– Ну как же, бабуль, надо ж подарок вручить. Дайте хоть дочке передать. Где мы ее найти-то можем?
      – Не знаю, вышла эта выдра замуж и нос не кажет. Только поручения матери и давала. Совсем сердца нет. Гашка приходила и плакала.
      – Так, понятно... – Вадим повертел в руках зажигалку. – Тогда, может, вы возьмете?
      – А что там? – Софья Матвеевна заинтересованно посмотрела на руки молодых людей.
      Андрей сразу смекнул и, достав триста долларов, протянул их бабулечке:
      – Вот. Денежный приз.
      Пожилая женщина посмотрела на три красивых свеженьких бумажки и вздохнула:
      – Так, наверное, нельзя?
      – Отчего же нельзя, если вы близкая подруга умершей Галины Ивановны.
      – Не подруга, конечно, – тетя Софа потупила взор в пол, – ну хорошая соседка. Мы много разговаривали о жизни. Обе одинокие.
      – Поэтому берите, – Вадим выхватил у Андрея деньги и всучил бабушке в руку, – берите. Не лишние.
      Слишком она помогла им своими сведениями. Если бы Эдуард Алексеевич был тут, то обязательно сделал бы то же самое. Он всегда щедро платил людям, которые были с ним и помогали ему. Софья Матвеевна поколебалась, но деньги взяла и сунула их в потертый передник, надетый поверх халата.
      – Спасибо. – Она растянула свой беззубый рот в улыбке и скрылась за дверью.
      Вадим закурил и спустился к мусорке.
      – Вскрываем?
      – Не вижу другого выхода. Там наверняка есть что-то. – Андрей встал рядом и затянулся сигаретой.
      – И я не вижу. – Вадим открыл бак и сплюнул.
      – Думаю, бдительность одуванчика мы купили, так что зачем медлить?
      – Дай докурить. – Вадим сделал еще пару затяжек и потушил сигарету носком ботинка. – Пошли!
      Мужчины поднялись на цыпочках к квартире и вытащили связку ключей. Замок оказался стандартным, без выкрутасов, шестой ключ подошел. Они толкнули дверь и оказались внутри квартиры. Уютно. Чисто. Пахнет ароматами трав и цветов. Солнечная сторона. Вадим протопал в первую комнату и огляделся. Шкаф, комод, кровать и стол, ничего особенного. Он выдвинул ящик комода. Белье. Женское белье без оборок и других наворотов. Второй ящик. Кофточки, блузочки, колготки из капрона и пара носовых платков, опять ничего. Андрей крикнул из соседней комнаты. Вадим прошел туда и замер... Они оба стояли, тупо уставившись на стену. Андрей опомнился первый:
      – Что скажешь?
      – Круто!
      – Ага. Ответ перед носом все время был. – Он показал пальцем на фотографию на стене.
      Портретная фотография в красивой раме.
      – Это же было так просто! – Вадим ударил себя по лбу. – Так просто!
      – Мы тупые, какие мы тупые! – Андрей осел на пол и обхватил стриженую голову руками.
      – Стерва. Я всегда ее не любил.
      Мужчины опять взглянули на фотографию, с которой на них смотрели бледные зеленые глаза... Веры.
      – Ты хоть понимаешь, что все это значит?
      – Что?
      – Что??? – Вадим округлил глаза и ткнул друга в плечо. – А то! То, что сейчас босс в опасности! Он не подходит к телефонам, потому что не может к ним подойти!
      – Не городи чушь! Она всего лишь баба! – Андрей безумно вращал головой, стараясь уловить взглядом Вадима, потому что тот нарезал круги по комнате.
      – Баба, говоришь? Эта баба убила самую красивую бабу, которую я когда-либо видел. Баба вышла замуж за хозяина и заняла место Арины Анатольевны. Эта баба может многое. Это баба, которая любит! Это баба! Этим все сказано. Она способна на многое. На любой тупой поступок, ужасный, трагичный, до безобразия непостижимый. Дрюха, ты ни хрена не пашешь в бабах!
      Андрей смотрел на друга и начинал понимать, что тот прав. Эдуард Алексеевич просто пропал.
      – Что делать? – Он не узнал своего голоса.
      Вадим зажал виски и присел рядом с Андреем на пол.
      – Делать все! Обзвонить всех! Если ничего не выйдет, то можно закопать себя ниже плинтуса. Вот так! Мы отвечаем за безопасность босса!
      Они переглянулись и встали с пола.
      – Пошли.
 
      Арина склонила голову над финансовыми бумагами и смотрела мимо строчек. Эдуард пропал. Неделю назад его охранники вбежали в офис и произвели жуткий переполох. Он пропал! Он не виноват в ее гибели! Вера пропала вместе с ним. Вера подозревается в убийстве его первой жены и похищении. Об этом теперь судачила вся компания. Сотрудники слонялись без дела по этажам и обсуждали последние новости. Арина потерла лицо ладонью. Ей надо, чтобы он был жив. Чтобы узнал правду. Узнал о том, как сильно она его ненавидела. Как сильно она хотела ему отомстить. Арина выпила третью чашку кофе за полчаса и закурила. Зазвонил телефон.
      – Алло.
      – Как ты?
      – Здесь, Саш, жуткий кавардак!
      – Неужели ничего? Никаких новостей?
      – Абсолютно. Милиция ведет расследование. Одна из версий – его и жену выкрали какие-нибудь конкуренты. Штудируют все его записи в записной книжке. Всех наших клиентов трясут, будто груши.
      – Это непостижимо. Он должен найтись, чтобы тебе начать жить своей жизнью. Я совершенно не рад, что так случилось.
      – Да. Я думаю, она его убьет!
      – Вера?
      – Да, она доказала мне, что способна на такое. Саш!
      – Да?
      – Я хотела тебе сказать очень важную вещь.
      – Какую?
      – Саш! – Арина теребила в руках ручку. – Саш! Я беременна.
      На другом конце повисла тишина.
      – Саш! Ты меня слышишь?
      – Слышу ли я тебя?! Да я счастлив! Любимая! Я мечтал об этом! Но боялся говорить о ребенке. Я люблю тебя! Я найду твоего мужа. Господи! Это подарок судьбы.
      – Как ты его найдешь?
      – Найду!
      Арина положила трубку. Она знала, что он найдет! Именно он и найдет. Ее Сашка найдет ее мужа, чтобы полностью и навсегда быть с ней. Она положила ручку на стол и посмотрела на свою сумочку. Пора. Сегодня она соберет соучредителей и расскажет. Девушка до–стала кассету и вышла в приемную.
      – Полина Сергеевна, я понимаю, это будет звучать абсурдно, но... соберите, пожалуйста, всех соучредителей.
      – Я не имею права этого делать.
      – Хорошо. Вам все равно придется это сделать.
      Арина зашла к себе в кабинет и набрала номер Сергея Геннадьевича, через полчаса секретарь обзвонила всех соучредителей.
      Арина обошла вокруг круглого стола и провела пальцем по поверхности. Большой телевизор, видеомагнитофон. Все, что ей нужно, у нее под рукой, и она будет драться! Люди приходили и рассаживались по своим местам. Они в течение многих лет сидели именно так. Арина прошла и села на место генерального директора. Люди в пиджаках неодобрительно загудели. Молодая женщина подняла руку вверх, призывая соблюдать тишину. Ухоженная дама в сером брючном костюме посмотрела на Арину.
      – Я вообще не понимаю, зачем нас здесь собрали? Сергей, может, ты нам что-то объяснишь? Эта девушка здесь работает неделю, и она не имеет права на это место. На это заседание вообще! Тем более сейчас, когда в компании такая трагедия и Эдуард Алексеевич пропал!
      Сергей Геннадьевич встал и обвел всех присутствующих взглядом:
      – Господа! Будьте терпимее и поверьте мне! Мне вы верите, я надеюсь! Ей есть что сказать.
      Повисла тишина. Арина поправила непослушный завиток волос и вставила кассету в видеомагнитофон. Села на свое место.
      – Я понимаю ваше недовольство, и все же внимательно посмотрите эти съемки. – Она щелкнула пультом управления, и на экране Арина и все присутствующие увидели операционную.
      Вот она лежит на операционном столе, обезображенное лицо, куча гематом. Несомненно, это она. Она в прош–лом. Арину передернуло. Но надо быть мужественной, чтобы доказать, кто она на самом деле. Люди реагировали на происходящее на экране по-разному. Кто-то открывал и закрывал рот, кто-то щурился, кто-то откровенно боялся. Они посмотрели Аринину операцию, одну, вторую, третью, никто не говорил ни слова. Слова застряли огромным комом где-то очень глубоко. Все понятно без слов. Перед ними сидит Стоцкая Арина Анатольевна. Дочь их друга и жена Эдуарда, которого похитили. Она жива, они оплакивали и скорбели не по тому человеку. Арина нажала кнопку «стоп».
      – Я думаю, теперь вам понятно, почему я сижу здесь. Не могла вам сказать раньше, кто я и что со мной было, да и сейчас я не смогу договорить до конца. Пока мой муж не найдется.
      Первая в себя пришла все та же самая дама.
      – Арина! Но он опять женат.
      – Я знаю, – она пробежалась глазами по документам, – для меня это не сюрприз. И сейчас он именно с ней. Ему грозит опасность от этой женщины, потому что именно эта женщина пыталась убить меня!
      – Это ужасно! – Сорокалетний мужчина в черном пиджаке вскочил с места и подошел к Арине. – Вы сказали об этом в милиции?
      – Еще нет, но сегодня же они об этом узнают.
      Арина встала и вышла. У нее больше не было сил выносить расспросы. Закрывшись в своем кабинете, Арина села за стол и уронила голову на руку. Ну вот и все! Она опять стала частью той жизни. Женщина погладила живот. Он или она тут. Скоро у нее будет ребенок. Но скользкий и липкий страх сковывал. А будет ли он? Вдруг что-то произойдет? Из огромных янтарных глаз брызнули слезы. Саша не допустит, чтобы она потеряла ребенка. Никогда. Он любит ее, он не предаст! И все же Арина боялась.
 
      – Так. С чего начнем? – Александр сидел на кухне напротив Игоря.
      Тот встал и налил себе кофе, сел.
      – Тебе честно?
      – Естественно!
      – Я не знаю, попытался одному человечку позвонить. Должен перезвонить, если что путное выяснит.
      – Что за человечек?
      – Имеет доступ к распечаткам мобильных телефонов. Так что если повезет...
      – Удивляюсь, как милиция до сих пор этого не сделала?
      Мужчины замолчали. Александр чертил на столе пальцем квадраты.
      – Интересно, может быть, поздно?
      Игорь посмотрел в окно:
      – Вполне возможно, но что-то мне подсказывает, он жив. Этот гад еще жив!
      – Как было бы хорошо, если бы его не было. Я врач. Пусть пластик, но все равно я знаю, что не имею права думать о таком.
      – Перестань. Он психически неуравновешенный тип. А точнее сказать, по нему плачет психушка. Я серь–езно. Его мать и отец были танцорами дешевого кабака. Он рос с детства по разным квартирам. У разных людей. Пытался выбиться в люди, как мог. Я думаю, это наложило отпечаток на его психику.
      – Слушай, Игорек, ты следопыт, честное слово.
      – Я уже подумываю перейти с работы анестезиолога на работу детектива. – Игорь засмеялся и хлопнул друга по плечу. – Прорвемся.
      – Ты знаешь, у меня для тебя новость. – Александр встал и подошел к холодильнику. Налил по стопке коньяка. – И за это даже стоит выпить!
      – Да ты что? – Игорь улыбнулся и поднял рюмку. – Так и за что тост?
      – За мое отцовство!
      Друг долго смотрел в черные угольные глаза приятеля. Неужели он нашел свое счастье? Нашел женщину. Влюбился. И теперь стал отцом. Он будет самым прекрасным отцом.
      – Я тебя поздравляю, это здорово!
      – Я сам себя поздравляю и буду окончательно счаст–лив, когда смогу жениться на женщине своей мечты. Но я хочу жениться не на Карине, я хочу жениться на Арине, ведь именно Арину я люблю.
      Они чокнулись и опустили рюмки. Зазвенел мобильный телефон Игоря.
      – Да. Хорошо. Понял. Это я сам смогу пробить. Конечно. Конечно.
      Игорь отключился.
      – Есть новости. Нам повезло!
      – Какие, не тяни!
      – Он нашел последний звонок, который был сделан с мобильного телефона, после чего абонент стал необслуживаемым.
      – И? Что это за звонок? Куда?
      – Это мы сейчас и узнаем. – Игорь опять схватил телефон и набрал номер. – Привет! Дело есть. Пробей мне адрес Ивана Ивановича Ходокова. Сочтемся, как всегда.
      Он положил телефон в карман.
      – Новости будут через десять минут.
      Ровно через десять минут Игорь уже нацарапывал на бумаге гелевой ручкой адрес человека, которому последнему звонила Вера. В район Алтуфьево они заехали, когда на город спустились сумерки. Зашли в вонючий подъезд, исписанный неприличными надписями, и нажали кнопку звонка квартиры на пятом этаже. Через какое-то время за дверью послышались легкие шаги.
      – Колька! Ты?
      – Я, я. – Игорь встал в позу, чтобы начать нападение.
      Дверь отворилась, и высунулась голова молодого человека. Он встретился глазами с неизвестными людьми и уже собрался захлопнуть дверь, но не тут-то было. Игорь всем весом шарахнул об обитую кожаным покрытием дверь, и молодой человек влетел в квартиру, падая и задевая вешалку на ходу. Она повалилась с таким же грохотом, как и ее хозяин. Игорь и Александр вошли следом, закрыв плотно дверь. Иван сидел на полу и держался за голову.
      – Башку, идиоты, сломаете!
      – Сами сломаем, сами починим. – Игорь подошел к Ивану и сунул ему под нос фотографию Веры: – Узнаем?
      – Допустим.
      – Без допустим, узнаем?
      – Я сказал, допустим.
      – Ты меня не понял, – Игорь ударил молодого человека локтем в скулу, – так узнаем?
      – Чего прицепился? Узнаю.
      – Я к тебе еще цепляться не начал.
      – Цепляться к тебе будут в милиции. – Александр подошел к молодому человеку и присел рядом с ним. – Поговорим?
      – Почему в милиции?
      – Потому что с этой дамочкой ты говорил ровно за несколько часов до исчезновения Стоцкого.
      – Кто это?
      – Кто это? – Александр прищурился. – Ну ты даешь! Безграмотный, что ли? Газет не читаешь, телевизор не смотришь? Богатый предприниматель. Знаешь ли, его уже со спецназом ищут везде.
      – А я при чем?
      – Так это мы и хотим знать! – Игорь по-отечески подал руку и поднял Ходокова на ноги. – Не ты ли тот молодой человек, который был в квартире Стоцких, когда тот напился и якобы летел в деловую поездку?
      – Я не знаю, где они живут.
      – Они? – Александр усмехнулся и сел в кресло в коридоре. – Действительно, Ваня, кто такие «они»?
      Ходоков вращал глазами и тер лоб. Игорь подошел и хлопнул его по плечу.
      – Колись. Расколешься – не будешь по этому делу у ментов проходить. Мы даже не скажем, что ты что-либо знал.
      – Да, давай, не усложняй себе жизнь.
      Иван закусил губу, посмотрел на мужчин.
      – Хорошо.
      – Вот и славненько.
      – Она позвонила и сказала, что ей нужно помещение. Какая-нибудь дача, что-нибудь в этом роде.
      – И что ты? – Александр повертел в руках оловянную лошадку.
      – А что я, я их туда отвез.
      – Да неужто он своими ногами туда уехал?
      – Допустим.
      – Опять допустим? – Игорь устало вздохнул. – А точнее?
      – Он был пьян.
      – Ага. Пьян. Небось наркотой накачали его. – Александр встал и подошел к двери.
      – Да, Сашка, это уже не так важно. Где эта дача? – Игорь прищурился и посмотрел в глаза парню.
      – Могу рассказать.
      – Расскажи. Расскажи, хороший наш. Иначе твои делишки о наркоте мы тоже в мемуарах следствию опишем.
      Иван взял лист бумаги и нарисовал схему проезда к даче. Терять нечего. Пора спасать свою шкуру. Жаль, однако. Красивую женщину подставляет. Вера. Черноволосая колдунья. «Но мне надо спасать себя. Прости, Вера». И Иван продолжил рисовать схему.
 
      Эдуард лежал на влажных простынях и медленно приходил в себя. Его руки затекли. Он огляделся и увидел на них наручники. Что с ним произошло, не помнит вообще. Во рту пересохло. Хотелось безумно пить. Где он? Кто это все с ним сотворил? Он повернул голову. Девушка в черной шали сидела рядом и смотрела на него в упор. Эдуард еле смог в ней угадать жену. Вера. Она была не похожа сама на себя. Черные круги под глазами. Губы сжаты в одну тонкую линию. Бледные скулы. Куда подевался ее загар? Ее схватили вместе с ним, пытали? Эдуард попытался разжать засохшие губы, но ничего не вышло. Вера подошла к мужу и коснулась ледяной рукой его лба:
      – Я думала, ты умер.
      – Что? – прошипел он и не узнал себя.
      – Эд, я больше не хочу играть в кошки-мышки. Я хотела, чтобы ты меня любил, и ты меня любил почти неделю, но больше ты не сможешь меня любить так же.
      – Что происходит?
      – Происходит то, что я хотела, чтобы ты был моим. Под воздействием этого, – она кинула на пол пакетик, – ты был моим, но это закончилось.
      – Вера!.. – Эдуард то закрывал, то открывал глаза, он стал вспоминать события минувших дней. – Вера, ведь это ты убила Арину?
      Девушка вся поджалась и напряглась, как после удара. Мутные зеленые глаза безжалостно посмотрели на мужчину:
      – Как ты понял?
      – Это ты подослала ко мне нашу домработницу, значит, это ты убила Арину. Если бы ты не сделала все то, из-за чего я здесь, я бы убил тебя тем вечером.
      – Я знаю. – Вера развернула шаль, и в ее руке блеснул пистолет. – Этим?
      – Да, – мужчина обдал ледяной сталью хрупкую фигуру, – ты умнее, чем я думал, ты меня опередила.
      – Да, я тебя опередила, и я тебя убью первая. Но ты можешь все исправить. Ты только должен быть со мной. Сейчас, без воздействия наркотиков.
      – Я не буду с тобой. Ты больше меня не возбуждаешь.
      – Конечно! – крикнула Вера и наставила пистолет на Эдуарда. – Ты хочешь какую-то сучку по имени Карина! Кто она такая? Ты все время меня называл этим именем, пока занимался сексом под балдой.
      – Вера, успокойся! – Эдуард испугался.
      Он впервые испугался. Как тогда, когда в его мать стреляли, когда на его глазах убили отца и когда тот человек просто выволок его из-под стола и закинул на плечо, а потом отвез к чужим людям. Он всегда жил у чужих людей, но он любил родителей и боготворил красавицу мать. Он рос. Он вырос. И когда ему было восемнадцать, нашел того человека и убил его, хладнокровно просчитав шаги.
      – Эд, тебя трясет! Ты боишься, ты боишься!
      – Стреляй! – Эдуард запрокинул голову – перед его затуманенным сознанием под воздействием наркотиков возникло ее лицо. Светлые волосы, синие глаза. Мама! Из глаз мужчины полились слезы. Он все эти годы ненавидел ее за то, что она бросала по домам его, маленького мальчишку, и потом сделала что-то, отчего ее убили, убили отца-красавца. Не было ни одной женщины, хоть издалека напоминавшей ее. Нет. Одна. Карина.
      Вера трясла пистолетом перед лицом Эдуарда, приблизив к нему свое бледное лицо без грамма косметики. Какая же она страшная! Мужчину передернуло, и он ударом ноги свалил ее на пол.
      – Давай стреляй, но не смей прикасаться ко мне!
      Девушка затравленно посмотрела на своего любимого мужа:
      – Не смей! Я убью тебя!
      – Стреляй! Никчемная дура!
      Молодая женщина обхватила голову руками и заревела.
      – Я люблю тебя! Я люблю тебя и ненавижу одновременно!
      За дверью послышался шум, окна начали разбиваться, и хрупкое стекло полетело под ноги девушке. В комнату ворвались несколько мужчин, остановились. Вера непонимающе на них посмотрела:
      – Кто вы?
      – Бросьте оружие, вы арестованы.
      – Дудки, – Вера подскочила к Эдуарду и взвела курок, – дудки! Я убью его! Слышите?!
      – Перестаньте, вам не сделают ничего плохого. – Молодой мужчина в черной рубашке и кожаных брюках приближался к Вере медленно, словно тигр перед прыжком.
      – Стоять! – Она направила оружие на человека. – Назад!
      Двое мужчин в масках, разбившие окно, замерли, секунды перерастали в напряженные минуты. И вдруг выстрел. Оглушительный, разорвавший тишину комнаты выстрел. Дым рассеялся, и все увидели, что девушка лежит на полу. Глаза остались открытыми. Бледная зелень скошенной травы потускнела и стала похожа на сухой стог сена. Алое пятно расползалось на полу. Она хрипела. Эдуард с ужасом посмотрел на тело. На такое раскрепощенное и упругое тело той, от которой он столько времени хотел избавиться и не мог. Она издала последний хрип и дернулась. Смерть пришла за ней. Куда она унесла ее? Мужчина со стальными глазами безумно смотрел на пол. Вот и все. Он свободен. Море крови, и он свободен. От жены, от свидетельницы. К нему подошли люди, что-то говорили, но он никого не видел, кроме одного. Он стоял напротив и смотрел на Эдуарда в упор. Черные волосы с легкой сединой, черные глаза, облаченный в черную одежду. Он так знаком ему. Так знаком. Почему этот человек здесь? Кто он? Эдуарда о чем-то спрашивали, но он больше не мог говорить. Хотелось одного: выйти отсюда, чтобы не видеть эту смерть. Или он жаждал увидеть это? Вера умерла. Она не оставила в душе ничего. Мужчина посмотрел равнодушно на алую лужу и ухмыльнулся. Она хотела его убить! Нет! Это он убил ее. Опять он убил! Какое наслаждение! Что она чувствовала, когда нажала на курок и пустила пулю себе в сердце? Хотела ли она расставаться с ним? Наверное, нет, но у нее не было выбора, и она струсила. Все женщины трусихи. Трусихи и не могут идти против него.
      Через два часа, после основательных допросов и слов сочувствия, его отвезли домой. Эдуард прошел по пустой квартире и улыбнулся. Хищник снова в своем логове. Он ранен, но еще залижет раны. Кто этот человек, на которого Вера наставила пистолет и который чуть было не умер вместо него? Он чувствует, что знает его. Голова гудела. Круги расплывались перед глазами. Стоцкий отказался от медицинской помощи. Он лег на кровать и закрыл глаза. Круги все равно преследовали его и плясали в бешеном ритмичном танце. Вскоре он забылся беспокойным сном. Ему даже ничего не снилось. Никто не снился. Была пустота. Черная воронка сна. Видимо, сознание решило отдохнуть. На следующий день Эдуард, превозмогая боль во всем теле, оделся и вышел из подъезда, чтобы снова начать жить, как раньше. Работа. Женщины. Работа. Работа. Он взбежал по ступенькам и вошел в холл. Его приветствовали. К нему со всех ног неслись из совета директоров:
      – Как мы рады, что вы снова здесь, вам надо было бы взять отпуск. Не стоило приходить сюда после того, что случилось.
      – А что случилось? – Эдуард смерил ледяным взглядом мужчину в сером костюме. – Я в полном порядке. – Он ухмыльнулся и направился к лифту.
      Что они о себе думают, эти чопорные пиджаки? Что его можно сломить такой ерундой? Не дождутся! Никогда не дождутся!
      Секретарь также расплылась в улыбке и... сказала слова, от которых у Стоцкого подкосились колени:
      – Эдуард Алексеевич, я так рада, что вы живы, что ваша жена жива. Это просто чудеса какие-то, да и только!
      – Какая жена? Вы в своем уме?! – Он стукнул кулаком по столу. – Она умерла! Покончила с собой. Это доподлинно всем известно, что за дурацкие шутки?!
      – Это... – Женщина не успела договорить, как на пороге появилась Арина.
      – Спасибо. Я сама. – Арина кивнула секретарю и подошла к Эдуарду. – Ну, здравствуй. Поздравляю, что она тебя не подстрелила.
      – Вести разносятся с неимоверной скоростью.
      – Да, именно так. Пошли в кабинет.
 
      Арина нервничала. Вышагивала по кабинету, стиснув руки в замок перед собой. Она знала точно, что он придет. Он всегда приходил на работу, кроме тех дней, когда ее выписали из психушки. Болен, не болен, он всегда был на рабочем месте, и сегодня Арина не прогадала. Она слышала его шаги в приемной. Она слышала его голос. Она слышала удар о стол. Она должна выйти. Не струсит. Не убежит. Пойдет до конца. Возможно, сегодня ее хрупкому счастью придет конец. Сможет ли Эдуард убить ее, как убил отца? Просто взять и убить, когда узнает правду. Молодая женщина взглянула на себя в зеркало. Бледность кожи мерцала в полутьме комнаты, занавешенной тяжелыми шторами. Арина расправила плечи и вышла навстречу своему врагу.
      Они зашли в кабинет, и Эдуард посмотрел на Арину с улыбкой.
      – Какая ты красивая, Карина. Замечательно, что не сбежала за эти дни обратно к себе в салон. Тебе нравится на своем новом рабочем месте? Расскажи.
      – Эдуард, сядь. Нам надо поговорить. – Молодая женщина облизнула пересохшие губы и закрыла глаза. Как же тяжело!
      Эдуард наблюдал за ней.
      – Что случилось? До тебя тоже дошли россказни, как и до Полины Сергеевны? О том, что моя жена жива? Ты об этом хочешь поговорить?
      – Это не россказни. – Она медленно повернулась, и янтарные глаза окатили его волной ненависти.
      Эдуард отшатнулся и сел на стул с позолоченными ножками.
      – Продолжай, но я видел собственными глазами, как эта дрянь застрелила себя.
      – Нет. Эта дрянь не была твоей женой. – Арина облокотилась о стол.
      Эдуард непонимающе посмотрел на нее и нахмурил лоб.
      – Что за бред?
      – Это не бред.
      – Ты не понимаешь, о чем ты говоришь.
      – Я прекрасно понимаю, о чем я говорю.
      – Карина, зачем тебе поднимать эту тему? Она не касается твоей жизни. Она уже не касается моей жизни. Моя жена Вера, она застрелилась. И хватит об этом!
      – Твоя жена Арина. – Молодая женщина с вызовом посмотрела на Эдуарда.
      Стоцкий встал. Подошел к Арине и поднял ее подбородок вверх, чтобы посмотреть в глаза:
      – Карина, что ты от меня хочешь? Что вы вообще все от меня хотите?!
      – Ничего! И хватит меня называть этим дурацким именем. – Арина вырвалась и отошла, повернувшись к нему спиной.
      – Извини, что ты сказала?
      – Я сказала, хватит меня называть этим дурацким именем!
      – Очень интересно... – Эдуард сел обратно на стул и закинул ногу на ногу, покачивая дорогим, начищенным до блеска ботинком. – И как нашу нимфу зовут?
      Вместо ответа она щелкнула пультом телевизора и нажала на кнопку видеомагнитофона. Стоцкому пришлось посмотреть кадры, которые недавно могли видеть все. Он неотрывно смотрел на экран. Его глаза потускнели. В них читался ужас. Именно ужас. Он схватился руками за голову и взревел, словно раненый зверь. Через секунду в телевизор полетела большая тяжелая пепельница. Раздался грохот и взрыв. Дым просочился сквозь черную пластмассу, заполняя помещение вонью. Арина стояла к нему спиной, она не хотела видеть этого. Эдуард встал со стула и метнул его в стену.
      – Почему? Почему ты устроила весь этот цирк?!
      Арина медленно повернулась к нему:
      – Ты убил моего отца! Ты убил моего ребенка! От горя умерла моя мать! Ты упрятал меня в психушку! И все для того, чтобы быть здесь хозяином, главным! Ты подстроил мое изнасилование, чтобы вовремя стать благородным! Ты все верно просчитал! Но ты не смог додуматься, что я человек и я умею учиться! Я научилась у тебя быть жестокой! И я ненавижу тебя!
      Эдуард опустился на пол и посмотрел на стройные ноги своей жены. Воскресшей жены. Это сон. Он спит. Ущипните, как хочется проснуться. Но нет. Вот она стоит перед ним, жестокая, надменная. Сколько же она ждала, чтобы нанести удар?
      – Я любил тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя такой, какой ты стала! Пойми это. Я никогда никому не мог по-настоящему сказать «люблю»! Арина!
      Она усмехнулась и наклонилась к нему:
      – Нет!
      Вдруг Стоцкий схватил золотую прядь ее волос и больно дернул на себя:
      – А если нет, то неужели ты не боишься меня?
      – Я больше не боюсь тебя. – Она резко дернулась и больно ткнула его в живот. – Я устала бояться.
      Эдуард вскочил на ноги и схватил жену за шею.
      – Тонкая, нежная, белая шейка. – Он наклонился и провел языком по бледной коже.
      Арина напряглась и затряслась от омерзения. Стоцкий оттолкнул ее от себя.
      – Тебе идет любое лицо, но ты должна знать: твои глаза, запах – это такие вещи, которые не изменить, именно они сводят меня с ума. Забудем все. Начнем сначала.
      – Ты меня не слышишь. Я все о тебе знаю!
      Стоцкий засмеялся скрипучим, почти старческим смехом, он схватил нож для резки бумаги со стола и наставил его на Арину.
      – И даже сейчас ты не боишься меня, милая женушка! Тебя люблю я! Я! Ты это слышишь! Ты столько времени этого хотела!
      – Я не боюсь тебя! – Арина плюнула в самодовольное лицо красивого человека.
      Из ее глаз текли слезы по бледным щекам. Она не боялась. Не боялась за себя, но она боялась потерять ребенка. Никогда не увидеть своего ребенка.
      Двери с грохотом отворились и в них влетел человек в черном. Именно этот человек спас ему жизнь. Эдуард непонимающе посмотрел на него:
      – Знакомое лицо. Прямо ангел-хранитель какой-то!
      – Ага. Ангел-хранитель. – Александр одним ударом сшиб Эдуарда с ног.
      Тот повалился на пол, и нож с грохотом отлетел в сторону.
      – Кто ты?
      – Кто я? – Мужчина усмехнулся и сел на корточки рядом со Стоцким. – Я друг-человек, который любит эту женщину и больше не позволит такой мрази, как ты, топтать этот мир рядом с ней.
      – Вот как... – Эдуард закрыл лицо руками и начал смеяться. Он все понял!
      У него была истерика. Жуткая, всепоглощающая. Смех разрывал задымленное вонючее помещение. Это был смех человека, который знал, что проиграл. Как же его обвели вокруг пальца?! Последние два года жил в иллюзиях, жестоких и грубых. Над ним посмеялись. И кто? Над ним посмеялась женщина! Именно женщина погубила его надежды, привела к краху. А во всем виновата любовь. Он допустил любовь в свое сердце, привязанность, и его ожидал провал. Сколько времени он держал все под контролем. Неужели какое-то чувство может разрушить все, что только есть? Эта самая любовь погубила его родителей. Он уже не слышал голоса, он не чувствовал запахов во–круг себя, кроме одного – запаха сирени. Перед затуманенным больным сознанием проплывали янтарные глаза, синие глаза, янтарные глаза, синие глаза. Они чередовались, как в калейдоскопе. Темнота навалилась и закрыла его с головой. Есть ли там просвет? Он жил чужой жизнью, был властным, но он не был таким. Кто-то об этом знал, догадывался, когда он сорвал маску хладнокровия на похоронах женщины, которую любил. Но судьба повернулась к нему спиной и разрушила его надежду стать человеком.

ЭПИЛОГ