Глава ВОСЬМАЯ

Пальцами ног Ариэль чувствовала влажную траву. От прохлады по коже побежали мурашки. Весь день шел дождь, поэтому ночь выдалась сырой и холодной. Но Ариэль это не пугало. Она просто потуже затянула плащ на плечах.

Она внимательно изучала окружавшую ее темноту, тени, двигающиеся в приглушенном свете, словно старые друзья. Когда она выходила ночью из дома в парк, где чувствовала себя свободной, ей всегда становилось тепло на душе.

Ариэль понимала, что ей необходимо выспаться, но предпочитала усталость от недосыпания, которую ощущала днем, кошмарам, которые приносили сны. Это был порочный круг: чем меньше она отдыхала, тем страшнее становились кошмары.

Добравшись до своего любимого дерева, Ариэль взобралась на его развесистые уютные ветви.

Она искала уединения и примостилась у толстого ствола, после чего вытянулась вдоль ветви и свесила вниз ноги. Плащ закрывал ее тело, и если бы кто-то сейчас посмотрел на нее, то подумал бы, что это просто какое-то темное животное.

Тревожные мысли отступили. Вокруг стояла тишина, прерываемая время от времени воем собаки или уханьем совы. Листья слегка дрожали от слабого ветерка, их шелест сливался в единый мягкий гул. Глаза девушки медленно закрылись.

— Оставь меня.

Ариэль пробудилась и насторожилась.

— Ну, старик, отдай-ка все мне.

Она увидела великана, нависшего над маленьким стариком, спина которого была согнута от долгих лет непосильной работы. Изменчивый ветер отнес в сторону облака. В желтоватом свете луны стали видны седые волосы и искривленные пальцы старика — отражение тяжелой жизни.

— Я видел, что тебе дали, и я хочу иметь это. — Голос гиганта был груб, речь невнятна из-за обилия выпитого спиртного. Огромная лапа потянулась и схватила за воротник поношенной куртки старика.

— Меня мучает жажда, и монета в твоем кармане облегчит ее.

— У меня нет никакой монеты.

До ушей Ариэль донеслось фырканье. Она не могла поверить своим глазам, когда великан поднял старика в воздух.

— Я не хочу тебя бить, но побью, если ты не прекратишь свои лживые увертки. Я видел, что джент дал тебе деньги, и, судя по звуку монет, их было много.

— Нет, — заикаясь, проговорила жертва. В одном этом слове явственно звучал ужас.

— Ты лжешь, и я не спущу тебе этого. — Фырканье сменилось злобным смехом, и великан еще выше приподнял старика.

— Я заберу монеты и оставлю твои мертвые кости здесь.

В тот миг, когда он занес для удара тяжелый кулак, Ариэль прыгнула с дерева на его широкую спину. Она пришла в ярость из-за угроз беззащитному старику, и ее собственная безопасность отступила на второй план. Она вцепилась ногтями в лицо негодяю, когда тот попытался отбросить ее в сторону. За его воплем боли последовал ее яростный крик. Ариэль поднялась с земли и снова бросилась на великана, не обращая внимания на его огромный рост и силу.

От удивления его удар потерял часть своей силы, но, тем не менее, она снова была отброшена на землю. Здравый смысл удержал бы ее внизу, но в порыве гнева она отмела его прочь. Первобытный инстинкт забурлил в крови Ариэль. Она схватила рукой большую палку — кусок ветки от дерева, росшего рядом, и, поднявшись на ноги, нанесла меткий удар по голове противника.

Тот застыл, не столько от удара, сколько от простого потрясения. Ариэль внимательно наблюдала за ним и вдруг резко, в один миг осознала его огромный рост и недюжинную силу. Великан нетвердо шагнул вперед. Ариэль собралась с духом и подняла палку для нового удара.

Лицо у великана скривилось. Он открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но ничего произнесено не было. Он начал покачиваться вперед-назад, напоминая огромную иву, сгибающуюся под ветром. Когда он упал на колени, на его лице все еще сохранялось удивленное выражение. Затем он медленно и тихо повалился наземь.

Лицо Ариэль исказилось, когда она услышала, как великан ударился о землю, приземлившись всем телом, словно наковальня, выброшенная из окна второго этажа. Как только миновала угроза, девушка испытала страх, который должен был бы предостеречь ее раньше. Она отбросила в сторону свою дубинку и повернулась посмотреть, все ли в порядке со стариком. Тот уже ушел.

Она бросила на великана быстрый взгляд и собралась было уйти, но что-то удержало ее. Она подошла к неподвижному телу. Великан лежал так тихо!

«Он умер?»

Ее охватил ужас. «Я убила его!»

Ариэль затрясло, от неожиданной слабости у нее подкосились колени. Глубоко вдохнув, она вытянула шею, чтобы посмотреть, оправдан ли ее страх. Пальцы у нее тряслись, когда она дотронулась до великана, глаза бессознательно прикрылись, ожидая, что тот сейчас вскочит и вобьет ее в землю.

Но великан не двигался. Ей стало страшно, от ужаса у нее гулко застучало сердце.

«Он мертв. Что мне делать?»

В ее беспокойном воображении промелькнули тетя и дядя, громкие причитания сердитого Брюса. Она закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Волосы ее распустились до земли.

Неожиданно грубая рука схватила ее за запястье. Сердце подскочило к самому горлу. Она задохнулась в крике и упала, отбиваясь ногами, метя прямо в грудь великану. Вырвавшись, она отползла прочь и побежала так быстро, как только могли нести ее ноги.

На краю парка Ариэль остановилась и прислушалась. Услышав ворчанье великана, она испытала огромное облегчение. Чтобы избежать нового столкновения, Ариэль спряталась.

Ее жертва шаталась среди деревьев, держась за голову и вытирая кровоточащий нос. Ариэль смотрела, как великан зашагал по улице, рассыпая направо и налево проклятия. Убедившись, что опасность миновала, девушка помчалась домой.

Добравшись до своей комнаты, она без сил свалилась на кровать и зарыдала, сама не зная почему.

Измученная физически и эмоционально, она обратилась мыслями к Дилану.

Почему? Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что если бы он был здесь и подержал ее за руку, ей стало бы гораздо спокойнее.

Ариэль подтянула колени к подбородку и охватила руками ноги. Она сидела так долго-долго, глядя на стены.

«Что мне делать, Дилан Кристиансон? Мне кажется, я люблю тебя».

Сквозь сон Ариэль стала понимать, что в ее комнате почему-то находится Дейдра.

— Вставай-ка, ты, маленькая ленивица. — Дейдра ударила по одеялам кнутовищем. Ариэль резко откинула одеяла и села.

— Дейдра? — только и смогла произнести она.

— Ариэль, даже я уже на ногах в это время дня. — Дейдра нахмурилась. Наконец Ариэль смогла вымолвить вопрос, бившийся в ее полусонном сознании.

— Что вы здесь делаете?

— Я здесь, чтобы взять тебя на прогулку, моя дорогая. Разве ты не видишь?

Ее костюм для верховой езды достаточно ясно говорил об этом, но на самом деле совсем не это хотела узнать Ариэль. Уверенная, что все равно ей не узнать правды, она с трудом вылезла из постели.

Густая бровь Дейдры взметнулась вверх.

— Ты ужасно выглядишь. Господи! Глядя на тебя, можно подумать, что ты всю ночь провела на улице.

Проницательные глаза Дейдры осмотрели измазанные в траве ноги Ариэль, и в них отразилось неподдельное потрясение. Брови поднялись еще выше.

— Ты не… — начала было она. Ариэль открыто смотрела ей в глаза. Видимо, впервые в своей жизни Дейдра не отважилась рискнуть.

— Если тебе не хочется прогуляться верхом, я пойму. — Теперь она искала выход из положения. — Мы можем покататься в другой раз. Все-таки мы скоро будем родственницами.

Ариэль понимала, что все это полнейшая чушь. Но уже во второй раз ей напоминали, что скоро она войдет в семью Харрингтонов. А это отнюдь не улучшало ее настроения.

— Да, — протянула она, — скоро мы будем родственницами. Разве это не приятная мысль?

Казалось, Дейдра испытывала очередное потрясение. Она не знала, что сказать, поэтому ушла, закрыв за собой дверь несколько громче, чем это было необходимо.

— Скатертью дорожка, — пробурчала Ариэль. В ней вновь пробудилась решимость. Никогда, ни за что в жизни не войдет она в семью этой женщины. Никогда!

Она сердито дернула за шнур звонка. Голова ее болела, челюсть саднило. Подойдя к зеркалу, она осмотрела свое лицо. В том месте, куда великан ударил ее, следов и синяков не было. Она открыла и закрыла рот, проверяя, все ли в порядке. Все было хорошо.

Подойдя к окну, она раздвинула шторы ровно настолько, чтобы можно было посмотреть на улицу. Брюс стоял на тротуаре, явно ожидая, что Дейдра вернется с ней. Когда Дейдра появилась одна, на лице его отразилось недовольство.

Дейдра позволила Брюсу помочь ей взобраться на свою кобылу. Затем он вскочил на свою лошадь.

— Ариэль не спустится?

— Нет, — отрезала она с раздражением. — Кажется, она плохо себя чувствует.

— Ox! — Брюс открыл, было, рот, но потом резко сжал губы. Он выглядел, как маленький мальчик, которому не дали конфету.

— Не дуйся, Брюс. Это тебе не к лицу. — Она хлестнула кобылу, и выхоленное животное пустилось рысью. — Ты сможешь повидаться с ней позже.

Брюс бросил последний страстный взгляд на верхние окна дома, зная, за которым из них прячется Ариэль, и также пустил своего жеребца рысью. День у него был испорчен. Это была вина Ариэль. Она редко говорила с ним — лишь коротко отвечала на вопросы, обращенные непосредственно к ней. Это заставляло его удивляться, почему он так часто ищет ее общества. Брюс получал великое наслаждение, просто глядя на Ариэль. Она была редкостной красавицей. Ему доставляло удовольствие демонстрировать ее окружающим. Возникавшие при этом в его душе чувство было очень похоже на то, которое он испытывал, когда показывал кому-нибудь свои охотничьи трофеи. В глазах мужчин он видел зависть и желание.

Она будет хорошей женой, послушной женой. В этом он не сомневался. Необузданность ее натуры скоро пройдет, а укрощение ее духа определенно будет занятным делом. Брюс предвкушал это.

Он улыбнулся и представил, какой хорошей будет его жизнь. Он богат до омерзения, необыкновенно красив, его политические планы удались. Вскоре его назначат губернатором Бомбейской провинции, и тогда он получит вожделенную власть. Деньги и власть — над жизнью, смертью и Ариэль. У него будет все.

— Ой, ой! — пропела Дейдра. — Что это сделало тебя таким счастливым, дорогой братец? Всего минуту назад ты оплакивал свою истинную любовь.

Он обернулся к ней, все еще пребывая в хорошем расположении духа.

— Я только что понял, какой я везучий человек.

— Везучий? Ты никогда не производил на меня впечатление человека, думающего о везении.

От этих слов он расхохотался, что случалось с ним крайне редко.

— Ну-ну, не пойми меня неправильно, Диди. — Он заметил, как болезненно исказилось лицо сестры, когда он упомянул ее детское прозвище. Иногда оно соскакивало с его языка — привычка детских дней. — Мне кажется, что я заслуживаю такого везения.

— Ты считаешь, что тебе повезло получить такую женщину, как Ариэль?

— Да. — Он понимал, что нарывается на неприятность, но все же продолжил: — Она совершенна. Во всех отношениях.

— Она совершенна во всех отношениях, — передразнила его Дейдра. — Брюс, ты слеп? Она ведьма, дикая ведьма!

— Ну, Дейдра, я понимаю, что ты ее не любишь, но ведь ты не любишь любую женщину, которая умаляет твои прелести. Ариэль прекрасна, и ты не можешь этого вынести.

— Ты бы не посчитал ее прекрасной, увидев этим утром. Она выглядела настоящим пугалом. Я, правда, не знаю, чем она занималась прошлой ночью, но выглядела она ужасно.

Брюс стал весь внимание.

— Что ты хочешь этим сказать?

Ее глаза загорелись от удовольствия.

— Я хочу сказать, что она чем-то занималась прошлой ночью. Это очевидно. И вела она себя недружелюбно.

— Быть с тобой недружелюбной — это естественная реакция, — начал он, не испытывая больше счастья и легкости. — Твой характер вызывает в людях враждебность, дорогая Дейдра.

Дейдра взвилась.

— Будь на я на твоем месте, я бы выяснила, что из себя представляет Ариэль на самом деле. Ты получишь совсем не то, что видишь. Держу пари.

— Ты на все держишь пари. Пока ты проигрываешь за карточным столом, я полагаю, что могу не волноваться.

— Делай, как знаешь, Брюс, но не злись, когда окажется, что я была права. Попомни мое слово, Ариэль что-то скрывает, дорогой братец. Уж я-то разбираюсь в подобных вещах.

— Вы себя лучше чувствуете, Ариэль? — Ариэль подняла свои задумчивые глаза. В них мелькнула нерешительность, которая сразу же насторожила Брюса.

— Я прекрасно себя чувствую. Это ничего не сказало ему.

— Дейдра сообщила мне, что вы неважно чувствовали себя, когда мы заезжали за вами сегодня утром. Я рад, что вам стало лучше.

Ариэль продолжала молчать, предоставляя Брюсу вести разговор.

— Вы какая-то тихая.

— Мне нечего сказать.

На лице Брюса дрогнул мускул, и он потер его, пока не прошла боль.

— Что вы делали прошлой ночью? — Он надеялся, что она не сможет выдержать прямого вопроса.

— Ничего. Я спала, как делает это большинство людей.

Это была ложь, и он понимал это.

— Вы никуда не выходили? Она встретила его тяжелый взгляд, даже не моргнув.

— Нет. Почему вы об этом спрашиваете? Брюс пожал плечами.

— Не знаю. Должно быть, что-то сказала Дейдра, — Брюс в досаде скрипнул зубами.

— Что же она сказала?

Брюсу хотелось применить силу, схватить Ариэль за плечи и вытрясти из нее правду. Она казалась чересчур сдержанной.

— Она сказала, что вы плохо выглядели. — Он отвел взгляд, шея его напряглась от гнева. — Как будто вы были на улице, или что-то в этом роде.

— Я выходила.

Он повернулся к ней, потрясенный.

— Зачем?

— Я проснулась от ночного кошмара, и мне необходимо было подышать свежим воздухом. Я пришла сюда. — Она махнула рукой, показывая на сад, где они стояли. — Какое-то время я провела, работая на цветочной клумбе. Мне стало лучше. Но я сильно испачкалась. Такой меня и застала Дейдра. Я уверена, что вид у меня был совершенно дикий и чумазый.

На его лице отразилось облегчение, прежде чем он сумел его скрыть под обычной холодностью.

— Ну, я знал, что этому существует разумное объяснение, но вы же знаете Дейдру, всегда такую подозрительную и ищущую повод для неприятностей.

— Да, — кивнула Ариэль.

Ему в голову пришла еще одна мысль.

— Я все-таки надеюсь, что вы не очень часто ухаживаете за цветами, Ариэль. Это неприлично. Для подобной работы существуют слуги.

Ариэль видела, как он идет по следу. Интересно, что он делал во время дождя? Он мог бы утонуть.

— Я занимаюсь этим только ночью, тайно. — Именно в эту минуту на скамью между ними прыгнул кот. Ариэль попыталась остановить его, прежде чем он вызовет раздражение Брюса или прежде чем Брюс вызовет раздражение кота. Но, к ее удивлению, Брюс протянул руку и погладил кошачью голову.

— Но лучше бы вам совсем не заниматься этим. Я не хочу, чтобы ваши нежные руки огрубели от черной работы. — Он глубоко вдохнул, выпятив по петушиному грудь. Недовольный проявлением своих чувств, он согнал кота со скамьи. — Вам придется соответствовать своему положению, моя дорогая. — Вы скоро станете моей женой, и поэтому вам следует быть более серьезной, чем сейчас. Ради вас самой, так же как и ради меня.

— Я буду стараться.

И Ариэль поспешила в дом. Брюсу ничего не оставалось, как последовать за ней.

Глава ДЕВЯТАЯ

Бальный зал сверкал. Тысячи мерцающих свечей отбрасывали свой золотой свет на оживленные лица людей. Взгляд Ариэль наталкивался на невообразимые костюмы, но душу ее не согревало чужое веселье.

Ариэль не чувствовала себя подготовленной к балу, который давала Дейдра. Визит Брюса накануне вечером тяжелым бременем отягощал ее мысли. Улеглись ли его подозрения? Ариэль решила быть впредь более осторожной. Беспокойство смешивалось с новыми, нежными чувствами, которые открылись перед ней. Ей было страшно. Неужели она влюблена? Нет, не сейчас! Волнение лишало ее сил.

— Кто это? — услышала она чей-то взволнованный шепот.

Девушка повернулась посмотреть, кто эта взволнованная женщина. Ее взгляд наткнулся на синее пламя, от которого она чуть не задохнулась.

Дилан был одет в костюм пирата. Никакой другой наряд не подошел бы ему больше. Ариэль отвернулась, не в состоянии справиться с той бурей чувств, которая охватывала ее в его присутствии.

Она почувствовала его близость, прежде чем он коснулся ее локтя. Бокал шампанского в руке задрожал, и ей пришлось быстро взять его двумя руками.

— Мисс Локвуд…

Голос Дилана был нетороплив и нежен. В животе у Ариэль стало тепло, но когда она обернулась и их взгляды встретились, тепло превратилось в жар, охвативший все ее тело.

— Капитан Кристиансон, как приятно снова увидеть вас.

— Да.

Просто слово «да», а она чуть не теряла сознание — точно школьница. Ариэль ненавидела себя за то, что ведет себя так глупо.

— Где Брюс?

При упоминании имени Брюса сразу пропали и волнение, и жар в крови. Она пожала плечами.

— Я не знаю. Он исчез куда-то с друзьями.

— Кажется, он не очень внимателен. Если Дилан просто поддерживал вежливый разговор, то Ариэль предпочитала, чтобы он вообще ничего не говорил.

— Иногда я не очень хороший собеседник. — Ариэль не прельщала мысль о возможности быть в обществе Брюса.

Взгляд Дилана прожигал Ариэль, словно пламя. Он протянул руку и взял у нее пустой бокал. Она отпрянула от его прикосновения.

— Я подумал, что мог бы принести вам еще вина.

— Это было бы чудесно. — Ариэль чувствовала себя глупо. — Спасибо.

Восторженный блеск зажегся в его глазах, вызывая в ее душе взрыв чувств, а от его улыбки у нее ослабли колени.

— Я быстро. Не уходите никуда.

— Конечно, нет, — пробормотала она, отводя глаза. Господи, да зачем же ей куда-то уходить? А может быть, ей все же следовало бы убежать? Лучше всего убежать от того неуправляемого воздействия, которое оказывает на нее одно только присутствие Дилана, убежать от самой себя…

Дилан вернулся, прежде чем Ариэль что-то решила, и она взяла принесенный им бокал вина.

— Вы так выглядите, словно хотели улизнуть.

— Точно, — призналась она. Она не могла притворяться перед ним, но чувствовала неуверенность, когда думала или что-то делала в присутствии Дилана. Жара, шум, напряженность, вызванная его присутствием…

— Вы хотите, чтобы я ушел, Ариэль?

— Нет, это был невозможно

— Простой вопрос сложный вопрос!

— Да, — вырвалось у нее, опровергла она саму себя. Дилан улыбнулся.

— Нет… — тотчас же

— Так что же? Уйти или остаться? — Ариэль сама не знала ответа на этот вопрос, и казалось, Дилану это нравилось.

— Вы собираетесь пригласить меня потанцевать?

Его улыбка стала еще шире.

— Я бы с удовольствием потанцевал. — Прежде чем она успела что-либо подумать, Дилан поставил их бокалы и повел ее к танцующим. Ее ноги едва касались гладкого паркета. Он вывел ее как раз, когда заиграла музыка очередного танца.

— В чем дело, Ариэль? Вы не похожи на себя. — Ариэль подняла голову и встретила его пылкий взгляд.

— Вы заставляете меня нервничать, Дилан Кристиансон, — честно ответила она.

— Я? — спросил он, и смешинки снова зажглись в темно-синей глубине его глаз. — С чего бы это?

Не в силах оторвать взгляд от его рта, Ариэль поймала себя на том, что следит за тем, как Дилан произносит слова. Его губы словно ласкали слова «с чего бы», и ей захотелось прикоснуться к ним. С большим трудом ей удалось сосредоточиться на заданном вопросе.

— Выяснилось, что меня сильно влечет к вам. — Неужели она произнесла это вслух? Его вид подтвердил ей, что это так.

— Это плохо?

Еще один вопрос. Так много вопросов!

— Да. Так не должно быть. Я обручена… — на этом слове она чуть не задохнулась, — с другим. — Глаза, пристально изучавшие ее, потемнели.

— И почему это случилось?

Голова гудела. Он кружил ее в танце, и комната превратилась в сплошное размытое пятно. Калейдоскоп цвета и звуков обрушился на Ариэль.

— Я не могу дышать.

Дилан провел ее в танце, сквозь толпу танцующих, на веранду. Когда он резко остановился, Ариэль так сильно прижало к нему, что она почувствовала его восхитительный мускусный запах.

Дилан не отпускал ее. От откинул голову, чтобы заглянуть ей в лицо. От волнения его красивый лоб прорезали морщины.

— С вами все хорошо, Ариэль?

— Кажется, что вся эта толпа давит на меня, и я не могу дышать. Люди, шум… — Ариэль глубоко вдохнула свежий воздух, чтобы избавиться от его запаха и непривычной легкости в голове. — Я не очень подхожу для балов.

Заметив, что Дилан еще больше нахмурился, она принялась разглядывать морщинки на его лбу.

— Уже лучше.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Простите. Я даже не помню, о чем вы спрашивали.

— Я спросил, почему вы обручились с Харрингтоном? Вы же не любите его.

Ариэль охотно согласилась с его предположением.

— Да, он мне совершенно не нравится.

— Почему же тогда вы собираетесь выйти за него замуж, Ариэль?

— Сейчас, — пробормотала она, — я не знаю. Ариэль обнаружила, что ей хочется невозможного. Она хотела, чтобы Дилан прижал ее к себе сильными руками и поцеловал. Ей хотелось…

Ариэль привстала на цыпочки и обняла Дилана за шею. Почти касаясь губами его губ, она прошептала:

— Единственное, что я знаю, так это то, что я хочу тебя, Дилан. А не должна бы…

И с этими словами она поцеловала Дилана. Его руки крепко сжали ее тело. Ее желание становилось все сильнее, все резче, почти неистовым. Она потонула в ощущениях, когда его губы начали ласкать ее, пить из нее страсть, возбуждать желание.

Неожиданно Дилан оторвался от Ариэль и снял с себя ее руки. Девушка открыла глаза.

— Ариэль, ты не понимаешь, что делаешь и говоришь. Думаю, нам лучше вернуться в зал.

Словно непослушного ребенка, Дилан повернул ее и провел в заполненный зал. Только оставшись одна, Ариэль поняла, что произошло. Первым чувством, пробившимся сквозь ее смятение, был гнев, потом — самая ужасная обида, которую она только испытывала в своей жизни.

— Вот она, — указала на нее Дейдра. — Право, Брюс, я говорила тебе, что она еще здесь.

— Я искал вас, Ариэль.

Сердитый вид Брюса показал Ариэль, что ею недовольны.

— Я была здесь, — солгала она, сдерживая вот-вот готовые пролиться слезы.

Брюс, видимо, понял, что это ложь, но не стал настаивать.

— Вы раскраснелись. Вам не дурно?

— Да, дорогая, — добавила Дейдра с застенчивой улыбкой, — у вас щеки красные.

— Полагаю, что это должно помочь, — предложил Дилан, подходя сзади. Он протянул Ариэль холодный напиток.

Ариэль не могла смотреть на него.

— Как мило с твоей стороны, Дилан. — В голосе Дейдры появилась расчетливая жеманность. — Вы потрясающий пират, лорд Кристи.

Брюсу явно надоела вся эта вежливая болтовня.

— Я должен был бы знать, что ты будешь здесь, Дилан.

Обвиняющий взгляд, брошенный на сестру, досказал остальное.

— Брюс, это мой прием, и я имею право приглашать на него, кого пожелаю. И мне доставляет удовольствие видеть здесь Дилана. — Она с видом собственницы положила свою руку на рукав пиратского костюма Дилана.

— Вижу, — прорычал Брюс сквозь зубы. Ариэль хотелось завопить.

— Вы желали чего-нибудь, Брюс?

— Только вашего общества, Ариэль. Ариэль хотела уйти.

— Как мило, — пропела Дейдра.

— С вашего позволения, — сказала Ариэль. Она полетела в дамскую комнату, чтобы хоть немного успокоиться. Сдерживаемые слезы хлынули из глаз. Ариэль смахнула их. Гнев, обида, унижение и досада — все эти чувства бушевали в ее душе. Наконец она сдалась и закрыла лицо руками.

— Ариэль.

Услышав резкий голос Дейдры, Ариэль вытерла лицо и собралась мужеством, чтобы встретить врага.

— Меня послали посмотреть, все ли с тобой в порядке.

Тон, вид, резкость движений говорили о вполне определенном настроении Дейдры.

— Не было необходимости затруднять себя. Я же уже сказала, что со мной все хорошо.

— Лично… — Дейдра запнулась и стала изучать свои ногти, — мне все равно, — продолжила она, — но мой брат чувствует иначе, даже после того, как ты публично смутила его на помолвке. Нельзя полагаться на вкус некоторых мужчин. Мне кажется, что его просто ослепила похоть.

— Если ты можешь убедить его в том, что он делает ошибку, пожалуйста, сделай это я была бы благодарна тебе навеки.

Сказано это было прямо, резко и честно. Дейдра аж оцепенела.

— Ты не хочешь выходить замуж за Брюса?

— Нет, Дейдра. Я бы предпочла яму со змеями. — Глаза Дейдры сузились.

— Ты хочешь выйти за Дилана! — Это прозвучало как обвинение, порожденное ревностью.

— Я ни за кого не хочу выходить замуж, а особенно за твоего брата.

Этот ответ не удовлетворил Дейдру.

— Ты лжешь, маленькая ведьма! Я видела, как ты смотришь на Дилана, как ты вся таешь, если он рядом. — В воздухе повисло молчание. Наконец Ариэль покачала головой:

— Ты все придумываешь, Дейдра.

— Да? — Глаза Дейдры превратились в узкие стальные щелочки. — Разве Дилан не сказал тебе, почему он остается в Лондоне, вместо того чтобы уйти в море?

— Конечно, нет. Это меня не касается. — Дейдра воспрянула духом, губы ее искривились в досадной усмешке.

— Ну, а я знаю. Он вернулся, чтобы получить наследство и титул.

— И?

— Видишь ли… — Дейдра сделала эффектную паузу, после чего заговорила тоном, которым взрослые обычно говорят с непонятливыми детьми. — Ариэль, дорогая, десять лет назад перед уходом в море Дилан просил меня выйти за него замуж.