Рейчел мчалась с бешено бьющимся сердцем за Брейвом. За ней по пятам следовал запыхавшийся Рейнолдс. «Прошу тебя, Господи, спаси и помилуй ее!» Сэр Генри вновь взялся за старое. Иначе и быть не могло. Что еще могло привести мать в Уикс-Энд?
      В холле собралось не менее десятка слуг. Вдовствующая графиня стояла на лестнице, в ужасе прикрыв рот рукой. Один из лакеев опустился на колени рядом с женщиной, лежавшей ничком на каменном полу. Он держал ее за запястье, пытаясь нащупать пульс.
      Брейв тоже опустился на колени. Он что-то приказал слуге, и тот помог ему перевернуть мать.
      Рейчел рухнула на колени рядом с ним, ушиблась, но не почувствовала боли. Брейв попытался загородить от нее мать, но она его оттолкнула.
      Силы небесные!
      – Это не она, – пробормотала Рейчел. Повернувшись, она встретила ошеломленный взгляд Брейва, и из груди ее вырвался крик: – Это не она!
      Теплые руки легли на ее дрожавшие плечи.
      – Это она, Рейчел. – Он говорил спокойно, но глаза его потемнели от отчаяния.
      – Нет! – крикнула Рейчел, вырываясь из его рук.
      Видимо, с этой женщиной произошел несчастный случай. Не может быть, чтобы такое могло сотворить человеческое существо.
      Может быть, перевернулся экипаж, и несчастную выбросило на дорогу? Поэтому она вся в крови и ссадинах, одежда покрыта грязью. Должно быть, семья этой женщины ждет ее возвращения. И тревожится.
      Рейчел повернулась было к Брейву, хотела сказать, что надо связаться с семьей этой женщины, но тут что-то прикоснулось к ее колену.
      Она замерла, по спине побежали мурашки.
      «Не смотри вниз. Не смотри вниз», – подсказывал внутренний голос.
      Но она посмотрела. Грязная окровавленная рука лежала на ее колене.
      – Рей…чел.
      Она знала этот голос. Он принадлежал матери. У Рейчел потемнело в глазах. Она испуганно отпрянула от окровавленных пальцев. Брейв что-то говорил, но Рейчел не слышала из-за шума в ушах. Он протянул ей руку, она уклонилась, и ее лицо оказалось в нескольких дюймах от лица матери.
      Ей удалось откатиться в сторону и встать на четвереньки. И тут ее вырвало прямо на пол.
 
      – Выпей, – сказал Брейв, протягивая ей бокал.
      – Что это?
      Они находились в кабинете Брейва, ожидая, когда доктор Фелпс закончит осмотр ее матери. Рейчел сидела в кресле у окна. Зеленые бархатные шторы были раздвинуты, пропуская в комнату лучи предзакатного солнца.
      – Это бренди. Оно успокаивает нервы, – сказал Брейв. Она не стала пить бренди и заявила:
      – Было бы странно успокоиться в сложившейся ситуации.
      – Позволь с тобой не согласиться, – возразил Брейв. – Это как раз тот случай, когда необходимо проявить спокойствие и здравомыслие. Неконтролируемые эмоции ведут к принятию необдуманных решений, а следовательно, к еще более сильной боли. – Это он испытал на собственном опыте.
      Рейчел вздернула подбородок. Глаза ее потемнели.
      – О каком здравомыслии может идти речь после того, что этот зверь с ней сотворил? Ведь я ее дочь.
      – А я твой муж. И собираюсь остаться им в последующие сорок лет. А в данный момент я хотел бы, чтобы ты выпила бренди. – Он вложил ей в руку бокал.
      Она застонала в напряжении, но не уронила бокал на ковер, как это сделала бы на ее месте другая женщина, из тех, что Брейвен знал. Рейчел была своенравной, но не капризной.
      Миранда, к примеру, непременно уронила бы бокал.
      Сравнение потрясло Брейва. Однако, учитывая тот факт, что он решил помочь Рейчел из-за ошибки, которую допустил с Мирандой, сравнивать этих двух женщин было вполне естественно. Как ни странно, но сравнение оказалось не в пользу Миранды.
      Брейв знал, что у Миранды масса недостатков, но, как влюбленный мужчина, предпочитал их не замечать. Он чувствовал себя виновным в смерти Миранды, потому воспринимал ее как невинную жертву. Сравнивая Миранду с Рейчел, он вдруг понял, что все это не так, однако ему не хотелось об этом думать.
      Особенно когда женщина, которую он сравнивал с Мирандой, проявляла такое упрямство.
      – Я не хочу опьянеть к тому времени, как доктор Фелпс спустится вниз после осмотра матери.
      У Брейва разболелась голова.
      – Можешь не пить целый бокал. Только глотни. Прошу тебя.
      Слова «прошу тебя» сделали свое дело. Он видел это по ее лицу. Она поднесла бокал к губам и сделала глоток. Он улыбнулся.
      – Ну как? – спросил он, поймав на себе ее пристальный взгляд.
      Рейчел покачала головой:
      – Никак. – Она сделала еще глоток. – Как ты думаешь, она поправится?
      Он не нашелся что ответить. Ему приходилось видеть мужчин, избитых так же жестоко, как Мэрион Уэстхейвер. Они не только выжили, но даже хвастались следами побоев. Однако Брейв никогда не видел зверски избитую женщину. Он не знал, может ли женщина, подобно мужчине, выжить после случившегося. Мужчина по своей природе груб, вынослив, мать Рейчел хрупкая и миниатюрная.
      – Да, – солгал Брейв. – Думаю, она поправится.
      Страх в глазах Рейчел сменила надежда.
      Брейв понимал, что сейчас чувствует Рейчел. Он чувствовал ту же беспомощность, когда выудил тело Миранды из пруда, и испытал то же нежелание верить. Он понимал, что она мертва, но продолжал твердить, что этого не может быть, что это не она и что, должно быть, произошла какая-то ужасная ошибка.
      Рейчел по крайней мере еще могла надеяться, что мать поправится. У него такой надежды не было. Когда он нашел Миранду, она была мертва. На ней была та же одежда, в которой она приходила к нему. Это означало, что она покончила с собой сразу же после его отказа.
      – Во всем виновата я.
      Он вздрогнул, услышав, как она озвучила его мысли.
      – Что ты сказала?
      – В том, что он… В том, что ее избили, виновата я. – Голос Рейчел дрогнул. – Я виновата во всем.
      – Ты ни в чем не виновата, – сказал он.
      Рейчел рассмеялась и отпила большой глоток бренди. Брейв уже пожалел, что дал его ей. Он надеялся, что бренди ее успокоит, но теперь понял, что она хочет с его помощью забыться. Избавиться от чувства вины, которое становилось невыносимым.
      Прежде чем она сделала очередной глоток, Брейв отобрал у нее бокал.
      – Если виновата не я, то кто же? – спросила она, когда он вернулся к ней.
      Он помедлил мгновение, сделав вид, что обдумывает ответ.
      – Ну-у, не знаю. Возможно, сэр Генри? – Ему не понравилось, что она занимается самоистязанием. Рейчел – человек действия. Она не тратила времени на то, чтобы сокрушаться о прошлом.
      В отличие от него.
      Но у него все было по-другому. Он действительно был виноват в смерти Миранды.
      – Нельзя всю вину взваливать на сэра Генри. Моя мать, выходя за него замуж, знала, что это за тип. Но ее тоже нельзя винить, она вынуждена была это сделать.
      Брейв приподнял бровь, но благоразумно промолчал.
      – А меня можно винить. Она вышла за него замуж, потому что хотела обеспечить меня! И вот что из этого получилось.
      Рейчел закрыла лицо руками и зарыдала.
      Долгие годы, когда она наблюдала, каким ужасным издевательствам подвергается ее мать, не прошли для нее даром. Чувство вины и беспомощности угнетало ее. В отличие от Рейчел Брейв не позволял себе роскоши выплакаться. Вместо этого позволял Фелпсу совать нос в его дела, выкачивать из него информацию, обливать его ледяной водой, после чего он в полном изнеможении, рухнув в постель, засыпал.
      Брейв опустился на ковер и отвел руки, которыми она закрывала лицо.
      – Рейчел, сколько тебе было лет, когда умер твой отец? Тринадцать?
      – Четырнадцать.
      – Могла ли ты в то время содержать себя и свою мать? Она в смятении уставилась на него:
      – Что ты имеешь в виду?
      – Могла ли ты работать в швейной мастерской или же стать камеристкой?
      Рейчел покачала головой:
      – Я ничего не умела делать.
      – Ты воспитывалась, как подобает юной леди. Предполагалось, что тебе следует научиться лишь управлять хозяйством. Будь ты старше или получи другое воспитание, возможно, нашла бы себе занятие, которое позволило бы твоей матери не выходить замуж за Уэстхейвера. Но ты не могла этого сделать. А если бы даже смогла, твоя мать не пожелала бы, чтобы ты это делала. Она предпочла выйти замуж, чтобы дать тебе возможность продолжать жить так, как ты привыкла. Она сделала это ради тебя, а не из-за тебя.
      – Это одно и то же, – упрямо повторила Рейчел. – Если бы не я, ей не пришлось бы выйти замуж за этого негодяя!
      – Это был ее выбор, – крикнул Брейв. – Это не твоя вина. Ты не можешь контролировать поступки своей матери или сэра Генри.
      «Зато ты мог контролировать поступки Миранды».
      Он чуть было не упал на спину, но удержался, продолжая придерживать пальцами ее голову.
      – Ты была ее ребенком, и тебя нельзя винить в том, что делала твоя мать или кто-либо другой. Разве ты не пыталась все эти годы заставить ее уйти от него? Разве не планировала начать бракоразводный процесс, хотя всего несколько дней назад мать сказала тебе, что не хочет пока разводиться?
      Рейчел кивнула.
      – Почему в таком случае ты так упорно обвиняешь себя в том, что твоя мать по наивности поверила человеку, который только и делал, что причинял ей боль?
      Рейчел смотрела на него так, словно увидела впервые. Брейв не винил ее. И себя тоже не чувствовал виноватым. Он поднял Рейчел с кресла и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему. По его щеке скатилась слезинка.
      Долго еще будет продолжаться осмотр?
      Рейчел не отрываясь смотрела на дверь комнаты, где лежала мать.
      К тому времени, как их пригласили войти, Рейчел уже успела взять себя в, руки.
      Наконец дверь открылась, и из комнаты выскочили две служанки. Рейчел медленно поднялась.
      В коридор вышел Фелпс. Заметив Рейчел, он улыбнулся.
      – Как она? – спросил Брейв.
      – Могло быть и хуже, – уклончиво ответил доктор. – Внутренние органы, судя по всему, не повреждены. Надеюсь, через некоторое время она полностью поправится.
      Держа за руку Брейва, Рейчел с облегчением улыбнулась. Он ободряюще пожал ее пальцы.
      – Однако, – продолжил Фелпс, – ей придется несколько недель пролежать в постели. Ушибы ребер и вывихнутое плечо будут еще некоторое время причинять боль при любом движении. Через несколько дней синяки и ссадины начнут постепенно проходить, отеки тоже спадут.
      – Можно мне увидеть ее? – спросила Рейчел. Фелпс отступил на шаг от двери.
      – Разумеется, можно. Она о вас спрашивала. Сознание у нее сейчас несколько затуманено. Чтобы облегчить боль, я дал ей лауданум.
      Поблагодарив доктора, Рейчел, прежде чем войти в комнату, крепко обняла мужа. Он замер, но не попытался высвободиться из ее рук, словно не замечая, что за ними наблюдают доктор и служанки.
      – Спасибо, – шепнула она и быстро вошла в комнату.
      – Это ты, Рейчел? – едва слышно спросила мать. Рейчел закрыла дверь.
      – Да, мама, это я.
      – Я не вижу тебя, у меня опухли глаза. Подойди и сядь рядом.
      Рейчел села на краешек кровати.
      – Тебе очень больно, мама?
      – Доктор Фелпс дал мне обезболивающее. – Мать пожала ее пальцы. – Не тревожься когда я рожала тебя, было гораздо больнее, – попыталась она пошутить, и ее губы дрогнули в некоем подобии улыбки. – Все не так уж плохо. Лекарство, конечно же, поможет. Боль в конце концов пройдет.
      Физическая боль – да. Но затянутся ли душевные раны?
      – Расскажи, что произошло, – попросила Рейчел чужим голосом.
      – Зачем?
      – Я запишу, чтобы приложить к прошению о разводе. – Мать облизнула пересохшие губы.
      – Думаешь, твой муж сможет защитить меня от Генри? – Это Рейчел не знала, но в одном была твердо уверена: этот негодяй больше близко не подойдет к ее матери.
      – Ты будешь в безопасности, – уверенно произнесла Рейчел.
      – Извини, дорогая.
      – За что?
      – За то, что не послушалась тебя. Мне так хотелось верить…
      – Понимаю, – сказала Рейчел.
      Она погладила мать по голове и, почувствовав запекшуюся кровь, убрала руку.
      – Расскажи, что произошло, мама, – снова попросила. Рейчел.
      – Все шло хорошо до сегодняшнего утра, когда я получила твое приглашение на чашку чая. Я сказала об этом Генри, но он запретил мне выходить из дома. Я запротестовала, он ударил меня, а потом… – Она умолкла. – Я попыталась его ударить, тогда он принялся меня избивать. Я потеряла сознание.
      – Что было дальше?
      – Придя в себя, я направилась сюда. Где-то в поле упала и не могла подняться. Долго ползла. Потом меня увидел один из арендаторов Брейвена и привез сюда.
      У Рейчел ком подступил к горлу. Как могла она считать свою мать малодушной? Мэрион решилась противостоять этому изуверу, а потом, избитая, ползла по земле.
      – Ты все сделала правильно, мама.
      Прошло несколько секунд, прежде чем мать снова заговорила.
      – Лекарство начинает действовать. Ты не возражаешь, если я немного вздремну?
      – Конечно, мама. – Рейчел легонько поцеловала мать в лоб. – Я загляну к тебе позднее.
      – Хорошо. Не позволяй сэру Генри увезти меня домой.
      – Ни за что! – Рейчел стиснула зубы.
      Мать заснула. Рейчел поднялась, обдумывая последние слова матери. Можно было не сомневаться в том, что сэр Генри появится здесь, чтобы забрать Мэрион, как и в том, что Брейв с ним разберется. Но что будет, если сэр Генри приведет с собой блюстителей закона?
      И Рейчел решилась.
      Выйдя в коридор, она не увидела там ни души и поспешила вниз по лестнице.
      Внизу стоял Рейнолдс.
      – Позвольте мне справиться о здоровье вашей матушки, леди Брейвен?
      – Она сейчас отдыхает, Рейнолдс. Спасибо за заботу. – Дворецкий с облегчением взглянул на нее.
      – Где мой муж?
      – У себя в кабинете, с доктором Фелпсом и вдовствующей графиней, миледи. Он просил, чтобы вы тоже к ним присоединились.
      Поблагодарив его, Рейчел направилась к кабинету, но не вошла туда, а свернула в библиотеку. Выдвинув нижний ящик письменного стола, Рейчел достала шкатулку полированного красного дерева.
      Пистолетами не пользовались несколько лет, однако она видела, как Рейнолдс на днях чистил их. Пули и порох тоже нашлись в шкатулке. Зарядив один из пистолетов, Рейчел положила второй в шкатулку и снова убрала ее в ящик.
      Спрятав оружие в юбках, она выглянула из двери. В коридоре не было ни души.
      Оставалось лишь дойти до конюшни, отправиться верхом в Талливуд и убить отчима.
      – Привет, Поттс. Сэр Генри здесь? – спросила Рейчел равнодушным тоном и, проскользнув мимо дворецкого, вошла в холл.
      – Не знаю, – ответил Поттс.
      – Не знаешь? – Нахмурившись, Рейчел круто повернулась и взглянула в лицо дворецкого, который всегда был скорее другом, чем слугой. – Он куда-нибудь вышел? Или находится в доме?
      – Не имею понятия, где он, леди Брейвен, – ответил Поттс, надевая пальто. – И не желаю больше видеть этого мерзавца.
      Рейчел поразили его слова. Поттс, при всей своей преданности ей и ее матери, никогда не отзывался неуважительно о сэре Генри. Тут она заметила на полу дорожные сумки.
      – Поттс, чьи это сумки?
      Дворецкий нахлобучил на голову поношенную шляпу.
      – Мои, миледи. Я ухожу. – Рейчел ушам своим не поверила.
      – Уходишь? – Поттс кивнул.
      – После того, что он сделал с дорогой леди Мэрион, я больше ни минуты не останусь здесь. Буду жить у дочери, пока не найду другую работу. – Он поднял сумки. – Если позволите, я хотел бы через денек-другой навестить вашу матушку.
      – Разумеется. Если хочешь, я поговорю с лордом Брейвеном относительно должности для тебя, – сказала Рейчел.
      – Вы очень добры, миледи. – Он поклонился и повернулся, чтобы уйти.
      – Ты даже не хочешь спросить, что я здесь делаю, Поттс? – поинтересовалась Рейчел.
      Слуга оглянулся.
      – Леди Брейвен, даже если вы намерены сжечь дотла этот дом вместе с его хозяином, я и пальцем не пошевельну. – С этими словами Поттс удалился.
      Рейчел обыскала верхний и нижний этажи, затем библиотеку. Отчима нигде не было.
      Покидая Уикс-Энд, Рейчел знала, что не сможет нажать на спусковой крючок, и почти не сомневалась в том, что этот изверг сейчас где-нибудь охотится вместе с Чарлтоном или другим своим приятелем.
      По правде говоря, она была бы значительно больше встревожена, если бы застала его дома. Что бы она тогда стала делать? Если бы они поссорились или если бы он напал на нее, как напал на мать, она могла бы выстрелить в него, и ее застали бы на месте преступления. Или, еще того хуже, он мог бы повернуть против нее ее же оружие и убить ее. В Уикс-Энде никто не знает, где она. Здесь ее видел только Поттс и, возможно, еще парочка слуг, но они, несомненно, не стали бы свидетельствовать против своего хозяина.
      Ей просто хотелось почувствовать, что она владеет ситуацией. И еще, может быть, она отчасти надеялась припугнуть сэра Генри, заставить его держаться подальше от матери. Ей даже в голову не пришло, что ситуация может с такой легкостью обернуться против нее самой. И уж конечно, она не думала о том, каковы могут быть последствия, если она убьет сэра Генри. В ужасе от собственной глупости, Рейчел засунула пистолет под плащ и вышла из дома. Она мчалась назад в Уикс-Энд, подгоняемая страхом. Позволив гневу взять верх над разумом, она могла стать убийцей. Нельзя сказать, что кто-нибудь в радиусе двадцати миль отсюда пожалел бы сэра Генри, если бы она его убила, но она сама чуть было не уподобилась этому негодяю.
      Находись она в Талливуде, когда сэр Генри избил мать, либо ее, либо отчима уже не было бы в живых.
      – Кретинка! – воскликнула Рейчел, швырнула поводья озабоченному груму и направилась к дому.
      Не переставая ругать себя за глупость, Рейчел вошла в библиотеку, чтобы вернуть на место пистолет.
      Брейв стоял возле письменного стола, держа в руках шкатулку с пистолетом, и лицо его было мрачнее тучи. Он перевел взгляд на пистолет в ее руке. Рейчел, застыв на месте, увидела, как его лицо помрачнело еще сильнее.
      – Где, черт возьми, ты была?

      Брейв понял, кто стащил пистолет, сразу же, как только обнаружил пропажу. Когда он увидел оружие в руке Рейчел, у него замерло сердце. Он надеялся лишь, что она не совершила какой-нибудь глупости.
      – Ну? – спокойным тоном произнес он, хотя спокойствия совсем не чувствовал. – Где ты была?
      Закрыв за собой дверь, Рейчел подошла к нему. Положив пистолет на блестящую поверхность стола, она некоторое время пристально смотрела на него, потом перевела взгляд на мужа.
      – Я ездила в Талливуд, чтобы убить сэра Генри, но его не было дома.
      Слава Богу.
      – Значит, пистолет все еще заряжен?
      – К сожалению, да.
      Обнаружив пропажу пистолета и догадавшись, кто его взял, он был напуган и зол. В конце концов, она могла посоветоваться с ним, но не сделала этого. Значит, недостаточно доверяла ему.
      Он пришел в ярость оттого, что она подвергла себя опасности и с легкостью пренебрегла их браком ради того, чтобы всадить пулю в череп своего отчима.
      – Что именно ты собиралась сделать, если бы застала его дома? Хотела просто припугнуть его? Или убить?
      – Не знаю. Я должна была что-то сделать.
      – Должна? Или хотела? – Рейчел задумалась.
      – Должна.
      – Как по-твоему, что произойдет, когда сэр Генри узнает, что ты была там?
      – Если он снова приблизится ко мне или к моей матери, я его убью.
      Брейв не знал, то ли свернуть ей шею за то, что она такая глупая, то ли расцеловать за храбрость.
      – А что после этого будет с твоей матерью? – Рейчел нахмурилась.
      – Она освободится от этого мерзавца.
      – Освободится. И увидит, как тебя за это повесят. Ты этого хочешь?
      Она молчала.
      – О том, что будет дальше, ты, конечно, не подумала, не так ли? – Скрестив натруди руки, Брейв шагнул к ней. – Знаешь, Рейчел, ты сначала делаешь, а потом думаешь. – Он говорил чуть насмешливым тоном. – Рано или поздно ты совершишь какой-нибудь опрометчивый поступок, за который придется расплачиваться.
      Что-нибудь вроде их брака, возможно? Брейв был бы очень удивлен, если бы им обоим удалось выжить и остаться невредимыми. Он достаточно хорошо знал себя, чтобы понимать, что его гнев объясняется главным образом тем, что ему совсем не безразлично, что с ней случится.
      – Извини, – тихо произнесла Рейчел.
      Присев на краешек стола, Брейв, чуть улыбнувшись, взглянул на макушку ее опущенной головы.
      – Тебе не за что передо мной извиняться.
      – Есть за что, – сказала она, посмотрев ему прямо в глаза. – Мне надо было посоветоваться с тобой, а я этого не сделала. Я пошла на поводу у эмоций и чуть было не совершила ужасную ошибку. – Она отвела взгляд, – Мне трудно зависеть от другого человека.
      Наверное, ей было очень нелегко признаться в этом. Она была гордой женщиной, и он не сомневался, что в тот момент ее гордость была довольно сильно уязвлена.
      – Я понимаю.
      – Он избил ее из-за того, что я пригласила ее на чашку чая. Он не хотел, чтобы она навестила меня.
      Ее лицо исказилось мукой, и у Брейва болезненно сжалось сердце.
      – Ты в этом не виновата.
      – Если сэр Генри придет, чтобы отдать меня в руки закона…
      – За то, что ты побывала в его доме? Очень сомневаюсь в этом. Он побоится предать гласности то, что сотворил с твоей матерью. К тому же неизвестно, узнает ли он о твоем визите.
      Рейчел вздернула подбородок:
      – Я с ним разберусь.
      Брейв не знал, то ли ему накричать на нее, то ли рассмеяться.
      – Э-э, нет! Ты этого не сделаешь. Если твой отчим пожалует сюда, я сам с ним разберусь. По крайней мере он останется живым. А я тем временем напишу письмо своему поверенному. Тяжелое состояние твоей матери дало нам то доказательство, которое требовалось в деле против сэра Генри. Рейчел поднялась и шагнула к нему. У Брейва учащенно забилось сердце.
      – Ты так много сделал для нас. Почему?
      – Потому что не смог бы жить в ладу с собой, зная, что имел возможность помочь тебе и не помог, – признался Брейв.
      Рейчел не сводила с него глаз.
      – Почему ты смотришь на меня? – спросил Брейв.
      – Хочу понять, почему ты заботишься обо мне и о моей матери.
      Ему следовало бы рассказать ей о Миранде. Признаться, что ему необходимо снять тяжесть с души, однако он не находил нужных слов.
      Вдруг он обнял ее, привлек к себе и поцеловал.
      Рейчел прижалась к нему и ответила на поцелуй.
      Его рука скользнула по роскошному изгибу ее бедра к нежному углублению талии и двинулась выше. Кончиками пальцев он ощущал биение ее сердца, участившееся, когда он накрыл ладонью ее грудь. Грудь была теплой и тяжелой, и это привело его в трепетное возбуждение, а когда он прикоснулся к затвердевшему соску, его жезл пришел в полную боевую готовность.
      Он обвел вокруг соска подушечкой большого пальца, и Рейчел издала низкий гортанный стон. Ее бедра, прижатые к его бедрам, неуверенно переместились, и это еще больше возбудило Брейва.
      Не выпуская Рейчел из объятий он оттолкнулся от стола и перебрался вместе с ней в кресло. Не прерывая поцелуя, сел и усадил ее к себе на колени, так что ее ноги, перекинутые через подлокотник, болтались в воздухе.
      Его рука снова оказалась на ее груди. Ухватившись за край декольте, он потянул его вниз и высвободил одну грудь.
      Прервав поцелуй, он взял губами сосок и стал ласкать его языком. Затем запустил руку Рейчел под юбку.