Разбуженная тигрица

Одним резким движением Брюс смахнул все со стола. Звук бьющегося стекла вызвал у него улыбку.

— Ведьма!

Образ Ариэль продолжал терзать Брюса, опуская его все глубже и глубже в бурлящую пучину желания и ненависти.

Этим утром Ариэль сказалась больной, чтобы не видеть его, но всего через час встречалась с Кристиансоном.

— Ведьма!

Но что ему до того? Ариэль будет его, и ничьей больше. Она не осмелится выйти замуж за другого. Он поставил ее в безвыходное положение. Он уверен в этом. Но что происходит между ней и Кристиансоном? Их встреча могла быть и случайной. Они разговаривали совсем недолго. Но даже это Брюсу было трудно перенести, и он ушел, пытаясь убежать от Ариэль и от тех чувств, которые к ней испытывал. Но, скорее всего он пытался убежать от себя.

Неожиданно комната стала тесной, ему стало нечем дышать. «Мне надо найти приятелей и еще немного виски», — подумал Брюс.

Ариэль пошевелила пальцами ног в зеленой мягкой траве, ощущая прохладу и успокоение. Она глубоко вдохнула прозрачный ночной воздух, освобождаясь от охватившей ее тоски. Сердце ее забилось сильнее, когда она побежала по газону к густым деревьям, стоявшим, словно гигантские часовые темноты.

Еще одна бессонная ночь погнала Ариэль в ее убежище. Это было ее спасением, здесь она восстанавливала силы. Ариэль приветствовали нежное журчание воды, музыка легкого ветра, шевелившего листву, низкий крик совы. На губах девушки появилась улыбка, но ей все равно не удавалось до конца избавиться от глубокой внутренней печали. Слишком много чувств боролось в ее сердце.

Снова и снова переживала она сцену в зоопарке. Как могла она быть такой глупой? Она позволила своим чувствам породить несбыточные фантазии. Выражение лица Дилана ясно говорило о его чувствах. У них нет будущего. Он был прав — прошлой ночи не должно было быть.

Эта мысль снова отбросила ее назад. Ариэль подняла глаза и сосредоточилась на облаках, бегущих по небу, словно щенки, путающиеся в ногах друг у друга. Иногда на полную луну набегала темная лавина, не пропускавшая ее голубоватый свет.

Девушку охватила тоска по дому. Ей вспомнились ночи, когда она вольно бегала с Кала Ба, а полная луна освещала им путь. Старая боль соединилась с новой.

— О папа! Сколько всего произошло… Если бы ты был здесь!

Но его не было. И все переменилось.

Боль была слишком сильна. Ариэль сдалась и заплакала. Она медленно опустилась на берег извилистого ручья, мерцающей змеей бегущего между травянистыми холмами. В безысходности она подтянула к груди колени и положила на них голову. Наконец слезы прекратились.

Сколько она так просидела, ей было невдомек. Она снова позволила ночи очаровать себя, убаюкать и снять напряжение, освободить от боли.

Незнакомый звук вывел Ариэль из забытья. Она подняла голову, прислушиваясь. Ничего необычного она не услышала, но отчего-то у нее поднялись волосы на затылке.

Встав на ноги, Ариэль углубилась в густой кустарник, который задевал и рвал ее одежду. Она продолжала идти, не понимая, что движет ею. Босые ноги с легкостью несли ее через парк.

Первое, что она услышала, был смех. Шум. Сердце ее забилось быстрее. Инстинкт предупреждал ее об опасности, но она продолжала идти.

Ариэль поняла, что это Брюс, но не могла понять причину, по которой он оказался здесь. Мужской смех и разговор эхом разносились в тихой ночи. Голоса звучали странно и искаженно.

Ариэль забралась на дерево и скрылась в густой листве как раз в тот момент, когда появились четверо.

— К какому дьяволу он провалился? — Из своего укрытия Ариэль видела, как Брюс оглядывается вокруг. На его лице блуждало выражение удовольствия и даже восторга.

— Кажется, в нем больше жизни, чем мы думали. Пора отнестись к этому серьезно.

Улыбка на лице Брюса вызвала у Ариэль дрожь.

— Вот он, — крикнул один из мужчин, и они бросились вдогонку.

Бесшумно, словно дикая кошка, Ариэль спрыгнула вниз и последовала за ними. Словно живая молния, в темноте скользила она следом. Разум приказывал ей остановиться и уйти, но странное упорство удерживало ее всего лишь в шаге от них.

— Поспеши, Брюс. Он уходит.

— Черт, Брюс легко возьмет его.

Их лица были темными масками, но Ариэль узнала голоса приятелей Брюса. Незнакомцев можно было распознать даже по смеху, их зловещее улюлюканье и гиканье окружали ее.

Ариэль поняла, что они за кем-то охотятся, но за кем и почему, она не знала. Незнакомцы снова остановились, и Ариэль подкралась поближе.

Один из них стоял всего в нескольких футах от нее, тяжело дыша. Очевидно, набег начался какое-то время назад. Его дыхание успокоилось, и он прислушался. Глаза его обшаривали окрестности. У Ариэль не дрогнул ни один мускул, когда он обратил свой взгляд в направлении ее. Девушка отчетливо видела выражение его лица. Она боялась дышать. Он сделал шаг. Протянул руку.

Из темноте показался человек, за которым они охотились. По всей вероятности, это был бродяга, какой-то несчастный бездомный, ставший жертвой их жестокой забавы.

Ариэль возмутило то, что эти люди могут поступать так жестоко, играть в столь порочные игры. Но она ничего не могла сделать, и уж конечно не могла позволить Брюсу увидеть себя здесь. Ей оставалось лишь надеяться, что они устанут от своего безобразного развлечения и уйдут.

— Ты хорошо поиграл в охоту, но мог бы поиграть и лучше. В конце концов, от этого зависит твоя жизнь.

Тон Брюса был поучающим, словно он объяснял что-то ребенку.

— А теперь беги. И побыстрей. — Ариэль оставалась неподвижной, пытаясь понять услышанное.

— Господи, Брюс. Ты упустил его. — Брюс повернулся к друзьям, выбираясь из кустарника.

— Далеко он не уйдет.

— Может, нам следует отпустить его? Я пас. — Рядом с Брюсом остановились двое.

— Я тоже. Пошли пропустим еще стаканчик, — проговорил один из них.

— Я — за, — с готовностью присоединился к нему последний.

Трое мужчин стали уходить, но остановились, видя, что Брюс не тронулся с места.

— Пошли, Брюс. Ты его поймал. Ты победил.

Жутковатое молчание повисло в воздухе, и один их мужчин вздрогнул при взгляде на лицо Брюса. Ариэль ждала, что скажет Брюс.

— Охота еще не окончена. — Кто-то фыркнул.

— Охота? Черт, мы просто немного позабавились. Вот и все.

Брюс не уступал. Глаза его странно блестели.

— Кто-нибудь из вас задумывался над тем, каково это?

Мужчины переглянулись в полном смущении. Один их них приподнял плечо. Другой покачал головой.

— Задумывался о чем?

— Об охоте на самую умную и хитрую добычу. — Брюс явно поставил приятелей в неловкое положение.

— Не могу сказать, чтобы думал об этом, — промямлил один из них. Другие охотно с ним согласились, энергично кивая головами.

— А я думал, — сказал Брюс. Ариэль с трудом сглотнула слюну, чувствуя тошноту. Он просто сумасшедший!

— Хватит, Брюс. Это безумие!

— Он прав, пора идти.

Трое мужчин снова попытались уйти, но Брюс по-прежнему оставался на месте.

— Вы боитесь?

— Дело не в том, боимся мы или нет, — возразил кто-то, ошарашенный столь резким замечанием. — Дело в том, в своем ли ты уме.

— Ты говоришь об убийстве, — добавил другой. — Просто и ясно.

— Кто узнает? — Ради Бога, это же человек!

— Он нищий, негодяй. — Лицо Брюса превратилась в уродливую маску. — Ему лучше умереть.

Ариэль стало зябко. Она вся дрожала. Брюс спокойно говорил об убийстве человека, об охоте на него, как на животных, на которых он охотился в прошлом. Когда прошло первое потрясение, ей стало страшно.

Очень долго никто не двигался с места, потом Брюс бросился вслед за своей жертвой. Остальные последовали за ним.

Ариэль не шелохнулась. Что она должна делать? Что она могла сделать? Конечно, его друзья не позволят ему совершить столь гнусное злодеяние.

Она последовала за ними.

Она должна догнать этого человека раньше Брюса. Ариэль побежала быстрее.

Каменистая земля до крови ранила ее ноги. Ветви царапали ей лицо и рвали волосы, когда она продиралась сквозь густой кустарник. Ее плащ и ночная рубашка разорвались.

Ей надо найти беднягу.

Задохнувшись, Ариэль остановилась. Как может происходить подобное? Как только мог Брюс даже подумать…

Хрустнула веточка, и Ариэль, нырнув в кустарник, прижалась к земле. Спотыкаясь, показался бродяга, и Ариэль уже начала было подниматься, но тут появился Брюс. Она снова бросилась на землю.

В воздухе повисла напряженность. Ариэль крепко зажмурилась и молилась, молилась так, как не молилась никогда в своей жизни. По щекам ее катились слезы. Она прикусила нижнюю губу, чтобы успокоить дрожь и не закричать от ужаса.

— Оставьте меня!

Брюс подошел поближе. Ариэль вцепилась пальцами в прохладную влажную землю, горячо желая, чтобы под руками у нее было лицо Брюса.

«Да, — вопил ее разум, — оставь его!»

Ариэль загипнотизировал страх, написанный на лице бедняги. Она ощутила его ужас, его беспомощность. Полная луна стряхнула с себя последнее облако и осветила двух мужчин. В руке у Брюса был длинный нож.

Ариэль попыталась двинуться, но не смогла. Инстинкт самосохранения возобладал над эмоциями, и она застыла в неподвижности.

Брюс ничего не говорил. Его действия проясняли его намерения. Он схватил свою жертву за шиворот и чуть ли не приподнял над землей. На миг он остановился, услышав, что его зовут.

«Да. Они еще могут остановить его».

Без колебания или какого-то предупреждения Брюс погрузил нож глубоко в живот жертвы, потом со зловещей улыбкой вытащил окровавленное лезвие. Человек медленно рухнул на землю.

Ариэль не смогла сдержать стон. Она зажала рот рукой и подавила крик.

Брюс повернулся к ней, пристально вглядываясь в темные силуэты деревьев. Он осторожно подошел ближе и остановился всего в нескольких дюймах от нее, тяжело и прерывисто дыша. Создавалось впечатление, будто он испытывает сексуальное удовлетворение.

Ариэль уставилась на его грязный сапог. Потом подняла глаза на его испачканные штаны и остановила взгляд на ноже, который Брюс все еще держал в руке. Одна капля крови упала ей на руку, темное пятно расплылось по белой коже. Ариэль испугалась, что ей станет дурно.

Как раз в это время к бродяге подошли остальные мужчины, отвлекая внимание Брюса. Тот отступил, и Ариэль смогла выдохнуть.

— О Боже! — задохнулся один из мужчин. Другой был разгневан:

— Сукин сын! Ты сошел с ума? — Третий стоял в оцепенении, проводя руками по волосам, словно не веря своим глазам.

— Нам надо убираться отсюда.

И мужчины бросились бежать. Только Брюс остался стоять. Казалось, он колеблется. Впрочем, скоро двинулся и он.

Когда шум утих, Ариэль осмелилась выглянуть из укрытия. Выползла. Боязливо подошла к человеку, лежащему в луже собственной крови. Ариэль так сильно трясло, что она испугалась, что может рассыпаться на части. Глубоко вдохнув, она решительно вытерла глаза тыльной стороной ладони.

Она должна позвать на помощь!

Ариэль уже собралась было уходить, но похолодела от раздавшегося вдруг тихого стона. Упав на колени, Ариэль повернула к себе лицо незнакомца.

Он еще был жив!

От счастья у нее снова хлынули слезы!

— Сэр, — прошептала она, — я пойду искать помощь. Только держитесь. Не умирайте. Пожалуйста, не умирайте.

Глаза умирающего открылись, и ей показалось, что он понял ее. Неожиданно резким движением руки он схватил Ариэль за шею. Она боролась с его мертвой хваткой, а он все душил и душил ее.

— Нет.

Она хотела сказать, что только помогает ему, но не могла вымолвить ни слова. Страх придал бродяге чудовищную силу, и Ариэль тяжело упала на землю. Только смерть ослабила его хватку и позволила ей освободиться.

Ариэль в ужасе отпрянула, жадно глотая воздух, чтобы успокоить жжение в легких. Потрясенная, она перевернулась на бок, и как раз вовремя, ибо заметила возвращающегося Брюса. На коленях Ариэль отползла в заросли, потом с трудом встала на ноги и побежала.

Она неслась как ветер. Годы, проведенные в джунглях Индии, давали ей преимущество даже перед более длинными ногами и большей силой Брюса. Но он упорно не отставал от нее.

Наконец, не в силах бежать дальше, Ариэль подпрыгнула, схватилась за низкую ветку и рывком взобралась на дерево. Через секунду под ней пробежал Брюс. К ее ужасу, он остановился.

Он принялся дико озираться по сторонам. Как раз когда она испугалась, что Брюс посмотрит вверх, его отвлек шум вдалеке. Пробудилось какое-то животное. Она горячо благодарила Бога, когда Брюс отправился дальше.

Прошло несколько минут, прежде чем Ариэль почувствовала, что можно спуститься. В ней бушевали эмоции, но одна мысль была достаточно ясной. Она должна пойти в полицию. Она должна рассказать им про случившееся.

Глава ТРИНАДЦАТАЯ

Когда Ариэль добралась до Уайтхолла, она была близка к полному изнеможению. Она остановилась, чтобы восстановить дыхание — ее легкие чуть не разрывались. Еще немного, и она будет в Скотланд-Ярде.

Ариэль вбежала на улицу и с разбегу натолкнулась на человека. Испугавшись, она отпрянула от рук, которые удержали ее от падения.

— Эй, девушка, что за спешка?

Подняв глаза и увидев на человеке полицейскую форму, Ариэль почувствовала немедленное облегчение. Она все еще не могла отдышаться. С чего начать? Все было настолько ужасно. В сознании сталкивались видения, путая Ариэль, подстегивая возбуждение ее и без того взбудораженного мозга.

Нижняя губа девушки задрожала, из глаз ее потоком хлынули слезы. Лицо полицейского, терпеливо наблюдавшего за ней, расплывалось перед ней в неясное пятно.

— Я… он…

— Тебе бы не мешало рдеться, девочка. Может, тебе лучше пойти со мной?

— Он… он убил его. Я видела. — Ариэль позволила полицейскому взять себя под руку и повести вдоль улицы к участку. — Он убил его.

— Ну а теперь объясни мне, кто кого убил?

— Мой жених. Он убил его… он зверски убил его. Я не могу выйти за него. Он просто хладнокровный убийца. Я просто не могу…

Полицейский кивнул.

— Твой жених?

— Да, да, Брюс Харрингтон. Он заставляет меня выйти за него… Он…

Пожилой мужчина продолжал понимающе кивать.

— Успокойся, девочка. Так ты говоришь, этот Брюс Харрингтон кого-то убил?

Ариэль энергично закивала головой. Она попыталась заговорить, но вместо слов зарыдала.

— Ну, ну. Я позабочусь о тебе. Не о чем волноваться. Я позабочусь о тебе.

Не будь Ариэль такой измученной, она могла бы заподозрить неладное, но в ту минуту ей хотелось, чтобы кто-нибудь о ней позаботился. Она чувствовала себя в безопасности под защитой этих рук.

— Посиди здесь, а я раздобуду фургон.

— Да, — всхлипнула Ариэль, — нам надо вернуться в парк. Тот бедняга… тот бедняга…

Она снова разрыдалась. Охватив себя руками за плечи, она раскачивалась взад-вперед. Как мог он совершить подобное злодейство? Ужас, страх, боль овладели душой Ариэль.

Она отбросила с лица прядь волос и провела пальцами по голове. Выдернув лист из выбившегося локона, Ариэль поняла, как ужасно, должно быть, она выглядит. Под сломанными ногтями она заметила грязь. Потом ее взгляд упал на темное пятно на руке, а также на пятна на плаще и ночной рубашке — кровь жертвы Брюса.

Рот ее раскрылся в немом вопле, когда она выдохнула воздух из легких. Вытерев руку об испачканную одежду, она попыталась оттереть темные пятна с плаща.

— Нет, — бормотала Ариэль, усердно очищая пятна. — Нет!

— Все в порядке, девочка. Я обещал позаботиться о тебе, разве не так? — Мужчина сделал к ней шаг.

— Теперь пошли, — проговорил он мягким, певучим голосом.

— Мы возвращаемся в парк?

— Может быть, мы вернемся туда завтра. — Ариэль чувствовала слабость и замешательство. Она была не в состоянии ясно мыслить.

— Нам надо вернуться туда сегодня.

— Не сегодня, девочка. — Голос полицейского ворковал все нежнее. — Сегодня я отвезу тебя туда, где ты сможешь отдохнуть. Ты выглядишь совершенно измученной.

Ариэль действительно устала. Нет, она была выжата как лимон. Но все же им надо было вернуться в парк.

— Вы не понимаете. — Ей надо объяснить ему получше. — Он убил человека. Он загнал его, как животное, и убил!

Ариэль была близка к истерике.

— Как животное, ты говоришь? — спросил полицейский, подходя еще ближе.

— Да. Брюс Харрингтон, охотник на диких зверей.

— И он твой жених?

Она не понимала, чего он хочет от нее. Они должны вернуться в парк!

— Да.

— И тебя это расстроило, да, милочка?

— Я ненавижу этого человека, — не думая, ответила она. — Он отвратителен.

В голове у нее так стучало, что она не могла больше ни о чем думать.

— Но дело не в этом.

— Не в этом?

— Нет. Как вы не понимаете? Он убил человека. Он совершил убийство.

— И ты это видела, да?

Опять вопросы. Ариэль хотелось кричать и вопить, но она все же ответила:

— Да. Я все видела.

На лице полицейского появилось раздражение.

— А что ты делала в парке так поздно? Одна? — Ариэль судорожно сглотнула, чувствуя: что-то не так.

— Вы не верите мне, — вырвалось у нее хриплым шепотом.

— Тебе просто надо хорошенько отдохнуть. Тогда все станет лучше, обещаю тебе.

— Я знаю, что я видела, — проговорила она сквозь стиснутые зубы. Как ей заставить его поверить?

— Да, девочка.

Он держался покровительственно.

— Проклятье! — крикнула Ариэль. Она повернулась, чтобы уйти, но увидела перед собой двух мужчин, преградивших ей дорогу.

— Прочь с дороги! — потребовала она со всей твердостью, на которую была способна, но те не двинулись с места.

— Ну же, мы не собираемся обижать тебя.

Ариэль резко обернулась, и в этот момент подошедший полицейский схватил ее за руку. Она возмущенно закричала, но один из мужчин заткнул ей рот тряпкой. Третий плотно запеленал ее в одеяло прежде, чем она смогла что-либо предпринять. Ее подняли и запихнули в фургон.

Прошла целая вечность, прежде чем Ариэль поняла, что произошло.

Тело ее заныло от нового парализующего страха. Они решили, что она безумна.

Пока фургон трясся по булыжной мостовой, Ариэль от сознания собственной беспомощности оставили последние силы. Она не могла даже приподнять голову, чтобы посмотреть, куда ее везут. Видимо, в лечебницу. Она была так туго запеленута в одеяло, что даже не пыталась освободиться. Растрачивать свои силы было бесполезно. Она должна отдохнуть, чтобы попытаться убежать потом.

«Позже, — окончательно решила она, закрывая глаза. — Позже, когда я посплю…»

— Уйди, — пробормотала Ариэль, не желая просыпаться. Но ее продолжали тормошить, трогая и тыкая в нее костлявыми пальцами.

Она потуже натянула на себя одеяло. Было холодно, и то небольшое тепло, которое давало ей одеяло, исчезло, когда его сорвали, окончательно разбудив ее.

Ариэль повернулась и увидела перед собой множество лиц, с любопытством рассматривающих ее. Она отшатнулась от тянущихся к ней рук. Стена помешала ей спрятаться от них. Странного вида мужчина схватил ее за волосы, и Ариэль в ужасе закричала, когда остальные потянулись к ней, принялись гладить и ощупывать ее. Она в ужасе начала колотить их по рукам. Визгливо закричала женщина, кто-то рассмеялся фыркающим хрюкающим смехом.

Кто-то жутко застонал. Они надвигались на нее. Комната закружилась вокруг нее.

— А ну-ка прочь! — Толпа вокруг нее рассеялась.

Приказ был пролаян толстым мужчиной, направляющимся к загнанной в угол Ариэль. Перед ней, сложив на груди руки, стоял почти квадратный человек. Изжеванная сигара свисала с его губ.

Грязное белье прикрывало его грудь и руки, обтягивая выпирающий живот. Через многочисленные дыры проглядывала кожа и волосы. Потная рубашка, так же как и красные брюки, была покрыта пятнами и следами какой-то еды. Те немногие волосы, которые еще оставались у него на голове, свисали по бокам сальными седыми прядями. Лицо заросло щетиной. Светло-голубые глаза, уставившиеся на нее, были налиты кровью. Мужчина облизывал толстые губы, обнажив при этом желтые зубы, кое-где торчащие во рту. Ариэль аж передернуло от отвращения.

— Это ты их взбаламутила.

Он потер подбородок. Перекрывая шум, до Ариэль донесся звук, с которым мозолистые его пальцы Проводили по жестким усам.

— Ты не очень разговорчива?

Если мужчина и ожидал ответа, то он его не дождался. Когда он протянул руку и схватил своей огромной рукой за руку Ариэль, девушка отпрянула. Пах он еще хуже, чем выглядел.

— Лучше всего будет оставить тебя одну на какое-то время. Они не дадут тебе житья. Новенькие их всегда возбуждают.

Ариэль хотела, было протестовать, решительно заявить, что она не должна находиться здесь, но что-то удерживало ее от этого, и она позволила грязному мужику потащить себя.

Открывшееся ей зрелище вызывало у нее чувство сострадания. Молодые и старые, мужчины и женщины — они были распиханы по клеткам, непригодным даже для животных, не говоря уже о душевнобольных людях.

Шум, несущийся со всех сторон, оглушал ее. Стоны, вопли и крики ужаса смешались в один неразборчивый гомон. Запах множества немытых тел, живущих слишком тесно, обжигал ее чувствительные ноздри. Ариэль задыхалась от ужасного зловония. Искаженные лица гримасничали. Девушка съеживалась, когда к ней тянулись руки, касались ее, щипали и хватали.

— Прочь! — ревел тюремщик и тащил Ариэль дальше.

Его грубый окрик отпугивал любопытных от решетчатых дверей. Их пронзительные вопли лишь усиливали шум.

Внезапно они остановились. Охранник впихнул ее в темную сырую камеру. Когда дверь с грохотом захлопнулась Ариэль почувствовала, как к ней подкрадывается первобытный страх.

Никто не верил ей. Она бы не оказалась здесь, если бы ей поверили. Они решили, что она безумна, что ее рассказ всего лишь дикая фантазия больного рассудка.

Зачем только она так громко плакала, создавая ложное впечатление у полицейского? И зачем только она упомянула про их с Брюсом помолвку? Это было глупо, теперь она это понимала. Никто не поверит ей. Да и почему они должны ей верить?

Ариэль прислонилась к холодной каменной стене. Она почувствовала полнейшую безнадежность. Усталость сыграла жестокую шутку с ее притупленным сознанием. Возможно, все это лишь дурной сон, ужасный ночной кошмар, который пройдет, когда она проснется. Да — просто кошмар.

Веки ее опустились. Она медленно сползла на пол. Когда она проснется, все будет хорошо…

Ариэль проснулась от того, что кто-то пробежал по ее голым ногам. Крыса! Ариэль поняла, кто скрывается в темноте. Она ногой отбросила от себя отвратительное существо. Отброшенная крыса завизжала.

Ариэль внимательно прислушалась, но не услышала, что крыса возвращается. Она перевела дух. Вздох перешел в рыдание.

Она качала головой, не желая признавать то, что видела, слышала, ощущала. Это было выше ее понимания.

— Не… нет! — крикнула она в пустоту камеры. Бедняжка вся дрожала от ужаса. Крепко обняв себя и спрятав ноги под плащ, чтобы до них не добрались крысы, она уткнулась головой в колени и заплакала.

Казалось, что время остановилось. Ариэль боролась с усталостью, боясь заснуть из-за крыс, шуршание которых она слышала время от времени. Ужас и страх мешали ей думать.

Образ тигра, томящегося в зоопарке, преследовал ее. Она представляла себе его огромное тело, бьющееся о прутья клетки.

Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Утреннее солнце приятно согревало лицо Дилана. Конь под ним гарцевал, то и дело натягивая удила в стремлении вновь помчаться галопом. Дилан ласково потрепал длинную сильную шею животного.

— Полегче, парень.

Большой черный конь успокоился при звуке тихого хозяйского голоса. Дилан окинул взглядом панораму парка, глазами вбирая его красоту, но в мыслях он был далеко отсюда. Его тревожили другие заботы, не давая насладиться покоем, который обычно приносила ему быстрая скачка. Снова и снова Дилан переживал то, как отверг он Ариэль. Снова и снова называл он себя последним глупцом.

Дилан понимал, что явилось причиной его колебания — Дейдра. Ее отказ все еще жил в его душе, унижая его, заставляя совершать то, чего не следовало бы делать. Странно, что-то давнее унижение все еще остается внутри него. Он-то думал, что уже давным-давно сбросил этот груз со своей души. Но при невинном вопросе Ариэль все всколыхнулось в нем с новой силой. Теперь Дилан понимал, как глупо повел он себя. Между Ариэль и Дейдрой нет никакого сравнения. Он знал это. Так почему же он так поступил? Неужели он действительно боялся потерять свободу, женившись? Это тоже растаяло при утреннем свете.

Вопросы следовали один за другим. Самый важный — любит ли он ее? А если любит, может ли жениться на ней? Потеряет он или обретет свободу, если женится? Должен ли он следовать велению своего сердца или слушаться ищущего безопасность рассудка?

— Черт возьми! — громко выругался он, заставив нервно задрожать лошадь. Не в состоянии больше выносить этого самоистязания, Дилан пустил коня в галоп, дав ему волю. Он предпочитал опьянение опасной скачкой отчаянию собственной неуверенности, настойчивого желания запретных отношений.

Запретных! Это слово прицепилось к Дилану, словно живое существо. Оно давило его и душило. Отец попросил его выяснить обстоятельства смерти своего друга, а не присматривать за его дочерью. У него нет права вмешиваться в жизнь Ариэль. Отлично сознавая это, полностью понимая всю ту опасность, с которой он столкнулся, Дилан, тем не менее, продолжал идти к прямому столкновению. И он признавал, что уже не может сдержать себя.

Задохнувшись от быстрой скачки и собственных мыслей, Дилан резко остановил коня. Сначала он не понимал, на что смотрит. Голова его все еще кружилась от той мысленной борьбы, которую он вел сам с собой. Но постепенно он начал понимать, что в том месте, где он остановился, вертится много людей, вытягивающих шеи, чтобы что-то разглядеть.

Дилан спешился и, пробившись сквозь толпу, остановил какого-то джентльмена.

— Что здесь случилось? — спросил он у него.

— Здесь прошлой ночью зарезали мужчину, — последовал ответ.

Дилан проследил за указательным пальцем джентльмена и увидел причину возбуждения людского любопытства. Отвернувшись, он пошел обратно к лошади. Но что-то, вернее, кто-то привлек его внимание.

Напротив стоял Брюс Харрингтон, видимо не замечающий присутствия Дилана. Его взгляд был прикован к мертвецу. Окружающие его люди также глазели на труп, зачарованные ужасом и любопытством. Но выражение глаз Брюса было иным, нежели у всех остальных. Когда он отделился от толпы и направился прочь, Дилан последовал за ним.

Во второй раз Брюс спросил себя, зачем он вернулся сюда. Он все не мог избавиться от ощущения, что прошлой ночью здесь был кто-то еще.

«Здесь никого не было», — утверждал его рассудок. И, тем не менее, увидев старика, он остановился.

Худой маленький человечек держал в руках ожерелье, наслаждаясь его блеском в солнечных лучах и отсветом, которое оно отбрасывало, свисая с его руки. Что-то дрогнуло глубоко в сознании Брюса, и он подошел поближе.

— Господин, — пробормотал старик, опуская выцветшие карие глаза.

— Что-нибудь знаешь об этом? — Скрюченная рука вытерла губы, после чего старик улыбнулся, обнажив беззубый рот.

— Может быть… Не могу сказать наверняка. — Брюс решил, что может.

— Не поможет ли это тебе рассказать, что ты знаешь наверняка?

— Угу, — охотно согласился старый бродяга, принимая протянутую Брюсом монету, — вы очень добры, господин.

— Ты видел что-нибудь странное этой ночью? — снова спросил Брюс, сдерживая нетерпение.

— Угу, я опять видел ее прошлой ночью. Во второй раз.

— Ты видел ее? Ты видел женщину здесь, в парке?

Голова старика качнулась, подтверждая сказанное Брюсом.

— Я видел ее еще и другой ночью. Я искал тогда место для ночлега. А тот здоровый верзила остановил меня и угрожал отобрать деньги, которые мне дал какой-то добрый джент.

Брюс кивнул в ответ, скрывая за улыбкой нетерпение.

— Огромный верзила, да?

— Да, это был просто великан. Мне уже приходил конец, когда она спрыгнула с дерева прямо ему на спину.

— Эта женщина спрыгнула с дерева? — продолжал расспрашивать Брюс, ведомый внутренним чутьем.

В подтверждение старик закивал еще сильнее.

— Точно, провалиться мне на этом месте. Женщина слетела с дерева. Как дикий зверь. И спасла мне жизнь, точно.

— Как дикий зверь? — Ответом был еще кивок.

— Скажи мне, — начал Брюс, — если все это случилось той ночью, почему ты не обратился в полицию?

Брюс пристально смотрел на старика.

— Я решил, что лучше просто потратить деньги и не рисковать, что какой-нибудь другой верзила отнимет их.

— Так ты подумал, что лучше их потратить? — Нижняя губа старика выпятилась, и тот произнес:

— Да, на пинту-другую эля.

— Может, эта дикарка привиделась тебе от слишком большого количества выпитого эля, старик? Пьянство иногда приводит к тому, что видишь женщин, слетающих с деревьев.

Седая голова мотнулась, выражая несогласие. «Она действительно была здесь. Я это знаю. И тот верзила тоже знает, что она действительно была. Она оставила след на его лице».

По какой-то причине Брюс поверил в эту дикую историю.

— Ты видел женщину прошлой ночью, ту самую женщину, которая помогла тебе тогда?

— Она бежала из парка, вся какая-то испуганная. Как отважно она вела себя с верзилой! Я бы никогда не подумал, что ее может что-то или кто-то напугать.

— А что напугало ее, ты знаешь? — Старик поджал губы и отрицательно покачал головой.

— Ты только что рассматривал что-то. Ожерелье. Где ты достал его?

Испуганные глаза старика быстро посмотрели вверх, потом в сторону.

— Я нашел его. Оно мое.

— Я знаю, что оно твое. Можно посмотреть? — Старик неохотно вытащил ожерелье и протянул его Брюсу, в сердце которого тотчас же вспыхнула ярость. Рука его с силой сжала ожерелье. Терпение Брюса кончалось, но он все еще крепко держал себя в руках.