Это не замечания о различиях во времени, которые так сильно аберрируют; это безвременный характер инграмм. Время — великий шарлатан, оно ничего не излечивает, оно только изменяет свойства окружающей среды и окружение человека. Инграмма десятилетней давности, со всеми болезненными эмоциями, может быть, покрылась оболочкой и „забыта“, но если она рестимулирована сегодня — она уже перед вами, готовая вызвать соответствующие действия.» — “Дианетика”, с. 405.

Цель дианетической терапии — полное опустошение реактивного банка инграммных записей, очистка его (отсюда и происходит термин «клир» — «clear», т.е. чистый).

Дианетической терапии посвящена третья книга “Дианетики”. Мы также не будем её пересказывать. Отметим только главное в ней. Л.Р.Хаббард особое внимание уделил тому, чтобы пациент не вводился в её ходе в бессознательное состояние, что сопровождалось бы неизбежным пополнением его инграммного банка. А если пациент в ходе сеанса непроизвольно сам всё же впадет в бессознательное состояние, то процедура клирования построена так, чтобы пациент осознанно вспомнил всё, что происходило с ним и вокруг него, пока он пребывал в спонтанно возникшем во время сеанса терапии состоянии бессознательности. Сама терапия, как она описана в книге “Дианетика”, сводится к беседе двух людей по определенным Кодексом Одитора и процедурой правилам.

Это называется «одитинг». Это слово и однокоренные с ним происходят от английского, имеющего значение «слушать и рассчитывать» — “Дианетика”, Глоссарий, с. 522. В этой беседе на одитора, ведущего сеанс, возлагается задача, задавая вопросы и высказывая пациенту просьбы, заставить его реактивный ум выдать содержание инграмм на уровень сознания пациента. В ходе проводимого таким образом клирования инграммы последовательно выявляются, но они не уничтожаются в том смысле, что стираются из психики, вследствие чего субъект якобы лишается какой-то части памяти о своей прошлой жизни.

Процесс вхождения сознания в инграмму для пациента неприятен в силу специфики обстоятельств, в которых возникли инграммы, а кроме того реактивный ум, как утверждает дианетика, блокирует осмысленный доступ сознания к этой информации, оберегая его от неприятных переживаний. По этой причине без помощи одитора не обойтись. Как объясняет это Л.Р.Хаббард, сам пациент при вхождении его сознания в инграмму не может ни её анализировать, ни управлять вхождением в неё, поскольку инграммная информация подавляет его аналитический ум. Л.Р.Хаббард пишет:

«Только при помощи терапии Дианетики аналайзер может овладеть этими данными (и устранение инграммы не зависит от того, контактирует ли с ними аналайзер, несмотря на старое поверье, что „осознание“ чего-то сразу же от этого излечивает: стоит только „осознать“ инграмму без Дианетической технологии [59], и человек сразу же в беде).» — “Дианетика”, с. 95, 96.

«С самого начала исследований Дианетики в 1930 году большинство пациентов до какой-то степени верили в то, что могут работать над своими кейсами („case“ — по-английски случай: наше пояснение при цитировании) на самоконтроле.

Непонимание того, что одитор интересуется только тем, что было сделано пациенту, а не тем, что было сделано им самим кому-то другому, а также некоторая стыдливость или надуманное чувство вины часто порождают пустую надежду, что человек может делать одитинг сам себе.

Этого нельзя сделать. Это прямое заявление и научный факт. Одитор нужен по множеству причин. Он сидит не для того, чтоб контролировать преклира и понукать им; его функции заключаются в том, чтобы слушать, настаивать, вычислять проблему преклира и помочь ему разрешить её. Работа идет с учетом следующих уравнений:

** Динамики преклира слабее, чем сила его реактивного банка.

** Динамики преклира плюс динамики одитора обладают большей силой, чем сила реактивного банка преклира.

** Аналитический ум преклира отключается каждый раз, когда он добирается до инграммы, и тогда он больше не в состоянии за ней гоняться и проходить её достаточное количество раз, чтобы разрядить её без помощи одитора.

** Аналитический ум преклира плюс аналитический ум одитора в состоянии найти инграммы и пройти их.

(Есть еще одно уравнение, которое больше нигде не упоминается, но оно имеет отношение к Кодексу Одитора и математически доказывает необходимость этого Кодекса:

** Сила инграммного банка преклира плюс сила аналитического ума одитора вместе больше, чем аналитический ум и динамики преклира. «…»)» — “Дианетика”, с. 440, 441.

Но после выхода с помощью одитора инграммной информации на уровень сознания пациента она перестает быть инграммой, не искажает деятельности его аналитического ума и психики в целом, занимает место в стандартных банках памяти на своем месте на траке времени, после чего поддается осознанному переосмыслению самим пациентом по его воле.

Замкнутые на эту инграмму ресурсы психики и, прежде всего, аналитического ума высвобождаются и становятся доступными для осознанного пользования ими по произвольному желанию индивида, что находит свое выражение в росте коэффициента интеллектуальности «IQ», исчезновении неврозов, психосоматических заболеваний и т.п. После выявления «бэйсик-бэйсик» и перегрузки её в стандартные банки памяти реактивный банк оказывается пустым (до нового периода бессознательности, когда открывается возможность к его пополнению), а человек становится клиром — нормальным с точки зрения дианетики по Хаббарду. При этом исчезают и психосоматические заболевания и нервно-психические заболевания, ранее возбуждавшиеся активными инграммами, после чего организм спустя какое-то время восстанавливает свой жизненный потенциал, насколько ему позволяют возраст и степень невосполнимого ущерба, понесенного им в прошлом.

Почти в самом конце книги Л.Р.Хаббард пишет следующее:

«(…) Культура, не говоря уж о юриспруденции, становится сложной и неповоротливой в возрастающей пропорции с количеством зла, которое она учреждает в жизни, пытаясь исправить старое зло. В конце концов не остается ничего разумного; не остается ничего кроме силы, и там, где не живет разум, но живет сила, нет ничего, кроме вихря безумной ярости. Туда, где существует безумная ярость, проблема которой не решена, со временем должна прийти апатия; и апатия, катясь по наклонной, неизменно приводит к смерти.

Мы сейчас стоим на мосту между двумя состояниями человека. Мы находимся над ущельем, которое отделяет невысокое плато от другого, более высокого, и преодоление этого ущелья — искусственный эволюционный шаг в человеческом прогрессе.

Одитор находится на этом мосту; когда он станет клиром, он будет на более высоком краю. Он увидит, что происходит интенсивное движение по мосту. Он может увидеть, как обычаи, законы, организации и общества пытаются избежать моста, но, сбитые с ног движущейся массой людей, срываются вниз в пустоту.» — “Дианетика”, с. 488.

Завершая книгу, Л.Р.Хаббард возвращается к этой аналогии:

«Ранее считалось, что мост через ущелье построить невозможно, да и вообще люди на нижнем плато просто не видели более высокого уровня, большинство не подозревало о существовании верхнего плато. Инженер, разработав новые принципы постройки мостов и найдя новые пути использования своих материалов, умудряется построить мост через ущелье. Он сам переходит ущелье по мосту и рассматривает новые земли с большим удовольствием. Больше и больше людей переходят мост. Мост устойчив, хоть и неширок, и по нему можно безопасно перейти ущелье. Он не был построен для быстрого насыщенного потока. Но он содержит основные принципы и аксиомы, при помощи которых мосты могут быть построены через ущелье опять и опять. Множество людей начинает приближаться к ущелью и смотреть вверх.

Каким бы было ваше мнение об обществе на нижнем плато, если бы люди там стонали, плакали, спорили и не помогли бы расширить мост или построить новый?

В этом учебнике мы даем начальные аксиомы и терапию, которая работает.

Ради Бога, беритесь за дело и постройте лучший мост!» — “Дианетика”, с. 495.

Иными словами, Л.Р.Хаббард утверждает, что его книга “Дианетика” — не собрание оторванных от жизни измышлений, а в ней описан большой практический опыт оказания помощи многим и многим людям в решении их психологических и прочих психически обусловленных проблем. Кроме того, сам он не настаивает на том, что построенный им “мост” — наилучший из возможных и предлагает тем, кто не согласен с его воззрениями, построить лучший «мост», нежели построил он.

Недовольство многих дианетикой и саентологией является подтверждением того, что дело Л.Р.Хаббарда не осталась без общественно значимых последствий. Изменив личностную психическую культуру и психическую деятельность, множество людей в разных странах мира стали жить иначе, чем жили при стихийно сложившейся их прежней психической культуре. Но чтобы понять существо этих изменений, необходимо рассмотреть некоторые вопросы, стоящие вне дианетики и саентологии по Хаббарду.

13 апреля — 27 июля 1998 г.

(Уточнения 2 — 8 ноября 1998 г.)

Среди вопросов, практически полностью исключенных из тематики, затронутой Л.Р.Хаббардом в книгах “Дианетика” и “Саентология”, оказались вопросы, относящиеся к истории глобальной цивилизации и к глобальной социологии.

На наш взгляд, в силу того, что человек существо социальное, т.е. обычно живет в обществе себе подобных, и никто из людей не может подменить своей персоной все человечество, всякая психологическая теория и практика не самодостаточны, а обусловлены реальным историческим путем, которым прошло общество, его настоящим состоянием, тенденциями развития и их осмыслением в исторической и социологической науке и преданиях.

По этой причине, прежде чем переходить к рассмотрению личностной психической культуры на основе дианетики и саентологии, мы осветим некоторые вопросы глобальной и региональной социологии, дабы выявились взаимосвязи дианетики и саентологии, распространяющей их саентологической церкви с историческим прошлым и историческими перспективами.

Необходимо особо обратить внимание на тот факт, что в обществе издревле культивируется исторический миф, отрицающий историческую реальность. Основной тезис этого культивируемого на протяжении многих столетий исторического мифа во всех его вариациях, к которому должен сам прийти читатель учебников истории и популярной литературы на околоисторические темы, это тезис о неуправляемом людьми, а равно и заранее непредсказуемом для них течении глобального исторического процесса. Всё общественное управление согласно этому тезису имеет хронологическими пределами сроки жизни одного поколения, а пространственными — если не государственные границы, то рубежи на которых военная сила этого государства в мирное время может базироваться и осуществлять патрулирование в боевых порядках. А за этими пределами всё согласно ему, якобы течет само собой без какого бы то ни было целенаправленного воздействия тех или иных внутриобщественных сил. Этот миф является прикрытием для заправил глобальной политики, которые осуществляют её в соответствии с ранее приведенной доктриной “Второзакония-Исаии” построения глобального расистского “элитарно”-невольничьего государства.

Но если и не делать ссылок на Библию, а смотреть на известные факты истории и изменение характера сменяющих друг друга общественно-экономических формаций с точки зрения достаточно общей теории управления, то можно увидеть только одно:

На уровне глобальной политики издревле прослеживается исторически устойчивая тенденция к построению глобальной расистской рабовладельческой цивилизации.

Хотя этот процесс является системообразующим в истории прежде всего Западной региональной цивилизации, тем не менее в нём просматривается, как под давлением общественного развития рабовладение как таковое совершает вынужденный отход на заранее подготовленные мировоззренческие и организационные позиции, стараясь при этом расширить географически подвластную себе (и единообразно управляемую) область.

Является строй рабовладельческим, либо же нет, определяется характером самоуправления этого общества, т.е. межличностными отношениями индивидов в нём. Так или иначе, управляемость общества и его самоуправление предполагает определённое соответствие действий людей жизненным ситуациям. В рабовладельческом обществе по отношению к изрядной части населения это соответствие действий ситуации в процессе управления социальной системой достигается за счет подавления или извращения (в преемственности поколений) свободы воли людей в целеполагании, избрании средств осуществления целей и т.п.

Как показывает исторически анализ, индивид, а также и целые социальные группы, могут быть рабами под давлением различных обстоятельств:

· принуждения грубой силой и страхом перед её применением — это основной способ осуществления рабовладения в региональных цивилизациях древности и при феодализме;

· человек может быть лично свободен в смысле рабовладения древности или феодализма, но будет рабом, пребывая в полной зависимости от источника финансирования — это капитализм, хоть государственный (на основе монополии госаппарата на рэкет — налогообложение), хоть мафиозно-банковский (на основе монополии на установление величины и распределение заведомо неоплатной задолженности — ростовщичество), хоть смешанный — государственно-олигархический капитализм;

· человек может быть рабом на основе идейной убежденности — примером чему стал социализм бездумных фанатиков, хоть по Марксу, хоть по Гитлеру, сменивший традиционный капитализм в ряде стран.

Исторически же реально все эти методы осуществления рабовладения — сила, долговая кабала, идейная убежденность — применялись одновременно, дополняя друг друга. Но в разные эпохи какой-то один из них был более ярко выражен и обладал большей значимостью чем другие в общественной организации жизни. Исторически реально рабовладение по существу, становясь более цивилизованным, смещало акценты от грубого силового принуждения до поддержания силой и финансами желательной рабовладельцам идейной убежденности и при этом становилось всё менее бросающимся в глаза: какое может быть рабовладение, если человек действует по своему убеждению?

Это смещение акцентов от грубой физической силы к насаждению единомыслия в области представлений людей о нормах жизни общества и составило изрядную долю содержания того, что на Западе принято называть общественным прогрессом, прогрессом цивилизации, но не принято называть по существу — совершенствованием системы глобального рабовладения.

В настоящем разделе мы рассмотрим специфику рабовладения на основе тоталитарных идеологий. Если управление обществом осуществляется успешно и нет кризиса управления, подобного нынешнему российскому, то для тех, кто не причастен к повседневности практической политики, большая часть провозглашаемых политических идей носит знаковый характер. «Знаковый» в том смысле, что провозглашенные идеи-лозунги всего лишь определяют разделение на своих и чужих, но не затрагивают повседневную жизнь членов общества, в котором господствует какая-то идеология, будь то хоть идеология «свободы от идеологий» или идеология «множественности идеологий» (горбачевский «плюрализм мнений»), хоть марксизм, хоть «православие, самодержавие, народность» или, что-то еще. Вопрос же о правильности культивируемых идей (правильности — как подтверждаемого практикой взаимно однозначного соответствия реальных процессов и их идейно выраженных образов) для большинства не встает, тем более, что досконально знать содержание господствующей идеологии и ей альтернативных в обществе — обязанность малочисленной категории идеологических работников: попов, функционеров партий и профсоюзов, некоторой части журналистов и профессуры, некоторых аналитиков спецслужб. Так жили в России во все периоды бескризисного управления: при всех государях, при всяком общественном устройстве, при всяких идеологиях.

Вопрос об адекватности культивируемых идеологий реальным жизненным процессам в сознании некоторой части ранее идеологически беззаботных встает только тогда, когда управление (политика), осуществляемое под знаменем этих идей, испытывает кризис; либо же вообще терпит крах, вследствие чего простые люди, в повседневности обычно далекие от практической большой политики утрачивают привычный им уровень социальной защищенности, что заставляет некоторую часть из них задуматься о содержании и смысле идеологий, о том, чему же их учили, и во что же по существу они беззаботно верили до наступления кризиса [60].

Но как показывает опыт краха нацистской Германии, опыт краха марксистского СССР, даже полный крах общественного самоуправления, осуществлявшегося под знаменем определенных идей, способен отрезвить далеко не всех: приверженцы неадекватных жизни социологических доктрин остаются среди переживших крах и в некотором количестве воспроизводятся и в последующих поколениях не взирая ни на что.

То же касается и США, и передовых, ныне якобы преуспевающих стран Запада и Востока: пока «искусство возможного» [61] в них делается устойчиво и не взваливает на обывателя непривычных для него проблем, обыватели в их большинстве будут убеждены в истинности открыто провозглашаемых и культивируемых в обществе идеологий, не задумываясь о том, что пропагандируемые в их среде доктрины могут быть всего лишь правдоподобным прикрытием утаенного от них политического знания, на основе которого реально и осуществляется вся полнота власти в обществе.

Исключения редки. Так, когда на заре советской власти многие партийцы были убеждены в истинности марксизма, некоторые из них — с наиболее развитой чувствительностью — уже тогда (в 1918 г.), после грандиозного успеха марксистской революции, не верили в марксизм и искали другой путь к обретению истинного (по их оценкам) тайного знания «Дюнхор», чтобы обладать полнотой власти, а не отмеренным им кем-то суррогатом, данным им в форме марксизма. Вследствие этого спецотдел ЧК-ОГПУ-НКВД вел работы в области мистики и оккультизма и пытался организовать экспедицию в Тибет с целью установления деловых взаимоотношений с махатмами Шамбалы, но всё было спущено на тормозах, после смерти Ф.Э.Дзержинского [62], а причастные к этим работам большей частью погибли в ходе последовавших волн репрессий.

И.В.Сталин, поднявшись до полноты осуществления внутриобщественной власти в СССР и в делании глобальной политики благодаря тому, что не был марксистом по существу, не пошёл на поиски «Дюнхора» или какой-то иной готовой к употреблению “экзотики-эзотерики”, но завещал в своей последней работе “Экономические проблемы социализма в СССР” от марксистского суррогата, предпочтя и рекомендовав путь общественно-политического творчества общей судьбы всеми на основе своего собственного исторического прошлого и намерений на будущее.

Но это — редкие исключения из господствующей статистики: большинство довольствуется теми мнениями, идеями, социологическими доктринами, что стали свойственны им «сами собой», пока они росли, получали образование, жили по своему разумению или недоразумению.

Т.е. рабство, осуществляемое на основе культивируемой бездумной идейной убежденности в сочетании с отвлечением интеллекта на реальные и вымышленные проблемы, не имеющие общественной в целом значимости, показало себя в прошлом довольно устойчивым (тем более в условиях, когда действительное управление социальной системой бескризисно осуществляется на основе утаенных от обывателя теоретических знаний и практических навыков, теоретически не формализованных). Эти знания и практические навыки воспроизводятся из поколения в поколение в знахарских кланах, осуществляющих рабовладение по отношению к остальному обществу. Исторически реально в преобразовании мира на основе библейского проекта доктрины “Второзакония-Исаии” особую роль играют иудейские раввинские и ростовщические кланы.

Несмотря на достигаемую в такой системе иллюзию свободы и декларации о свободе, в умолчаниях-то всё равно остаются вопросы без ответа: А как определённые идеи состоялись в качестве чьей-то личной идейной убежденности? Какие цели осуществляются под водительством этих идей? Откуда они взялись? Соответствуют ли идеи Объективной реальности или они обрекают своих приверженцев на извращенное видение и понимание мира? Допускает ли организация жизни общества, чтобы человек перешёл к иной идейной убежденности, если видит, что эти идеи не соответствуют Объективной реальности, и особенно, когда такое несоответствие подтверждается практикой?

Если вопросы такого рода поставлены, то они ведут и к определённым содержательным ответам на них: это всего лишь вопрос исчерпания ограниченных сроков времени. Полезно также знать, что насаждение идеологического единства общества в России было осмеяно еще в произведениях К.Пруткова в середине XIX века задолго до того, как оно было осуществлено марксистскими троцкистами после 1917 г. и показало себя в реальной жизни в самых разных обстоятельствах по 1991 г. включительно: см. “Проект: о введении единомыслия в России” (написано в 1859 г., опубликовано в 1863 г.).

Поэтому, спрашивается, что же еще может быть положено в основу рабовладения, если даже и идейная убежденность, искусственно привитая и культивируемая в обществе, уже не обеспечивает потребностей глобальных рабовладельцев?

Для ответа на этот вопрос, следует рассмотреть и другие вопросы: с какими реальными проблемами столкнулось глобальное рабовладение в XIX веке? и как оно попыталось их решить? что из этого получилось?

«Общий кризис капитализма» это — вовсе не выдумка выжившей из ума “прокоммунистической пропаганды”, а суровая жизненная реальность, выражающаяся как в глобальном биосферно-экологическом кризисе технической цивилизации, так и в возможности не санкционированной бесцельной войны на полное уничтожение всего живого на планете, способной возникнуть из-за сбоя в работе компьютера. Внутрисоциальная причина общего кризиса капитализма — невозможность в условиях буржуазной демократии индивидуалистов ограничить гонку потребления, которая при капиталистической организации хозяйственной деятельности и распределения продукции имеет следствием рост техноэнерговооруженности цивилизации выше уровня, безопасного для нынешней биосферы планеты, что сопровождается загрязнением среды обитания продуктами распада геологических топлив (энергоносителей) и не использованной в технологиях энергией [63], а также отходами производства и быта.

Остановить безудержную гонку потребления и решить эту проблему, к середине XIX века уже обозначившуюся, но еще не взявшую глобальную цивилизацию за горло, должна была мировая “социалистическая” революция, курс на которую на уровне глобальной политики был провозглашен в “Манифесте коммунистической партии” в 1848 г. Однако в революционных ситуациях, созданных целенаправленно в Европе [64], ни в 1848 г., ни в период франко-прусской войны (Парижская коммуна) победы “социализма” достичь не удалось.

После отмены в России крепостного права основной фронт революционных усилий сместился к нам вследствие того, что Александр II придал реформе “освобождения крестьян” такие формы, что от неё более всех выиграл интернацистский ростовщический капитал. В России предполагалось осуществить социалистическую революцию на теоретической основе марксизма в его творческом развитии и практическом применении Троцким, после чего революция должна была перерасти в мировую социалистическую революцию. В результате должна была возникнуть Всемирная республика Советов или Всемирный Союз Советских Социалистических Республик… но не получилось, поскольку В.И.Ленин, на которого заранее «был записан весь гешефт» [65], — предательски по отношению к политикам-глобалистам — заключил брестский мир, что позволило буржуазным демократиям разрядить революционную ситуацию в остальной Европе, а вспыхнувшие “социалистические” интернацистские революции в отдельных землях Германии и в Венгрии были подавлены.

После этого пасти ограничившееся масштабами бывшей Российской империи социалистическое течение в российском марксизме доверили якобы серой, косноязычной посредственности — И.В.Сталину (так его оценивали «признанные вожди» Троцкий, Каменев, Зиновьев), который не умеет владеть толпой («зажечь её своей пламенной речью» и послать на «революционные подвиги»), мало знает, ленив, и потому им легко можно будет манипулировать и действовать от его имени. Однако в этих предположениях троцкисты-марксисты просчитались: И.В.Сталин оказался виртуозом в искусстве осуществления возможного, по сравнению с которым любой из них был никчемным бродячим местечковым ничтожеством.

Теперь укажем на те особенности марксизма, которые делают его тоталитарной идеологией осуществления рабовладения. Марксизм сохранил главное качество порицаемого им на словах капиталистического общественного устройства: за всеми разговорами о свободе, равенстве в правах и в обязанностях, искоренении эксплуатации и угнетения одних людей другими скрывалось неравенство возможностей воспользоваться провозглашенными правами и свободами; и, как следствие, марксизм придавал системе эксплуатации человека человеком исторически новые формы, более изощренные, нежели формы буржуазной демократии.

Марксизм злоумышленно построен так, что в повседневной практике общества, организованного по марксистским шаблонам, свойственные марксизму умолчания (недомолвки) подавляют провозглашаемые им лозунги и идеалы справедливости и ликвидации паразитизма одних на труде и жизни других.

Марксизм, по словам В.И.Ленина, имеет три составные части: диалектико-материалистическая философия, как общая мировоззренческая система; политэкономия, как наука об организации производства и распределения продукции в обществе; социализм, как учение об организации жизни общества без эксплуатации человека человеком. Вся эта информационная система обладает весьма специфическими особенностями, о которых марксисты и “сочувствующие” либо не имеют ни малейшего представления, либо явно сатанеют в прямом смысле этих слов, когда им указывают на них.

Основной вопрос всякой общественно полезной философии, мировоззренческой системы — это предвидеть последствия действий и бездействия, что позволяет выбрать на основе поведения наилучший в субъективном смысле вариант поведения и реакции на поток событий. Это положение обстоятельно поясняется в Достаточно общей теории управления, но и издревле известны афоризмы вроде «предупрежден — значит защищен» (древний Рим); «И духи пророческие послушны пророкам, потому что Бог не есть Бог неустройства, но мира. Так бывает во всех церквах у святых» (1-е Послание Коринфянам апостола Павла, 14:32, 33); «предвидеть — значит управлять» (Наполеон). В последней четверти XIX в., в то же самое время, когда марксизм обретал завершенность, английский этнограф Э.Б.Тайлор в своей книге “Первобытная культура” прямо сказал о «философии истории в обширном смысле, как об объяснении прошедших и предсказании будущих явлений в мировой жизни человека на основании общих законов».

Эта способность к предвидению последствий и есть главное в нормальном мировоззрении людей, поскольку позволяет переработать множество разрозненных частных фактов в единство мнений о течении любого из процессов во Вселенной, включая и развитие человеческого общества. А это дает возможность выбрать наилучшую линию поведения.

Однако основным вопросом философии в марксизме является вопрос о первичности материи и сознания, во многом аналогичный схоластическим спорам средневековья о том, что было раньше: курица или яйцо. Вопросы же прогностики в марксизме не входят ни в основной курс, ни в “факультативный”. Это означает, что марксистское мировоззрение не предназначено для формирования в обществе осознанной культуры управления. То есть по умолчанию оно предназначено для сокрытия от общества истинных знаний о теории и практике управления под покровом марксисткой правдоподобной болтовни на темы исторического материализма. А еще более обще говоря, оно предназначено для того, чтобы хозяевам марксизма держать в неволе общество, неспособное к предвидению последствий своей деятельности, и употреблять его потенциал по своему усмотрению.

Аналогичное положение дел и в марксистской политэкономии. Ф.Энгельс посмеялся над Е.Дюрингом в “Анти-Дюринге”, когда тот упомянул о необходимости разделить потребности человека, а следовательно и общества, на две категории: естественные и противоестественные, т.е. заведомо наносящие ущерб индивидам и обществам, хотя Е.Дюринг в этом вопросе был безусловно прав. Кроме того вся марксистская политэкономия построена на категориях, которые не поддаются измерению и не могут быть введены в бухгалтерский учет: «необходимый и прибавочный труд», «необходимое и прибавочное рабочее время» и т.п. Плановое же ведение народного хозяйства — то, что всегда марксизм провозглашал нормой экономической жизни общества людей, — возможно только на основе разделения потребностей индивидов и общества на естественные и противоестественные (демографически обусловленные и деградационно-паразитические, иными словами) и построении экономической теории на основе категорий, поддающихся объективному измерению в производстве и потреблении, которые могут быть введены в систему бухгалтерского учета и систему общегосударственной статистики, обеспечивающие микро— и макроэкономическую саморегуляцию и управление.

Это означает, что вся полнота власти в обществе, принявшем марксизм в качестве истины (или в качестве достаточно хорошего приближения к истине), должна была остаться в руках тех, кто решил для себя на основе немарксистской философии (или неформализованных теоретически навыков) вопрос о предсказуемости последствий с достаточной для практики точностью и обладает навыками управления макроэкономикой на основе не оглашаемых в обществе ноу-хау.