– Все вкусно. Я люблю японскую кухню.
      «Как Арина», – пронеслось где-то в глубине его сознания.
      Эдуард подал ей руку, и они вышли из ресторана на свежий воздух.
 
      Арина бросила модную дамскую сумочку на белый кожаный диван. Сняла дорогое модное пальто и бросила его вслед. Простучав каблучками от шкафов с зеркалами до подиума, остановилась и потерла лоб. Голова болела. Молодая продавщица Оксана смотрела на свою начальницу с некоторой опаской:
      – Что-то случилось?
      Арина повернула голову в сторону сотрудницы:
      – Работайте, Оксана, работайте.
      – Вам звонили.
      – Спасибо, хорошо. – Она рассеянно смотрела сквозь Оксану.
      Арина вышла из салона и направилась по коридору мимо парикмахерской и косметического кабинета в комнату для персонала. Надо успокоиться. Срочно взять себя в руки. Он опять пытается ее надуть или что это? Но он не знает, кто она, значит, не мог бы говорить о ее смерти как об убийстве, если бы знал об этом сам. Значит, он не знал. Или знал? Виски ломило, затылок затекал, и пульсирующая боль сковывала голову. Все-таки травмы давали о себе знать. Арина налила большую чашку кофе и взяла тонкую сигарету. Мысли путались. Вот он сидит напротив нее. Весь такой импозантный, поджарый, но что-то в его взгляде говорило о том, что не врет. Не может врать. Однако и о ее ребенке он говорил искренне, преданно глядя в глаза. Но врал. Арина закурила сигарету и, не докурив ее наполовину, затушила о край белого блюдца. Затянулась тут же новой. Она злилась на себя. Очень. Эта злость застилала глаза, мысли путались, и она не могла думать здраво. Слезы брызнули из глаз сами собой. Подлец. Это ничего не меняет. Если он и не хотел ее убить, то он убил ее отца, маму, ребенка. Этого вполне достаточно, чтобы ненавидеть! Что же тогда гложет? Что? Двери открылись, и на пороге появился Александр. Он подошел и поцеловал Арину в макушку.
      – Как ты?
      – Мы сегодня виделись.
      – И?
      – Я смогла его немного разговорить. И теперь знаю, как отомстить этой черной ведьме, которая у нас работала.
      – Интересно, и как?
      – Он ее убьет. Сам.
      – Ариша, девочка моя, о чем ты говоришь? Ты же говорила, что не станешь преступать закон!
      – Саша, так и есть. Это не я ее убью. Он сам! Понимаешь, сам! – Арина подняла на любимого глаза, полные слез.
      Александр опустился на колени и поцеловал ледяные кончики ее пальчиков:
      – Милая, что происходит? Как это?
      – Он не знал, что меня убили. Не знал!
      – Откуда ты знаешь? Ты для него сейчас совершенно чужой человек, и он не мог бы тебе сказать.
      – Но он сказал. Он сказал, что имена у нас похожи, цвет глаз. И что-то внутри меня перевернулось. Я поняла по тому, как он это все говорил, что он не знает!
      – Ты просто наивная, какая же ты наивная!.. – Александр подошел к окну.
      Ему было неприятно. В ней что-то надломилось. В его Арине, в его девочке. Неужели опять? Она опять влюбилась в этого человека? Арина подошла и обняла Александра за пояс, уткнулась в спину и понюхала рубашку, было так тепло и уютно.
      – Я знаю, о чем ты думаешь. Ты не прав, любимый.
      Он повернулся и обнял Арину, поднял ее подбородок и посмотрел в огромные глаза, в которых тонул мир. Ему казалось раньше, что он знает этот мир. Он почти его ощутил, мог коснуться, но нет. Он не знал даже и наполовину, он не знал своей Арины. Александр наклонился и поцеловал ее в губы. Такие дерзкие. Такие родные. Он хотел ее, хотел, и она была его. Но была ли она его до конца?
      – Аришка, ты ведь моя? Только моя? Скажи...
      – Я твоя, да, – Арина отстранилась и посмотрела в черные как ночь глаза своего мужчины, – но я не смогу быть даже сама с собой до конца, пока эти люди будут безнаказанно ходить рядом. Они отняли у меня семью, моих самых близких. Мы же говорили с тобой об этом.
      – Но мне главное – знать, что ты меня любишь.
      – Я тебя люблю. Очень. Я не смогу без тебя.
      Александр обнял ее покрепче. Он знал, это правда. Они любили друг друга и боялись потерять, раствориться в этой жестокости, которая ее окружала. Может быть, она права. Стоит подавить чувство ревности и просто довериться.
      – Поехали.
      – Куда? – Арина посмотрела на своего мужчину с некоторым оцепенением.
      – Я обещал, что не помешаю ходу твоих действий, я не сделаю неверного шага. Так что и ты доверься мне. Поехали!
      Арина взволнованно теребила пачку сигарет.
      – Поехали, – она тряхнула копной светлых волос и улыбнулась, – конечно, поехали!
      Они вышли из здания салона, взявшись за руки. Смеющиеся и счастливые. Александр завязал Арине глаза серебристым шифоновым шарфиком и поднял на руки:
      – Доверься мне.
      – Ты сумасшедший! – Она болтала ногами в воздухе, обхватив его шею маленькими хрупкими руками.
      – Отнюдь! Я просто влюблен, и нам пора отдохнуть от всего этого.
      Он бережно опустил ее на сиденье в машине и рванул с места. Через какое-то время Александр развязал ей глаза. Арина огляделась по сторонам. Вокруг цветы. Много цветов. Очень много цветов. Мягкий розовый ковер, воздушные занавески и накидки повсюду. Она попала в рай, в сказку или спит наяву? Арина захлопала в ладоши и оглянулась:
      – Что это?
      Александр по-мальчишески взлохматил челку и почесал кончик носа:
      – Я попытался сотворить чудо из нашей ночи, которая впереди.
      – Чудо! Это на самом деле чудо! Как красиво! – Арина присела на бежевый диванчик.
      Александр подошел к столу, спрятанному под мраморного цвета тканью, и сорвал ее. Перед взором предстал... рояль! Ослепительно белый рояль! Арина открыла рот и поднесла ладонь к губам. Саша поднял крышку музыкального инструмента, и Арина затаила дыхание.
      Из-под гибких уверенных пальцев полились чудесные звуки музыки. Он ее удивил. Как же он ее удивил! Потрясающе! Она слушала не отрываясь. Шопен. Бах. Она очень любила Баха. Его музыку. Последний аккорд. Клавиши замерли, оставляя в комнате тишину и ветер, прилетевший в распахнутое окно. Арина смотрела на Александра глазами, полными слез. Слезы сча–стья. Сейчас она была очень счастлива. Все проблемы остались так далеко. Обиды, горе и разочарование превратились в облако. Невесомое, блеклое, которое поднялось в тишину и растворилось на это время, на эту ночь. Это была их ночь. Она подошла к Александ–ру и поцеловала его.
      – Я не знала, что ты умеешь играть.
      – Это давняя история. Мои родители отдали меня в музыкальную школу, но я занимался из рук вон плохо.
      – Но толк все-таки вышел, как я посмотрю. – Она еще раз наклонилась и поцеловала его.
      Александр бережно подхватил Арину на руки и толк–нул массивные двери – они очутились в спальне. Такой же розовой и нежной, как и предыдущая комната. Арина оглянулась. Огромная кровать, красивые изящные кресла и столик с розами.
      – Слушай, где мы? Надеюсь, не проникли в покои ее величества?
      – Ну что ты! Мы всего лишь в гостинице. Но все это, – он обвел взглядом комнату, – все это называется номером-люкс для новобрачных.
      – Для новобрачных? – Арина зарделась и хихикнула.
      – Именно. Мы не поженились, но в душе я уже давно женат на тебе и хочу тебе подарить волшебную ночь.
      – Любимый. Любимый. Любимый.
      Александр опустил Арину на кровать и расположился рядом. Он провел теплыми пальцами, которые пару минут назад создавали волшебные звуки, по шее, опускаясь ниже, в ложбинку между грудей. Она закрыла глаза, наслаждаясь каждым прикосновением любимого человека. Он не торопился, впереди у них целая ночь. Безумная ночь любви и страсти. Александр наклонился и поцеловал сладкие губы. Рука скользнула по бедру, задирая подол платья вверх. Тончайшие капроновые чулки скрывали нежность и бархатистость ухоженной кожи. Хотелось изодрать в клочья эту преграду между пальцами и этими прекрасными ногами. Сердце выпрыгивало из груди. Сегодня впервые за столько времени он будет обладать ею. Обладать своей девочкой. Своей Ариной. Она не убежит от него, словно раненая лань. Нет. Наоборот. Она будет здесь, рядом с ним. Под ним. Он опустил голову и целовал каждый сантиметр божественного тела, расстегивая мелкие пуговки по пути. Божественна. Прекрасна. Такая хрупкая. Нежная в мерцающем сиянии свечей. Арина слабо вскрикнула и изогнулась под ним. Он хотел довести ее до исступления. Чтобы она умоляла и просила больше не медлить. Он дразнил. Его язык обжигал каждый изгиб. Арина горела в сладкой истоме. Низ живота предательски сводило, и тело говорило о том, что оно ждет. Ждет мужской плоти.
      – Не мучь меня. Прошу.
      – Скажи это еще раз. Скажи. – Голос Александра охрип.
      – Я хочу тебя. Я больше не могу. – Она изогнулась, как кошка, впуская мужчину в себя.
      Больше он не мог сдерживаться. Подняв бедра Арины, раздвинул ее ноги и вошел. Так сладко, что хочется задохнуться. Хриплые стоны смешивались с дикими криками. Арина царапалась и мотала головой. Он перевернул ее, чтобы видеть лицо. Ему нужно знать, что ей хорошо с ним. Волосы блеснули и взметнулись, открывая гладкий бледный лоб. Тонкая струйка пота скатилась по виску. Огромные янтарные глаза потемнели от страсти и желания. Теперь они напоминали два огромных омута. Обволакивали и тянули. Хочется утонуть и не выплывать никогда. Крики изводили и изматывали. Она билась в конвульсиях. Он держал ее, трепещущую, крепкими руками. Вот и все. Арина обмякла и опустилась рядом с ним на влажные простыни. Фарфоровое тело поблескивало от крупных капель пота. Но нет. Он не даст ей уснуть. Его плоть, налитая и твердая, хотела опустошения. Хотела излиться в это хрупкое тело. Он припал к твердым ягодкам-соскам, и она опять тихо застонала. Александр никогда не насытится этим телом, этой женщиной. Он приподнялся на локтях и хрипло охнул. На лбу пролегла глубокая складка, а глаза стали черными, как будто в них налили гуаши. Пульсирующей струйкой мужчина вливал жизнь в это создание, которое Бог сотворил именно для него. Потом они долго лежали, взявшись за руки, смотрели в потолок. Рядом. Мужчина и женщина. Кофе и молоко. Арина впервые поняла, что она еще есть. Что не все потеряно для себя самой. Она жива, не это ли главное? Жить для того, чтобы жить. Тело помнило недавние ласки. Сон обволакивал двух влюбленных, чтобы следующий день показался таким же насыщенным и прекрасным, как этот, в котором они вновь обрели что-то потерянное и забытое в прошлом.
 
      Миллион раз она хотела вот так сюда войти. Гордо подняв голову. Спокойно. Без лишней суеты. Не взбегать по ступенькам из-за боязни опоздать на свое рабочее место. Вера хищно улыбнулась и поправила высокую прическу. Теперь они все у нее в руках. Кто не понимал, не признавал ее характера, дерзости. Она зашла в лифт и нажала кнопку. Кабина плавно поднялась на нужный этаж и бесшумно открыла двери. Вера поправила сумочку и нервно облизнула губы. Толкнула дверь, зашла в кабинет. Он сидел на своем рабочем месте так же, как обычно: подперев рукой щеку, всегда не бритую, с мерзкими тоненькими волосиками. Глаза за толстыми стеклами сужены, вглядываются в монитор компью–тера. Вера небрежно прошла до стола и села на него, нещадно сметая бумаги, исписанные крупным косым почерком, на пол.
      – Привет, – она натянуто улыбнулась, – Женечка.
      Евгений потер переносицу. Устало снял очки и спихнул Веру со стола.
      – Чем обязан визиту?
      – Да так, пришла проведать старого «доброго» знакомого. – Вера опять уселась на стол и провела пальцем по галстуку молодого человека. Потом приблизила свое загорелое лицо и шепнула на ухо: – Ты же ждал меня? Не так ли?
      Евгений поежился и встал.
      – Нет. Напротив. Думал, что ты никогда не замаячишь у меня на горизонте.
      – И такие думы после того, как я стала женой Стоцкого?
      – И что?
      – Как что? – Вера оторопела и закурила, стряхивая пепел в кофейную чашку.
      – Ну да, что?
      – Ничего. Мог бы проявить уважение к жене босса, самого главного босса.
      – Нет у меня к тебе уважения. Я уважаю Эдуарда Алексеевича, я уважал его жену, Арину Анатольевну. А ты? Кто для меня ты...
      – Его жена теперь я, ты понял меня? Я, а не покойница.
      Евгений посмотрел исподлобья на девушку. Взгляд полоснул зелень наглых глаз.
      – Дрянь же ты! Чего тебе от меня надо, объясни?
      – А ты не понимаешь? – Вера еле сдержалась, чтобы не отвесить пощечину этому слюнявому прыщавому юноше. – Охота счет сравнять.
      – Валяй. – Евгений сел в кожаное кресло около двери.
      – И что? Неужели неинтересно, каким образом?
      – Чего тут интересоваться, и так понятно каким.
      – И нигде ничего не трясется?
      – Нет. – Молодой человек небрежно закинул ногу на ногу и стал листать журнал.
      – Ну ты хам!
      – Ага, – Евгений улыбнулся и резко встал, – а теперь до свидания.
      Вера занесла руку и отвесила звонкую пощечину.
      – Заткнись. Когда захочу, тогда уйду!
      Юноша потер красную щеку и ухмыльнулся:
      – А босс-то знает, что его женушка здесь ошивается? Да еще руками машет?
      Вера сверкнула глазами и, схватив сумочку со стола, выскочила за дверь.
      – Ты еще пожалеешь!
      Девушка была вне себя от гнева. Вот идиот! Что он себе позволяет! Его сейчас же выгонят вон! Она прошла по коридору и влетела в главный офис. Полина Сергеевна посмотрела на нее и нахмурила лоб.
      – Здравствуй, Вера.
      Девушка даже не удосужилась поздороваться и схватилась за позолоченную ручку двери кабинета мужа. Женщина встала со своего места и отдернула Верину руку:
      – Туда нельзя!
      – Опять?!
      – Снова! Там идет заседание, и ты должна подо–ждать!
      – Я его жена!
      – И что дальше? Человек занят, у него люди.
      – Пусти, нахалка! – Вера рывком открыла дверь и влетела в кабинет.
      На нее уставились четыре человека. Эдуард сидел за столом и метнул на жену взгляд, полный негодования.
      – Что ты хотела? – В его голосе звенел металл.
      – Мне надо с тобой поговорить!
      – Я занят.
      – Я вижу. Это совсем недолго.
      – Эдуард Алексеевич, все равно пора сделать перерыв. Давайте продолжим беседу через десять минут. – Мужчина в темно-зеленом костюме улыбнулся.
      – Извините, господа. – Эдуард встал и, схватив жену за запястье, вышел в приемную.
      Как только они оказались одни, не считая секретаря, Эдуард отпустил руку Веры.
      – Ты что себе позволяешь?!
      – Я просто хочу поговорить.
      – Ты врываешься в кабинет, когда я занят, уверен, тебя предупредили, что я занят!
      – Мне нахамил твой сотрудник, а ты говоришь мне о каких-то делах?!
      – Кто?
      – Женька из отдела по набору персонала!
      – Что ты там делала? Мимо проезжала или что?
      – Я хочу, чтобы ты его уволил!
      – Нет.
      – Что?
      – То, что слышала, я сказал «нет», а теперь езжай домой.
      – Нет? Это когда твою жену облили помоями, ты говоришь «нет»?
      – Вера, я не хочу это обсуждать! Евгений – отличный сотрудник. А ваша с ним вражда меня не касается. Я прекрасно знаю, что когда-то ты с ним спала и теперь мстишь.
      – Да как ты можешь?!
      – Все, я сказал, – Эдуард начал терять терпение, – и впредь не следует прибегать ко мне с такими делами. Полина Сергеевна, – обратился он к секретарю, которая все это время, пока они выясняли отношения, усердно печатала договор, – прошу вас, впредь не следует пускать мою жену ко мне в кабинет, не созвонившись предварительно со мной. До свидания, Вера!
      Эдуард развернулся и зашел в кабинет. Вера стояла растерянная и униженная. Он посмел при какой-то старухе секретарше сделать ей замечание. Указать место на коврике возле своего хозяина. Она украдкой вытерла слезу и вышла из приемной. И что теперь? Как быть? Как жить рядом с ним? Ведь он ее не любит. Не любит. Раньше ей казалось, что ее любви хватит на них двоих. Ах, как она ошибалась. Пошла на преступление. Ради чего? Ради того, чтобы стать ручным песиком. Домашней комнатной собачкой. Нет. Не бывать этому! Она заставит любить себя. Заставит!
 
      Эдуард прошел в комнату и налил себе бренди. Новая квартира на Лубянке в красивом новом доме гостиничного типа была просторна. Он нанял лучшего дизайнера, которого только смог найти. Большие комнаты. Кухня, гостиная, тренажерный зал и даже сауна. Несколько санузлов. Новомодная мебель, изящные картины в дорогих рамах, лучшая бытовая техника, но не было и капельки уюта, которым дышала повсюду старая квартира. Арина умела создавать его. Милыми деталями, цветами. Эдуард опустился на вертящееся кресло возле огромного стола на кухне. Он всегда любил кухню. В Арининой кухне было тепло и пахло ванилью. Здесь веет холодом от хромированной мебели. Зеркальная поверхность стола отражала усталое лицо человека. Сегодня он решил устроить себе выходной. Вера пропадала в неизвестном направлении. У нее всегда так. Подружки, парикмахеры, подружки. Впрочем, и хорошо, что ее не было дома. Никто не вис на шее, не смотрел преданно в глаза и не требовал объяснений за все. В час тридцать дня раздался телефонный звонок. Эдуард нехотя поднялся со стула и направился к телефону.
      – Слушаю.
      – Шеф, это я.
      – Вадим? Ну что ж такое! Не могу от вас отдохнуть ни одного дня.
      – Шеф, у нас новости!
      – Новости? – Эдуард взял бокал и прошел в холл, удобно пристроившись на темно-синюю скамейку возле большого зеркала. – Давай свои новости.
      – Не телефонный разговор. Думаю, вам надо подъ–ехать.
      – Вадим, не сходи с ума, – Эдуард закатил глаза к потолку, – я устал как черт, честно. Нет сил выползать даже куда-то обедать.
      – Поверьте, Эдуард Алексеевич, вам будет очень интересно. Новость касается фуры.
      – О, – Эдуард напрягся и провел рукой по волосам, – с этого, дорогой мой, и надо было начинать. Где вы?
      – Мы сейчас за вами заедем.
      – Хорошо.
      Эдуард положил трубку и обхватил голову руками. Неужели он когда-нибудь узнает правду? Через полчаса к нему поднялся Вадим.
      – Мы приехали за вами на своей машине.
      – Почему такая таинственность?
      – Дело в том, что мы подловили этого товарища с фуры. Уж извините, что без вашего ведома. Но он как знал, кто мы и для чего появились. Там такую пальбу устроил из пневматики!
      – Так где вы его нашли?
      – На даче гад был.
      – Ладно, поехали. Что-нибудь уже выяснили у него?
      – Молчит. Бить пока не стали до вашего приезда.
      – Молодцы.
      Мужчины вышли и сели в «мерседес» черного цвета с тонированными стеклами.
      Через пару часов они въезжали в ворота небольшой деревни по направлению к Твери. Деревня состояла не больше чем из двадцати домов и выглядела неважно. Вокруг виднелись покосившиеся избушки и неухоженные участки. Они подъехали к дому в два этажа, с резными рамами, облупившимися и нуждающимися в покраске. Во дворе стояли две машины-иномарки. Эдуард хлопнул дверцей и вышел на свежий воздух. Поразительно. Свежий запах, спокойствие и мурлычущий кот трется около ног. Дверь старенького дома отворилась, и на пороге появился Андрей. Большой мачо в спортивном костюме и с борсеткой в руках.
      – Здравствуйте, Эдуард Алексеевич!
      – Привет. – Эдуард пожал руку большому детине.
      – Проходите, босс. – Вадим придерживал дверь, пропуская мужчину вперед.
      Они вошли по скрипучим ступеням в дом. Внутри пахло сыростью. Пол так же скрипел, как и ступеньки. Несколько мышей кинулись врассыпную. Эдуард поежился и пригнул голову.
      – Что это за клоповник?
      – Это, босс, не клоповник, это чистилище! – Анд–рей загоготал.
      – Давай не умничай, ведите, что ли.
      Они зашли в пустую комнату, посредине которой стоял стул, а в углу низкая тахта, застеленная цветной циновкой. На стуле сидел мужчина лет сорока. Эдуард подошел и сел на корточки напротив человека.
      – Разговаривать будем?
      – А смысл? Все равно грохнете, так что я помолчу.
      – Не советую молчать, – Эдуард положил перед собой пистолет, – умирать будешь тяжело и мучительно. Так как? Сотрудничаем?
      Крут улыбнулся, поблескивая позолоченными перед–ними зубами:
      – Допустим.
      Вадим подлетел и ударил владельца фуры в пах.
      – Шеф, он же издевается!
      Эдуард встал и оттолкнул Вадима плечом.
      Крут поджался и сидел весь красный от боли, раскачиваясь из стороны в сторону. Мужчина со стальными глазами прошелся из одного конца комнаты в другой.
      – Я думаю, вы понимаете, что шутки шутить тут с вами никто не будет?
      Крут напряженно посмотрел исподлобья на ухоженного человека в деловом костюме.
      – Да, – его голос перешел на шепот, – это была женщина, которая меня наняла.
      От неожиданности, что мужчина начал что-то говорить, Эдуард замер.
      – Какая женщина? Как ее зовут?
      – Этого я не могу сказать, так как уже не помню.
      На этот раз подлетел Андрей, и кулак занесся над скулой Крута:
      – Говори гнида!
      – Остынь, – Эдуард резко дернул того за руку, – остынь, – его голос зазвучал устало, – не стоит, я сам.
      – Как знаете. – Андрей подошел к Вадиму и опустился на тахту.
      Крут теперь держался за разбитую скулу, в глазах стояли страх и боль. От бывшей бравады не осталось и следа.
      – Я все скажу. Все, что помню.
      – Очень хорошо, – Эдуард опять присел на корточки напротив мужчины, – я люблю людей, которые сотрудничают. Обещаю, вам не будет больно!
      Крут потер щеку и посмотрел в водянистые глаза собеседника, опутанные стальной поволокой.
      – Я иногда подрабатываю...
      – Ага, мокрухой. – Андрей опять встал.
      – Да заткните этого придурка, честное слово! – Эдуард провел ладонью по волосам. – Ну дай поговорить, Андрей!
      Вадим тяжелой рукой усадил назад своего товарища. Крут опустил голову.
      – Так вот, – он кашлянул, – мне ее посоветовал один пацан, который в то время работал у нас. Теперь он, к сожалению, покойник.
      – Подробности жизни пацана мне неинтересны. – Эдуард встал и убрал пистолет в карман.
      – Извините. Так вот, он сказал, что мне заплатят неплохие бабки, если уберу с пути одной дамочки девушку.
      – Тебя все-таки попросили убрать не мужчину, а женщину?
      – Да.
      – Продолжай.
      – Я с ней договорился, ну и когда дама ехала мимо нас, – тут мужчина тяжело задышал, – сбил ее.
      – Кто эта женщина?
      – Я не помню. Честно не помню! Я никогда в жизни не оставляю адресов, имен. Работаю с каждым человеком один раз. Это мое правило.
      – Интересное правило. Ты убил мою жену. Ты знаешь это?
      Мужчина посмотрел на носки своих резиновых грязных сапог.
      – Она была очень красивой. Та женщина. После этого случая я ни разу не брался за такую работу. Ее образ стоит в моих глазах. Кровь. Повсюду кровь. Разбитая красота. Поэтому я совершенно не запомнил лица девушки, с которой был рядом. Все происходило как в тумане. Она была молода. Вот и все, что я о ней помню. – Крут за–крыл лицо руками и по-старчески всплакнул.
      Эдуард подошел к мужчине и отдернул его руки:
      – Посмотри мне в глаза!
      Человек непонимающе уставился в глаза собеседника, натыкаясь на серую бетонную преграду.
      – Я честно не помню, как ее зовут. Она была молода, эффектна. Я могу вам дать телефон женщины, которая передавала мне от этой девушки деньги, вторую половину обещанного. Ее телефон я так и не выбросил. – Крут утер слезу.
      – Замечательно, – Эдуард взял нож у Вадима и разрезал веревку, которая связывала руки человеку напротив, – ищи!
      Мужчина потер запястье и затравленно посмотрел на Эдуарда. Дрожа всем телом, он повернулся к нему спиной и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Андрей и Вадим двинулись следом. Эдуард остался на месте среди двух охранников. Крут долго сопел себе под нос и рылся в старых бумагах на антресолях. Вадим и Андрей топтались рядом. Заглядывая через плечо человека, прищуриваясь, чтобы разглядеть. Наконец он вытащил блокнот и, выдрав из него желтый потертый листок, протянул его Вадиму. Молодой человек рывком взял листок и толкнул мужчину по направлению к комнате:
      – Топай давай, дядя.
      Крут вошел в комнату и остановился. Вадим протянул лист бумаги хозяину. Эдуард пробежал глазами по семизначному номеру.
      – Вот и хорошо, ты сам себе принес освобождение. – Он вытащил пистолет и нацелил его на мужчину, который стоял в дверях и непонимающе моргал.
      – Я же вам все сказал, я честно ничего не помню. Прошло два года. Я больше ничего не помню. Честно! Вы же обещали!
      – Я обещал, что будет небольно! Но платить ты должен!
      – Нет!!! Нет!!! – Крут закрыл лицо руками и осел на пол. – Нет! Прошу вас! У меня пожилая мать! Прошу вас!
      – А это была моя жена, и ты убил ее! – Эдуард хладнокровно нажал на курок.
      Прозвучал выстрел. В тишине казалось, что рванула граната, а не просто выстрелил пистолет. Мужчина завалился на бок. Из его груди тонкой струйкой фонтанировала кровь. Прямо в сердце. Ему действительно не было больно. Он ничего не почувствовал. Теперь Эдуард стоял над телом и смотрел, как из этого человека вытекает жизнь. Вот и все. Одного звена нет. Но есть главное. Женщина. Эффектная женщина, видимо, люто ненавидящая Арину, если смогла организовать на нее покушение. А может быть, таким способом его решили предостеречь. Что и ему пора к Богу, хотя скорее к дьяволу. Эдуард выстрелил еще раз, в голову. Контрольный выстрел.
      – Уберите его, когда стемнеет. Он больше ничего не мог рассказать.
      Он перешагнул через тело и убрал пистолет.
      – Отвезите меня домой и пробейте адрес по этому телефону. – Эдуард сунул бумажку с телефоном Вадиму в руки и вышел из сырого дома.
      Стоя на холодном ветру, мужчина еще раз обернулся. Как просто. Один выстрел – и человека нет. Как когда-то, но об этом лучше не вспоминать.
      – Я хочу знать каждый ваш шаг, который вы предпримете по направлению поисков того, кто передавал деньги. Это наша ниточка!
      Вадим с Андреем кивнули в знак согласия и открыли дверь «мерседеса».
 
      Белые, воздушные и такие нежные ткани платьев манили и притягивали глаз. Арина провела рукой по прохладному шелку одного из платьев на левом манекене. Саша приобрел этот магазин, чтобы Арине не было одиноко в четырех стенах. Чтобы она могла полноценно жить и дышать, после того как разбились ее мечты, разбилась ее душа, разбилась она. Арина содрогнулась и убрала руку от платья. Она укололась о камешек в виде ромбика, который украшал цветок на поясе. Лицо бледное, янтарные глаза потускнели. Сейчас так сложно выжить в этом сумасшедшем мире. Она спит. Она во сне. Она – это вовсе не она. А теперь опять хотелось быть собой. Арина посмотрела на дверь, в магазин вошла клиентка. Запах духов разносился по всему помещению. Женщина демонстративно прошла от манекена к манекену и села на белоснежный диван, закинув ногу на ногу. Возле нее как по волшебству появились две девушки-продавщицы. Арина сама обучала их, чтобы те были незаметны и заметны когда надо. Так и получилось. Дамочка рассеянно заморгала и вскинула свой хорошенький подбородок.
      – Мне говорили, что где-то здесь есть не только свадебные платья, но и отличная вечерняя одежда.
      – Да, конечно. – Катерина, одна из продавщиц, отдернула позолоченную шторку возле подиума.
      Пред взором богатой клиентки предстали самые разнообразные платья для коктейля, выхода в свет и приема гостей. Парча. Бархат. Меха. Женщина инстинктивно всплеснула руками и прижала ладони к раскрасневшимся щекам.
      – Господи! Какая красота! – Клиентка встала и простучала тоненькими каблучками до вечернего великолепия.
      Она так же, как и Арина, провела рукой по юбке платья.
      – Это платье рубинового цвета как нельзя лучше подойдет под цвет ваших глаз. Они станут еще более выразительными. – Арина вышла из-за манекена со свадебным платьем и предстала перед покупательницей.
      Та поглаживала ухоженной рукой ткань и улыбалась.
      – Вы думаете, оно мне будет к лицу?
      – Конечно. – Арина сняла с манекена платье и пригласила жестом клиентку на подиум.
      Огромное зеркало во всю стену отразило в себе хозяйку магазина. Арина приложила платье к женщине:
      – Посмотрите сами.
      Дама заглянула в зеркало и улыбнулась. Карие глаза блеснули загадочным светом. Платье ей определенно пришлось по вкусу.
      – Вы абсолютно правы, моя дорогая! Я буду его мерить!
      Арина отошла, предоставляя Кате возможность помочь переодеться расфуфыренной особе. Сама вышла за стеклянные двери и пошла по светлому холлу. Вот парикмахерская, вот цветочный магазин. Все здесь она создала с любовью. Уют. Чистота. Ей нравилось создавать все это. Как в прошлом... Но прошлого больше нет. Есть настоящее. Есть будущее. Есть она и Саша, и другого не существует. Арина нырнула под лестницу и вошла в свой офис, маленький, в розовых тонах, на столе трещал телефон.
      – Алло. – Арина взяла карандаш и повертела его в руках.
      – Здравствуй! – Это был Эдуард.
      – Привет. – Арина закусила кончик карандаша и повернулась в кресле несколько раз.
      – Я вот по какому делу... – Эдуард замолчал, выдерживая паузу.
      – Интересно было бы узнать, что это за дело.
      – Хочу тебе сделать предложение.
      – Предложение? – Арина перестала крутиться и наморщила лоб.
      – Ну, не руки и сердца, конечно, потому что я женат, а ты мной не интересуешься. – Он явно над ней смеялся.
      – Смешно.
      – Не злись. Я хочу тебе предложить поработать в моей компании.
      «В моей компании», да как он может вообще?! Это не его компания, это компания ее семьи! Ее семьи! Арина подавила раздражение.
      – Заманчиво. Но ты, по-моему, забыл, что звонишь мне в магазин. И я являюсь его хозяйкой!
      – Карина, я прекрасно это знаю, но я также понял, что ты тщеславна, умна, красива, я в тебя безумно влюбился за три встречи и ты нужна мне в качестве личной помощницы.
      Она совершенно растерялась. Влюблен? В нее, Арину, влюблен? Ах нет! Он влюблен в Карину. Но ее теперь это мало интересовало. Что он там сказал? Умна? Арина начала нервно хихикать.
      – Ты не понимаешь, о чем ты говоришь. – Раньше он ее совершенно не считал умной и тщеславной.