Глава 7

Это была маленькая комнатка, наполненная запахом моря, и я слышал, как где-то внизу шумели волны. Ветер жалобно свистел, набирая силу.

Я лежал на столе, раздетый догола, и яркая лампочка светила мне в глаза. Укол шприца прекратил свое действие, я был в полном сознании и чувствовал, как бьется сердце в моей груди. Андро стоял надо мной, а два головореза — по обе стороны стола. Очень осторожно он провел пальцем по двум шрамам на моем теле.

— Я видел подобные отметины, мистер Фэллон. Они сделаны профессионально.

— Алжир, — ответил я. — Я все еще жив.

— Вполне. У них не было возможности закончить, не так ли? Значит, ты знаком с арабской пыткой, Фэллон?

Я молчал.

— Ага, я вижу, что да. В таком случае давайте не будем начинать все сначала, а сразу перейдем к приемам более эффективным, которые гарантируют результаты.

Он протянул руку к чему-то на столе и показал два заизолированных провода. На конце каждого находился зажим от аккумуляторной батареи типа «крокодил», который мог выдержать большую силу тока.

— Если ты забыл, это необычный прибор. Один конец мы присоединим вот так...

Андро Марсель прикрепил зажим к мочке моего уха. Я дернулся, но это было ничто по сравнению с тем, что меня ожидало впереди.

— Другой конец мы прикрепим к твоим гениталиям. Через определенные промежутки времени будет включаться ток и... Я вижу, ты понимаешь, что произойдет. Это не только болезненно, но и разрушительно. Ты уже никогда не будешь мужчиной, если выживешь. Ты уже никогда не сможешь быть с женщиной или даже захотеть этого. Вероятнее, однако, что ты здесь и умрешь после долгих часов пытки от боли, которую трудно пережить. Неприятно все это представлять, Фэллон, не так ли?

— Тебе недолго осталось жить, Андро.

— Ага... ты все-таки узнал мое имя. Все же, — сказал Андро с невеселой улыбкой, — как и ты, я все еще жив, но мои шансы выжить намного выше. А теперь мы начнем.

— Вы не добьетесь от меня того, чего я сам не знаю.

— Мы увидим. Первый вопрос. О чем ты разговаривал с этим важным полицейским?

Я рассказал ему. Он все равно это знал.

— Они знают, что Стэйси был убит, потому что пытался получить информацию о ядерной боеголовке на корабле.

— Каком корабле?

— Вы называете его «Банан».

Марсель медленно кивнул:

— Да, это так. Ты говоришь правду. Куда идет этот корабль?

— Я не знаю.

Он протянул руку и прикрепил зажим у меня между ног. Я закричал, когда он сказал:

— Включай ток.

Мой крик перерос в дикий вопль, который был совсем не похож на мой голос. Когда они выключили это, по моему лицу ручьями тек пот и все тело спазматически тряслось, — а потом пришла боль.

Андро дал почувствовать ее полностью, дал понять, что это был только секундный промежуток, и представить, что будет, если это продолжится дольше.

— Кто такие Вердо и Кристи, мистер Фэллон? У тебя минута, чтобы поразмышлять. Время прийти в себя, время подумать, а потом мы начнем опять. Причем периоды, когда ты будешь подвергнут этому... э... неприятному воздействию, будут увеличиваться — пока ты не вспомнишь.

Мысли метались в моей голове. Вердо и Кристи. Вердо и Кристи. Только одни они могли освободить меня от всего этого. Кто же они такие, черт возьми! Кто? Кто?!

— Ну, хорошо, Фэллон, еще раз: кто такие Вердо и Кристи?

Он был готов снова кивнуть. Но я понял. Вердо и Кристи. Только не кто, а что.

И я собирался рассказать ему. Пошли они все к черту. Я скажу ему.

Пуля из пистолета Шарон Ортес попала парню, сидевшему у выключателя, прямо в лицо. Его голова буквально развалилась на куски, и, прежде чем они упали, Шарон выстрелила в грудь второму, он рухнул на Андро Марселя и свалил его на пол. Я видел выражение лица Марселя, когда он посмотрел на нее. Это была усмешка идиота, который не знал, что ему сейчас делать, но понимал, что его ожидает. Он начал делать умоляющий жест, но не закончил — Шарон улыбнулась ему в ответ и почти небрежно нажала на спусковой крючок своего тридцать восьмого.

Первая пуля попала ему в живот, и он схватился за брюхо, сложившись пополам. Умоляюще он смотрел на нее, вытянув вперед руку, и следующая пуля, пробив ладонь, угодила ему в грудь и отбросила к столу. Марсель, давясь, прохрипел что-то отвратительное на испанском. Шарон прицелилась и выстрелила ему между глаз.

Она осторожно сняла зажимы и своим шарфом вытерла пот с моего лица.

— Они не успели причинить вам вред, сеньор. Это бы заняло еще много времени.

— Развяжи меня, — выдохнул я.

— Сначала я должна посмотреть на вас.

— Будь ты проклята.

— Ну почему же так, сеньор. Я помню, как вы смотрели на меня недавно. Вы представляете, что я могу сейчас с вами сделать?

Я не ответил ей.

Потом она улыбнулась.

— Но это не будет неприятно, — сказала она. Затем разрезала веревки и смотрела все время, пока я одевался, не переставая улыбаться.

— Как долго ты находилась снаружи?

— Достаточно долго, чтобы понять, что вы ничего не скажете им, сеньор.

Она не знала, подумал я. Она не права, но она не знала.

Теперь Шарон выглядела по-другому. Улыбка исчезла с ее лица, и на нем появилось выражение озабоченности. Она нежно прикоснулась к моей руке.

— Сейчас я знаю, на чьей вы стороне, сеньор.

— Как ты нашла меня, Шарон?

— Я следила за Андро Марселем. Он считал себя настолько умным, что иногда делал глупости. Он не понимал, что наша организация очень эффективна. Нас немного, может быть, но мы чрезвычайно эффективны. Я знала, что он выйдет на вас. Вы — ключ, сеньор, ко всему, что мы имеем.

— Теперь я понимаю, в чем дело, дорогая, — сказал я.

— Сеньор?

— Обо всем этом. Я все понял. Я знаю и о корабле, который вы называете «Банан».

— И о том, куда он идет?

— Пока нет.

Сильное разочарование отразилось на ее лице.

— Очень, очень скоро, малыш, еще несколько минут. Посмотри, где мы?

— На южном конце причала.

— Где-нибудь поблизости есть телефон?

— Да, я знаю, где он.

— Отлично, тогда пошли.

Своим звонком я вытащил Чарли Трауба из кровати и спросил, записывал ли Такер переговоры с контрольно-диспетчерской вышкой.

Он ответил:

— Конечно, когда хотел иметь полный отчет о своих полетах. А почему ты спрашиваешь?

— "Вердо" и «Кристи» — записывающие устройства, которые мы применяли раньше во время разведывательных полетов, когда в спешке не могли нанести что-либо на карту. Их установил офицер разведки в нашей эскадрилье. Такк все еще пользовался этой системой. У тебя магнитофон есть?

— Да, есть на вышке.

— Соедини меня с ней, а сам отправляйся туда и поставь пленку последнего полета Такка. Он наверняка передавал информацию, а если все записывалось автоматически, диспетчер на вышке, не зная, что на пленке, мог просто сдать ее в архив.

— Но...

— Давай поторапливайся.

Некоторое время спустя в трубке опять раздался голос Чарли:

— Кэт?

— Да, слушаю.

— Пленка готова.

— Прокрути ее.

И я снова услышал голос Такка сквозь гудение двигателей. Очень спокойно он доложил свое местоположение и то, что у него на борту антикастровский агент со сведениями о «Банане». Он не рисковал. В случае, если что-нибудь произойдет до того, как он приземлится, Такк хотел иметь заявление на пленке, пусть даже и не подтвержденное документами.

«Банан» был кораблем, который назывался «Леона» и направлялся в Панамский канал, где должен был быть взорван. Это бы, конечно, не нанесло сильного ущерба нашей военной или экономической мощи. Но это и не было задачей «Банана». Это была провокационная кампания, которую хотели организовать красные, с тем чтобы она сработала против нас. Это было бы что-то типа поджога рейхстага с целью обвинить в произошедшем оппозицию. «Холодная война» переросла бы в «горячую». А у красных появился бы повод, чтобы ввести свои войска и использовать свою пропагандистскую машину на полный мах. Кто бы встал на нашу сторону?

Голос Такка неожиданно оборвался. Он умер. Я повесил трубку и объяснил все Шарон.

— Уже слишком поздно, сеньор?

Мне необходимо было сделать еще один звонок. И он будет самым главным. После трех неудачных попыток я наконец связался с человеком по имени Джонс. Я рассказал ему, что Смит мертв и его убийца тоже. Я сказал еще, что остался только один способ все уладить, и этот способ — мой.

Джонс спокойно спросил:

— Как это можно сделать?

— Я сделаю это.

— А что вы хотите от меня?

— Доклады с самолетов, патрулирующих зону урагана. Кто-нибудь из пилотов мог заметить корабль. Это возможно?

— Я устрою это. Как я свяжусь с вами?

— Я позвоню с другого телефона, — ответил я и повесил трубку.

Люди на грузовике уже ждали около моего «мустанга». Им не потребовалось много времени, чтобы подцепить две бомбы под крылья самолета. Когда все было готово, они с любопытством посмотрели на меня и уехали.

Я позвонил Джонсу. У него уже была нужная информация, но его голос дрожал.

— Послушайте, Фэллон...

— Нет времени, дружище. Когда все будет позади, я объясню. Но не сейчас. Где корабль?

Он дал мне координаты, и я записал их.

Шарон ждала меня рядом с самолетом, ее глаза были влажными of слез.

— Ты думаешь, что сможешь это сделать?

— Я буду стараться изо всех сил.

Я поцеловал ее и добавил:

— Я вернусь, Шарон.

Контрольно-диспетчерская вышка не хотела давать мне разрешение на взлет, но я не оставил им шанса сказать мне об этом. Я быстро взлетел, набрал нужную высоту и пошел на крейсерской скорости. Вскоре я обогнул зону урагана. Где-то внизу подо мной шла «Леона» со своим грузом мирового разрушения на борту.

Глава 8

Я обнаружил «Леону» в десяти милях от предполагаемого курса. Чтобы убедиться, я снизился, включил посадочные огни и увидел ее название на борту. С палубы ответили пулеметными очередями.

Только две попытки. Это все, что у меня было.

Я сделал первый заход с кормы и сбросил бомбу. Оглянувшись, я увидел желтую вспышку и сильный крен судна, которое приняло на себя удар близкого разрыва. На палубе загорелись огни, забегали люди, и меня попытались поймать в луч прожектора, но не тут-то было.

Я набрал высоту и начал делать заход на сто восемьдесят градусов, когда вдруг почувствовал сильный рывок с левой стороны. Внутри у меня все похолодело. Далеко внизу вторая бомба бесполезно взорвалась в полумиле от «Леоны».

Какое-то мгновение я думал о таране. Но у меня не хватило на это смелости. В беспомощной ярости я кружил над «Леоной», проклиная свой потрепанный самолет и то, что я не проверил все сам. В последний раз я взглянул вниз. Но там что-то изменилось. Корабль остановился. Он сильно накренился и начал тонуть.

Первая бомба разорвалась совсем рядом, и старая обшивка корабля не выдержала. Черт возьми! Я... мы победили!

Я взял обратный курс, но не мог удержаться, чтобы не посмотреть назад. Я был уже высоко и далеко от «Леоны», когда она взорвалась. Никакой яркой вспышки. Никакого облака. Она, должно быть, была уже под водой, когда это произошло. Просто красивое разноцветное свечение, постепенно затухавшее по краям.

А завтра сейсмограф выдаст данные о странной подводной активности, рыбаки обнаружат большие косяки мертвой рыбы или счетчик Гейгера отметит повышенную радиоактивность. И это все.

Я обогнал язык урагана, который протянулся в сторону Флориды, и приземлился на ту же полосу. Шарон все еще ждала меня у ангара, ветер срывал с нее платье. С вышки подавали сигналы, чтобы я заруливал в укрытие, и навстречу мне ехал грузовик с включенными фарами. Я помахал руками, показывая, что сейчас буду опять взлетать, шофер прокричал что-то неинтеллигентное и развернулся.

Но двигатель начал барахлить, и я перевел его на высокие обороты. Я не смогу сейчас остановить его и пустить снова, если не залезу в него и как следует не покопаюсь. Старые поломки опять давали о себе знать, несмотря на работу, выполненную Чарли.

Я подрулил поближе к воротам ангара, где меньше дуло, заблокировал тормоза, выскочил из кабины и подставил колодки под колеса. То, что я делал, никуда не годилось, но выбора у меня не было.

Шарон бросилась мне в объятия и положила голову на грудь. Сквозь рев двигателя за моей спиной я прокричал, что все в порядке.

— Корабля больше нет. Мы сделали это. А теперь внутрь. Мне нужно еще позвонить. — Я взял трубку и начал набирать номер.

— Кому ты звонишь? — спросила она.

— Связному. Есть кое-что, в чем я должен быть уверен.

Голос, раздавшийся от двери, произнес:

— Ты можешь быть в этом уверен, Фэллон. Повесь трубку.

Мы оба обернулись.

Там стояла Лоис Хэйс, держа в руке пистолет. Я повесил трубку.

— Да, теперь я уверен, Лоис. Я знал, как меня нашли Дел Рид, Джонс и Смит — но не Андро Марсель. Ты была единственным человеком, который знал о мотеле «Парамаунт».

— Ты совершенно прав. Я сказала ему.

— Ты агент, Лоис?

— Думай что хочешь.

Ветер надрывно завывал. Ураган был совсем близко. Так же близко, как и смерть. Я проговорил:

— Слишком поздно, Лоис. «Леона» на дне, бомбы нет. Пропаганда — это мертвое дело.

— Разве? Я так не считаю.

Я подумал о пистолете Шарон, который был рядом со мной, в ее кармане.

Но Лоис Хэйс словно читала мои мысли.

— Нет, — сказала она нам обоим. — У васничего не получится. Абсолютно ничего.

Пытаясь потянуть время, я спросил:

— Как ты это сделаешь?

— Если ты думал об этом, то поймешь. Завтра в газетах появится статья, и мы все же выиграем. Жалко, что ты не сможешь ее увидеть.

— Какая статья?

— О том, как американский гражданин совершил акт неслыханной жестокости при содействии, помощи и участии правительственного агента этой страны и уничтожил невинное торговое кубинское судно, шедшее в нейтральную страну. Это будет мой рассказ.

— А что о нас?

— А вы, когда вас обвинили в том, что вы совершили, попытались захватить меня и мне пришлось вас пристрелить. Никто не будет отрицать этого. Да, Фэллон, ты проиграл. И тебе лучше умереть.

Она снова улыбнулась и подняла пистолет немного выше.

— Наружу, пожалуйста. Я не хочу, чтобы кто-нибудь случайно услышал выстрелы.

Она, не поворачиваясь к нам спиной, прошла в дверь, и мы последовали за ней.

Ногти Шарон впились мне в ладонь, но я крепко держал ее руку.

Слова Такка «Кто-то из нас еще остался» вспомнились мне.

Да, кто-то остался.

Мы оказались под ужасным ветром, песок впивался нам в лица. Я так же крепко держал Шарон и продолжал идти, Лоис шла спиной, готовая нажать на спуск. Мы шли вперед и шли, и нас было трое, трое тех, которые еще остались, — двое впереди и один сзади. И единственное, что мы слышали, — завывание урагана.

Пистолет поднялся, Лоис сделала последний шаг, и тут только по нашим лицам поняла, что мы все же победили. Кто-то из нас все еще остался, как сказал Такк, — двое впереди и один сзади нее.

Она закричала, попав под вращающиеся лопасти «мустанга», и превратилась в красную пену, которую, как туман, унесло ветром.

1

9,65 мм.