— Все это не имеет значения. Расскажите нам о восстании — где оно происходит, сколько людей принимает в нем участие, каким оружием они располагают?
      Губернатор внезапно расплакался.
      На мгновение Джим был ошеломлен. Он подумал, что мужчины всех обитаемых миров никогда при людях не ревели так громко, как сейчас плакал губернатор.
      Джим немного подождал и снова повторил свои вопросы.
      Коротышка и не пытался ответить.
      — Я никогда не думал, что они пришлют не Высокородного. Я хотел сдаться на его милость, Но ты не Высокородный…
      Он чуть было не расплакался, и Джим заговорил с ним по-другому, чтобы привести его в чувство.
      — Встать!
      Губернатор мгновенно повиновался.
      — Да будет вам известно, что за меня поручились перед усыновлением Высокородные. Но не в этом дело. Кого бы ни прислал сюда Император — вы должны быть довольны!
      — Я… я… — губернатор даже поперхнулся, — я… солгал. Это не просто восстание. Все семьи планеты объединились. Даже мой брат Клуф с ними. Мало того — он их главарь. Они собрались, чтобы убить меня и посадить его на мое место.
      — Яснее!
      Джим знал, что Колониальные Миры скопировали со столицы Империи свою организацию. Элита этих миров состояла из самых благородных семейств, управляемых семьей губернатора, который являлся маленьким местным Императором.
      — Как вы могли такое допустить? — сурово спросил Гарн. — Почему вы не использовали колониальные войска раньше, чтобы пресечь мятеж в зародыше?
      — Я… я… — губернатор растерянно взмахнул руками. У Джима не осталось ни малейших сомнений в том, что произошло. Занятия в подземном центре обучения и на экране Ро дали ему четкое представление не только об обществе Тронного Мира, но и о Колониальных Мирах.
      Вероятно, губернатор позволил этому делу зайти так далеко, потому что был уверен в своих возможностях, но переоценил себя. Потом, когда мятеж перерос в революцию, он побоялся сообщить об этом в столицу и попросил меньшее число Старкиенов, чем требовалось. Возможно, губернатор предполагал, что восстание можно будет потушить, заключив какой-нибудь договор.
      — Сэр, — сказал Гарн.
      Они отошли в другой конец комнаты, где их не могли подслушать, Адок последовал за ними и губернатор остался один.
      — Сэр, — повторил Гарн, как только они отошли на достаточное расстояние, — я настоятельно советую ничего не предпринимать и обратиться в Тронный Мир за помощью. Если хотя бы половина того, что говорит Низкорослый, правда, восставшие люди уже захватили контроль над всеми вооруженными силами планеты. Полк Старкиенов может сделать очень много, но мы не можем победить армию. Мы не можем терять людей из-за чьей-то глупости.
      — Конечно, — ответил Джим. — Конечно, нет. Но с другой стороны, нам следует сначала лучше разобраться в ситуации. Пока мы говорили только с губернатором. Все может быть не так плохо, как ему кажется.
      — Сэр, — в голосе Гарна зазвучал металл, — я возражаю! Каждый Старкиен очень дорогой и ценный человек. Опыт и вооружение! Нельзя рисковать в безнадежном деле, и, как бывший командир, я вынужден довести до вашего сведения, что не честно и несправедливо так рисковать моими парнями.
      — Сэр, — тихо сказал Адок (с тех пор, как они покинули Тронный Мир, телохранитель соблюдал военный этикет), — адъютант-командир совершенно прав.
      Джим взглянул на Старкиенов. Их слова напоминали ему, что хотя он и является фактическим командиром полка, но настоящий боевой опыт у Гарна.
      — Я ценю ваши возражения и советы, адъютант, но потребую сначала уладить все сам!
      — Есть сэр!
      Лицо Гарна осталось непроницаемым. Джим отвернулся и подошел к губернатору, который при его приближении беспомощно взглянул на него.
      — Мне нужно задать вам достаточно много вопросов, — сказал Джим, — но сперва скажите, почему люди пошли за вашим братом?
      Губернатор опять собрался заплакать, но, встретив холодный взгляд землянина, моментально передумал.
      — Я не знаю… не знаю! Ходили слухи о каком-то покровителе, — запнулся он и замолчал.
      — Продолжайте, — приказал Джим.
      — Покровителе из… Тронного Мира.
      — Покровительстве Высокородного?
      — Я никогда не слышал в точности! — воскликнул побледневший губернатор. — Только слухи!
      — Не бойся! Послушай меня. У твоего брата несомненно есть войска. Где они расположены и сколько их?
      Когда тема разговора перешла от Высокородных к делам его планеты, губернатор ожил, как увядший цветок, омытый водой. Его узкие плечи расправились, голос стал увереннее и он повернулся, указывая на стену своего кабинета,
      — К скверу отсюда, — он назвал расстояние в единицах Империи — примерно шестьдесят земных миль, — лагерь на равнине, окруженной холмами. На каждом холме пост и часовые — лучшие солдаты нашей армии. Три… три четверти… — запинаясь, продолжал губернатор, — может быть.
      — Более девяносто восьми процентов всех вооруженных сил, — вставил Гарн, выразительно посмотрев на губернатора, — если он говорит о трех четвертях.
      — Почему они до сих пор не захватили столицу? — спросил Джим.
      — Я… я сказал им, что должны прибыть вы… Я даже согласился начать переговоры, когда вы прибудете на планету.
      — Единственно возможные переговоры и условия, — сказал Гарн, — это безоговорочная капитуляция. Сколько это примерно людей — девяносто восемь процентов от ваших вооруженных сил?
      — Три дивизии, — пробормотал губернатор, — примерно сорок тысяч вооруженных солдат.
      — От шестидесяти до семидесяти тысяч, — уточнил Гарн, посмотрев на Джима.
      — Очень хорошо, — кивнул Джим. — По местному времени скоро зайдет солнце. У вас есть луна? — добавил он, обращаясь к губернатору.
      — Целых две, — начал губернатор, но Джим перебил его.
      — Одной будет достаточно. Как только стемнеет, пойдем посмотрим на этот лагерь.
      Губернатор улыбнулся.
      — Ты тоже пойдешь с нами, — сказал Джим, и коричневый человечек сразу погрустнел.
      Через четыре часа, когда первая ранняя луна — оранжевый пылающий круг — осветила низкие холмы на горизонте, небольшой вертолет поднялся с площадки и полетел в черном небе, чуть выше нависающих облаков в направлении, указанном губернатором. Пятнадцать минут — и он опустился ниже, приблизившись к холмам.
      Вертолет приземлился у холмов, покрытых редким кустарником и трехфутовой травой. Они замаскировали его и пошли пешком. Впереди, на некотором расстоянии друг от друга пробирались Старкиены. Они двигались абсолютно беззвучно, но Джим шел точно так же, благодаря своему богатому охотничьему опыту, полученному на Земле. Бесшумно шел и губернатор, который, казалось, чувствовал себя, как дома. Когда Джим убедился, что маленький человечек не выдаст себя неосторожным движением, он отошел от него ярдов на пятнадцать.
      На вершине холма Старкиены внезапно упали на траву. Прошло несколько минут, и неожиданно прямо у ног Джима поднялся из травы Адок.
      — Все в порядке. Можно идти.
      Часовые спали.
      Джим и губернатор встали и последовали за Старкиеном. На самой вершине холма находился наблюдательный пост, огражденный проволокой. В его центре, под большим навесом должен был сидеть часовой. Но его нигде не было видно.
      — Лагерь там, — сказал Гарн, протягивая руку над проволокой и указывая в сторону одного из холмов. — Сейчас все тихо. Вы можете пройти под проволокой, сэр. Никто ничего не увидит и не услышит.
      Джим подошел к ограждению и взглянул вниз. Он увидел настоящий небольшой город.
      — Подойдите сюда и посмотрите. Вы не находите ничего подозрительного в этом лагере? — спросил Джим у губернатора.
      — Сэр, — Гарн отозвался раньше, — этот лагерь построен согласно обычным военным законам. Каждый квартал охраняет определенное количество людей.
      — Да, но они уже выстроили здание Совета! Вы только посмотрите!
      — Где? — спросил Джим.
      Губернатор показал на гигантский купол, возвышавшийся справа от геометрического центра лагеря.
      — Только губернатор имеет право созывать совет среди войск! — вздохнул человечек. — Они поторопятся. Как будто меня уже сместили, или я умер…
      — Вы что-то подозреваете, сэр? — повернулся Гарн к Джиму. Тот пожал плечами:
      — Я не уверен, но… скажите, каким оружием владеет организация Старкиенов?
      — У нас великолепные индивидуальные защитные экраны. Каждый наш воин обладает оружием, равным по мощи огня целой батарее колониальных войск.
      — Значит, у вас такое же точно оружие, как у них, только лучше и эффективнее. Так?
      — Сэр! Самое величайшее оружие Старкиенов — это сами Старкиены! Они…
      — Я знаю! — недовольно сказал Джим. — А как насчет… — он попытался подобрать нужное слово и перевести его на язык Империи. -… насчет больших орудий? Массовое уничтожение?
      — Ни одной колонии не разрешают иметь ядерное оружие. Возможно, они построили дальнобойные орудия, но вряд ли. Что же касается антиматерии, нет… Это абсолютно исключается!
      — Одну минуту. А Старкиены на Тронном Мире имеют доступ к антиматерии?
      — Конечно. Но они не используют ее уже сотни веков, — сказал Гарн. — Вы хоть примерно представляете себе, сэр, что это такое?
      — Немного, — хмуро сказал Джим. — Небольшая частица антиматерии при соприкосновении с материей вызывает грандиозные разрушения, — он минуту помолчал, потом резко спросил: — Ну так как, Гарн? Вы видели, как обстоят дела? Нужно ли просить Тронный Мир о помощи?
      — Нет, сэр, — покачал головой Старкиен. — Если они оставили всего одного часового, значит у них немного солдат. Их лагерь расположен удобно для воинов, но для обороны почти не пригоден. Я не вижу патрулей на улицах, нет часовых в секторах, и, что удивительно, никакой сигнальной системы. Эти люди, похоже еще не поняли, что такое война!
      — Продолжайте!
      — Сэр, сопоставив все, что я вам сейчас говорил с фактом, что все их руководители собраны в одном здании, я предлагаю следующее: прямо сейчас послать Адока за нашими людьми, и как только они подойдут, вышлем небольшую группу для захвата их лидеров. Потом атакуем их всеми силами — без командования они не смогут защищаться. Главарей отправим в столицу на суд.
      — А что, если слухи справедливы и мятежники имеют друга среди Высокородных?
      — Сэр, — Гарн был удивлен. — Невозможно! Ну, ладно, допустим, что такой покровитель существует, все равно он не сможет остановить нас. Старкиены подчиняются только Императору!
      — Да, — задумчиво сказал Джим. — И все же, пожалуй, я не последую вашему совету.
      Он отвернулся от Гарна и взглянул на маленького губернатора.
      — Ваши знатные семьи всегда соперничают, не так ли?
      — О!… Они постоянно плетут интриги против меня и соперничают между собой! — Человечек неожиданно захихикал. — Да, я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, командир. Они все время дерутся. И, честно говоря, это мне очень помогает управлять планетой. Да, да, они всегда обвиняют друг друга во всех смертных грехах и вечно лезут на место получше.
      — Естественно, — буркнул Джим сам себе. Французы называли это “нойо”.
      — Сэр? — переспросил Гарн. Маленький губернатор тоже был удивлен. Научный термин на языке Земли ничего не говорил им.
      — Неважно. Есть ли среди них хоть один человек, которого так ненавидит ваш брат?
      — С кем Клуф…? — губернатор задумался. Он смотрел на посеребренную траву, -…с кем Клуф… А да, Нотрал!… Да, если с кем-нибудь у него и возникали трения, то только с Нотралом.
      Он указал на лагерь.
      — Видите? Люди Клуфа расположены вон там, а люди Нотрала почти в противоположном конце. Чем дальше они друг от друга, тем больше это им нравится.
      — Гарн, Адок, — сказал Джим, поворачиваясь к двум Старкиенам, — у меня есть для вас задание. Тихо спуститесь вниз и приведите человека, живого и невредимого, из отрядов Нотрала!
      — Есть! — ответил Гарн.
      — Прекрасно. Не забудьте завязать ему глаза. И завяжите потом, когда отпустите. А сейчас, губернатор, покажите еще раз расположение отрядов Нотрала.
      Губернатор вытянул руку, и оба Старкиена, переглянувшись, исчезли так неожиданно, что Джим вспомнил перемещения в Тронном Мире.
      Прошло полчаса, прежде чем послышался шорох. Джим сидел на земле, а губернатор стоял рядом с ним, как того требовал этикет, причем, даже стоя, он был ниже Джима.
      Адок прополз на пост часового первым. За ним с земли поднялся коричневый юноша, за которым стоял Гарн. Солдат колониальных войск мелко дрожал от страха.
      — Подведите его, — приказал Джим, стараясь подражать шипящему акценту Высокородных Тронного Мира. Он сидел спиной к луне, и ее свет освещал лицо солдата, Джим при этом оставался в тени.
      — Знаешь ли ты, кого я выбрал вашим последним и великим вождем? — спросил Джим и голос его был жесток.
      Зубы солдата стучали, Он не мог говорить и только принялся изо всех сил трясти головой. Джим выругался.
      — Ладно, неважно, — резко сказал он. — Ты знаешь, кто контролирует площадь за Советом?
      — Д-д-да…
      — Пойдешь к нему. Скажешь, что я переменил свои планы. Он должен взять власть в свои руки и причем немедленно.
      Юноша задрожал, но ничего не сказал.
      — Ты меня понял? — заорал Джим. Пленник судорожно кивнул.
      — Хорошо. Адок, отведи его в сторону. Мне нужно отдать распоряжение прежде, чем вы уйдете.
      Адок оттащил солдата за проволоку. Джим приказал Гарну и губернатору приблизиться.
      — Покажи территорию Клуфа.
      Губернатор задрожал — испуг пленника как бы передался ему. Потом указал пальцем на один из секторов. Гарн задал ему несколько уточняющих вопросов, потом повернулся к Джиму.
      — Вы хотите, чтобы я отвел нашего пленника туда, сэр?
      — Да, и побыстрее!
      — Есть!
      На этот раз они вернулись позже, примерно через час. Когда Джим понял, что, отпустив юношу, они услышали, как его окликнули и подобрали солдаты Клуфа, он приказал всем уходить с холма к вертолету.
      Они быстро пошли вниз, но Джим окончательно успокоился только тогда, когда вертолет взлетел. Адок сидел за пультом управления и землянин попросил его отвести аппарат как можно дальше от лагеря, но так, чтобы за ним можно было наблюдать по экранам. Примерно через восемь минут они очутились милях в десяти от лагеря. Вертолет завис на высоте пятнадцати тысяч футов, как облако в безветренный день.
      Джим внимательно смотрел на мерцающий экран, и Гарн тоже смотрел, хотя и не понимал, чего они ждут.
      Иногда Джим сдвигал рукоятки, переводя фокус на отдельные улицы и здания. Темно… Внезапно на экране мелькнула полоска света, не ярче вспышки фонаря, почти в самом центре лагеря, у здания Совета.
      — Я думаю… — начал было Джим, но Гарн рванулся к пульту и перехватил управление… Вертолет метнулся вверх. Адок, опытный солдат, только в первую секунду пытался удержать рычаги, но почти сразу же уступил место старшему.
      Джим тихо спросил Гарна:
      — Антиматерия?
      Тот молча кивнул.
      Через минуту вертолет закувыркался, когда его достигла ударная волна.
      Старкиен вскоре выровнял корабль. Отделались они сравнительно легко — несколько стекол было разбито и губернатор в бессознательном состоянии лежал на полу, из его носа шла кровь. Джим помог Адоку пристегнуть маленького человека к креслу. Ни один из них не догадался использовать ремни чуть раньше, хотя они и ожидали ударной волны.
      — Стоит возвращаться? — спросил Джим. Гарн отрицательно покачал головой.
      — Там ничего не осталось, Разве что кратер.
      — Сколько антиматерии было использовано?
      — Я не эксперт, сэр, — сказал Гарн, — общий объем… примерно… примерно., вы могли бы спрятать в кулаке. Но это сравнение только для удобства. Действующий элемент не больше, чем песчинка. Сэр?…
      — Да.
      — Я хотел бы вас спросить, как вы догадались, что в лагере антиматерия?
      — Простое умозаключение, основанное на фактах, собранных здесь и в Тронном Мире, — улыбнулся Джим.
      — Значит, это была ловушка, — спокойно констатировал его собеседник Гарн. — Ловушка для меня и — прошу прощения, сэр — для ваших Старкиенов. Они хотели, чтобы мы вошли в открытую дверь — поэтому этот район и не охранялся. Весь полк моих парней был бы уничтожен… — он умолк.
      — Но, — удивился Адок, — ведь колониальные войска должны были знать, что погибнут?
      — С чего ты взял? Тот, кто снабдил их антиматерией не хотел оставлять лишних свидетелей.
      После минутного молчания Гарн спросил у Джима, что такое “нойо”.
      — Социальные группы, — сказал Джим. — Семейные группы, занимающиеся грабежами, оскорблениями и войнами по любому поводу.
      — Эти… — Гарн кивнул в сторону губернатора. — Эти составляют “нойо”?
      — Только главные семьи, — объяснил Джим, — Они занимаются этим, потому что им скучно. “Нойо” никогда не доверяют друг другу. Когда этот солдат, пойманный на территории Клуфа, был допрошен, брат губернатора тут же решил, что его предал кто-то в Тронном Мире. Он попробовал захватить антиматерию, и какая-то случайность погубила его. Я, правда, предполагал, что моя попытка приведет к расколу в лагере, и тогда мы бы спокойно разгромили Клуфа и забрали антиматерию.
      — Я понимаю, сэр, — сказал Гарн. — А что сейчас?
      — Сейчас мы должны как можно скорее вернуться в Тронный Мир.
      Потом все молчали. Только пришедший в себя губернатор тихо плакал, шепча: “Клуф… Клуф…” и жалобно всхлипывал.
 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 

1

      Корабль, на котором Джим и Старкиены прилетели на Атилу, был миниатюрной копией корабля Галиена и Афуан. В нем хватало места, он был простым и экономичным, как и все у Высокородных. Капитан просто представлял себе место его назначения, а все расчеты, вплоть до самых сложных, проделывал сам корабль. Когда они вылетали из Тронного Мира, корабль направлял Гарн, так как Джим не знал его места назначения. Но сейчас, когда они возвращались, ему не нужна была помощь. Он мог просто вспомнить любое место в Тронном Мире — хоть свою комнату, и корабль оказался бы там.
      Перед самым приземлением Джим отозвал Гарна и Адока в сторону.
      — Я хочу, чтобы полк пока оставался на корабле. Вам пока не надо возвращаться в казармы и посылать рапорт о прибытии. Подождите…
      — Это против правил, — задумчиво сказал Гарн. — Скажите, это приказ?
      — Приказ!
      — В таком случае его выполнению могут воспрепятствовать только личные приказы Императора. Но после того, что случилось на Атиле: я не думаю, что данный приказ противоречит желаниям Императора.
      — Поверьте мне, Гарн. Я забочусь только о благополучии Императора. Оставайтесь на корабле.
      — Сэр! — спросил, кивнув, Старкиен. — Вы возвращаетесь к себе?
      — Да. Со мной пойдет Адок, — и он дотронулся до руки Старкиена.
      В его квартире никого не было. Джим немедленно отправился к Ро.
      Девушка была у себя — она возилась с приемышами. Увидев землянина, Высокородная отбросила инструменты и вскочила.
      — Джим! — вскрикнула она. — О, Джим!
      Он прижал ее к себе, но только на мгновение.
      — Прости, — нежно сказал Джим, — но нам надо спешить.
      — О, ты уже в форме Старкиена, — заметила Ро. — Какой ты в ней большой! Скажи, эти ленты еще заряжены?
      — Да.
      — Да? — она рассмеялась. — Сокруши эту стену! — Она внезапно замолчала. — Нет! Нет! Что я такое говорю? — она виновато взглянула на него. — Что случилось, Джим? Ты испуган?
      — Нет, но… Скажи мне, Ро, что в Тронном Мире голубого цвета?
      — Голубого? Ты имеешь в виду голубой цвет? — переспросила она.
      — Да.
      — Но… мы обычно носим белые одежды. Ты это знаешь. Не думаю, что в Тронном Мире ты найдешь сейчас что-нибудь голубое, за исключением разве сувениров из других миров.
      — Подумай. Постарайся вспомнить.
      — Но ведь действительно ничего… О! Может быть, ты хочешь, — прервала она себя, — чтобы я перечислила обычные вещи. У нас голубое небо, голубая вода… и, — она улыбнулась — есть у нас еще Голубой Зверь Императора, если уж тебе все хочется знать.
      — Голубой Зверь?
      Голос Джима так изменился, что Ро побледнела.
      — Ну, да, — испуганно сказала она. — Это ничего ни значит. Это была его игрушка. Потом ему стали сниться кошмары и ее спрятали. Я не знаю, кто ее спрятал и куда, и думаю, что сейчас этого уже никто не знает. Потом его стал раздражать голубой цвет. Где бы ни был Император — теперь он никогда не увидит ничего голубого. Это важно?
      — Мне нужен Вотан. Как его найти?
      — Джим, что случилось? — девушка по-настоящему испугалась. — Вотан с Императором, и ты не можешь туда пройти. О, я знаю, что тебе это удалось один раз… Но не сейчас! В особенности сейчас!
      — Почему в особенности? — спросил Джим.
      — Не надо… — неуверенно сказала девушка.
      Землянин успокоился.
      — Ну хорошо. А теперь объясни — почему именно сейчас?
      — Просто сейчас начались эти неприятности в Колониальных Мирах, — сказала Ро. — Вотан все время посылает Старкиенов на помощь губернаторам низших рас, и сейчас в Тронном Мире мало солдат. У него нет ни одной свободной минуты.
      Внезапно она замолчала.
      — Джим, в чем дело?
      Он не расслышал ее. Он смотрел в прозрачное море, омывавшее песчаный берег. И здесь тоже песчаный берег и океан? И эта мысль вернула его к действительности.
      — Мне нужен Оловиель, — Джим пристально посмотрел на нее. — Потом мы вчетвером — ты, я, Адок и Оловиель — должны найти Вотана во что бы то ни стало, с Императором он или нет.
      — Ты сошел с ума, Джим! — Ты не можешь пойти к Императору в энергетических лентах, ни один человек не имеет права носить при Императоре больше одной трубки. Его Старкиены убьют тебя в ту же минуту чисто инстинктивно. Если ты решил так рисковать, так хоть сними ленты. И ты тоже, Адок.
      И девушка принялась стаскивать энергетические ленты с Джима. Ро несомненно была права и он стал помогать ей. Через минуту Джим остался без оружия, не считая черной трубки, висевшей на поясе. Оглянувшись, он увидел, что Адок уже снял свои ленты.
      — А сейчас к Оловиелю. Ты должна его найти. Девушка прикоснулась к его руке и они переместились.
      — Оловиель! — крикнул Джим. Никто не ответил.
      — Его здесь нет, — сказала Ро. — И нет смысла искать его по всему Тронному Миру. Так мы никогда его не найдем. Думаю, что самое лучшее — подождать его здесь.
      — Подождать? — спросил Джим. — Ждать — нет это недоступная для нас роскошь. Может быть…
      Он замолчал, потому что перед ним возник Оловиель.
      — Здравствуй! Ты первый вернулся домой с победой. Я слышал, что твой корабль приземлился, но тебя не было дома. В комнате Ро лежала целая куча энергетических лент. Вот я и вернулся, надеясь, что есть от вас известие, а вы сами здесь.
      Он улыбнулся и вежливо пригласил Ро и Джима сесть. На Адока он не обратил ни малейшего внимания.
      — Хотите выпить? Поесть? Могу вам предложить…
      — Ничего! — перервал его Джим. — Скажите мне, Оловиель, вы верны своему Императору?
      Оловиель удивленно поднял брови.
      — Мой дорогой Дикий Волк, — протянул он, — ВСЕ Высокородные верны своему Императору.
      — Есть верность и ВЕРНОСТЬ, — резко сказал Джим. — Я не спросил тебя, лоялен ли ты формально. Я тебя спросил, верен ли ты, как например, Старкиен?
      Высокородный насторожился.
      — Что ты имеешь в виду? — спросил он. Маска безразличия исчезла.
      — Ты мне не ответил.
      — А стоит ли отвечать?… В конце концов, я Высокородный, а ты — всего лишь бывший Дикий Волк, существо низшей расы, и я… да я отвечу! Я верен, Джим!
      Голос его внезапно стал жестоким.
      — А сейчас говори, в чем дело? Мне нужен прямой и быстрый ответ.
      — Мой полк Старкиенов на Атиле, — сказал Джим, — пытались заманить в ловушку. Там была антиматерия!
      — Антиматерия? — лицо Оловиеля на секунду от изумления как бы затвердело, потом он быстро расслабил мускулы. Он поверил в невероятное утверждение и теперь анализировал причины и следствия. Через несколько минут Высокородный посмотрел на Джима.
      — Да, ты прав. Нам надо повидать Вотана.
      — Именно это я и собирался сделать. Я ждал только тебя, Пойдем с нами.
      — С нами? — Оловиель взглянул на Адока. — Мы пойдем вдвоем. Этого вполне достаточно.
      — Мне нужен Адок как свидетель. Ро тоже пойдет с нами. Так безопаснее.
      — Разве? А, да… я понимаю. Ты хочешь сказать, что ее могут взять как заложницу и использовать против нас. Хорошо, Старкиен!
      Оловиель подозвал Адока и они переместились.
      Переместились в зал со сценой. Светло-зеленые стены вздымались ввысь. В центре зала на полу был установлен странный вращающийся конус, создававший переливающуюся радугу. На потолке сияли все цвета радуги, кроме голубого. Император полусидел, полулежал на подушке, наслаждаясь игрой красок,
      Рядом стояли Старкиены, вооруженные трубками и энергетическими лентами. Вотан сидел за пультом, передвигая разноцветные рукоятки. Джим один раз уже видел все это.
      — Непрошеные гости! — Старкиены молниеносно выхватили черные трубки, но Вотан, быстро подняв голову, заметил Оловиеля и махнул рукой, приказывая телохранителям убрать оружие.
      — Мне не сказали, что твой полк вернулся в казармы. И я не могу использовать их, — обратился он к Джиму.
      — Именно поэтому я приказал им не возвращаться, — ответил землянин.
      Вотан нахмурился.
      — Что? Кто дал тебе право,. — он замолчал — перед ним возник маленький коричневый слуга, похожий на Мелиеса. Слуга держал небольшую белую коробочку.
      — Это было переслано принцессе Афуан через губернатора… — слуга назвал имперское слово, означающее Альфа Центавра — для тебя, Вотан.
      — Хорошо, — сказал Высокородный. Слуга исчез. Вотан положил сверток на стол и, помедлив секунду, развернул его.
      — Что это значит? — недовольно спросил он. Вотан хотел было что-то добавить, но его прервали:
      — Обожди, Вотан! — Император встал с подушки и подошел к столу. Он нетерпеливо вытащил кусок красного гранита, грубо обработанный, примерно трех дюймов в диаметре.
      — Здесь записка… — он расправил кусок бумаги. — Читаю — “По просьбе моего доброго друга, Джеймса Кейла, посылаю тебе этот образец с его родной планеты, как сувенир для Высокородного Вотана”.
      Император, широко улыбаясь, взглянул на старика.
      — Это подарок тебе, Вотан, — весело сказал он, — от нашего бывшего Дикого Волка. Возьми!
      Император бросил камень Высокородному и Вотан поймал его.
      И в ту же секунду вокруг Вотана ослепительно засверкал голубой ореол, сияющий свет исказил линии его фигуры и превратил ее во что-то страшное, звериное.
      Император громко застонал и отпрянул назад, прикрывая лицо руками.
      — Племянник… — загремел искаженный голос старика. Вотан поднял голубые руки, похожие теперь на звериные лапы, шагнул к Орану.
      Император вскрикнул, и попятившись назад, споткнулся о подушку, но устоял.
      — Голубой зверь! — завопил он. — Убейте его! УБЕЙТЕ ЕГО!
      Если Старкиены и колебались, то секунду, не больше. Три трубки были выхвачены одновременно, и ослепительный голубой силуэт Высокородного исчез в белом пламени.
      Старик споткнулся. Сияние потускнело и небольшой обломок красного гранита покатился по ковру. Вотан рухнул на ковер, лицо его было не тронуто, но тело страшно обуглилось.
      Наступила мертвая тишина. Император посмотрел на труп Вотана.
      — Дядя? — раздался дрожащий и неуверенный голос. — Дядя? Он медленно шел к Вотану, и чем ближе подходил, тем больше горбились его плечи, а лицо бессильно дергалось, как будто его пытали огнем. Император нерешительно взглянул на лицо Высокородного. Лицо Вотана не изменилось, глаза и рот были закрыты, мускулы расслаблены… спокойное, безмятежное лицо…
      — Дядя… — снова послышался тоскливый голос Императора. И вдруг он застыл, чуть склонившись над Вотаном, свесив бессильно длинные руки и невероятно сгорбившись. На секунду Джиму показалось, что в такой позе невозможно сохранить равновесие, но Оран замер, как статуя на пьедестале.
      — Оран… — сказал Оловиель. Внезапно в дальнем конце комнаты раздался довольный смех. Старкиены выхватили оружие…
      Раздались три выстрела и Джим, повернув голову, заметил, как медленно падают телохранители. Они лежали на полу, такие же спокойные, как Вотан.
      У зеленых занавесей стоял Галиан. В его правой руке была черная трубка, а в левой — странное, похожее на пистолет, устройство, с длинным закрученным стволом. Из-за спины Галиана выглядывали Афуан и Мелиес.
      Когда Джим повернулся к ним, Галиан небрежно, почти презрительно, бросил “пистолет”, который, звеня, покатился по ковру и мягко ударился о ногу мертвого Старкиена.
      Галиан пошел вперед. Афуан и Мелиес последовали за ним. Каблуки Высокородного стучали по полированному полу. Он ухмыльнулся.
      — А ты, оказывается, опасен, Дикий Волк, — обратился он к Джиму. — Ты не только умудрился вернуться назад живым, но и заставил меня поволноваться. Но все обошлось хорошо.
      Потом Галиан пронзительно посмотрел на Оловиеля.
      — Нет, — жестко сказал он. — Нет! Не “Оран”, а “Галиан”. нам следует научить тебя говорить — “Галиан”!
 

2

      Слова Галиана поразили их. Джим увидел, что Оловиель весь напрягся и выпрямился. Галиан был самым высоким Высокородным, за исключением Императора, но Оловиель был почти так же высок. Два человека, каждый больше семи футов ростом, в упор смотрели друг на друга.
      — Тебе никогда не удавалось научить меня чему-нибудь, Галиан, — сухо сказал Оловиель. — Я бы и не пытался на твоем месте.
      — Не глупи, — заговорила Афуан, но Галиан быстро оборвал ее.
      — Неважно. Кто мы такие, чтобы указывать ему! Ведь он сказал, что мы никогда не сможем обучить его!
      — Мы?! — Оловиель горько улыбнулся. — Ты же стал употреблять множественное число, как Император, Галиан?
      — Разве я сказал “мы”? — едко улыбнулся Галиан. — Ну, это просто оговорка.
      — Значит ты не убьешь его? — Оловиель кивком головы указывал на сгорбленную фигуру Императора.
      — Убивать его? — удивленно переспросил Галиан. — Ну конечно, нет. Заботиться о нем, вот моя главная задача. Вотан никогда не мог по-настоящему ухаживать за ним. Он же немного нездоров, ты знаешь?