Антон. N35

Домой я вернулся с двойственным чувством досады и интереса. С одной стороны, после встречи с неизвестным типом, который даже не потрудился сказать, как называется его организация, меня не покидало ощущение нереальности, какой-то глупой надуманности происходящего. Больно все это напоминало мои собственные фантазии о спецслужбах. С другой стороны, во мне не пропал интерес к этой странной организаций. Не хватало информации. Я под общим впечатлением встречи так и не удосужился более конкретно спросить о двух вещах, которые в ходе моего мысленного монолога в метро волновали теперь больше всего: «Почему именно я?» и «И все-таки о ком мне придется собирать информацию?»

Насчет первого вопроса в голове сложились некоторые соображения. Возможно, сыграла какую-то роль моя биография. То бишь «потомственного разведчика». Хотя, глубоко копнув, эту теорию можно раздолбать в пух и прах, поскольку заслуги моего отца ни в коем случае не обеспечивают мне каких-либо специальных задатков. Опыт не передается генетически. По крайней мере, я в себе его не чувствовал. С другой стороны, тут могли быть задействованы более глубокие мотивы. Например, анализ моих статей, благо новые знакомые не отрицали того, что знают о моей журналистской деятельности. Впрочем, гадать здесь можно сколько угодно.

И насчет второго вопроса я тоже не имел пока никаких более или менее твердых убеждений. Меня могли послать куда угодно. Попутно возникло несколько соображений на тему, возможно ли совмещать мою нынешнюю работу и эту непонятную будущую деятельность. От всех этих мыслей у меня проснулся жуткий аппетит, и недолго думая я обратился к холодильнику.

После обеда я уселся за компьютер с твердой решимостью покончить со всякими сомнениями и послать утвердительный ответ по предложенному мне адресу. В голове снова мелькнула мысль о том, что неплохо бы посоветоваться с отцом, но я тут же решил, что отец сразу отсоветует связываться с неизвестными работодателями, тем более даже не скрывающими, что нарушают закон.

Теперь трудно сказать, что же на самом деле возобладало во мне в этот, как впоследствии выяснилось, решающий момент моей жизни: гордыня, нездоровое любопытство или же жажда приключений. Ответ на этот вопрос я ищу до сих пор. Однако тогда, полный решимости, я соединился с Интернетом и послал по указанному адресу письмо всего лишь из одной фразы: «Я согласен».

После этого улегся на диван, достал из рюкзака так и не раскрытую в метро книжку и стал читать. Прочитав страниц двадцать, я вышел на балкон покурить. Меня одолевало любопытство: как быстро мне ответят на письмо. Я вернулся в комнату. Компьютер был включен, и я снова вошел в сеть. К моему удивлению, ответ уже пришел. Опять без темы и обратного адреса, хотя адрес я уже знал. Очень короткое послание, написанное стилем, весьма похожим на самое первое: «Мы благодарим вас за согласие сотрудничать с нами. Необходимые документы, инструкции, аппаратуру и прочее вы сможете получить в камере хранения Курского вокзала».

В письме сообщался номер камеры хранения и код. Я посмотрел на часы: начало четвертого. Я недолго размышлял, ехать сейчас или забрать содержимое ячейки в понедельник. Все равно мой институт был на «Курской». Я быстренько оделся и поехал забирать содержимое камеры хранения.

Выйдя из метро у здания Курского вокзала, я невольно испытал некоторую робость. Как работают камеры хранения на вокзалах, я прекрасно знал, поскольку уже второй сезон ездил летом в походы и прекрасно был знаком со всеми тонкостями пребывания на вокзале. Другое дело, мне никогда не приходилось забирать из камеры хранения чужие вещи, тем более тут могла быть просто подстава с наркотиками в ячейке, за которой уже давно следят менты. Стоя около главного входа в здание вокзала, я закурил. Уверенности в правильности моих действий это не прибавило. Но меня все больше стал одолевать азарт. Не докурив папиросу, я бросил ее в урну и направился к камерам хранения.

В ячейке лежал обычный непрозрачный пакет, завязанный узлом. Я хотел было тут же развязать его и посмотреть, что там внутри, однако раздумал. А вдруг там все же наркота?! Я кинул пакет, который оказался довольно увесистым, в рюкзак и направился к метро с твердым намерением посмотреть его содержимое только дома.

Самый большой страх я испытал, выходя из здания вокзала. Мне все время казалось, что ко мне подойдут менты и проверят содержимое рюкзака. Но все мои страхи оказались напрасными. Я спокойно доехал до дома. Однако я не полез тут же в рюкзак, как никогда сразу не читал вопросов в экзаменационном билете, а лишь сообщал преподу номер, а содержимое билета читал, уже сидя за партой.

Я пошел гулять с собакой, хотя, не скрою, терялся в догадках насчет содержимого пакета из камеры хранения. Наконец, вернувшись с прогулки и вымыв собаку, я все-таки открыл рюкзак, развязал узел на пакете и вытряхнул все его содержимое на диван. Выпало несколько листочков компьютерной распечатки, маленький прозрачный пакетик, весьма потертый проигрыватель лазерных дисков и корочка удостоверения.

Первым делом я взглянул на корочку. К моему неописуемому удивлению, это было удостоверение сотрудника ФСБ, причем с моей фотографией и, как положено, с печатью. Значит, все-таки мои догадки были близки к истине. Хотя странная фирма могла предоставить в мое пользование и фальшивое удостоверение. Что ж, ксива неплохая. Возвращаясь с очередной тусовки, я вполне мог ее использовать, чтобы отвязаться от ментов. Вот они, бонусы. В пластиковом пакете лежала кредитка Сбербанка «Maestro» и конверт с кодом к карточке. Ага, это вполне существенная вещь. Потертый CD-плеер был весьма громоздок, но на нем была написана волшебная фраза на английском: «Совместим с форматом МРЗ».

Еще из пакета выпала странная картонная коробочка, которую я сразу не заметил, а когда открыл, обнаружил два блистера таблеток по десять штук. Мелькнула мысль: вдруг это наркотики?! — и меня обуял ужас. Но, вспомнив про удостоверение ФСБ, я успокоился.

Распечаток было несколько, каждая из них имела номер и едва занимала обычный лист. Я повертел их в руках и начал читать ту, что была озаглавлена как «Инструкция № 1». Вот что в ней было:

«Уважаемый Антон Владимирович! Мы рады, что вы изъявили желание работать в нашей организации. Вам предлагается первичный пакет самых необходимых предметов. Это поможет вам наиболее быстро освоиться со спецификой вашей новой работы. Мы выбрали вас, потому что особенности вашей психики, взглядов на жизнь подходят для выполнения поставленных в будущем задач. В первую очередь вам необходимо начать принимать психостимулирующий препарат, разработанный в нашей лаборатории. Это своеобразный допинг, который улучшит ваши психовизуальные качества и поможет более эффективно работать в нашей организации. В последующем вы будете получать дополнительные инструкции по вашему адресу электронной почты, а также в случае необходимости, получать новое оборудование в той же ячейке камеры хранения. Каждый раз ее новый код мы будем сообщать отдельно. Смотрите также приложенные инструкции № 2 и № 3».

Я был в шоке. Мало того что тут явно попахивает криминалом, так мне еще какие-то колеса придется глотать. Однако взял себя в руки, решил прочитать инструкции № 2 и № 3.

Инструкция № 2 гласила: "О порядке приема лекарственного средства N35:

Описание. Данное лекарственное средство представляет собой препарат психостимулирующего действия.

Состав. Состав препарата не сообщается в интересах изготовителя.

Действие. Препарат под условным названием N35 оказывает повышенное стимулирующее воздействие на людей с подвижной психикой, обостряя их восприятие окружающего мира.

Способ применения. Одна таблетка в день. При первичном приеме две таблетки.

Противопоказания. Препарат несовместим с алкоголем. В случае приема препарата вместе с алкоголем возможен летальный исход. У людей с неустойчивой психикой может вызвать наркотическую зависимость, а также развитие наркотического психоза.

Побочные эффекты. При первичном употреблении могут возникать звуковые и визуальные галлюцинации, повышенная возбудимость, эйфория и сонливость. После привыкания организма к препарату N35 устанавливается нормальное состояние психики без всяких побочных эффектов".

И тут, как мне тогда показалось, я все понял. Эти уроды испытывают на добровольцах гадость и за это платят деньги. Зачем мне это нужно? Но, перечитав аннотацию, тут же отказался от этой мысли. «С подвижной психикой» — я прекрасно понимал, что это такое. Можете удивляться, а можете и нет, но я еще в школе прочел большинство книг Фрейда и Юнга и кое-что еще по классической советской психиатрии. Так что я знаю, что люди с подвижной психикой — это те, кто склонен к психическим заболеваниям. Вот те на! Тут мне вспомнилось, как в детстве по совершенно необъяснимой причине я боялся мертвых птиц, а также сны, где я перевоплощался в птицу и умирал. Я вспомнил мое увлечение музыкой, которую равно католическая и православная церкви называют опасной для души, то бишь рок-музыкой. Ха! Да ведь эта инструкция — настоящий тест для психически больных. Ни один человек, считая себя нормальным, принимать эти таблетки не будет, зная, что ему грозит наркотическая зависимость.

Тут я и решился. Мысленно подсчитал, что последнюю бутылку пива пил сутки назад, так что летального исхода не случится. Эта инструкция была не просто набором фраз, но и руководством к действию для таких, как я. (Правда, понял я это лишь спустя годы.) Я проверил, смогут ли открыть замки на входной двери с другой стороны, закрыл окна, убедился, что плита отключена, а затем налил стакан холодной воды. Стоп! Что-то забыл. Ах", да, инструкцию № 3 «О порядке пользования прослушивающим устройством». Эта инструкция была предельно коротка: «В зоне, позволяющей прослушивать речь объекта наблюдения, загорается красный огонек. Чтобы начать прослушивание, нажмите кнопку на боковой поверхности корпуса устройства. Примечание: воспроизведение музыки в период активации устройства невозможно».

Что ж, все более чем понятно. Нажал кнопку на плеере — и давай слушай чужие разговоры. Только непонятно, каким образом осуществляется само прослушивание. У них что, микрофончик где-то в одежде объекта зашит? Впрочем, ладно, разберемся. Передо мной теперь стояла более важная проблема: таблетки. Я скептически посмотрел на стакан воды, взял один из блистеров, выдавил две штуки, проглотил их и, стараясь не думать ни о чем, запил водой.

Ничего не произошло. Через несколько минут я чувствовал себя точно так же, как и до приема. Вероятно, нужно было время, чтобы «лекарство» подействовало, и в ожидании я сел снова читать. Передо мной вновь двинулись чередой похождения убийцы чудовищ Ведьмака, вот уже множество десятков страниц он проходит сквозь войну и разные другие приключения, которым не видно конца. Впрочем, я знал, что последний том эпопеи уже написан уважаемым паном Анджеем Сапковским. Честно говоря, читать фантастические сериалы, конец которых пока не написан, рискованно. Вдруг автор неожиданно умрет. Потом ломай голову, чем все кончится. Я прилег на диван и еще раз прислушался к своим ощущением. Ничего необычного пока не происходило.

Я лежал, вчитываясь в хитрые переплетения сюжета. Звон мечей, искры магических заклинаний, любовь. Все это мне нравилось. Особенно спутник главного героя, Лютик. Менестрель и вечный бабник, он имел свой взгляд на жизнь и сходный с моим взгляд на противоположный пол. Он был мне явно симпатичнее всех остальных персонажей этого сериала. Неожиданно я заметил что-то странное. Звуки. Я как раз читал эпизод, когда героям в очередной раз пришлось драться на мечах. Не знаю даже, как это передать словами. В общем, в квартире отчетливо слышался звон стали. Я оторвался от книги. Звуки исчезли. Я начал читать дальше. Звуки возобновились. А затем я словно бы стал проваливаться в темноту. Звенела сталь, во тьме сверкали искры, но больше я ничего не видел и не слышал. При этом продолжал читать книгу. Да, я был уверен в этом, поскольку каждая строчка отзывалась во мне разными по тембру и интонации голосами героев. К тому же ощущал себя лежащим на диване, а в своей руке чувствовал книгу. Я сделал мысленно усилие и перестал читать. И в тот же миг передо мной предстала знакомая до мелочей моя собственная комната.

Но что-то в ней все-таки было не так. Слишком остро я ощущал окружающее пространство и детали обстановки. Пачка папирос на столе, рядом лежат наручные часы. Отчетливо слышны звуки. Гул компьютерного вентилятора, урчание проезжающих за окном машин. И даже мои шаги по ковру, когда я дошел до стола и вынул из пачки папиросу. Звук соприкосновения моих пальцев с картоном папиросы был таким, словно в руке смялся лист бумаги.

Взяв со стола зажигалку, я направился на балкон. Меня слегка пошатывало, хотя, конечно, я не чувствовал себя пьяным. Зажигалка щелкнула просто оглушительно. Я затянулся и тут же ощутил сильное головокружение. Выдохнутый мною табачный дым переливался всеми цветами радуги, и в его клубке рождались странные переплетения постоянно меняющихся образов. Я почувствовал себя драконом, сжигающим древний замок. На душе было спокойно и хорошо. Мне казалось, будто здесь, у раскрытого окна лоджии, я стою вечно и, выдыхая этот дым, рождаю другие миры.

Папироса догорела до картонного фильтра и потухла. Я бросил окурок вниз, и, пока смотрел, как он падает, у меня было ощущение длящейся вечности. Наконец он коснулся асфальта. Меня вдруг охватила сильная слабость, я еле добрался до дивана. При этом маленькое расстояние превратилось в лиги странного, бесконечного пути. Я чувствовал себя странником, который ищет место последнего отдохновения. Упав на диван, я забылся глубоким сном.

... Странные видения проносились передо мной. Я то летал по комнате, кружась в хороводе каких-то непонятных светящихся существ, то переживал моменты прошедшей жизни, точно зная, где я поступил правильно, а где следовало вести себя по-другому. Я был со своей первой девушкой. Только не в квартире одного из моих друзей, как это было на самом деле, а в лесу, где деревья шептали нам слова, смысл которых я не мог понять... Потом я шел по пустыне и в руках у меня была полная фляга воды. Но сколько я из нее ни пил, мне хотелось пить еще больше... Потом я тонул. Причем, выныривая, обнаруживал вокруг себя безбрежную пустоту моря... Я был птицей, которая вспорхнула с утеса и, камнем падая вниз, раскрыла крылья, подхватывая потоки воздуха... Я был этим ветром, скалами, темно-синим пятнышком горного озера где-то далеко-далеко внизу... Я был огнем, который кто-то пытался потушить, но от этого я (или он?) разгорался еще сильнее... Потом была пустота. Черная, всеобъемлющая пустота, колодец без дна, куда я падал. В конце падения я почувствовал, как чья-то рука схватила меня, препятствуя движению вниз. Рука уверенно тянула меня назад. Я открыл глаза. Надо мной склонился отец.

— Пап, это не наркота, — сказал я первое, что пришло на ум.

— Я знаю. — Отец как-то грустно улыбнулся.

— Сколько я был в отключке?

— Когда ты принял таблетки?

— В пятницу где-то около шести. Точно не помню.

— Сейчас воскресенье, половина шестого. Почти двое суток!

— Собака? — тут же спросил я.

— Все нормально. Мы приехали в субботу утром, когда не отвечал телефон.

— Ты видел содержимое пакета?

— Да. Ты ведь хотел со мной посоветоваться. Хотел... — Отец снова печально улыбнулся. — Боялся?

— Да. — Я невольно сглотнул комок, вдруг появившийся в горле.

— Правильно делал. Ты не представляешь, какие старые связи я поднял. Аж до самого бывшего советника секретаря ЦК партии дошел. И то всей правды не узнал. Только успокоился, что это не наркотики.

Видимо, уловив на моем лице удивление, отец похлопал меня по плечу.

— Значит, мое удостоверение ФСБ настоящее? — Я вспомнил, как ГРУ недолюбливало ФСБ.

— Да, можешь мне поверить, настоящее.

— Но кто они? Удостоверение настоящее. Значит, они правда ФСБ. Тот самый секретный Тринадцатый отдел, как у Климова.

— Нет никакого Тринадцатого отдела.

— Тогда почему удостоверение настоящее?

— Потому, что выдало его ФСБ. Если будет нужно, то выдаст любая другая организация.

— Как это?

— Просто. Иди есть.

Я понял, что спрашивать дальше нет смысла, и встал с кровати, ощущая себя полностью здоровым.

— Ты как? — спросил отец, с тревогой наблюдая за мной.

— Ничего... — Я огляделся по сторонам.

Мир изменился. Словно его разрезали на кусочки и, как пазл, собрали снова. Все тот же мир.. Только ты теперь видишь каждую его деталь. Каждая маленькая частичка пазла, каждая пылинка окружающего мира примыкает к другой. Нет, так просто это не объяснить, нужно самому прочувствовать все — яркость теней, бледность того, что их отбрасывает, посмотреть на человека и тут же интуитивно понять, как он к тебе настроен. Я смотрел на отца, и для меня не было секретом, что в душе его переплетаются гордость и недоверие, любовь ко мне и ненависть к тем, кто придумал эту организацию и забрал туда его единственного сына. Мир изменился, хотя остался прежним. Я не видел большего, скажем так, я просто понимал, как правильно воспринимать окружающий мир.

Послушник

Его разбудили громкие голоса. Какой-то совершенно незнакомый человек разговаривал с матерью.

— Что он еще говорил?

— Он утверждал, что помогал Всевышнему творить мир.

— Так я и думал. Такой чудовищной гордыне его мог научить только сам... — незнакомец понизил голос, — Темный.

Быстро поняв, что происходит, юноша вскочил с постели и стал одеваться. Но было слишком поздно.

Небольшого роста толстый священник в сопровождении троих воинов, одетых в красные плащи с вышитыми на них белыми крестами, вошли в комнату, когда юноша натягивал сапоги. За спинами незнакомых людей молча стояли его родители.

— Мать, отец, — он умоляюще посмотрел на них, — я ведь никому не сделал ничего плохого.

Один из воинов приблизился и наотмашь ударил юношу по лицу. Юноша упал на кровать. Белоснежная простыня стала красной как плащ воина.

— За что? — в отчаянии прошептал юноша, глядя не на воина, а на своих родителей. — Я вам верил...

Родители старались не смотреть на сына. Воин, ударивший юношу по лицу, схватил его за волосы и поднял с кровати.

— Это только начало, сын мой, — священник улыбался. — Тебе не за что упрекать своих родителей. Твоими помыслами завладел Темный, и неизвестно, что ждало твоих близких, не обратись они за помощью к нам. Мы поможем тебе избавиться от власти нечистого. Для этого у Святого Ордена существует множество способов.

Когда его выводили из дома, юноша заметил, что вокруг собрались все соседи. Они то и дело перешептывались и бросали на него злобные взгляды. Юноша в последний раз обернулся и посмотрел на свой дом. На пороге стояли его родители. На секунду он остановился, стараясь поймать взгляд отца или матери. Но оба они старательно отводили глаза. Мощный удар в спину заставил его идти дальше.

— Я прощаю вас! — не оборачиваясь, крикнул он. — Мать, отец, слышите? Я прощаю вас! Вы сами не поняли, что сделали.

Антон. Не смотри в глаза дракону

Глотая горячий суп, я ощущал себя совсем другим человеком, хотя до сих пор не мог понять, что именно изменилось. Отец и мать в молчании сидели рядом со мной. Я чувствовал, что они все-таки рады, что это не наркотики. Страшно представить, что они увидели, войдя в квартиру. Я жутко устал. Нет, не физически. Морально. Слишком много всего. Эти странные полунамеки отца. Эта организация, которая может оформить любую ксиву, а на встречу посылает неприметного мужичка. Старенький плеер, он же крутое устройство прослушивания, таблетки N35. Доедая суп, я сосредоточился на самом главном: что же дальше?

После обеда, который был для меня одновременно завтраком и ужином за двое суток, я опять сел за компьютер. Сообщений пришло огромное количество. Среди них я без труда отыскал нужное. Естественно, оно было без адреса и без темы. В нем не было ничего, кроме списка книг с указанием всех реквизитов издания. Книг было что-то около ста. Среди них примерно двадцать я уже читал, и они занимали почетное место на моей полке. Мой любимый Климов был в первой десятке, вместе с Лукьяненко. И опять же, что характерно, со сходным к тематике Климова «Ночным Дозором». Что-то я начал уже понимать. Хотя ответ отнюдь не внушал мне оптимизма. Я стал анализировать имеющуюся в моем распоряжении информацию. Несмотря на разные жанры, обе книги рассказывали о том, что среди людей всегда жили некие существа, которые лишь скрывались под маской человека: у Климова — нелюди, у Лукьяненко — иные. Они были во много раз талантливее и могущественнее людей, но, с точки зрения нормального человека, были малость не в себе. Еще у обоих авторов проходила мысль об их долголетии. Если у Лукьяненко иные жили сотни лет., как обычные фэнтезийные маги, то нелюди Климова перерождались в своих потомках. Как всегда, истину надо было искать где-то посередине. Но из этого списка я понял, что собирать информацию мне придется о людях весьма странных, если не сказать больше. В конце письма предлагалось сделать заявку на книги, которые я точно не смогу достать. Как человек, для которого книжный рынок недалеко от метро «Проспект Мира» — любимое место отдыха, я сделал заказ. А в свою очередь взял себе на заметку, что следует перечитать и те книги, которые точно были в моей библиотеке.

Я проснулся в восемь часов под звуки своего любимого будильника, отгоняющего петушиным криком всякую нечисть и ночные кошмары. Но на этот раз в голове мгновенно всплыли все события последних дней. Я отмахнулся от них: тоже мне кошмары! — и стал собираться в институт. Позавтракал, не без опаски принял таблетку N35 и поспешил к метро. Сегодня у меня вторая и третья пары. Хорошо, что это была последняя более или менее загруженная учебная неделя. Дальше начнется зачетная сессия, в которой у меня почти все «автоматы», а там и до экзаменационной рукой подать, где тоже почти все «автоматы». Не подумайте, что у меня такой уж халявный институт. Просто я руководствуюсь правилами, которые мне навязали. Лекции — вещь практически бесполезная, если учесть, что довольно большой процент нашей профессуры давно уже выпустил свои учебники с теми же лекциями, только более подробными. А на все семинары я хожу. Люблю почесать языком, а современные преподаватели обожают тех, кто с ними спорит. Так что «автомат» — это вполне заслуженная награда. Тем более что нужно всего лишь прочесть да понять. Просто? А кто сказал, что это не так?

В метро я пытался применить приобретенный дар. Хотя нового ничего не узнал. Да, теперь я мог «видеть» настроение людей. Особенно четко ощущал любовь, горе и тоску. На самом деле я ничего не видел, но внутри моего сознания они представлялись мне в цвете. Любовь — как радуга всех цветов, горе — черная полоса и тоска — тоже радуга, но черно-белая, состоящая из всех оттенков серого.

Ни одного цветного пятнышка. Было еще нечто странное. Некоторые люди, когда я старался пристально смотреть на них, превращались в полупрозрачные тени. Но это всего лишь мои ассоциации, кто-то другой, может быть, почувствовал бы все иначе.

Проехав несколько остановок, я вспомнил, что забыл взять своей прибор для прослушивания, и хотел было вернуться. Однако тут же спохватился: нет задания, так и прибор мне ни к чему.

День в институте прошел довольно буднично. Ничего интересного со мной не приключилось. Разве что странное, непонятное чувство одолевало меня изредка, когда я смотрел на некоторых девчонок, В особенности на тех, что шли в обнимку с парнями. Прежнее сравнение с радугой не в счет. Такие цвета радости мне трудно представить. Однако было что-то в их взглядах, которые я и раньше, но чисто интуитивно, понимал точно так же: «Она готова!» Ох, это совсем неплохо. Просто посмотреть на девчонку и так сказать. А ведь если это не вранье, то обещанные неизвестной организаций бонусы были налицо. Впрочем, на обратном пути из института случилось кое-что более интересное.

Вагон был полупустым, как и полагается в самый разгар рабочего дня. Но я — то ехал домой, навстречу покою и книгам. Тем более сейчас мне было необходимо читать намного больше. Кто сказал, что понедельник — день тяжелый? В моем случае он был неправ. Из центра в спальные районы ехали такие же бездельники, как я: пенсионеры, студенты, еще встречались изредка курьеры — те же студенты, только с более усталым видом, изредка попадались обычные люди, по каким-то причинам решившие прокатиться в рабочее время. Естественно, наблюдались неизменные тетечки с баулами. Куда и зачем, они вечно едут в любое время суток, для меня всегда оставалось загадкой.

На сиденье напротив сидел молодой человек лет двадцати двух — двадцати трех. Волосы длинные, ярко-рыжего цвета, обычный джинсовый костюм синего цвета. В общем, ничем не примечательный тип. Он листал какой-то компьютерный журнал и изредка морщил нос, видимо недовольный некоторыми репликами журналистов. Когда я начал его изучать, он, будто почувствовав мой взгляд, оторвался от журнала. Наши глаза встретились: мои серо-зеленые и его темно-карие. И тут на несколько мгновений я увидел совсем другую картину. Тот же человек оказался одетым в какие-то экзотические одежды, расписанные странными письменами.