Глава 29. Все заново.

Клайд сидел, привалившись спиной и затылком к нагретому камню древней колонны, рухнувшей в незапамятные времена. Полуденный зной растекался по поляне, наполняя воздух ароматом меда и мяты. Старенькая, заштопаная обрядовая роба совершенно не стесняла движений, и маг в который раз с хрустом потянулся. Неподалеку раздавались звонкие шлепки ног по воде, шипение и треск магических зарядов, азартные выкрики.

Сэйт, одетый в ярко-желтую робу из магического мифрилового волокна, стоял на краю водоема, окружающего священное эльфийское Древо Жизни. Он подбадривал воплями и жестами нескольких новичков, зарабатывающих свои первые магические заряды, готовый вмешаться в случае какой-либо опасности. Но с хилыми бесенятами, жалобно трепещущими кожистыми крылышками над поверхностью воды, все справлялись без проблем.

Клайд покачал головой: невольная зависть к тем, кто начинал свое обучение в обновленном мире охватывала его всякий раз, когда он мысленно перечислял все новшества, возникшие словно ниоткуда и так облегчившие жизнь учеников всех рас и профессий! Одни бесплатные защитки, которые сколько угодно могли получать мальки, чего стоят! А заряды, которые не нужно ни покупать, ни выпрашивать у знакомых гномов? Да и количество монеток, сыпавшихся в воду, явно превышало те жалкие гроши, которые когда-то выцарапывали учсники из с трудом забитых келтиров. Так что, хотя его душу наполняло сожаление об участи тех, кто был вынужден начинать все заново, он сам не отказался бы побыть новичком в этом мире.

Здесь тренировалсь маги из Круга, потерявшие свою силу во время Преобразования. � уж чье пожелание подарило им второй шанс, подобно тому, как Клайдово хотение подарило гномам Волшебные Книги Рецептов, не знал никто. Но все они, вместо того, что бы стать простыми горожанами, не имеющими более отношения к магии, обреченными лишь с тоской вспоминать былое могущество, всего лишь утратили свои умения, накопленные с годами. � теперь обучались всему заново.

Некоторые из них сохранили память о былых навыках и тренировались с остервенелым упорством. Другие утратили вместе с магией и память, и были теперь беззаботны, как ученики всех времен и народов, никуда не торопясь и не утруждая себя понапрасну.

Сэйт прохаживался по бортику, время от времени накладывая на учеников защитки, не очень-то им необходимые. Он выглядел немного смешно в этой желтой, как лютик, робе, с двумя сверкающими мечами у пояса.

Клайд вспомнил, как Кселла внесла сверток с этой робой и мечами в комнату, где он отлеживался после всего пережитого. Конечно, не он один был героем совершенного Преобразования. Он уже знал, что некоторые маги сознательно выжигали свою волшебную сущность, доводя линии магического сплетения до намеченного уровня, некоторые погибли от полного истощения всех сил, были и потерявшие разум несчастные. Покалеченные жрецы Марф, пытавшиеся остановить нескольких безумцев и Дзака в его стремлении к Пророчице, проходили курс лечения в госпитале.

� Вивиан… Вивиан отброшенная всем произошедшим в те детские годы, когда она осталась крохотной сиротой в огромном городе. Клайд навещал ее, слушая детский лепет и уверения жрецов, что дело с памятью быстро идет на поправку, это просто шок, а вот учиться магии девушке придется заново…

Кселла вошла тогда в его комнату, боком толкнув дверь, потому что руки ее были заняты. Она молча водрузила робу и мечи на прикроватный столик, на котором стояла одинокая сосновая веточка в стакане: попытка Марусеньки как-то украсить аскетичное жилище.

Клайд изумленно вскинул брови. Он заметил, что сама волшебница теперь в ином одеянии, узор которого казался ему смутно знакомым.

- Это то, которое вы нашли в шахтах. - подтвердила его догадку Кселла, слегка краснея.

- Жрицы расшифровали записки погибшего мага. Он пробирался в город гномов, что бы способствовать объединению их с людьми в эпоху очередной междуусобицы в Адене, и за ним по следу шли некие преследователи. Похоже, именно они настигли его в расщелине, но кто они были, он не указывает, ограничиваясь намеками: «противники договора» и «общие враги людей и гномов». Понимая, что может не успеть завершить свою миссию, он написал краткий отчет о разведанных им тропах Элмора, старательно зашифровав эти строки. Правда, некоторые его сведения устарели, но часть из них будет полезна и сегодня. � потом он написал завещание - уж не знаю, из каких побуждений. Он оставил все свое имущество «друзьям людей и гномов», и юристам в Адене еще предстоит изрядно повозиться с этим, так как этот маг был не из бедной семьи, и часть его состояния по сей день копит проценты в гномских банках. А робу… решили отдать мне. Я как раз во время Преобразования достигла уровня, на котором могу ее носить. - Кселла снова смутилась.

- � тот голубой посох? - спросил Клайд, почему-то очень довольный, что его находка досталась именно ей. Ему казалось, что зеленые узоры на ткани как-то смягчают лицо Кселлы, превращая отпечатавшееся на нем отчаянье в простую отрешенность.

- Да. - кивнула волшебница.- Посох тоже. Поэтому я решила, что тебе не помешает тоже сменить магическую защиту на более серьезную. - она кивнула в сторону столика.

- Спасибо. - Клайд был настолько ошеломлен, что не знал, что добавить. - Это такая красивая роба! Правда, что она увеличивает скорость бега даже без «Хождения с ветерком»? Похоже, это прямо то, что мне жизненно необходимо! - он не знал, что еще полагается говорить в таких случаях.

- Хм… - усмехнулась Кселла. - Роба, конечно, неплоха, но я думала, что тебя гораздо сильнее восхитят мечи. Между прочим, это самые мощные спаренные клинки в доступном тебе классе!

- А… да… это просто замечательные клинки… - совершенно растерялся Клайд. С тех пор, как он неожиданно получил от Сонечки пол-робы в подарок и встретил Кузьму, он привык рассчитывать только на свои собственные силы и на честно заработанное во время охоты с друзьями. Подарок, несомненно очень ценный и нужный, все-таки выбил его из колеи. Чувствуя себя сильно обязанным Кселле, он пробормотал:

- Может, я смогу еще чем-то помочь…тем более в такой экипировке?

- Да. - серьезно отозвалась Кселла. - Ничего такого, чем бы ты и так

не занялся, но все-таки, я хотела попросить тебя об этом. Что бы ты знал, что продолжаешь помогать нам. - Она с благодарностью кивнула ему.

- Где ты намеревался тренировать Вивиан, когда память вернется к ней окончательно?

- В эльфийских землях! - не задумываясь выпалил Клайд. Год, проведенный там с названным братом, по-прежнему оставался островом спокойствия и безмятежности в его памяти. �менно там, в зеленых рощах, он хочет вернуть Вивиан утраченные навыки магии.

� братишка ему поможет!

- Я примерно так и думала. - кивнула Кселла. - � собираюсь попросить тебя присмотреть еще за несколькими подобными ей. Ты убедишься, что это достаточно несложная задача… теперь. - В глазах Кселлы заблестело что-то, похожее на сдерживаемый смех.

- Хорошо. - поспешно кивнул Клайд. Он был готов к более сложным и неприятным поручениям. Сознание уцепилось за слово «теперь».

- Кселла. - спросил он нерешительно. - Мир сильно изменился?

- � да и нет. Горы и моря остались на месте, и реки не потекли вспять. Но ты не найдешь многих знакомых вещей на прежних местах.

- Мы победили?

- Мы только совершили то, что и собирались - лишили Тьму возможности захватить наш мир одним ударом. Теперь предстоит долгая борьба за Печати. Ты помнишь мой рассказ о них? Три печати уже обнаружены магами в нашем мире, уже известны их имена и свойства. Целые или раздробленные на части, они тем не менее обладают огромной силой, которую во что бы то ни стало необходимо собрать воедино.

- Какой силой обладают наши враги? Они по-прежнему скрываются?

- Нет, теперь они вполне открыты и организованны. Лишившись своих армий монстров, взамен они обрели возможность вербовать войска среди разумных. Они также будут получать различные преимущества в случае перевеса сил… если будут боле удачливы.

- Мы будем воевать с ними?

- Мы будем бороться. Правила этой борьбы теперь встроены в законы мироздания и являются нерушимыми для всех. Нужно будет отыскивать рассеянные частички камней, несущие в себе силу Печатей… и делать это успешнее, чем противник. Кроме того, обе стороны будут соревноваться в магическом и воинском искусстве в волшебных Оракулах. Победа там тоже будет много значить для каждой из сторон.

- О! - только и смог сказать маг. Ему казалось, что Кселла рассказывает про какой-то неведомый мир, вроде Сэйтовых запредельных реальностей или сказочного �скалеченного мира, куда часто попадают в наказание глупые герои сказок, встречая там в стократном размере все то зло, которое они натворили в этом мире.

Ему хотелось потрясти головой, но, при случайном взгляде на робу и мечи, Клайд сдержался. Как-то не к лицу… до сих пор он держался вполне неплохо, хоть и попал в преизрядную заваруху.

- Многие разумные, котлорых ты встретишь, совсем не заметили произошедших изменнений. - продолжала вываливать на него сведения Кселла.

- Они будут изумлены, если ты вдруг спросишь их, откуда взялись те или иные Катакомбы или Захоронения, куда подевались одни монстры и на что способны другие. �мена, названия, свойства мира, к которым тебе придется привыкать заново, для них просто существуют, как если бы они были всегда.

- Почему? - не удержал своего любопытства Клайд.

- Сложно объяснить это в двух словах. Скажем так, некоторые сами не хотели меняться настолько, что даже противостояли магии. А некоторых уберегла память о них других людей. Может быть, твои родители тоже получили такую вот новую память, потому что твое желание оберегло их от непонимания и паники. Хотя ты, наверняка, не пытался пожелать этого во время Преобразования. Но очень хотел бы, что бы так было.

- Да я даже не знаю, вспомнил ли я про них хоть на одну минуточку… - начал было бормотать Клайд, но снова остановил себя. Хватит вести себя подобно ученику, опоздавшему на урок. Он твердо взглянул Кселле в глаза. Нужно было прояснить еще один вопрос.

- Кселла… Когда я начал оживлять Дзака, почему ты не остановила меня? - спросил он у волшебницы.

- Я видел, что тебя к этому моменту уже исцелили от Яда и у тебя оставались магические силы.

- Тебе не сказали? - Кселла засмеялась. - Твои гномы мне и пошевелиться не дали! Этот… Кузьма! Он рот мне зажал, прямо как тисками, а девчонки с жрицей этой стиснули с боков и шепчут: «Клайд лучше знает, что делать, его Марф избрала!» Ну а потом я уже все поняла, - смех сбежал с ее лица, оставив тень пережитого отчаянья. Кселла провела рукой по узору на своей робе, потом кивнула, будто отвечая на неслышимый вопрос.

Глава 30. Незримые узы.

- Дзак происходил из знатного рода темных эльфов, - раздумчиво и медленно начала рассказывать Кселла, глядя поверх головы Клайда в маленькое окошко.

- Он довольно много времени и сил посвятил своему обучению и совершенствованию магического искусства, и это беспокоило его стареющих родителей. Нужно было продолжать род, а Дзак мало того, что не собирался знакомиться с подходящими девушками, так еще проводил почти все свое время в варварских землях, общаясь с людьми, орками да гномами.

Того гляди его невенчанной женой могла стать какая-нибудь простолюдинка чужой крови. А дети родиться полукровками.

Они решили взять его судьбу в свои руки. Мать давила на жалость к ним, таким уставшим от жизни и одиноким, пугала его их преждевременными болезнями и даже смертью - для эльфов, живущих веками, потеря близких очень тяжела. Вот она и стала говорить о якобы подступающей кончине, о желании увидеть внуков.

Ну а отец в это время постарался найти сыну невесту получше. � оба они преуспели в своих стремлениях.

Правда, я думаю, что дело было не в их уговорах. Просто когда Дзак увидел эту девушку - Эзлариону - он просто не смог от нее отказаться.

Юную невесту привезли на смотрины какие-то дальние родичи, словно товар, словно рабыню. Они не скрывали, что ожидают немалой выгоды для себя от этого брака.

С одной стороны, девушка была круглая сирота, к ней не прилагалось ни родителей, ни братьев или сестер. С другой - она была из младшей ветви королевского рода. Будь у темных эльфов король, она приходилась бы ему троюродной сестрой.

Все это имело значение для родителей Дзака, но для него, занятого важными делами в большом мире, это был пустой звук, мелкое тщеславие.

Но при встрече - сколько раз Дзак рассказывал мне об этом! - его словно ужалил ядовитый паук прямо в сердце.

Какие-то прислужницы суетились вокруг них, какая-то тетушка-опекунша девушки громко разговаривала с его матерью, играл домашн и й квинтет, звенело серебро и хрусталь на праздничном столе.

А Эза стояла, подобно потерявшемуся ребенку, в самом темном углу, рассматривая узор на старинном гобелене. Когда Дзак подошел к ней, она сперва дернулась, будто ожидая окрика или грубого жеста, но увидев, что это не тетушка или ее слуги, робко улыбнулась.

Дзак уверял меня, что они разговаривали, не произнося ни слова, и прекрасно понимали друг друга, как иногда случается с супругами, прожившими десятилетия вместе, или с близнецами.

Она была рада, что он - это не те люди, которые все время тащат ее куда-то.

Он спросил, не хочет ли она уйти отсюда.

Она ответила, что ей хочется наверх, на воздух.

Он попросил подождать его у двери.

После чего он - взрослый, солидный маг, давно переживший все страсти юности, холодный, как снега Элмора, устроил поистине мальчишескую выходку. Он кинул в камин несколько магических зарядов, и, пользуясь грохотом и неразберихой, вывел Эзу из дворца своих родителей наверх.

Они оказались неподалеку от Храма Шилен, и первое, что сделала девушка - горячо возблагодарила богиню, упав на колени.

Но даже такая сильная и наивная вера не отвратила Дзака от нее. Она вся была как срезанный цветок в равнодушных руках торговца: если есть шанс, что его купят, то нужно побрызгать водой для придания свежести, а если совсем нет покупателей, то наплевать, что он засохнет.

� Дзак твердо решил жениться на ней. Хотя бы для того, чтобы она перестала быть товаром, вещью в чужих руках.

Была ли это любовь? Если да, то не пылкая страсть, а глубокая нежность, которую не сразу распознает в себе даже сам любящий. Мне кажется, что Эза была для него не только женой, но и немного дочкой или маленькой сестренкой.

После свадьбы Дзак оставался с ней дома несколько лет - пока не убедился, что она чувствует себя там в безопасности и не шарахается от его слуг. Он оградил ее от поучений своих родителей, которые были не многим приятнее для девушки, чем нотации ее теток.