Глава 5

Лифтер в Триб-Билдинг с любопытством посмотрел на меня, когда я сказал, что хочу найти Хью. Возможно, что его разыскивали очень многие, но мне не было до этого дела. Старина Майк Хаммер не на шутку разозлился. Золоченая табличка на дверях гласила: “Хью Гарднер”. После моего настойчивого стука он открыл дверь и, узнав меня, с удивлением произнес:

— Майк?! — Это прозвучало почти как вопрос. Неизменная сигара чуть не выпала у него изо рта.

— Привет, Хью.

— Давненько мы не виделись. Я уж начал беспокоиться.

— На то были причины.

Мы пожали друг другу руки, двое друзей, встретившихся после длительной разлуки. Мы оба были сильными, но за это время он ушел далеко вперед, я же здорово отстал. И все же я видел, что мы остались добрыми друзьями.

Он старался загладить многолетнее невнимание к моей персоне самой радушной улыбкой и улыбался все время, как бы говоря мне, что ничего, в сущности, не изменилось с тех пор, как мне в первый раз пришлось участвовать в перестрелке в баре, а он наутро красочно живописал обо всем этом в своей колонке.

Я сел, помахал рукой его белокурой секретарше и подумал, что все-таки у меня остались друзья.

— Ты паршиво выглядишь, — заметил Хью.

— Мне это уже говорили.

— Это правда, что я слышал о тебе с Патом?

— Слухи быстро распространяются.

— Ты же знаешь, в нашем деле все друг про друга все знают.

— Согласен. Поэтому не старайся быть деликатным.

— Ну и чудак ты! — Хью рассмеялся.

— Все мы в какой-то степени дураки и чудаки.

— Конечно, но ты всех обскакал. Знаешь, что тут происходит?

— Могу себе представить.

— Черта с два можешь! Когда они подобрали тебя, я сразу же об этом узнал. Когда ты был в доме Пата, я знал, где ты. Мне всегда это было известно, где бы ты ни находился — пьяным, неузнанным.

— Почему же ты не вытащил меня?

— Майк, — снова засмеялся он, — у меня были собственные проблемы. Если ты сам не можешь решить свои, то кто же это сделает за тебя? Кроме того, я думаю, что это будет для тебя хорошим уроком.

— Благодарю.

— Не стоит... Но я беспокоился.

— Очень мило с твоей стороны.

— Теперь все обстоит хуже. — Хью вытащил сигару изо рта, затушил ее в пепельнице и внимательно взглянул мне в глаза. — Майк...

— Говори, Хью.

Хью был честен и открыт. Он никогда не ходил вокруг да около.

— Ты опасный человек, Майк.

— Для тебя?

Он покачал головой:

— Нет. Они не трогают журналистов. Они уже обожглись с Джо Андермахом и Виктором Рэйселом, посмотри, что с ними сталось. Обо мне не беспокойся.

— Но ведь ты беспокоился обо мне.

Хью что-то проворчал, закрыл глаза, снова открыл их и потянулся за сигарой. Он носил очки и выглядел безобидным чудаком, но в действительности это было не так.

— Я уже давно не беспокоюсь за тебя, Майк. Скажи, что ты от меня хочешь? После семи лет разлуки это должно быть чем-то весьма значительным.

— Сенатор Кнэпп, — выдохнул я.

Ему не нужно было это говорить. Каждое слово было написано на его лице крупными буквами. Он, разумеется, подумал, что раз к нему заявился Майк Хаммер, значит, произошло убийство, а убийство может стать сенсацией.

— Сенатор Кнэпп. Он умер, когда я.., хм.., когда меня не было.

— Он не умер, — напомнил Хью, — его прикончили.

— О'кей, будь по-твоему. Я не успел заскочить в библиотеку, и притом у меня нет с собой читательского билета.

— Он мертв уже три года.

— Больше.

— Первое “почему”?

— Потому.

— Ты делаешь успехи, приятель.

— Ты знаешь другой ответ?

— Не для тебя.

— Так как же с сенатором?

— Мы ведь ведем честную игру? — на всякий случай осведомился Хью. — Из этого можно будет сляпать материал?

— Я весь к твоим услугам, Хью. Ты все узнаешь первым, но.., в свое время.

— Есть у тебя несколько минут?

— Да.

— Тогда подожди.

Хью не пошел просматривать свои архивные записи. Все, что ему было нужно, так это зажечь чертову сигару и поудобнее устроиться в кресле. Набрав полный рот дыма, он промычал:

— Лео Кнэпп был вторым Маккарти. Он был яростным противником левой идеологии, обладал большой властью и имел вес в политических кругах. Он возглавлял правое крыло партии и был готов взорвать всю страну, лишь бы освободить ее от коммунистов. Все так и называли его — человек-ядро или мистер Америка. Это было время забастовок, когда глупые выскочки проводили свою программу за объединение профсоюзов. А затем какие-то подонки убивают его. Тривиальная кража со взломом, во время которой его пристрелили.

— Ты уверен?

Он посмотрел на меня, сжав сигару зубами.

— Ты знаешь меня, Майк. Я репортер и тоже ненавижу красных. Ты думаешь, я это так оставил?

— Могу себе представить, что ты сделал.

— Что? Ты можешь заткнуться?! — Хью со злостью выплюнул сигару. — Майк...

Видимо, я задел его за живое, но я пришел к нему не миндальничать.

— Послушай теперь меня. То, что ты мне рассказал, я и так знал, но если ты хочешь получить горячий материал, мне нужны кое-какие факты, чтобы подтвердить мои догадки. Пока я не закончу расследование, огласка может мне повредить. Здесь замешаны очень серьезные люди, и у меня нет никаких нитей к ним.

— Так расскажи мне. Я понимаю, куда ты закидываешь удочку. Ты потерял контакты и хочешь, чтобы я собрал для тебя информацию?

— Догадливый малыш!

— Ну что ж, я сделаю это.

— Черт побери! Ты проделывал это и прежде. И держи Мерилин подальше от этого. Для нее ты хороший муж и отец, и она не захочет, чтобы ты получил пулю в брюхо.

— Заткнись и лучше расскажи, что у тебя на уме. И я все ему выложил. Все, что произошло за эти семь лет. Хью внимательно слушал, забыв про сигару, которая медленно догорала в пепельнице. Когда я закончил, он спросил:

— Чего же ты от меня хочешь?

— Не знаю. Мне нужна любая помощь.

— О'кей, Майк, — кивнул Хью. — Когда все будет готово для взрыва, дай мне зажечь фитиль. Черт возьми, возможно, нам удастся получить интервью для телевидения с будущим покойником.

— Кроме шуток, приятель.

— Не унывай. Все могло быть гораздо хуже.

— Вот я и не унываю, хотя уверен, что все может получиться очень скверно. Он криво усмехнулся:

— А что тебе надо прямо сейчас?

— Сенатор Кнэпп.

— Как раз сейчас его вдова находится в своей летней резиденции Там, где убили сенатора.

— Я думал, она там никогда больше не покажется. Хью пожал плечами:

— Это было бы глупо. Летняя резиденция в местечке Вилоус около Вашингтона — любимый дом покойного сенатора, и она поддерживает его в приличном состоянии. До конца года она будет жить там. Лаура по праву считается одной из самых известных хозяек в столице, она часто устраивает званые обеды и вечеринки. А какая она красотка — просто куколка!

— Да?

Он авторитетно кивнул:

— Сенатор был видным мужчиной и женщину выбрал себе под стать. Супруги Кнэпп были во всех отношениях выдающейся парой. Такую не часто увидишь.

— Крепко сказано.

— Так оно и есть. Послушай, если тебе необходимы бумаги с подробностями, я могу достать их из отдела хранения справочного материала.

— Был бы весьма тебе признателен. Через пару минут на его столе уже лежал конверт с бумагами. Хью протянул его мне:

— Это даст тебе полное представление об убийстве.

— Думаю, в скором времени там появятся новые документы. — Я поднялся и надел шляпу. — Еще раз благодарю.

— Не советую идти напролом. Будь осторожен, Майк. Ты пока еще не в форме.

— Не беспокойся.

— И еще: не высовывай свою голову. За последние годы многое изменилось, и теперь ты не такой, каким был раньше. А многие захотят расквитаться с тобой за прежнее.

— Полагаю, что ты прав, — усмехнулся я в ответ.

Оставив позади Нью-Йорк, я повернул на север и через пять-шесть миль подъехал к летней резиденции сенатора Кнэппа. Вилла, выстроенная в стиле швейцарского шале, располагалась возле горного ущелья, по дну которого протекала стремительная речушка. Вокруг росли голубые ели.

Резиденция в Вилоус стоила больших денег, но сенатор был богатым человеком и строил дом по собственному проекту, не считаясь с затратами.

У самого крыльца я заглушил мотор. Я коснулся кнопки дверного звонка, но мне никто не открыл. Я снова нажал и опять с тем же результатом.

Чтобы удостовериться, что в доме действительно никого нет, я поднялся на открытую веранду, опоясывающую дом по периметру, и обошел его вокруг. С одной стороны находился открытый бассейн, с другой — теннисный корт. Между ними приютилось маленькое строение под зеленой крышей — судя по всему, раздевалка. Сперва мне показалось, что здесь никого нет, потом я вдруг услышал приглушенные звуки музыки. Сквозь пышные заросли кустарника я рассмотрел разноцветный зонтик и загоравшую под ним женщину. Ее руки были закинуты за голову, а глаза закрыты. Верхняя часть бикини поддерживала впечатляющих размеров бюст, а трусики были приспущены до самой ватерлинии, чтобы подставить солнцу как можно больше белоснежной плоти.

Я подошел к ней и тихо поздоровался:

— Привет!

Она открыла глаза, сонно заморгала и широко улыбнулась.

— О! — Она была по-настоящему красива какой-то необычной, дикой красотой. — Привет!

Не дожидаясь вопроса, я протянул ей махровый халат, висевший на спинке плетеного стула. Она накинула его на плечи.

— Спасибо, — поблагодарила незнакомка.

— Не слишком ли прохладно для загара? — поинтересовался я.

— На солнце в самый раз, — парировала она и кивнула в сторону кресла. — Присаживайтесь.

Я сел, она поудобнее расположилась в своем шезлонге.

— Итак, мистер?..

— Хаммер. Майк Хаммер. — Я выдавил из себя любезную улыбку. — А вы Лаура Кнэпп?

— Да. А я вас где-нибудь видела, мистер Хаммер?

— Мы никогда не встречались.

— Но мне кажется, ваше лицо мне знакомо.

— Вероятно, вы видели мое фото в газетах.

— Да?

— Одно время я был частным детективом. Она изучала меня, нахмурив брови.

— Процесс, связанный с вашингтонским агентством... Я кивнул.

— Я хорошо его помню. Мой муж был тогда в комитете, который оказался втянутым в это дело. — Она немного помолчала и добавила:

— Значит, вы Майк Хаммер, — и нахмурилась еще сильнее.

— А вы ждали кого-то другого? Выражение ее лица стало сердитым.

— Точно не помню. Возможно.

— Я был болен. — Мне захотелось сразу же предварить ненужные вопросы о моем нездоровом цвете лица.

— Охотно этому верю. Весь вопрос сейчас в том, что вы здесь делаете? Это касается вашей работы? Обманывать ее не было никакого смысла.

— Нет, но вы можете мне кое в чем помочь.

— Каким образом?

— Вы не возражаете, если мы поговорим о подробностях убийства вашего мужа?

На этот раз в ее улыбке стало еще меньше теплоты.

— Вы действуете слишком прямолинейно. Я не боюсь говорить об этом, но вам проще было бы изучить материалы этого происшествия в газетах.

Я скользнул взглядом по ее лицу:

— Тем не менее я рад, что приехал сюда. В ответ Лаура тихо засмеялась:

— Ну что ж, благодарю!

— Я уже перечитывал заметки об этом деле.

— Вам этого недостаточно? Я пожал плечами:

— Не знаю. Я бы предпочел услышать все из первых уст.

— Можно спросить, почему?

— Конечно. Выяснились кое-какие факты, которые могут связать убийство вашего мужа с другим убийством.

Лаура покачала головой:

— Я вас не понимаю.

— Возможно, это звучит дико, но вероятность своего предположения я попытаюсь сейчас обосновать. Из того же самого оружия, которым прикончили вашего мужа, убили другого человека. Любая мелочь, самая незначительная деталь может оказаться недостающим звеном в цепи доказательств виновности преступников.

— Занятно. — Лаура наклонилась ко мне, обхватив колени руками. — Но почему этим занимаетесь вы, а не полиция?

— Они еще займутся. В настоящее время это просто вопрос юрисдикции. Очень скоро к вам явится уполномоченный из Нью-Йорка. — Я сделал паузу. — У меня нет лицензии и законного права заниматься этим делом, вот почему я и явился сюда первым.

— А если я не стану ничего рассказывать? — Ее улыбка стала еще шире. — Вы будете меня пытать?

— Черт, да я никогда в жизни не ударил женщину! Она насмешливо подняла брови.

— Я их убиваю на месте, — уточнил я. Ее смех был приятным и хрипловатым, и легко было понять, почему она всегда была королевой среди столичных дам. Казалось, время не властно над ней, хотя, по моим подсчетам, ей было уже за сорок. Золотистого цвета волосы великолепно оттеняли, бархатистую кожу изумительного оттенка.

— Я расскажу, — рассмеялась она. — Но получу ли я за это от вас награду?

— Разумеется. Я вас не трону.

— Звучит соблазнительно. Так что вы желаете узнать?

— Все. И если можно, с самого начала. Было очевидно, что ее память сохранила все подробности происшедшего. И это уже не причиняло ей душевной боли.

— Ночью, где-то после двух, я услышала, как Лео поднялся с постели, но не обратила на это особого внимания, так как он часто спускался ночью на кухню, чтобы перекусить. Следующее, что я услышала, был чей-то крик, затем прозвучал единственный выстрел. Я вскочила, спустилась вниз. Он лежал на полу...

— Он сказал что-нибудь?

— Нет. Он дважды позвал меня и умер. Я вызвала полицию, но не сразу... — Лаура опустила голову и снова подняла ее. — Меня оглушили.

— Бывает...

Она закусила губу.

— Полиция была склонна... Словом, они были раздражены и сообщили, что преступник уже скрылся... — Ее взгляд затуманился, словно она на мгновение вернулась в прошлое. — Но ведь прошло всего лишь несколько минут. Не больше... У преступника не было достаточно времени, чтобы бесследно скрыться.

— Забудьте. Сейчас это не имеет никакого значения. Она согласно кивнула:

— Вы правы, разумеется... Так вот, прибыла полиция, но они ничего не смогли сделать. Убийца выпрыгнул из окна, перебежал двор, выскочил в ворота и исчез. Он не оставил никаких следов. Несколько отпечатков пальцев были смазанными и не годились для экспертизы.

— А что изменилось в доме? Лаура наморщила лоб:

— Сейф был взломан и пуст. Полиция полагает, что Лео либо вспугнул взломщика, либо грабитель заставил его открыть сейф, а когда Лео оказал сопротивление, его убили. Сейф был открыт с помощью кода.

— Сколько людей знали эти цифры?

— Только Лео, насколько мне было известно.

— В документах отмечено, что в сейфе не было ничего важного или ценного.

— Верно. Не более нескольких сотен долларов наличными, чековые книжки, страховые полисы Лео и кое-что из моих драгоценностей. Все бумаги оказались нетронутыми.

— А драгоценности?

— Это были подделки.

— В документах говорится, что вы оценили их стоимость в тысячу долларов.

Она ничуть не смутилась, в ее плавных движениях не было ни грамма нервозности.

— Все верно, тысяча. Это были копии настоящих драгоценностей, которые я хранила в банковском сейфе. Их стоимость была около ста тысяч долларов.

— Фальшивые бриллианты — не самая заманчивая добыча для грабителя Ее глаза говорили, что она не согласна со мной.

— Никто не знал, что я храню там стекляшки.

— Два человека знали.

— Кто?

— Ваш муж и убийца.

Наконец убийственная логика моих слов дошла до нее.

— Он не стал бы никому говорить.

— Зачем вы положили их в сейф?

— Я не вижу в этом ничего необычного. Там им было самое место.

— А почему вы не знали шифр?

— Мне это совершенно не надо было знать. Это было единственным безопасным местом в доме, в голубом кабинете мужа... И вообще, я никогда не касалась его дел, мне они были не интересны.

— А слуги?

— В то время у нас их было двое. Они были пожилыми и уже умерли. Я не думаю, что они подозревали о существовании двух комплектов моих драгоценностей.

— Вы им доверяли?

— Они были с Лео всю жизнь. Несомненно, они заслуживали доверия.

Я откинулся на спинку кресла:

— А не было ли в сейфе чего-нибудь такого, о чем вы не знали?

— Лео мог держать там все, что угодно, но я сомневаюсь, чтобы он это делал. Вы думаете, что там было что-то касающееся государственных секретов?

— Сенатор был важным лицом в механизме полиции... Извините, я все думаю о полиции и поэтому оговорился. Я хотел сказать — в механизме правительства.

— Очень важным, — согласилась она. — Бумаги, представлявшие интерес для государства, хранились в тайнике. Сразу после его смерти, в соответствии с завещанием, их забрало ФБР... — Лаура помолчала, стараясь определить мою реакцию на подобную информацию, а затем спросила:

— Вы можете мне сказать, что вам непонятно?

Я ответил не сразу. Как можно было бы доказать, что необычное совпадение — отнюдь не случайность? Одно и то же оружие использовано Для двух убийств. Что ж, такое случалось достаточно часто. Эти убийства разделены годами и, судя по фактам, совсем не связаны.

— Я лишь пытаюсь понять что-то, но мне это не удается. Концы не сходятся...

— Очень сожалею, — тихо промолвила она.

— Ничего не поделаешь.

Я поднялся, но заканчивать нашу беседу не хотел.

— Это могли быть драгоценности... Но истинный профессионал не стал бы забирать подделки, а вор-дилетант вряд ли пошел бы на грабеж со взломом в доме сенатора...

Лаура протянула мне руку, и я помог ей подняться. Словно огромная домашняя кошка поднялась с места, так просты и естественны были ее движения, исполненные истинно кошачьей грации.

— А вы уверены, что вам больше ничего не надо?

— Ну, разве что еще одна просьба, — сказал я. — Можно мне осмотреть его голубой кабинет? Лаура кивнула и дотронулась до моей руки.

— Все, что пожелаете.

Пока она переодевалась, я оставался в комнате один. Это было помещение, в котором только мужчина мог чувствовать себя уютно.

Огромных размеров рабочий стол из потемневшего дерева. Обтянутые кожей кресла и написанные маслом морские пейзажи. Старинные панели ручной работы из ореха, восточный ковер. Стенной сейф известной фирмы был спрятан за картиной, которая являлась единственным современным предметом в этом помещении.

Лаура открыла ящик стола, вынула карточку с шифром и протянула ее мне. Я открыл сейф, набрав семь заветных цифр. Он был пуст.

Впрочем, как и следовало ожидать. Чего я никак не мог предвидеть, что сейф окажется таким ненадежным. Это был “Гриссом-ЗНА”, который не предназначался для хранения ценных бумаг или драгоценностей. В таких несгораемых ящиках обычно держат бухгалтерскую документацию и старые счета. Но его замок все же имел устройство, которое уже на третьей цифре давало сигнал местной полиции.

Я захлопнул дверцу, снова набрал шифр, открыл сейф и стал ждать.

Вскоре перед домом остановился патрульный “форд”. В кабинет ворвались двое шустрых полицейских в пуленепробиваемых жилетах. Они встали у двери и направили на меня свои пистолеты. Тот, что был повыше ростом, оглядел меня и осведомился:

— Кто ты такой?

— Я тот, кто вызвал вас.

— Не увиливай от ответа.

— Я проверяю работу сейфа. Он усмехнулся:

— Ты не так проверяешь, приятель.

— Извините, я должен был сперва посоветоваться с вами.

Он хотел что-то ответить, но в этот момент в дверях показалась Лаура в черном платье с открытым декольте, которое подчеркивало прелесть ее, фигуры. Она изумилась:

— Что здесь происходит, Майк?

— У вашего сейфа имеется специальное устройство. Я проверил его работу, и оно действует.

— Это правда, миссис Кнэпп? — осведомился полицейский.

— Конечно! Я позволила мистеру Хаммеру осмотреть сейф. Я не знала, что там есть сигнальное устройство. Полицейский спрятал оружие в кобуру:

— Пожалуйста, предупреждайте нас впредь о таких случаях.

— Разумеется. Ответьте, пожалуйста, на один вопрос, — попросил я.

— Слушаю.

— Это вы были на дежурстве, когда застрелили сенатора?

— Да.

— Сработало ли тогда сигнальное устройство?

— Нет.

— Если убийца открыл сейф, значит, он знал правильный шифр.

— Или же, — напомнил мне коп, — убийца заставил сенатора открыть сейф, и тот, зная, что там нет ничего ценного, чтобы не подвергать опасности жизнь жены и свою, не стал использовать сигнальную систему.

— Но все-таки его убили, — напомнил я в свою очередь.

— Если бы вы знали сенатора, то могли бы понять, почему.

— О'кей, почему же? — поинтересовался я.

— Я думаю, пока его держали на мушке, он, как разумный человек, не оказывал сопротивления, но когда сейф был уже пуст, он улучил момент, когда внимание преступника привлекла добыча, и попытался остановить грабителя... А теперь объясните, почему вы интересуетесь этим?

— Моего друга убили из того же пистолета. Полицейские обменялись взглядами, и один из них сказал:

— Мы еще не слышали об этом.

— Так очень скоро услышите. Вам предстоит встреча с капитаном Чамберсом из Нью-Йорка.

— Вы уполномочены вести расследование?

— Увы, нет. Было время, когда я имел на это право.

— В таком случае вы должны прекратить расследование до прибытия властей.

Все было предельно ясно. Если бы Лаура не освободила меня от подозрений, то мы продолжили бы разговор в местной полиции. Это было предупреждение.

Когда они ушли, Лаура поинтересовалась:

— О чем все-таки шла речь?

— Неужели вы не знали, что этот ящик оборудован сигнализацией?

Она на мгновение задумалась и взглянула на сейф.

— Теперь я вспомнила об этом. Но сейф не открывали с тех пор, как... Да, я припоминаю, как полицейские обсуждали это устройство. Но я даже не предполагала, что оно работает.

— Ваш муж всегда хранил этот шифр в столе?

— Нет, адвокат обнаружил его в личных бумагах мужа. Я переложила его в ящик на случай, если понадобится воспользоваться сейфом. Однако он мне так и не понадобился. Неужели это имеет какое-нибудь значение?

Я качнул головой:

— Не знаю. Была одна мыслишка, да и то не новая. Как я говорил вам, это только предположение...

— Что именно?

— Техника операции, — пояснил я. — Убийца вашего мужа мог действительно искать драгоценности. А другой человек, которого он убил, был своего рода контрабандистом. Это и есть объединяющее звено.

Я мысленно перенесся в госпиталь к постели умирающего Ричи Коула. Мне было необходимо обнаружить связь между этими двумя событиями. Я чувствовал, как внутри меня сжимаются клещи и неистовое напряжение готово выплеснуться из меня наружу...

Твердый, настойчивый голос возвратил меня к действительности.

— Майк, пожалуйста, Майк...

Я обнаружил, что мои пальцы впились в ладонь Лауры. На ее глазах выступили слезы. Я выпустил ее руку и глубоко вздохнул.

— Извините...

Она потерла руку и мягко улыбнулась.

— Все в порядке. Вы не могли бы подождать еще минутку? Я кивнул.

— Могу я помочь вам чем-нибудь?

— Нет. Я полагаю, что здесь мне уже нечего делать. Лаура снова прикоснулась к моей руке:

— Мне нравятся такие прощания, Майк. Вы одиноки, а эта слабость...

— Да?

— Я сама давно одинока, так что сразу распознаю это в людях.

— Вы очень любили его, не правда ли? Ее глаза вспыхнули огнем.

— Так же сильно, как вы любили ее, кем бы она ни была. — Ее пальцы сжались в кулаки. — Это сильная боль. Я пыталась приглушить ее занятиями благотворительностью...

— А я пользовался бутылкой. Мой кошмар длился семь лет.

— А сейчас это прошло... Остались только высохшие слезы.

— Да. Это прошло. Несколько дней назад я был пьяной скотиной. Я и сейчас скотина, но только трезвая.

Я почувствовал, что она убрала руку, и потянулся за шляпой. Лаура проводила меня до двери. Открыв ее, она вновь дотронулась до меня, ее пальцы были прохладными и словно поглощали жар моего истерзанного сердца.

— Благодарю вас за то, что вы потратили на меня столько вашего драгоценного времени, миссис Кнэпп.

— Пожалуйста, Майк, зовите меня просто Лаурой.

— Договорились.

— А вы можете ответить на мою любезность?

— С удовольствием...

— Я уже говорила, что не люблю прощаться навсегда. Вы когда-нибудь вернетесь, Майк?

— Я — никто, чтобы возвращаться.

— Возможно, для некоторых. Вы источаете мужественность. У вас удивительное лицо. Я все же надеюсь, что вы вернетесь и расскажете, как идут ваши дела...

Я притянул ее к себе и ощутил женственную красоту ее тела. Лаура не сопротивлялась. Она подняла лицо и обожгла мои губы страстным поцелуем. Это жгучее прикосновение пробудило во мне чувства, которые, как я думал, давно умерли...

Глава 6

Спокойный голос в конторе “Пирейдж-брокерз” сообщил мне, что я могу встретиться с мистером Рикербаем через двадцать минут в баре “Автомат” на углу Шестой авеню и Сорок пятой улицы.

Когда я вошел, он допивал кофе, спокойный, неприметный человечек, у которого, казалось, в запасе все время мира.

Я тоже заказал кофе и уселся напротив него.

— Ты развернул бурную деятельность.

Он улыбнулся, но в его глазах не было покоя. Последний выпуск “Ньюс” был согнут на центральной полосе, где помещалась фотография мертвого Дьюи на полу. Полицейские обвинили в этом преступлении местных хулиганов.

— Сегодня у меня было свидание с Лаурой Кнэпп, — сообщил я. Он кивнул:

— Там мы все тщательно проверили.

— Вы знали, что в сейфе имеется сигнальная система? Он снова кивнул:

— Я же тебе говорил, что нет никакой связи между смертью сенатора Кнэппа и Ричи. Если ты предполагаешь, что в сейфе находились бумаги государственной важности, то ошибаешься. У него были дубликаты всех бумаг, и все их мы обнаружили.

— Там еще были фальшивые драгоценности.

— Знаю, но сомневаюсь, что они дадут какую-то ниточку-Я почти уверен, что оружие было использовано в различных целях. Между прочим, в Лос-Анджелесе произошло еще одно убийство, в котором было задействовано то же самое оружие Это случилось год назад. Жертвой стал торговец скотом.

— Согласен, это не очень правдоподобная версия.

— И не оригинальная. — Арт внимательно посмотрел на меня. — Но меня не интересуют другие убийства, мне надо выяснить, почему погиб Ричи. Ты скажешь мне, что он тебе сообщил?

— Нет.

— По крайней мере, ты не обманываешь.

— Заткнись. Он улыбнулся:

— Объясни свою точку зрения.

— Я хочу знать о Коуле все.

— Однажды я уже сказал тебе...

— О'кей, это тайна. Но ведь он мертв. Тебе нужен убийца, мне он тоже нужен. Если мы не будем действовать сообща, то ничего не добьемся.

Рикербай сжал в руках чашку. Прошла целая минута, пока он плыл к определенному решению.

— Можешь ли ты себе представить, сколько людей ищут убийцу? Ладно, я расскажу тебе все... Я ничего не знал о последней миссии Ричи. И сомневаюсь, что смогу это выяснить. Но я точно знаю одно: он никогда не вернулся бы сюда. Он не выполнил приказа и был приговорен, если бы его не убили.

— Но ведь Коул не был новичком. Впервые я ощутил замешательство Рикербая.

— Вот это и странно.

— Да?

— Ричи было сорок пять лет. Он работал то в одном, то в другом отделе с сорок первого года, его послужной список и характеристики были превосходны. Он был грамотным парнем и умел приспосабливаться, если того требовала ситуация. — Рикербай сокрушенно качнул головой. — И.., я просто не могу предположить...

— Что-то толкнуло его сюда.

На одно мгновение Арт расслабился, в его глазах блеснуло выражение отчаяния, но почти сразу же он снова стал тем, кем его приучили быть годы самодисциплины — практически лишенным простых человеческих эмоций сторонним наблюдателем жизни.

Рикербай посмотрел на меня, ожидая, что я скажу ему то, что наведет его на след убийцы.

— Мне нужно больше времени, — проговорил я, отставляя чашку.

— Для меня время не важно. Ричи мертв. Оно имело бы значение, только если бы можно было бы повернуть его вспять и оживить Ричи.

— Но оно важно для меня.

— Сколько тебе потребуется времени, прежде чем ты захочешь рассказать мне все?

— Рассказать что?

— Что сообщил тебе Ричи.

— Возможно, неделя.

Глаза Арта погасли. Холодный взгляд из-за очков словно предъявлял ультиматум.

— Хорошо, неделя, но не больше.

— За это время я смогу найти" убийцу.

— Не обольщайся.

— Бывали времена, когда у меня неплохо получалось ловить мерзавцев.