зашла речь, кто создал его?

— Он, — ответил Род. — Он очень мощный проецирующий телепат, но не знает об этом. И он очень внимательно следит за битвами, стараясь запомнить все происходящее. Но он не тренированный наблюдатель, и поэтому постоянно путал то, что он действительно видел, с тем, что ему хотелось увидеть — а больше всего на свете ему хотелось увидеть, как Верховный Чародей совершает чудеса доблести. — У Рода хватило приличия покраснеть. — Боюсь, что он свалился с тяжелым заболеванием преклонения перед героем.

— Я сообразил, — сухо произнес Туан.

— Ну, не совсем. В этой последней битве мы воспользовались бедным юношей. Я убедил Пака временно ослепить брата Чайлда и описывать ему Верховного Чародея именно таким, каким хотел его видеть брат Чайлд — больше натуральной величины, невозможно идеального. Бедняга полностью попался и, сам того не ведая, создал из ведьмина мха Верховного Чародея, помогавшего войскам сохранять смелость и заставившего всех думать, будто я нахожусь здесь, внизу, и таким образом мой визит в Высокую Пещеру смог оказаться совершенно неожиданным. Хотя большой пользы это не принесло, — ответил он, взглянув на Коболда.

— Да — чудовище, — проследил за его взглядом Туан. — Мы должны избавиться от него, не так ли?

Вся компания повернулась и уставилась на ложного бога.

— Что это за свирепое создание? — выдохнул Туан.

— Коболд, — проворчал Род с лицом, искривившимся от отвращения и тошноты. — Разве нужно ему какое-то другое имя?

— Для нас с тобой — да, — проворчал Йорик. — Как по-нашему, чем оно было, лорд Чародей? Шимпанзе?

— Его родители, пожалуй. — Род отвернулся. — Я не вижу заметных следов хирургических шрамов и поэтому весьма уверен насчет них; но нормальная порода могла быть немало поколений назад. Его явно генетически перестроили; только так можно вывести подобное чудище. — Он снова повернулся к Коболду. — Конечно, полагаю, его можно назвать шедевром тектогенетики. Ему подремонтировали хромосомы для превращения бедного животного в конвертер — он подпитывается током, полагаю, постоянным, и выдает псионическую энергию.

Он уронил взгляд на черный ящик, а затем вопросительно посмотрел на Йорика.

Неандерталец кивнул, слегка толкнув ногой черный ящик.

— Батарея атомной энергии. Желал бы я придумать, как отключить эту тварь на веки вечные.

— Ты хочешь сказать, что он может заработать вновь?

— Если никто не щелкнет выключателем — нет. — Йорик осторожно посмотрел на монстра. — И все же было б куда приятней, если б такое стало невозможным. — Он чуть склонил голову набок, прищурясь и окидывая взглядом Коболда. — Полагаю, он является-таки триумфом генной инженерии, если посмотреть на него нужным образом. Этот выпуклый череп способен справиться с чертовски большой массой энергии. И никаких лобных долей мозга, ты заметил это? Лоботомия в утробе. Он ничего не способен сделать сам по себе. Никакой инициативы.

— Просто живое устройство, — мрачно заключил Род.

— Что, вполне возможно, и к лучшему, — указал Йорик. — Мы можем только предположить, что бы он натворил, если бы обладал самостоятельным разумом...

Род содрогнулся, но проворчал:

— Многого он бы не натворил. Не смог бы с такими атрофировавшимися конечностями. Он может лишь сидеть тут. — Он с трудом сглотнул и отвернулся, слегка позеленев. — Этот лоб... как ты можешь просто сидеть тут, разглядывая его?

— О, его увлекательно изучать с научной точки зрения, — ответил Йорик. — Настоящий триумф, великая философская констатация превосходства духа над материей, прочный памятник человеческой смекалке. — Он снова повернулся к Роду. — Положи же конец страданиям этого бедняги!

— Да, — согласился Род, отворачиваясь, слегка нагибаясь. — Воткните кто-нибудь нож в бедного гибрида!

Никто не сдвинулся с места. Никто не заговорил. Род нахмурился и поднял голову.

— Разве меня никто не слышал? Я сказал, убейте его!

Он отыскал взгляд Туана. Молодой король отвел глаза.

Род опустил голову, закусив губу. И резко развернулся, глядя на Йорика.

Неандерталец, негромко насвистывая, рассматривал свод пещеры.

Род зарычал и прыгнул на помост с кинжалом в руке, быстро замахиваясь пырнуть монстра.

Рука его застыла, когда он глянул в потускневшие глаза, медленно окинул взглядом голое, безволосое чудище, такое отвратительное и все же такое...

Он отвернулся, бросив нож и глухо гортанно рыча.

Йорик встретился с ним взглядом, сочувственно кивнув.

— Он такое бедное, жалкое существо, когда у него отключена энергия, милорд — такое слабое и беззащитное. А люди и так уже сделали с ним столько скверного...

— Псы! — взревел, обводя их пылающим взглядом, Бром. — Горностаи и ласки! Ужель вы все настолько лишены мужества, что дозволите этой твари жить?

Он круто развернулся на помосте, гневно разглядывая стоящую перед ним безмолвную толпу. И, фыркнув, повернулся кругом, обводя их всех пылающим взором.

— Да, — прогромыхал он. — Видно, все именно так, как я сказал. В вас слишком много жалости; вы не можете набраться твердости свершить это; ибо в вас недостаточно жалости, чтобы принудить вас к такой жестокой доброте.

Он повернулся, смерив взглядом Коболда.

— И все же это надо свершить; ибо тут свирепая тварь, мерзкая тварь из дурного сна, и следовательно, она должна умереть. И неужели ни у кого не хватит мужества оказать ему такую любезность?

Никто не шелохнулся.

Бром смотрел долго и старательно, но находил во всех взглядах только стыд. Он кисло улыбнулся и пожал массивными плечами.

— Значит, это мой удел.

И прежде чем кто-нибудь толком сообразил, что он делает, карлик выхватил меч и, подпрыгнув, вонзил клинок по рукоять в грудь Коболда, в самое сердце.

Монстр одеревенел, рот его раздвинулся, морда исказилась в одном безмолвном обезьяньем взвизге, а затем он обмяк, где сидел, мертвый.

Остальные в ужасе таращили глаза.

Бром бросил меч в ножны и коснулся в знак уважения чуба, стоя на подлокотнике каменного кресла Коболда.

— Да будет долог и покоен ваш сон, сэр Коболд.

— То было дурное деяние, — сказал Туан. — Он не мог защищаться. — Но говорил он неуверенно.

— Да, но он также был бездушной тварью, — напомнил Бром. — Не забывайте об этом, Ваше Величество. Разве будет бесчестьем заколоть свинью? Или пронзить копьем дикого кабана? Нет, наверняка не будет! Но эта тварь вызвала немало смертей и была теперь беззащитна; и поэтому ее никто не тронул бы.

В пещере царила тишина; вся компания стояла, пораженная ужасом случившегося.

Молчание нарушил Йорик.

— Ну, значит, бог моего народа умер. Кто будет править им вместо него?

Пораженный Туан поднял голову.

— Да ясное дело, Орел! Скажи ему, что я охотно вступлю с ним в переговоры, и мы сможем заключить договор.

Но Йорик покачал головой.

— Орел сгинул.

— Сгинул? — тупо переспросил Туан.

— Основательно, — подтвердил Род. — Я сам видел, как он исчез.

— Но... почему, — воскликнул Туан, — когда его народ снова перешел к нему?

— Потому что этот народ больше не нуждается в нем, — отозвался практичный Йорик.

— Но... тогда... почему же он оставался, когда его свергли?

— Убедиться, что народ освободят от Мугорка, — объяснил Йорик. — В конце концов ведь это он, знаете ли, руководил моей частью операции.

— Нет, я этого не знал, Кто же будет теперь править вами?

Йорик развел руками,

— Добыча достается победителю. — Он припал на колено. — Приветствую вас, мой государь и сюзерен!

Туан в ужасе уставился на него.

— Ты не очень-то можешь отказать ему, — сказал Бром sotto voce* [2]. — Так всегда было — победитель правил покоренными.

И это, конечно же, решало вопрос. В средневековой культуре властвовала традиция.

— Ну, значит, приходится, — согласился с недовольной миной Туан, но Род заметил, что он слегка выпрямился. — И все же как это осуществить? У меня же есть уже королевство за широким морем!

— О, полагаю, я смогу управлять за вас этим краем, — успокоил его со старательно небрежным видом Йорик, — лишь бы конечную ответственность брали на себя вы.

— Такое я могу принять, — медленно произнес Туан, — и понятное дело, ты будешь править вместо меня.

— С удовольствием, заверяю вас! Во всяком случае, первый год-другой. Но не беспокойтесь насчет того, что произойдет потом; у меня есть один очень подходящий помощник, который должен идеально подойти на главную роль. Он даже изучает английский...

Пленных собрали под Высокой Пещерой — все четыре тысячи. На карнизе стояли четверо солдат — по двое с каждой стороны от входа в пещеру. По какому-то невидимому сигналу они вскинули трубы и затрубили фанфары.

Стоя в глубине пещеры, Род поморщился. Они начинали постепенно приходить к мысли, что высота тона — не просто дело личного вкуса, но путь им предстоял еще долгий.

Из пещеры выехали четверо рыцарей в полной броне, подымая копья с флажками на концах. Они развернулись в стороны, оставляя центр свободным. За ними вышел Йорик — а потом, как раз когда взошло солнце, на карниз ступил позолоченный зарей Туан.

По толпе внизу пробежал ропот благоговейного страха.

Йорик вышел немного впереди Туана и сбоку от него и принялся реветь на неандертальском языке.

— Держу пари, он сообщает им печальную новость, — пробормотал Род, — что Орел сгинул.

По толпе прокатился стон, Бром кивнул.

— Ты прав.

Йорик снова принялся реветь.

— А теперь он сообщает им, что у них новый король, — пробормотал Род.

— Император! — крикнул Йорик. Пораженный Туан поднял голову. Стоявшая в пещере Гвен пожала плечами.

— Воистину, все так — и Катарина императрица.

— Разумеется, — согласился Род. — Просто раньше это до него не доходило.

Воздух разорвал громовой крик «ура».

— Ручаюсь, Йорик только что уведомил их, что будет править в качестве вице-короля, — сухо сказал Бром. Род кивнул.

— Логичная догадка.