33

Звонки в дверь прекратились так же внезапно, как и начались. Наступила тишина, которая с каждой секундой становилась все более зловещей. Дана видела, что Гвен в панике и в любую секунду может нажать на курок. Сама она тряслась легкой дрожью с той самой секунды, когда Гвен, усадив ее в свою машину, чтобы подвезти до дома после вечеринки, внезапно наставила на нее револьвер. Однако сейчас рядом с ней был Роб, и от этого ей было не так страшно. Спокойствие, с которым он держался, вселило в нее уверенность в том, что они выпутаются из этой переделки. Они просто не могут умереть сейчас, когда впереди у них новая жизнь. Они должны перехитрить Гвен. Подумав, что можно попробовать как-то отвлечь Гвен, она сказала:

– Расскажи Робу, как ты узнала о том, что он обязательно приедет ко мне, и о том, как ты догадалась, что он уже приехал.

– А кто еще может приехать к тебе на серебристом «Порше»?

Дана прикусила язык, заметив, как встревожился Роб, когда услышал ее вопрос. Она вспомнила о его сыне, которого сейчас едва не выдала. Зак был вместе с ним на вечеринке, а потом они вместе уехали домой. За то время, что прошло с момента их ухода, Роб не успел бы отвезти сына домой и приехать к ней. Значит, Зак где-то здесь.

Догадается ли Зак, обеспокоенный исчезновением отца, позвонить в полицию? Или парень усядется просто поудобнее и включит на полную громкость приемник на своей любимой музыкальной волне?

– А почему у тебя была такая уверенность, что я непременно приеду? – спросил Роб.

– Да ты же без ума от нее! – Голос Гвен сорвался на крик. – Ты ведь сразу помчался ее спасать, так?! – Зло сверкая глазами, Гвен смотрела на них поверх дула револьвера. Она не скрывала своей ревности. – Ты сам подписал себе приговор, приехав сюда. Теперь, дорогие влюбленные, ваши души всегда будут вместе. – Она прицелилась в Дану.

– Подожди секунду! – воскликнул Роб. Дана уже простилась с жизнью и теперь почти ничего не слышала, в ушах звенело, в висках гулко стучала кровь. – Я знаю, что ты подкупила служащего в архиве, чтобы получить улики. Это было гениально. Но как тебе удалось узнать о Хэнке Роулинзе? – Гвен была польщена.

– Я бы с удовольствием отправила тебя на тот свет в полном неведении, но… – Гвен внезапно замолчала. Было ясно, что сейчас она просто упивалась своим могуществом, играя их жизнями. Ей хотелось говорить, чтобы наконец хоть кто-то признал ее несомненные таланты. Да, она убийца, но Роб только что сказал, что она гениальна.

– Мне кажется, что объяснение весьма простое…

– Нет, не простое! – голос Гвен зазвенел от обиды. – Это было так же гениально, как и подкуп канцелярской крысы в архиве. Ты бы никогда не докопался до правды!

– Ты даже не знала, что Хэнк Роулинз остался жив. Разве так делают серьезные дела?

Гвен с презрительным видом пожала плечами, проигнорировав его замечание.

– Мне срочно требовалось избавиться от соперницы. Когда Дана обратилась к моему брату с просьбой удалить ей зуб, он накачал ее каким-то наркотиком. В бреду она проговорилась о том, что двадцать лет назад убила этого – как его там? – Роулинза.

Дана в изумлении посмотрела на нее. Невероятно! Поначалу ей показалось, что у Гвен разыгралась фантазия. Ведь это полная чушь! Потом она вспомнила, как странно смотрел на нее брат Гвен, когда она пришла в себя после наркоза, и поняла, что та не выдумывает. Дантист с опаской косился на Дану, принимая ее за хладнокровную, безжалостную убийцу.

– Гвен проявила изрядную изобретательность, – похвалила ее Дана, уповая на то, что Зак уже вызвал полицию. – У нее был прекрасный план. Она подсунула сведения об убийстве Бинкли, но всю вину за непроверенную информацию свалила на Большого Папу. Потрясающе.

– А это было очень легко, – небрежно сообщила Гвен. – Как только я узнала о разводе твоей сестры, я позвонила Торнтону Кольтрану и подсказала ему, как он должен действовать, чтобы избавиться от тебя. А что случилось потом, вы знаете не хуже меня.

– Тебе пришлось сделать много анонимных звонков, и тебя никто не узнал. Ты хорошая актриса, – сказал Роб.

– Я просто умело сыграла на естественных страхах и алчности людей.

Роб с усмешкой развел руки в стороны.

– Гвен, я тебя недооценивал. Прими мои извинения.

В эту секунду в комнату с душераздирающим мяуканьем стремительно вбежала Молли и ткнулась в ноги Гвен. Следом за ней в спальню ворвался Зак.

Когда он неожиданно выскочил из темноты и Гвен увидела его бледное лицо и невообразимый, красный гребень волос на бритой голове, она истошно завопила, приняв его, должно быть, за злого болотного тролля.

Если бы Дана не была так напугана, она бы рассмеялась. Гвен же быстро сообразила, что перед ней обыкновенный мальчишка, который сам до смерти боится, хотя и сжимает в руке баллонный ключ. Гвен приставила револьвер к его груди.

– Дана, Зак, всем на пол! – скомандовал Роб, вскакивая с кровати.

У Даны не было даже секунды на то, чтобы подумать о своих действиях. Она бросилась на Гвен, которая вдруг резко развернулась, направив револьвер на нее. Дана уже протянула к ней руки, как внезапно раздался какой-то странный, сухой щелчок, словно под ногой сломалась ветка.

Что-то мягкое ударило ее в плечо, и вслед за ударом пришла острая боль. Дана покачнулась, споткнувшись о кровать, а затем боком повалилась на пол, прижимая руки к груди. Теряя сознание, она услышала глухой удар. Она еще успела увидеть, как Роб выбил у Гвен из рук оружие, а Зак огрел ее по голове баллонным ключом.

Гвен закатила глаза и с тихим стоном рухнула на пол. Дана отняла руку от груди и с удивлением посмотрела на окровавленные пальцы. Чья это кровь? Неужели Гвен все же успела выстрелить? Задохнувшись от боли, пронзившей ей грудь, Дана попробовала сесть, но все предметы в каком-то бешеном вихре закружились у нее перед глазами, и она потеряла сознание.

Роб с отчаянным криком бросился к Дане, когда увидел, что она уперлась рукой в кровать, а затем медленно соскользнула на пол.

– О боже, только не это! – Он быстро расстегнул блузку у нее на груди, чтобы осмотреть рану, и, с ужасом обнаружив кровь, зачем-то начал повторять ее имя. Это звучало как заклинание обезумевшего шамана.

– Я позвоню по «девять-одиннадцать»! – Зак помчался в гостиную.

Роб разорвал простыню и попытался остановить кровь, фонтаном бьющую из раны.

– Все будет хорошо, дорогая, все обойдется, поверь мне.

Ее веки дрогнули, она открыла глаза. Дана скользнула по Робу затуманенным взглядом и вряд ли узнала его.

– Холодно, – прошептала она бескровными губами. – Мне страшно холодно.

Сорвав одеяло с кровати, он укрыл им Дану.

– Сейчас тебе будет теплее.

– Я люблю тебя. Почему ты не поверил мне? – прошептала она, глаза ее закрылись, а голова бессильно откинулась назад.

Роб приподнял ее обмякшее тело и прижал к груди.

– Боже, не дай ей умереть, прошу тебя, – произнес он и, хотя она его уже не слышала, сказал: – Я люблю тебя, Дана.

Из оцепенения, в которое он погрузился, забыв о времени и реальности, его вывела пронзительная сирена машины «Скорой помощи». Он окинул взглядом комнату и увидел Зака, склонившегося над Гвен, которая все еще была без чувств. Через секунду в комнату вбежали полицейские и санитары.

– Надо срочно везти в больницу. – Это сказал санитар, осмотревший Дану. Роб поднял ее бесчувственное тело и пошел к дверям.

– Это я виноват в случившемся, – безжизненным голосом произнес Роб. Вместе с ним в больнице были Гарт и Ванесса. Они уже больше часа ждали, когда закончится операция. – Дана не пострадала бы, если бы сегодня я был рядом с ней.

– Перестань. Гвен выбрала бы другой день для того, чтобы нанести Дане предательский удар.

– Она же сумасшедшая. Она не остановилась бы, пока не отомстила бы Дане.

Роб ходил по холлу, нервно поглядывая на часы. Внезапно он остановился и бросил полный муки взгляд на двери операционной, моля бога о том, чтобы хирург поскорее вышел и сообщил им результаты. Но чуда не произошло, и он вновь принялся мерить коридор большими шагами. Ему даже показалось, что второй час, пошедший после начала операции, тянется гораздо медленнее, чем первый. Он остановился перед диванчиком, на котором заснули Зак и Джейсон, и в этот момент к ним вышел хирург.

– Дана потеряла много крови, но она непременно поправится. С ней все будет хорошо.

Роб присел на край дивана, не находя слов, чтобы выразить чувства, которые бушевали у него в душе.

– Мы можем взглянуть на нее?

– Наверное, не стоит – она все еще под наркозом.

Но они все равно настаивали. Им было нужно просто посмотреть на Дану, чтобы убедиться в том, что она жива. Через окно реанимационной палаты удалось разглядеть не так уж много. Дана лежала на койке вся облепленная проводами, которые тянулись к разным приборам. У нее было бледное лицо с бескровными губами, которые в сочетании с ее новым цветом волос казались белыми как мел.

– Я останусь на ночь в больнице. – Робу становилось страшно от мысли, что Дана даже на секунду может остаться одна.

Ванесса, которая тоже не собиралась уезжать, запротестовала, но Гарт ее остановил:

– Так будет лучше. Мы возьмем Зака с собой, он переночует у нас. И вернемся сюда утром.

Роб разбудил Зака, а Ванесса устроила спящего Джейсона у Гарта на коленях. Когда они пошли по коридору к лифту, Зак на минуту задержался с отцом.

– Что сказал врач? С Даной все будет в порядке? – Он сонно моргал воспаленными глазами.

– Да, она обязательно поправится. – Роб внимательно посмотрел на сына. – А ты держался молодцом. Ты спас нас.

Зак смущенно покраснел.

– Перестань. Это Дана нас спасла. Если бы она не бросилась на Гвен, то все могло бы закончиться по-другому.

– Да, ты прав. Она спасла меня от тюрьмы и от смерти.

Зак с тяжелым вздохом признался:

– Я чувствую себя настоящей свиньей! Мне теперь будет стыдно смотреть ей в глаза. Никогда не прощу себе, что пришел к ней и наврал с три короба.

– Не переживай. Вот увидишь, Дана тебя простит.

– Я бы на твоем месте женился на ней, – сказал Зак.

– Да я бы сам женился. Но мне кажется, она никогда не простит меня. Я вел себя с ней как отъявленный мерзавец.

– Не теряй надежду. Она выйдет за тебя, я уверен. – Зак ободрил его улыбкой. – Я даже не обижусь на вас, если вы заведете ребенка. Скажем, если у меня появится младший брат, такой же забавный, как Джейсон, то я буду просто рад.

– А если родится девочка? Хотя если она будет похожа на Дану, то это будет очаровательный ребенок. – Роб проглотил комок в горле и продолжил: – Тебя отняли у меня много лет назад, я ужасно скучал по тебе. Теперь мы всегда будем вместе.

Они обнялись, и Зак бросился догонять Гарта и Ванессу. Роб остался один в больничном коридоре.

Сознание постепенно, мягкими толчками возвращалось к Дане. Ей казалось, что она находится на Мауи и гуляет по склону холма, усеянного цветами. Она срывает какой-то цветок и с наслаждением вдыхает его пьянящий аромат, смотрит на облака, медленно скользящие в голубом небе. В отдалении вулкан Халеакала величественно вздымает в небо свою темную вершину.

Откуда-то издалека до нее доносится чей-то голос. Кто-то зовет ее. Она плавно летит, не касаясь земли, в сторону позвавшего ее человека и хочет ответить ему, но вместо слов с ее губ слетает стон. Сквозь неплотно закрытые веки она видит расплывчатый силуэт мужчины, ей удается произнести одно-единственное слово:

– Роб?

– Да, ангел мой, это я. – Он нежно сжал ей руку. – Ни о чем не беспокойся, все будет хорошо.

Приятное, плавное скольжение внезапно закончилось и сменилось резкой болью. Сознание полностью вернулось к ней.

– Где я нахожусь?

Роб рассказал, что ей сделали операцию, что она еще очень слаба, но Дана, не дослушав его, внезапно попросила:

– Не оставляй меня. – Ее слабый шепот был едва слышен. – Обещай, что не оставишь меня.

Второй раз Дана очнулась после полудня. Роб, не отходивший от нее ни на шаг, заметил, как дрогнули ее ресницы. Яркий солнечный свет, который заливал больничную палату, казалось, понемногу возвращал Дану к жизни. Ее щеки слегка порозовели, а губы больше не пугали Роба своим страшным, мертвенно-бледным оттенком.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, убрав у нее со лба прядку волос.

– Хорошо. Что говорят врачи?

– Они извлекли у тебя из плеча пулю, ты потеряла много крови, но твоя жизнь, слава богу, уже вне опасности.

– Что с Гвен?

– Лежит в тюремном госпитале. У нее сотрясение мозга.

Дана устремила на него какой-то странный взгляд.

– Ты не хочешь мне ничего рассказать?

– Знаешь, тебе идет быть блондинкой. Почему ты перекрасила волосы? – спросил вдруг Роб.

– Помнишь, как ты заметил, что я крашусь? Я просто решила перестать. Пусть все будет как есть.

– Мне нравится. – Он смущенно посмотрел на Дану, которая, конечно, ждала от него совсем других слов. Собравшись с духом, он наконец произнес: – Честное слово, я не знаю, как благодарить тебя за то, что ты сделала для меня. Если бы не ты, я бы окончил свою жизнь на каторге, вновь потерял сына и… тебя.

Он прикоснулся к ее щеке, смущенный тем, что не находит нужных слов для того, чтобы выразить все те чувства, которые переполняли его душу.

Дана пожала плечами и сразу же зажмурилась от боли, пронзившей ключицу. Она забыла, что плечо туго перетянуто бинтами, и должен пройти чуть ли не месяц, прежде чем она сможет свободно двигать рукой.

– Дана, я люблю тебя.

– Да? – Она не собиралась облегчать Робу признание в любви и удивленно заморгала, словно он сказал ей какую-то несусветную глупость. Роб сокрушенно вздохнул.

– Мне, конечно, нужно было рассказать тебе о том, что меня собираются арестовать, но… Я не хотел втягивать тебя в эту гадость и боялся, что…

– Как тебе не стыдно! Ты даже сейчас пытаешься обмануть меня. Ведь так, признайся? Ты просто испугался, что я брошу тебя, когда узнаю, в чем тебя обвиняют.

Роб беспомощно развел руки в стороны, признав свое поражение. Что он мог возразить?

– Ты права, – сокрушенно подтвердил он. – Я хотел сказать правду, но не смог. Я сделал большую ошибку, но прошлое не вернешь, и сейчас мне остается только просить у тебя прощения.

– Я уже давно простила тебя – еще тогда, когда решила пойти к окружному прокурору.

Роб, охваченный волной нежных чувств, смог лишь прошептать:

– Я люблю тебя.

– Я знаю. Когда ты поцеловал меня на вечеринке, я это сразу же поняла. Когда хотят просто поздравить, не целуют так страстно, как это сделал ты. Мне казалось, что это наш прощальный поцелуй.

– Зак сказал, что я устроил сцену, – усмехнулся Роб.

– Я с ним согласна. Но сцена удалась.

– Боюсь, что Гвен видела, как я поцеловал тебя, и пришла в бешенство. – Он покачал головой: – А я ведь даже не подозревал, что она может угрожать тебе.

– Кто же мог подумать, что она способна совершить убийство ради судейского кресла?

– Похоже, Босс Сихида запугал своих детей гораздо сильнее, чем Большой Папа своих.

– Да, он настоящий тиран. Гвен ненавидела его, но в то же время боялась как огня. – Дана нащупала руку Роба, и он сжал ее холодные пальцы в своей ладони. – Знаешь, когда Лиллиан умерла, я поняла, что карьера не самое главное в жизни. – Помолчав, Дана продолжила: – Главное – это любовь.

– Господи, каким же болваном я был, когда побоялся довериться тебе.

– Я счастлива, что ты это понял. – Дана улыбнулась, но затем внезапно нахмурилась, увидев повязку у него на голове. – Как ты себя чувствуешь? Я боялась, что Гвен размозжит тебе голову. Она была просто ослеплена безумием.

– Я заработал две громадные шишки и кошмарную головную боль. Ты могла бы избавить меня от нее поцелуем.

– Я по твоим глазам вижу, что ты что-то недоговариваешь, признавайся.

Роб взял ее руку в свою и поцеловал ее пальцы.

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– А Зак? Ты уже говорил с ним?

– Да. Вчера после вечеринки он сказал мне, чтобы я не трусил, отправлялся к тебе и признался в любви.1 Вот я и приехал. Правда, все вышло несколько не так, как я рассчитывал. Гарт сообщил о той последней записке, когда я и Зак уже были на полпути к твоему дому.

– Зак – хороший сын. Своенравный, правда, как и все подростки, но я думаю, мы с ним поладим. Как ты считаешь? – В ее зеленых глазах зажегся озорной огонек.

Роб внимательно посмотрел на нее и произнес:

– Я люблю тебя. Мы справимся.