Сама не зная почему, Вики вдруг вспомнила о Джейке Бартоне, и ей стало еще тоскливее. Заснула она нескоро и проспала долго. Когда же пробудилась, солнце уже светило сквозь брезент, а за стенами палатки слышались голоса и шум моторов.

Толком еще не проснувшись, она рывком села на постели, прижала к груди одеяло, тараща глаза, как сова. Вики увидела, что на койке она одна. Только и осталось от прошедшей ночи, что вмятина постели, тепло Гарета и тоскливая боль, которую она поторопилась загнать поглубже.

Впереди ехал Джейк на «Свинке Присцилле». Теперь она была уже не белая, не было на ней и эмблемы Международного Красного Креста. Она была выкрашена песочного цвета краской с буро-коричневыми пятнами для маскировки, которые смазывали четкие очертания корпуса и башни. Из башни воинственно торчал толстый ствол пулемета «викерс».

Башню опоясывали зеленая, желтая и красная полосы — цвета национального флага Эфиопии, ниже расположилось голубое поле с изображением льва — родовой герб старого раса, и все это было покрыто плотным слоем тонкой красной пыли.

Следом за «Свинкой Присциллой», привязанная к ней крепким канатом, двигалась «Тенастелин» — броневик Грегориуса, выкрашенный так же, как и «Свинка», с развевающимися флагами Эфиопии и раса, полная смертоносного груза. Но несмотря на весь этот воинственный антураж, вид у машины был понурый, ее бесславно втащили в лагерь, и внутри у нее что-то устрашающе лязгало и грохотало. Это и заставило Гарета Суэйлза полуодетым выскочить из своей палатки и свирепо крикнуть Джейку, как только его голова появилась в люке:

— Что там, к черту, еще стряслось?

Джейк побагровел и перекосился от ярости.

— Этот старый… — И, за нехваткой подходящих слов, указал большим пальцем назад, на Раса, который гордо восседал на башне искалеченной машины, явно не испытывая никаких угрызений совести и радостно улыбаясь Гарету. — Ему, видишь ли, мало было расстрелять тысячу пулеметных лент, нет, старому козлу понадобилось еще выгнать Грегориуса с водительского места и устроить нам такое зрелище, которое очень недурно смотрелось бы где-нибудь в Индианополисе!

— Бог ты мой! — простонал Гарет.

— Как вы поживаете? — бодро крикнул рас, словно принимал как должное восхищение своими подвигами.

— Почему ты его не остановил? — рявкнул Гарет.

— Остановить его! Господи Иисусе, а ты пробовал остановить взбешенного носорога?! Я Бог знает сколько времени гонялся за ним, пока мне удалось его перехватить!

— Что с машиной?

— Полетела коробка передач, вышло из строя зажигание, а что еще — не знаю, духу не хватило посмотреть.

Джейк устало вылез из машины и поднял защитные очки. Красная пыль забилась в его густые волосы, осела на щетине, но под очками кожа осталась чистой, и это придавало ему вид невинного ребенка с широко открытыми глазами. Он принялся стряхивать пыль с рубашки и брюк, продолжая поносить счастливо улыбавшегося раса.

— Старый болван доволен, как свинья, дорвавшаяся до грязной лужи. Разведка боем! Надо же… Цирк, мать его…

В эту минуту Джейк заметил Вики, и все его бешенство как рукой сняло, на лице появилось выражение откровенного восторга, и она почувствовала, как в ней снова зашевелилось чувство глубокой вины, от которого даже похолодело в животе.

— Вики! — воскликнул Джейк. — Господи, как я за вас беспокоился!

Занявшись приготовлением пищи у костра, Вики сумела несколько освободиться от угрызений совести. Прекрасно играя роль хозяйки, она приготовила мужчинам лепешки, жареное мясо, остатки картошки, которую они везли с собой, и яйца размером с голубиные, снесенные местными сухопарыми курами. Стол она накрыла под акациями, на нежарком утреннем солнце.

Пока она готовила, Джейк излагал результаты рекогносцировки:

— Когда рас вволю настрелялся из «викерса», используя в качестве мишеней все деревья и скалы, мимо которых мы проезжали, и оставив нас почти без боезапаса, мы все-таки сумели свернуть на север и шли на первой передаче, чтобы не подымать слишком много пыли. Скоро мы нашли удобное местечко, откуда была хорошо видна дорога из Массауы к Колодцам. Там — усиленное движение, большая часть грузовиков идет с моторизованным конвоем, но долго там оставаться мы не могли, потому что рас, Боже, благослови его миролюбивую душу, возжелал продолжить учебные стрельбы уже по живым мишеням. Остановить его было нелегко, скажу я вам. В общем, я повернул назад, и мы подъехали к Колодцам опять с западной стороны.

Джейк умолк, чтобы глотнуть кофе из кружки, а Гарет загляделся на раскрасневшуюся, хлопотавшую над костром Вики.

— Скоро будем завтракать, дорогая? — спросил он.

Не слова его, не обращение, а собственнический тон заставили Джейка внимательно взглянуть на Вики. Гарет говорил с ней так, как мужчина говорит со своей женщиной. Одну секунду Вики пристально смотрела в глаза Джейку, потом отвернулась к костру. Джейк задумчиво уставился в дымившуюся кружку.

— Как близко вы подобрались? — спокойно спросил Гарет.

Он заметил молчаливый обмен взглядами между Вики и Джейком и, удовлетворенный, удобно развалился на складном стуле, вертя в пальцах сигару.

— Я оставил машины на подъезде, а сам пошел пешком. Не хотелось подпускать раса слишком близко. Я наблюдал за их позициями около двух часов. Они хорошо окопались, их огневые точки обеспечивают прекрасный обстрел местности. Одним словом, у них чертовски надежная оборона, и надо быть сумасшедшим, чтобы полезть туда. Так что будем ждать, пока они сами к нам явятся.

Вики принесла еду. Когда она наклонилась над Гаретом, он ласково коснулся ее голой руки. Она быстро выпрямилась и пошла за яичницей. Джейк все видел, но голос его оставался ровным и невозмутимым.

— Я хотел обойти их сзади и проверить, можно ли атаковать с тыла, но как раз в это время старый рас соскучился и решил показать нам класс автомобильной езды. Господи, как я проголодался!

Набив рот, Джейк спросил приглушенным голосом:

— А что у тебя, Гэри?

— В ущелье есть места для сооружения хороших оборонительных рубежей. Я направил людей рыть окопы. Мы сумеем дать хороший отпор, если макаронники полезут в ущелье.

— Мы оставили разведчиков следить за ними. Грегориус дал сотню своих лучших людей. Как только итальянцы двинутся от Колодцев, мы сразу узнаем об этом, но хотел бы я знать, сколько у нас до этого времени. Нам дорог каждый день, чтобы как следует подготовиться, определить тактику и поучить харари, как воевать с современной армией.

Вики вернулась к столу и села.

— Нет у нас больше времени, — сказала она. — Совсем нет.

— Что это значит? — взглянул на нее Джейк.

— Вчера в полдень итальянцы форсировали Мареб и начали бомбить города и дороги. Это уже война. Настоящая война.

Джейк тихо свистнул.

— Вот это да! — сказал он и повернулся к Гарету. — Будет лучше, если расу скажешь об этом ты. Только ты можешь сдержать его.

— Тронут твоим доверием, — пробормотал Гарет.

— Я же представляю, как примет это рас. Он захочет кинуться прямо туда и отбивать противника кулаками. Конечно, он положит там все свое племя. Тебе придется малость охладить его пыл.

— И как, по-твоему, я это сделаю? Морфия ему дать? Или огреть по башке?

— А ты сыграй с ним в карты, — злорадно посоветовал Джейк.

Он отправил в рот последний кусок яичницы и встал из-за стола.

— Отличная еда, Вики, но, боюсь, мне следует заняться «Тенастелин», посмотреть, что же натворил рас. Может, еще удастся заставить ее побегать и пострелять по итальянцам.

Два часа Джейк в одиночестве колдовал над «Тенастелин». Он соорудил блок, перекинув канат через одну из самых толстых веток акации, и отвинтил винты, чтобы вытащить коробку передач целиком. Метрах в двадцати от него перед своей палаткой сидела за столом Вики и отстукивала на маленькой портативной машинке очередной репортаж. Каждый из них очень сильно ощущал присутствие другого, но оба старательно не показывали этого и делали вид, что полностью поглощены своим занятием.

Наконец Джейк резко дернул канат, коробка передач выскочила из своего гнезда и повисла, качаясь и истекая смазкой. Джейк сделал шаг назад и вытер руки ветошью, пропитанной бензином.

— Перерыв для кофе, — объявил они подошел к костру.

Он до краев налил две кружки черного кофе и отнес их к столу.

— Как дела? — спросил он, бросив взгляд на лист бумаги, вставленный в машинку.

— Пулитцеровская премия будет?

Вики засмеялась и взяла протянутую кружку.

— Лучшим людям премии не достаются.

— И тем, кому они действительно нужны, — добавил Джейк, усаживаясь напротив нее.

Ее охватило легкое раздражение оттого, что он так ловко повернул разговор.

— Черт вас побери, Джейк Бартон. Я не обязана отвечать вам, и никому другому тоже, — произнесла она тихо.

— Верно, — ответил он, — совершенно верно. Вы уже большая девочка. Но только не забывайте, что вы играете с большими мальчиками. А кое-кто из них играет очень грубо.

— Есть еще какие-нибудь предписания, господин советник?

Она с вызовом посмотрела на него и, увидев выражение его глаз, рассердилась.

— Я вовсе не хочу сражаться с вами, Вики, — сказал он мягко. — Меньше всего на свете я хочу этого. — Он проглотил остаток кофе. — Ладно, пора за работу.

— Вы отступаете с легкостью, правда?

Вики сама не понимала, что говорит, до тех пор, пока слова не вылетели. Ей тут же захотелось вернуть их обратно, но Джейк пристально посмотрел на нее своими зелеными мальчишескими глазами.

— Отступаю? — Он расхохотался. — О, милая леди! Если вы так думаете, вы очень во мне ошибаетесь и совершаете страшную несправедливость. — Он медленно подошел к Вики и стал рядом. Смеха больше не было ни в его голосе, ни в выражении глаз, когда он снова заговорил.

— Вы действительно очень милы, — сказал он, словно вдруг охрипнув.

— Джейк…

Она выдержала его взгляд.

— Я бы хотела вам все объяснить… но я сама не понимаю себя.

Он коснулся ее щеки и наклонился над ней.

— Нет, Джейк, пожалуйста, не надо… — попросила она, но не сделала ни малейшего движения, чтобы избежать поцелуя.

Но, прежде чем он коснулся ее губ своими, они услышали стук копыт несущихся галопом лошадей.

Они отпрянули друг от друга, по-прежнему глядя глаза в глаза, но тут к роще подскакал Грегориус Мариам верхом на косматой горной лошадке.

— Джейк! — крикнул он, соскакивая с седла. — Война! Уже началась! Итальянцы форсировали Мареб. Гарет только что сообщил об этом дедушке.

— Вовремя прибыл, — прошептала Вики, но ее голос слегка дрожал, и улыбка получилась неуверенная.

— Я прискакал, чтобы помочь вам с моим броневиком, Джейк. Мы должны быть готовы к сражению, — воскликнул Грегориус и бросил поводья слуге, который появился вслед за ним. — Скорее за дело, у нас мало времени — мой дедушка созвал всех своих командиров на военный совет в полдень. И он хочет, чтобы вы там были.

Грегориус повернулся и пошел скорым шагом к «Тенастелин», которая стояла с развороченным чревом. Еще мгновение Джейк постоял рядом с Вики, потом, подчиняясь ходу событий, пожал плечами.

— Только помните, — произнес он с мягкой угрозой, — я никогда не отступаю!

И пошел за Грегориусом.

Час спустя разобранная на части коробка скоростей лежала на разостланном брезенте. Джейк откинулся назад и сел на пятки.

— Да, натворил дедуля дел, — сказал он, и Грегориус торжественно подтвердил:

— Мой дедушка — очень непосредственный джентльмен.

— Скоро полдень. — Джейк поднялся. — Пойдем-ка вниз и послушаем, что он нам еще приготовил, этот непосредственный джентльмен.

Рас расположился немного в стороне от основного лагеря, вместе с ним разместилась только его личная прислуга. По крайней мере, около гектара занимали наспех поставленные тукулы — хлипкие сооружения, собственно говоря, опоры, крытые всем, что попалось под руку, — от тростника до выпрямленных керосиновых бочек. По этому бивуаку бродили сопливые дети и многочисленная женская прислуга раса, а также козы, собаки, ослы и верблюды.

Посередине всего этого базара находился шатер раса. Это была большая палатка, сплошь в заплатах, так что первоначального брезента почти не было видно. Вход охраняла стража.

За шатром раса на песке устроились рядами сидевшие на корточках воины.

— Боже мой, — воскликнул Джейк, — и это военный совет!

— Таков обычай, — объяснил Грегориус. — Присутствовать могут все, но говорить — только командиры.

В сторонке, отделенные от воинов харари узкой полосой вытоптанной земли и столетиями вражды, собрались всадники-галла. Вики показала их Джейку.

— Чудная компания, — пробормотал он. — С такими союзниками никаких врагов не надо.

Грегориус повел их прямо к палатке раса. Стражники расступились, пропуская их. Внутри было темно и жарко, пахло крепким местным табаком и острой пищей. В дальнем конце палатки несколько человек сидели на корточках тесным кольцом вокруг двоих — раса в темном шерстяном одеянии и Гарета Суэйлза в светлой шелковой рубашке и белых фланелевых брюках.

Джейк подумал было, что эти двое глубоко погружены в обдумывание стратегического плана — как оборонять ущелье Сарди, но тут же разглядел между ними на золотистом афганском ковре разбросанные игральные карты.

— Боже мой, — сказал Джейк, — он понял меня буквально!

Гарет оторвал взгляд от карт, зажатых в правой руке, и посмотрел на них.

— Слава тебе, Господи!

На его лице было написано глубокое облегчение.

— Что бы вам прийти на час раньше.

— А в чем дело?

— Старый мерзавец плутует, — сказал Гарет с едва сдерживаемым бешенством в голосе. — Сегодня утром он нагрел меня, по крайней мере, на две сотни. Должен сказать, это меня просто пугает. У этих людей нет никаких представлений о порядочности… — Гарет взглянул на Грегориуса. — Я не имею в виду ничего дурного. Но вынужден признать, я чрезвычайно поражен.

Рас кивал и улыбался самой счастливой улыбкой, глаза его победно сияли. Жестом он предложил Вики и Джейку сесть на подушки рядом с ним.

— Так не играйте, если он плутует, — посоветовала Вики.

Но Гарет состроил страдальческую мину.

— Ничего вы, старушка, не понимаете. Просто я не могу разобраться, как он это проделывает. Он изобрел новый метод. Такого не знает ни наука, ни игорные дома всего мира. Вероятно, он абсолютно беззастенчивый мошенник, но в то же время и гений. Я просто не могу не играть с ним, пока не изучу досконально его систему. — Внезапно страдальческое лицо Гарета осветилось сияющей улыбкой. — Но когда я овладею… Держись, Монте-Карло!

Гарет бросил на ковер шестерку пик. Рас, победно хихикая, покрыл ее и протянул руку к колоде.

— Бог ты мой! — простонал Гарет. — Опять!

Советники и старшие военачальники, сбившиеся в плотное кольцо, разразились восхищенными криками и поздравлениями, рас принимал их восторги, как победивший чемпион на ринге. Ухмыляясь и сопя, он потянулся к Гарету и с громким воплем «Как вы поживаете?» играючи сжал его руку. Гарет поморщился и потер это место.

— И так каждый раз, когда он выигрывает. У него хватка, как у полоумного кузнеца. Я весь в синяках.

— Как вы поживаете? — еще громче выкрикнул рас и снова потянулся к Гарету, но Гарет вытащил кошелек, и рас успокоился.

— Он дерется, пока я не заплачу.

Гарет отсчитывал монеты, а рас и его приближенные сосредоточенно, тяжело дыша, следили за этим процессом до тех пор, пока горка монет перед Гаретом не выросла до обусловленной высоты.

— На слово он не верит, — разъяснил смысл сцены Гарет, пододвигая монеты к расу, — деньги на бочку, или прощайся с рукой. Этот старый мерзавец… — Гарет снова взглянул на Грегориуса. — Нет, нет, я не имел в виду ничего плохого. Но этот старый мерзавец и матери родной не поверил бы, возможно, впрочем, не без оснований. Я потрясен! Видывал я мошенников в свое время, но этот парень всех обскакал.

В голосе Гарета звучало неподдельное уважение, сменившееся, однако, некоторой тревогой, когда он увидел, что рас собрал карты и собирается тасовать их. Он обратился к Грегориусу:

— Объясни, пожалуйста, своему дедушке, что я буду счастлив составить ему компанию в любое удобное для него время, но сейчас, мне кажется, имеет смысл сосредоточить немного внимания на борьбе с нашим общим врагом. Итальянская армия ждет.

С недовольным видом рас отложил карты и, коротко сказав что-то на амхари, открыл заседание военного совета. Первым делом он обратился к Джейку:

— Мой дедушка желает знать, в каком состоянии находится стальной эскадрон. Броневики произвели на него сильное впечатление, и он уверен, что их можно использовать с большим эффектом.

— Скажи ему, что четверть своей бронетехники он вывел из строя. У нас осталось на ходу только три автомобиля.

Рас в ответ на упрек не выказал ни малейшего раскаяния, он повернулся к военачальникам и пустился в долгое и оживленное повествование о своих шоферских подвигах, подкрепляя рассказ размашистыми жестами. Красочное описание вызвало верноподданнические возгласы одобрения, и только через несколько минут он снова нашел возможность обратиться к Джейку.

— Мой дедушка говорит, что и трех таких замечательных машин достаточно, чтобы сбросить итальянцев в море.

— Хотел бы я разделять его уверенность, — вставил Гарет.

Джейк продолжал:

— Есть еще одна небольшая трудность — у нас нет водителей и стрелков. На их обучение нужны одна-две недели.

Рас резко перебил его, словно понял, что сказал Джейк. Командиры поддержали своего военачальника одобрительным гулом.

— Дедушка предполагает атаковать позиции итальянцев у Колодцев Халди. Он намерен атаковать их немедленно.

Джейк взглянул на Гарета, тот закатил глаза к небу.

— Ответь ему, старина, — сказал он, но Джейк покачал головой.

— У тебя это получится лучше.

Гарет набрал воздуха в легкие и пустился в пространные рассуждения о самоубийственности и бессмысленности лобовой атаки, даже при поддержке броневиков, против огневых точек на господствующих высотах.

— Итальянцы должны выйти из своих укреплений. Тогда настанет наш час.

От Гарета потребовалось все его красноречие, чтобы заставить раса согласиться — хотя и против воли — ждать, пока противник сделает первый шаг, а тем временем вести наблюдение за ним с помощью разведчиков и ни в коем случае не упустить момент, когда итальянцы покинут укрепленные позиции над Колодцами и окажутся на открытой местности, где будут более уязвимы.

Хмурясь и ворча, рас все же согласился сдержать свой боевой пыл. Тут Гарета сменил Джейк, который предложил тактическое решение.

— Скажи, пожалуйста, своему дедушке, что я должен еще раз вернуться к моему прежнему предупреждению — у нас нет водителей и стрелков.

— Один броневик могу вести я, — вмешалась Вики, вдруг поняв, что ее сбрасывают со счетов.

Джейк и Гарет обменялись взглядами — между ними было полное согласие, но заговорил на сей раз Гарет.

— Одно дело — перегонять броневики, другое — водить его в бою, моя дорогая. Вы здесь для того, чтобы писать, а не ввязываться в драку.

Вики бросила на него презрительный взгляд и повернулась к Джейку.

— Джейк… — начала она.

— Гарет прав, — сразу оборвал он ее. — Я с ним согласен. Целиком и полностью.

Вики сердито умолкла, понимая, что спорить сейчас с ними бесполезно. Конечно, она не смирилась с их безапелляционным постановлением, но решила подождать более подходящего момента. Она стала внимательно слушать дискуссию дальше. Джейк объяснял, как следует использовать броневики для удара по врагу и как прорвать его оборону, чтобы эфиопская кавалерия могла смять итальянскую пехоту.

На лице раса недовольство уступило место злорадной ухмылке, глаза его горели как уголья в складках морщинистой темной кожи, и, когда он наконец стал отдавать приказания, в его голосе зазвучала властность царственного воина, не терпящего никаких возражений.

— Мой дедушка повелевает: первая атака начнется, как только враг покинет свои позиции у Колодцев Халди. В бой будет брошена вся кавалерия — и харари, и галла, — а впереди будут идти два броневика. Пехота, пулеметы «викерс» и один броневик останутся в резерве, здесь, у входа в ущелье Сарди.

— А как насчет экипажей броневиков? — спросил Джейк.

— В одном — вы, Джейк, и я, другой поведет майор Суэйлз, а дедушка будет у него за стрелка.

— Только не это, — простонал Гарет. — Этот старый придурок еще и псих кровожадный. Он представляет угрозу и для себя самого и для всех в радиусе восьмидесяти километров.

— В том числе и для итальянцев, — заметил Джейк.

— Тебе-то хорошо смеяться, не тебе сидеть в одной машине с маньяком. Грегориус, скажи ты ему…

— Нет, майор Суэйлз, — Грегориус покачал головой с холодным и отрешенным видом. — Дедушка отдал приказ. Я не буду переводить ваши возражения, хотя, если вы настаиваете, я дословно переведу все, что вы только что о нем сказали.

— Дорогой мой, — Гарет поднял руки, сдаваясь, — я почитаю за честь, что твой дедушка выбрал именно меня, все же остальное было сказано в шутку, уверяю тебя. Ничего плохого я и не думал, уверяю тебя, старина. Клянусь!

Покорившись судьбе, он смотрел, как старый рас взял в руки колоду и стал ее тасовать.

— Я на одно только надеюсь — что милые итальянцы не заставят себя ждать. Долго я этого не выдержу.