— А если не отгадаем, то что? — угрожающе спросил Рыбий Сын.
— То придется вам тут маленько поплутать… Годик, али два, это уж как мне захочется. Причем, вояка, отгадывать придется с одной попытки.
— Скажи мне, Руслан, — обратился Рыбий Сын к богатырю, — а как у нас принято леших изводить? Огнем, холодным железом или колдовством каким? А то я что-то запамятовал…
— У нас леших изводить вообще не принято. — сухо ответил Руслан. — Потому как леший в лесном хозяйстве фигура весьма полезная. Этот, что нам попался, молодой еще да глупый, в бирюльки никак не наиграется. Слышь ты, зеленый, давай свою загадку, да не тяни, а то времени у нас мало. Иначе сами пройдем, а про тебя больше и не вспомнит никто.
— И-иэх, — вздохнул леший, — и так вы обращаетесь с хозяином леса?
— Сам виноват, нечего грубить. Загадку давай, говорю!
— Ну, уговорили. — в голосе лешего послышались нотки злорадства. — Будет вам загадочка. Всем загадкам загадка, самая что ни на есть заковыристая. Отгадайте, что это такое: маленькая, полосатая, пожужжит-пожужжит, а потом как укусит! А вообще-то, их много. — подумав, добавил он. — Спорим, не отгадаете?
— А что тут спорить? — удивился Молчан. — Ты спрашиваешь про трудолюбивую пчелу, с которой тебе, между прочим, не худо бы пример взять. Пчела трудится от зари до зари, а ты целыми днями орехи лузгаешь да прохожим головы морочишь. Посмотри, до какого плачевного состояния лес довел! — назидательно закончил волхв.
— Вы знали, вы знали! Или вы волхвы? — похоже было на то, что леший, наконец-то, готов испугаться.
— Он волхв, — кивнул Руслан, — потому и на коне. А мы его охрана, потому на своих двоих топаем.
— Ой, простите, я не хотел… — вот теперь лешачок испугался по-настоящему, даже пятнами весь пошел. — Я ж не знал, что с вами могущественный волхв… Я сейчас же все уберу! Сей же час! Обратно завтра пойдете — так все уже в полном порядке будет, елкой клянусь! — лопоча еще что-то, леший скрылся в непролазной чаще.
— Ну и лешие пошли! — удивился Молчан. — Раньше любого волхва заморочить могли, а сейчас пугаются… странно это.
— Старики говорят, вырождается нечистая сила. — вздохнул Руслан.
— А ты-то что вздыхаешь? — покосился на него Молчан. — Ты ж сам сколько нечисти перебил!
— Это, конечно, так, но, во-первых, нечисть нечисти рознь, а во-вторых — если так и дальше пойдет, то моим внукам уже некого будет истреблять, по печкам валяться будут…
— Да, вопрос, конечно, интересный. — хмыкнул Молчан. — Как бы это нечисть так истреблять, чтоб совсем не повывелась? А может, согнать их всех в какое-нибудь одно место, и пусть юнцы туда ездят руку набивают?
— Не, так дело не пойдет. — вмешался вдруг Рыбий Сын. — Надо, чтобы все оставалось, как есть. А то нечестно. Все равно, что победить медведя, запертого в клетке. И, Молчан, куда, говоришь, мы придем, если прямо будем идти? — поспешил он тут же сменить тему.
— В Днепр упремся. Переправимся — пока не знаю как, да хоть как тогда через Дон, и снова на юг поворотим. А там до Таврики уж совсем рукой подать.
— Добро. Ух, доберусь я до этой бороды летающей со всеми прочими причиндалами…
— Я тоже до него должен добраться. — напомнил Руслан. — И запомни: живьем брать супостата будем. Возьмем, побреем, желудевым настоем обмажем, в Киев свезем…
— Вы погодите неубитого медведя шкуру делить. — мрачно изрек Молчан. — Каким чудом я утром уцелел — ума не приложу. После такого… такого…
— А что было-то? — заинтересовался Руслан. — А то я так и забыл тебя спросить…
— А было вот что. Вы все быстренько уснули, а я и сам устал не меньше вашего. Тогда сварил я себе отварчик, чтоб сон отгонять, помнишь, Рыбий Сын, мы такой пили, когда хазар дожидались? Ну, вот. Сварил, остудил, выпил, спать сразу же расхотелось. Чем бы, думаю, заняться? Стал звезды считать. Три раза сбивался, потом плюнул на это дело. Посреди ночи мертвяк приперся. Ходил, бродил вокруг да около, ворчал что-то, но чуть я за колом потянулся — тут же убрался восвояси. За час до рассвета подумал я было разбудить кого-нибудь из вас двоих, а потом решил дать вам выспаться. Я-то в случае чего мог и в седле подремать, или опять балбесов наших на волю выпустить, а самому в их ящик забраться и дрыхнуть хоть весь день… А уж совсем под утро прилетел Черноморд. Наконец-то я его вблизи рассмотрел. Ну и урод же он! Я таких отродясь не видывал! Он хотел было сразу Фатиму утащить, да я ему не дал. А он, видать не рассчитывал, что я бодрствовать буду: вы-то храпели как убитые. Тут я понял, что наслал он на нас чары сонные, а меня после отварчика хитрого не взяло. Так что наши травки посильнее всякого там колдовства будут! Только он грабли свои к Фатиме протянул, я его и спрашиваю: чего это, мол, ты удумал, дяденька? Его аж подбросило! Зашипел он, как кошак перед псякой, пальцы растопырил и на меня! А я ему посохом в брюхо тычка — раз! Он тхекнул, но быстро оклемался, слышу, забормотал что-то, руками задвигал. «Ну, все, — думаю, — сейчас лягухой сделает!». И поскорее, пока он заклятие говорить не перестал, посох наперевес — и на него. Схватил его за бороду, а тут он как раз дочитал свое заклятье. Ой, други, что тут началось! Руслан, помнишь ураган?
— Ну да, конечно…
— Так вот я тебе скажу — ерунда тот ураган. Утром этот злыдень так меня мотал туда-сюда, я уж думал, наизнанку сейчас вывернусь. Напоследок шваркнул меня оземь со всей своей черномордовой дури, и дальше уж я ничего не помню. Спасибо, что хоть не испепелил. Вот что со мною было. Теперь и у меня свои счеты с этим поганцем. — закончил Молчан свой рассказ.
— Да, умеет Черноморд нажить себе врагов… — пробормотал Руслан.
— Я думаю, он взбеленился после того, как на него печенеги напали. А потом еще и ты с мечом своим напужал до колик, да я посохом по мягкому месту приложил. Вот и злобствует теперь старик. Раньше-то, по твоим словам, он только девок тискал да колдовал помаленьку…
— Да нет, Молчан, я думаю, что он всегда был человеком недобрым. Ну, сам посуди: доброе ли дело — девок умыкать? Я, конечно, понимаю, что неотесанные древляне по сей день этим занимаются, но им хотя бы покон так велит. А этот летун на древлянина не больно-то похож…
— А, может, у него тоже покон? — предположил Молчан.
— Чтоб на свете отыскался еще один народ, как наши древляне? Не верю! Такое только в наших лесах произрастает. — усомнился Руслан.
— А, Руслан, пустое это все. — бесцветным голосом произнес Рыбий Сын. — Я прошагал всю Новую Русь, у печенегов не год и не два прожил, с другими народами сталкивался. В общем, много чего повидал. Дураков и сволочей везде хватает, к сожалению…
Вдали, где-то впереди, послышался шум, крики.
— Что это? — насторожился Рыбий Сын.
— Девка кричит. — определил Руслан. Прищурившись, устремил взор вдаль, словно мог зреть сквозь многочисленные сплетения лубовых и буковых ветвей. — Не иначе, насильничает кто. Надо спешить. Молчан, слазь с коня. Я поскакал, а вы как можете быстро догоняйте. — Богатырь вскочил в седло и Шмель, не дожидаясь понукания, с места взял хороший темп.
Через пару сотен шагов лес внезапно кончился. Руслан оказался на вершине холма. Под холмом простирался широкий луг, уходящий за виднокрай, а по все той же тропинке навстречу Руслану скакал всадник на вороном коне. Поперек седла была перекинута обнаженная девушка, она и звала на помощь.
— Ну-ка, Шмель, давай вниз. Посмотрим, кто это у нас такой же до женской ласки охочий, как наш бородатый приятель. — процедил Руслан.
Шмель послушно поскакал с холма. Расстояние между всадниками стремительно сокращалось. Когда до незнакомца осталось всего несколько шагов, Шмель, не дожидаясь команды, резко остановился.
— Ты кто такой? — грозно осведомился Руслан у чужака.
— А твое какое дело? — хищно оскалился тот. Выглядел он внушительно: огромного роста, широк в плечах, черноволос, густые черные брови срослись над орлиным носом. Одет в кожаные штаны и кожаную же рубаху, распахнутую на груди, так что были видны тугие валики и пластины мышц, ни намека на жир. Глаза смотрят дерзко. А меч! Боги, какой у него меч! Огромный, просто исполинский, чуть ли не в рост Рыбьего Сына длиной…
— Мое дело слабых в обиду не давать. — проворчал Руслан. — Почто девку увел?
— Что хочу, то и делаю! — окрысился чернявый. — И вообще, разуй глаза, заступничек: какая ж это девка?
Руслан присмотрелся повнимательнее: вроде, девка как девка, только волосы цвета тины…
— Русалка, что ль? — неуверенно спросил он.
— Она самая. Давай, посторонись. Мне с ней еще позабавиться охота, пока она совсем не спеклась. Хочешь, поделюсь? Она, наверное, отродясь не ведала, что такое настоящий мужчина!
— Спаси… — прохрипела зеленовласка.
— Нет, не пущу я тебя. — покачал головой Руслан. — Отпускай девку и берись за меч. Одолеешь меня — твоя воля, только други мои все равно тебя не пропустят. Они следом за мной поспешают. Ну что, начнем?
— Как хочешь, — пожал плечами незнакомец, движением руки сбрасывая несчастную на землю. — мне же больше ласк достанется после того, как сожру твою печень! Слазь с коня, защитник русалок! — с этими словами чужак легко спрыгнул с коня. Огромный двуручный меч уже блестел в его руках.
Руслан тоже спешился, Шмель поспешно отступил на десяток шагов. Первым напал чернявый: уж больно не терпелось ему покончить поскорее с досадной помехой и вернуться к приятному. Он обрушил на Руслана свой меч, и витязь едва удержал мощный удар. Руслан отступил на шаг и принялся кружить вокруг противника, выискивая слабые места в его защите.
— Что ты пляшешь? Дерись! — рявкнул чужак, явно надеясь на то, что Руслан тут же на него кинется. Видя, что тот не спешит с нападением, незнакомец вновь начал поднимать меч для удара сверху, тут Руслан на него и напал. Чужак среагировал быстро, но на груди его осталась длинная царапина. Руслан не дал ему время на передышку и обрушился с серией ударов, которые тот, надо отдать ему должное, умело отразил. Тут подоспел Рыбий Сын с мечом в руке, Молчан только-только выбежал на вершину холма.
— Руслан, помощь нужна?
— Двое в драку, третий…
— Знаю-знаю, — потешно замахал руками словенин, убрав меч в ножны. — Мне еще дед рассказывал, куда! — и отошел, чтобы не мешать. Тем временем незнакомец тоже слегка достал богатыря. Руслан отделался порезанным плечом. Теперь никто из них не торопился, оба наносили удары расчетливо, стремясь нанести возможно больший урон сопернику. Уж давно и Молчан подоспел, сел рядом с Рыбьим Сыном, а поединщики продолжали скупо обмениваться ударами. Наконец, похитителю русалок надоел этот бесконечный танец с мечами, он взревел и рубанул Руслану по ногам. Тот подпрыгнул, одновременно с силой опустив меч на открывшуюся шею незнакомца. Голова отлетела в сторону шагов на семь, тело рухнуло на траву, дернулось пару раз, и затихло. Руслан устало вытер с лица пот.
— Могучий был воин. — сказал он. — Сильно бился! Жаль, даже имени его не спросил.
— Лихо ты его… — оценил Рыбий Сын. — Голову с одного удара снес.
— И очередную девку спас. — усмехнулся Молчан.
— Это русалка. — отмахнулся Руслан.
— Правильно, нежить надо беречь, чтобы внукам… Как русалка?!
— Да ты сам посмотри!
— Нда… И впрямь, русалка. Ну ты, брат, даешь! За русалку такого здоровяка без головы оставил! Дела…
— За русалку ли, за кикимору — но он не по чести поступил. За что и поплатился, — буркнул Руслан.
— Да? Старик-лесовик тоже считает, что мы со зверьми не по чести поступаем, охотимся на них, например… Если бы этот бугай теплую девку заместо зеленой русалки умыкнул, я бы тебя еще понял. Но так…
— Да какая разница?! — вспылил Руслан. — Ты что, не понимаешь? Сегодня он русалку уморит, завтра пойдет по городам да весям девок портить… Гниль человеческая — она везде себя проявит, хоть в большом, хоть в малом. И не сравнивай ты меня с этим лесовиком, другой здесь случай, пойми!
— А другой ли… — пробормотал волхв.
— Надо ее в воду положить. — встрял Рыбий Сын. — а то еще усохнет. Эй, русалка, ты еще жива?
— Да… — прошептала она.
— Куда тебя отвезти?
— В реку… Меньше версты будет…
— Ладно, отвезу. Подождите меня здесь, други. — Рыбий Сын жестом подозвал Шмеля, вскочил в седло, русалку с помощью Руслана посадил перед собой. Шмель шагом пошел вперед.
— Можно побыстрее. — разрешил воин. — Сохнет девка, не видишь?
И впрямь, луг пересекала, прячась в траве, небольшая речушка. Даже не речушка, так — ручеек. Рыбий Сын бережно снял с коня спасенную, положил в воду.
— Спасибо вам, люди. — прошептала русалка. — Кто знает, может, и я вам когда смогу помочь? — и она медленно поплыла по течению, бормоча что-то. Рыбий Сын разобрал лишь: — …говорил отец, нечего в пресной воде делать, так не поверила, не послушалась, дура…
Глава 32
Похоронив незнакомого воина, двинулись дальше. Вместе с тропинкой пересекли ручей, поднялись на следующий холм, затем снова вниз… К вечеру погода, наконец, установилась ясная: тучи уползли, остались лишь редкие барашки облаков. Кроваво пламенело закатное солнце.
Молчан, державшийся молодцом весь день, к вечеру стал сдавать, все-таки утренняя трепка да бег по лесу не прошли для него даром. Поэтому, как только стемнело окончательно, устроили привал в молодой рощице. Волхв мешком стек с коня, пошатываясь, сделал три шага и упал. Друзья помогли ему подняться, отвели чуть в сторонку, посадили на траву. Руслан ушел на поиски дров. Рыбий Сын внимательно вгляделся в лицо Молчана.
— Что, совсем плохо?
— Да нет, устал просто очень. Да и друг наш мертвый поблизости ошивается. — скривился волхв, словно у него сильно болели зубы. — Дружище, развяжи мой мешок, там баклажка, кожей обтянутая. Да, эта. Отварчик мой… Сейчас в себя приду. Ненадолго, правда, здорово меня Черноморд умотал… Найди дупло где-нибудь, а? Понимаю, что деревья молодые, но вдруг да получится?
— Веревку выращивать будешь? — понимающе кивнул Рыбий Сын.
— Да, наша-то сгорела давеча.
Словенин ушел на поиски, отсутствовал довольно долго. Когда вернулся, вид у него был слегка виноватый.
— Нет нигде дупел, только нору нашел в земле… Не то барсучья, не то лисья.
— Ну, что делать, попробуем в норе… Веди.
Рыбий Сын помог ему встать, волхв сделал два неуверенных шага, потом тряхнул головой, отказался от помощи, походка его стала более твердой — загадочный отвар явно делал свое дело. Нора оказалась шагах в тридцати. Молчан присел на корточки, внимательно ее осмотрел.
— Попробуем, а вдруг да получится? — пожал он плечами.
Едва волхв начал речитатив заклинания, из норы со злым тявканьем выбежала лисица. За ней, поскуливая, жались три лисенка.
— Извини, рыжая, — развел руками Молчан, отходя в сторону, чтобы пропустить зверьков. — Придется тебе поискать новое жилище. Твое нам позарез понадобилось. Если сами дыру выроем, почему-то ничего не получится, я уже пробовал… — После этого он возобновил свои бормотания. Закончив, сунул руку в нору, с изумлением вытащил бурый канат едва ли не в руку толщиной. — Надо же! Ничего себе веревочку наколдовали… Сходи пока за мечом, что ли, а то ножом кромсать замучаемся…
Они встретились у своей стоянки: Руслан с кучей сучьев и двумя небольшими бревнышками, Рыбий Сын, сгибающийся под тяжестью огромного мотка каната, и Молчан, снова шатающийся, но смотрящий гордо.
— Это… это вы где взяли? — вытаращил глаза богатырь, незнакомый прежде с талантом волхва выращивать веревку из ничего в дуплах деревьев и, как выяснилось, еще и в норах.
— Молчан наколдовал! — пропыхтел Рыбий Сын, сбрасывая ношу на землю. — Так что захочешь удавиться — только свистни, он тебе из любой дыры веревку достанет…
Канат разрубили на несколько частей, и вокруг костра выложили целых семь кругов. Молчан над каждым что-то пошептал, после чего завалился спать, не дожидаясь ужина.
— Куда мы наворотили столько? — недоумевал Руслан, заканчивая трапезу. — Какой-то вшивый полудобитый мертвяк, а мы такую от него защиту сварганили, словно сам Ящер в гости ожидается…
— Знаешь, Руслан, прав Молчан, когда говорит, что утро вечера мудренее. Фатиму мы уже потеряли, хорошо бы дойти до цели без дальнейших потерь.
— Ладно… Кто первый сторожить станет?
— Давай, я посторожу. Все равно сразу уснуть не смогу. — вздохнул словенин.
— Все о ней думаешь? — посочувствовал Руслан.
— Нет, о нем. Все представляю, с каким удовольствием дам ему по морде. По гнусной черной морде.
Руслан усмехнулся, пожелал доброй ночи строившему сладкие планы мести Рыбьему Сыну, и заснул. Тот сел в свою любимую позу — вроде бы, расслаблен, но в любой момент готов вихрем взвиться навстречу любой опасности, заплясать свой чудесный танец; слышит все, даже то, как скребется в двери родного муравейника загулявший где-то муравей. Полная луна заливала поляну мягким светом, и мечталось стражу о многом. Так хотелось подхватить сейчас на руки Фатиму, прижать к себе крепко-крепко, с замиранием сердца вслушиваясь в ее счастливый шепот… Но любимую похитил Черноморд, и она сейчас далеко-далеко… Эх, уметь бы летать! Тогда он потягался бы с колдуном еще в воздухе, и отбил бы девушку!
После полуночи вокруг поляны послышались многочисленные шорохи. Рыбий Сын напрягся, но ни единым движением не выдал себя, продолжая сидеть так же неподвижно. Тут из ближайших кустов зазвучала мягкая музыка, и тонкий девичий голос запел песню:
Я затерялась в бескрайних лесах,
Радость забыта. Один только страх
Со мною и утром, и ночью, и днем;
А как было б славно с тобою вдвоем!
Кусты зашелестели, и из них вышла девушка, одетая по-печенежски. С изумлением воин узнал в ней дочь Елбыгара, дальнего родича Хичака, который особенно усердствовал, пытаясь оженить каганского побратима. Смотря на Рыбьего Сына, она, прижав руки к груди, старательно выводила:
Давно я смирила упрямый свой нрав,
И скромною стала, гордыню поправ.
Найди меня, храбрый герой, и узнай
И высшее счастье, и истинный рай!
Словенин обалдел. Девушка, про которую он и во время оно старался не очень думать, а в последние дни так и просто забыл, вдруг появляется за боги знают сколько верст от родных степей, и поет ему, последнему оставшемуся в живых из мужчин племени, сворю сладкую песню, вместо того, чтобы визжать и спрашивать, куда подевались каган и все остальные, включая ее отца и братьев! Но что-то тут не так… Что? А-а! Вот оно! Во-первых, и Рыбий Сын это не сразу вспомнил, эта девушка умерла как раз зимой от какой-то непонятной болезни. Шаман так и не смог распознать недуг, только руками разводил и жертв требовал. Никакие жертвы так и не помогли… Во-вторых же, девушка не отбрасывала тени, как и положено всякому уважающему себя мертвяку и прочей нечистой силе.
— Здравствуй, мой отважный Рыбий Сын, — прощебетала она. — куда же ты исчез? Я устала тебя ждать… Ты ушел весной и не торопишься обратно, а скоро осень. Я ведь так люблю тебя, так жду…
— Ты кто? — спросил Рыбий Сын.
— Разве ты уже забыл меня, любимый? — произнесла она с мягким упреком, — Я — Астачак, дочь великого воина Елбыгара, та, что осталась ждать тебя дома. Иди ко мне, милый, согрей меня. Мне здесь очень холодно…
— Я имею в виду, кто ты
на самом деле? — покачал головой словенин. — Астачак умерла зимой; к тому же, я никогда не любил ее. Кто ты, нежить?
— Как это «на самом деле»? — в ее голосе послышалась растерянность. — Зачем обижаешь меня недоверием, зачем презрел мою любовь? Я — это я, и…
— А, говорил же я тебе, что он не поверит. — из тех же кустов вышел Гуннар. — Умный, бестия. Словами тут делу не поможешь, зови остальных. Смотри, как они нынче оградились, словно чуяли… Ну, да это ничего. Сообща мы пробьем их защиту. Будет вам теплое мясо! Но богатырь — мой!
Астачак стремительно меняла очертания. Она стала на голову выше, лицо окончательно побледнело, распущенные черные волосы упали на плечи, обведенные темными кругами зеленые глаза недобро блеснули. Ярко-алый рот приоткрылся в разбойничьей усмешке, и Рыбий Сын увидел два длинных клыка, резко выделяющиеся среди мелких острых зубов.
— Ко мне! — голос ее пронизывал насквозь, подобно колючему зимнему ветру. — Все ко мне! Есть чем поживиться!
— Руслан, вставай. — тронул воин друга за плечо. — У нас гости.
— Много? — приоткрыл один глаз Руслан.
— Пока двое, но, чует мое сердце, сейчас еще придут.
— Кто?! — Руслан резко сел. — Ба! Это ж Гуннар! Что, в одиночку невмоготу, подругу на подмогу позвал? — Он встал, взвесил кол на руке. — Гм, а ничего себе деваха! Будь я мертвяк… не приведи боги, конечно, — тут же торопливо поправился он. — Так чего тебе теперь от меня надо? Смотри, какая девка пригожая!
— Шуткуй, шуткуй, — прохрипел Гуннар. — Скоро тебе не до шуток станет.
— Да? Сейчас посмотрим. Хорошо смеется тот, кто смеется последним! — Руслан с хрустом потянулся, наскоро размялся и пошел прямо на Гуннара с его странной спутницей.
— Э, нет, Русланчик. Сегодня у нас будет все наоборот: кто хорошо смеется, тот смеется в последний раз. Так что ты посмейся, похихикай, пока есть такая возможность!
Руслан перешагнул последний круг, повел колом. Мертвяки отступили на два шага, но нападать не стали, словно ждали чего-то. Тогда он напал сам. Сделал резкий выпад тупым концом кола в сторону Гуннара, и тут же острым двинул по вурдалачке. На щеке ее показалась царапина, из нее засочилась черная кровь. Мертвая красотка зашипела, выставила перед собой руки с длинными ногтями, мелкими шажками закружила вокруг богатыря, выискивая, куда бы побольнее достать. Тут подоспел Рыбий Сын. Взяв осину посередке, закрутил ее, увеличивая темп, пошел на варяга.
— Займись девкой, Руслан, этого я сам…
— Добро! — крикнул Руслан, тыча колом в лицо мертвячке. Та еле успевала уворачиваться. В этот миг к нежити пришла подмога. Со всех сторон повалили другие мертвяки, упыри, полуденницы, нетопыри и куча всякой прочей нечисти.
— Руслан, назад! — закричал Рыбий Сын, отступая. — Стольких мы уже не одолеем!
Отбиваясь, друзья отступили обратно за веревочные круги.
— Тебя не достали? — озабоченно спросил Руслан.
— Ни царапины. А что?
— Если достанут, сам таким же станешь.
Нечисти набилась уже полная поляна. Страшилища толпились вокруг невидимой преграды, не в силах ее преодолеть. Они кричали, выли, рычали, гнилостный запах разложения заполнил все вокруг. Гуннар с торжествующим видом стоял посреди этой вакханалии и улыбался.
— Ну, что мы теперь делать будем? — спросил Рыбий Сын.
— До утра необходимо продержаться. Хвала богам, ночи сейчас короткие. А за день хорошо бы на другой берег Днепра попасть, вода для них преграда серьезная.
— Молчана разбудим?
— Пока не стоит, пусть парень поспит. У него был тяжелый день.
— А если они прорвут защиту?
— Тогда — биться, не щадя живота своего… Только… просьба у меня к тебе есть.
— Да?
— Если увидишь, что они меня достали, убей меня немедленно, ладно? Не хочу мертвяком быть!
— Добро, Руслан. И ты меня убей.
Друзья обнялись, и принялись ждать, что будет дальше.
Часа три ничего не происходило, нечисть все так же бессильно бесновалась, друзья молча сидели спина к спине у костра. Гуннар стоял на том же месте, было видно, что мертвяк начинает нервничать.
— Ну, что там, скоро? — спросил он свою напарницу.
— Как только, так сразу! — огрызнулась та. — Старик тяжел на подъем, да и бегать не очень-то умеет, знаешь ли!
— Про кого это они, Руслан? — спросил Рыбий Сын. — Я, пока в печенегах ходил, основательно подзабыл местную нечисть.
— Знать бы… — прошептал витязь. — Что-то большие надежды они на этот «старика» возлагают…
— Добро, попробую-ка я пока вот что… — словенин принялся аккуратно расщеплять третий, последний осиновый кол своим ножом.
— Ты что делаешь?! — взвился Руслан.
— Увидишь. Не мешай.
Прошел еще час, и перед ним лежало два десятка осиновых стрел.
— Во как ты придумал! — покачал головой Руслан. — Я б не додумался!
— Поглядим, вдруг, да сгодятся? — Рыбий Сын еще раз прикинул стрелу к луку, удовлетворенно кивнул.
— Около часа осталось продержаться, потом эти разбегутся, а мы волхва разбудим и дальше пойдем. — сказал Руслан. Тут вдруг радостно загомонила нечисть. — Вот только если этот час у нас еще есть… Сдается мне, как раз сейчас начнется что-то интересное…
— Ведут! Ведут! — послышались радостные крики мертвяков.
— Будет нам тепленькое мясцо!
— Ну все, Руслан, — с облегчением в голосе рассмеялся Гуннар, — надеюсь, ты успел вдоволь насмеяться? Твой последний час уже настал.
Радостно визжащие упыри и прочие уродцы расступились, и волосы зашевелились на голове богатыря. Несколько мертвяков почтительно вели под руки неказистого безобразного толстого коротышку, чьи веки свешивались аж до пупа.
— Ну, вот и все, Рыбий Сын. — вздохнул Руслан. — Теперь и впрямь остатний час пришел. Это Вий. Наша веревка ему — минутное дело. Готовься к последнему бою, дружище!
— Поднимите мне веки! — прорычал Вий, остановившись у веревки. Мертвяки поспешно выполнили приказ, и урод вперил в преграду взгляд двух глаз, больше похожих на плошки для похлебки. Канат сначала затлел, потянуло удушливым дымком. Нечисть подалась чуть назад. Затем толстый канат резко вспыхнул и прогорел так быстро, словно был сплетен из прошлогоднего сена. Вий сделал шаг вперед, уставился на следующую веревку.
— А что будет, когда он все сожжет? — шепотом спросил Рыбий Сын.
— А угадай с трех раз… пряниками точно угощать не станет! — сказал Руслан. Упыри с мертвяками радостно приплясывали вокруг сужающегося круга.
Вий тем временем приступил уже к пятой веревке. Целыми оставалось всего две.
— Надо что-то делать! Не ждать же, пока они всей толпой навалятся…
— А что? Пока мы в круге, мы их не достанем.
— А если… — прищурил Рыбий Сын глаза. — А что, попробую.
Он схватил лук, наложил осиновую стрелу, выстрелил почти вертикально вверх. Стрела упала по ту сторону круга! Более того, она попала в макушку Вия, но отскочила и зацепила молодого упыря. Тот взвыл и издох.
— Добро, по меньшей мере, остальных мы достанем. — обрадовался Руслан. — А вот чем пронять эту чертову бочку? Он уже предпоследний канат дожигает!
— Что, если рискнуть и кол метнуть? Ну, так, как Молчан намедни? Только прицелиться получше…
— И с чем мы тогда останемся? С одним колом на двоих?!
— А ты пополам его переломи!
— Ладно, все одно помрем, а рискнуть никогда не зазорно. — задумчиво произнес Руслан, примерился и, что сил было, метнул осиновый кол вверх. Перелетев незримую границу, кол вонзился в темечко Вия, и вошел внутрь как бы не на треть. Тот рванулся назад, схватился за голову, упал, покатился по земле, подмяв двух мертвяков, державших его веки. С ужасным воплем Вий задергался в судорогах, потом на мгновение застыл… и рассыпался прахом. Последняя веревка уцелела!
— Они убили Вия!!! — завизжала мертвячка, прикидывавшаяся Астачак.
— Нападайте сверху! Сверху они беззащитны! — крикнул Гуннар, и тут же нетопыри взвились в воздух, ища место, где заканчивалось действие Молчановых заклятий. Нашли. Первые из них, самые смелые, ринулись вниз и тут же полегли под ударами Руслана. Рыбий Сын пускал стрелу за стрелой, стараясь ни одной не потратить зря. Вой умирающих тварей не умолкал. Но сверху перли все новые и новые, конца им не предвиделось.
Вдруг прокричал петух. По поляне пронесся стон ненависти и бессилия. Первыми сдались нетопыри: с визгом устремились они прочь. Вслед за ними стали разбегаться упыри с мертвяками. Наконец, остались лишь Гуннар да его спутница. Оба уже дрожали, предвидя скорый рассвет, но почему-то не убегали. Видать, сильна оказалась ненависть к людям, что сумели продержаться до петушиного крика да еще и самого Вия одолеть! Руслан и Рыбий Сын выскочили из круга с половинками последнего кола в руках. Бой был недолгим, и оба мертвеца наконец-то стали мертвыми по-настоящему, рассыпавшись в прах. И тут взошло солнце.
— Интересно, откуда здесь взялся петух? — спросил Руслан, зная, что ответа не дождется.
— Откуда-откуда. — послышался сверху скрипучий голос со сварливыми интонациями. — От верблюда! Против умного остережешься, а против Залешанина оплошаешь! — с одного из деревьев вспорхнул огромный попугай, раза в три больше того, что так напугал Руслана в саду Черноморда, и, затейливо выругавшись, полетел к северу.
— При чем тут Залешанин? — не понял Руслан. — А, ладно. Мы выстояли! Представляешь, мы выстояли!
— И чего вы спозаранку так разорались? — проворчал Молчан, зевая и протирая глаза. — И без того всю ночь гадость всякая снилась… И чем это вы так угваздали поляну?
Он так и не понял, почему друзья оглушительно захохотали, то сгибаясь пополам, то гулко колотя друг друга по спинам.
Глава 33
Перекусили наспех, быстренько собрались. Сослужившие добрую службу остатки осины решили пока не выбрасывать — мало ли что. Еще и запас пополнили. Кто знает, каких мертвяков принесет следующей ночью?
Солнце еще только карабкалось на небо, а друзья уже вышли в путь. Шмель, честно проспавший ночное побоище, был весел, и даже пытался шутить, но конский юмор мало понятен человеку, потому ему быстренько велели заткнуться.
Через час после полудня вышли к Днепру. Река все так же неспешно несла свои воды в Русское море, как и многие тысячи лет назад, когда ею владела могучая богиня Дана. Берег, на который вышли друзья, оказался гол и пустынен, плот вязать было не из чего. Бревна из нор Молчан выращивать пока не умел, а на одной веревке далеко не уплывешь… Решили устроить привал и посовещаться. Совещание начали с купания, рассудив, что на чистую голову лучше думается. Рыбий Сын, сам плававший не хуже рыбы, было увлекся, гоняясь под водой за крупным лещом, но остальные его образумили: сначала надо решить, как на другой берег попасть, а уж потом развлекаться…
