Глава 9

Все было как в старые добрые времена и живо напомнило мне армейские будни, когда я, внимательно и издали, обозревал владения Лоренцо Понти. Мы припарковались в миле от них, а дальше шли пешком, продираясь сквозь густой кустарник и деревья, пока наконец не оказались на холме, откуда и открывалась взору загородная резиденция дона. Ничего претенциозного, довольно просторный дом для большой семьи, с лужайками, парой футбольных полей и фонарями, освещавшими одно поле в ночи — на тот случай, если кому вдруг взбредет в голову поиграть именно ночью. Или же это открытое пространство имело совсем иное предназначение и позволяло наблюдать за тем, не подбирается ли враг, готовый напасть на дом.

Вокруг здания, во всех, так сказать, стратегических точках, располагались цветочные клумбы высотой в центре до трех футов. Венчали их выложенные из камня художественные сооружения, которые могли защитить от пуль и в то же время не мешали общему обзору местности. Входная дверь отличалась невиданной массивностью, петли огромные. И без некоторых излишеств тоже не обошлось. Их украшала приятная глазу резьба.

Вельда протянула мне бинокль.

— Ни черта не вижу, — пробормотала она.

— Это потому, что ты городская девушка. — Мы сдвинулись немного вправо, и я навел окуляры бинокля на тень между одним из холмов и домом. Потом вернул ей бинокль и объяснил, что надо искать.

В конце концов она сообразила.

— Вижу тень... если ты это имел в виду.

— Именно это, котенок; И что ее отбрасывает, как ты думаешь?

Она проследила за направлением теней, отбрасываемых деревьями, и покачала головой.

— Похоже, что ничего...

— Правильно, потому как эта тень — углубление. И ведет эта канава прямехонько к окну на первом этаже. Ну-ка посмотри еще раз хорошенько.

Она поднесла бинокль к глазам, секунду-другую всматривалась, потом сказала:

— Странно, что тебя не было в Аламо.* Тогда бы мы ни за что не победили.

— Послушай, котенок, я бывал в этой церквушке задолго до того, как туда пытался прорваться Санта-Ана.** Теперь ты все видишь. В том числе, надеюсь, и четыре углубления, предназначенных для того, чтобы свободно войти или выйти из главного здания.

* Аламо — испанская католическая миссия-крепость в штате Техас, место обороны около 200 техасских повстанцев во время борьбы за независимость Мексики в 1836 г.

** Санта-Ана — генерал, возглавлявший отряд мексиканцев, напавших на крепость в Аламо.

— Вижу одно. Справа.

— Окна видишь?

— Лишь очертания... Похоже, стекол в них нет.

— И они забаррикадированы. И если приглядеться повнимательней, то заметишь, что под карнизами находятся деревянные щиты с несколькими прорезями в каждом. Наведи-ка на них бинокль, пока еще не стемнело.

Она навела и долго и внимательно изучала окна. Затем протянула бинокль мне, и я заметил, что между бровями у нее залегла тонкая морщинка.

— Вы удивляете меня, босс... — сказала она. — Для выходца из Нью-Йорка...

— Я же не говорил, что вырос в этом городе, котенок.

— О'кей, но что все это означает? Никак не пойму.

— Имение дона выстроено по принципу, использованному еще первопроходцами Америки. У него здесь настоящая крепость, вот что, причем видели мы лишь фасад. Эти прорези — нечто вроде бойниц — предназначены для ведения огня. Открываешь себе такое окошечко и спокойно целишься во врага снизу, причем, судя по размерам, оружие тут может быть самое солидное.

В голосе ее звучали недоверчивые нотки.

— И ты все равно хочешь туда пробраться?

— Я этого не говорил, — ответил я, улыбнувшись краешками губ. — Не удивлюсь, если все эти прелестные зеленые лужайки напичканы радиоуправляемыми минами.

— Почему именно радиоуправляемыми?

— Чтоб не подорвался кто-нибудь свой.

— Да кому еще захочется сюда соваться?

— Никому. Кроме тех, кто проживает в доме. Это уж точно.

Я отдал Вельде бинокль, она убрала его в свою бездонную сумочку.

— Знаешь, Майк, — сказала она, — мне кажется, я все же предпочитаю конторскую работу. Не надо торчать в засаде среди колючих кустов и шипов, среди всех этих сосновых иголок, которые так и норовят вонзиться в глаз. — Она отвела от лица сосновую ветку и тихо выругалась: — Черт!

— Прекрати нытье, — сказал я.

— К тому же в городе нет летучих мышей...

— И здесь их тоже нет, — напомнил я ей.

— А почему, кстати, их не было в пещере Гарриса? По телевизору то и дело показывают, как эти твари вылетают из старых пещер после захода солнца.

— Послушай, если тебе так хочется видеть этих мышей, я их найду. Разве тебе не известно, что...

— Что они и волоска на голове человека не тронут, — закончила за меня Вельда. — Да, знаю, у них есть какой-то врожденный радар, и вообще эти славные мышки ничего общего с вампирами не имеют, и ловят всяких вредных насекомых, и все такое... Но я, черт возьми, боюсь их, слышишь? И нечего меня дразнить!

— О'кей, не буду. Но только учти: здесь, в кустарнике, вполне могут быть змеи. Самое подходящее место для мокасиновых змей.

Она так и замерла и уставилась на меня круглыми от ужаса глазами.

— Ну зачем ты это сказал? Ты же знаешь, что я до смерти боюсь змей! Если хочешь свести меня с...

— Дорогая, — перебил я ее, пытаясь успокоить, — я же городской парень! Что я знаю? Ничего! Я вырос не здесь.

Настала долгая пауза.

— Майк, а ты знаешь, как убить змею?

— Конечно. Натравить на нее мангуста.

— Так и думала... — с горечью пробормотала она. — Почему бы тебе вообще не заткнуться, а, Майк?..

Еще с целый час я обозревал владения дона под разными углами. Очень хитроумная планировка, даже расположение подсобных строений свидетельствовало об этом. И они наверняка имели сообщение с главным зданием. В начале 30-х подобная усадьба являлась просто образчиком загородной резиденции для главы клана или даже для целой организации. Они могли находиться здесь на полном самообеспечении, с водой, запасами еды и канализацией. Они могли засесть в свою обустроенную уютную крепость, и добраться до них не было никакой возможности. Любая попытка грозила смертью.

Но ведь и Вавилон некогда представлял собой нечто подобное. Его окружали высокие каменные стены и ров с водой. Но однажды вавилонцы устроили погулянку, и ночью армии медийцев и персов отрезали им воду, поступающую изреки Евфрат, а затем тысячи вооруженных людей ворвались в пробитую в стене огромную брешь и перебили всех пьяных.

Мы вовремя успели укрыться в тени деревьев. Из-за поворота показался черный лимузин и плавно подкатил к главному входу. Я прищелкнул пальцами, давая понять, что мне нужен бинокль. Вельда достала его из сумочки и протянула мне. Из машины, со стороны водительского места, вышел Паттерсон, потом распахнул заднюю дверцу и помог выйти дону Понти. На сей раз старик был одет как на загородную прогулку — брюки цвета хаки, подвернутые внизу и открывающие высокие светло-коричневые ботинки на шнуровке, и рубашку в клеточку, поверх которой красовался ковбойский жилет. Через руку у него было переброшено нечто вроде куртки на овечьем меху, чтобы не мерзнуть в горах. Входная дверь распахнулась, из нее, кланяясь дону, вышел какой-то лысый и толстый мужчина средних лет. Достал из багажника сумки и баулы и снова поспешил к двери, у входа в которую вежливо пропустил дона вперед. Паттерсон уселся обратно за руль и, обогнув дом, двинулся к тому месту, где, по всей очевидности, находился гараж. Но поскольку он не вернулся, я сделал вывод, что он, должно быть, уехал через задние ворота.

— Ну, что скажешь? — спросила Вельда.

— Он приехал не на один день. Слишком много багажа. Наверное, личные вещи, тряпки и прочее, все, что хочет иметь под рукой.

— А почему при нем никакой охраны?

— Погоди, котенок. Сейчас появятся.

Из леса вышли двое мужчин с автоматами и двинулись вдоль асфальтированной дорожки. Еще через минуту из-за поворота плавно выкатили два лимузина, мы разглядели за стеклами бледные лица мужчин. Машины остановились у дома, и тут подошли еще двое парней — на сей раз без автоматов. У обоих под мышками были штурмовые винтовки, а глаза обшаривали все вокруг в поисках затаившегося врага. В дом они не вошли. Просто растаяли в тени, словно их и не было.

Стараясь ступать как можно тише, мы двинулись обратно, туда, откуда пришли. Странно, но они почему-то не держали здесь собак. Наверное, и без них чувствовали себя в полной безопасности. Еще через час мы уже сидели в машине, и я выехал на дорогу, ведущую к мотелю. Неким непостижимым образом Вельде удалось вытрясти из волос сосновые иглы и колючки и привести свою прическу в порядок. И на нее по-прежнему все оборачивались — уж больно шикарно сидел на ней тренировочный костюм.

И лично я был рад, что она, точно магнит, притягивает взоры, потому как один из них принадлежал Хоуви Драго, а другой — одному из телохранителей дона. Должно быть, Вельда заметила это тоже, одновременно со мной, поскольку, не произнося ни слова, вошла в приемную мотеля, откуда, как я догадывался, собиралась выйти через заднюю дверь. Женщины не любят оставлять свое добро где бы то ни было. Она обязательно зайдет в номер, соберет тряпки и будет ждать, что я подъеду за ней. А потому я просто отъехал, словно был всего лишь доставившим ее к нужному месту водителем, проехал вперед по улице, свернул влево, потом развернулся и снова проехал мимо дверей «Цветка корицы», где лишний раз убедился, что люди Понти все еще там и не узнали меня — даже несмотря на то, что я проехал мимо них второй раз. Затем, объехав здание, я подкатил к заднему входу, распахнул дверцу, и тут же вышла Вельда со своей полотняной сумкой, уселась, а я, отъехав, переложил сумку на заднее сиденье.

— Я сказала дежурному, что мы уезжаем, и заплатила шестьдесят баксов, и за сегодняшнюю ночь тоже. И квитанции не взяла.

— Припишем это к служебным расходам.

— Не беспокойся, именно это я и собиралась сделать, — сказала она. — Интересно, что все же делали там эти типы?

— Но «Цветок корицы» — единственный в округе мотель.

— И все же очень странно, Майк... Почему они не рядом с Понти, как остальные?

— Должен же кто-то прикрывать дона с тыла. И потом, в имении у него полным-полно охраны. Целая армия, готовая при необходимости перекрыть все подступы.

— А как он узнает, что надо перекрывать, а, Майк?

Шоссе было прямым, как стрела. Поскольку ехать по такому одно удовольствие, я позволил себе немного расслабиться и поучительно произнес:

— Дон далеко не дурак, котенок. Именно здесь все начиналось когда-то, и, похоже, тут же и закончится. И никакие дорожные карты Понти не нужны. Ему всего-то и остается, что ждать. Он думает, что единственный на свете человек, которому известно, где спрятаны восемьдесят девять миллиардов баксов, — это я. Ну и по ассоциации — ты, конечно...

— Но мы же не знаем!

— Но этого-то он не знает, — ответил я.

Затем мы свернули на автомагистраль, ведущую в южном направлении, и Вельда выглянула в окно.

— И как ты собираешься забраться к нему в дом?

— Жду приглашения от Понти.

— Майк...

— Ты со мной не идешь, куколка. Мне нужно, чтоб кто-то дежурил снаружи.

— Но ты... можешь нарваться на неприятности, — заметила Вельда. Однако не стала уточнять, какие именно.

Я надавил на кнопку «круиз-контрол», и машина перешла на автоматическое управление с постоянной скоростью, мало-помалу начали появляться признаки цивилизации, и вот у третьего перекрестка я свернул вправо и поехал по дороге к мотелю «Готорн», вывеску которого заметил у обочины за милю до этого места.

На сей раз в приемной дежурила дама лет под шестьдесят с очень милым и приятным лицом. Но, когда я попросил две отдельные комнаты, лицо отразило удивление и она спросила:

— Почему?

— Потому что мы еще не женаты.

Тут брови у нее поползли вверх, и она даже немного отпрянула.

— Черт побери, вот это да! Наверняка ее идея? — И дама весьма недоброжелательно покосилась на Вельду.

— Нет, — ответил я. — Моя. Мы только помолвлены.

— Знаешь что, дружок, тебе, пожалуй, придется попрактиковаться заранее. У меня остался только один свободный номер, правда двойной.

— С двумя отдельными кроватями?

— Да, а что?

— Когда-нибудь видели «Однажды ночью»?..*

* «It Happened One Night» (1934), американская романтическая комедия, в главной роли Кларк Гейбл.

Вельда, расширив глаза, наблюдала за тем, как я беру ключи. Она едва сдерживала улыбку и так и сверкала ясными карими глазами. Пожилая дама лишь покачала головой, видимо, мое поведение привело ее в полное замешательство. И тут впервые в жизни я ощутил, как приятно быть хорошим честным парнем.

Уже в номере Вельда спросила:

— Нам что, обязательно возводить эти иерихонские стены?

— Вообще-то нет. Если, конечно, будешь вести себя прилично.

После этого я отправил ее в душ, и она вышла оттуда в совершенно сногсшибательном виде — с мокрыми волосами и облаченная в черную ночную сорочку. Один из тех сумасшедших аксессуаров, когда у девушки явно что-то на уме. Но, судя по выражению ее лица, то был выстрел вхолостую.

Затем, когда из душа вышел я, побритый, помытый и с вычищенными зубами, в чистой пижаме с длинными штанами, в комнате горела лишь маленькая настольная лампочка, и Вельда поманила меня рукой.

— Могу я рассчитывать хотя бы на дружеский поцелуй? Или ты даже не хочешь пожелать мне спокойной ночи?

Я взял ее за запястье и крепко сжал. Кожа у нее была такая нежная и шелковистая, и она позволила поднять руки и прижать их к голове. Кажется, только сейчас она начала входить во вкус игры. Облизала кончиком языка губы, от чего они призывно заблестели, затем, когда я наклонился, раскрыла их. Она была такая теплая и красивая, и каждая косточка ее тела была, казалось, пронизана с трудом подавляемой страстью. Я чувствовал ее на ощупь и на вкус.

Нехотя отвел губы от ее рта и тихо-тихо сказал:

— Люблю тебя, котенок...

Глаза ее сказали все, что я хотел знать. Я подошел к своей постели и улегся. Еще одна полезная привычка, которой я был обязан армейской службе. Там я научился засыпать в любых условиях и при любых обстоятельствах.

На заправке один парень объяснил, как проехать к конторе, где сдаются автомобили напрокат. Я поехал туда и взял для Вельды «Форд-Мустанг». Примерно в квартале оттуда находилась закусочная, и мы зашли перекусить. Сидели и за едой снова пытались связать концы с концами и решить, что же теперь делать. Но новых ответов найдено не было.

Затем один ответ все же появился. Вошел в дверь, огляделся, высматривая нас, и решительным шагом двинулся к нашему столику. Мы с Вельдой уже изрядно устали от разного рода сюрпризов, а потому не слишком удивились. Я сказал:

— Присаживайтесь, Гомер. Вы уже завтракали?

Гомер Ватсон покачал головой.

— Нет. Подумал, что можно позавтракать с вами. — Он продиктовал официантке заказ и, самодовольно улыбаясь, откинулся на спинку стула.

Я решил перехватить у него инициативу.

— Наверное, трудно было нас найти?

— Да нет, не очень, — ответил он. — У федеральных властей длинные руки, и пальцы способны дотянуться до любого, даже самого захолустного уголка Америки. Можно сказать, совсем даже просто.

— Вот как?

Он слегка поморщился.

— Мы в любую секунду можем связаться с любым местным отделением полиции, если кого-нибудь ищем. А четкое понимание того, куда это дело могло вас завести, значительно упростило задачу. Ну и, разумеется, нам стало известно, что вы поменяли машину, поскольку наши люди обзвонили все фирмы и агентства по сдаче автомобилей внаем в округе, и вот вам — пожалуйста. Ровно через час мы уже знали, где вы находитесь.

Вельда сидела, подавшись вперед и сцепив пальцы.

— Вы хотите сказать, что подняли на уши все силовые службы США и привлекли их к расследованию заурядного убийства?

Это несколько сбило ход его мыслей, и он на секунду нахмурился.

— Маркос Дули, — объяснила Вельда. — Мы имеем в виду его убийство.

Чутье у Ватсона было отменное, и он понял: стоит попробовать отшутиться или начать умничать, как я тут же заткну ему глотку в прямом и фигуральном смысле. А потому он ответил просто:

— Вы же знаете, что я ищу.

— А что мы, по-вашему, ищем, а, Гомер?

Он глубоко вздохнул и какое-то время терпеливо и изучающе глядел на нас — точно мы были упрямыми и нерадивыми учениками.

— Ваша секретарша провела весьма любопытные исследования касательно средств, которыми располагают члены организованной преступности.

— Но ведь это ни для кого не тайна, мистер Ватсон, — парировала Вельда. — Все эти данные публиковались в газетах. В печатных периодических изданиях...

— Два момента — нет. Нам удалось прослушать кое-какую тайную информацию, поступившую с компьютеров.

— Но это же подло, Гомер! — воскликнул я.

— Не нахожу. Этим занимается один совсем крохотный отдел нашего ведомства. И вообще — задача для любителя, а не для такой солидной организации, как наша.

— Тогда почему же вы не нашли то, что искали?

— Найдем.

— Ничего вы не найдете, — сказал я. — Черт, вы даже толком не понимаете, что надо искать.

В голосе его звенело раздражение.

— Существует колоссальная сумма денег, почти сто миллиардов долларов, причем денег нигде не учтенных, не зарегистрированных, не обложенных налогом...