Придется ему пока что удовольствоваться этим.
      11
      АРЕС
      Маленький круглолицый человек ангельски улыбался с большого стенного экрана. Красноречивая гладкость лба над вздернутым носом указывала, что он репортер "новостей" - но на этот раз ведущий интервьюер 25-го канала не имел при себе айны
      Сейчас знаменитый Ник Корморан не задавал вопросы, а рассказывал сам.
      - Это жилой сектор номер пять, - говорил он, прохаживаясь по периметру скромного сада, - До последнего времени, на протяжении семисот лет своего существования, он был известен как Пятый блок. В отличие от усиленно охраняемого Первого блока, где в основном содержались гражданские лица, совершившие тяжкие преступления, и Второго блока, предназначенного для военных преступников, три оставшихся блока послужили пристанищем яркой коллекции нежелательных элементов, от Крисархеи несколько веков назад до более современных мятежников.
      До недавнего времени здесь помещалась часть команды корабля, чье название знакомо всем на Аресе и скоро будет знакомо всей остальной Тысяче Солнц - а именно "Телварны". - Сделав паузу, Ник открыл дверь в скромную жилую секцию. - Вот здесь они и жили. Теперь их квартира служит временным жильем для двух семей беженцев, которые любезно разрешили нам пройти.
      Открыв дверь комнаты, Корморан продолжил:
      - Здесь, как я сказал, жила только часть команды. Кок Монтроз и механик Жаим входили в штат Панарха и обитали в анклаве. Был еще связист, бывший Дулу, именовавший себя Локри, - все время до судебного процесса он провел в Первом блоке по обвинению в убийстве. - Он прошел в почти голую комнату, где видны были только пульт и аккуратно заправленная койка. Здесь жила и работала капитан "Телварны". Она и еще одна программистка, отставной коммандер Флота, проникнув глубоко в ДатаНет, не только нашли настоящих убийц, но и свергли высокопоставленный триумвират, пытавшийся отнять власть у нового Панарха.
      Ник закрыл дверь и подошел к следующей.
      - В этой комнате помещались эйя, существа с планеты, где людям больше не разрешается садиться. Насколько нам известно, двое эйя, входившие в экипаж "Телварны" - и, очевидно, имевшие темпатическую связь с ее капитаном, - это единственные представители их расы, покинувшие свою планету.
      Он прошел к третьей комнате.
      - Здесь жил мальчик-подросток, в чей организм проник геном келлийского архона - Старейшины расы - во время рейда "Телварны" на Артелион. Он первый человек, выживший после подобного случая.
      Корморан облокотился на спинку стула, серьезно и доверительно глядя на зрителя большими, влажными карими глазами.
      - Для обыкновенной шайки преступных элементов эти рифтеры слишком тесно связаны с одним из самых влиятельных... правительств в нашем сегменте галактики. Речь, естественно, идет о нашем. - Корморан вышел из квартиры. Они спасли - или, по другой версии, похитили - Крисарха Брендона нур-Аркада, доставили его в Мандалу, где никто из рифтеров еще не бывал, спасли там гностора Омилова; они завладели загадочным урианским артефактом, который десять миллионов лет хранился на Храмовой Планете в системе Парадиза, а затем потеряли его. Вот то, что нам известно. Мы знаем также, что Крисарх во время этого знаменитого рейда на Артелион подарил капитану бесценный предмет, именуемый Камнем Прометея.
      Другим лицам все вышеперечисленное принесло бы достаток и высокое положение, но команда "Телварны", видимо, не пожелала занять место в структуре Панархии. А теперь они и вовсе исчезли, - с улыбкой развел руками Корморан.
      Лейтенант Осри Омилов отвернулся от экрана, убавив звук до минимума.
      - Они как-то добрались до флотских записей и узнали, что "Телварну" в космос послал мой отец, а вы отозвали обратно. Пока это все, что они знают. Хотите послушать?
      - Нет необходимости, - ответил Брендон хай-Аркад, ныне Панарх Тысячи Солнц. Простой голубой камзол без всяких украшений показывал, что он желает держаться на заднем плане, и признаков нервозности он не проявлял. Возможно, им известно не только это - но это все, что они говорят.
      Осри подавил желание вытереть влажные ладони о свой свеженький мундир.
      Меньше чем через час начнется эксперимент по уничтожению гиперреле, доставленного на Арес рифтерским капитаном Лохиэль Маккензи. По его результатам будет видно, сможет ли атака десантных катеров на Пожирателя Солнц принести успех. Они оба будут присутствовать: Брендон - во флотском испытательном центре, Осри - в лаборатории "Юпитер", как официальное лицо по связи Флота с отцовским проектом. Лично для него исход эксперимента мало что значил, но он чувствовал сухость во рту и брожение в животе.
      Осри взглянул на Брендона. Для Панарха результат как раз имел большое значение - ведь если десантная атака невозможна, Флот не сможет помочь Вийе и ее команде, - но в спокойных голубых глазах и легкой улыбке не замечалось никаких следов напряжения. Однако Осри, наблюдая за Брендоном, задумчиво глядящим на пустой видеоэкран, вдруг подумал, что Панарх, всегда выглядевший намного моложе их общего возраста, теперь стал выглядеть старше. Нельзя было выделить какую-то отдельную черту, обусловившую эту перемену, - даже легкие мор-щипки в уголках глаз присутствовали у Брендона и раньше. Но кожа, костяк лица, и конфигурация рта, и быстрый кобальтовый взор - все вносило свой вклад.
      Как это сказал однажды отец: "В отличие от наших предков, мы стараемся продлить свою молодость до бесконечности, пока ответственность, саморазрушение, а наконец, и время не одолевают нас".
      Брендон внезапно поднял глаза, и Осри, смущенный тем, что его поймали на подглядывании, спросил:
      - Почему вы так уверены, что они говорят не все, что знают?
      - Я не уверен. Просто чутье, основанное на том, как они преподносят свою информацию. Чутье и почти верное знание того, какими источниками они пользуются.
      Осри со вздохом посмотрел на хроно. Как медленно ползет время.
      - Если хотите, чтобы я вас понял, говорите проще. Я не обладаю вашей загадочной способностью воздвигать горы информации на основе пары не связанных между собой фактов.
      Брендон со смехом присел на край стула.
      - Тут нет никакой загадки - просто широкий доступ плюс развитое чувство самосохранения. - Он указал на пульт, и простое кольцо Верховной Фанессы блеснуло у него па мизинце. - То, о чем догадывается Корморан, а теперь уже и все прочие службы новостей, состоит в следующем: "Телварну" послали на Пожиратель Солнц. Догадаться об этом достаточно просто: их нет ни на Аресе, ни на одном из сборных пунктов, мы их не расстреливали, и в их команду входит троица келли и недавно вышедший в отставку офицер Флота, известная как выдающийся программист. А через рифтеров, примкнувших к Флоту, "новостям" стало известно, что должарианцам нужны темпаты. Но они не станут обнародовать свои догадки, пока не получат доказательств - ошибка повлекла бы за собой крайне нежелательные последствия. Хорошие репортеры не лгут - они просто строят предположения на основе известных фактов.
      Одри кивнул.
      - И о том, что это произошло в действительности, знают только мой отец, командование Флота, Верховная Фанесса, супруга покойного Эренарха и ваша подопечная. Ну и мы с вами.
      - Еще Мандериан, Должарский консультант Элоатри - и "новости", вероятно, это тоже вычислили. Большого ума тут опять-таки не требуется. Все упомянутые лица известны своим умением держать язык за зубами. "Новости" не просят у нас интервью, поскольку знают, что мы все равно ничего не скажем, и в то же время остерегаются выступать с информацией, которая может оказаться ложной.
      - Допустим, они каким-то образом выяснят правду - какой в этом вред? Сделанного не воротишь - и я думаю, что командование не станет менять свои планы из-за рифтеров. - Не успев сказать это, Осри понял, что говорит не то, но Брендон лишь слегка пожал плечами.
      - Командование не станет менять свои планы, но меня могут вынудить изменить мои, - ответил он после долгой паузы. Осри медленно кивнул.
      - Вы будете участвовать в атаке. Я это понял уже некоторое время назад. - Он хотел добавить еще что-то, но промолчал,
      Улыбка Брендона приняла саркастический оттенок, но мягкий юмор в глазах смягчал сарказм.
      - Язык проглотил? Ты всегда высказывался о моих действиях, этике и мотивах с замечательной откровенностью.
      Кровь бросилась Осри в лицо, и жесткий воротник мундира вдруг стал тесным.
      - Раньше все обстояло по-другому.
      - Ну да - тогда ты полагал, что превосходишь меня в моральном отношении, - уже не скрывая юмора, сказал Брендон. - Что же, собственно, изменилось? Многие продолжают думать, что я лишен какой бы то ни было морали.
      С тех жутких дней на "Телварне" Осри только раз видел его пьяным - в ночь после отлета рифтеров, - а о сексе молва и вовсе умалчивала; Осри подозревал, что последнее время Брендон ведет себя еще воздержаннее, чем он сам.
      При мысли о Фиэрин Осри ощутил прямо-таки радиоактивный жар.
      - Прости! - засмеялся Брендон. - Мне не следовало вызывать тебя на откровенность. Ты все равно будешь молчать, верно? Из уважения если не ко мне, то к сану, навязанному мне обстоятельствами?
      В этот миг Осри понял, что слова, сказанные им в пылу гнева несколько месяцев назад, возымели действие - что Панарх, несмотря на разницу их положений, считается с его мнением.
      Осри уже довольно давно осознал, что заблуждался насчет Брендона и был неправ почти во всем, что говорил, - однажды ночью он полностью раскаялся в своей слепоте и с тех пор по крайней мере держал язык за зубами, что доставляло ему некоторое утешение. Он заблуждался не только относительно Брендона, по и относительно рифтеров - отчасти поэтому он и вызвался в присутствии верховного адмирала занять место на рифтерском корабле. Это решение он принял ещё и потому, что думал, что Брендон как Панарх в тот момент хотел именно этого - и лишь потом, наедине с собой, признал свою ошибку. Впрочем, Брендону это все равно, полагал он, - тот слишком занят восхождением к новым высотам власти и престижа и давно выбросил из головы старые предрассудки на свой счет.
      "А между тем мне следовало бы перед ним извиниться", - подумал Осри теперь. Как перед любым своим другом, военным или штатским, по отношению к которому был несправедлив.
      - Я прошу у вас прощения, - сказал Осри, - за все, в чем обвинял вас, когда мы были у рифтеров, - и еще раньше, когда мы были мальчишками...
      Сознавая, что этого недостаточно, он оттянул воротник. Что же теперь, пускаться в пространные объяснения? Или, еще того хуже, избрать трусливый путь, заняв позицию подданного, взывающего к монарху о милосердии?
      Но, подняв глаза, он понял, что ничего больше говорить не надо, и впервые возблагодарил судьбу за острую наблюдательность Брендона.
      - Если вспомнить, сколько трудов я приложил, чтобы заставить всех - а в особенности моего бесценного старшего брата - поверить во все это, то, пожалуй, следует порадоваться своему успеху.
      - Все эти пьянки и связи с женщинами, наверное, были для вас сущим мучением, - посочувствовал Осри.
      Брендон запрокинул голову и от души расхохотался, заразив и его. Это смыло всякий обидный осадок, и Осри спросил:
      - Ладно, если начистоту - зачем вы хотите отправиться к Пожирателю Солнц? Там вы сможете быть только наблюдателем, и если корабль, на котором вы будете, попадет под выстрел, наше положение станет еще хуже прежнего, даже в случае победы. Ваше место здесь. Панархи и Кириархеи не участвовали в боевых действиях с тех пор как... - Осри порылся в своих скудных исторических познаниях и пожал плечами. - Ну, не важно. Даже ваш отец не был при Ахеронте, хотя Эсабиан убил вашу мать.
      - Ты мыслишь, как Дулу, Осри. С их точки зрения, мое участие в атаке действительно не имеет смысла. Этим я символически поставил бы себя на одну доску с Эсабианом - и он тоже это понимает, судя по представлению, которое он устроил в Изумрудном Тронном Зале. Он очень хорошо понял символику того, что мой отец остался в Мандале, послав своих подчиненных подавить мятеж у Ахеронта, - и это, думаю, еще усилило жажду мести, план, который он вынашивал двадцать лет. Но меня это не волнует. - Брендон прошелся по комнате, сцепив руки за спиной. - Мое появление у Пожирателя Солнц послужит не менее символическим актом для рифтеров, которых мы медленно и с великим трудом переманиваем на свою сторону. Мне нужно, чтобы они в меня поверили хотя мои сторонники и противники в стане Дулу не только этого не понимают, но активно препятствуют этому.
      Осри, чей мозг работал на полных оборотах, кивнул:
      - Вы нужны им здесь, чтобы создать видимость иерархии - даже если мы потерпим поражение и от Панархии останется только эта видимость.
      - Вечная борьба за престиж, - согласился Брендон. - Теперь они еще сильнее цепляются за старые традиции. В данный момент я работаю над тем, чтобы объединить два взгляда - рифтерский и дулуский; это позволит мне сохранить свою наследственную базу власти, если - когда - я все-таки отправлюсь на войну. Но кто-то прикладывает не меньше усилий, чтобы мне помешать. И в Малом Совете, и на светском вечере я постоянно наталкиваюсь на противодействие, и оно постепенно набирает силу.
      - Вы уверены, что это не плод вашего воображения? - нахмурился Осри. Я лично сталкивался только с общим мнением о том, что вы останетесь на Аресе, поскольку такова традиция.
      Брендон, сделав быстрый отрицательный жест, прислонился к пульту.
      - Противодействие существует, причем активное, и возглавляет его человек, владеющий искусством высшей школы уланшу - добиваться наилучших результатов, прикладывая минимум энергии. Вспомни, что ты сам сказал о моем отце и Ахеронте, и посмотри на "Телварну" в этом свете.
      Осри посмотрел и поморщился - он терпеть не мог вторгаться в чужую личную жизнь. Но когда он заговорил, голос его звучал ровно:
      - "Новости" еще не знают о нашем союзе с рифтерами, но уже намекают на ваши близкие отношения с Вийей. Они решат, что вы хотите пожертвовать всем лишь ради того, чтобы спасти ее.
      - Вот именно. И если это произойдет, вся моя работа пойдет насмарку и я лишусь возможности сделать что-нибудь для рифтеров, которые до сих пор существовали, благополучно и не очень, по ту сторону нашего закона. Мне придется остаться здесь.
      Осри вздохнул и посмотрел на хроно.
      - Нам пора. Однако все это чисто умозрительные рассуждения. Вы сами сказали, что люди, которые знают, умеют держать язык за зубами, и у них нет причин желать, чтобы ваш союз с рифтерами развалился. Это было бы самоубийство - у нас каждый корабль на счету.
      - Ошибаешься, Осри, - возразил Брендон, открывая дверь. - Есть один человек, которому нет дела до союза с рифтерами, который полагает, что мой долг - остаться здесь, который обладает значительным и всевозрастающим влиянием... и знает о миссии "Телварны" и даже непосредственно участвовал в ее отправке.
      - Только не мой отец, - торопливо заметил Осри. - Его единственное желание - спасти Пожирателя Солнц.
      - Верно - это не Себастьян. - Они сели друг против друга в капсуле личного транстуба Панарха. - Подумай как следует.
      Но Осри не нужно было думать. Теперь его мысль повернула в новом направлении, совпадая с некоторыми личными наблюдениями.
      - Ваннис, - выпалил он, и во рту у него снова пересохло.
      Себастьян Омилов, облокотившись на свой пульт, с тяжелым сердцем смотрел в огромный иллюминатор лабораторного модуля. Снаружи, над поверхностью Колпака, в облаке индустриальных газов и пыли сверкали яркие вспышки - это поврежденный крейсер буксировали в ремонтную яму. Серебристый овал корабля уродовали вмятины и разрывы, на месте одной из рапторных башен зияла дыра, и в ней шли сварочные работы. Пламя, бьющее из радиаторов, отбрасывало огромные тени, гораздо темнее теней от гигантского солнца, чья гравитация защищала Арес от нападения.
      По крайней мере пока. Гностор отвел взгляд от корабля и произнес:
      - Наводка на объект. - В окне послушно возник прицельный квадрат, ограничивающий недоступный невооруженному глазу кусочек неба, где в световой минуте от станции кружила по своей орбите испытательная капсула.
      - Что вы полагаете там увидеть? - скептически, с оттенком нетерпения спросил сзади Джеп Хуманополис.
      Поскольку Омилов не был допущен на последнюю стадию переговоров, с рифтхавенским синдиком он встречался всего лишь второй раз, но понимал, что за этими жестокими глазами и саркастической улыбкой скрывается незаурядный ум. Хуманополис, хоть и не принадлежал к Дулу, был не менее сложен и не менее трудно поддавался разгадке.
      - Ничего, - ответил Омилов, Он чувствовал себя неуютно - не оттого, что должен был вдобавок ко всему соблюдать дипломатию, а из-за своего опального положения. Он перевел взгляд на ряды экранов, которые покажут во всех подробностях тест на разрушение урианского гиперреле, доставленного на Арес рифтерским капитаном Лохиэль. - Если команда из Энергетики хоть сколько-нибудь разобралась в технике квантового уровня.
      - Я так и не поняла как следует то, что вы объяснили, - сказала Элоатри. Многочисленные приборы ее, видимо, интересовали не больше, чем живописная картина космоса, - Верховную Фанессу, как всегда, гораздо сильнее занимали присутствующие в лаборатории люди.
      - Это потому, что я сам толком не понимаю. Могу лишь повторить то, что сказал Клоус из Энергетики: гранулярность работы урианской гиперрации близка к теоретическому максимуму. В отличие от человеческой техники, каждый аспект ее структуры вплоть до внутриатомного уровня играет свою определенную активную роль - вернее, несколько ролей.
      - Это вы и раньше говорили, - пожала плечами Элоатри. - Мне как-то понятнее то, что одна молодая женщина - которая потом стала профетом сказала о Сердце Хроноса после четвертой экспедиции на Храмовую Планету.
      - И что же она сказала? - спросил рифтер.
      - Что при виде его она чувствует, что оно просто не может быть другим - что любая перемена в нем привела бы к разрушению.
      - Что-то я не улавливаю разницы между теологией и энергетикой, фыркнул Хуманополис.
      - Когда вы побываете на Дезриене, Джеп, - улыбнулась Элоатри, - то даже и пытаться не станете.
      Омилов с удовольствием прислушивался к их диалогу. Элоатри, очевидно, играла на переговорах ключевую роль, и в результате между этими двумя возникли неформальные отношения, развившиеся потом если не в дружбу, то в дружеское перемирие. Омилову Элоатри сказала, что рифтер напоминает ей ее деда.
      Но странное высказывание о Сердце Хроноса вызвало у гностора внутренний холодок. Быть может, теософское восприятие этой женщины открыло то, что было не под силу пси-энергии - по крайней мере до тех пор, пока в пламени должарской войны не родилось странное получеловеческое Единство, находящееся сейчас на Пожирателе Солнц? Эта мысль снова подвела его слишком близко к Сновидению, в подлинности которого он больше не сомневался. Он взглянул на Элоатри: была ли ее плата за предательство столь же высокой, как у него самого? Товр Иксван сказал ему незадолго до суда и последующего бунта: "Один из основных принципов номики гласит, что страдание не обладает конвертируемостью".
      - Три минуты до эксперимента, - объявила Изабет, его старший техник. Благодарный за возможность отвлечься, Омилов сосредоточил внимание на экранах. В основном это были обычные компьютерные дисплеи; один из них показывал флотский контрольный центр, откуда, собственно, и проводилось испытание, на центральном же был виден сам испытательный модуль. Странная, почти органического вида урианская машина была закреплена в длинном каркасе, и паутинное дуло излучателя целило прямо в нее. Газовая дымка отсутствовала: на испытательном полигоне вакуум был намного чище.
      Омилов с близким к страданию чувством сознавал, что его присутствие здесь столь же символично, как присутствие Верховной Фанессы и рифтерского магната. Тест проводят техники Флота, а его группа только наблюдает - его знание культуры Уров не включает в себя знакомства с их техникой.
      До открытия Пожирателя Солнц был известен только один урианский артефакт предположительно не художественного назначения - Сердце Хроноса, и его Хранители запрещали доступ к нему. Человечество знало Уров насколько можно знать расу, исчезнувшую из вселенной десять миллионов лет назад, - только по их произведениям искусства, от субмикроскопических фрактальных кристаллов в Облаке Неизвестного на Шаденхайме до Обреченных Миров, разбросанных как по Тысяче Солнц, так и за ее пределами. А их гибель - или исчезновение - знаменовал Рифт, хаотический вселенский провал, малая доля которого вклинивалась в Тысячу Солнц.
      Омилов покрутил головой, разминая напряженные шейные мышцы. На экране, показывающем испытательный центр, среди серых флотских роб мелькнуло что-то голубое. Панарх шел за адмиралом Нг между рядами рабочих пультов - профиль исполнен задумчивости, руки сцеплены за спиной. Невозможно угадать, что он думает о происходящем и насколько важен этот эксперимент для его личных планов. "Что само по себе показательно", - устало подумал Омилов.
      Он тяжело вздохнул. То, что раньше принадлежало ему, теперь перешло к его сыну: персональное доверие правителя Тысячи Солнц. Гностор взглянул на Осри - тот стоял в задней части лаборатории, прямой и подтянутый в своей флотской форме. Интересно, надевает ли он когда-нибудь штатское? Или я вижу его, только когда он на службе?
      - Одна минута до поступления данных, - сказала Изабет. - Первый этап завершен. Сигнал гиперрации без изменений.
      Омилов, хотя решил не делать этого, невольно оглянулся на дипластовый иллюминатор. Изабет не может знать, чем завершился этот первый этап, но то, что случилось, уже случилось, и они узнают результат через шестьдесят секунд. Отсутствие реакции со стороны гиперрации еще ничего не значит: невозможно предугадать, как отразится на ней то, что происходит в гиперреле.
      Меж замыслом и реальностью,
      Меж движением и действием
      Лежит Тень,
      - тихо произнесла Элоатри.
      - Что? - Омилова пробрало ознобом от этих слов.
      - Это просто стихи, которые я видела в Нью-Гластонбери. Они вырезаны на алтаре.
      - Люди на Утерянной Земле верили, что мгновение между разрядом молнии и ударом грома имеет волшебную силу, - с ядовитым смешком сказал Хуманополис. - Но на Рифтхавене молний нет.
      Их взгляды обратились к экрану, когда вспышка света в иллюминаторе подтвердила окончание первого этапа. На экране сверкнула такая же вспышка разряд излучателя, - и гиперреле засветилось, словно возвращая обратно энергию, поступившую в него со сгустком ультраплотной материи. Экран на секунду померк, затем изображение восстановилось: крепящий каркас гиперреле тоже светился, раскалившись добела.
      - Все параметры без изменений, - сообщила Изабет. - Эффект излучателя оказался непродолжительным. Это исключает стандартную десантную атаку.
      Эти слова вызвали у Омилова почти физическую боль. Теперь даже у него может не остаться иного выбора, кроме уничтожения станции. Но возможно ли оно - уничтожение? При этой мысли Омилов ощутил странную смесь надежды и страха.
      Манипулятор протянул к гиперреле свое щупальце с плоским диском квантового блока. Тот прилип к поверхности урианской машины. Гносторы энергетики надеялись использовать информационные тропизмы этого материала, только одни способные контролировать работу машины, для ее разрушения.
      По лаборатории внезапно пронесся пронзительный стон - ни дать ни взять тот огромный гонг под волосяным смычком одного из китари на знаменитом концерте, который дал здесь, на Аресе, Брендон несколько месяцев назад.
      - Второй этап завершен. Сигнал из гиперрации
      И остальные гиперрации сигналят точно так же. Интересно, что думают на этот счет должарианцы?
      Манипулятор убрал руку. Снова вспышка излучателя - но на этот раз в ней змеились темные вены. В иллюминаторе вспышки не было. Отдельные части гиперреле светились колеблющимся пламенем, словно болотные огни, которые довелось однажды видеть Омилову, - другие части погасли, утратив характерное красное свечение урианской техники.
      В испытательном центре крикнули "ура", Омилов же чувствовал странную пустоту. Теперь они удостоверились как в возможности уничтожения станции, так и в том, что на нее можно высадить десант. Захочет ли Флот рисковать своими людьми в такой операции? Омилову показалось, что голубые глаза Панарха с экрана смотрят прямо на него - может быть, Брендону известно, где расположен передающий имиджер, и он таким образом посылает свое сообщение? Но кому?
      Элоатри и Хуманополис вышли, техники занялись анализом информации, и Омилов на мгновение остался один.
      Потом к нему подошёл Осри и молча стал рядом, глядя в иллюминатор. Омилов бросил на сына быстрый, испытующий взгляд - взгляд отца на своего взрослого сына, когда тот не видит, - и решил, что Осри выглядит неплохо. Вид у него отдохнувший и более спокойный, чем когда-либо на памяти отца.
      - Ты ничего не хочешь добавить к моему рапорту? - с легким смущением спросил наконец Осри.
      - Нет, сын, не хочу. Спасибо. Я сам представлю свой вариант на генеральном стратегическом совещании.
      Осри молча поклонился, удивив отца нехарактерным для себя дулуским жестом, и вышел.
      "Все дело в его отношениях с наследницей Кендрианов, - подумал Себастьян. - В то время как все мы словно постарели на десять лет после недавних переживаний, мой сын выглядит так, словно те же десять лет с себя сбросил". Эта мысль слегка развеселила Омилова, но только слегка. Он надеялся, что Осри не унаследовал его злосчастной склонности к моногамии. В короткий, но стремительной карьере Фиэрин не видно ничего такого, что отличало бы ее от прочих Дулу. Омилов подозревал, что сын его имеет очень мало опыта в сердечных делах - лучше бы он перенял у матери ее аппетит к перемене любовников, чем на всю жизнь влюбился не в того человека.
      Омилов невидящим взором уставился на свой пульт, показывающий теперь испытательный полигон, где фигуры в скафандрах воздвигали лабораторный модуль вокруг поврежденного гиперреле. Эксперимент будет продолжаться в рабочей обстановке все в том же безопасном удалении от Ареса, но сам гностор почти не будет принимать в нем участия. Его работа, если не считать нескольких мелких задач, в основном завершена. Решение больше не зависит от него - и он знал, что проиграет.
      "Нас, желающих сохранить станцию, только двое, - подумал он. - Я и Панарх. А он хочет спасти станцию только потому, что там находится его рифтерская любовница".
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      12
      МБВА КАЛИ", СБОРНЫЙ ПУНКТ
      У ПОЖИРАТЕЛЯ СОЛНЦ
      ...Корабль стонал и трещал, медленно разрушаемый беспощадной хваткой черной дыры. На Мандроса Нукиэля накатила тошнота - это отказали гравиторы. Растущие приливные силы выбросили его из командного кресла и несли головой вперед к черной дыре. Голову и ноги тянуло прочь от солнечного сплетения черная дыра распинала его в паутине искривленного пространства-времени.
      Такому же противоестественному искривлению подвергалось его нутро, и его выворачивало наизнанку. Напор на диафрагму усиливался, не давая дышать. Перед глазами стоял красный туман, кожу головы покалывало.
      На главном экране сращенный диск вокруг аномалии переливался цветами, у которых не было названия; клубки возмущенной материи вились вокруг, словно волосы на голове ведьмы. Ведьма разинула черную пасть, и корабль втянуло в нее...
      Мандрос Нукиэль проснулся скованный параличом, тяжело дыша. Прошла целая вечность, прежде чем кошмар отпустил его.
      - Свет, - прохрипел он, медленно садясь. Слабое ночное освещение прогнало тени и вернуло каюте привычный вид. Он спустил ноги с койки теплый ковер на полу был успокаивающе реален. Нукиэль потер руками лицо и выпрямился.
      Сознание твердило ему, что название злосчастного рифтерского корабля простое совпадение с тем, что ему привиделось, но подсознание, очень окрепшее ночью, уверяло в обратном. Нукиэль не мог отделаться от видения, зазвавшего его на Дезриен, - видения, где Богиня в образе Ведьмы разрушила его небесное жилище.
      Он прошлепал босиком к пульту, рассеянно накинув по дороге халат из шанта-шелка. Сиденье холодило тело сквозь тонкую ткань. В окне на экране появилась Элоатри - это был ее ответ на запрос об этих снах. Он снова с благодарностью отметил, что она говорит с ним из сада Обители - пестрые цветы и изумрудная трава служили визуальным антонимом наготе космоса, служившего ей фоном в его видении. У Богини, явившейся ему, было лицо Верховной Фанессы. Элоатри не пугала его, но и не успокаивала.
      - Я уже говорила вам над Дезриеном, что Богиня не оставила нам послания для вас, но вы сами заметили, что кое-какие моменты призвавшего вас видения предвосхитили вашу теперешнюю ситуацию. - Она устало улыбнулась. - Одно несомненно: ни вы, ни я не знаем, в каком облике Она предстанет перед вами в следующий раз.
      Он тряхнул головой, невнимательно слушая знакомые слова и замечания, отмечая, как тианьги, подстраиваясь под сад Элоатри, переходит на летние запахи. Предвосхитили, ничего не скажешь! Он не мог придумать лучшего воплощения Ведьмы, Богини-Разрушительницы, чем зияющая пустота черной дыры.
      Верховная Фанесса закончила говорить, и на экране появилось стилизованное изображение Диграмматона. Нукиэль убрал его и вызвал собственное письмо к Элоатри, чтобы закончить его. До отправления следующего курьера осталось меньше шести часов.
      Но не успел он приняться за дело, пульт тихо загудел.
      - Нукиэль слушает, - ответил командор.
      - Это Асавар. Корреляции по звездным измерениям закончены. Вы приказывали немедленно уведомить вас об этом.
      Страх, не совсем еще оставивший Нукиэля после кошмара, окреп заново, когда он заметил напряженность в глазах лейтенант-коммандера. Офицер, почувствовав, видимо, реакцию командора, слегка улыбнулся и кивнул:
      - Как я и боялся, радиус Пожирателя Солнц расширяется. Если соотнести мощность Пожирателя Солнц с количеством материи, падающей в черную дыру, мощность их оружия возрастает с той же скоростью. - В окне на экране возник график, иллюстрирующий доклад Асавара, - Показатели похожи на метку цефеиды [Пульсирующая переменная звезда], - продолжал офицер, - но с каждым циклом выходят на чуть более высокий уровень - возможно, в итоге работы сходного механизма.