Бертрис СМОЛЛ
      БЛЕЙЗ УИНДХЕМ
      ТОМ 2
      Перевод с английского У.В. Сапциной
      ЧАСТЬ III
      ВЫБОР КОРОЛЯ
      Двенадцатая ночь 1525 года - осень 1525 года
      Глава 9
      - Так я и вправду увижу короля? - уже в третий раз допытывалась Блейз у младшей сестры.
      Блисс усмехнулась. Странно, но сейчас Блейз вела себя так, словно младшей из сестер была она.
      - Оуэн - один из лучших друзей Генриха. - снова повторила Блисс. - Ты непременно познакомишься с королем, но я объясню ему, что ты в трауре, иначе он захочет, чтобы ты принимала участие в представлении. А этого делать не следует.
      - Сейчас ты говоришь совсем как мама, - отозвалась Блейз и усмехнулась. - Мне бы не хотелось появляться при дворе, Блисс, вероятно, я на такое никогда и не решилась бы, но сейчас мне просто некуда деваться. Ты сама это понимаешь.
      Блисс мудро придержала язычок. Для такой молодой женщины она с поразительной проницательностью разбиралась в тонкостях человеческой натуры. Какую бы боль ни испытывала сейчас ее сестра, со временем она непременно утихнет. Блисс не упоминала о втором замужестве, но хорошо знала, как устроен мир, и не сомневалась, что в конце концов Блейз вновь выйдет замуж. Где же еще можно найти жениха, как не при дворе? Блисс была достаточно великодушна, чтобы признать: ее сестра изумительно красива. Возможно, не так красива, как она сама, но тем не менее прелестна, чтобы пленить немало сердец.
      Несмотря на три года замужества, Блейз осталась невинной, считала Блисс. Ей предстоит осторожно провести свою сестру по заводям такого опасного и чарующего места, как двор, но невинные души, подобные Блейз, либо быстро узнают способы выжить, либо будут растерзаны, разделив участь многочисленных беспомощных овечек. При дворе охотно принимали хорошеньких девушек, но уцелеть из них могли только те, кто отличался особой житейской мудростью.
      Комната, которую Блисс так любезно предоставила сестре, и вправду оказалась тесной, и пока сестра с мужем торопливо собирались на репетицию представления, Блейз и Геарта устраивались на новом месте.
      - Нам еще повезло с комнатой, миледи, - приговаривала Геарта. - Бетти, служанка вашей сестры, часто рассказывала мне, что леди Блисс удачно выбрала себе покои. - Геарта обвела взглядом почти квадратное помещение с одним двустворчатым окном и маленьким камином, убранство которого составляли большая кровать и узкая койка для служанки, а также единственный стул с прямой спинкой. Кровать загромождала все пространство, хотя над ней даже не оказалось балдахина.
      - Это жилье мне подойдет, Геарта. Это не Риверс-Эдж с его воспоминаниями и не Эшби, где я тоже больше не могу оставаться. Теперь эта комнатка станет твоим и моим домом. Давай же устроимся поудобнее.
      Хотя горничная настаивала, чтобы ее госпожа сидела и отдыхала, пока ее новое жилье приводят в приличный вид, Блейз не послушалась. К ее удивлению, в комнате оказалось довольно чисто, пол здесь недавно подмели. Вдвоем женщины повесили над кроватью зеленый бархатный полог. Блейз привезла с собой тонкое льняное белье и пуховую перину, которую уложили на кровать поверх соломенного матраса. Простыни были пропитаны ее любимым ароматом фиалок, и постель вскоре приобрела уютный и манящий вид. К тому времени как Блисс и Оуэн вернулись, женщины уже справились с работой. Окно прикрывали плотные шторы, подсвечник стоял у постели на столе, сундуки с вещами Блейз были размещены по комнате в продуманном порядке, а платья развешены в одном из шкафов гардеробной Блисс и поручены заботам ее горничной Бетти.
      К ужину супруги Фицхаг пригласили леди Аделу Марлоу и ее мужа, сэра Джона. Джон Марлоу занимал небольшую должность постельничего, и его жена стала лучшей подругой Блисс с тех пор, как последняя прибыла ко двору.
      Адела Марлоу была хорошенькой черноволосой женщиной с живыми карими глазами.
      - Мы с прискорбием услышали о вашей утрате, леди Уиндхем, посочувствовала она, - но вы поступили правильно, приехав ко двору. Это лучшее место, чтобы найти мужа.
      Блисс поперхнулась пирогом с крольчатиной, но успела быстро перебить подругу:
      - Адела, дорогая, Блейз прибыла сюда вовсе не затем, чтобы вновь выйти замуж.
      На лице Аделы Марлоу появилось выражение недоверия, но, заметив, как умоляюще смотрит на нее Блисс, она с запинкой произнесла:
      - В самом деле?
      - Да, мне бы не хотелось вновь выходить замуж, леди Марлоу, - мягко подтвердила Блейз. - Ни один мужчина недостоин занять место моего Эдмунда.
      - Да, да, конечно, - пробормотала леди Марлоу, не сомневаясь, в здравом ли рассудке леди Уиндхем, но позднее Блисс все объяснила подруге.
      На следующий день обе женщины показали Блейз Гринвич. Дворец был выстроен в прошлом веке и первоначально носил название Белла-Корт. На протяжении долгих лет он переходил из рук в руки, будучи названным Отрадой при супруге Генриха IV, Маргарите Анжуйской, которая велела выложить полы терракотовой плиткой, заменить все оконные стекла и добавила в кладовую дома собственные драгоценности. При ней же на реке появился причал. Генрих VII вновь переименовал дворец, на этот раз назвав его Гринвичем, и приказал украсить каменное здание новым фасадом из красного кирпича.
      Дворец был выстроен вокруг трех квадратных площадок, которые получили название Фонтанной, Подвальной и Теннисной. Главные ворота находились как раз напротив причала королевы Маргариты. Вокруг протянулись сады и охотничьи угодья. Этот дворец был излюбленным обиталищем Генриха, как объяснила сестре Блисс.
      - Сколько же у него дворцов? - спросила Блейз с любопытством, ибо не понимала, зачем человеку несколько домов, пусть даже этот человек - король.
      - В городе - Вестминстерский, - рассказывала Блисс, - правда, с тех пор как в 1512 году в нем случился пожар, король там не живет, хотя его спальня не пострадала. Разумеется, есть еще Тауэр и замок Байнар на Теймз-стрит - очень красивый, просторный и удобный. Есть и Брайдуэлл в Лондоне. Король велел выстроить его несколько лет назад и изредка бывает там. А за пределами города - Ричмонд, Элтем, Виндзор и Вудсток в Оксфордшире, хотя это всего лишь охотничий домик, и двор там никогда не бывает. Ну и конечно же, лучший из дворцов - Гринвич.
      - И все-таки я не понимаю, зачем ему нужны все эти дворцы, - покачала головой Блейз.
      - Затем, что он король, глупышка, - рассмеялась Блисс.
      Этим утром они обменялись подарками в честь двенадцатой ночи. Блейз подарила своему зятю украшенный драгоценными камнями кинжал с золотой рукояткой, а для Блисс припасла пару серег с жемчужинами и сапфирами, при виде которых Блисс буквально завизжала от восхищения - она обожала украшения. В свою очередь, они с мужем подарили Блейз чудесную эмалевую цепочку с большой розоватой жемчужиной в форме слезы.
      - Какая прелесть! - воскликнула Блейз. - Сегодня же надену ее.
      Вечером после ужина Блисс оставила старшую сестру в обществе леди Марлоу, торопясь переодеться в свой костюм. В праздничном зале присутствовал король, но Блейз видела его лишь издалека, хотя успела убедиться, что ее сестра сказала правду. Блейз с нетерпением ждала, когда после спектакля ее представят королю.
      Спектакль и впрямь заслуживал внимания. Юные пажи в алом бархате с золотой отделкой выкатили в зал замок с четырьмя высокими башнями, сооруженными из дерева, оклеенного серебряной и золотой бумагой. Внезапно послышался грохот, заклубился дым, и, когда он рассеялся, появился ужасного вида дракон с зеленовато-золотой чешуей и рубиновыми глазами, охраняющий замок.
      - Смотрите, - прошептала Адела Марлоу, указывая на четыре башни замка, в окнах которых появились прекрасные дамы. - Это Невинность, Очарование, Мудрость и Добродетель, - по очереди назвала дам леди Марлоу. - А дракон это Уныние и Обман.
      Блейз разглядела, что женщины наряжены в чудесные шелковые одежды: Блисс - в небесно-голубые с золотом, остальные женщины - в розовые с серебром, зеленые с серебром и алые с золотом. Затем из-за кулис вышли четыре рыцаря в разноцветных одеяниях: в золотом, при виде которого Адела шепнула, что это король, в серебряном, в зеленом и алом.
      - Это Пылкое Желание, Нежная Страсть, Мирская Мудрость и Чудесное Наслаждение, - продолжала Адела свои объяснения, - они должны победить дракона, чтобы завоевать любовь своих дам.
      Фиалковые глаза Блейз расширились от изумления. До сих пор ей случалось видеть только бродячих комедиантов, исполняющих моррис. Она и не представляла себе, что на свете существуют такие утонченные развлечения. Как очарованная, она следила за битвой, развернувшейся между храбрыми рыцарями и их чудовищным противником. Один раз дракон изрыгнул пламя и дым, и Блейз вскрикнула от удивления вместе с остальными зрителями. Наконец дракон был побежден. Из замка вышли Невинность, Очарование, Мудрость и Добродетель и исполнили грациозный танец с рыцарями.
      - Что вы об этом скажете? - спросила леди Марлоу, когда четыре пары, танцуя, удалились в полумрак кулис.
      - Это было восхитительно! - воскликнула Блейз, лицо которой сияло от удовольствия. - Но теперь, когда я в трауре, мне почти неловко так наслаждаться.
      - Вы вели себя, как того требуют приличия, - возразила леди Марлоу. Не участвовали в представлении, ни разу не танцевали, хотя судя по взглядам, которыми вас провожали, многие джентльмены были весьма разочарованы.
      - Зачем им понадобилось смотреть на меня? - невинно удивилась Блейз.
      Адела Марлоу рассмеялась.
      - Дражайшая Блейз, вижу, нам с Блисс придется всерьез за вас взяться. Для вдовушки вы поразительно наивны. Придворные джентльмены смотрят на вас по различным причинам: прежде всего вы очень красивы. Кроме того, вы только что появились при дворе. А здешние мужчины в основном составляют свору, которая преследует каждого нового человека, как достойную внимания дичь.
      Блейз вспыхнула, отлично понимая новую подругу.
      - Но я не вижу королевы, - заметила она, попытавшись сменить тему.
      - И не увидите, - последовал ответ. - Король отослал ее прочь, ибо зол на нее, как и на принцессу Мэри. - Леди Марлоу понизила голос:
      - Видите ли, королева отказалась разумно отнестись к просьбе короля.
      - Несмотря ни на что, мне жаль ее, - призналась Блейз.
      Адела Марлоу кивнула.
      - Она славная и добродетельная женщина, но слишком уж горда. Она ставит собственную гордость и интересы выше интересов Англии. Впрочем, чего еще можно ожидать от нее? В конце концов она чужестранка, хотя и провела в Англии много лет.
      Теперь к ним присоединилась Блисс, уже успевшая переодеться в свое платье из синего бархата, расшитое жемчугом, серебром и розовыми прозрачными бусинами.
      - Оуэн сейчас подведет короля, чтобы представить ему тебя, возбужденно выпалила она, а затем поправила головной убор Блейз. - Жаль, что ты не смогла одеться понаряднее!
      - Я ношу траур по мужу, Блисс, - напомнила Блейз. - Мне ни к чему наряжаться.
      - И в самом деле, - согласилась леди Марлоу.
      - Но зато я надела твой подарок, цепочку, - попыталась утешить сестру Блейз.
      - И на том спасибо, - усмехнулась Блисс, еще раз критически оглядывая старшую сестру. Черное бархатное платье Блейз было лишено украшений, если не считать почти незаметной вышивки на лифе. Даже ее юбка была сшита из простого черного шелка. Только тонкое кружево кремовой кофточки у ворота и запястий оживляло облик. Блисс втайне пожалела, что чудесные золотистые волосы Блейз почти полностью скрывает чепец, но по крайней мере его украшали золото и жемчуг, а в струящейся черной вуали поблескивали золотые нити.
      - Он идет сюда! - прошептала Адела Марлоу и склонилась в грациозном реверансе, который тут же повторили две ее собеседницы.
      - Сир, позвольте представить вам мою свояченицу, леди Блейз Уиндхем, вдовствующую графиню Лэнгфорд.
      Генрих Тюдор обратил благосклонный взгляд на трех женщин. И Блисс, и хорошенькая леди Марлоу улыбались ему, не поднимаясь. Протянув руку, Генрих взял за подбородок третью женщину и поднял ее лицо, чтобы разглядеть его.
      - Такую красоту, леди Уиндхем, нельзя прятать от короля, - заметил он низким, бархатистым голосом.
      Глаза Блейз заметно расширились, становясь почти черными. Минуту она не могла найтись с ответом, и Блисс едва сдерживала стон. Неужели ее сестра не понимает, как важно заслужить благосклонность короля? Генрих в упор смотрел на Блейз, и ее щеки постепенно розовели. Заметив это, король усмехнулся.
      - Вот так, с румянцем на щеках, вы еще больше похорошели, - похвалил он. - Редко увидишь такой очаровательный и невинный румянец здесь, при дворе. Добро пожаловать, Блейз Уиндхем!
      Наконец Блейз обрела дар речи.
      - Благодарю ваше величество за его несравненное великодушие, произнесла она.
      Король помог ей подняться, а затем кивнул, разрешая прервать поклон, и двум другим женщинам.
      - Оуэн рассказывал мне, что вы недавно овдовели. Сожалею, что такая трагедия привела вас к нам, но не могу и не порадоваться, что двор обрел еще одну прекрасную Грацию.
      - Мой муж погиб два месяца назад, - тихо объяснила Блейз.
      - Значит, я не смогу пригласить вас на танец, миледи, и это меня огорчает - должно быть, вы замечательно танцуете. Но на Майский день я все-таки приглашу вас, и тогда, надеюсь, вы не откажете мне в этом маленьком удовольствии, - голубые глаза Генриха оценивающе скользнули по ее фигуре. Она прелестна, решил король. Кожа Блейз казалась особенно белой на фоне черного бархата платья. Генрих задумался о том, какое наслаждение можно испытать, лаская эту, несомненно, нежную кожу. А что касается этой жемчужины на цепочке, покоящейся между грудей Блейз, то он с удовольствием поменялся бы с ней местами... "Впрочем, всему свое время", - предостерег он себя. Несмотря на то, что она успела побывать замужем, она до сих пор невинна. Только опыт, порожденный властью, помог ему скрыть вожделение.
      - Если ваше величество соизволит пригласить меня на танец в Майский день, - заговорила меж тем Блейз, - я не смогу ему отказать. Я почту это приглашение за самую высокую честь, какой я когда-либо удостаивалась, - она улыбнулась, и Генрих Тюдор вдруг понял, что она не просто хороша собой она изумительно красива!
      Он улыбнулся в ответ, а затем отошел, не произнося более ни слова. Так, значит, она считает за честь приглашение короля... Он широко улыбнулся. У него в запасе имелись и другие, гораздо более заманчивые предложения для этой прекрасной вдовы графини Лэнгфорд.
      - Ты, кажется, сумела угодить ему! - восторженно зашептала Блисс. Черт возьми, я думала, ты опозоришь и себя, и нас, ведь сначала у тебя словно язык отнялся.
      - Не надо осуждать ее, Блисс, - упрекнул жену лорд Фицхаг. - Король понимает, что такое скорбь, - он сам глубоко горевал о смерти матери и брата Артура. И потом развязные женщины ему не нравятся. А Блейз была великолепна. "Пожалуй, даже слишком", - уже про себя добавил эрл Марвудский. Он провел рядом с королем много лет и знал все гримасы Генриха, хотя король и считал себя искусным притворщиком. Королю сейчас недоставало женских ласк. Бесси Блаунт больше не была его возлюбленной, хотя и оставалась доброй подругой. Хорошенькая Мэри Болейн вела затворническую жизнь - она никогда не славилась остроумием и живостью при всем своем очаровании. Да, Генрих скучал и жаждал новых развлечений.
      Оуэн Фицхаг успел досконально изучить своего повелителя.
      Король умел быть терпеливым, когда по-настоящему чего-нибудь желал. Время покажет, насколько серьезны его намерения в отношении Блейз...
      ...Зима прошла сравнительно тихо, а с приближением поста большинство придворных воспользовались случаем, чтобы навестить свои имения, поскольку пост при дворе был невыносимо скучен. Однако эрл и графиня Марвуд вместе с Блейз были в числе немногих оставшихся придворных, ибо короля не следовало лишать общества. Оуэн Фицхаг был любимым партнером короля по игре в лаун-теннис, и, несмотря на титул своего противника, молодой эрл часто выигрывал у него - впрочем, королю это даже нравилось.
      Генрих знал: Оуэн Фицхаг ни за что не станет поддаваться ему. К середине февраля стало постепенно теплеть, и если король не выезжал на охоту и не фехтовал, то он с увлечением играл в лаун-теннис.
      Вечера проходили за неспешными беседами и тихими играми под мелодичную музыку - в это время запрещались все шумные развлечения. Леди Уиндхем считали при дворе одной из самых красивых женщин Англии, ее общества добивались. Тот, кто просто хотел сыграть с ней партию в карты или прогуляться по картинной галерее, находил леди Уиндхем очаровательной и забавной. Однако слишком многие придворные короля, даже женатые, нарушали правила приличия, стремясь насладиться обществом Блейз, и с удивлением обнаруживали, что эта робкая с виду вдова невероятно вспыльчива. Не один джентльмен заработал от нее пощечину, пытаясь украдкой поцеловать ее, и самые обиженные и разочарованные из этих неудачников пустили слух, что леди Уиндхем - бесчувственная гордячка. Кое-кто проявлял недюжинную изобретательность в попытках разрушить стены добродетели.
      - Эта девчонка издевается над нами, - ворчал однажды вечером Томас Сеймур.
      - Как, Том, и ты потерпел поражение в бою с леди Уиндхем? - усмехнулся лорд Арден. - В этом ты не одинок, любезный, ибо никто из нас не в состоянии прорвать оборону этой достойной леди.
      - Он имеет в виду, джентльмены, - вмешался со смехом Чарльз Брэндон, герцог Саффолкский, который приходился королю и зятем, и близким другом, что никто из нас не сумел пока что даже проникнуть под юбки Блейз Уиндхем!
      - Неплохо сказано, братец Чарльз, - усмехнулся король, - и все же я должен упрекнуть тех из вас, джентльмены, кто пытается погубить репутацию беспомощной молодой вдовы.
      - Получив от нее пощечину, вы вряд ли сочтете ее беспомощной, сир, пожаловался Томас Сеймур. - Ей-богу, у меня в ушах до сих пор звенит!
      - Прекрати болтать, - прошипел лорд Арден. - Неужели ты еще не понял, что наш король приберегает леди Уиндхем для себя?
      Сеймур испуганно взглянул на короля, но Генрих Тюдор уже отвернулся, заведя разговор с одним из друзей.
      Между тем становилось все теплее, и наконец весна, казалось, мгновенно охватила землю. За зиму двор дважды переезжал: сначала в город, в замок Байнар, а позднее - в Брайдуэлл, который был выстроен всего тремя годами раньше. Однако с приближением Пасхи двор вернулся в излюбленное обиталище Генриха, в Гринвич. К тому времени лужайки здесь уже зазеленели, а вдоль аллей расцвела примула.
      С приходом Пасхи придворная жизнь вновь закипела ключом, из своих имений вернулись все, кто разъехался перед постом. Король пользовался любым шансом побыть в обществе Блейз: настаивал, чтобы на охоте она ехала рядом с ним, чтобы она сопровождала его в карчинной галерее, где он лично рассказывал Блейз историю своих предшественников, чтобы сидела с ним у камина и играла в шахматы.
      - О Господи, - однажды воскликнула Блисс, заметив, как король увел Блейз из дворца в сад, - неужели я была права?
      - Будем надеяться, что ты ошиблась, - с жаром подхватил Оуэн Фицхаг.
      - Ты что, спятил? - Блисс обернулась к мужу. - Блейз гораздо лучше Бесси Блаунт или этой глупой коровы Мэри Болейн. Она может стать настоящей возлюбленной короля.
      А если она родит ему ребенка, это еще лучше, особенно если это будет сын. Бог свидетель, король не поскупился с леди Тейлбойз и мистрис Кэри. Если Блейз удастся завоевать его сердце, нам обеспечено блестящее будущее! Как тебе известно, это совсем недурно - быть родственником любовницы короля.
      Оуэн Фицхаг отрицательно покачал головой.
      - То, что ты предлагаешь, вовсе не в характере твоей сестры. Будь на ее месте ты, моя милая тщеславная Блисс, ты уж ни за что не упустила бы такого случая. А Блейз совсем не такая.
      - Но ведь она не посмеет отказать королю, - возразила Блисс.
      - Да, - печально подтвердил эрл Марвудский, - она не посмеет, но если дело дойдет до этого, мы с тобой должны оказать ей всяческую поддержку.
      - Вздор! - фыркнула Блисс. - При всей своей наивности Блейз не может не понимать, какая золотая жила открылась перед ней...
      ...Король завел Блейз в самую середину лабиринта из буксовых кустов и теперь насмешливо вопрошал:
      - Может быть, стоит оставить вас здесь, миледи? Вы найдете обратную дорогу?
      - Вряд ли, - с улыбкой отозвалась Блейз. - Вы шутите, сир.
      - Знания имеют свою цену, миледи, а вы стремитесь узнать от меня, как сбежать из этой зеленой тюрьмы. Какую же цену вы готовы заплатить? - он склонил голову набок, и перо на его плоском бархатном берете изогнулось под немыслимым углом.
      Блейз помедлила, словно обдумывая его слова. Она пробыла при дворе уже довольно долго, чтобы понять, какую игру ведет с ней король. Она не знала, что ей делать - смеяться или кричать от испуга. Влияние Генриха Тюдора не имело границ. Лучше не выдавать страха, решила она и рассмеялась.
      - Хорошо, милорд, какую же плату вы хотите получить за свое неоценимое знание? Что потребуете, чтобы вызволить меня из лабиринта?
      - Вам придется заплатить необычной монетой, мадам: мне нужен только ваш поцелуй.
      Вступая на зыбкую почву, Блейз понимала, что едва ли сможет отказать ему.
      - Мне придется заплатить, - с притворным вздохом заключила она, - но не раньше, чем мы окажемся на свободе, сир.
      Теперь пришла его очередь смеяться. При всей своей добродетельности и скромности Блейз оказалась хитрой плутовкой.
      - Решено! - заключил он с усмешкой и повел ее из лабиринта за руку, которая совсем утонула в его огромной ладони. Наконец он остановился и объяснил:
      - Вот за этим углом открывается выход. Вам придется заплатить немедленно, ибо здесь мы скрыты от любопытных взглядов, - не медля, он схватил ее в объятия.
      Внезапно Блейз почувствовала, что ей страшно. Она приложила ладони к его широкой, обтянутой бархатом груди, чтобы остановить, и произнесла:
      - Милорд, прошу вас.., я...
      - Тише, дорогая, - мягко произнес король, - я не причиню вам вреда. Вижу, вас еще никогда не целовал никто, кроме мужа, но, несмотря на все уважение к вашей добродетели, дорогая, я намерен завладеть вашими губами, так что прекратите бесполезный разговор, - и король впился в ее губы.
      Это был чувственный и требовательный поцелуй, и закончился он отнюдь не сразу. Губы короля медлили, впитывая нежность ее губ, лаская их, и, почувствовав, что отзывается на эту ласку, Блейз застонала от удивления.
      Обхватив ее сильной рукой, король опытными пальцами развязал шнуровку и скользнул ладонью под лиф платья Блейз, к ее груди. Большим пальцем он быстро и сильно провел по набухшему соску, тотчас затвердевшему от этого прикосновения.
      - Нет! - выкрикнула Блейз, вырываясь. - Прошу вас, не надо!
      - Тише, дорогая, не трать силы понапрасну, - посоветовал он и склонил голову, целуя ее благоуханную грудь. - О, как ты прелестна!
      Собрав все силы и всхлипывая от ужаса, Блейз с отчаянием рванулась в сторону, высвободилась, и запахнув лиф, бросилась прочь из лабиринта. Обнаружив укромный уголок, она быстро привела себя в порядок и заторопилась в комнаты Блисс. С облегчением обнаружила, что там никого нет, она рухнула на кровать и зарыдала.
      Ласки короля безмерно удивили ее. Блейз уже не была столь невинна, как прежде, по приезде сюда, и знала, что он постоянно ухаживает за дамами. Но ведь она-то ничуть не походила на Бесси Блаунт или Мэри Болейн. Она не стремилась пленить короля и полагала, что ее добродетельное поведение если и не защитит ее от других мужчин, чьи поступки казались ей чудовищными, то по крайней мере подаст знак королю, - Блейз считала его самым благородным из джентльменов. Как же она ошибалась! Что ей теперь делать?
      В дверь постучали, и сердце Блейз торопливо заколотилось. Неужели он осмелился явиться к ней в спальню? Нет, такое не позволено даже королю.
      - Войдите, - произнесла она, и через порог шагнул молодой паж.
      - Его величество немедленно требует вас к себе, миледи Уиндхем, звонким голосом объявил мальчик.
      Блейз ахнула.
      - Не могу! - выпалила она прежде, чем успела подумать.
      Паж побелел от ужаса.
      - Мадам, ради Бога, не отсылайте меня к королю с таким ответом! Я лишусь места при дворе, а ведь я младший сын в семье! Если меня прогонят, я ничего не сумею добиться в жизни!
      - Ладно, - кивнула Блейз, поднимаясь, - я иду с тобой. - "Бедный мальчик, - подумала она, - еще одна жертва короля". Следуя за пажом, Блейз достигла королевского крыла и, пройдя через зал, где столпилась половина придворных, жаждущих увидеть ее позор, шагнула во внутренние покои короля. Паж доложил о ее приходе и исчез.
      Повернувшись к ней, король осведомился:
      - Вы уже успокоились, мадам?
      Что она должна ответить? Ведь он - король. Блейз молча кивнула.
      - Ради тебя я постараюсь не спешить, Блейз, - пообещал король, впервые называя ее по имени, - но помни одно: я твердо решил завладеть тобой.
      - Сир... - начала она.
      - Молчите! Я еще не позволил вам говорить. У вас есть ребенок, верно?
      - Да, милорд. Это девочка, ее зовут Нисса.
      - Нисса? Вы знаете греческий, мадам?
      - Муж учил меня греческому, сир.
      - Сколько лет вашей дочери?
      - Два года, сир.
      - Кто считается законным опекуном леди Ниссы, и каким состоянием она владеет?
      - Полагаю, ее опекунша - я, сир, - неуверенно отозвалась Блейз.
      - Нет, мадам, женщина не может быть опекуншей без моего позволения, а вы его пока не получали. Каково состояние ребенка?
      - Ниссе отошло небольшое поместье с двумя деревнями и домом. Поместье называется Риверсайд.
      - Я подумаю насчет опекуна - настоящего опекуна этой маленькой наследницы. Разумеется, она будет воспитана в его доме. Уверен, я найду человека, достойного заниматься воспитанием ребенка.
      Блейз почувствовала, как сердце заколотилось в ее груди.
      - Сир, неужели вы хотите отнять у меня дочь?
      - Такое дитя, как ваша дочь, должно иметь достойного опекуна, повторил король. - Женщина, в особенности своенравная женщина, которая не знает, как следует вести себя в обществе короля, неспособна воспитывать невинного ребенка.
      - Тогда назначьте опекунами Ниссы моих родителей, лорда и леди Морган из Эшби. У них одиннадцать детей, восемь из них еще живут дома. Сейчас моя дочь находится у них.
      Король задумался и ответил:
      - Нет. Такая богатая наследница, как ваша дочь, должна вырасти в доме более влиятельного лица, способного позаботиться о ее воспитании, - такого, который пользовался бы расположением короля. Я подумаю об этом, мадам, и разумеется, мое решение будет зависеть от ваших дальнейших поступков. Вы поняли меня, мадам?
      - Да, милорд, поняла, - чуть слышно ответила Блейз.
      - Тогда подойдите и поцелуйте меня, дорогая, ибо разговоры меня утомили. Мы с вами можем заняться гораздо более приятными делами, Блейз.
      Она медленно прошла через комнату и подняла голову, принимая его поцелуй.
      - Открой рот, Блейз, впусти мой язык, - приказал король, обняв ее так, словно беря в плен.
      Повиновавшись, она задрожала от этого прикосновения. Его язык скользил по ее губам с небрежной грацией, руки короля крепко обнимали ее талию, по комнате распространялся слабый аромат фиалкового корня. "Сейчас я упаду в обморок", - думала Блейз, чувствуя, как слабеет в объятиях короля.
      Король заметил, как она покачнулась, и быстрым движением подхватил ее на руки, усевшись в кресло у огня, зажженного, чтобы прогреть сырую комнату.
      - Вот так, дорогая, не бойся меня. Я просто хочу тебя любить.
      "О Господи, - думала Блейз, сидя у него на коленях и заглушая рыдания, - как он переменчив!"
      Только что угрожал ей, а сейчас разыгрывает роль нежного любовника. Только теперь она поняла силу истинной власти, и этот урок оказался жестоким. Почему она не осталась дома? Лучше уж жить в окружении болезненных воспоминаний, чем оказаться беспомощной игрушкой в руках Генриха.
      Распустив шнуровку, король просунул ладонь под ткань платья и принялся ласкать ее грудь.
      - Как мне не терпится увидеть тебя такой, какой тебя сотворил Бог, негромко произнес он. - Какая у тебя восхитительная грудь, Блейз.
      Она сделала последнюю попытку заставить его отказаться от своих намерений.
      - Милорд, прошу вас, умоляю, не делайте этого! Меня воспитали в строгости...
      - Это более чем очевидно, моя деревенская простушка.
      Среди придворных джентльменов этой зимой ходили слухи, что ты отвергала даже самые настойчивые домогательства.
      Том Сеймур рассказывал: когда он попытался поцеловать тебя, ты ударила его так сильно, что у него потом несколько дней звенело в ушах. Но я - не простой придворный. Здесь я - первый из джентльменов. Разве родители не объяснили тебе, в чем состоит твой долг перед королем?
      - Меня учили, что прежде всего я в долгу перед Богом, милорд, а вы поступаете против закона Божия, - возразила Блейз, набравшись смелости.
      - И вправду твой первый духовный долг - не забывать о Боге, но прежде всего ты обязана исполнять свой долг передо мной, твоим королем, - заметил он, слегка обескураженный логикой ответа Блейз.
      Потом они долго молчали, а тем временем король поглаживал ее грудь и покрывал поцелуями нежную кожу на ее шее. Наконец он вновь заговорил:
      - Где вы живете, мадам?
      - В покоях, отведенных эрлу и графине Марвуд, сир, - чуть слышно выговорила Блейз.
      - Пожалуй, мне не следует бродить по коридорам дворца, разыскивая покои Оуэна. Увидев меня, люди могут сделать ошибочные выводы. Ты переберешься в свои покои, Блейз, они находятся прямо над моими, и я смогу входить туда по небольшой внутренней лестнице. Пусть люди строят догадки, сколько им вздумается, но никто не будет знать, когда и сколько раз я навещаю тебя.
      - О нет, нет, милорд, не надо! Я выполню все ваши приказания, но не позорьте меня перед всеми! - взмолилась Блейз.
      - Разве принадлежать королю - позор? - недоуменно уставился на нее Генрих. - Я немедленно прикажу заново отделать твои покои. Ты переберешься туда на Майский день, когда будешь избрана королевой любви и красоты всего двора. А до тех пор я останусь терпеливым влюбленным, довольствующимся только поцелуями и объятиями: в воздержании тоже есть своя прелесть.