Чародей (№5) - Чародей в ярости

Гвен кивнула.

— Хвала небесам, оно не коснулось кости!

— Лорд Чародей! — Род поднял взгляд.

Они находились в большом зале замка герцога Романова. Это было просторное каменное помещение в тридцать футов высотой, сорок шириной и восемьдесят длиной — и пустое, поскольку все столешницы и козлы сложили у стен по окончании последней трапезы для вечерних представлений. Высокий стол по-прежнему стоял на своем возвышении, и Род сидел за ним на одном из стульев, а Гвен рядом с ним — но не на местах герцога и герцогини.

Из тайного хода к ним вышел широким шагом прапор, все еще носящий ливрею Альфара с горящими от возбуждения глазами.

— Вы посадили изменников под замок? — требовательно спросил Род.

— Да, милорд. — Прапор остановился прямо перед Родом. — Хорошо, что когда мы проснулись, то мигом узнали, тех солдат, которые были преданы узурпатору по собственной воле.

Род кивнул.

— По какому-то странному совпадению, они оказались именно теми, кто отдавал приказы.

Было также и несколько рыцарей-авантюристов, преданных Альфару без всякого гипноза. Их Роду пришлось посадить в темницу самому, ввиду наличия средневековых кастовых правил. Один из них оказал сопротивление. Но после того, как другие увидели, что с ним случилось, они пошли в темницу покорно. Было просто стыдно потерпеть поражение от стайки детей... Пара предателей с более быстрой реакцией, правда, сбежали, как только вокруг них начали пробуждаться крестьяне. Рода это устраивало, у него было под рукой несколько тысяч солдат, нуждавшихся в каком-то деле для успокоения своей совести. Охота для этого отлично подойдет.

Но примкнувших к Альфару простых солдат можно было предоставить заботливому милосердию их бывших товарищей — коль скоро Род ясно дал надежду, что они останутся в живых.

— Так значит вы нашли самую глубокую и темницу, чтобы заточить их в нее?

— Да, милорд. — Глаза у прапора запылали. — Мы освободили ее от единственного обитателя. — Он с поклоном обернулся к заставленному ширмами проходу, и в зал, прихрамывая вошел бывший заключенный. Камзол и рейтузы на нем были порваны и покрыты коркой запекшейся крови, лицо было вымазано грязью, а волосы свалялись. Вдоль правой стороны лица у него тянулся длинный синевато-багровый порез, который, наверняка, оставит после себя страшный шрам. Он тяжело хромал, руки и ноги у него ослабли от бездействия, но держался он, выпрямив спину и высоко подняв подбородок. С ним шли двое рыцарей, ошеломленных, не понимающих ничего, что с ними происходит, но прямых и гордых. За ним следовал с растерянным видом Саймон.

Род с усилием поднялся на ноги, не обращая внимание на жгучий протест раненого бедра, а прапор провозгласил:

— Приветствую вас милорд, герцог Романов!

Род спустился с помоста и стиснул за плечи человека бывшего когда-то его врагом.

— Хвала небесам, вы живы!

— И вам за это отличное спасение! — склонил голову герцог. — Рад встрече, лорд Чародей! Я, и род мой, всегда будем в долгу перед вами и вашими!

— Ну может быть больше перед «вашими», чем перед «вами». — Род оглянулся на детей, сидевших чинно и смирно на ступенях возвышения позади так и светившейся от гордости матери.

— Когда дело дошло до критического момента им пришлось вытаскивать мой бекон из огня.

— Тогда я от души благодарю вас, леди Гэллоуглас, и вас, храбрые дети! — герцог снова склонил голову.

Краснея, они вскочили на ноги и поклонились.

Когда герцог выпрямился, на лице его читалось беспокойство.

— Лорд Чародей — моя жена и дети. Они... спаслись?

— Спаслись, и моя жена и дети позаботились чтобы они добрались до Раннимида благополучно. — Род повернулся к Гвен — Не так ли?

— Истинно так, милорд. Мы не отступились от того, что обещали тебе сделать.

— Да — вы никогда не обещали мне оставаться в безопасном месте, не так ли? Но Альфар что-то упомянул об уготованной вам страшной участи...

— В самом деле! — еще шире раскрыла глаза Гвен. — Значит дальше намерений дело так и не пошло. Интересно, был ли ты столь милостив разделываясь с ним.

— Я никогда не любил затяжных смертей. — Но Род почувствовал себя от всего этого лучше. — Он также намекал, что герцогиня и ее мальчики не остались в безопасности...

— Снова ложь, — поспешно заверила Гвен, когда на лице у герцога вновь появилась тревога. — Мы проводили их до Раннимида, где они пребывают в безопасности под защитой их Королевских величеств.

— Да... для чего ж еще существуют монархи? — Но Род заметил промелькнувшую на лице Романова тень стыда, видимо при воспоминании о его участии в мятеже.

— Мы всего три часа назад играли с ними, папа, — добавил Джефри.

Герцог испустил вздох, успокаиваясь. А затем в нем проснулся отец и хозяин дома.

— Три часа? И ваши дети еще время не обедали? — Он мигом повернулся к прапору. — Любезный прапор, отыщи-ка поваров! Пробуди их от дремоты и прикажи подать мяса и вина — и медовые коврижки.

Дети заметно оживились.

— Три часа назад. — Герцог, нахмурив лоб, снова повернулся к детям. — Это было в Раннимиде?

Дети кивнули.

Герцог опять повернулся к Роду.

— Как же они смогли прийти к вам на помощь?

— Хороший вопрос. — Род снова повернулся к Гвен. — Здесь было довольно опасно, дорогая. Как близко вы все-таки находились, дожидаясь, когда вы мне понадобитесь?

— Мальчики находились в Раннимиде, милорд, как ты только что слышал, — ответила Гвен. — Они могли находиться там, поскольку способны одолеть сотню лиг, не успев и глазом моргнуть.

Роду было известно, что возможности у них намного больше, но говорить об этом, казалось, неблагоразумным.

— Вначале, — продолжала Гвен. — Мы с Корделией пребывали вместе с ними, ибо могли следить за твоими мыслями, даже с такого расстояния, и прилететь к тебе на помощь, если б ты оказался вблизи опасности. И потому меня сильно встревожило, когда твои мысли внезапно прекратились.

Корделия подтверждающе кивнула, глядя огромными глазами.

— Она плакала, папа.

— О, нет, милая! — схватил Род за руки Гвен. — Я не хотел...

— Да, поистине. — Улыбнулась она. — И все же ты поймешь мою озабоченность.

Род медленно кивнул.

— Конечно.

— Посему я оставила мальчиков под защитой Их Королевских Величеств и Брома О'Берина, и снова вылетела на север. Я приняла обличье скопы...

Род закатил глаза кверху.

— Я знал, когда увидел того ястреба-рыболова в такой дали от моря, что попал в беду! — Конечно, он знал, что в действительности Гвен могла уменьшаться до размеров птицы не больше, чем бабочка сыграть роль акушерки при жирафе. Это было просто спроецированной иллюзией, заставлявшей людей думать, будто они видят птицу вместо женщины. — Если б я не оградил щитом свои мысли, то, вероятно, увидел бы твои чары насквозь!

— Если б ты не оградил щитом свои мысли, мне не пришлось бы подлетать так близко, чтобы увидеть тебя, — отпарировала Гвен. — И хоть ты и замаскировался, я узнала тебя, Род Гэллоуглас.

Это, по крайней мере, успокаивало.

— А потом, — закончила Гвен. — Требовалось лишь прислушиваться к мыслям того доброго человека, ехавшего рядом с тобой. — Гвен повернулась к Саймону. — Спасибо вам, мастер Саймон.

Старший Чародей все еще выглядел сконфуженным, но, тем не менее, поклонился, улыбаясь.

— Для меня было большой честью послужить ему, миледи, хоть я и не знал всего.

— А когда вас схватили, — продолжала рассказ Гвен, — я вызвала к себе Корделию, сидеть, дожидаясь в заброшенной пастушьей хижине. Затем, когда ты вырвался из-за своего щита, я уже и сама могла услышать твои мысли.

— Правда, ты и не собиралась пропускать их, — пробормотал себе под нос Род.

— Ну, разумеется нет! — негодующе воскликнула Гвен. — Затем, когда ты явился в башенные покои, я поняла, что миг битвы близок и вызвала Корделию из хижины лететь к башне; а когда то таинственное устройство прекратило подчинять всех и вся и начало освобождать от чар, я поняла, что время битвы настало. И тогда я вызвала твоих сыновей, чтобы семья снова могла быть вместе.

— Очень по-домашнему, — усмехнулся Род. — И, хотя я был очень рад всех вас видеть, не буду скрывать, я б радовался еще больше, зная, что дети в безопасности до самого последнего часа.

— Безусловно, милорд! Я б не стала подвергать их опасности.

Род с подозрением поглядел на нее.

— А как бы ты назвала последнюю стычку — домашним заданием?

— О, нет! Для этого она была чересчур отличной! Сплошной восторг! — воскликнул Джефри.

— Домашнее задание — сплошной восторг, — пролепетал Грегори.

— Папа! — негодующе воскликнула Корделия, а Магнус выпятил подбородок на дюйм дальше.

— Это было не труднее, чем работать по дому.

— Мы уже сражались с каждым и каждой из них, — напомнил ему Джефри — и знали их силы, за исключением Альфара, а его мы предоставили тебе.

— Приятно знать, что вы так уверены во мне. Но могли произойти несчастные случаи...

— Таковые всегда могут произойти с детьми, — вздохнула Гвен. — Здесь, по крайней мере, они были у меня на глазах. Сам подумай, муж, что могло б случиться, если б мне пришлось оставить их на кухне, без присмотра.

— Твой довод ясен, — содрогнулся Род — пожалуйста, не устраивай такого эксперимента. — Он повернулся к герцогу.

— Вам когда-нибудь доводилось чувствовать себя лишним?

— Нет, папа, — воскликнул Магнус. — Мы могли лишь помочь тебе закончить эту кампанию.

— Истинно, — поддакнул глядя круглыми глазами Грегори. — Мы мало знали, чтобы заставить колдуна принять бой.

Но Род уловил лукавый взгляд, которым обменялись Магнус и Джефри. Однако при данных обстоятельствах он счел более разумным не упоминать об этом.

— Итак, муж мой, — схватила его за руки Гвен. — В том бою я все время слышала твои мысли. Гнев твой присутствовал там, но ты сдерживал его. Значит ты принял близко к сердцу совет этого доброго человека? — она кивнула на Саймона.

— Да, — подтвердил Род. — На этот раз он подействовал.

— Ты хочешь сказать, папа, что ты не будешь больше гневаться? — вскричала Корделия, а остальные дети обрадованно подняли головы.

— Не могу этого обещать, — уклончиво сказал Род, — но, думаю, мне удастся лучше сдерживать гнев. А в чем дело? Что вы там затеяли?

Их ответ опередило появление поваров, спотыкаясь, доставивших обед. Они расставили блюда по столу, и дети с радостными криками кинулись туда. Первым туда добрался Магнус, и открутив у курицы ножку сунул ее отцу.

— Вот, папа! Эта твоя законная часть!

— Ну, спасибо, — поблагодарил позабавленный Род. — Приятно знать, что я пользуюсь здесь некоторым рангом.

— А другую мне, — Корделия протянула руку за другой куриной ножкой.

— Нет, тебе птичьи ножки никогда не нравились!

Рука Джефри молниеносно метнулась вперед и схватила кость раньше нее.

— Отдай! — закричала Корделия. — Я первая предъявила на нее права!

— А коснулась ее первой моя рука!

— Но я добрался до птицы раньше вас обоих! — положил руку Магнус на кость раздора. — Если я не забыл об отце, это еще не отстраняет меня от выбора!

— Э, дети, — кротко обратился к ним Род, — потише, пожалуйста.

— Она моя!

— Нет моя!

— Я самый старший! Мое право первое!

— Дети! — Род чуть повысил голос. — Прекратите!

Гвен успокаивающе положила ладонь ему на руку. Это подействовало, его гнев так и не полыхнул.

Корделия повернулась к братьям.

— Так вот, черт возьми, вы самые надменные, грубые мальчишки, каких когда-либо видел...

— А зачем черту брать тебя? Ты и так чертовка!

И спор перешел в дикие крики обвинений и контрообвинений.

Род стоял, оцепенев, пытаясь сдержать нарастающий гнев. Затем он поймал взгляд Саймона. Род пристально посмотрел в спокойные, отвечающие ему ровным взглядом глаза Саймона и запас силы, которой за собой и не числил. Он сделал глубокий вдох и напомнил себе, что их ссоры могут придавать ребячливый вид им (как оно и полагается), но не ему. Если он не начнет кричать вместе с ними. Эта мысль обуздала его гнев и сдерживала его. Он был самим собой, Родом Гэллоугласом — и был самим собой, ни менее важным, ни вообще меньшим, в каком-либо смысле, просто потому, что его дети не обращали на него внимания.

Но он знал, как добиться их внимания. Протянув руку, он схватил последнюю куриную ножку и открутил ее.

Дети с удивлением резко развернулись к нему.

— Папа! Нет! Тебе не нужна! У тебя уже есть одна, папа!

— Так несправедливо! — заикнулся и маленький Грегори, агрессивно выставив подбородок поверх сложенных рук.

— Но это разрешает спор, — указал Род. Он повернулся к Гвен, и, рисуясь, с поклоном вручил ей куриную ножку. — Дорогая, сегодня ты спасла положение. Твоя слава ничуть не уступает моей.

— Но, папа! — уперла кулачки в бока Корделия, сердито глядя на него. — Тебе же полагается быть теперь любезным папочкой!

— Да ну, — промурлыкал Род, — с чего это ты взяла?

Примечания

1

игра с мячом — прим. перев.