- Они англичанки, господин. Три молоденьких девственницы, что подтверждено моим личным врачом. Им десять, одиннадцать и тринадцать лет.
      Он подтолкнул вперед Мег, Розамунду и Пайпер, шепча при этом:
      - Покажитесь дею и его гостю.
      - Светловолосые, - вздохнул старый дей. - За них дадут состояние на торгах. Рашид аль-Мансур, Аллах снизошел к тебе.
      - Мой повелитель имеет право первого выбора, - сказал капитан-рейс.
      Дей снова вздохнул, на этот раз громко.
      - Увы, я человек честный, и цена этих необыкновенных девственниц будет непомерна для моего кошелька. А кто эта женщина?
      Рашид аль-Мансур вытолкнул Эйден вперед и сказал напыщенно:
      - Это, мой повелитель, знатная английская женщина. Она вдова и, увы, не девственница, но взгляните на цвет волос, ее кожу и глаза! Разве она не достойна короля? Где еще можно увидеть такие волосы? Они цвета начищенной меди. А ее кожа! Как кобылье молоко! Посмотрите, какие у нее глаза, повелитель. У них цвет серебра. Посмотрите на ее фигуру, повелитель. Разве это не самое совершенное тело, которое вам когда-нибудь приходилось видеть?
      Он демонстрировал Эйден: приподнимал волосы, когда говорил о них, дотрагивался до ее грудей и ее лица. Ей потребовалось все ее мужество, чтобы не закричать и не ударить его по рукам.
      Дей подался вперед и быстро облизал губы.
      - Осман-бей, что думаешь ты? Она и в самом деле красивая и редкостная женщина.
      - Она, несомненно, красива, - сказал Осман-бей, - только однажды я видел тело, которое могло бы соперничать с ее телом.
      Старый дей поднялся с подушек и спустился с возвышения, чтобы поближе взглянуть на Эйден. В нос ей ударил запах сандалового дерева, которым были пропитаны его одежды и тело. Он медленно обошел вокруг нее. Тронул рукой ее волосы и сказал:
      - Они похожи на тончайший шелк, Рашид аль-Мансур.
      Дей взял Эйден за руку.
      - Скажи, чтобы она заложила руки за голову, - приказал он капитану-рейсу, и Рашид аль-Мансур перевел приказание Эйден. Она послушно выполнила его.
      Дей протянул руки и потрогал груди Эйден. Ее глаза наполнились слезами, но он не заметил этого - - Кожа упругая и в то же время нежная. Первоклассная рабыня. - Он посмотрел на Рашида аль-Мансура. - Сколько ты хочешь за нее, капитан-рейс?
      - Она ваша по праву, если пожелаете, мой повелитель, - сказал капитан-рейс.
      - Я знаю это, - ответил старик, - но даже у меня есть совесть. Я могу без всякого смущения взять и продать тысячу матросов, захваченных в плен в бою, но женщина - другое дело. Эта рабыня стоит очень дорого, и я хотел бы получить ее не для себя. Я хочу послать ее султану как дар. Но послать моему повелителю подарок, за который ничего не уплачено, - значит не послать ничего, поэтому я куплю у тебя эту женщину по справедливой рыночной цене.
      - Мой повелитель, я не знаю, какую цену назначить за эту женщину, ведь я не занимаюсь продажей рабов. Почему бы не послать в банио за главным оценщиком и не приказать ему определить цену за эту медноволосую женщину? Я соглашусь с любой его ценой.
      Старый дей согласился и немедленно послал за главным оценщиком, который не заставил себя ждать. Его глаза вспыхнули при виде четырех женщин. Он уже слышал о них, так как имел шпионов в порту. Они сообщали хозяину о самых дорогих рабах, привезенных на продажу.
      Он распростерся перед деем и осмелился заговорить только тогда, когда ему разрешили подняться.
      - Как я могу услужить моему повелителю?
      - Назови мне справедливую рыночную цену этой рыжеволосой женщины, - сказал дей. - Я бы послал ее нашему повелителю, султану Мюраду. Такая дорогая и редкостная женщина порадует его и сделает честь Алжиру.
      Главный оценщик понял, что дей на самом деле хочет услышать настоящую цену за рабыню, - ведь послать султану в подарок неприметную женщину было бы оскорблением.
      Подойдя к четырем женщинам, он вытянул Эйден вперед и осмотрел ее внимательным и наметанным взглядом.
      - Она девственница?
      - Нет.
      Главный оценщик наклонился и засунул руку между ног Эйден. Вытерпеть это уже было невозможно. Она дернулась в сторону и плотно сжала ноги. Главный оценщик не сказал ничего. Он просто дал знак двум вооруженным стражникам дея, которые подошли и зажали Эйден между собой так, что сопротивляться не было возможности. Главный оценщик возобновил осмотр самых интимных частей ее тела.
      - У нее свежее и чистое тело, мой господин, - сказал он будничным тоном, всовывая палец между ног Эйден, которая в этот момент просто потеряла сознание. - Проход узкий. Ее не много использовали.
      Два стражника удерживали женщину, которая находилась в полуобморочном состоянии, а главный оценщик продолжал делать свое дело. Умелыми пальцами он ощупал ее груди, закивав с удовлетворением, когда ее соски дернулись при его легком прикосновении. Его руки скользнули по ее телу, пощупали ягодицы. Знающие пальцы пробежали по ногам. Наконец он распрямился. Эйден пришла в себя, но реальность убивала ее. Главный оценщик заглянул ей в глаза, потом открыл ее рот и осмотрел зубы. Наконец он оценил тяжесть и качество ее волос и, с удовлетворением кивнув головой, сказал дею:
      - Она действительно первоклассная рабыня, мой господин. Она будет драгоценным даром для султана Мюрада, но таким даром, который доставит ему много удовольствия, а потому он не забудет щедрости дарителя. Она стоит десять тысяч золотых монет, несмотря на то, что не девственница.
      Дей поморщился, но кивнул головой.
      - Очень хорошо, - согласился он и повернулся к Рашиду аль-Мансуру, - быть по тому, капитан-рейс. Я покупаю у тебя эту женщину.
      Рашид аль-Мансур ликовал. В ином случае дей удержал бы десять или двенадцать процентов стоимости рабыни в качестве своей дани, но сейчас он не мог сделать этого, ведь медноволосая женщина - подарок султану. Эти проценты принадлежат ему вместе с его собственными комиссионными. Он повернулся к Эйден.
      - Ты принесла мне удачу, медноволосая женщина. Дей только что купил тебя за десять тысяч золотых монет и посылает тебя в дар султану. Если ты будешь вести себя по-умному, можешь считать, что тебе повезло.
      - Я не хочу, чтобы меня кому-то дарили! - закричала Эйден. Ее охватила злость. Ее толкали и щупали как призовую телку. - Я Эйден Сен-Мишель, леди Блисс. Я богатая и знатная женщина, и я не буду ничьей рабыней. Ничьей!
      - О-о-о, - улыбнулся дей, - она женщина с норовом. Это хорошо. Равнодушные красавицы раздражают. Потом повернулся к стражникам.
      - Отведите ее для безопасности в мой гарем и помните, что она будет даром султану Мюраду. Если она скажет мне, что вы дотронулись хотя бы до волоса на ее голове, тогда ваши головы будут валяться в пыли.
      Понятно?
      Стражники кивнули.
      - Слушаем и повинуемся, - хором сказали они и потащили упирающуюся и визжащую Эйден из комнаты.
      - Мой казначей проследит, чтобы тебе заплатили, Рашид аль-Мансур. Приходи к нему после полуденной молитвы.
      - Благодарю тебя, повелитель, - сказал капитан-рейс и, поклонившись, повернулся, чтобы выйти с оставшимися пленницами.
      - Подожди, Рашид аль-Мансур.
      Капитан остановился и повернулся к возвышению.
      - Господину что-нибудь угодно? Его задержал могущественный Осман-бей, знаменитый астролог.
      - Мне интересно, Рашид аль-Мансур, как ты получил знатную англичанку? Ты захватил ее корабль?
      - Нет, господин Осман. Я торговец, а не воин. Я часто бываю в Лондоне, привожу на продажу апельсины и изделия из сафьяна, а иногда и мускус для изготовления духов. Взамен привожу хорошую английскую шерсть, оловянную посуду и олово. Как вы, наверное, знаете, я родом из Испании. Мои двоюродные братья шпионы испанского короля в Англии, и у меня часто бывает возможность получать беловолосых английских девственниц.
      - Я слышал, - заметил Осман, - ты часто привозил красивых девушек, но эта женщина постарше и, как мне кажется, не из тех, которые могут иметь с тобой что-то общее.
      - Вы правы, мой господин. Это была редкая возможность. Женщина действительно из знатных. Семья ее мужа нанесла оскорбление королю Испании, и он замыслил представить дело так, как будто они участвуют в заговоре против английской королевы. Двоюродный брат этой женщины был вовлечен в заговор и рассчитывал после смерти ее мужа жениться на ней и захватить ее богатство. Но не предусмотрел, что английская королева конфискует ее имущество в наказание за это вымышленное участие ее семьи в заговоре. В итоге этот господин решил продать мне свою двоюродную сестру, чтобы возместить ущерб, который он понес от решения королевы. Сама женщина утверждает, однако, что ее муж не был казнен и что англичане узнали о придуманном заговоре и попросили ее сказать брату о том, что она осталась без денег. Таким путем они хотели разоблачить его и его сообщников. Женщина очень сообразительна и изо всех сил противится своей доле.
      - Все они такие поначалу, - сказал дей. - Европейские женщины очень упрямы.
      - Наверное, семья ее мужа крепко обидела испанского короля, если он соизволил участвовать в таком коварном заговоре, - заметил Осман. - Как их зовут? Ты знаешь?
      - Они ирландцы, - сказал Рашид аль-Мансур, - я не думаю, что она когда-нибудь упоминала их имя... Подождите, сегодня утром, когда мы шли сюда, какой-то раб крикнул, что он из Лондона, а она крикнула в ответ, что ее муж Конн О'Малли. Это все, что я могу сказать вам, помимо того, что ее двоюродного брата зовут Фитцджеральд.
      - Благодарю тебя, Рашид аль-Мансур, - сказал Осман спокойно, хотя почувствовал необычайное волнение. О'Малли! О Аллах! Было ли это просто совпадением, или женщина - родственница его друга Скай О'Малли? Как он может помочь ей? Его друг дей только что заплатил десять тысяч золотых монет за эту женщину, и очень скоро ее увезут в Стамбул в подарок султану.
      У него не было никакой возможности предотвратить это, но по крайней мере он мог попытаться узнать, кто она. Он улыбнулся дею.
      - Вы позволите мне, друг мой, посетить эту рабыню, которую вы купили для султана? Я составлю ее гороскоп, чтобы вы могли быть уверены, что она принесет удачу султану.
      - Замечательная мысль, Осман! Почему я не подумал об этом? Но что, если ее гороскоп окажется неугодным для султана? - В тревоге дей нахмурился.
      - Если ее звезды окажутся несчастливыми, вы можете продать ее за еще более высокую цену, чем купили, - успокаивающе сказал Осман, - но я искренне надеюсь, что вам не нужно будет этого делать. Непохоже, чтобы она оказалась неподходящей для него женщиной.
      - Ты прав. Осман, как всегда. Конечно, конечно! Приходи во дворец после полудня и повидай женщину. Но как ты будешь разговаривать с ней?
      - Мой опыт говорит, что европейские женщины знают несколько языков, кроме своего собственного, и уж, без сомнения, знают французский. А я, как вы знаете, хорошо говорю по-французски.
      - Да, конечно, благодаря твоей жене. Как она?
      - Хорошо. И с детьми все в порядке.
      - Передай мои добрые пожелания госпоже Алиме.
      - Это честь для нее, мой господин.
      Мужчины расстались у иенины. Дея в паланкине отнесли во дворец, а Осман-бея - в его дом, расположенный высоко над городом.
      Дей был доволен покупкой. Он знал, как жаден султан до красивых женщин. Говорили, что его евнухи постоянно рыскают по невольничьим рынкам Стамбула, разыскивая новых красивых рабынь для его гарема. Эта женщина с рыжими волосами, думал довольный дей, была редкостная птица. Говорили, что его фаворитка, женщина по имени Сафия, тоже рыжая, как и сам султан. Эта утонченная красавица высокого происхождения, с ее молочной кожей, изумительными волосами и прекрасной грудью, несомненно, удостоится его внимания. Дей чувствовал прилив бодрости. Султан, без сомнения, должен выразить признательность своему преданному слуге, и дей знал, в чем эта признательность может заключаться. В уединении своего паланкина дей улыбался про себя. Он проявил щедрость в отношении своего повелителя. Почему бы ему не проявить щедрость и к самому себе? Он должен послать своего главного евнуха в банио, чтобы тот купил старшую из трех блондинок, которых привез для продажи Рашид аль-Мансур. Конечно, она будет стоить очень дорого, но он стар, и сколько лет у него осталось?
      Поздним утром Мег привели в гарем дея. Эйден подбежала к своей юной подруге и обняла ее. Мег дрожала, а оказавшись в объятиях Эйден, разрыдалась. Эйден позволила ей выплакаться. Через несколько минут ее рыдания постепенно утихли, она посмотрела на Эйден и сказала:
      - Это было ужасно, миледи! Это было ужасно.
      - Я знаю, - ответила Эйден, которая сама нынешним утром пережила то, через что пришлось пройти этой нежной девушке, - но сейчас все кончилось, ты жива и невредима.
      - Рашид аль-Мансур был вне себя от радости, - сказала Мег, - он говорил, что сам дей купил меня и что я буду наложницей этого старика. Я не могу вынести этого!
      - Могло быть еще хуже, Мег! Дей кажется не злым человеком. Не думаю, что он будет обижать тебя, а кроме того, у тебя нет выбора. Было бы хуже, если бы тебя продали в публичный дом, Мег. А теперь скажи, что с Розамундой и Пайпер? Не знаешь, что произошло с ними?
      - Знаю, - ответила девушка, - их купили вместе, потому что оценщик рабов выдал их за близнецов. Мужчина, который купил их, как говорят, один из самых богатых людей города, - громадный толстый человек со свинячьими глазами. Розамунда смеялась, когда сделка завершилась. Она сказала, что теперь ей известны нравы этих мест. Она сделает так, что он будет у нее под каблуком, если захочет, чтобы она легла под него. Она ничуточки не боялась, миледи.
      - И правильно, - сказала Эйден, - ей и не следовало бояться. Не сомневаюсь, что она именно так и сделает.
      - А что будет с нами, миледи? - спросила Мег дрожащим голосом.
      - Твое будущее ясно, Мег. Ты принадлежишь дею, и ты станешь его наложницей. Со мной не так просто. Меня собираются послать в Стамбул в качестве подарка дея турецкому султану.
      - Я убью себя, - сказала Мег и снова зарыдала.
      - Чего ты этим достигнешь? - строго спросила Эйден.
      - По крайней мере мне не придется выносить позор.
      - Мег, здесь это обычное дело, - терпеливо объяснила Эйден. - Это место, где мы сейчас находимся, называется гаремом. Это женская часть дворца. Я уже знаю, что у дея две жены и больше сотни наложниц.
      - Как вы это узнали? - Мег была поражена.
      - Я говорю по-французски, - ответила Эйден, - а на французском здесь, похоже, говорят все, независимо от того, какой язык является родным для женщин. Даже евнухи говорят по-французски. Это те мужчины, которые охраняют нас. Они кастрированы, поэтому им доверяют обслуживать женщин дея. Это еще один местный обычай.
      Мег отнеслась к этому с недоверием.
      - Кастрированные мужчины. Какой ужасный обычай. Страшное это место. Вы видели головы в стенных нишах, когда входили во дворец? Из некоторых еще текла кровь, и они все были облеплены мухами.
      - Видела, - тихо ответила Эйден. - Так поступают с рабами, которые восстают против своих хозяев. Такие здесь порядки. Правосудие, похоже, вершится быстро.
      - Я так боюсь, - сказала Мег.
      - Держись, Мег. Женщины говорят, что дей хороший И добрый хозяин. Тебе повезет, если только не будешь противиться судьбе. - Эйден удивлялась себе. Что она говорит этому несчастному ребенку? Но какая могла быть у бедняжки Мег возможность вернуться в Англию? А если бы такая возможность и появилась, что бы она обрела, вернувшись домой? Лучше убедить ее смириться со своей судьбой. Женщины говорят, что дей очень щедр к своим наложницам. Он их хорошо одевает, покупает украшения, их хорошо кормят и даже дают немного денег, чтобы они могли покупать себе безделушки у торговок, которые приходят со своими товарами.
      - Я привыкла жить на ферме, - сказала Мег, - я скучаю по животным, Уверена, если дей останется довольным, он разрешит тебе держать котенка. У многих женщин есть кошки. Пророк считает их священными животными.
      - Они заставят нас отказаться от нашей христианской веры, миледи? Я не вынесу пыток.
      - Тогда соглашайся со всем, что тебе прикажут, Мег. Бог знает, что у тебя на сердце, а кто должен знать, молишься ли ты тайком нашему Господу Иисусу?
      К ним подошел молодой евнух и сказал с мягким французским выговором:
      - Женщины, мне приказали проводить вас в бани. Идите за мной.
      Эйден взяла Мег за руку и пошла за евнухом.
      Бани в гареме дея были огромные и прохладные. Стены отделаны бледно-желтым мрамором, а пол выложен мраморными плитами зеленого и желтого цветов. Комнату заполнили женщины, все голые. Всю ораву обслуживала целая армия рабынь-служанок.
      Их появление привлекло любопытные взоры, так как женщины в гареме дея изнывали от безделья. Красивая пожилая женщина с черными волосами, тронутыми сединой, подошла к ним. Эйден, поклонившись ей, сказала Мег:
      - Это госпожа Зада, первая жена дея.
      - Госпожа, это та девушка, которая приплыла вместе со мной. Она, увы, не понимает никакого другого языка, кроме родного, но я попытаюсь научить ее, пока нахожусь здесь.
      Жена дея улыбнулась Мег.
      - Она мила. Скажи ей, что мы рады видеть ее в нашем доме. А теперь не задерживаю вас, ведь вам нужно вымыться. Рабыням приказано, чтобы они хорошо позаботились о вас, особенно о тебе, ведь ты поедешь к нашему повелителю, султану.
      Госпожа Зада ласково дотронулась до щеки Мег и пошла к выходу.
      - Жена дея приветствует тебя, - сказала Эйден.
      - Это его жена?
      - Его первая жена. А вторая жена - вон та молодая женщина с длинными черными волосами, - незаметно показала Эйден. - Та, которая с маленькой девочкой. Это их дочь.
      Мег ничего не сказала, но Эйден поняла, что она обдумывает свое положение. Ни одна из женщин, окружающих их, не казалась несчастной или обиженной. В бане находились маленькие дети со своими матерями. Казалось, нет никаких различий между женами и наложницами с их детьми. Их тщательно вымыли и какой-то пастой с запахом роз смазали те места на теле, где росли волосы. Спустя некоторое время пасту смыли, и оказалось, что волос на теле не осталось. Эйден не переводила Мег весьма непристойные реплики, которые доносились до нее. Оказалось, дей был весьма сильным" мужчиной и любил развлекаться с женщинами. Он уже давно не покупал себе новых наложниц, и теперь женщины обсуждали Мег понравится ли она ему. Если понравится, ее жизнь будет беспечальной, но если нет, могут произойти две вещи: либо он забудет о ней и не будет обращать на нее внимания до конца ее жизни, либо ее быстро перепродадут.
      "Об этом, - подумала Эйден, - я должна предупредить несчастную Мег. Девушка застенчива по характеру и предпочла бы остаться там, где она находилась, а не жить в ожидании неизвестного будущего".
      Когда они снова оказались в своей маленькой комнатке, Эйден объяснила Мег ее положение. Юная жительница Кента была в отчаянии.
      - Как я могу понравиться дею? Я ничего не знаю о мужчинах.
      - Ты же видела, как спариваются животные на ферме твоего отца, - сказала Эйден.
      - Это происходит таким же образом? - Мег была потрясена.
      - Ну не совсем так, - признала Эйден.
      Господи, она должна помочь этой несчастной девчонке. В конце концов, Скай объяснила ей тайны супружества. Она собралась с духом и объяснила, что происходит между мужчинами и женщинами так подробно, как позволял ей опыт.
      - Первый раз будет немного больно, - предупредила она Мег, - но боль не будет сильной и быстро пройдет. Я могу рассказать тебе только то, что знаю сама, ведь всего год назад я была такой же наивной, как ты сейчас. Тебе должно понравиться. Мне - понравилось.
      - Почему? - смущенно спросила Мег.
      - Почему? - Эйден засмеялась. - Потому, что это заставляет тебя испытывать такое удовольствие, такое невероятно изумительное ощущение, не сравнимое ни с чем, что ты могла чувствовать прежде. Не проси объяснять тебе, я не могу этого сделать. Ни одна женщина не может. Нет слов, которыми можно было бы описать эти ощущения.
      Ближе к вечеру им принесли еду, их первую еду с тех пор, как они вошли во дворец дея. Им подали цыпленка, шафранно-желтый рис с кусочками фруктов, привычные лепешки, миску с зелеными и черными оливками в масле и миску с инжиром. Принесли воду, пахнущую какими-то фруктами, которые напоминали апельсины. Поев, они вымыли лицо и руки, и молодой евнух, надзирающий за ними, сказал им, что они должны отдыхать.
      - Прошел слух, что наш господин этой ночью возьмет к себе беловолосую девственницу, но точно пока неизвестно, - сказал он.
      - Нам дадут какую-нибудь одежду? - храбро спросила Эйден.
      - Если беловолосая девственница понравится нашему господину, ее должным образом вознаградят. Что касается тебя, медноволосая женщина, уже готовят наряды, которые ты возьмешь с собой в Стамбул. А сейчас, однако, побудь в том, что отпущено тебе природой. Эйден передала этот разговор Мег, которая сказала с удивительной проницательностью:
      - Ясно, что все здесь зависит от воли господина, миледи. Я вижу, мне на самом деле нужно понравиться ему. Когда, вы думаете, он пришлет за мной?
      - Может быть, вечером, - сказала Эйден, - и поскольку мы обе находимся в одинаковом положении, думаю, настало время, чтобы ты называла меня по имени.
      Меня зовут Эйден.
      - Вечером! - сказала Мег. - Так скоро!
      - Если ты все еще боишься, тогда лучше пройти через это как можно скорее, - мудро заметила Эйден.
      За Мег пришли, когда над городом Алжиром взошла луна. Ее одели в нежно-розовые шаровары с серебряной отделкой на лодыжках и в рубашку, которая закрывала ей бедра. Кроме этого, на ней было коротенькое болеро, обшитое серебряной нитью и стеклянными бусинами.
      Евнух расчесал ее красивые серебристые волосы и подчернил ее глаза краской для век, отчего они стали казаться еще больше. Потом накинул прозрачную вуаль, которая закрывала ее лицо от переносицы до подбородка.
      Она была босиком.
      "Ну вот, - подумала Эйден, - больше я ничего не могу для нее сделать. Остается только надеяться, что ее невинность понравится старику и он будет добр к ней". Теперь ей следовало побеспокоиться о своем собственном положении. Привыкнув за всю свою жизнь считать себя некрасивой, она никогда не принимала всерьез неистовые высказывания Рашида аль-Мансура о своей ценности. Она знала, что ее купит какой-нибудь богач, который не захочет упустить возможность стать еще богаче, если получит выкуп за нее. Выкуп, который дал бы ему очень много в обмен на высокую, довольно бесцветную женщину, какой она считала себя. Ее очень удивило, что эти люди считали ее редкостной красавицей, и она очень огорчилась, когда узнала, что ее отправят еще дальше на восток. Она было решилась предложить дею выкуп за себя, но, подумав, поняла, что этого делать нельзя. Дею нужны не деньги, а благосклонность его повелителя, султана. Что же ей делать?
      - Женщина!
      Она вздрогнула, потому что не слышала, как в комнату вошел молодой евнух.
      - Что такое? - спросила она, взглянув на него. Он подал ей какое-то одеяние.
      - Пожалуйста, надень это, женщина. К тебе пришел гость. Великий астролог Осман пришел, чтобы составить твой гороскоп. Дей должен быть уверен, что тебя надо посылать тому, кто является тенью Аллаха на земле.
      Это удача, подумала Эйден. Если повезет, этот астролог может определить, что ее звезды несовместимы с будущим, которое задумали для нее.
      Она встала и набросила на себя бесформенное одеяние. Оно было очень красиво - бледно-зеленый шелк, расшитый темно-золотой нитью вокруг шеи и по широким манжетам.
      Она хмуро улыбнулась своему отражению в зеркале, которое держал евнух. Сам евнух тоже улыбнулся.
      - В красивой одежде, - сказал он, - ты стала еще красивей, женщина.
      Эйден усмехнулась.
      - Не помню, чтобы кто-то когда-нибудь называл меня красивой, - сказала она.
      - Не слепы ли мужчины твоей страны, женщина? Я не понимаю. Твои тонкие черты изумительны, а сила характера, отражающаяся на твоем лице, еще одна редкость. Когда-нибудь ты станешь знаменитой.
      Он вышел на минуту, а она ждала, пока он вернется с астрологом, которого назвал Османом. Она сама не знала, кого ожидала увидеть, но человек, вошедший в дверь, разочаровал ее. Он был среднего роста, с совершенно лысой макушкой и круглым, как луна, лицом. Она ждала крупного и горластого шарлатана, а совсем не этого добродушного человека с теплыми золотисто-карими глазами.
      - Добрый вечер, женщина, - сказал он спокойным, но удивительно властным голосом, - я Осман, астролог. Здесь, в городе Алжире, я достаточно известен, Дей приказал мне проверить, подходит ли твой гороскоп нашему всемилостивейшему повелителю, султану Мюраду III.
      - Могу ли я предложить вам сесть, господин Осман? - сказала Эйден.
      - Конечно, и если ты прикажешь этому молодому евнуху, он принесет нам кофе и, может быть, какие-нибудь сласти.
      Эйден взглянула на евнуха.
      - Делай как он говорит, - приказала она, а когда евнух вышел из комнаты, сказала:
      - Вы говорите по-французски, господин Осман?
      - Многие в Алжире знают французский, женщина, но я - совсем другое дело. У меня жена - француженка. Много лет назад она была рабыней. Мне ее подарили по случаю женитьбы двух моих близких друзей. Они хотели поделиться своим счастьем со своими гостями.
      При этих словах Осман встал и, быстро подойдя к двери, открыл ее и выглянул наружу.
      - Быстро скажите мне, пока не вернулся евнух, почему вы прокричали имя О'Малли сегодня утром, когда шли в королевский дом?
      - Мой муж - урожденный Конн О'Малли, - сказала Эйден, и сердце ее забилось. Почему он спрашивает об этом?
      - У вашего мужа есть сестра по имени Скай?
      - Да, - выдохнула Эйден. - О, Осман, вы знаете ее? Вы уже советовались со звездами?
      - Скай О'Малли - мой старый и добрый друг. А теперь быстро рассказывайте, как получилось, что вы оказались здесь?
      Путаясь в словах, Эйден быстро рассказала Осману свою историю, и, когда закончила, астролог простонал: "Какая подлость! Какая подлость!"
      - Прошу вас, господин Осман, помогите мне! Я заплачу дею любой выкуп! Осман покачал головой.
      - За женщин из страны варваров редко платят выкуп, а вас дей собирается послать своему повелителю в Стамбул. Самый огромный выкуп не смог бы утешить его, если бы ему пришлось отказаться от своего намерения.
      - Не могли бы вы сказать дею, что мои звезды неблагоприятны для султана? умоляюще попросила она. Осман слегка улыбнулся, услышав надежду в ее голосе.
      - Нет, дитя мое, не могу, потому что я человек чести, и дей доверяет мне. Вы должны ехать в Стамбул, и я подозреваю, что это неизбежно, но обещаю вам, что я извещу Скай о месте вашего пребывания. Она имеет влияние, и я знаю, что ваша королева сейчас хочет установить официальные отношения с Блистательной Портой, как величается империя султана. Если кто и может сделать чудо, в котором вы так нуждаетесь, так это Скай О'Малли. А теперь скажите, как вас зовут, дитя мое.
      - Я Эйден Сен-Мишель, леди Блисс. Мой муж, женившись на мне, принял мое имя, потому что у моего отца не было сыновей. Осман кивнул.
      - Понимаю, - сказал он. - А теперь, Эйден, мы должны заняться тем, что я обещал дею, и составить ваш гороскоп. Назовите мне дату вашего рождения, дитя мое.
      - Я родилась девятнадцатого августа года тысяча пятьсот пятьдесят четвертого от Рождества Христова.
      - Вы знаете время, когда вы родились? Я имею в виду час.
      - Да, господин Осман. Я родилась на рассвете, около пяти часов утра, в Перрок-Ройял, в нескольких милях к западу от Ворчестера. Моя мать всегда говорила мне, что, когда она выталкивала меня из своего тела, она увидела, как солнце появляется из-за горизонта. Она говорила, что смотрела на небо - это помогало ей при родовых муках.
      - Великолепно! - сказал Осман. - Зная время вашего рождения, я сумею сделать более точную схему расположения ваших звезд. Это поможет уменьшить вероятность ошибки. Между прочим, вы знаете, когда родился ваш муж?
      - Зачем вам нужна дата рождения Конна, господин Осман?
      - Для сравнения, дитя мое, - ответил он не колеблясь, но на самом деле Осман пытался узнать, суждено ли Эйден и Конну встретиться вновь, и надеялся, что сравнение мест и времени их рождения подскажет ему это.
      - Мой муж на год моложе меня, - сказала Эйден. - Он родился на острове Иннисфана, сразу после десяти часов вечера двадцать третьего июня года тысяча пятьсот пятьдесят пятого.
      Как раз в этот момент вернулся евнух с тончайшими чашечками горячего кофе и блюдом с маленькими коричневыми сладостями из дробленых орехов, кунжутовых семян и меда. Осман показал Эйден, как пить кофе, добавляя в него кусочки льда, чтобы охладить его, если он слишком горячий, и сахар, чтобы смягчить горечь. Эйден никогда не пробовала кофе и не была уверена, понравится ли ей.
      Осман, однако, залпом выпил свою чашку, щедро положив в нее сахару. Покончив с кофе, он поднялся и сказал вежливо:
      - Теперь, когда у меня есть нужные сведения, я могу составить твой гороскоп, Эйден. Если он будет благоприятным, ты можешь считать себя очень удачливой женщиной.
      Слова его предназначались евнуху. Его золотисто-карие глаза говорили о другом. Его ровный голос успокоил ее страхи.
      - Благодарю вас, господин Осман, - ответила она тихо.
      - Я не обману твоих ожиданий, - сказал он и вышел из комнаты.
      - Ты очень удачливая женщина, - возбужденно сказал евнух. - Это самый знаменитый астролог на всем Востоке. Из огромной южной пустыни приезжают короли, чтобы послушать его мудрые слова. Дей не принимает ни одного серьезного решения без совета Османа, но, несмотря на свою славу, он скромный и всеми любимый человек. Когда султан узнает, что ты приехала к нему не только с красивыми платьями и драгоценностями, но и с гороскопом, составленным самим Османом, твоя ценность еще больше возрастет.