Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Княжеский пир - Оберег

ModernLib.Net / Сорокин Дмитрий / Оберег - Чтение (стр. 23)
Автор: Сорокин Дмитрий
Жанр:
Серия: Княжеский пир

 

 


      Наконец, рубить стало некого: почти две дюжины обезглавленных тел валялись возле костра. Некоторые еще скребли руками, сучили ногами…
      — Расслабились, думали, что все зло одним махом победили! И вот вам, получайте! Никогда не прощу себе этой беспечности! — зло крикнул Молчан, склонившись над Лидией. Мила и Фатима отделались легким испугом, а вот гречанке досталось гораздо серьезнее: коня под ней загрызла такая милая с виду девушка, на горле Лидии кровоточили две глубокие царапины.
      Волхв внимательно осмотрел девушку. Она находилась в глубоком обмороке, дыхание стало тяжелым, замедленным.
      — Я надеюсь, что жить она будет. — мрачно сказал он, поднимаясь. — Уберите эту гадость с глаз моих! — закричал он, глядя на изуродованные тела полуденников, полуденниц и оборотней. — И, ради всех богов, принесите воды…
      — Молчан, тут нигде нет воды… — растерянно сказал Рыбий Сын, вернувшись через полчаса. — я за это время едва коня не загнал, все окрестности объехал — кругом сухо.
      — И тела не горят… — заметил Руслан, продолжая швырять останки нечисти в костер.
      — А, забыл сказать, костер не настоящий. Так, морок. — рассеянно ответил Молчан, не глядя прищелкивая пальцам. Сразу же пламя занялось по-настоящему, Руслан с проклятием отпрыгнул: едва не обжегся. Волхв тем временем не находил себе места. Он то хватался за голову, то бормотал что-то, бегал туда-сюда. Наконец, Молчан замер перед обеспокоенными друзьями. — Что ж, придется обходиться собственными силами. — все так же рассеянно улыбнулся он. После этого волхв принялся удивлять своих друзей.
      Затеплив еще один костерок, Молчан подпрыгнул, сделал несколько странных грациозных движений, снова запрыгал, как ужаленный. При этом он кричал какие-то странные слова, по всему видать — заклинание. Совершив еще один, невообразимо длинный прыжок, он с силой ударил палкой в землю, и оттуда тут же ударила тугая струя воды. Продолжая что-то завывать, волхв прямо из воздуха слепил котел, разломал «посох» об колено на три части, повесил котел с водой над костром, не умолкая ни на минуту. Вытащил из мешка пучки трав, выбирал нужные, швырял в мгновенно закипевшее варево. Затем проорал еще что-то, топнул трижды, и возле его ног из-под земли вылез странный зверь: похож на ящерицу, но покрыт густой рыжей шерстью. Волхв схватил зверька, одним движением свернул ему голову, швырнул мертвое тельце в котел же. Убедившись, что все идет как надо, Молчан снова заплясал вокруг костра. Наконец, когда из котелка повалил зеленый дым, он торжествующе снял варево с огня, поставил рядом. Пахло зелье просто чудовищно, было видно, что волхв и сам не в восторге от такого аромата.
      — Пусть чуть остынет. — пояснил он, и тут же как-то разом обмяк, превратившись в прежнего Молчана. Друзья смотрели на него с разинутыми ртами.
      — Ты это… — начал Руслан. — Ты чего это тут устроил?!
      — Сам не знаю, как у меня получилось… — развел руками Молчан. — половину у Черноморда в книге вычитал, остальное мне Калинду рассказал, шаман тех степняков, друзей нашего Рыбьего Сына… Никогда раньше ничего подобного не вытворял! Но ведь получилось, что самое странное!
      — Что получилось-то? Отваров ты до того мало варил, что ли? Настоев мало настаивал? Травки там разные тер, все такое… Но чтобы вот так, с песнями и плясками…
      — Лидия на пороге смерти, и обычными отварами ей уже не помочь. Только колдовскими. — покачал головой волхв. Вот и пришлось поколдовать малость… — он оглянулся на фонтан, от которого убегал в степь веселый ручеек. — Сейчас, еще немного остынет, напою бедняжку этой гадостью, авось, выкарабкается…
      Им пришлось задержаться на целых три дня. Лидия вырывалась из цепких когтей смерти, но медленно, видать, костлявая не спешила упускать такую привлекательную добычу. Молчан неотрывно сидел рядом с девушкой, не спал ночей, еще два раза варил какие-то лекарства, на сей раз уже без колдовства. На четвертый день Лидия была еще бледна и слаба, но на коне сидеть уже могла, и друзья двинулись дальше. К пятому дню она уже почти совсем поправилась, огорчало одно: прекрасная гречанка утратила дар речи. Это здорово отравляло ее жизнь, и теперь, некогда веселая, она часто плакала.
      — Ничего, ничего, — сбивчиво пытался успокоить ее Молчан. — Я за пять лет ни слова не сказал, и ничего, не помер… Авось, все образуется. Заговоришь, еще песни петь будешь. Не плачь, не надо. Главное, ты жива, а остальное — дело наживное. Что смогу, сделаю, клянусь всеми богами!
      Теперь друзья скакали так быстро, словно за ними по пятам гнались неисчислимые орды степняков, колдунов и всякой нежити одновременно. Девушки часто меняли коней: слабоваты оказались печенежские лошадки! Только Шмель, Непоседа и Камикадзе кое-как выдерживали безумную гонку.
      На исходе второй седмицы подъезжали к Киеву. Лишних коней загодя выгодно продали повстречавшемуся барышнику, и теперь ехали плотно сбитым отрядом, ведя в поводу лишь трех заводных. Осень уже отвоевывала у лета все больше и больше прав: желтели листья, птицы хлопотали, готовясь в дальний путь к теплым странам. Руслан жадно крутил головой, узнавая родные места. Давно остался позади перекресток с одинаковыми корчмами, за тем поворотом уже и Черный лес, откуда все и началось тогда, зимой. Богатырь погрустнел, вспомнив страшную смерть бабы-яги.
      — Други, подождите меня здесь. Мне ненадолго в лес надо. — произнес он.
      — Нет нужды прерывать путь. — кусты зашуршали, на тракт вышел леший-путешественник. Со времени своего возвращения он поздоровел, видно, пребывание в родном лесу пошло ему на пользу; но черноту с себя свести пока леший так и не сумел. На руках он держал черного кота. — Вот, возьми Котофея. Я думаю, бабка сама бы тебе его отдала… Говорил я ей, куды тебя понесло, старая, а она не послушала… А кота возьми. Зверюга он умелый, пропитание сам себе отыщет, не обременит, чай. А изба сгорела, Руслан. Молния в нее ударила — и конец избушке. Я потом пожар едва затушил, чтоб лес не выгорел… Жалко бабку, жалко… — леший смахнул слезу. — А знаешь, тут на днях ко мне этакий зверь притопал… помнишь, я рассказывал? Большой такой, с двумя хвостами, раньше таких много было. Как он уцелел, ума не приложу. Прибежал ко мне в лес, сам, значит, насмерть перепуганный, выхаживаю его теперь. Ладно, прощевайте, люди добрые, дело свое я сделал, пора обратно. — и леший растворился в орешнике. Руслан посадил смурного кота на плечо.
      — Вот так, брат Котофей. Знать, вместе теперь жить станем. А что? Пора мне уже и домом обзаводиться. А где дом, там и мыши, и все остальное.
      Кот ничего не ответил, только тяжко вздохнул.

Глава 44

      Вот и Киев-град, вот и врата, и длинная вереница телег, ждущих своей очереди. Руслан пытливо всматривался в крестьян. Обычные славянские лица, каких тысячи по всей Русской земле. Вон тот мужичок привез в стольный град пять возов пшеницы, этот пригнал стадо коров, а у того огромный короб битком набит курями, судя по квохтанью и запаху… Руслан вдруг понял, как истосковался по этому гомону, по этим лицам, которые куда милее, чем однообразные косые хари степняков…
      — Ба, лопни мои глаза! Это ж, никак, Руслан! — раздался у ворот звонкий голос. Руслан присмотрелся: это оказался Бус Сорочье Перо, соратник и балагур.
      — Здорово, Буська! Ты что ж это, на воротах нынче?
      — Да, везде помаленьку. Сегодня на вратах, а завтра воеводы опять до седьмого пота загоняют… Так что мы тут отдыхаем. — махнул рукой Бус. — А ты-то откуда взялся? Мы же, почитай, с весны о тебе не слышали! Словил своего колдуна?
      — Словил… Бус, мне бы в город с другами пройти, да до князя.
      — Да проходи, жалко что ли… А князю на глаза пока лучше не попадайся, у него там дочь какая-то пропала, чуть ли не та, которую он за тебя выдать пообещал, так что он теперь кучу воинов в поиск наряжает.
      — А я уже нашлась! — выехала вперед Мила. Она совершенно по-детски радовалась, что, наконец-то, все закончилось, и вот уже и домой, считай приехали.
      — Мое почтение, Людмила Владимировна! — поясно поклонился Сорочье Перо. — Тогда наоборот, поспешайте, князь рад будет. Эй, борода, а ну, подвинься! Не видишь, что ли, княжна с провожатыми следует…
      Рыбий Сын все больше убеждался, что той вещей ночью ему приснился именно Киев: словенин без труда узнавал улицы, по которым уже хаживал много лет назад наяву и совсем недавно во сне. Молчан, тоже бывший в столице лет десять назад, да и то мельком, смотрел во все глаза, подмечая, как вырос город, украсился новыми нарядными теремами. Лидия, забыв о немоте, восторженно разглядывала мощный град легендарных гипербореев. Фатима, краснея от красноречивых взглядов, бросаемых на нее прохожими, то и дело порывалась вытащить из мешка свою занавеску для лица. А Руслан, чем ближе подъезжали к княжьему двору, тем больше робел, не в силах угадать, как встретит его князь.
      Вот и княжий терем. Владимир вышел навстречу: новости в Киеве распространяются с быстротой пожара. Мгновенно набежала туча челядинцев, гридней, подошло несколько воинов.
      — Добрый день, княже. — поклонился Руслан, спешившись.
      — День добрый, Руслан. — кивнул князь. — За дочь спасибо, вовремя ты ее привез, я уже дюжину богатырей собирался за ней послать. Детей у меня, конечно, немало, но не настолько, чтобы их в беде бросать. А теперь ответствуй, Руслан. — голос Владимира посуровел. — Зимой при мне ты побился с Гуннаром об заклад в две гривны, что добудешь некоего охочего до девок колдуна. Было дело?
      — Было, княже. — ответил Руслан, не отводя взгляда. Робость медленно проходила.
      — Добыл?
      — Добыл! — богатырь развязал мешок, достал карлика. Тот злобно зыркал глазами и что-то невнятно мычал. — Вот он, некогда могучий колдун по прозвищу Черноморд.
      — Ой, глянь, глянь, мелкий какой! — засмеялся кто-то. Чей-то ребенок испуганно вскрикнул и проворно забрался под подол матери.
      — А рожа-то, рожа! Будто сажей вымазана! — Люди показывали на колдуна пальцами, покатывались со смеху. Усмехнулся и Владимир.
      — А позвать сюда Лешака, сына поповского! Я недавно видел его, он где-то здесь.
      Несколько минут спустя пришел Лешак. Он точил во дворе свою игрушечную с виду, но на самом деле неподъемную сабельку, и был недоволен, что его оторвали от этого занятия.
      — О, Руслан! — увидев витязя, Лешак улыбнулся. — Вернулся, наконец!
      — Лешак, — произнес князь. — Я знаю, что ты порой ради красного словца можешь невесть что наплести… не перебивай! Зимой ты рассказывал, что видел колдуна летучего, Руслан обязался его поймать и привезти в Киев. Вот, привез. Теперь скажи: тот ли это колдун, о коем ты рассказывал?
      Лешак подошел поближе, внимательно осмотрел Черноморда.
      — Вроде бы, тот, княже, — задумчиво сказал он. — Только вот ведь какая незадача: у того колдуна, что я видел, бородища была длины изрядной. А этот брит наголо, да и сам лысый, что твоя коленка…
      — Вот его борода! — достал Руслан сверток из седельной сумки. Подбежали гридни, приняли сверток, поспешно размотали.
      — Локтей десять… — пробормотал князь. — Сколько ж он ее растил?! Добро, Руслан, выполнил ты то, за что взялся. Уговор дороже денег, потому заклад твой. Гуннар оказался вором, но на сей раз его обязательства я взял на себя. Ничего, его ловят не самые худшие воины, так что шкуру я с него еще спущу…
      — Отзови их, княже. — все еще немного робея, сказал Руслан. — Нет больше Гуннара.
      — Тогда у нас есть еще один добрый повод повеселиться! Эй, там! Принести сюда не две, а три золотых гривны для Руслана Лазоревича! А этого черномазого заприте пока в темницу, потом придумаем, что с ним сделать можно. — гридень принес гривны, князь собственноручно надел их богатырю на шею. — А четвертая золотая гривна, которую повешу я на твою молодецкую шею, Руслан Лазоревич, рядом с тобой стоит. Я тоже слово дал, что, буде ты справишься, то дочь мою Людмилу в жены получишь. Так быть по сему! Завтра же свадьбу и сыграем. А сейчас для доблестного Руслана и спутников его истопить баньку, да пожарче! Ну, а потом, само собой, добро пожаловать на пир. — Князь приглашающе развел руками, повернулся и ушел в терем.
      Мила забрала подруг с собой и они старались не отходить от нее ни на шаг. Обе страшно боялись затеряться в этом скоплении людей, и все вокруг удивляло их.
      Баня произвела на Рыбьего Сына неизгладимое впечатление. Оказывается, за годы жизни в степи, он умудрился напрочь позабыть, что это такое. Руслан забросил друга на верхний полок, и, смеясь, хорошенько отходил его березовым веничком. Словенин попробовал было возмутиться, за что, мол? но тут вмешался Молчан и крепко прижал избиваемого к горячему дереву. Наконец, друзья сжалились над несчастным, помогли спуститься, усадили на пол и по очереди усердно отхлестали друг друга. Видя, что Рыбий Сын совсем сомлел, они подхватили его под руки и выволокли на свежий воздух, где бросили в пруд, тут же прыгнув следом. Покрытый множеством шрамов словенин, выпучив глаза, жадно хватал ртом воздух, и в задумчивости рассматривал свое почему-то стремительно белеющее тело; затем помотал головой, выбрался на берег и побежал обратно.
      — Смотри-ка, Молчан, как ему понравилось! — усмехнулся Руслан, неторопливо возвращаясь в парилку.
      — Погоди, он потихоньку и все остальное вспомнит.
      Вдоволь напарившись, друзья хлебнули по ковшику кваса, посидели немного, отдыхая, затем облачились во все чистое.
      — Ну, как тебе? — спросил богатырь.
      — Не могу сказать. — восхищенно откликнулся Рыбий Сын. — Таких слов нет ни в одном языке. Я словно заново родился!
      — То-то, брат, знай наших! — и друзья неспешно пошли на пир.
      На пиру их давно уже ждали. Серебряная палата огласилась приветственными возгласами, дружинники поздравляли Руслана с победой и успешным возвращением. Он хотел было сесть за стол, но ему не дали. Со смехом да шутками-прибаутками богатыря втолкнули в Золотую палату. Притихшие Молчан и Рыбий Сын шли следом, как привязанные.
      — Вот он, нынешний герой наш! — поднялся из-за стола воевода Волчий Хвост. — Входи, входи, не стесняйся!
      — Садись за стол, Руслан, и другов рядом сажай! — распорядился Претич. — Заслужил, молодец!
      Руслан, испытывая смущение — все-таки, столько знатных воинов, и все на него смотрят, кто одобрительно, кто ревниво; оценивают, что еще за герой новый выискался.
      — Да ты меду хлебни, сразу полегчает! — усмехнулся Ратьгой.
      Руслан отпил из тут же протянутого ему кубка, усмехнулся, выпил до дна. Закусил цыпленком. Богатыри загудели одобрительно, кто-то похлопал Руслана по плечу.
      — А теперь рассказывай! — послышались выкрики.
      И Руслан принялся подробно рассказывать, что с ним приключилось с тех пор, как очнулся он с похмелья под столом в Серебряной палате и поехал в Черный лес развеяться; и до боя с полуденницами посреди степи. Иногда очень хотелось по старой привычке прихвастнуть, мол, и верхом на змее катался, и с морским царем мед-пиво вот так же пил; но рядом друзья, они сейчас-то промолчат, да потом укорят.
      Молчан сосредоточенно расправлялся с рябчиком, когда вдруг сзади надвинулось что-то очень большое, в ноздри ударил крепкий звериный дух.
      — Это ты тот волхв, что с Русланом на Черноморда ходил? — послышался рык.
      — Я… — Молчан обернулся. Перед ним стоял Белоян. Страшен, не приведи боги во сне увидеть, медвежья харя угрожающе оскалена.
      — Пойдем на крыльцо, разговор есть.
      Они вышли на крыльцо: Белоян впереди, Молчан, на непослушных ногах, за ним. Он чувствовал себя так же неловко, как Руслан перед князем несколькими часами раньше.
      — Я следил за тобой, — прорычал верховный волхв. — видел почти все, что ты творил. Молодец, ничего не скажешь. Способный ты парень, Любомудр мог бы гордиться. Но только ты бы все ж колдовал поменьше, а? У нас сейчас, хвала богам, не Начало Времен, когда все можно было, сейчас магия может сильно навредить миру. Думаешь, просто так волхвы от нее отказываются? То-то, брат. Ну, да ты еще молод, сам поймешь. А пока все-таки старайся обходиться своими силами. Колдуй пореже. Понял?
      — Понял… — кивнул Молчан.
      — Вот и добро. Ну, чего нос повесил?
      — Я только начал постигать основы старой магии…
      — Ну, и дальше постигай, кто мешает? — не понял Белоян. — Только воплощать свои новые умения не торопись, и все будет путем… К тому же, на магии свет клином не сошелся, и это ты тоже поймешь. Ну, ступай, пируй дальше. Небось, потом в лес навострился?
      — Да…
      — Ну и ладно. Только учти, если ты мне понадобишься — под землей найду. В лихой час каждый хороший колдун на счету! Ступай.
      Молчан вернулся на свое место и снова рассеянно принялся за давно остывшего рябчика.
      Тем временем к Рыбьему Сыну обратился сидящий рядом Фарлаф:
      — Здрав будь, добрый молодец! Меня Фарлафом звать. А тебя как кличут?
      — Рыбий Сын. — представился словенин.
      — Ничего себе имечко! — уважительно кивнул здоровяк. — А ведомо ли тебе, Рыбий Сын, что все, кто здесь собрался — богатыри?
      — Ведомо. — кивнул Рыбий Сын, принимаясь за поросячью ножку. — Я и сам богатырь…
      — Ты? — усомнился Фарлаф. — Что-то не похож. А в Киев зачем пришел, богатырь?
      — Хочу предложить свой меч земле Русской.
      — Ого! А возьмет ли тебя князь?
      — Кто знает? — пожал плечами Рыбий Сын. — Почему бы ему меня не взять? Я же не немощный какой… К тому же говорят, что под лежачий камень вода не потечет…
      — Знаешь, если ты меня сможешь на кулаках победить, я, пожалуй, замолвлю за тебя словечко перед князем. Нам нужны сильные, умелые воины!
      — Это что, вызов? — нахмурился Рыбий Сын.
      — Ну, это не то чтобы вызов, а так, потехи ради. До первой крови. Меня, скажу честно, бывало, побеждали некоторые. Тот же Илья Жидовин, к примеру. Но остальных-то я сам драться учил! А если я тебя одним мизинцем по уши в землю вобью, то ты и князю совсем неинтересен будешь. Так что, будем силу пытать?
      — Когда?
      — А хоть сейчас. Во дворе.
      — Тогда пошли, чего коня за хвост тянуть? — Рыбий Сын спокойно встал из-за стола, направился к двери. Фарлаф грузно топал за ним по пятам.
      — Рыбий сын, ты куда? — окликнул друга Молчан. Руслан продолжал рассказывать. Как раз сейчас он добрался до боя с нечистью, когда побежден был страшный Вий и наконец-то прекратил посмертное существование Гуннар-Варяжонок.
      — С Фарлафом силой мериться. — ответил словенин. — Подожди здесь, мы скоро вернемся.
      Еще несколько человек поспешно покидали свои места за столом, чтобы посмотреть на противоборство Фарлафа и незнакомца.
      Во дворе давно была утоптана площадка, где выясняли отношения когда потехи ради, а когда и по смертельному оскорблению. Фарлаф потянулся, поиграл мышцами.
      — Ну, Рыбий Сын, ты готов?
      Вместо ответа воин, не отводя глаз от противника, сделал приглашающий жест и начал невиданный свой танец. Фарлаф недоуменно пожал плечами, и вдруг резко прыгнул, выбрасывая в ударе пудовый кулак. Что произошло дальше, он не сразу понял. Просто какая-то страшная сила оторвала его от земли и бросила на пять саженей. Тяжело приземлившись, богатырь помотал головой, встал. Рыбий Сын ждал его на том же месте, и лицо его было совершенно серьезным. Потешаться над Фарлафом он не собирался. Зато этим занялись зрители. Богатырь снова замахнулся правой, намереваясь ударить противника в грудь, и тут же совершил полет в обратном направлении. Но на сей раз он успел заметить молниеносные, смазанные и потому едва видные глазу движения Рыбьего Сына. Поднявшись, Фарлаф продолжил разыгрывать из себя дурака, делая вид, что и в третий раз собирается напасть точно так же, но в последний момент резко отдернул руку, с невообразимой для его кажущегося грузным тела быстротой обхватывая Рыбьего Сына левой рукой за талию. Миг — и богатырь поднял противника на вытянутых руках над головой. Сколько ни пытался вырваться словенин, ничто не помогало, потому как руки богатыря оказались куда прочнее и жестче любого аркана… С громким хохотом Фарлаф зашвырнул Рыбьего Сына за десять саженей в копну сена, затем подошел, протянул руку.
      — Закончим, пожалуй. — без тени улыбки сказал он. — Ты очень сильный богатырь, Рыбий Сын! Очень сильный. Но — очень легкий. Тебе надо больше кушать. Пойдем, выпьем, закусим, поговорим. — и, обнявшись за плечи, они вернулись на пир.
      Руслан как раз закончил свой рассказ, и добрая половина пирующих во всю глотку орала ему здравицы. Князь уже сидел в своем кресле, одобрительно кивая.
      — Ты это куда нашего гостя таскал, Фарлаф? — спросил он.
      — Да вот, выходили мы во двор проветриться. — ответил богатырь.
      — Ну, и кто кого проветрил?
      — Поровну. — Честно признался Фарлаф. — Ну, Рыбий Сын, садись, и прямо сейчас начинай много есть, вес набирать.
      — А… а можно где-нибудь рыбы попросить? — словенин до сих пор смущался в присутствии стольких знатных воинов да еще и самого князя Владимира. — А то это мясо уже в глотку не лезет…
      — Попросить? Гм, сейчас попросим. — ответил Фарлаф, ловя за рукав пробегавшего мимо гридня. — Эй, ты, принеси-ка рыбки моему другу! И поживее, видишь, отощал совсем парень, сейчас от голода загнется! — гридень кивнул и скоро вернулся, с усилием таща тяжеленное блюдо с осетром. — Кушай, дружище! — пробасил Фарлаф, и Рыбий Сын набросился на угощение, словно и впрямь, полгода постился. А осетр оказался очень вкусным.
      Выпив для храбрости, Рыбий Сын встал и прилюдно повинился в злодействах своих, которые чинил полянам да северянам, пока жил среди печенегов Хичака Непримиримого. Его выслушали в полнейшей тишине, затем пожурили; но самые старые из собравшихся богатырей рассудили, что, во-первых, он был угнан в рабство и долгое время был вынужден подчиняться похитителям, которые, в конце концов, просто задурили ему голову своими печенежскими придурями. Слыша это, каган Кучуг вспыхнул, но все же промолчал, поймав сочувственные взгляды ярла Якуна и князя. Во-вторых, само раскаяние свидетельствует, что не всю честь растратил Рыбий Сын под лихими степными ветрами. И, под одобрительные крики пирующих, Владимир принял словенина на службу, определив для начала в малую дружину.
      Свадьбу Руслана и Людмилы сыграли на следующий день. И Золотая, и Серебряная палаты гудели до утра. Не забыли и простых горожан, меду хмельного да пива пенного выкачено было в достатке. Впрочем, горожане отнеслись к угощению мудро: крепко повеселившись на дармовщинку, уже в полночь почти все они разошлись по домам почивать. Завтра — новый день, и тяжкую работу с утра пораньше никто не отменял.

Глава 45

      Утром Руслан встал чуть заря. Мила еще спала, и богатырь решил спуститься к колодцу, ополоснуться. А потом можно и с мечом размяться, нечего себя баловать. За дверью богатыря поджидал Черноморд. Неведомо как освободившийся карлик стоял с кинжалом в руке, второй рукой держась за стену: летать он теперь надолго разучился, не менее, чем на три года.
      — И чего тебе все неймется? — спросил Руслан, без особых усилий обезоруживая колдуна. — Пошли обратно, тебя темница заждалась.
      Ополоснувшись, поупражнявшись с мечом и снова ополоснувшись, Руслан присел в тени терема. Завтра он въедет в собственный дом, что спешно заканчивают строить. Он стал богат — воевода Большие Уши напомнил князю про весеннее вятичское дело, и князь повелел щедро одарить героя еще и за это. Он обзавелся друзьями, женился на такой умнице-красавице, о какой и мечтать не смел. «Жизнь удалась? — спросил себя Руслан, и тут же ответил: — Да, удалась. Чего еще желать? А не пойти ли мне прогуляться, пока народ догуливает?». Он поднялся в горницу, надел нарядную рубаху, подарок бабы-яги, свойство которого он оценил совсем недавно: как бы рубаху ни посекли, как бы она не испачкалась, стоит засунуть ее в темное место, в седельную сумку, например, на денек-другой, — и она снова целая и даже чистая. Погладил Милу по волосам; княжна улыбнулась, пробормотала что-то, не просыпаясь; снова вышел.
      На улицах Киева было уже весьма людно. Кухари и кухарки спешили на торг пополнять запасы снеди; проспавшие рыбари, мясники, молочницы спешили туда же. Ко многим кузницам выстраивались длинные вереницы желающих немедленно воспользоваться услугами коваля: кому кобылу подковать, кому топор новый нужен… Медленно проехала мимо городская стража. Богатыря узнали, шумно поприветствовали. У многих до сих пор хмель гулял в голове после вчерашнего щедрого угощения.
      Руслан медленно брел по улицам, рассматривая постоянно хорошеющий город. Вот этого дома зимой еще не было, а смотрится так, будто не один век тут простоял. А вот здесь стоял нарядный такой терем, да вот сгорел, кое-где видны еще следы пожарища. И стучат, стучат весело плотницкие топоры, и новый терем растет не по дням, а по часам, словно на дрожжах. А смотри-ка, красивый теремок-то выходит, как бы не краше прежнего… Руслан остановился, полюбовался спорой работой артели плотников, подошел поближе.
      — Доброе утро, отцы!
      — И тебе утречка доброго, богатырь. — приветливо откликнулся ближний к нему плотник, высокий могучий детина с косматой бородой, веселыми глазами и длинными пепельными кудрями, схваченными на лбу широкой кожаной тесьмой.
      — Кому жилище строите, ежели не тайна?
      — Какая уж тут тайна? Строим для хорошего человека, для богатыря Руслана Лазоревича, что на княжьей дочке женат. Говорят, сильномогучий богатырь: колдуна добыл какого-то злобного, да не побоялся живьем в Киев привесть пред княжьи очи. Вот для него и стараемся.
      «Вот так да! — удивленно подумал Руслан, — вот, оказывается, где я жить теперь буду… Хоромы, просто хоромы! Это ж надо… А что? Волхва нашего к себе возьму, у него кроме берлоги в далеком лесу, поди и нет угла никакого. И Рыбьего Сына, конечно: пока ему Претич или волчий Хвост место какое определят, полгода пройдет… А там, глядишь, и своими домами ребята обзаведутся; а вместе все веселее…». Вслух же спросил:
      — А раньше чей дом стоял?
      — Раньше был дом купца Тугомысла. Да, говорят, зашибли его в драке застольной, а как был он бобылем, то наследников по себе не оставил. И жил тут какое-то время варяжский найденыш по имени Гуннар. А в середине лета сгорел дом, да и сам варяг, говорят, тоже пропал где-то. А еще сказывают, что терем спалили новгородцы. Но я думаю, то брехня. Я многих новгородцев знаю, вон, у нас пол-артели, почитай, из тех краев. Так я скажу тебе, богатырь, что в том Новгороде люди ничуть не хуже киевлян живут, вот. Ну, да заболтался я тут с тобой, а работа простаивает. Не серчай уж, добрый молодец, князь велел строить добротно, но быстро. Зато и платит щедро!
      — Помогай вам боги, ребята! На таких, как вы, Русь держится! — поклонился Руслан и поспешил дальше. Ему стало как-то неловко. Раньше он так напыщенно и торжественно никогда не выражался.
      Из-за угла вывернула ватага пьяных мужиков. То ли угощение было слишком щедрым, то ли они посередь ночи нашли, где добавить, — а для человека, знающего, где искать, это не проблема, — но хмельны они были весьма основательно. На ногах худо-бедно еще держались, но думать разучились уже давно.
      — Эй, ты! — окликнул один из них Руслана. — полушки взаймы не найдется?
      — Нет, ребята. — честно ответил богатырь: калиту он не взял. Да и зачем она человеку, который вышел просто подышать воздухом? — Не при деньгах я нынче.
      — Нет, ты смотри, какой жадный! — крикнул пьяница. Руслан пожал плечами и пошел дальше. С трудом сохраняя равновесие, мужик догнал богатыря и ухватил его за рукав. Его дружки замерли на месте, ожидая, что будет дальше. — Нет, ты либо деньги давай, либо давай драться! Я тебя в единый миг заломаю, и все деньги отберу! Давай! Ну, ударь меня, ударь первым!
      Руслан молча отвернулся и пошел прочь. Многие столичные пропойцы давно зарабатывали себе подобным образом на мед, и богатырь отлично это знал. Какой-нибудь вдрызг пропившийся оборванец затевал драку на улице, его, конечно же, быстро поколачивали, а потом он показывал на того, кого распалил подраться, что тот на него напал и изувечил, причем пять-семь человек (таких же пьяниц), бия себя в грудь, выступали видоками. Так что приходилось ни в чем не повинному горожанину платить малую виру за побои. Не бог весть что, конечно, но пару дней в корчме посидеть вполне можно.
      — Жадюга! Из благородных, сразу видать, вон, чистый какой, а полушки жалко! — кричал вслед Руслану все тот же мужичок. Подойти поближе он почему-то не решался.
      — Просто не хочу виры платить за убиение семи человек. — спокойно сказал Руслан, продолжая путь.
      Вот он, этот город, сердце молодого Русского государства. Вот они, эти люди, жители этого города, народ Новой Руси. И это их всех — кузнецов, молочников, плотников, пьяниц, — он, Руслан, защищает, сражаясь с нечистью, степняками, прочими ворогами… Впрочем, в такое славное утро вовсе не хочется думать ни о чем умном, высоком. Да вообще думать неохота! Просто идти, и все. И Руслан быстро очистил голову от невеселых мыслей.
      Так он и шел совершенно бездумно, куда глаза глядят, просто наслаждаясь прекрасным теплым утром на пороге осени, и сам не заметил, как пришел на самую окраину Киева. Домов здесь почти не было, зато имелось небольшое болото. Вспомнив вещий сон Рыбьего Сына, Руслан подумал, что, наверное, домик примерещился ему где-то на такой же окраине. Каково же было его удивление, когда несколько минут спустя к нему подошел Рыбий Сын! Он так же, как и Руслан, просто брел, сам не зная куда, полной грудью вдыхая утренний воздух и не глядя под ноги. Увидев богатыря, словенин удивленно округлил глаза.
      — Доброе утро, друже! — улыбаясь, поднялся ему навстречу Руслан. — Не здесь ли, часом, тебе дом с двумя дочками примерещился?
      — Представь, именно здесь! Я и сам немало удивился: сперва думал, что вчера выпил лишнего, вот и мерещится…
      — А что, хочешь, крутанем загогулину, и домик прямо вот сейчас появится? Поселишься тут с Фатимой, дочек родите…
      — Нет, Руслан. — улыбаясь, покачал головой Рыбий Сын. — Не надо. Все, что мне когда-нибудь потребуется, я добуду или сделаю сам. Безо всякого колдовства.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24