Чародей (№5) - Чародей в ярости

— Направься примерно на десять ярдов к северу, Векс.

Робот припустил галопом, и почти сразу свернул в сторону, где находился Род.

Листва спрятала его. Род повернулся лицом к дороге, опустился на колено, дал телу расслабиться, ритмично дыша.

Из-за поворота дороги появились они — дюжина пыльных крестьян с маленькими котомками и затравленными лицами. Они постоянно оглядывались. Самый высокий из них вдруг что-то выкрикнул и резко затормозил. Другие поспешили к нему, крича через плечо женам:

— Спасайтесь! Бегите! — Но женщины заколебались, тоскливо глядя то на дорогу к югу, то опять на мужей. Мужчины повернулись спиной к ним и лицом к северу, в сторону врага, каждый держал посох в оборонительной стойке, наискось поперек тела. Женщины в ужасе следили за ними.

Затем, с воем одна молодая жена, прижимая к себе младенца, побежала на юг. Остальные уставились ей в след, а затем, одна за другой начали гнать своих ребятишек вперед по дороге.

Вскоре в поле зрения появились ратники.

Род напрягся, думая изо всех сил: «Готовьсь!»

Они были одеты в коричневые легинсы с темно-зелеными куртками до середины бедра и стальные шлемы. Каждый держал в руках алебарду, а на груди сверкал шафрановый знак различия. Это было обмундирование, и такого Род никогда раньше не видел.

Солдаты завидели крестьян, издали воинственный крик и бросились в атаку, опустив алебарды, горизонтально.

Род мысленно вложил в слово всю свою мощь, когда прошептал его Вексу:

— Кроши!

Удачнее выбрать время он не мог. Векс выскочил из подлеска и встал с пронзительным ржанием, на дыбы как раз, когда его миновали последние солдаты. Встревоженные, они и большинство их товарищей резко повернулись. Род выскочил на дорогу между крестьянами и солдатами. Меч метнулся проткнуть плечо пехотинца, а затем отпрыгнул и ткнул в другого, пока первый завопил, отшатнувшись назад. Двое солдат в середине отряда взмыли с воем ужаса ввысь и бухнулись обратно на товарищей. Град камней ударил по стальным шлемам так сильно, что солдаты зашатались и растянулись на земле.

Род бросился вперед, проткнул бедро третьему солдату, одновременно крича крестьянам:

— Давай! Вот ваш шанс! Навалитесь на них и вышибите из них дурь!

Тут тупой конец алебарды ударил его по подбородку, он круто развернулся, в глазах у него темнело и вспыхивали искры. Но уши его наполнил рев и, когда в глазах прояснилось, он увидел, как крестьяне врезались в солдат, подымая и опуская колья, сражаясь.

Род охнул и, шатаясь, вернулся к ним: убивать же не требовалось!

Затем появилась еще одна мысль: им требовались пленные для получения информации.

Он вклинился в группу крестьян, бросил быстрый взгляд на рукопашную битву и крикнул:

— Стойте!.. Не нужно... Они не заслуживают...

— Ты не видел сделанного ими, — прорычал крестьянин рядом с ним.

— Не видел, но хочу выяснить! Смотрите! Они все валяются на земле, некоторые, возможно, уже мертвы! Отойдите от них, предоставьте их мне!

Грубая рука схватила его за плечо и развернула кругом.

— Да ну? А кто ты такой, чтобы приказывать, ты не потерявший крови из-за этих волков?

Глаза у Рода сузились. Он медленно выпрямился и ребром ладони сшиб руку крестьянина. Это было смешно, но должно сработать. Нужно добиться сотрудничества с ними.

— Я — Верховный Чародей, Род Гэллоуглас, и именно благодаря моей магии, и магии моей семьи, вы стоите здесь победителями, а не валяетесь мясом для стервятников!

Можно было не добавлять этой фразы, глаза крестьянина расширились и он припал на колено.

— Простите, милорд! Я... я не хотел...

— Да, конечно, не хотел. Откуда тебе знать, если я одет, как лудильщик? — Род огляделся кругом и увидел всех крестьян на коленях. — Ладно, хватит! Люди вы или пешки, что должны стоять на коленях? Встаньте и свяжите мне этих скотов!

— Мигом, милорд! — Крестьяне вскочили на ноги, и принялись связывать солдат их же поясами и подтяжками. Род схватил за плечо своего воинственного собеседника.

— Как тебя звать?

Уже без боязни он дотронулся до чуба.

— Гратум, с вашего позволения, милорд.

— Важнее позволяешь ли ты так звать себя, — пожал плечами Род. — Догони женщин, Гратум, и сообщи им хорошие новости, идет?

Крестьянин не сразу понял, но потом до него дошло.

— Тотчас же, ваша светлость! — И стремглав убежал.

Род понаблюдал за компанией вяжущих узлы и убедившись, что все идет, как надо, с минимумом мстительной грубости, взглянул на деревья и подумал:

— Чудесно, дети! Папочка очень гордиться вами!

Ветки слегка колыхнулись в ответ. Род мог бы взять на себя труд и прочесть ответные мысли, но ему еще требовалось для этого немалое усилие, а в данную минуту он не мог уделить на это внимание. Но он повернулся к подлеску и подумал:

— Спасибо, милая. Было приятно видеть, как ты помыкаешь для разнообразия кем-то другим.

— Лишь бы не тобой, милорд? Ты, безусловно, желанней всех!

Пораженный Род поднял голову — это был ее голос, а не мысль. Гвен подошла строевым шагом, за ней следовали женщины и дети. Гратум поспешил выбежать вперед, лицо его выражало сплошное извинение.

— Пока я успел до них дойти, милорд, ваша жена известила их, и они начали возвращаться.

Сообщение она принесла явно на помеле. Жены гнали детей бросая на нее украдкой быстрые взгляды, а дети таращили удивленные глазенки.

Род снова повернулся к Гратуму.

— Может вас еще преследовать кто-то из этих обезьян?

Крестьянин покачал головой.

— Нет, милорд, насколько мы знаем, вряд ли. Были отряды, но они гнались за другими беглецами. Нас преследовали по большаку только они, так как нас, убежавших так далеко, оказалось немного.

— Другими беглецами? — переспросил Род, подбоченясь. — Давай-ка, попробуем с начала. Что же произошло, Гратум? Начни с момента, как ты узнал об опасности.

— Перед тем?.. — уставился на него крестьянин. — Это было несколько месяцев назад, милорд!

— Время у нас есть. — Род кивнул на север. — Просто на случай, если ты беспокоишься, я выставил караул.

Гратум метнул несколько быстрых взглядов по сторонам, а затем, со страхом, снова на Рода. Это было неприятно, но в данную минуту полезно.

— Несколько месяцев назад, — поторопил он, — перед тем как ты узнал...

— Да, милорд, — скорчил гримасу Гратум. Он тяжело вздохнул и начал. — Ну, значит так! Был апрель, и мы запрягали волов в плуги, готовясь к севу. Меня окликнул с дороги один малый. Вид его мне не понравился — он был настоящий кощей и смахивал на мазурика, но я не видел причины отказать ему и остановил своего вола, подошел к изгороди переговорить с ним.

— «Чья тут земля?» — спросил он меня.

Я ответил:

— «Да герцога Романова, конечно, но ее получил в ленное владение мой господин, сэр Эвинг».

— Нет, — молвил этот кощей, — она теперь не его, а колдуна Альфара. И я получил ее от него в ленное владение».

— Ну! — Тут уж я рассердился. — Нет, ты не получил, — закричал я. — Коль ты ведешь такие изменнические речи, меня никто винить не станет! — И занес кулак ударить его.

Рот у Рода сжался. Это совпадало с его впечатлением о личности Гратума.

— И что же он предпринял в связи с этим?

— Да он просто пропал, пока я успел ударить, исчез! И снова появился в десяти футах от прежнего места, по мою сторону изгороди! Тут меня охватил страх, но я все равно бросился на него, взревев от гнева. Он взлетел ввысь, вытащил из плаща толстый жезл и ударил меня им. Я попытался отнять его, но он, казалось, всегда знал, где я схвачу в следующий раз, и ударял в ином месте. Так он и колотил меня по голове и плечам, пока я не упал без сознания. Когда я пришел в чувство, он стоял надо мной, каркая:

— «Радуйся, что я пощадил тебя, и пользовался лишь деревянным прутом, а не метнул в тебя огненным шаром и не наколдовал ежа тебе в живот!» — ...Он мог сие сделать, милорд?

— Сильно сомневаюсь в этом, — сухо улыбнулся Род. — Продолжай свой рассказ.

— Да о той схватке почти нечего больше рассказывать, — пожал плечами Гратум. — «Помни, — молвил он, — что теперь ты служишь мне, а не тому бездельнику, сэру Эвингу». — Тут мне кровь ударила в голову, как услышал я, что так называют моего лорда, но он увидел мое возмущение и снова ударил меня жезлом. Я остерегался удара, но он оказался вдруг у меня за спиной и ударил меня с другой стороны, а я не мог обороняться, так как рука, что должна бы это сделать оказалась подо мной. — «Помни, — снова молвил он, — и не бойся возмездия со стороны сэра Эвинга. Еще не успеет созреть урожай, как он больше не будет тревожить тебя». — А затем оскалился, словно плотницкая пила, и исчез с ударом грома.

Род заметил, что этот младший кудесник проделал всего-навсего телепортирование и леветирование, но применил он их для получения преимущества в бою.

— У сего червя-чародея нет никакой чести, — процедила сквозь зубы стоявшая рядом с ним Гвен.

— Полнейшее вероломство, — согласился Род, — и, следовательно, самоуничтожение. Если б ведьмы и чародеи так себя вели, на них бы мигом ополчились разъяренные толпы. Сколько времени они б тогда протянули?

— Вечность, — не замедлил с ответом Гратум. — Или так во всяком случае считают этот Лорд-Колдун и его рыцари-колдуны. Они не страшатся никакой силы, милорд, ни крестьянской, ни рыцарской.

Страх в его тоне подействовал на Рода. Он нахмурился.

— Похоже ты говоришь, словно имеешь опыт. Что произошло? Ты ведь сообщил сэру Эвингу об этом небольшом инциденте, не так ли?

— Сообщил, — закусил губу Гратум. — И жалею об этом, хотя все равно ему сообщил бы кто-нибудь из пахарей во владениях Эвинга.

— В каждом случае действовал тот же самый чародей?

— Да, звали его, как он сказал, Мелкант. О нем ничего не передавали из других поместий, но в каждое из них также являлся чародей или ведьма. Тем не менее, именно наш сэр Эвинг разгневался и выехал с дюжиной своих ратников отыскивать этого Мелканта.

Род сжал челюсти.

— Как я понимаю, сэр Эвинг его нашел.

Гратум развел руками.

— Мы не знаем, что думать, так как он не воротился. А ратники его вернулись, но одеты были ту форму, что на тех кто преследовал нас. — Он ткнул большим пальцем через плечо в сторону кучки связанных солдат. — Да, они вернулись, этих людей мы знали с детства. Они вернулись и сказали нам, что сэра Эвинга больше нет, и что мы служим теперь его чести лорду Мелканту.

Род уставился на крестьянина, и Гвен схватила его за руку. Это вернуло Рода к реальности, он откашлялся и спросил.

— Не было ли в них чего-то странного? В том как они выглядели?

— Да. — Гратум легонько постучал себя около глаза. — Странность была вот здесь, милорд, в их взглядах. Хотя я не могу вам сказать, чего же в них было особенного.

— Но там было не то, чем бы оно ни было, — кивнул Род. — Что же делали солдаты? Остались убедиться, что вы продолжаете пахать?

— Нет, они сказали нам, что мы теперь работаем на Мелканта и велели не говорить о том, что произошло никому. Но между собой крестьянам разговаривать разрешили, нельзя разговаривать с другими крестьянами.

— И поэтому пополз слух?

— Да. Он пополз от крестьянина к крестьянину, пока не дошел через несколько поместий к нашему лорду, графу Новгору.

Род продолжал хмуриться.

— Как я понимаю он вассал герцога Романова.

— Да, милорд. Граф созвал своих ленников, но на призыв его откликнулись не больше дюжины рыцарей, так как другие выступили на бой с чародеями.

— Ах вот как! Как я понимаю, слух разлетелся не так быстро.

Гратум пожал плечами.

— Я думаю достаточно быстро, милорд, но такая новость лишь разгневала наших добрых рыцарей, и каждый выступил против чародея, оспаривавшего его землю, думая, что его войско справится с сей задачей.

— Но оно не справлялось, — Род поджал губы. — Потому что они выходили на каждого рыцаря по одному, но держу пари, все они столкнулись с объединенными силами этого Лорда-Колдуна и всех его присных.

Лицо Гратума потемнело.

— Неужто так?

Род нетерпеливо мотнул головой.

— Вы, крестьяне, должны перестать верить всему, что вам говорят, Гратум, и начать выяснять некоторые факты!.. О, не надо так на меня смотреть, я такой же нормальный, как и ты! Что произошло с графом Новгором и его недоукомплектованной армией?

Гратум покачал головой.

— Мы не знаем, милорд, ибо нами овладел страх, и мы поняли, что в случае победы колдуна, мы будем порабощены злой магией, а с нами наши жены и дети. Мы, простые люди, увязали тогда все, что могли унести, и так как у нас не было возможности бороться, мы бежали по проселкам к дороге, а потом по дороге к большаку.

— Так значит вы не знаете, кто победил?

— Не знаем, но на следующий день, когда мы рано утром снова тронулись в путь, средь нас прошел слух, а на дороге к тому времени находились сотни людей, милорд. Не только мы, люди сэра Эвинга, надеялись остаться свободными. Так вот, из хвоста толпы долетело известие до нас, шедших в голове, о том, что нас преследуют солдаты в зеленых куртках. Мы ускорили шаг, но вскоре пришло известие, что солдаты настигли кучку крестьян, и отправились в цепях обратно. При таком известии многие откололись, деревня за деревней сворачивали на боковые дороги и прятались. Когда мы добрались до возвышенности и оглянулись, то увидели, как от основного войска отделялись отряды ратников и сворачивали на боковые дороги. Поэтому мы повернули на юг и заспешили, словно за нами по пятам гналась смерть. Так как до нас докатилось известие, что солдаты начали убивать тех, кто противился своему пленению. Потом мы свернули на окольный путь и прятались, зажав детям рты, когда солдаты промчались мимо. Тогда мы снова вышли на большак и опять отправились на юг. Мы шли всю ночь напролет неся малышей на носилках, надеясь что солдаты будут спать, пока мы шагаем. Так вот мы и оказались этим утром там, где вы нас нашли.

Род посмотрел на небо.

— Давайте-ка, прикинем, сегодня... вчера... Нынче должен быть третий день после битвы.

— Да, милорд.

— И лишь вашему маленькому отряду, единственному удалось забраться достаточно на юг, чтобы пересечь границу?

Гратум развел руками.

— Единственные на большаке, милорд. Может быть есть и другие, но мы о них не знаем... если б не вы с вашей семьей, нас тоже не было бы здесь. — Он содрогнулся. — Бедный наш граф Новгор! Мы можем лишь молиться о его спасении.

Воздух треснул, раздаваясь в стороны, и на уровне глаз Рода заплавал Грегори, причалившись ручонкой к его плечу.

Крестьяне уставились на него и попятились в ужасе.

— Мир, — успокаивающе поднял руку Род. — Этот ребенок помог спасти вас от солдат колдуна. — В чем дело, сынок? Время сейчас не самое подходящее.

— Папа, — сказал мальчик, глядя на него огромными глазами. — Я слушал и...

— Разговор у нас был не совсем приватный, — пожал плечами Род. — И что такого?

— Если б граф Новгор победил, то солдаты в ливрее колдуна не гнались бы за этими крестьянами.

Крестьяне, о которых шла речь, так и ахнули, а одна женщина воскликнула:

— Но его недавно отняли от груди!

Род повернулся к ним, не скрывая гордой усмешки.

— Видели б вы, какие он придумывает предлоги, чтобы не есть овощи. Но думаю, что довод он привел здравый; я бы не питал больших надежд на победу графа Новгора.

Крестьяне заметно понурились.

— Но нужно обязательно получить определенный ответ. — Род широким шагом двинулся вперед.

Крестьяне отпрыгнули в сторону.

Род подошел к связанным солдатам. Он заметил, что один или два уже пытались порвать свои путы.

— Начинают приходить в себя. Думаю, они могут знать кто победил. — Протянув руку, он рывком поднял на ноги одного солдата, а затем повернулся к крестьянам. — Кто-нибудь знает его?

Крестьяне пригляделись и, отрицательно покачали головами. Вдруг одна женщина ткнула пальцем, показывая на солдата наверху третьей кучи.

— Вон там Гэвин Арлинсон, пошедший в бой за добрым сэром Эвингом! Как же получилось, что он сражается на стороне врага своего лорда?

— Да, любой из них, если уж на то пошло? Все же, он вполне подойдет для нашей цели. — Род слегка толкнул солдата, которого держал, тот пошатнулся и упал навзничь на своих товарищей. В последнюю секунду Род, конечно, подхватил его и осторожно положил на землю; затем прошел через груды связанных поставить на ноги Гэвина Арлинсона. Он слегка похлопал его по щекам, пока у него не затрепетали веки, а потом кликнул:

— Магнус, бренди! Оно в тюке у Векса.

Старший сын протолкнулся через толпу к отцу, протягивая фляжку. Род взял ее, замечая, что никого не удивляет появление Магнуса. Он прижал горлышко к губам Арлинсона и накренил фляжку. Солдат закашлялся, разбрызгав бренди вокруг себя, а затем проглотил. Наморщив лоб, посмотрел на Рода.

Выражение в его глазах заставило Рода вздрогнуть. Признаться, остеклянелость взгляда могла быть вызвана полученным ударом по голове, но непоколебимая, немигающая холодность во взоре — это совсем другое дело.

Род придал голосу решительный тон и осведомился.

— Что произошло с сэром Эвингом?

— Он умер, — ответил солдат ровным тоном. — Он умер, как должен умереть всякий, кто выступит против мощи Лорда-Колдуна Альфара.

Род услышал у себя за спиной негодующее аханье и ропот, но не обернулся.

— Расскажи нам, каким образом это случилось.

— Рассказать легко, — ответил с презрением солдат. — Он со своими людьми отправился в поход на поиски чародея Мелканта. Они отправились по старой проселочной дороге через лес, и на одном лугу повстречали его. Но не одного Мелканта, а его братьев чародеев и сестер ведьм, всех четверых, вместе с их преподобным владыкой, колдуном Альфаром. Тогда чародеи и ведьмы вызвали разных чудовищ, напавших на сэра Эвинга и его людей, в то время, как ведьмы метали шаровые молнии. Около сэра Эвинга возник в воздухе чародей, пронзив его сквозь забрало, стащил с коня. Тут его солдаты побежали прочь, но Лорд-Колдун призывно крикнул, и они остановились. Одним взглядом он удержал их всех. И тогда он объяснил им, кто он такой и зачем явился.

— Ладно, — кисло улыбнулся ему Род. — Кто он такой?

— Человек с талантом и, следовательно, благородный по рождению, — натянуто ответил солдат, — явившийся освободить нас от цепей, в которых нас держат двенадцать Лордов и их лакеи.

— И что это за цепи? — поинтересовался Род. — И зачем вас нужно освобождать?

Солдат презрительно скривил рот.

— «Зачем» не имеет значения. Важно, что порабощение налицо.

— С этим я могу согласиться, но не в том смысле, который имеешь в виду ты. — Род повернулся к жене. — Я называю это гипнозом мгновенного типа. А каков твой диагноз?

— Тот же самый, милорд, — медленно проговорила Гвен. — Это похоже на Дурной Глаз, с каким мы имели дело десять лет назад.

— Пожалуйста! — поморщился Род. — Не напоминай мне, как давно это было. — На него накатила краткая, но сильная волна ностальгии, он вдруг снова ощутил те дни, когда им с Гвен приходилось беспокоиться только об одном маленьком чародее. Из-за тысячи с кем-то враждующих зверолюдей...

Он стряхнул это настроение.

— Ты можешь что-нибудь с ним сделать?

— Ну да... разумеется, милорд. — Гвен подошла к нему, глядя прямо в глаза. — Но разве ты не желаешь попробовать сам?

Род покачал головой, крепко стиснув челюсти.

— Нет, спасибо. Я сумел продержаться всю эту стычку, не выходя из себя, сам не понимаю как. Но я предпочитаю не искушать судьбу. Посмотри, что ты сможешь с ним сделать, хорошо?

— С радостью, — ответила она и стала пристально смотреть в глаза солдату.

Через минуту тот оскалил зубы. Род взглянул на стягивающие ему запястья ремни, и на связанные голени. Мускулы у него напряглись, пытаясь порвать кожу, и ремни врезались в тело, но порваться они не могли. Он снова посмотрел на лицо солдата. Оно побледнело, на лбу выступили бисеринки пота.

Внезапно он оцепенел, глаза вылезли из орбит, а все тело забила такая крупная дрожь, что, казалось, он рассыпается на части. Затем он обмяк, испуганно оглядываясь и дыша так тяжело, словно пробежал милю.

— Как... Кто...

Гвен прижала к глазам ладони и отвернулась.

Род перевел взгляд с нее на солдата и обратно. Затем позвал Гратума и подтолкнул солдата к нему.

— Вот! Поддержи его! — Прыгнул к жене, подхватив ее в объятия. — Все кончено, милая. Его больше тут нет.

— Нет... я здорова, муж, — прошептала она ему в камзол. — И все же было неприятно.

— Что? Ощущение его разума?

Она молча кивнула.

— Чем оно было? — прицепился Род. — Ощущением нарушения? Особенностью загипнотизировавшего его мозга?

— Нет, дело в отсутствии такового.

— Отсутствии?

— Да. — Гвен посмотрела ему в глаза, между бровей у нее пролегла морщина. — В его разуме не было ни малейшего следа любого рассудка, милорд. Даже при Дурном Глазе в зверолюдях всегда было ощущение, стоящего за ним присутствия кого-то иного, но здесь не было ничего.

Род озабочено нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что его загипнотизировали и подвергли промыванию мозгов, но тот, кто проделал это, настолько умел, что даже следа не оставил?

Гвен стояла неподвижно, потом пожала плечами.

— А что еще может быть?

— Но зачем утруждать себя? — задумчиво проговорил Род. — Ведь любая ведьма, знающая элементарные основы, мигом узнает эти чары.

Гвен покачала головой и отодвинулась от него.

— Это тайна. Оставим ее пока, надо пробудить других. Корделия! Джефри, Магнус, Грегори! Слушайте мои мысли, учитесь тому, что я делаю! — И опустилась на колени подле связанных солдат. Дети собрались вокруг нее.

Род понаблюдал за ней, а затем, покачав головой, снова повернулся к Арлинсону. Взглянул ему в глаза и обнаружил в них неотвязные воспоминания.

Солдат отвел взгляд.

— Не вини себя, — мягко сказал Род. — Ты находился во власти чар. Твой разум не принадлежал тебе.

Солдат с интересом поднял на него глаза.

— Это чистая правда, — Род заглянул солдату глубоко в глаза, словно пристальный взгляд мог сам по себе убелить его. — Скажи мне, что ты помнишь?

Арлинсон содрогнулся.

— Все, милорд. Смерть графа Новгора, первые наложенные на нас чары, поход к замку, углубление чар...

Род ждал, но солдат повесил голову, весь дрожа.

— Продолжай, — поднажал Род. — Что произошло после углубления чар?

Арлинсон вскинул голову, широко раскрыв глаза.

— Чего еще там было?!

Род на мгновение уставился на него, а затем медленно произнес:

— Ничего. Ничего такого, что бы ты мог изменить, солдат. Ничего такого, из-за чего стоит терзать себе сердце. — Он проследил, как в глазах солдата начал таять страх, а затем предложил.

— Давай немного вернемся назад. Они — я имею в виду, чародеи — отвели вас всех в замок, верно?

Арлинсон кивнул.

— Это был замок барона Строголя, милорд. — Он содрогнулся. — Но никто б не узнал его, миновав надвратную башню. Он весь пропитался сыростью и плесенью. Камышовую подстилку в зале не меняли по меньшей мере месяц, возможно, с самой осени, и все окна и бойницы закрывали ставни, не пропускавшие дневной свет.

Род занес все это в памятку и спросил.

— А что с графом?

Арлинсон медленно покачал головой, не отрывая взгляда от Рода.

Род переступил с ноги на ногу, нащупал кинжал.

— Как они углубили чары?

Арлинсон, дрожа, отвел взгляд.

— Я знаю, это больно вспоминать, — мягко сказал Род, — но мы не сможем бороться с этим колдуном, если не будем ничего знать о нем. Постарайся, хорошо?

Арлинсон снова вскинул взгляд на Рода.

— Значит вы думаете, что сможете бороться с ним?

Род нетерпеливо пожал плечами.

— Конечно, сможем, но я хотел бы надеяться на победу. Расскажи мне, как они углубили эти чары.

Какое-то время солдат смотрел на него, а затем медленно кивнул.

— Это было сделано так. Нас разместили в темнице и выводили из клетки по одному. Когда пришла моя очередь, меня привели в столь темное помещение, что я не могу сказать, какой оно величины. На столе, рядом со стулом, куда усадили меня, стояла зажженная свеча, и мне велели смотреть на пламя. — Лицо его скривилось. — Что еще там было?

Род кивнул.

— Значит, ты сел и уставился на пламя. Что-нибудь еще?

— Да, какие-то невидимые музыканты заиграли музыку, какой я никогда раньше не слыхал. Понимаете, она была какой-то заунывной, вроде как у волынки, но больше походила на звуки виолы. И еще один невидимый бил в барабан...

— Отстучи его бой, — мягко попросил Род. Удивленный солдат уставился на него. А затем начал похлопывать себя по бедру, не сводя глаз с Рода.

Род узнал ритм: в нем билось человеческое сердце.

— Что еще?

— Потом тот, кто сидел напротив меня — но было так темно, что я мог определить его присутствие только по звуку его голоса — начал говорить об усталости и сне. Веки мои начали тяжелеть. Я помню, как они все опускались, а я боролся с дремотой и все же поддался ей. Уснул — до сего часа. — Он взглянул на свое тело, казалось, в первый раз, увидев свою одежду. — Что это за ливрея?

— Мы тебе скажем после того, как ты ее снимешь, — коротко обронил Род и хлопнул солдата по плечу. — Смелей, солдат. Тебе понадобится величайшая храбрость когда ты узнаешь что же произошло пока ты был, э... пока ты «спал». — Он повернулся к Гратуму. — Развяжи, его. Oн снова на нашей стороне. — Род увидел, что под пристальным присмотром Гвен дети пробуждали уже последнего солдата. — Осторожно, Магнус, осторожно — его разум спит. А ты, Джефри, помедленней — нет, назад! Отступи! Если разбудишь его слишком быстро, то рискуешь ввергнуть его обратно в беспамятство от потрясения тем, что он находится в данный момент так далеко от своей постели.

Солдат, о котором шла речь, болезненно моргнул, затем приподнялся на локте. Он опустил взгляд и уставился на свои связанные запястья. Когда он начал рваться из пут, его глаза утратили свое ошалелое выражение. Через несколько секунд он опять осел, опираясь на локоть, глубоко дыша.

— Отлично, доченька, — одобрительно прошептала Гвен. — Ты очень удачно утешила его.

Род наблюдал, как ратник успокаивается. Наконец, он огляделся кругом широко раскрытыми глазами. Взгляд его остановился на Гвен, затем на детях и медленно поднялся на Рода.

— Теперь все проснулись, муж, и готовы, — голос у Гвен был тих. — Назови им свое положение и свое имя.

— Меня зовут Род Гэллоуглас. Я — Верховный чародей этого острова Грамарий. — Род попытался перенять у Гвен ее интонацию. — Рядом со мной моя леди, Гвендайлон, и мои дети. Они только что разбили державшие вас в рабстве злые и мерзкие чары. — Он выждал, переводя взгляд с лица на лицо, давая им воспринять сказанное. Когда он счел, что они понимают его, то продолжил. — Вы «проспали» три дня и в течении этого времени вы воевали солдатами в армии Лорда-Колдуна Альфара.

Они в шоке уставились на него. А затем все начали выстреливать один за другим вопросы, требуя объяснить, чуть не воя от недоверия.

Они взвинчивали себя до истерии. Нужно было это прекратить.

Род поднял руки ладонями кверху и проревел:

— Молчать!

Солдаты умолкли, так как воинская дисциплина вонзила свои крючья им в мозг. Но они были на взводе и готовы взорваться. Поэтому Род быстро проговорил.

— Сделанное вами в течении этих дней было в действительности не вашими деяниями — их совершил Лорд-Колдун и его присные. Они использовали ваши тела и часть ваших разумов. — Он увидел нахлынувшее на лица солдат выражение и признался:

— Да. Это было отвратительно. Но помните, что содеянное вами было их преступлением, а не вашим. Никакой вашей вины в этом нет, и вас нельзя обвинять в нем. — Он увидел, что они предчувствуют недоброе. Ну, хорошо, по крайней мере, они будут готовы, когда Гратум и его крестьяне расскажут им, что происходило. Он снова переводил взгляд с лица на лицо, задерживаясь на миг на каждой паре глаз, а затем выдохнул. — Но вы можете добиваться правосудия.

Все глаза сцепились с ним взглядом.

— Вы преследовали вот этот честной народ... — Род кивнул головой в сторону крестьян, — ...бежавший на юг. Вы перешли границу Романова и вошли в земли графа Тюдора. Держите же теперь путь на юг вместе с людьми за которыми гнались. Только теперь будьте их защитниками.

Он увидел, как на лицах солдат появилась решимость.

Род удовлетворенно кивнул.

— Вы отправитесь на юг, в Раннимид к королю Туану. Падете там ему в ноги и скажите, что вам велел явиться Верховный Чародей. Потом расскажите ему свою историю с начала и до конца, точно так, как Гэвин Арлинсон рассказал ее мне. Он вас выслушает и приютит. Если вы пожелаете, он, несомненно, примет вас в свою армию, чтобы во время его похода на север против тирана-колдуна, вы могли б помочь низвергнуть его.

Род ничего не сказал ни о грехе, ни об искуплении, но увидел по выражению лиц, как раскаяние превращается в устремленность. И повернулся к Гратуму.

— Мы можем доверять им. Сними с них путы.

Гратум неуверенно поглядел на него, но направился выполнять.

Род почувствовал, как его дергают за пояс и опустил взгляд.

— Папа, — обратился к нему Грегори, — а гвардейцы позволят им говорить с королем?

— Надо будет посмотреть, нельзя ли мне устроить тебя работать моей памятью. — Род повернулся и стал шарить в тюке у Векса, бормоча себе под нос. — Мы ведь захватили с собой стилос и немного бумаги, не правда ли?

— Захватили, — ответил голос робота, — но они на самом дне, под сухарями.

— Ну, конечно! Я же не ожидал на этой прогулке бурной переписки. — Род порылся глубже, откопал письменные принадлежности и написал неофициальную записку, прося разрешить подателю сего переговорить с Их Величествами. Он сложил ее, убрал стиль и повернулся к Корделии. — Запечатай, пожалуйста.