Волкову понадобились сутки на то, чтобы ознакомиться с устройством и управлением яхты, наметить примерный план действия, и отговорить, Лену лететь с ним вместе.

Яхта оказалась чудом инженерной мысли, примером того, что может сотворить человеческий гений, силы которого направлены на создание удобства для отдельно взятого человека. Этот маленький космический корабль, названный «Мечтой», и в самом деле являлся материализованными грезами человека, желающего путешествовать в одиночку или с небольшой группой гостей.

Со стороны «Мечта» напоминал эллипсоид, а постоянно действующее защитное поле создавало аналогию с непрерывно струящейся поверхностью. Казалось, этот небольшой, вмещающий от силы десять-пятнадцать человек корабль омывал постоянный поток водных струй. Поверхность словно бы стекала, непрерывно и незаметно для глаза меняя форму.

Внутри иллюзия изменчивости сохранялась. Это объяснялось тем, что тысячи сенсорных датчиков мгновенно реагировали на скрытые и явные желания пассажиров, тут же принимаясь изменять стены, пол, потолок, а также цвет поверхностей, мебели, самого воздуха.

Конечно, Лена показала в полной мере свою любовь к нему. То, что она с такой легкостью передала Сергею одну из самых роскошнейших яхт в Империи, его поразило. И заставляло задуматься.

Он понял, что до сих пор в отношение к ней примешивалась память о тех месяцах в ином мире, когда она была поражена любовью к кнехту — воспоминание, причинявшее боль и удивление. Как могло такое случиться? А если и было, то не является ли любая привязанность случайной, основанной на приоритете. Он не хотел думать, но временами невольно представлял, что в иной ситуации был бы лучшим другом Мираба или тех же кнехтов…

Нет, такого просто не могло бы быть.

Когда яхта находилась уже в стратосфере, Сергей увидел пожелтевшее на востоке небо. Он словно бы одиноко висел над поверхностью планеты — без костюма, скафандра или корабля, — изображение экранов было настолько совершенно, что глаз не замечал подмены. По небу между тем ползло несколько тучек, и звезды, все еще цепляющиеся за выцветшее ночное небо, напоминали ему капли росы.

На «Мечте» оказалась богатейшая библиотека учебных гипнограмм, и те несколько часов, что еще до взлета ему удалось утаить от Лены, он посвятил обучению. Теперь, взлетая, он намечал план на те двое суток бортового времени, что он вынужден будет провести в полете.

Подчиняясь приказам голоса, яхта разгонялась, пока время и пространство не прекратились для его личного восприятия. Он преодолевал путь, измеряемый тысячами световых лет.

Перед полетом Лена, убежденная Сергеем остаться дома, дала ему в дорогу целый арсенал всяческих приспособлений, которые могли, с ее точки зрения, обеспечить ему безопасность. Разобравшись с подарком, Волков понял, что это как раз то, что ему сейчас нужно.

В медицинском отсеке, обезболив себя уколом, Сергей рассек кожу под ногтями левой руки и подсадил в ранки лазерные кристаллы и несколько пьезоэлектрических микробатарей. Закрыв разрезы, полтора часа держал руку в аппарате ускоренной регенерации. Внешне ничего не было заметно. Если понадобится этим воспользоваться, боль будет мгновенной и, возможно, один-два ногтя испарятся, но зато, стоит ему теперь вытянуть напряженно сжатые вместе пальцы — из кристаллов вырвется луч, способный пробить метровую бериллиевую плиту.

Внутренне посмеиваясь, а возможно, просто из детского желания поиграть в войну, Сергей подготовил еще несколько сюрпризов своему противнику. Например, замаскировал в волосах полутораметровой длины нить, молекулярные связи которой были усилены настолько, что ею можно было без труда перерезать руку, ногу или шею гипотетического врага.

Остановился Сергей лишь после того, как вживил в себя ген, позволяющий телу почти мгновенно (правда, с огромными затратами энергии) мимикрировать в «ситуациях, угрожающих целостности организма», как было сказано в сверхсекретной инструкции к препарату, неведомо как приобретенному Леной.

В общем, Волков готовился к этой встрече основательно.

Потом послышался гул, перешедший в визг, звезды вдруг посыпались огненным дождем и неподвижно залили обзорные экраны. Одна из них, особенно яркая, повисла впереди.

Теперь яхта двигалась в обычном режиме, и два часа спустя Сергей уже рассматривал свое местоназначение — опаловую планету со сверкающими на солнце морями, множеством заливов, островов, фиордов, буйной растительностью на двух тропических континентах, с прохладными лесами и многочисленными озерами на трех континентах в умеренной зоне. Здесь не было очень высоких гор, но присутствовало большое количество холмов, разделенных семью небольшими пустынями — как видно, для сохранения разнообразия. Была здесь и длинная, извилистая река в половину континента. Планета чем-то смутно напоминала (хотя и в произвольном исполнении), древнюю Землю, впрочем, Сергей не мог понять, чем.

Волков наблюдал, как формируется штормовой фронт в зоне экватора, как он движется на север, рассеивая свой влажный груз над океаном. Потом появилась, плавно раскачиваясь, неизменная луна, моду на которую не смогло уничтожить тысячелетнее пилигримство человечества.

Сергей вывел «Мечту» на длиннющую эллиптическую орбиту — как он надеялся, за пределы действия радарных лучей. Потом Волков занялся подготовкой к высадке.

Разумеется, он не собирался сажать яхту на поверхность мирабовского «Сада Извращений». Корабль должен был все время находиться на орбите.

Приняв ультразвуковой душ, Сергей оделся в комбинезон из водоотталкивающей самозатягивающейся синтетики и наглухо застегнул ремешок мягкого кожаного пояса с системой эмиттеров Калашникова, создающих защитное поле. Потом обулся в тяжелые армейские ботинки и заправил в них штанины. Справа на бедре он повесил ручной лазер, а по поясу за спиной прикрепил гирлянду ручных гранат. На шее у него покачивалось ожерелье из бусин-бомбочек, а на запястье были прикреплены ножны веерных ножей, не раз выручавших его еще на Уране. И последний штрих — на шею повесил ремень плоского диска излучателя. Теперь он был готов.

Сейчас ему нужно было немного терпения. Следовало дождаться ночи. Волков хотел совершить спуск в темноте на континент «Сладострастие», — как он прочел на карте, в точке, удаленной не более трехсот и не менее ста миль от цели.

Пора. В одном из отсеков корабля Сергей вошел в трехметровую нишу с черным плоским диском посередине и стал в центр. Мозг корабля включил эмиттеры. Воздух заметно уплотнился, тело его словно обдало раскаленным воздухом: контуры зыбко дрожали. Чмокнув, появилась отсекающая мембрана, и тут же из стены выползла металлопластовая бордовая плита. Волков досчитал до трех и вместе с воздухом, словно пробка из бутылки шампанского, вылетел из шлюза.

Сопротивление разряженной еще атмосферы не ощущалось. Огромный, плоский материк лежал внизу, слегка покачиваясь, словно гигантский плот. Сергей был еще на границе стратосферы. На таком расстоянии океан казался огромным, слегка размытым зеркалом. Фиолетово-зеленый грушевидный материк, отороченный по западному краю и тонкому черенку перешейка желтым контуром песчаных пляжей, выцветился и слегка рыжел от тонкого слоя низовых облаков.

Волков опустил на глаза щиток бинокля: отдельные деревья буквально прыгнули ему навстречу. Он быстро проглядел весь материк: горная гряда, тянущаяся с севера на юг, снежно-голубой блеск вершин, отдельные озера, мелкие реки, множество небольших поселков. Но ни военных, ни транспортных кораблей, ни крупных городов-портов.

Он стал еще внимательнее вглядываться в район, помеченный на карте как резиденция владельца планеты — Мираба Мамедова. В микрофоне, закрепленном возле левого уха, появился треск. Прорвался залп атмосферного разряда — он автоматически усилил фильтр. Сразу не громко, но очень явственно зашумел фон планеты. Вдруг сквозь шум и треск прямо в голове Сергея раздался мерный голос корабельного Мозга.

— Командиру Сергею Волкову! На поверхности материка «Сладострастие» не замечено ни одного города. Поселений насчитано девять тысяч семьсот шестьдесят пять. Температура воздуха на поверхности планеты плюс двадцать шесть градусов по Цельсию. Вы находитесь на высоте пять тысяч двести метров над уровнем моря.

— Очень хорошо. Опусти меня до тысячи метров. Хочу осмотреться. Здесь что-то должно быть не так. И сообщи параметры излучения полей. У меня все.

Сергей прошел нижний разреженный слой облаков. Внизу, километров двадцать южнее, искрился океан. Широкая река почти прямо по курсу его полета-падения. Лодка или какое-то огромное животное плыло вверх по течению. Сергея легко, но ощутимо дернуло, потом он попал в воздушную яму. Все пока шло нормально, но Волков все время ждал нападения или иной опасности.

— Командиру Сергею Волкову! Анализ параметров полей почти закончен. Можете включить интерферон.

Сергей щелкнул переключателем бинокля, задействовал поиск интерферирующих силовых полей. И увидел: словно песчаная рябь у атолловых островов под водой, — вся поверхность под ним оказалась покрыта сетью концентрических окружностей. Центр пестро переливающейся сети был где-то под ним, а по периметру огромного, более чем пятидесятикилометрового круга — десятка два других, меньших, — словно форпосты чьих-то рубежей. Едко-зеленые, изумрудные по вершинам, в промежутках волны светились теплыми тонами спектра, но так же едко, с переливами: алые, оранжевые, желтые…

— Мозг! Что означает зеленый цвет?

— Есть аналог. Я вынужден поднять вас повыше на тысячу метров.

Словно моргнул и не сразу открыл глаза — корабль подбросил его вверх.

— Командиру Сергею Волкову! Зарегистрирован недолет на семьдесят пять метров. Вас что-то держит. Есть аналог, но необходимо проверить информацию. Защита подобного типа запрещена для частного использования. Для проверки высылаю зонд.

В микрофоне кто-то вздохнул. Или это был атмосферный разряд? Волков напряженно, ежесекундно ожидая нападения, смотрел в бинокль, не убирая и интерферон. Ноздри заполнял уже процеженный фильтрами влажный морской воздух. Ему казалось, пахнет морем, хотя высота была слишком большая, чтобы почувствовать запах.

— Командиру Сергею Волкову! Зонд исчез на высоте восемьсот метров. Зеленый выброс из эпицентра полей.

В это же мгновение Сергей увидел, как внизу зеленые волны, запульсировав, слились в огромный пузырь, который зыбко задрожал, переливаясь всеми оттенками зеленого цвета. Такие же, хотя и меньшего размера пузыри выросли по периметру центрального вздутия. Они все увеличивались, местами перекрывая друг друга, и там, где это происходило, изумрудное свечение резко усиливалось. Из этих мест вытягивались тонкие синие нити. Медленно переплетаясь, они рывком устремились вверх, образовывая горловину, охватывающую рыжие облака. Ветер стих. Нечто подобное он видел при подлете к планетоиду Мозга.

Сергей посмотрел на шкалу дальномера — расстояние до медленно тянущейся к нему горловины было около пятисот метров. Судя по всему, энергетические затраты на создание этой невесомой конструкции были колоссальными.

— Командиру Сергею Волкову! Закончил идентификацию. Произошла активизация темпоральных полей. Все возможности использовать временные поля частным лицам запрещены. Судя по всему, на вас совершается нападение. Я прикрою вас половиной мощностей корабельных эмиттеров.

Сергей на мгновение отключил интерферон и посмотрел вниз. Ничего. Казалось, под ним на земле ничего не происходило: обычный планетарный пейзаж. И все же… какое-то неясное ощущение скованности. Клочки облаков застыли, рука, протянутая к переключателю щитка, приостановилась, замерла… нет, плыла, плыла…

— Командиру Сергею Волкову! Вас накрыло темпоральным полем.

Сергей стряхнул оцепенение, рука доползла к щитку бинокля. Все озарилось изумрудным огнем. Он вновь был в центре горловины, которая, расширяясь книзу, накрывала дрожащие пузыри по всему периметру.

Сергей понял, что ему надо сделать, и странно непослушными пальцами расстегнул кожух излучателя антиматерии. Выдвинулся патрубок. Вокруг него, словно искрящийся цветок, появились лепестки силового отражателя. С трудом двигаясь, он сумел настроить оружие и в тот же миг ударил. Ударил всей мощью, понимая, что сейчас произойдет.

Сквозь щиток интерферона было видно то, что не разглядел бы сторонний наблюдатель.

Ослепительный луч ударил в центральный пузырь. И вдруг растекся, заливая огнем шаровидные купола. Сквозь жидкий огонь, расползающийся по поверхности гигантского сосуда, стенки которого мгновенно раскалили звездные температуры аннигилирующей материи, было видно пылающую циклопическую конструкцию. Опорные синие нити, словно вольфрамовые прожилки невообразимой лампы, залили окрестности мертвым нефритовым светом, не переставая излучать антиматерию.

Волков выключил интерферон. В видимом спектре под ним открылся ад. Словно извержение вулкана — фонтаны ослепительного огня, расцвеченного цветами всего спектра. Все бурлило, шипело и разрывалось. Все выше, выше и выше. Сквозь этот океан огня вдруг стал медленно расти темный массивный гриб, сверху казавшийся уже не гладким, но кудрявым, бугристым, словно цветная капуста, пламенеющий радужными переливами — от бирюзово-синих и зеленых тонов до глубоких карминных и пурпурных. И вся эта невообразимая, чудовищная, словно вспухающее тесто, масса ползла ввысь, заполняя огромную воронку, за которой, словно объятый кладбищенским ужасом, притих незатронутый материк. Весь этот невообразимый катаклизм, ограниченный полем времени, сгорал сам в себе и все полз, полз в облака, к Сергею.

Волков вдруг понял, что давно вызывает Мозг яхты, забыв, что в таких условиях обычная связь работать не может. Он настроил мыслепередатчик и вновь попробовал вызвать корабль. Связь наладилась мгновенно:

— Командиру Сергею Волкову! Я не могу вас забрать. Вас держат. У меня не хватает мощностей.

На секунду он снова включил интерферон — лампа, в горловине которой Сергей застрял, вспыхнула еще ярче. Казалось, ей просто добавили напряжения. А в видимом спектре, нанизываясь на ослепительный жгут излучателя, ползли новые шляпки грибов: второй, третий…

То, что творилось внизу, не поддавалось описанию. Сергея спасали только фильтры, но ужасная, режущая глаза белизна, казалось, раскалившая весь мир, грозила прожечь и щитки, и поле. Он только сейчас осознал, в эпицентре какого чудовищного грохота находится. Планета будто взревела от боли, взвыла, выдувая сквозь воронку дым, газы, пульсирующее солнце голубого огня. И все это ползло вверх, в атмосферу — выше, выше… Если бы не защита поля, Сергей давно стал бы уже частицей плазмы.

Все происходящее казалось Волкову дурным сном. Он вспомнил, как хотел опуститься на материк пушинкой— никем не замеченной и никого не потревожившей. К чему вся эта дуэль? Зачем этот вселенский обмен энергиями? Ему ведь нужен был Мамедов, чтобы узнать…

Тупик. А за пределами термоядерного извержения спокойно, ничуть не потревоженная, жила мирной жизнью планета «Сад Наслаждений»…

Сергей решительно выключил излучатель. Мир дрогнул. Он еще успел уловить предостерегающий сигнал корабельного мозга, когда его охватил мрак.

И больше не было ничего…