И я, поверь, сочувствую тебе

Не меньше тех пришельцев, сын Пеанта…

Согласен я со всем, что ты сказал:

Сам хорошо я знаю и Атридов,

И дерзость Одиссея… Злые люди!

И ты клянешь Атридов ненавистных?

И ты обижен? Пострадал от них?

О! Я насыщу ненависть свою!

330 Пускай узнают Спарта и Микены,

Что Скирос[9] тоже доблестных родит!

Отлично, сын… Скажи, из-за чего же

Ты против них такой питаешь гнев?

Пеанта сын, я расскажу – хоть тяжко! —

Как был я оскорблен, прибыв под Трою.

Лишь рок судил Ахиллу умереть…

Увы!.. Не продолжай… Скажи сперва,

Скажи… ужели сын Пелея – умер?

Да, – но убит был богом, а не смертным,

340 Как говорят: сражен стрелою Феба.

Убитый был убившего достоин!

Смущен я, сын… о бедах ли твоих

Расспрашивать или о нем скорбеть?

С тебя довольно бед своих, несчастный,

Чтоб не скорбеть о горести других.

Ты правильно сказал… но продолжай, —

Как был ты ими оскорблен, поведай.

На судне расписном ко мне явились

Царь Одиссей с наставником отца

350 И заявили – вправду иль обманно, —

Что, раз отец мой умер, суждено

Мне – только мне – разрушить крепость Трои.

Так говорили, друг мой, торопя

Отплытие, – и я пустился в путь.

Всего сильней я жаждал увидать

Покойного еще не погребенным, —

Я раньше не видал отца… К тому же

Влекла и мысль твердыню Трои взять,

И на вторые сутки по отплытье

360 Мы счастливо к печальному Сигею

Причалили. Я окружен был войском.

Приветствовали дружно. Все клялись,

Что видят вновь Ахилла, как живого.

А он – был мертв… И я в глубоком горе

Его оплакал, а потом пошел

К друзьям Атридам – так я полагал! —

Спросить доспех отца и остальное.

Увы! Как был бесстыден их ответ!

«О сын Ахилла, что принадлежало

370 Родителю, бери, но у доспеха

Теперь другой хозяин – сын Лаэрта!»

Я зарыдал, вскочил, охвачен гневом,

И говорю им в горести своей:

«Презренные! Решились вы другому

Отдать доспех мой, не спросясь меня?»

Тут Одиссей сказал – стоял он рядом:

«Мне, юноша, доспех по праву отдан:

Доспех и тело я ведь отстоял».

Тут я вскипел и все, что мог придумать

380 Обидного, сказал ему в лицо:

Ведь он отнять задумал мой доспех!..

И тот, хоть от природы хладнокровен,

Был, видно, уязвлен и отвечал:

«Твой долг быть с нами, ты же с нами не был.

И речь твоя дерзка. Так знай: на Скирос

Тебе с доспехом этим не отплыть!»

Наслушавшись подобных оскорблений,

Теперь плыву домой… Меня ограбил

Злодей и сын злодея Одиссей.

390 Не так виню его, как их – вождей.

Ведь город или рать всегда зависят

От тех, кто во главе стоит. Наказы

Начальников народ нередко портят…

Я кончил. Ненавидящий Атридов

Да будет мил богам, как мил он мне.

Зевса мать,

Кормящая и всех и вся, о Гея,[10]

Чей приют – златой Пактол![11] Богиня гор!

К тебе мы и там

400 Взывали, под Троей,

Могучая Матерь,

Когда оскорбили

Атриды его,

Вручив Одиссею

Ахиллов доспех —

Награду наград, —

К блаженной, тебе,

Которой упряжка

Львы-быкобойцы!

410 Я вижу, чужестранцы, – в самом деле

У нас судьба – едина. Узнаю

Атридов руку, руку Одиссея.

О, у него всегда дурные речи

На языке; лукавый негодяй,

Стремится он всю жизнь к бесчестным целям.

Хоть нечему дивиться здесь, но все же

Дивлюсь: как допустил Аякс великий?

О друг, он был уж мертв. Нет, не могли бы

Они меня ограбить, будь он жив.

420 Как?.. Иль ушел и он в обитель мертвых?

Да, он не видит больше света дня.

Конечно! Ни Тидеево отродье,[12]

Ни сын, Сизифом проданный Лаэрту,[13]

Не умерли!.. Вот им бы умереть!

Напротив. Будь уверен: процветают

Они теперь в аргивском ополченье.

А этот старец доблестный… мой друг,

Пилиец Нестор[14] – жив?.. Он их злодействам

Препятствовать умел советом мудрым.

Его постигло горе: потерял он

Возлюбленного сына, Антилоха.

Ты сообщил о смерти двух мужей,

Которых смерть мне всех иных больнее.

Увы, увы!.. Что ж думать?.. Этих нет,

А Одиссей все жив, когда ему бы

Погибнуть подобало вместо них!

Смел и хитер… Да ведь сорваться может

И хитрая затея, Филоктет.

Но – заклинаю! – где же был в то время

440 Патрокл, любимец твоего отца?

Патрокл, увы, скончался тоже. Словом,

Одно скажу: война дурных щадит —

Ей любо похищать лишь наилучших.

Согласен. Потому-то и хочу

Спросить тебя о негодяе том,

Говоруне искуснейшем – что с ним?

Ты разумеешь снова Одиссея?

Нет, не его… А был такой Терсит.[15]

Бывало, разглагольствует, хоть слушать

450 Его никто не хочет. Жив ли он?

Да, жив, по слухам, – я его не видел.

Я так и знал: не погибает злое, —

Нет, боги покровительствуют злу.

Им любо плута тертого, лукавца

Нам из Аида возвращать![16] А честных,

Достойнейших знай гонят в царство тьмы!

Что тут сказать?.. Как восхвалять богов?

Я их хвалю… но вижу: дурны боги!

Что до меня, сын властелина Эты,

460 Я твердое решенье принял: впредь

Остерегаться Трои и Атридов.

Нет, у кого дурной силен над честным,

Благое гибнет и у власти трус, —

Тех никогда не назову друзьями.

Я удалюсь на мой скалистый Скирос

И буду счастлив там, с меня довольно.

Итак, пора мне на корабль. Прощай,

О сын Пеанта! Боги да пошлют

Желанное страдальцу исцеленье.

470 Идемте же! Лишь только бог нам даст

Погоду, в тот же час подымем якорь.

Так скоро, сын?..

Ждать надобно погоды

Не вдалеке, а возле корабля.

Молю отцом и матерью твоей,

Всем, что тобой в краю родном любимо,

Молю тебя: не покидай меня

Здесь одного, – мои ты видел муки,

Ты слышал, сколько бедствий здесь терплю.

Возьми меня с собою, – неприятен,

480 Я понимаю, этот лишний груз…

Но наберись терпенья. Светлым душам

Не мил позор, их честь – в поступках добрых.

Откажешь мне – заслужишь ты упреки,

Исполнив же – прославишься, мой сын.

Дай мне живым сойти на землю Эты.

Ты на заезд и дня не потеряешь!

Решись! Возьми меня с собою, брось

Куда-нибудь – на нос, иль на корму,

Или на дно, – где я мешал бы меньше!

490 Склонись! Во имя Зевса всех молящих,

О, согласись! Хромой, я на коленях

Тебя молю, бессильный… Не покинь

Страдальца здесь, где нет следа людского.

Спаси меня, свези меня домой

Иль в Халкодонтскую доставь Евбею —

Оттуда путь до Эты недалек, —

К Трахинскому хребту, к струям прозрачным

Сперхея; дай любимому отцу

Меня обнять… боюсь, давно он умер

500 Там без меня… Не раз я у заезжих

Расспрашивал и слал к нему мольбы, —

Чтоб сам приплыл он, взял меня и вывез

На родину. Иль умер он, иль те,

Кого я посылал, спешили к дому,

Пренебрегая мной, – винить ли их!

Теперь тебя молю, в котором вижу

И спутника и вестника, – о, сжалься!

Спаси меня! Опасна и страшна

Судьба людей – им изменяет счастье!

510 Пусть горе далеко – должны мы помнить

Всегда о нем; живя благополучно,

Тем более беречься мы должны.

Сжалься, царь!

О тягостных поведал он бореньях —

Бед подобных да не ведают друзья!

О, если ты злостных

Не терпишь Атридов,

Их козни на пользу

Ему обрати.

520 Я взял бы страдальца

На свой снаряженный,

На быстрый корабль,

Отвез бы в желанный

Отеческий край,

Домой… Избежал бы

Я гнева богов.

Со стороны глядишь – не будь поспешен:

Как станет невтерпеж его зараза,

Не измени сужденья своего!

530 О нет! Уверен будь, что не придется

Меня потом за это упрекать.

Ну что же! Отставать от вас мне стыдно

В желанье другу нашему помочь.

Итак – плывем! Готовься же, мой друг.

На корабле тебя охотно примут.

О, только бы отплыть нам дали боги

От этих скал в наш предрешенный путь!

О, счастья день! О юноша прекрасный!

Вы, милые гребцы! Как я на деле

540 Вам докажу признательность свою?

В дорогу, сын!.. Но раньше в нежилое

Зайдем жилье – проститься. Сам увидишь,

С каким трудом поддерживал я жизнь.

Никто на свете, думаю, не смог бы

Стерпеть и вид один моих мучений.

Но я себя к страданьям приучил.

Стой! К нам подходят двое – что-то скажут?

Один моряк – из ваших, а другой,

Знать, чужанин… Потом туда войдете…

550 О сын Ахилла, с просьбой обратился

Я к моряку, который сторожит

С двумя другими твой корабль у моря,

Чтоб он сказал, где отыскать тебя.

Не чаял здесь с тобою повстречаться.

Я – корабельщик; при немногих людях

Плыву домой из Трои в Пепареф,[17]

Обильный виноградом. Но, узнав,

Что моряки – твои, я порешил

Не отплывать отсюда молчаливо,

560 А все тебе открыть… и жду награды.

Ты, может быть, еще не знаешь сам

О том, какие ныне строят козни

Аргивяне… не только строят козни, —

А уж взялись за дело и не медлят…

Не чужд я благодарности, ценю

Любезное твое предупрежденье.

Но поясни: о чем ты? Знать хочу,

Что мне еще аргивяне готовят?

Пустились за тобой на кораблях

570 Тесея сыновья и старый Феникс.[18]

Чтоб силою вернуть иль убежденьем?

Не знаю сам: передаю, что слышал.

А Феникс и товарищи его —

Усердствуют не ради ли Атридов?

При этом дело делается спешно.

Что ж Одиссей сюда не прибыл сам

С известием? Чего-нибудь страшится?

Он и Тидеев сын искать другого

Готовились, когда я отплывал.

580 Сам Одиссей?.. Но кто же тот… другой?

Да есть один… Но этот человек —

Кто он? – остерегись… услышать может…

Друг пред тобою – славный Филоктет.

Не спрашивай же боле!.. Поскорее

Отчаливай… беги от этих мест!

О чем он, сын? С тобою потихоньку

Торгуется… не обо мне ли речь?

Не знаю сам… Но пусть открыто, вслух

Он скажет все тебе, и мне, и им.

590 Ахилла сын, не ссорь меня с их войском,

Не принуждай – от них благодеяний

Немало вижу, бедный человек.

Я враг Атридов, этот чужестранец —

Мне лучший друг: их ненавидит тоже.

Коль с добрым чувством ты пришел ко мне,

Так ничего утаивать не должен.

О юноша, подумай…

Я подумал.

Ты будешь отвечать.

Пусть… Говори!

Изволь. Как раз отправились – за ним

600 Тидеев сын с могучим Одиссеем

И клятву дали возвратить его,

Иль убедив вернуться, или силой.

Все слышали ахейцы, как о том

Вел речи Одиссей. В успехе дела

Уверен он, – уверенней, чем спутник.

Но что ж Атридов побудило вдруг

Вновь, через столько лет, о нем подумать,

Которого здесь бросили когда-то?

Какая прихоть? Или месть богов,

610 Готовая всегда карать дурное?

Открою все, коль, видно, ты не слышал.

Был у троян гадатель благородный,

Приамов сын, по имени Елен.

И вот лукавец, всеми поносимый,

Плут Одиссей, один, средь ночи выйдя,

Схватил его и славную добычу

Привел, в цепях, к ахейцам на собранье,

Им предсказал гадатель между прочим,

Что не разрушить им твердыню Трои,

620 Пока… его не привезут назад,

Уговорив покинуть этот остров.

Едва о том услышал сын Лаэрта,

Сейчас же обещал его доставить

И показать ахейцам, похваляясь,

Что убедит вернуться добровольно,

А если нет, так силой привезет, —

В том голову давал на отсеченье.

Ты слышал все, о сын. Но мой совет

Тебе и всем твоим – поторопиться.

630 Несчастный я! Так он – само злодейство! —

Меня уговорить дал клятву… Нет!

Нет, я скорей на свет из царства мертвых

Вернусь, как некогда отец его.[19]

Не знаю ничего. Я возвращаюсь

На свой корабль… Так помогай вам боги!

Друг, не ужасно ль это? Сын Лаэрта

Надеется, что, обольстив, ахейцам

Меня покажет там, спустив на берег?

Нет, я скорей послушаюсь мерзейшей

Ехидны, от которой обезножел!

О! все сказать способен он, на все

Дерзнуть. Да, знаю: он приедет.

Скорей же, сын! Пусть море всею ширью

Отделит нас от корабля его!

В путь, в путь скорей!.. Поторопившись с делом,

Спокойным сном бываешь награжден.

Лишь ветер переменится, отчалим.

Пока еще он не попутен нам.

Любой хорош, когда бежишь от бедствий.

Но этот ветер плыть и им мешает.

О! Никакой не помешает ветер

Разбойникам и грабить и хватать.

Коль так – плывем… Но забери в жилье,

Что надобно или оставить жалко.

Да, надо взять… хоть выбор не велик!

Найдется все на корабле моем…

Там у меня трава: ее кладу

На язвину, и утихают боли.

Неси ее. Что хочешь взять еще?

660 Стрелы там не осталось ли случайно…

Боюсь, другому как бы не достались.

А держишь ты… тот самый, славный лук?

Вот он, в руке моей – другого нет.

Взглянуть могу ль поближе, прикоснуться,

Могу ль его почтить, как божество?

Ты, милый сын мой, можешь… Все мое

К твоим услугам, – все, чего желаешь.

Хочу его коснуться, если это

Богам угодно. Если нет – не надо.

670 Святые, сын, слова… Коснись: ты – можешь.

Ведь ты один вернул мне солнца свет,

Мой край эгейский, старого отца

И близких всех. Врагами я повержен —

Ты над врагами вновь меня вознес.

Не бойся. Можешь брать его и снова

Мне возвращать. Гордись по праву: ты

Один его коснулся… Ты – достоин.

Я сам его благодеяньем добыл.

Я счастлив, что узнал тебя, что ты

680 Мне друг. Кто на добро добром ответит, —

Друг истинный, ценнее всех богатств.

Входи же внутрь.

Войди и ты со мной:

Я человек больной, меня поддержишь.