Глава ДЕСЯТАЯ

— Ариэль? — Маргарет тихонько постучала в дверь. — Ты еще не спишь?

«Еще не спишь?» Ариэль боялась, что никогда больше не сможет заснуть.

— Да, тетя Маргарет. Входите. — Маргарет вошла в полутемную комнату и подошла к креслу, в котором сидела Ариэль.

— Дорогая, все ли в порядке? — Ариэль накрыла своей рукой руку тети, лежавшую на высокой спинке кресла.

— Все прекрасно, тетя Маргарет. Тетя обошла кресло и встала перед ней.

— Ты очень рано вернулась домой. — Она улыбалась, но глаза выдавали беспокойство.

— Я почувствовала себя плохо.

Маргарет опустила голову и отвела глаза. Медленно опустившись в кресло рядом с Ариэль, она сказала:

— Мне так жаль, Ариэль! Я хотела бы иметь достаточно сил для того, чтобы сказать, что тебе не следует выходить замуж за Брюса, но не имею их.

Глядя на Маргарет, Ариэль вспомнила отца. У нее сжалось сердце.

— Я боюсь, Ариэль.

Ариэль не помнила, чтобы когда-либо тетя выдавала свою слабость.

— Не волнуйтесь, тетя Маргарет. Все обойдется. Я обещаю.

Карие глаза Маргарет наполнились слезами.

— Генри плохо спит. Он…

Она не закончила, всхлипнув. Ариэль видела, с каким трудом тетя Маргарет берет себя в руки и промокает слезы кружевным платочком, исчезнувшим позже, в рукаве платья.

— Я думала, что тебе понравится здесь, Ариэль. Вечера, красивые наряды, танцы и балы. Я даже мечтала, что ты влюбишься и выйдешь замуж.

На этот раз плакать захотелось Ариэль.

— Иногда… — Ариэль откашлялась и продолжила, — жизнь поворачивается не так, как мы мечтаем.

Маргарет встала и наклонилась, чтобы поцеловать племянницу в щеку.

— Спокойной ночи, дорогая.

Она тихо закрыла за собой дверь, оставив Ариэль наедине со своей бедой. Слезы подступили к глазам девушки. Щеки ее горели. Воспоминания о случившемся на вечере преследовали ее с отчетливой ясностью, а следом за ними налетела и буря эмоций.

Не желая заново переживать их, Ариэль подошла к окну. Сегодня ночью сон не принесет ей покоя.

Дилан наблюдал за верхним окном. По тени, двигающей в комнате, он понял, что Ариэль не спит. Почему-то вместо того, чтобы поехать домой, он оказался здесь и теперь стоял через дорогу от ее дома, не сводя глаз с ее окна.

Потерял ли он контроль над собой? Упала первая капля дождя, но Дилан не шевельнулся. Он потерял не просто контроль над собой — он потерял разум!

Когда Ариэль распахнула окно, сердце Дилана учащенно забилось. Он не мог отвести глаз от ее темного силуэта, уверенный, что как только, он моргнет, она тут же исчезнет. Он так напрягся, что не сразу понял, что происходит, когда Ариэль вылезла на большую ветвь гигантского дуба, а потом мягко соскочила на росистую траву. Когда же это, наконец, дошло до его сознания, Ариэль уже пересекала улицу.

Дилана охватило волнение при мысли о том, что она идет к нему. Ариэль никогда не выглядела прекраснее. На ней все еще был тот наряд, в котором она танцевала на балу, — сари, такое же, как было на ней в тот момент, когда он впервые увидел ее. Темные каштановые волосы свободно падали на плечи — так же, как той ночью.

Дождь усилился, вырвав Дилана из забытья. Он медленно пришел в себя. И тут его осенило, что Ариэль не бежит к нему, а уже прошла мимо. Он повернулся и посмотрел, как она исчезает в темноте парка.

— Ариэль! — окликнул он ее, но она не слышала. В ту минуту, когда ноги Ариэль почувствовали прохладу влажной травы, тревоги оставили ее. Подобно волшебному эликсиру, природа освобождала ее душу. Ариэль пронзило предвкушение, заставляющее ее только что не лететь к своему заветному месту в парке, где она сбросит оковы цивилизации, подобно тому, как животное сбрасывает весной зимний мех.

Гибельность ее неизбежного замужества больше не тяготила ее мысли. Даже боль в сердце растаяла. Никто и ничто не имело значения, только свобода ночи.

— Ариэль!

Она слышала, что ее зовут, но этот зов не воспринялся ее возбужденным сознанием.

— Ариэль!

На этот раз она остановилась.

Дилан покрыл разделявшее их расстояние в доли секунды.

— Господи, что ты делаешь здесь в темноте? — Она не двигалась и не отвечала. Он подошел ближе.

— Ты насквозь промокла. Пошли назад. — Он хотел взять ее за руку, но она увернулась. Он встревожился.

— Что случилось?

Ариэль продолжала молчать. Она слышала его слова, но не понимала их смысла. В ушах у нее звучали лишь торопливые удары ее сердца, уносящее все дальше и дальше в нецивилизованный мир. Она видела, как шевелятся его губы, произносящие слова, но осознавала только чувственность движений, мягкие линии, которых ей хотелось коснуться.

Капли дождя скатывались по его сильному подбородку и мускулистой шее за ворот белой рубашки. Она узнала взгляд его глаз, почувствовала страсть, вспыхнувшую в темноте. Пламя, зажженное им, превратилось в огонь, целиком, поглотивший ее сердце.

Дилан ощутил, что Ариэль как-то изменилась. Ее костюм совершенно промок и облегал все женственные изгибы ее тела. Было холодно, но вместе с возрастающим желанием его охватывал жар. Память вернула его к тому первому мгновению, когда он увидел Ариэль, выходившую из джунглей вместе с Кала Ба. Вокруг нее была все та же аура непокорности. Горло его сжалось, и сердце забилось с безумной силой.

Дилан протянул руку и коснулся щеки Ариэль.

— Тигр больше не спит.

Прикосновение Дилана вызвало дрожь во всем ее теле. Никакие разумные мысли не приходили ей в голову. Она осознавала только огромную потребность, такую требовательную и сильную, что ее невозможно было отвергнуть.

Ариэль накрыла своей ладонью его руку и поцеловала ему ладонь. Затем она пробежала губами по пальцу, языком слизывая с него капли дождя. Дилан чуть не задохнулся от удовольствия. В его глазах ясно читалось наслаждение. Ариэль заметила это и улыбнулась.

В ее улыбке не таилось ни невинности, ни вины. Дилан видел в ней только страсть, только всепоглощающий огонь.

— Ариэль, ты сладкий соблазн. Лучше остановись. Я не оттолкну тебя во второй раз.

Но ответа не последовало. Ариэль встала на цыпочки и начала целовать его. Дилан глубоко вдохнул. Пока она посасывала его нижнюю губу, он не дышал вовсе. Только когда Ариэль шутливо куснула ее нежную плоть, он сделал резкий выдох.

— Ты маленькая распутница!

Дилан попытался схватить Ариэль, когда та бросилась бежать, но его руки поймали только воздух.

— Ариэль, — крикнул он, но девушка уже исчезала среди теней. Он побежал за ней.

С высокой ветки дерева Ариэль наблюдала затем, как Дилан ищет ее.

— Сейчас не время играть в игры.

Прежде чем он пошел в другом направлении, Ариэль спустилась и обхватила ногами его гибкую талию. Она скорее почувствовала, чем услышала его низкий смех, когда полностью скользнула на его широкую спину и обвила руками его шею. Она принялась покусывать его уши, все глубже зарываясь в волосы, курчавившиеся над его шеей. Она вдыхала запах влажной земли, смешанный с мускусом, который был частью этого человека. Этот запах пьянил ее, так же как вкус его плоти, который она ощущала под своим языком.

Наконец, позволив Дилану перевернуть ее, Ариэль удобно устроилась в его объятиях. Ее снова соблазнили его губы. Она исследовала их своими губами. От теплой влажности его рта у нее по коже побежали мурашки, и голова стала удивительно легкой. В глазах у нее потемнело.

Поцелуи Дилана становились все глубже, все требовательнее. Ариэль подвинулась поближе и крепко обвила ногами его талию, чтобы освободить ему руки. Его пальцы осторожно проникли под ее мокрое сари и поползли вверх по ногам, по округлостям бедер и, наконец, добрались до ее тонкой талии.

Любовь вела Ариэль, ее песней была только страсть, мелодия сильная и чувственная. Ее бедра двигались в ритме некоей неслышной музыки. Соблазняющие руки Дилана скользнули вниз по ее ногам, щекоча кожу. Он медленно погладил подъем ее ноги, которая так удобно расположилась за его спиной, потом вернулся к внутренней поверхности бедер, которую начал ласкать большим пальцем.

Ариэль наслаждалась ощущениями, которые Дилан вызывал в ней. Несмотря на холодный дождь, все еще поливавший их, ей было жарко. Жар струился по ее венам вместе с кровью. Она вся горела. Но еще сильнее была потребность, которая невыносимо овладевала Ариэль, — потребность, которую невозможно было отвергнуть.

Дилан приподнял девушку над землей и еще крепче прижал к своему телу. Его рот завладел округлостью ее груди, затвердевшим соском, пробивающимся сквозь мокрое платье. Тепло его рта вызывало спазм где-то в глубине ее тела. Ариэль в нетерпении сбросила платье, и оно упало на землю. Ей хотелось чувствовать на себе губы Дилана, чувствовать его тело своим. Потребность эта полностью поглотила ее сердце.

Дилан тихо простонал, слизывая кончиком языка капли дождя с кожи Ариэль, на что девушка откликнулась звуком, очень похожим на мурлыканье. И опять он обратился к ее груди, отчего невыносимая потребность переместилась из подложечки в ее лоно. Ариэль начала понимать, чего именно она хочет, что снимет с нее напряжение.

Ариэль хотела Дилана. Она хотела ощущать его внутри себя, чтобы его твердость полностью заполнила ее существо. Она прижалась к нему потеснее, но того было недостаточно. Ариэль отвела губы Дилана от своей груди, нежно прикусила его подбородок, после чего повела языком по месту укуса. Она лизала его ждущие губы, а потом снова целовала их.

Дилан опустил ее на траву, на болотистую постель, пахнущую сыростью. Кожа Ариэль под его пальцами была нежнее шелка. Когда девушка захотела стянуть с Дилана рубашку, ткань разорвалась. Дилан сбросил брюки.

Никогда еще он не видел, чтобы девственница вела себя с такой раскованностью, и это еще больше возбуждало его желание. Она трепетала под ним, выражение ее лица говорило ему об ответном желании. Сердце Дилана сжалось, странное чувство охватило все его существо.

— Ариэль, я… — Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Больше говорить у него не было возможности.

Ей нужно было нечто большее, чем слова, много большее… Она притянула его к себе поближе. Она хотела, чтобы он овладел ею и тем удовлетворил их обоюдное желание. Все еще двигаясь в ритме неслышной музыки, она медленно и легко, с невыразимой радостью приняла в себя плоть Дилана. Ее девственность отступила перед их бушующим желанием. Минутная боль погрузила Ариэль в еще большую чувственность.

Дилан больше не делал попыток заговорить. В этом не было необходимости. Он вел Ариэль к высшему освобождению, выполняя требовательное желание, движущее ими обоими.

Слезы жгли глаза Ариэль, когда она приникла к Дилану. В ее ушах звучали мощные удары его сердца. В голове ее звучала только одна мысль: она любит его, Ариэль Локвуд любит Дилана Кристиансона.

Дилан не понимал причины ее слез. Он обнял ее покрепче и успокоил. Он ничего не спрашивал, не желая разрушать очарование тишины. Вскоре слезы уступили место сну. Когда жар любви оставил девушку, его заменил ночной холод. Дилан почувствовал, что Ариэль вся дрожит, осторожно выпустил ее из своих рук и не спеша одел. Взяв ее на руки, он понес ее к дому.

— Держись, моя сладкая, — прошептал он ей на ухо. Годы, проведенные в море, сделали для Дилана совсем пустяковым делом забраться на дерево со своей драгоценной ношей. Через несколько минут Ариэль уже лежала в постели.

Наклонившись, он нежно поцеловал ее розовую щечку.

— Спи крепко, Ариэль.

Дилан стоял с намерением немедленно уйти, но неожиданно почувствовал сожаление о том, что он не может остаться. Ему страстно захотелось лечь рядом с ней, чтобы ее головка уютно устроилась у него на плече. Ему хотелось слушать ее ровное нежное дыхание, ощущать рядом ее тело, крепко прижатое к его телу.

Дилан на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Все было так сложно и запутано.

С этими грустными мыслями он ушел.

Глава ОДИННАДЦАТАЯ

Ариэль медленно и лениво плавала в забытьи. Ей было тепло и уютно, просыпаться не хотелось. Она поглубже зарылась в одеяла.

— Дилан, — пробормотала она, после чего потянулась и зевнула, все еще пребывая в эйфории.

Неожиданно она замерла, и в ее сны ворвалась действительность. Ариэль села и оглянулась в смущении. Дилана рядом не было. В своей комнате она была одна.

Нахлынули воспоминания, и Ариэль почувствовала, как краска заливает ее всю, от головы до пят. Оглядевшись, она увидела, что ее одежда сложена на кресле у окна, напоминая ей, что под одеялом она лежит совершенно нагая.

— Господи, — прошептала она, — что я наделала?

Слезы жгли глаза. Ариэль не любила себя жалеть и упрямо смахнула слезы, но смахнуть обиду было не так легко. Отбросив одеяло, она свесила ноги с кровати. Боль в мускулах досадливо напоминала о ночи любви.

— Никогда… больше никогда. — Ариэль натянула на плечи халат.

В дверь тихо постучали.

— Да? Заглянула тетя.

— Ариэль, дорогая, Брюс хочет тебя видеть. — Она зашла в комнату, увидев, что Ариэль уже встала. — Ты даже не одета, Ариэль. Что с тобой?

Не желая волновать тетю, Ариэль попыталась улыбнуться. Но тщетно.

— Просто я не совсем здорова.

— О! Но как быть с Брюсом? Он …

— Скажите ему, что я нездорова, и избавьтесь от него, — резко сказала Ариэль. Сразу же устыдившись своей резкости, она добавила: — Пожалуйста, тетя Маргарет. Не могли бы вы отослать его?

— Я постараюсь, дорогая. Ты действительно очень бледна сегодня. Я пришлю кого-нибудь с горячей водой для ванной. Это должно помочь.

На этот раз Ариэль удалось улыбнуться.

— Спасибо. Я уверена, что горячая вода сотворит чудо.

Маргарет помедлила, прежде чем открыть дверь.

— Может быть, прислать поднос сюда?

— Да. Спасибо.

Выходя из комнаты, тетя заметила;

— Сразу дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, Ариэль.

— Хорошо.

Ариэль смотрела, как закрывалась дверь за Маргарет, и ей вдруг стало грустно. В последнее время на лице тети появилось много морщин. Ариэль решила, что должна скрывать свою неприязнь к Брюсу. Бедная женщина и так несет груз вины, чтобы еще добавлять к нему.

У нее, было, мало времени на раздумья. Появилась служанка с полным подносом. Следом прибыли другие, с ведрами горячей воды. Вскоре Ариэль уже лежала в ароматной воде. Никогда еще ей не была так приятна ванна.

Она подавила все свои мысли, позволив им исчезнуть, подобно пару, поднимающемуся от воды. Ариэль намеренно не допускала ничего лишнего ни в сердце, ни в мысли. От теплой воды ее тело расслабилось и боль утихла. Веки смежились,

— Ариэль!

Губы Дилана жгли ее шею, спускались к плечам. Она почувствовала, как кончик его языка провел по ее ключице и завладел напряженным соском.

— Ариэль!

Ариэль вздрогнула и расплескала воду через край большой медной ванны.

— Тетя Маргарет, простите, я не слышала вас.

— Мистер Харрингтон ушел, дорогая. Что-нибудь еще я могу сделать для тебя?

— Нет, все хорошо. Я просто не могла бы встретиться с ним так скоро.

Маргарет кивнула и направилась к двери.

— Возможно, тебе следует прогуляться в зоопарк. Я знаю, что ты любишь навещать там тигра.

Ариэль удивилась. Она не догадывалась, что тетя знает о ее визитах в зоопарк — прогулках, которые Ариэль совершала в одиночестве, без провожатых.

— Я уверена, что это подбодрит тебя, дорогая. — Попытка тети сделать невыносимую ситуацию сносной тронула Ариэль.

— Может быть, я и впрямь пойду погуляю…

Горячая ванна, немного еды и солнца действительно помогли — Ариэль почувствовала себя лучше, по крайней мере, физически. Ей хотелось, чтобы и душевное состояние можно было бы поправить так же легко.

Она шла по ухоженным дорожкам зоопарка. Клетки с животными указывали ей дорогу, словно карта. Когда она проходила мимо длинного ряда клеток, заверещали обезьяны. Она остановилась и улыбнулась при виде их игр и трюков. Вдохнула смесь запахов, таких же разных, как и звуки. Кому-то они могли бы показаться отвратительными, слишком грубыми и земными, но для Ариэль после запахов города они были естественны и желанны. Влажный после дождя воздух был чист и свободен от смога и сажи. Ариэль зашагала дальше.

Она села на скамью возле клетки с тигром, понурив голову от мучившей ее усталости. Нежеланные переживания соединились с воспоминаниями — все это вместе причиняло девушке боль, истощало ее душевные силы.

— А как ты, мой друг?

Огромный бенгальский тигр тихо зарычал. Какое-то понимание существовало между ними. Ариэль проводила много часов в его обществе. Созерцание такого великолепного животного в неволе вызывало у нее печальное чувство, но она не могла не приходить сюда. Временами она даже закрывала глаза и представляла, что громкое мурлыканье принадлежит ее Кала Ба. Ариэль чувствовала, что ее присутствие тоже что-то значит для тигра. Они были одиноки в этом далеком от дома мире, который не выбирали по собственной воле.

Прутья клетки нависали над Ариэль, и она внимательно рассматривала их. По крайней мере, хоть она не в клетке, не лишена возможности побегать на воле. Даже ее помолвка с Харрингтоном казалась не такой мрачной. Или не казалась?

Сомнение овладело Ариэль. Если этому браку нельзя помешать, что ей делать?

— Нет, — прошептала Ариэль, — никогда! — Воображение живо рисовало ей весь ужас того, что может произойти. Ее охватила паника, стало трудно дышать. Будет еще хуже, чем в клетке. В ее душе рос страх.

Ариэль пыталась овладеть собой. Она уже не видела тигра. Ее слепили слезы.

— Никогда, — вновь подтвердила она, — я не выйду за него замуж.

Эти успокаивающие слова были ложью. Ей придется выйти замуж за Харрингтона. Если она не сделает этого, пострадает ее семья. Дядя Генри не выживет в тюрьме, а тетя Маргарет не сможет выжить без заботы о Генри. Что произойдет с ней?

— Мне придется выйти за него замуж.

Все безнадежно. Мысли Ариэль обратились к Дилану. Даже если у него благородные намерения, могла ли она отозваться на них истинной любовью, или ее чувства порождены отчаянием и безрассудством?

Ариэль больше не доверяла своим суждениям. Что, если в ее сердце не любовь? Может быть, она просто ищет выход? Была ли она справедлива к Дилану или просто использовала его? Ужасное чувство неопределенности раздавило ее душу, и она расплакалась.

Несколько минут Дилан просто стоял и смотрел на Ариэль. Должен ли он поговорить с ней или нет? Осторожность поначалу вынуждала его держаться в стороне, но увидев, как Ариэль утирает слезы, он подошел и встал рядом с ней.

— Здравствуй, Ариэль.

Ариэль даже не взглянула на него.

— Здравствуй.

Дилан прочистил горло. От неловкости он чувствовал себя неуклюжим, неуверенным.

— Прекрасный день. — Дилан старался начать вежливый разговор, но в голову ему ничего не приходило. — Этот дождь очистил воздух.

— Да.

Опять молчание.

— Ты часто приходишь сюда?

— Да.

Этот разговор будет нелегким. Короткие, отрывистые ответы Ариэль заставят его взять на себя ведущую роль. Дилан рискнул.

— Этот тигр напоминает тебе Кала Ба?

— Видимо.

— Ариэль, ты еще больше все усложняешь. — Грустные глаза, наконец, посмотрели на него.

— Да? Это не нарочно.

— Я понимаю. — Собравшись с духом, Дилан бросился в омут вопросов, которых они избегали до сих пор. — Прости меня за прошлую ночь, Ариэль.

Этого не должно было случиться.

Душу Ариэль затопила волна боли. Ее худшие опасения подтвердились. Дилан сожалел о прошлой ночи.

— Вам не стоит волноваться об этом, Дилан.

Я, конечно, поставила вас в затруднительное положение.

Послышался нервный смешок, после которого Дилан сказал:

— Ты была настойчива.

Нижняя губа Ариэль дрожала. Девушка боролась со слезами.

— Я делала то, что желала сердцем. Я могу только так. Но то, что произошло между нами, ничего не меняет. У вас нет никаких обязательств передо мной, а у меня перед вами.

Ариэль полагала, что именно эти слова хочет услышать Дилан. Собственная боль мешала ей почувствовать его боль.

— Вы все еще собираетесь замуж за Харрингтона?

— Конечно.

Гнев на лице Дилана смутил Ариэль. Чего он ожидал? Он ведь сказал, что им не следовало бы любить друг друга.

— Почему? Почему вы хотите выйти за него? — Этот вопрос еще больше смутил ее.

— А почему нет?

— После прошлой ночи я подумал … Он не закончил, дав Ариэль неверное представление о том, что хочет сказать.

— Ты подумал что, Дилан? Ты делаешь мне предложение?

Это было сказано так прямо, так ошеломляюще, что Дилан не смог ничего ответить. Глубоко запрятанное воспоминание вкралось в его спутанные мысли и усилило его инстинктивное желание защитить свою свободу. Не сознавая, что делает, он отступил. И лишь увидев выражение лица Ариэль, Дилан понял, как он выглядит сейчас со стороны.

— Ариэль, я… — И во второй раз Дилан не смог закончить фразу.

Словно парализованный, Дилан просто стоял и смотрел, как Ариэль встала и ушла. Сердце велело ему последовать за ней, остановить и сказать…

Сказать что? Что он любит ее? Эта мысль поселила волнение в его душе и в то же время лишила его сил. В результате победил разум и удержал его на месте до тех пор, пока Ариэль окончательно не скрылась из виду.

Глава ДВЕНАДЦАТАЯ

Брюс почувствовал, как виски, обжигая пищевод, падает в желудок, принося желанное забытье. Он собирался прикончить всю бутылку, а потом, возможно, приняться и за следующую. Тягостные мысли владели им.

— Ариэль, моя сладкая ведьма, как тебе удалось так очаровать меня? У меня нет сердца, но ты заставляешь меня страдать.