ПРОЛОГ

Индия, 1866 год

Ариэль подняла голову и прислушалась. Вода, которую она зачерпнула, капала сквозь пальцы в заросший лилиями пруд. Сладкий аромат цветов окутывал ее со всех сторон, но его заглушал другой запах, более сильный. По джунглям эхом пронесся крик тигра. Закашляли обезьяны и визгливо закричали испуганные павлины. Небольшое стадо оленей перестало объедать нежные побеги бамбука, растущего по краям поляны. Один из них топнул изящной ногой, и все они бросились врассыпную в спасительную глубину леса с тревожно поднятыми хвостами. Все, кроме Ариэль.

Она осталась у края воды. Ее глаза пристально изучали бамбуковые заросли, стеной поднимавшиеся вокруг нее. Длинные перистые листья тянулись от желтых стволов, касаясь зеленой травы, ковром покрывавшей землю. Взгляд перешел на огромные следы на берегу, пальцы провели по вмятине, оставленной в глине тигриной лапой. Она понимала, что тигр где-то рядом.

В наступающей ночи снова раздался его страшный крик. Ариэль застыла в ожидании, всматриваясь в лес. Она смотрела на деревья, такие высокие и темные, что не было видно их вершин. Лианы обвивали их, ползли вверх, потом падали вниз, переплетаясь, друг с другом так тесно, что сквозь них ничего не было видно. Мелькнувшее яркое пятно предупредило Ариэль — тигр выступил из, казалось, непроходимой чащи. Медленно он направился к ней, черно-золотое животное двигалось бесшумно, не сводя с нее своих золотых глаз. Тигр поджал задние лапы и низко пригнулся. Мускулы его напряглись, когда он приготовился к прыжку. Вытяну хвост и, подняв уши, зверь резко прыгнул.

Ариэль не шевельнулась, когда он завис над ней. Взгляд ее соединился с тигриным. Тигр поднялся на здание лапы, а передними начал бить воздух над ее головой. Его мышцы напряглись и вытянулись, горбатясь под густым мехом. Рев оглушал ее, его сила и мощь пульсировали вокруг нее. Тигр угрожающе нависал над ней, хотя рык его смягчился, стал нежнее. Ариэль приподнялась на носки, улыбнулась и почесала его под подбородком.

— Кала Ба, — прошептала она. — Я ждала тебя, мой друг.

Кала Ба опустился на четыре лапы, и они вместе пошли к большому банану. Рука Ариэль покоилась на широкой спине тигра. Она глубоко погрузила свои пальцы в его мех, вызвав тем самым счастливое урчание. Девушка села, прислонившись спиной к стволу, а Кала Ба лег рядом. Кора дерева была грубой, но ей нравилось чувствовать ее кожей. Она зарылась пальцами голых ног в мягкий слой торфа и листьев, покрывавших землю. К ступням ее липла глина, скрывающаяся под листьями.

Вздыхая, Ариэль смотрела, как темнеет небо, превращаясь из синего в угольно-черное. После захода солнца в джунглях быстро холодает. Ариэль понимала, что уже пора возвращаться.

Она опоздала на обед. Тетя Маргарет будет в ярости. Тем более что сегодня у них гости. Ариэль любила видеться с тетей, чьи визиты были не так уж и часты, однако приверженность тети к этикету все жутко усложняла.

— Она не понимает, Кала Ба.

При звуке своего имени Кала Ба повернул к ней голову, медленно моргнул золотыми глазами, словно соглашаясь с ней. Затем он зевнул и лениво потянулся. Опасность миновала, и в джунглях восстановилась обычная жизнь. Охотник отдыхал. Наконец затихло щебетанье птиц, и высоко на деревьях успокоились обезьяны. Лоси вернулись на водопой. С их стороны не доносилось никаких испуганных криков, так как Кала Ба больше не обращал на лосей внимания. В этот момент молчали те, кто бодрствовал днем, уступили джунгли ночным наблюдателям.

Постепенно стали раздаваться все новые и новые звуки, чарующие Ариэль своей музыкой. Вылетели на охоту совы, их молчаливый полет прерывался только вскриками их жертв. Из темных пещер вылетели летучие мыши, заполнив темноту ночи шумом своих крыльев. Рычанье дикого медведя, суетливая возня мангуста, капанье воды, скопившейся на широких пальмовых листьях, — все это привлекало внимание Ариэль. Вышла луна. В ее свете стал, виден паук над головой девушки. Она наблюдала, как он крадется вверх по тонкой нити, которую сам спрял, добирается до сложной паутины, поблескивавшей от скопившейся на ней влаги.

Именно такими моментами дорожили Ариэль и Кала Ба: темнотой ночи и той свободой, которую она даровала. Ощущавшие свое духовное родство с этой ночью, ее особым очарованием, они сердцем принадлежали черным джунглям. Здесь был их дом.

Ариэль положила свою изящную руку на голову огромного кота. Это прикосновение мгновенно вызвало с его стороны громкое мурлыканье. Девушка нащупала у него на ухе заросший густым мехом шрам. В темноте выделялись белые отметины на морде ее мохнатого друга. Она знала, что его глаза закрыты в умиротворении. Она коснулась бархата его широкого носа, при этом кончики ее пальцев укололись о жесткие тигриные усы. Ариэль заполнили тепло и радость, как это случалось всегда, когда она была рядом со своим верным товарищем.

— Мне кажется, что мы уникальная парочка, ты и я. Не думаю, что тетя Маргарет когда-нибудь поймет, что мы с тобой неразрывное целое. Что мы разделяем… — Девушка тряхнула головой. — Возможно, именно этого она никогда и не узнает.

Ариэль встала и потянулась — медленно, по-кошачьи, — затем глубоко вдохнула влажный ночной воздух — она улыбнулась, потом рассмеялась. Смех ее эхом отозвался в тишине джунглей.

— Я прямо слышу, как она говорит: «Ты простудишься до смерти, Ариэль. Молодой леди не позволительно попадать под дождь. Только посмотри на себя…» — Ариэль умолкла, и вместе со словами растаял тот добрый юмор, с которым она передразнивала свою тетю. — У меня определенно будут неприятности, мой друг.

Они вместе покинули поляну у пруда и углубились в джунгли. Когда они вошли в туннель, образованный листвой, скрывающей от глаз лунный свет, Ариэль почувствовала, как их поглощает черно-зеленая масса. Это чувство было ей знакомо, оно успокаивало ее, словно возвращение домой. Умиротворение охватило душу девушки. Джунгли придавали ее жизни первозданную чистоту. Джунгли и ее душевный друг Кала Ба.

Дилан Кристиансон вышел на веранду. Свежий воздух принес ему облегчение. Он ослабил галстук, мечтая о возможности сбросить смокинг и, возможно, даже рубашку. Почему из всех людей на земле Брюс Харрингтон оказался на этом обеде?

Его сердитые глаза обратились к дверям, через которые он только что вышел. Он слышал, как Маргарет Уизерспун все говорила и говорила своим высоким голосом. Несмотря на первоначальную неприязнь к ней, Дилан рассмеялся. Маргарет слишком много говорила и казалась слишком шумной, но ему она, в конце концов, понравилась. Ему показалось, что она неравнодушна к людям, правда, весьма своеобразно. Итак, он здесь, обедает в поместье Ясона Локвуда, старого друга своего отца.

Прошел почти год с тех пор, как Дилан видел своего отца, и то произошло это чисто случайно. Его душу пронзило чувство вины, которое быстро сменилось безысходностью. Каждый раз, когда он видел Натаниэля Кристиансона, они ссорились. Казалось бы, проще было избегать отца, но он был рад, что не прервал отношения с Ясоном Локвудом. Даже непредвиденное присутствие Брюса Харрингтона не могло испортить удовольствие от вечера.

Прекрасная плантация уютно расположилась у самых джунглей. В заботливо ухоженных садах, раскинувшихся вокруг большого двухэтажного дома, буйно росли фруктовые деревья и виноград. Красный кирпич на фоне сочной зелени символизировал постоянное противостояние человека и природы, ставя джунгли в безвыходное положение. Это противостояние чувствовалось даже в запахах: сладкий аромат посаженных цветов смешивался с пряным запахом земли и дождя.

Ясон Локвуд хорошо поработал, его хлопковая империя служила доказательством достигнутого им успеха. Корабли Дилана перевезли много ценных грузов во время войны между американскими штатами. В те годы и Ясон, и Дилан выручили много денег.

Дилан зажег спичку о подошву, поднес ее к кончику короткой сигары и затянулся. Миссис Уизерспун казалась расстроенной из-за брата, что-то говорила об опоздании на обед племянницы. Интересно, какова дочь Ясона и почему она рискнула вызвать неудовольствие тетки? Дилан определенно не рискнул бы рассердить эту женщину. Он даже рассмеялся при одной этой мысли.

Он стоял и наблюдал, как всего в нескольких дюймах от края крыши, под которой он стоял, сплошной стеной лил дождь. В темноте почудилось какое-то движение. Прошло некоторое время, пока Дилан, наконец, понял, что со стороны высоких темных деревьев что-то движется по направлению к дому.

Он сделал шаг вперед, чтобы получше разглядеть, но в изумлении остановился и заморгал, с трудом веря своим глазам, — он увидел силуэт молодой женщины. Затем, к вящему удивлению, он заметил, что рядом с ней движется большая желтая кошка с черными полосами. Дилан напряг глаза, зачарованный открывшимся зрелищем.

Зверь, весивший, должно быть, не менее пятисот фунтов, двигался с необычайной грацией. Женщина и животное сблизились. Дождь окутал их туманной пеленой, но они явно не обращали внимания на дождь. Свет, падавший из окон дома, позволил Дилану увидеть, как зверь трется о руку женщины своей огромной головой, словно домашняя кошка, желающая приласкаться. Серебряный свет луны, вышедшей из-за быстро летящих облаков, упал на огромные клыки тигра. Дилана охватило возбуждение, громко застучало сердце. Он не двигался. Они подошли поближе. Укрывшийся в обширной тени дома, он стоял и наблюдал. Дождь, очевидно, мешал тигру учуять его, Дилана, запах. Он затаил дыхание.

— Подожди в джунглях, мой Кала Ба. Я приду позже, когда развеется гнев тетушки.

Тигр тихо заворчал, поднялся на задние лапы и высоко вытянул мощные передние. Рядом с ним девушка выглядела совсем хрупкой.

Чувства уважения и страха смешались в душе Дилана. Но в присутствии молодой женщины тигр казался кротким. К величайшему удивлению Дилана, великолепная кошка протянула вперед свою огромную лапу и провела ею по щеке девушки. У Дилана сжалось сердце, странное чувство охватило его. Только что он был свидетелем выражения или — самое большее — любви и преданности, или — самое меньшее — привязанности и доверия. Животное было больше чем, просто прирученным зверем. Девушка была намного больше, чем просто его хозяйкой.

Тигр повернулся, отскочил и исчез в темноте ночи. Дилан с облегчением перевел дыхание. Движения девушки вновь привлекли его внимание. Она повернулась и пошла к веранде. Увидев Дилана, девушка остановилась.

Дилан понял, что пристально вглядывается в ее большие золотые глаза — глаза, так похожие на тигриные. Темные каштановые волосы девушки свисали мокрыми прядями на обнаженные плечи, придавая ей дикий, растрепанный вид. Дилану пришло в голову слово «дикарка». Она была одета как индианка, а не в традиционный английский наряд, как можно было бы ожидать. Яркий ситец плотно облегал ее тело. Мокрая ткань отчетливо обрисовывала каждый его прелестный изгиб. Явная невинность подчеркивала ее природную чувственность. Она напоминала орхидею, не сознающую собственную красоту. Вода бежала по ее лицу, смывая прилипшие к щекам кусочки глины. Густые темные ресницы окаймляли великолепные глаза — большие, слегка раскосые. Полные влажные губы раскрылись, когда она изучающе уставилась на Дилана.

Дилан подумал, что это сон, видение. Их взгляды слились в едином порыве. Не раздумывая, Дилан протянул руку и коснулся ладонью ее щеки так же, как это делал тигр. Он чувствовал, как бешено, колотится его сердце. В душе его зажегся тот же дикий огонь, который он минуту назад почувствовал в тигре.

Дилан отдернул руку и закрыл глаза, чтобы спастись от обаяния ее красоты, но образ девушки отчетливо запечатлелся у него в памяти. Когда, наконец, он открыл глаза, девушки уже не было рядом. Он ее поискал в темноте, но тщетно. Дилан опустил взгляд на свою ладонь, вспоминая тепло ее щеки. Привиделось ли ему все это? Были ли прекрасная девушка и ее огромный зверь плодом его воображения и более ничем?

Странная грусть затопила сердце Дилана. Он повернулся и пошел к дому. В дверном проеме стоял Брюс Харрингтон, и по выражению его лица Дилан понял, что это был не сон. Харрингтон стоял здесь достаточно долго, чтобы увидеть молодую женщину. Его взгляд выражал жадную похоть, а не восхищение.

Дилан знал Харрингтона с детства и всегда не любил его. Чувство, кипевшее в нем сейчас, было очень близко к ненависти. Дилану захотелось ударом кулака стереть с искривленного рта Харрингтона его похотливую ухмылку. Он понял, что не повернись Харрингтон и не уйди в дом, он бы непременно ударил его.

Несколько минут Дилан боролся с гневом, а еще через несколько минут он вернулся в дом и присоединился к хозяевам в гостиной, решив оставаться не дольше, чем того требовала вежливость.

Он вошел в комнату. Та была уютной. В ней царило смешение красок и стилей — от официальной темной мебели до легких качалок и плетеных кресел. Зеленые растения всех размеров и форм украшали углы и полки, наполнял комнату тонким ароматом. Гобелены, вышивки и картины придавали комнате особое настроение. Дилану это понравилось, и он улыбнулся, заметив отвращение на лице Харрингтона, осматривающего комнату. Пока ничто в этом доме не показалось Дилану слишком уж традиционным. Именно это его привлекало. И он был совершенно уверен, что именно это не понравилось Харрингтону.

— Мое путешествие в Индию имеет две цели, мистер Локвуд. Политика и удовольствие. Я уже позаботился о политике. Теперь я предвкушаю удовольствие — охоту.

— На кого вы намерены охотиться, мистер Харрингтон? — спросил Ясон Локвуд, и Дилану показалось, что вопрос этот был задан исключительно из соображений вежливости. Краем глаза он увидел, что через двойные двери в комнату вошла молодая женщина. В ней он узнал ту самую «дикарку», вышедшую из джунглей, и уже не мог оторвать от нее глаз.

— Конечно, на тигров. — В голосе Харрингтона ясно слышалось удивление тем, что подобный вопрос вообще мог возникнуть. — Здесь прекрасные места для охоты.

— Мы не разрешаем охотиться в наших владениях, — вмешалась молодая леди.

Ариэль почувствовала, что внимание присутствующих целиком сосредоточено на ней. Она подошла к тете и поцеловала ее в щеку.

— Простите, что я не была на обеде, тетя Маргарет.

Ариэль прочитала неодобрение в глазах тетки, но осмелела, когда та все-таки улыбнулась ей.

— Посмотри на себя, — шепнула Маргарет. Она быстро расправила завернутый воротничок платья и вытащила застрявшую в волосах соломинку. Неодобрительно поджав губы, тетя Маргарет окинула взглядом мятое платье племянницы и ее влажные волосы, наспех перевязанные лентой.

Взгляд же девушки перекинулся с недовольной тетки на отца, затем — на гостей. Отец представил ей их, и Ариэль по очереди протянула руку каждому. Брюс Харрингтон схватил ее ладонь, но прежде чем он успел припасть к ней с поцелуем, девушка отдернула руку. Не в силах сдержать себя, она отерла ее о юбку и только потом обратила внимание на человека, которого уже видела на улице.

— У вас прекрасный дом, мисс Локвуд.

Ариэль почувствовала, как кровь прихлынула к ее лицу. Стало жарко. Никогда она не встречала мужчину красивее, никогда не видела таких синих глаз. На этот раз Ариэль не отдергивала руку. Огонь внутри ее разгорался все ярче.

— Спасибо. Вы очень добры, капитан. Мы с отцом имеем наклонность окружать себя тем, что нам нравится. Хотя это и не совсем то, что вы бы встретили в модной английской гостиной.

Дилан улыбнулся, белизна его зубов резко выделилась на фоне темного загара.

— Тем не менее, я нахожу это весьма приятным.

— И, — вмешался Харрингтон, — мне было бы еще приятнее поохотиться здесь, мистер Локвуд. Вы разрешите мне и моим друзьям поохотиться у вас завтра?

Ариэль успела заметить удивление отца, которое тот быстро скрыл за очередной вежливой улыбкой.

— Как сказала моя дочь, мы не разрешаем охотиться на нашей плантации.

— Я считаю это совершенно нелепым, мистер Локвуд. — Вид Харрингтона выражал недоверие. — У вас сотни акров джунглей. Это же отличные охотничьи угодья! Неужели вы не разрешите соотечественнику — англичанину — получить удовольствие, которое вы, очевидно, принимаете за должное?

Ариэль вышла вперед, сердитые слова были уже готовы сорваться с кончика ее языка. Отец взял ее под руку и спокойно ответил:

— Я считаю, что принимаю это за должное, так же как вы принимаете за должное то, что все мужчины охотники.

— Ну, я не могу сказать, что вы удивляете меня, мистер Локвуд.

Ариэль мягко высвободила свою руку и на этот раз высказала то, что думала:

— И вы тоже совсем не удивили меня, лорд Харрингтон. Чтобы сделать все абсолютно ясным, просто чтобы не было дальнейшего непонимания, хочу сказать, что я не одобряю охоту ради забавы. Я нахожу отвратительным то, что вы убиваете ради спортивного удовольствия, для того, чтобы повесить еще одну звериную голову себе на стену или положить еще одну шкуру на ваш блестящий натертый пол.

Мрачные глаза Харрингтона внимательно смотрели на нее, но Ариэль не сдавалась.

— Вы бывали когда-нибудь на настоящей охоте, мисс Локвуд?

Ариэль с достоинством встретила его насмешливый взгляд.

— Не на той охоте, которой увлекаетесь вы, а на охоте ради выживания. Естественной и беспощадной, но честной в своих целях охоте. Впрочем, вряд ли вы сможете это понять.

— Точно. — Харрингтон продолжал улыбаться, все еще забавляясь. — Я не верю в подобные сказки. Я верю только в то, что приносит мне удовольствие.

— Я смотрю, вы не изменились с годами, Брюс. Всегда думаете только о себе.

Слова Дилана вызвали смех у лорда Харрингтона, но Ариэль заметила, как его передернуло, когда капитан не назвал его лордом.

— А вы по-прежнему из другого теста, — злобно ухмыльнулся он, — из странного теста.

Голос тетки прервал взгляд, которым обменивались мужчины. — Лорд Харрингтон, пожалуйста, простите вольность моей племянницы.

— Маргарет, я не вижу причин…

Лорд Харрингтон прервал отца Ариэль, не дав тому докончить фразу.

— Миссис Уизерспун, нет нужды прощать. Мисс Локвуд просто выразила свои чувства. Я нахожу это совершенно естественным и очаровательным.

Обаяние Брюса заставило тетку засиять от радости, его улыбка растопила ее скованность.

— Мистер Локвуд, я вовсе не собирался обидеть вас или вашу дочь своей просьбой.

— Никто не пострадал, лорд Харрингтон, — уступил отец.

Брюс Харрингтон вновь посмотрел на Ариэль.

— Я завершаю этот замечательный вечер и прощаюсь с вами. Было приятно встретиться, мисс Локвуд.

Его притворство привело Ариэль в ярость. — Сказать, что это было приятно, значит солгать.

Ее слова снова вызвали смех у лорда Харрингтона.

— Вы замечательны! Я буду считать минуты до нашей следующей встречи.

— Я последую вашему примеру и также откланяюсь, — сказал Дилан.

Ариэль смотрела вслед уходящим мужчинам, но взгляд ее был прикован к Дилану. Смешанные чувства охватили ее, и все ее существо неистово откликалось на каждое из них. Она понимала, что когда-нибудь обязательно увидит этого человека снова.

Глава ПЕРВАЯ

Англия, 1868 год

Ариэль провела пальцем по оконному стеклу, по мокрой дорожке, оставленной каплей дождя. Темный, мрачный день как нельзя более точно соответствовал ее настроению. Как она тосковала по Индии! Как ей не нравилось в Англии! Ариэль оторвалась от окна и опустила бархатные шторы, которые, упав до пола, закрыли собой печальный свет. Она не любила вспоминать — слишком больно. Если бы только отец не заставил ее пообещать, что она останется на два года в Англии с теткой! Два долгих, ужасных года. Воспоминания мучили ее, как дурной сон.

Как она хотела уехать домой, убежать от всего этого!

Это невозможно. Нет, это безумно!

При мысли о своем невыносимом положении сердце ее забилось часто-часто.

Брюс Харрингтон. Одно его имя вызывало у нее мурашки по всему телу — этот человек был ей отвратителен. Месяцами он преследовал ее, несмотря на постоянные отказы. Как сможет она вынести брак с ним? Она никогда не выйдет за него замуж. Никогда!

Но она заставляла себя сидеть под пристальным взором тети Маргарет и притворяться, что все прекрасно. Сидеть и ждать визита лорда Харрингтона. Ариэль хотелось завопить и убежать из комнаты, но, конечно, она этого не сделает. Она будет разговаривать с ним, а потом что-нибудь придумает.

Девушка потянула за ворот, сожалея, что он так тесен и неудобен.

— Ты порвешь кружево, дорогая.

Услышав голос тетки, Ариэль сразу же убрала руки и сложила их на коленях. Но через секунду руки ее снова потянулись к вороту.

Она понимала, что тетя любит ее так сильно, что решила превратить ее в благородную воспитанную леди. Ариэль очень старалась угодить тете, но чем сильнее она старалась, тем больше неудач терпела. Чем цивилизованнее становилось ее поведение, тем сильнее тосковала она по джунглям, тем жарче жаждала она вновь носиться на воле с Кала Ба.

Ариэль потерла виски кончиками пальцев — болела голова. Если бы она могла просто пойти в парк…

Чтобы не задохнуться в строгих рамках тетушкиных правил, Ариэль нашла для себя тайный источник силы — городской парк, расположенный через дорогу от дома. Он был ее спасением. Днем она притворялась сдержанной дамой, но под покровом темноты все притворство мигом слетало с нее и она бегала в парке, не зная удержу. Ариэль чувствовала, что именно ночью она становится сама собой. Ей казалось, что она снова в Индии, с Кала Ба, вспоминалось, как это было на самом деле, мечталось, как это когда-нибудь будет…

— Дорогая!

Голос тети Маргарет прервал ее мечты.

— Генри и я считаем, что тебе было бы лучше одной встретить лорда Харрингтона. Вам есть, о чем поговорить наедине.

Тетя Маргарет стояла у кресла Ариэль. От внимания девушки не ускользнула обеспокоенность тети, боль в ее глазах. Она решительно подавила в себе возмущение.

— Конечно, тетя Маргарет. Вам ни к чему беспокоить себя. Я справлюсь. Уходите.

— Спасибо, дорогая. — Она погладила Ариэль по руке и повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась. — Все будет хорошо?

— Конечно. — Ариэль широко улыбнулась. Она в совершенстве овладела искусством притворяться, даже в таких трудных ситуациях.

Тетя Маргарет взяла под руку мужа.

— Мы будем наверху. — Потом, словно ей пришла в голову запоздалая мысль, она добавила:

— Не забудь… не забудь, мы здесь, если тебе вдруг потребуемся.

Наблюдая, как они выходят из комнаты, Ариэль подумала о том, насколько они все-таки подходят друг другу. Генри был человеком, обладающим многими слабостями, одной из которых была тетя Маргарет. Тете же было необходимо кем-то управлять. Несмотря на орлиный взгляд жены, Генри сумел подчистую проиграться в карты. Но Маргарет помогала ему пережить это, и как бы ни было ей неприятно положение Ариэль, она не собиралась покидать мужа. Ариэль чувствовала себя жертвенным агнцем. Пока она будет замужем за Брюсом, у тети и дяди все будет хорошо. Они зависели от нее. С тех пор как она приехала в Англию, Ариэль только и хотела, что вернуться домой, в Индию. Она считала дни. Даже внезапная смерть отца не останавливала ее. Ее сердце все время тосковало по дому и по Кала Ба. Слезы подступили к глазам, но она подавила их и заставила себя думать о других вещах, например о Брюсе Харрингтоне и причине его визита.

Ее мысли удивительным образом совпали с приходом Харрингтона: тот стоял на пороге и смотрел на нее.

— Мисс Локвуд, я с волнением ожидал этой минуты.

Его слова были сладкими и вкрадчивыми, движения плавными. Он прошел через комнату, взял ее за руку и легко прикоснулся к ней губами, Ариэль неохотно признавала что Харрингтон, почти совершенен. Но ей все равно хотелось; убежать от него. Он абсолютно не подходил ей.

— Не могу разделить ваш восторг. Я чувствую только гнев.

Серые глаза его внимательно смотрели на нее. Ариэль не сдавалась, полная решимости не показать, что от его взгляда у нее мороз пробежал по коже. Улыбка, которой он так очаровательно одарил ее, не изменила выражения ее холодных глаз.

— И отчего же, — он сделал паузу, добиваясь нужного эффекта, — такой прекрасной леди приходится сердиться?

Ариэль чувствовала, что еще немного и ее терпение лопнет. Она твердо напомнила себе о решении оставаться спокойной.

— Вы обманули моего дядю. Я нахожу это достойным презрения.

Харрингтон вскинул бровь, продолжая все так же жестко улыбаться:

— Ваш дядя слабый человек. Вот это действительно достойно презрения.

— Ну и еще он должен вам огромную сумму денег. — Ариэль глубоко вздохнула и мужественно продолжила: — И я надеюсь, что как джентльмен вы не посмеете рассматривать мое замужество как компенсацию этого долга.

Его улыбка, по-прежнему оставалась жесткой.

— Несомненно, буду.

— Это безумие! У меня нет желания выходить за вас замуж.

У Харрингтона был такой вид, словно он получал удовольствие от ее вспышки. У Ариэль возникло желание выцарапать эту самодовольную ухмылку с его лица. Брюс подошел к буфету и налил себе вина. Затем приподнял тяжелый хрустальный графин, предлагая вино ей. Когда она проигнорировала его предложение, он осторожно поставил графин на место. Пригубив янтарную жидкость, лорд вновь обратил все свое внимание на Ариэль:

— В самом деле, моя дорогая…

Он выбирал такие нежные обращения, от которых ее просто передергивало. Брюс заметил это, и ей опять показалось, что ему доставляет удовольствие ее волнение.

— На самом деле, не имеет никакого значения, чего вы хотите. Я хочу, чтобы вы стали моей женой, Ариэль Локвуд, и мне не откажут в этом.

Кровь ударила ей в голову, и глаза тотчас же заволокло красной пеленой.

— А если я откажу?

Больше всего на свете ей хотелось сказать ему, что она никогда не выйдет за него замуж, даже через миллион лет. Но осторожность сдерживала ее порыв.

Брюс рассмеялся, сказав этим смехом больше, чем мог бы сказать словами.

— Отказать? О, моя дорогая… — И снова его поведение вызвало в душе Ариэль вспышку гнева.

— У вас действительно нет другого выбора, кроме брака со мной. Отказать мне было бы глупостью с вашей стороны, не говоря уже о жестокости по отношению к вашему дяде.

Его бесчувственность, ясно указывающая на то, что он за человек, глубоко запала ей в душу.

— Вы бы отправили его в тюрьму?

Еще один вопрос, который он нашел забавным.

— Конечно.

— Вы негодяй.

— Конечно.

— Это убило бы мою тетю. — Мысль эту Ариэль не собиралась произносить вслух, но не сдержалась.

— Ах, Ариэль, — голос Харрингтона звучал ласково, слишком ласково, — вы разбиваете мое сердце.

Брюс подошел к камину и, взяв маленькую фарфоровую безделушку, притворился, будто рассматривает ее, на самом деле продолжая внимательно наблюдать за девушкой.

Ариэль почувствовала, что вся дрожит, и чуть было не потеряла контроль над собой. Харрингтон вел себя так непринужденно, так небрежно, словно проделывал подобные вещи каждый день.

— Почему именно я, Харрингтон? — Ариэль намеренно обратилась к нему так, избегая называть его фамильярно по имени или уважительно, как того требовал его титул маркиза. Все, что она говорила, забавляло Харрингтона, и его плотоядная улыбка наводила на нее ужас.

— Почему вы? — передразнил ее он.

— Да, — выдавила она. Больше всего Ариэль было ненавистно доставлять ему удовольствие. — Почему именно меня вы решили осчастливить своим предложением?

— Ну, учитывая обстоятельства, предложением это назвать трудно. — Он с трудом сдержал невольную ухмылку. — Считайте просто, что я нахожу вас весьма привлекательной. И даже очень красивой.

Ариэль стало дурно при мысли, что он находит ее красивой. Было бы лучше, если бы он считал ее уродливой.

— И вы представляете для меня некий вызов, Ариэль. В прошлом вы пренебрегали мной. Мне пришлось найти способ, чтобы заполучить вас. Ваш дядя, скажем так, подвернулся очень кстати.

Харрингтон напоминал Ариэль избалованного ребенка, который не привык к тому, чтобы ему отказывали, ребенка в облике взрослого мужчины. Это делало его еще опаснее.

— У меня нет денег. — Ариэль отчаянно искала выхода из положения.

— Верно, — согласился он. — У вас нет денег и нет дома, потому что ваш дядя проиграл все это мне за игорным столом. Ваше состояние теперь принадлежит мне.

Эти слова взбесили Ариэль. Харрингтон заслуживал больше, чем просто презрение.

— Вы подлец, — кипела она от злости. — Я никогда не выйду за вас замуж.

Но эти слова были пустым звуком даже для нее самой.

Он посмотрел на нее, как на непослушное дитя, уличенное во лжи.

— Ну, Ариэль, у вас ведь действительно нет выбора.

Угроза была реальной, несмотря на фальшивую улыбку. Ариэль отчетливо прочитывала ее в его глазах, ощущала всем своим существом.

— Ради дяди я готова признать, что у меня нет выбора, — тихо сказала она.

«По крайней мере, сейчас», — тут же подумалось ей.

Харрингтон неприятно рассмеялся.

— Почему-то, моя дражайшая Ариэль, я не уверен, что мне следует вам верить. Ваши слова — это то, что мне хочется слышать, но ваши глаза… они говорят совсем другое.

Он подошел и встал перед ней, притягивая ее взгляд.

— Ваши кошачьи глаза… они говорят о том, что вы презираете меня.

Было очень трудно воспротивиться искушению;

— Да, я презираю вас. Можете в этом не сомневаться.

Он поднял руку и коснулся ее щеки. Ариэль отпрянула, но он схватил ее за руку и вернул на место.

— Я всегда получаю то, что хочу. Это вам лучше усвоить здесь и сейчас, моя дорогая. Мне нравится дикий огонь ваших глаз, но не доводите меня до крайности.

Ариэль дала ему звонкую пощечину, прежде чем успела что-либо подумать. По его лицу, словно облака по небу, пробежали тени сразу нескольких чувств. В комнате наступила тишина.

Он отпустил ее и, медленно потер щеку, на которой проявлялось большое красное пятно. Улыбка исчезла с его лица. В глазах его вспыхнула холодная ярость.

— Вас предупредили, Ариэль.

В этот миг она увидела перед собой охотника, вернее ту его часть, которая была более всего отвратительная ей: человека, убивающего ради удовольствия. «Я всего лишь еще одна добыча, еще один трофей для коллекции», — подумала она.

— Да, — произнесла Ариэль, — меня предупредили.

Соленые брызги океана, покачивание судна под ногами, хлопанье парусов, наполненных ветром, заставили Дилана спуститься вниз. Всегда он чувствовал одно и то же — волнение. Море было его жизнью.

Он думал о возвращении домой. Домой. По-настоящему у него не было дома очень долгое время. Его домом было море, а не Англия. Ему стало грустно, когда он вспомнил, что отца его больше нет в живых. Они никогда не были особенно близки, но как все же странно было сознавать, что Натаниэль Кристиансон больше не появится в Криствуд-Мэнор.

Граф Криствудский. Неожиданно Дилан понял, что унаследовал титул отца. Теперь он граф, теперь он лорд Кристи. Раньше только отец носил это имя. И хотя Дилан прекрасно осознавал особую почетность этого титула, ему все равно было как-то неловко.

Будучи вторым сыном, Дилан никогда не думал, что унаследует титул отца. Но его старший брат Роберт умер более девяти лет тому назад, вскоре после рождения своего первенца, Роберта-младшего. Это произошло после того, как Дилан ушел в море искать счастья. Или, может быть, его счастьем были эти поиски?

Отец умер, и теперь Дилан возвращается в Криствуд-Мэнор, к своему наследству и своему титулу. Он не был уверен, что готов отказаться от жизни, которую сам создал.

Нерасположенный, да и, возможно, не умеющий справляться со многими переживаниями, касающимися прошлого, Дилан искал уединения в своей каюте.

Маленькое помещение было теплым и приятным, запах дерева и кожи смешивался со свежим запахом океана. Вдоль одной из стен стоял большой письменный стол из мореного дуба с медными ручками, стершимися от длительного пользования. Пожелтевшие пергаменты всевозможных размеров были аккуратно скатаны и перевязаны бечевой. Каждый из них был предусмотрительно подписан, чтобы капитану не приходилось тратить время на поиски свитка, необходимого для прокладывания курса корабля по морю. Медная масляная лампа слегка покачивалась на крюке, вбитом в поперечную балку. Свет ее отбрасывал тени на ценное дерево, которым были отделаны стены каюты.

Рядом со столом стоял сундучок, крепкие кожаные ремни и пряжки которого были расстегнуты. Подвесная койка с опрятно заправленными простынями крепилась на противоположной стене. Умывальник, маленький кожаный стул и полки с аккуратно расставленными книгами завершали обстановку. Картины, висящие на стенах, придавали каюте особый уют. Плащи и шляпы висели на резной вешалке, прямо над дверью, а на полу манил ступить босыми ногами прекрасный персидский ковер с замысловатым узором.

Вытянувшись на койке, Дилан попытался расслабиться, но слишком многое тревожило его в этот час — в основном это касалось Ариэль Локвуд. На плантацию его отправило письмо отца, чтобы выяснить правду о таинственной смерти Ясона Локвуда. Его отец считал, что так называемый несчастный случай слишком уж подозрителен, и просил Дилана разобраться. Когда Дилан приехал, выяснилось, что Ариэль уже два года как находится в Англии.

Дилан понимал, что первая встреча с этой девушкой оказалась на него сильнейшее впечатление. Но он никак не ожидал, что будет так разочарован, когда не сможет вновь увидеть ее. Его поглотили дела, и та информация, которую он собрал в Индии, не давала ему покоя.

Потянувшись, Дилан достал небольшую в кожаном переплете тетрадь Ясона Локвуда и открыл ее на последней записи.

«Как странно, сегодня утром у меня был гость, к моему удивлению им оказался лорд Брюс Харрингтон», — прочел он.

Дилану сразу же вспомнился рассказ миссис Эпплгейт. Ссора и уход взбешенного Брюса. Позже, в тот же день, Ясон Локвуд услышал звуки охоты и сердитые крики тигра. Он побежал в джунгли, испугавшись, что это мог быть Кала Ба. А потом Локвуда нашли убитым. И не с одного, а с двух выстрелов. Первый выстрел, похоже, был действительно случайным, и не был смертельно опасным. Но второй был сделан уже с более близкого расстояния, с хладнокровной неторопливостью. Он-то и отправил Ясона Локвуда в могилу. А вместе с ним и имя его убийцы.

— Черт побери. — Дилана охватил гнев. Он чувствовал потребность выпустить, пар, наброситься на виновника этого гнева. Но человек, послуживший причиной его ярости, сейчас находился в Англии, что, возможно, было и к лучшему, так как в этот момент Дилан был способен даже на убийство.

Воспоминание об Ариэль и ее отце, о горе, которое она, должно быть, переживает, расстроило его. В свой короткий визит к Ясону Локвуду он понял, что отец и дочь относились друг к другу с любовью. Подтверждение этому он нашел в дневнике Локвуда. Дилан завидовал их отношениям.

Он тосковал по тому, чего сам никогда не знал. Мать Дилана умерла, когда он был еще совсем мал. Дилан смутно помнил ее. Он всегда был одинок, и это было обидно. У отца был Роберт, наследник, а потом и новая жена, и вторая семья. Дилан же провел свою юность в школе.

Он осторожно перевернул назад страницы, разыскивая запись, которую уже читал прежде.

«Никогда еще не выполнял я такой трудной задачи, как сегодня. Как всегда, Ариэль пропустила обед, приведя этим тетю Маргарет в плохое настроение. Я никогда еще не видел свою дочь такой нежной и полной жизни, как в тот момент, когда она спускалась по лестнице с мокрыми волосами и в помятом платье. Я чувствовал, что мое сердце разбивается вдребезги, когда вспоминал, что отсылаю ее. Моя дорогая сестра с присущей ей настойчивостью убедила меня, что я поступаю несправедливо по отношению к дочери, постоянно держа ее при себе. Ариэль так независима, что порой мне, казалось, будто она и не нуждается в родителе. Мне невыносима мысль о том, что я своим эгоизмом и недостатками принес вред зенице моего ока. Поэтому я согласился с тем, что Ариэль следует вернуться в Англию вместе с Маргарет. Конечно, Ариэль этого не понимает. Да и как она может понять? Девочка еще так юна. А Маргарет настроена, сделать из нее настоящую леди, восполнить ту часть ее воспитания, в которой я так и не преуспел. Бог простит меня, я делаю это ради нее…»

Дилан положил дневник Локвуда на живот, давая себе, время мысленно свыкнуться с той любовью, которую этот человек испытывал по отношению к своему ребенку, желая только того, что считал лучшим для нее. Дилан восхищался им. Он продолжил чтение.

«Ариэль уезжает утром, и мне кажется, что я умру от тоски. Я знаю, что сегодня она бегала с Кала Ба. Он тоже потеряет частицу своего сердца».

В следующей записи говорилось только: «Она молода, и ее боль утихнет. Так будет лучше всего». Более поздняя запись привлекла внимание Дилана.

«Кала Ба сидит в темном лесу, сразу за садами. Ночь за ночью он оплакивает ее, свою Ариэль. Никогда в своей долгой жизни не встречался я еще с таким горем. Никогда не выброшу из памяти ни боль Кала Ба, ни свое собственное горе, причиной которых стал я сам, устроив эту ужасную разлуку».

Дилан поднялся и щедро плеснул себе бренди. Огненная жидкость помогла ему преодолеть грусть, охватившую его при чтении этих строк. Он подошел к иллюминатору и вгляделся в темноту.

— Кала Ба, — прошептал он. Он ясно представил себе тигра и его хозяйку, то, как свирепый зверь нежно и любовно касается ее лица. — Господи, — пробормотал он, — я начинаю сходить с ума.

Он вернулся на койку и поднял тетрадь. Но тут ему вспомнилось еще кое-что, и он отложил тетрадь в сторону.

Образ девушки, появляющийся из джунглей с тигром, не выходил у него из головы, ее красота, даже сейчас, воспламеняла в нем страсть. Даже через два года, видя ее всего лишь раз, и то недолго, он отчетливо помнил каждую черточку ее лица.

Это нежное чувство смешивалось в его душе с чувством гнева. Он не знал точно, кто убил ее отца, но он обязательно это выяснит. Пока он не может ничего сделать, но придет время и он найдет доказательства, которые необходимы для того, чтобы отправить на виселицу сукина сына.

Глава ВТОРАЯ

В комнате было шумно. До Ариэль доносились отдельные слова, которых она не могла разобрать, как ни старалась. Всякий раз, глядя на Брюса Харрингтона, она вспоминала испытанное неделю назад унижение. Поверенный открыл ей мрачную правду — денег не осталось совсем. Ее выводило из себя то, что она оказалась во власти Харрингтона, но ее тетя с дядей, видимо, были благодарным ему за то, что он собирался и дальше поддерживать их, оплачивая содержание. Их страх перед будущим подавлял даже элементарное чувство стыда, а упрямство племянницы могло лишь повредить им. Боль затуманила мысли Ариэль, но тост, провозглашенный в их честь, прозвучал для нее как удар грома:

— За Брюса Харрингтона и его прекрасную невесту Ариэль Локвуд!

Бокалы поднялись; и гости выпили за здоровье и будущее молодых. Ариэль была достаточно осмотрительна, чтобы не выдать ни своего неудовольствия, ни охватившей ее дрожи. Брюс смотрел на нее сверху вниз. Его обычно бесстрастное лицо теперь выражало откровенную гордость, что весьма удивило Ариэль. Она понимала, насколько для него важно то, что они представляют собой потрясающую пару. Брюс был тщеславен — еще одна черта его характера, которая не нравилась Ариэль.

Она наблюдала за Брюсом из-под прикрытых век. Вот он пригладил безукоризненно выхоленной рукой свои волосы, которые, как всегда, были в безупречном порядке. Брюс не был особенно высок, но из-за его манеры держаться надменно выглядел внушительно. Ариэль понимала, что для многих, кто смотрел сейчас на них, они казались отличной парой. От этого Ариэль становилось тошно.

Люди проходили мимо них, пожимали руку Брюсу и обнимали Ариэль. Большая комната стала сжиматься вокруг нее, было душно, не хватало воздуха.

— Мои поздравления, Харрингтон. На этот раз вы превзошли самого себя.

Ариэль почудилось что-то знакомое в этом низком голосе, но она не смогла определить на слух, кому он принадлежит. Девушка подняла глаза и встретилась взглядом с его обладателем. Ее тот час же бросило в жар. Сердце ее бешено забилось.

— Да это же капитан Кристиансон, — протянул Брюс. — Что привело вас на сушу?

Замечание Брюса на миг отвлекло глаза Дилана от глаз Ариэль.

— Я приехал в Лондон повидаться кое с кем, — ответил он, и его взгляд снова вернулся к Ариэль. — Каким-то образом я оказался здесь. Когда меня приглашали, я не знал, что застану вас в центре всеобщего внимания.

Ариэль не поняла, кого он имел в виду, Брюса или ее. Единственное, в чем она была уверена, так это в той неприязни, которую чувствовали друг к другу эти двое мужчин. Даже их вежливый тон не смог скрыть этого. Соблюдая приличия, они обменивались аристократическими любезностями с непринужденностью воспитанных людей. Ариэль полностью осознавала эмоции, сопровождающие каждое произнесенное слово.

— Капитан Кристиансон, разрешите представить вам Ариэль Локвуд, мою невесту. — Брюс обратил к ней свои холодные серые глаза. — Ариэль, вы помните Дилана Кристиансона?

Ариэль с отточенной вежливостью протянула Дилану руку, но голос ее выдал то смятение, которое поселило в ее душе его неожиданное появление.

— Приятно снова встретиться с вами, капитан.

Дилан вежливо поклонился, его губы нежно коснулись ее руки.

— Мне также приятно встретиться с вами, Мисс Локвуд.

Отпуская ее руку, он легко скользнул кончиками своих утонченных пальцев по ее ладони.

Ее рука задрожала, и она почувствовала, как ее заливает приятное тепло. Она удивилась тому, что уже одно только его прикосновение приводит ее в такое волнение — так же, как это случилось во время их прошлой встречи. Синева его глаз, особенно яркая на фоне темной от загара кожи, правильный овал лица, волевой подбородок, мягкие завитки светлых волос — каждая деталь оставила неизгладимый след в ее памяти. Ариэль восприняла это как наваждение. Но нет, она не была околдована. Она была зачарована. «Нет, — мысленно поправила она себя, — я горю».

Брюс заметил легкий румянец на лице девушки и заинтересовался, что является тому причиной. Его взгляд вернулся к Дилану, и он понял — что.

— Может быть, вам, Ариэль, следовало бы посмотреть, как проводят время ваши тетя и дядя?

Брюс Харрингтон был человеком, привыкшим действовать по-своему, и он собирался недвусмысленно продемонстрировать это. Он вспомнил тот момент, когда в первый раз увидел Ариэль Локвуд. Он тотчас же захотел ее и, несмотря на ее откровенную неприязнь, поклялся сделать ее своей женой. Было что-то в ней такое, что будоражило его кровь. За ее вежливыми манерами и холодной сдержанностью скрывалось нечто дикое, природное. Только во время охоты, убивая очередную жертву, чувствовал он подобное возбуждение.

Взяв ее руку, он провел губами по теплой ладони, этим жестом давая понять Дилану и всем остальным, что Ариэль принадлежит ему. Он улыбался, несмотря на кипевшую в его душе ярость.

— Я присоединюсь к вам через минуту, дорогая.

Его слова были ласковы, но в них не чувствовалось тепла, так же как не чувствовалось его движения, которым он подтолкнул Ариэль к ее родственникам.

— Брюс, старина, — небрежно произнес Дилан, останавливая Ариэль, — я наделся потанцевать этот танец с мисс Локвуд. Вы ведь не будете возражать, да?

Брюс в досаде стиснул зубы, но продолжал улыбаться.

— Конечно, нет.

— Не окажете мне честь? — спросил Дилан, протягивая Ариэль руку.

Улыбка, которую она подарила Дилану, бросила Брюса в озноб.

— С удовольствием, — ответила девушка, нежно кладя руку на рукав Дилана.

И они закружились в танце. Брюс спрашивал себя, почему Ариэль никогда не улыбалась ему так, как улыбнулась Дилану. Его рука сжалась в кулак, пока он стоял и наблюдал за танцующими. Он словно хотел помучить себя, напомнить себе, чего он хочет от Ариэль. До этой минуты не имело значения то, что эта женщина холодна с ним, как рыба. Но теперь это стало важным.

«Ты станешь моей женой, и еще будешь молить меня прикоснуться к тебе, простить тебя. Ты узнаешь, что мне нравится, и учителем твоим буду я».

Эта мысль вновь вызвала у него улыбку, но в сердце все еще сохранились холод и гнев.

Дилан ловко вел Ариэль в танце по залу. Он словно перенес ее в другой мир, мир, где не существовали ни Брюс Харрингтон, ни та неразбериха, в которой она оказалась. Ей хотелось навсегда остаться в этом мире.

Когда Дилан поцеловал ей руку, Ариэль охватил огонь. Это заставило ее поднять глаза на человека, сумевшего вызвать в ней такие приятные чувства.

Подняв глаза, Ариэль мгновенно поняла, что сделала ошибку. Ей стало трудно дышать. Колени подогнулись, и ей оставалось только положиться на силу рук Дилана, поддерживающих ее. Что происходило с ней? Она не была готова к тому, что случилось, хотя и ожидала этого.

— С вами все в порядке, Ариэль? — Слова, произнесенные шепотом совсем близко от ее уха, окончательно лишили девушку душевного равновесия.

Дилан поддержал ее за локоть и вывел на веранду. Ариэль пыталась восстановить ясность мыслей, глубоко вдыхая свежий ночной воздух.

— Пожалуйста, отпустите меня, мистер Кристиансон. Со мной все в порядке.

Дилан убрал руку и пристально посмотрел на Ариэль. Девушка уже обрела равновесие и стояла, чувствуя себя очень глупо.

— Уверяю вас, со мной все в порядке.

— Вы так побледнели. Это меня напугало. — Их взгляды встретились. Вокруг все застыло. Музыка, веселая болтовня, шарканье ног танцующих — все растаяло, как дым, и мир стал принадлежать лишь им двоим.

Ариэль отвернулась и вздохнула, чтобы унять, охвативший ее трепет.

— Я должна вернуться, — сказала она.

— Вы хотите сказать, вернуться к Харрингтону?

— Я… он… — начала, было она, но осеклась. В отчаянии она попыталась продолжить: — Не думаю, что это как-то касается вас, мистер Кристиансон.

Дилан посмотрел на нее с раскаянием.

— Вы совершенно правы. Это не мое дело. Он поднял вверх руки, словно желая показать, что сдается.

— Да, — согласилась она тихо, — не ваше. Но почему-то его слова врезались в ее сознание. В последние недели ее собственный безнадежный гнев утих, и осталось лишь холодное безразличие. Сейчас она почувствовала, как его вытесняет разочарование. Легче совсем ничего не чувствовать. Она повернулась; чтобы уйти.

Дилан положил ей на плечо руку.

— Вы любите его?

Нижняя губа Ариэль задрожала, и девушка поспешила прикусить ее. Подняв высоко голову, она смело встретила заинтересованный взгляд Дилана.

— Это тоже не ваше дело.

На этот раз она все-таки прошла мимо него и, как ни страшилась, вошла в комнату. К ее неудовольствию, Брюс оказался поблизости.

— Ариэль, дорогая, — окликнул ее он, — у меня для вас имеется подарок. Настало время преподнести его вам.

Он не стал дожидаться ее ответа, а прошел в центр комнаты. Ариэль пришлось последовать за ним.

Брюс подал знак, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Родные, друзья! Как вам известно, сегодня особенное событие. В ознаменование его я хочу преподнести подарок своей будущей жене.

С этими словами он протянул Ариэль очень большую коробку.

— Мне понадобилось почти два года, чтобы приобрести это. Надеюсь, что каждый раз, когда вы будете это надевать, вы вспомните обо мне.

У Ариэль возникло странное ощущение опасности, прежде чем она поняла, что происходит что-то неладное. Ей вдруг захотелось, чтобы земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Ей хотелось убежать подальше от всех этих смотрящих на нее глаз, но больше всего от Брюса Харрингтона. Но тут она заметила дядю и тетю, стоявших рядом с ним. С удвоенной решимостью она изобразила на лице улыбку.

Руки ее дрожали, когда она начала развязывать яркую красную ленту на коробке. Когда она подняла глаза, Брюс наблюдал за ней и его приподнятая бровь сказала Ариэль, что он понял ее состояние. Она снова занялась лентой, но тут Брюс в нетерпении сам развязал узел. Непонятный страх сжал сердце девушки, когда она приподняла крышку коробки. Она застыла в ужасе все с той же улыбкой на губах.

Брюс вытащил из коробки мех и церемонно набросил его ей на плечи.

— Должен признать, что эти бенгальцы заставили меня побегать. И это за мои же деньги!

Мужчины окружили их, посыпались громкие поздравления. Казалось, что каждый из них с завистью представлял себе волнение, связанное с подобной охотой. Голоса отражались от стен, сливаясь в зловещий шум. Ариэль почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, когда она коснулась мягкого полосатого меха тигра.

Внезапно ее поглотила тьма, и она простонала:

— Кала Ба!

К неудовольствию Брюса, Дилан подхватил Ариэль, когда та начала падать в обморок, и, даже не взглянув сторону Брюса, понес ее, оставив тому лишь возможность пойти следом.

— Что это с ней? — гневно вопрошал Брюс, неохотно ступая следом за Диланом сквозь толпу гостей в коридор.

— Вы совершенный дурак, Харрингтон. — Брюс резко остановился.

— Вы ступаете на опасную почву, старина. Поэтому лучше объясните, что вы, черт побери, имеете в виду.

Дилан повернулся. Ярость превратила его глаза в жидкий огонь.

— Вы подарили ей тигровую шкуру. Вы были там, вы видели ее любимца.

— Я видел тигра, шкурой которого я хотел бы пополнить свою коллекцию трофеев. Не похоже, чтобы я убил ее тигра. — Брюс протянул руки и отнял у Дилана Ариэль. — На этот раз я не стану обращать внимание на ваше оскорбительное поведение.

— Игнорируйте что, хотите, Харрингтон. Только помните, — Дилан уперся пальцами в лацкан Брюса, — я всегда к вашим услугам. Это ваш выбор.

Брюс чуть не задохнулся. Дилан знал, что если бы не Ариэль, он, возможно, поступил бы по-другому.

Они ненавидели друг друга с детства. Дилан понимал, что Брюс хотел бы принять его вызов — он читал это в его глазах, — но осторожность всегда удерживала этого человека от опрометчивых поступков. «И очень мудро», — подумал Дилан, наблюдая, как Брюс исчез за дверью библиотеки с Ариэль на руках.

Ногой, открыв дверь, Брюс уложил Ариэль на кушетку. Постепенно девушка стала приходить в себя, и он принес ей немного бренди. Поднес стакан к ее губам и заставил ее сделать несколько глотков.

— Это поможет, — резко сказал он. Жидкость обжигала, быстро рассеивая туман, окутывающий сознание.

— Хватит. — Ариэль закашлялась и отпрянула от Брюса.

— Весьма приятная реакция, любимая. Вы определенно знаете, как произвести впечатление.

Она почувствовала, как от возмущения у нее вспыхнули щеки, и попыталась сохранить сдержанность и холодность.

— Вы не могли бы расторгнуть нашу помолвку? — Ей доставила удовольствие его реакция: и без того мрачное лицо потемнело еще больше.

— Только через мой труп, Ариэль.

Злоба в ее глазах точно сказала ему, о чем она подумала. Это был взгляд дикой кошки. Он уже видел такой взгляд раньше. Брюс ударил ее по лицу, и она рухнула навзничь на кушетку.

— Я предупреждал вас, что я всегда получаю то, что хочу. — Он улыбался, наслаждаясь причиненной им болью и тем желанием, которое Ариэль в нем пробуждала.

Прежде чем девушка смогла пошевелиться, он заключил ее в объятия. Она попыталась бороться, но он держал ее достаточно крепко. Его губы грубо прижались к ее губам. Ариэль чуть не вывернуло от отвращения. Она задрожала всем телом и подумала, что ее может стошнить. Когда он оторвался от ее губ, его холодные серые глаза пристально посмотрели на нее.

— Вы моя, Ариэль Локвуд. Ничто не удержит меня от обладания вами.

Страх пронзил ее сознание. Она поняла, что он хотел сказать.

Брюс отпустил ее.

— Но не сегодня, любимая. Я терпеливый человек. — Его рука коснулась ее нежной щеки. — В нашу свадебную ночь вы будете полностью в моей власти.

— Никогда, — прошипела девушка. Она оглядывалась в поисках двери, ее единственной мыслью было убежать отсюда, уйти от этого человека как можно дальше. И тут она увидела их — всех жертв охотника — стена за стеной, голова за головой. На нее смотрели пустые глаза мертвого застывшего оленя. Страшная дань склонности убивать.

Ариэль в ужасе отпрянула и тяжело упала на колени. Шкуры всех видов покрывали дубовый паркет. Ее колени уперлись в голову огромного бенгальского тигра с раскрытой в безмолвном рычании пастью. Ариэль стало дурно, и она вновь подавила приступ рвоты.

Боль и гнев зрели в ее душе. Она повернулась к человеку, которого с каждым мгновением ненавидела все сильнее и сильнее.

— Вы… — Она пыталась найти самые оскорбительные слова. Слезы слепили ей глаза, от переживаний перехватило горло. Не в состоянии больше терпеть вид этого человека, она с трудом поднялась на ноги и выбежала из комнаты.

Карета катилась по улицам, нарушая тишину ударами деревянных колес о булыжники мостовой. Мерный топот лошадей успокаивал Дилана.

Когда он увидел Ариэль рядом с Харрингтоном, странный калейдоскоп чувств захватил его душу. Он очень долго стоял в стороне, просто наблюдая за ними, боясь подойти поближе.

Как могла она поступить столь глупо?

В душе его вспыхнул гнев.

Брюс Харрингтон!

Дилан был потрясен. Из всех мужчин, с которыми Ариэль могла бы обручиться, Харрингтон был самым неподходящим. Длинный список причин, по которым ей не следовало выходить за него замуж, мелькнул в голове Дилана. Первая заключалась в том, что Харрингтон мог оказаться хладнокровным убийцей, тем самым человеком, который убил отца Ариэль.

Она не любила Брюса. Дилан был в этом убежден. Тогда какого черта она выходит за него замуж? Насколько он мог судить, весомой причины для этого не существовало.

— Мне следует предоставить маленькую кокетку самой себе, — пробормотал Дилан в отчаянии. Но в то же время он прекрасно понимал, что не сделает этого. Он выяснит, что произошло в Индии и что происходит здесь. Об этом попросил его отец.

«Черт, это была единственная вещь, которую он попросил меня сделать», — пронеслось в голове у Дилана.

Глава ТРЕТЬЯ

— Дилан… лорд Кристи, — поправился пожилой мужчина, выходя из-за стола, чтобы поздороваться с Диланом. — Как я рад снова увидеть тебя.

Дилан сердечно пожал руку, протянутую ему поверенным.

— Франклин, ты же мой старый друг. К чему эта церемониальность?

Франклин Браунинг улыбнулся.

— Полагаю, ты прав, Дилан. Как жаль твоего отца. Честно говоря, я знал не так уж много людей, подобных ему.

Странное чувство возникло у Дилана, ему вдруг захотелось, чтобы и он мог сказать такие же добрые слова. Не то чтобы он не считал отца хорошим человеком, просто он никогда не знал его по-настоящему. А теперь уже было слишком поздно.

— Письмо Эвелин по-настоящему потрясло меня.

Дилан сел в предложенное Франклином кресло и устроился в нем поудобнее. Его действительно потрясло известие о смерти отца. Он никогда не задумывался о такой возможности, словно бы его отец должен был жить вечно. Может быть, он очень хорошо постарался, выбросив эту часть своей жизни из головы, и никогда не оставлял места для подобных мыслей.

— Ее письмо пришло с той же почтой, что и письмо от отца. Сначала я прочел его письмо. Было особенно странно, потом читать письмо от мачехи, в котором говорилось, что с отцом случился сердечный приступ через несколько минут после написания письма.

— Да, — кивнул Франклин. — Смерть твоего отца была так неожиданна. Натаниэль был всегда чертовски здоров. Как Эвелин?

— По-моему, прекрасно.

— По крайней мере, с ней ее семья. В кругу близких горе переносится легче.

Доселе неизведанное чувство — чувство вины — охватило вдруг Дилана. Больно защемило сердце.

— Мне жаль, что я так долго добирался до дома. Ты отлично позаботился о делах, Франклин.

Поверенный уселся в кожаное кресло, стоящее возле стола, заваленного кипами бумаг.

— Твой отец позволил Чарльзу управлять имением после его женитьбы на Франсин. Я же действовал просто как советник.

— Тогда Чарльз прекрасно потрудился. Я собираюсь позволить ему и дальше продолжать в том же духе.

Франклин не смог сдержать удивления:

— Не вижу этому никаких препятствий, хотя я надеялся, что теперь-то ты осядешь. Возможно, женишься и создашь семью.

— Ну-у… — протянул Дилан. Понимающая улыбка скривила его губы. — Я не думаю, что готов расстаться со своей свободой. Каждый день, проведенный здесь, во мне умирает какая-то моя маленькая часть. Боюсь, что если я останусь, то просто растаю как мороженое.

— Хорошая женщина дала бы тебе стимул к жизни, Дилан. Не море. Оно непостоянно и неверно.

— Да, но зато оно дикое и не прирученное. Нет такой женщины, которая заставила бы меня так чувствовать жизнь, как это делает море.

Но тут в голове Дилана мелькнул образ, противоречащий его собственным словом.

— Нет, Франклин, — быстро продолжил он, выбрасывая из головы чудесное видение, — у меня нет выбора. Мое сердце принадлежит морю. Иного не дано.

— Боюсь, что это так, — улыбнулся Франклин, кивая своей круглой лысеющей головой.

— Я очень хочу сделать некоторые распоряжения относительно моих сестер и Роберта-младшего.

— Какие именно, Дилан?

— Во-первых, я хочу установить трастовый фонд для каждой из девочек. Конечно, Эвелин, Франсин, Роберт-младший и Чарльз будут достаточно обеспеченно жить в Криствуде. Я хочу, чтобы, когда Роберт-младший достигнет совершеннолетия, поместье стало его собственностью.

— Но, Дилан, мой мальчик, Криствуд теперь твой, — возразил юрист, потирая подбородок. Дилан рассмеялся.

— Мне не нужно ни поместья, ни денег.

Франклин хмыкнул. Его выпирающий живот угрожающе натянул тесный атласный жилет.

— Ты твердо уверен в том, что хочешь сделать это?

— Твердо.

— Тогда, — провозгласил юрист с таким воодушевлением, как будто выступая в суде, — считай, что это сделано.

— Теперь, когда семейные дела утряслись… — Дилан замялся, не зная, как приступить к следующему делу.

— Что? — спросил его Франклин, когда он замолчал.

— Я упомянул о письме от отца, а, как тебе известно, мы не часто с ним переписывались. Франклин кивнул.

— Отец выразил озабоченность по поводу смерти Ясона Локвуда.

— Да, он говорил мне об этом, — кивнул Франклин. — У него были сомнения относительно несчастного случая, хотя я не знал, что он написал об этом тебе.

— Он просил, чтобы я расследовал это дело.

— И? — спросил Франклин с явным любопытством, подавшись вперед так, что его живот вплотную прижался к столу.

— У меня только подозрения, и ничего конкретного. В основном я полагаюсь на внутреннее чутье, Франклин. Мне необходимо узнать как можно больше, прежде чем я предъявлю кому-либо обвинение в убийстве.

Барристер медленно откинулся назад. Серьезность сказанного Диланом отразилась на его лице.

— Что именно ты собираешься предпринять, сынок?

— Я хочу выяснить правду. Я должен это сделать ради отца, Франклин. Он никогда ни о чем не просил меня, и, хотя теперь он мертв, я не хочу подводить его.

Франклин поерзал и громко посопел. Выражение его лица соответствовало произнесенным им словам:

— Он бы гордился тобой, Дилан.

Дилан почувствовал некоторую неловкость и поспешил сменить тему разговора.

— Что тебе известно о помолвке Ариэль Локвуд с Брюсом Харрингтоном?

— При данных обстоятельствах она показалась мне очень странной.

— Каких обстоятельствах? — спросил Дилан.

— Ну, — стал объяснять Франклин, — принимая во внимание то, что этой девушке не следовало бы иметь с Харрингтоном ничего общего. Нет необходимости говорить, что после приезда Ариэль в Лондон Брюс откровенно преследовал ее.

— Почему она вдруг изменила свое отношение к нему?

— Этого никто не знает. Но если хочешь, я выясню.

— Да, — сказал Дилан, переваривая в уме, свежую информацию. — Выясни, что сможешь. Это может быть как-то связано со смертью ее отца.

— Считай, что это уже сделано.

— Отлично. — Дилан встал. — Как хорошо было снова увидеть тебя, дружище! — Франклин пожал ему руку.

— Мне тоже было приятно повидаться с тобой, мой мальчик. Будет еще лучше, если ты решишь остаться здесь хоть ненадолго.

— Может быть, я так и сделаю.

На улице Дилан надвинул шляпу на глаза, чтобы их не слепило солнце и можно было лучше видеть оживленную улицу. «Может, я так и сделаю». Он шел по улице, думая об Ариэль Локвуд.

— Ариэль, дорогая, — всхлипывала Маргарет Уизерспун, — мистер Харрингтон не хотел обидеть тебя. Он… он только…

Ариэль обратила на тетю свой успокаивающий взор и погладила ее по руке.

— Я понимаю, — кивнула она, пытаясь улыбнуться, но боль в челюсти помешала ей это сделать. — Не так уж сильно и болит.

Маргарет придвинулась к краю постели. Беспомощным жестом, не свойственным ее характеру, она коснулась кружевного воротника утреннего платья.

— Я думала, что вы уже пришли к какому-то пониманию.

— Я полагаю, что ему не понравилось мое поведение прошлым вечером. — Ариэль опустила глаза, чтобы скрыть вновь пробудившийся в ее душе гнев, голос ее оставался ровным. — Было ведь слишком очевидно, что мне не понравился его подарок.

— О, дорогая моя, — простонала Маргарет. — Я надеюсь, что Генри не слышал об этом. Он и так расстроился.

Ариэль прикусила нижнюю губу, стараясь удержаться от едкого ответа. Она закрыла глаза, чтобы не видеть разочарования на тетином лице. Бедная тетя Маргарет! Ариэль понимала, что ее тетя безнадежно, беспомощно любит Генри, и что ее собственная сила способствовала проявлению его слабостей.

— Брюс не сильно рассердился, тетя Маргарет. Вам не следует волноваться. И конечно, не надо ничего говорить дяде Генри.

Маргарет вздохнула, желая поверить в сказанное.

— Он, правда, не сильно рассердился? — Рука Ариэль поднялась к лицу, вспомнился удар, нанесенный им.

— Правда. Он разумный человек. — Улыбка разгладила тревожные морщинки на лице Ариэль, и тетя с облегчением рассмеялась.

— Это так приятно, моя дорогая. С мужчинами, знаешь ли, бывает очень тяжело. Ариэль снова улыбнулась.

— Просто временами с ним может быть трудно. Маргарет взяла племянницу за руку. — Ты будешь хорошо себя вести, да? Меня просто ужасает мысль о том, что вы ссоритесь.

— Я знаю, — сказала Ариэль, Она встала и ободряюще обняла тетю. — Обещаю, что буду хорошей девочкой.

— Ах, Ариэль, — прошептала Маргарет, приглаживая растрепанные волосы племянницы. Ее карие глаза наполнились слезами. — Я так волнуюсь за тебя!

— Не надо. Я сама смогу позаботиться о себе.

— Я знаю, — Маргарет тихо всхлипнула. — Я знаю.

Она пошла к двери, но остановилась у порога, и вернулась обратно.

— Я люблю тебя, Ариэль. Ты ведь знаешь это, права?

— Да, тетя Маргарет, знаю.

— Мистера и миссис Уизерспун сегодня не будет, сэр.

— А мисс Локвуд? — спросил Дилан.

— Мисс Локвуд сегодня не принимает. Разочарованный Дилан повернулся и пошел прочь. Он слышал, как слуга закрыл за ним дверь. Дилан остановился перед калиткой, ведущей в сад, разбитый за домом. Воспоминания о давно минувшем промелькнули у него в голове, приятные воспоминания о прежних визитах в этот дом. Он отворил кованую калитку и зашагал по узкой дорожке, ведущей в сад.

Завернув за угол, Дилан увидел Ариэль. Она сидела, держа на коленях маленького котенка. Девушка прекрасно выглядела на фоне сада — цветущие нежно-розовые и коралловые розы великолепно подчеркивали ее изысканный силуэт. Колючие ветви вились по выкрашенной в белый цвет шпалере, образуя над головой девушки арку, за которой расположились темно-зеленые, безукоризненно подстриженные живые изгороди. Горшки с красной геранью стояли по краям кованой скамьи. Белые маргаритки с пушистыми желтыми серединками росли сзади. Бледно-розовые розочки искали прохладную тень, чтобы расцвети под ее защитой. Дилан так и застыл на месте, любуясь красотой девушки. Белое атласное платье облегало ее самым привлекательным образом, волосы пышным покрывалом рассыпались по плечам. Легчайшие порывы ветра шевелили их темные каштановые пряди, концы которых завивались в соблазнительные локоны, ярко блестевшие на солнце. Дилан поймал себя на том, что ему хочется коснуться ее волос, почувствовать кончиками пальцев их мягкий шелк, вдохнуть сладкий запах жасмина, который, он знал, витает над ней.

Ариэль подняла голову, и он утонул в золоте ее глаз.

— Вы так и будете стоять здесь целый день? — Дилан моргнул, словно пробуждаясь от глубокого сна.

— Я не хотел вам мешать. — Ариэль улыбнулась, что вызвало у Дилана ответную улыбку.

— Я ведь не одета для приема, но вас я приглашаю присесть, — ее рука поднялась, чтобы остановить его, — если только вы пообещаете не рассказывать тете об этом моем прегрешении.

Он широко улыбнулся и элегантно поклонился в знак согласия.

— Я не скажу ни слова, ни единой душе, миледи.

Девушка не смогла сдержать смешка:

— Я навсегда у вас в долгу, добрый рыцарь. — Дилан присел рядом с ней и погладил по голове котенка. Почти немедленно раздалось звучное урчание.

— Как его зовут?

— О, я не знаю. Я зову его просто Кот.

— Кот, — засмеялся Дилан. — Мы, наверное, сможем придумать что-нибудь получше. — Ариэль посмотрела на котенка.

— А что бы вы предложили? — Он немного подумал и ответил:

— Как насчет Тома?

Слова Дилана вызвали у Ариэль мягкий, приятный смех, звук которого так нравился ему.

— Это не намного лучше, — покачала головой она.

— Тогда я полагаю, что ему придется остаться Котом.

— По правде сказать, — прошептала Ариэль, низко склонившись над пушистой головой животного, — мне кажется, что ему все равно.

— Да, думаю, что вы правы, — согласился Дилан, не отрывая глаз от нежного изгиба ее шеи. — Я помню этот сад.

Его слова отвлекли ее внимание от котенка, который спрыгнул с ее колен и убежал.

— Поэтому я и вернулся сюда. Мне хотелось посмотреть, не изменился ли он.

— Когда вы здесь были в последний раз? — спросила Ариэль.

Дилан задумался, вспоминая свое детство.

— Мне, должно быть, было тогда около пяти или шести лет. Родители, Роберт и я приехали попрощаться с вашими матерью и отцом, уезжавшими в Индию.

На несколько минут воцарилось молчание, оставляя каждого наедине со своими мыслями.

— Мне кажется, — заговорил, наконец, Дилан, — что моему отцу хотелось поехать с ними. Он завидовал тому, что они будут путешествовать.

Ариэль обдумывала услышанное.

— На вашем отце лежала большая ответственность, — сказала она через минуту, — которая удерживала его от осуществления своих мечтаний. Титул и поместья в Англии. У моего же отца был только этот дом. Деньги и титул были давно утрачены.

— Ваш отец неплохо преуспел в Индии.

— Да. — Ариэль подняла голову и принялась изучать верхушки деревьев, чтобы успокоить нахлынувшую вдруг боль. Горло перехватило, и говорить было трудно. — Когда я уезжала из Индии, мне даже не приходило в голову, что его может не быть, когда я вернусь домой. Я даже не смогла проститься с ним.

Дилан боролся с желанием рассказать ей правду о несчастном случае, произошедшем с ее отцом. Чего он этим добьется? У него нет доказательств для предъявления обвинений. Ему не хотелось огорчать Ариэль. Ему хотелось вернуть улыбку на ее губы.

Девушка опустила голову, лицо ее спряталось за густыми волосами. Протянув руку, Дилан откинул ее волосы со лба, и лицо Ариэль полностью открылось. Он увидел синяк у нее на подбородке.

Ариэль быстро отвернулась, смутившись от того, что позволила Дилану увидеть этот синяк.

— Мне… мне действительно пора идти. — Она попыталась уйти, но его рука остановила ее.

— Это сделал Харрингтон? — Голос Дилана был суров.

Выражение его глаз заставило ее ответить не раздумывая:

— Пустяки.

Дилан притянул ее к себе, нежно, но твердо держа ее за руки.

— Это сделал Харрингтон.

— Я не понимаю, какое это имеет отношение к вам. Вы посторонний человек, капитан Кристиансон. Я поступила очень дерзко, позволив вам остаться здесь.

Это было правдой. Он посторонний. Она ничего не знала про него. Брюса она знала лучше, чем Дилана Кристиансона. Она хорошо понимала, кто такой Харрингтон. А про этого человека, от одной близости которого она начинала трепетать, Ариэль знала только то, что их отцы были близкими друзьями.

— Посторонний? — Дилан отступил, гнев его сменился обидой. — Я никогда не предполагал, что мы с вами посторонние по отношению друг к другу люди.

— Боюсь, что сейчас вы должны уйти. — Ее голос дрожал, и она избегала встретиться с Диланом взглядом.

— Ариэль, — Дилан поправился, — мисс Локвуд, не думаю, что ваш отец ушел бы, зная, что кто-то плохо обошелся с вами. И я тоже не смогу этого сделать.

Ариэль глубоко тронули его слова. От той нежности, с которой они были произнесены, у нее бешено забилось сердце.

— Пожалуйста, прошу вас, оставьте это. — Но Дилан не послушался.

— Почему он так поступил с вами? Что за причина?

Глаза Ариэль расширились от охватившего ее ужаса. Она представила себе, что ее дядю тащат в тюрьму. От этой страшной картины сердце у нее забилось еще быстрее.

— Я поставила его в затруднительное положение своей глупо…

— Поставили его в затруднительное положение! — Его глаза потемнели от ярости.

— Это было его правом, — воскликнула она, испугавшись, что ее неловкость еще больше ухудшит положение.

— Вы не должны ничего говорить, — с мольбой в голосе попросила она Дилана. — Будет только хуже.

Было в ее голосе что-то такое, что сдержало его гнев.

— Вы так боитесь его?

Она попыталась оправдаться с внезапно проявившейся гордостью.

— Я не боюсь его. Я просто ищу способ его умиротворить. Гневя Брюса, я ничего не добьюсь. Разве вы не понимаете? У меня нет выбора.

— Простите, но я считаю, что мужчина — любой мужчина — не может ударить женщину. И вам не следует разрешать Брюсу подобное. И… — Он помолчал, борясь с собой. — У вас есть выбор. Просто скажите Брюсу Харрингтону «нет».

На какое-то мгновение Ариэль почувствовала себя глупой, но потом ее охватил гнев.

— Вы не имеете права судить меня или мою жизнь.

Дилан шагнул вперед, сокращая расстояние между ними.

— Ариэль, я не сужу вас. Я хочу помочь.

— Не припомню, чтобы я просила вас о помощи, — резко ответила она, трепеща от его близости.

— Верно, — сказал он, подходя еще ближе, — не просили.

Она попыталась отступить, но он снова помещал ей. Повернув ее лицо к себе, он прямо посмотрел ей в глаза.

— Скажите мне, Ариэль, где-то дикое создание, которое я видел в тот вечер выходящим из джунглей?

Ариэль глубоко вздохнула. — Его больше не существует. Забудьте о нем.

— Я не могу забыть. — Он провел рукой по ее щеке, его пальцы обвели линию ее подбородка. Затем он провел ими по шее и спустился к изгибу плеча. — Где-то внутри вас, я это знаю, спит тигр.

— Нет, — прошептала она, не сводя с него глаз. — Нет, Дилан, тигра нет. Индия стала далеким воспоминанием. Пусть так и будет.

Дилан опустил голову. Его губы были совсем рядом с ее губами.

— Я не верю вам.

Его губы требовательно захватили ее губы, язык проник в сладкую теплоту ее рта. Он крепко поцеловал ее, наслаждаясь ощущением женщины в своих объятиях. Руки скользнули по атласу платья на ее спине, затем спустились к бедрам. Он крепко прижал Ариэль к себе, немного приподняв ее, чтобы слиться своим мощным телом с ее — таким трепетным и нежным.

— Дилан, — шептала она, когда его губы следом за пытливыми пальцами спускались вниз по ее шее. — О, Дилан.

Сквозь дымку охватившего его желания Дилан услышал слабую мольбу. Хорошо воспитанный джентльмен повел решительную борьбу с самим собой, чтобы восстановить контроль над взбунтовавшимся телом. С величайшим усилием он отпустил девушку.

— Я не знаю, в какие игры вы играете и почему. Я знаю только, что не могу поверить в то, будто ваша тетя приручила вас. И еще я не верю, что Индия только далекое воспоминание. — Он в третий раз подчеркнул это, — я этого так не оставлю.

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

Погруженный в грустные мысли, Дилан сидел у себя в комнате со стаканом в руке и полупустой бутылкой бренди под боком.

— Глупая женщина, — пожаловался он сам себе и налил еще бренди, опустошив хрустальный графин. Спиртное подавило в нем ту горящую страсть, которая медленно разъедала его душу после расставания с Ариэль. Но окончательно избавиться от ее образа — нежной красавицы, которую он так страстно желал, — Дилан не мог.

— О, моя тигрица, — бессвязно бормотал он, — что с тобой случилось? Что погасило неистовое пламя в твоих глазах?

Не найдя ответа на свои вопросы, Дилан отставил стакан в сторону и встал на ноги. Подойдя к кровати, он тяжело упал на нее. Медленно, трясущимися руками он сорвал с себя одежду и швырнул на пол.

— Глупая женщина, — снова обругал он Ариэль, опуская голову на ворох мягких подушек. — Я не позволю, чтобы ты тревожила меня.

Прежде чем было произнесено последнее слово, Дилан почувствовал, что им овладевает сон. Тяжелое дыхание сменилось похрапыванием еще до того, как полностью закрылись его глаза.

— Ариэль!

— Папа, — откликнулась она. — Ты здесь?

— Ариэль!

Его крик был едва слышен, почти терялся на ветру, но все же она услышала его.

— Папа, я иду. Подожди меня: Я иду. — Ариэль побежала, побежала изо всех сил, но не могла догнать его. Он был слишком далеко.

— Подожди! — закричала она, стремясь к нему, но он не становился ближе. — Подожди!

Больше она ничего не видела. Слезы слепили ее. Упав духом, Ариэль рухнула на землю. Душа ее трепетала.

— Папа, — горестно прошептала она, — я так и не простилась с тобой.

— Ариэль. — Ариэль медленно пробуждалась от тревожного сна.

— Ариэль, — прошептал тихий голос, и чья-то нежная рука погладила ее спутанные волосы.

На этот раз при звуке своего имени она заставила себя приподнять опухшие веки.

— Тетя Маргарет?

— Тебя все еще мучают кошмары, дорогая?

— Все хорошо, — солгала она. — Мне просто надо поспать.

Ариэль попыталась отвернуться.

Маргарет Уизерспун только рассмеялась в ответ на ворчание племянницы.

— Разве ты забыла, что сегодня мы с тобой должны встретиться с мистером Харрингтоном, чтобы выбрать серебро и хрусталь? Тебе придется встать. Посмотри на себя, — укорила она девушку и потянула ее за вялую руку. — Ты в полном беспорядке.

— О нет, — простонала та, живо представляя себе ужас ожидавшего ее дня. — Я не хочу никуда ехать.

— У тебя нет выбора. — Маргарет помогла Ариэль подняться с постели. — Ты почувствуешь лучше после горячей ванны. Я послала Бетси на кухню и велела ей принести много-много горячей воды.

Медленно, постоянно понукаемая теткой, Ариэль встала.

— Вы слишком добры ко мне, тетя Маргарет. Что бы я делала без вас? — В ее словах сквозила ирония, но тон, которым они были произнесены, был достаточно мягким.

— О, я уверена, ты бы справилась и сама, — ответила тетя, зачесывая волосы со лба Ариэль. — Как-нибудь.

Ариэль кивнула в ответ.

— Садись, Ариэль, я попытаюсь расчесать твои волосы.

— Это безнадежное дело, — улыбнулась девушка, вспоминая ночь, проведенную в парке. Она уже почувствовала себя лучше и почти полностью отошла ото сна.

— Я лучше начну. Чтобы распутать твои космы, понадобится целая вечность.

И Маргарет начала расчесывать длинные пряди. Ариэль закрыла глаза, наслаждаясь ее нежными прикосновениями.

В дверь тихо постучали, после чего та открылась, и в нее вошли слуги. Через несколько минут медная ванна была наполнена горячей водой. Нежный аромат жасмина смешивался с запахом утреннего воздуха, а огонь, разведенный в камине, наполнил комнату теплом. Когда звук шагов затих, Ариэль сбросила ночную рубашку и взлезла в ванну.

— Еще болит?

Ариэль встретила сочувственный взгляд тети и отвела глаза.

— Вы слишком много волнуетесь, тетя Маргарет.

Маргарет заметила, что Ариэль чувствует себя неловко, и отвернулась.

— Я буду ждать тебя внизу, дорогая. Надень что-нибудь красивое.

— Я буду в полном порядке, — с готовностью пообещала Ариэль, думая совсем о другом. Маргарет тихо вышла из комнаты. Мысли же Ариэль были заняты событиями вчерашнего дня.

В ее жизнь снова вошел Дилан Кристиансон. Вчера она точно знала, чего хочет, но теперь что-то новое тревожило ее сердце. Новое и волнующее. Что-то необычайно чудесное. Однако сила этого нового чувства пугала ее. Не для того ли так неожиданно появился вчера в ее жизни Дилан, чтобы сегодня так же неожиданно исчезнуть?

Думая о нем, Ариэль почувствовала, как засосало у нее под ложечкой.

Жар, охвативший ее, отчасти был обязан пробуждающемуся в ее душе желанию, отчасти — горячей воде. Она без труда вспомнила нежное выражение его лица, яркую синеву его глаз, волевой подбородок. Одно только это воспоминание привело ее в головокружительный восторг.

Это было странно. Ей следовало бы думать о более важных вещах, например о том, как вытерпеть предстоящий день.

«Господи, что мне надеть?»

Ариэль вылезла из ванны и закуталась в мягкое полотенце, после чего подошла к шкафу и распахнула его широкие дверцы.

— Что-нибудь красивое, — пробормотала Ариэль, перебирая тонкий атлас и гладкий шелк множества платьев, висящих в шкафу. Она вздохнула и прикрыла глаза от поставившего ее в тупик многообразия цветов. Потом медленно открыла глаза и закрыла дверцы. Платье она выберет в последнюю очередь. Сначала надо сделать что-нибудь приличное из своих волос.

Она подошла к туалетному столику. Круглое зеркало отразило то, насколько серьезная задача стояла перед ней. Взяв серебряную щетку для волос, она принялась распутывать свои влажные пряди.

Свет пламени в камине отражался от полированной мебели из вишневого дерева, подчеркивая ее великолепие. Ариэль находила в своей комнате успокоение, хотя тетя и приходила в ужас от ее вкуса. Маргарет предпочитала мягкие пастельные цвета, может быть, и яркие, но только чтобы они были женственными. Ариэль же выбирала темные и спокойные тона — как в любимых ею джунглях. Великолепные гобелены украшали темные панели стен. Толстые шерстяные ковры покрывали тиковые полы.

Еще раз, глубоко вздохнув, Ариэль начала распутывать волосы так, как делала это всегда ее тетя. Только когда это делала, Маргарет, все казалось намного легче. Ее же собственные пальцы были неловкими и скованными. Она дошла до крайней степени отчаяния, решив, тем не менее, до конца выполнить поставленную перед собой задачу. По какой-то причине тетя считала важным для каждой молодой леди научиться делать прически. Ариэль тщательно закручивала и прикалывала пряди, перекручивала и снова прикалывала. Медленно и терпеливо она укладывала каждый волосок на свое место.

Отражение в зеркале честно и беспристрастно отразило тщетность ее усилий — сделанная ею прическа вызвала у нее смех. Часы на камине пробили час, мгновенно стерев с лица Ариэль улыбку.

«Я опаздываю!»

Девушка быстро вытащила шпильки из волос — те тотчас же рассыпались по плечам. Быстрым движением она причесала их, собрала и перевязала бантом, позволив им свободно свисать вдоль спины. Не тратя больше времени, девушка вернулась к шкафу и, не глядя, вытащила первое попавшееся платье.

Возясь с крошечными перламутровыми пуговичками, Ариэль поражалась стойкости духа своей тетки. Разве она не понимала, за какое безнадежное дело взялась? Она хотела, чтобы Ариэль влилась в лондонское общество, но все, что хотелось ее племяннице, это носиться босиком в джунглях Индии, а отнюдь не втискивать ноги в неудобные туфли.

Ариэль встала и подошла к большому зеркалу, чтобы взглянуть на результаты своего труда. Она сомневалась, что тетя будет довольна, но ее беспокойство вскоре сменилось улыбкой, когда ей пришло в голову, что и Брюсу она тоже может не понравиться. Стоило потерпеть неудовольствие тети Маргарет ради того, чтобы позлить Брюса. Наверное, это немного по-детски продолжать сердить его, но подобное занятие приносило ей хоть какое-то удовлетворение в ее безнадежном положении.

Не думая больше об этом, Ариэль собралась с духом перед долгим предстоящим днем и покинула уютную комнату.

— Брюс, — проворковала Дейдра в своей слишком приторной манере, — и Ариэль, дорогая. Чем вы сегодня заняты?

Холодные серые глаза Дейдры оценивающим взглядом окинули Ариэль и обратились к Брюсу. Дейдра пригладила свои светлые волосы и поправила юбку. Она была явно недовольна тем, что наткнулась на брата, и притом не одного, а с Ариэль и ее тетей.

Брюс быстро поцеловал сестру в щечку, стараясь при этом не слишком приближаться к ней.

— Мы были у ювелиров, чтобы выбрать убранство для церемонии.

Не заметить раздражение Дейдры было просто невозможно.

— Не хочу вмешиваться в чужие дела, — она снова улыбнулась своей явно неискренней улыбкой, — но разве этим не занимается невеста? Неужели у тебя нет более важных дел, чем выбирать образцы драгоценностей?

Брюс помрачнел, его серые глаза стали еще холоднее.

— Ариэль настояла, чтобы я помог ей сегодня. Боюсь, что моя суженая не слишком заботится о подобных вещах.

— Как странно, — раздумывала вслух Дейдра, приложив длинный тонкий палец к полной нижней губе. Она снова обратила свой взгляд на Ариэль. — Вы, кажется, никогда не делаете обычных вещей, не так ли, дорогая?

Ариэль почувствовала, что краснеет, но не от смущения, а от гнева. Ей определенно не нравилось семейство Харрингтонов. Они все так похожи между собой!

— Полагаю, что вы правы, Дейдра. У меня не хватает терпения заниматься всякими пустяками. — Безупречная бровь Дейдры взлетела вверх.

— Пустяками? Моя дорогая, вы так просты! Меня все еще поражает то, что Брюс находит вас привлекательной. Но ведь его всегда тянуло ко всему странному.

Ариэль почувствовала, что Брюс начинает испытывать нетерпение.

— Дейдра, не хочешь ли выпить с нами чаю? — Он показал рукой на маленькое уютное кафе, в которое они собирались войти. — Я так давно не получал удовольствия от твоей компании.

Это была ложь. Ариэль поняла это по тону его голоса, но Дейдра поверила брату.

— Хорошо, — самоуверенно согласилась она. — Если ты так ставишь вопрос, как я могу тебе отказать?

— Превосходно, — произнес Брюс нетерпеливо и сдвинул брови, как будто что-то вспомнил. — О Господи, я только что вспомнил — у меня назначена встреча. Ты не будешь возражать, если я оставлю свою невесту на твое заботливое попечение, сестра?

Дейдру подставили, и она это понимала.

— Конечно, брат, — процедила она сквозь зубы. — Я буду в восторге.

— Ты слишком хорошо ко мне относишься, — саркастически заметил он. — Извините меня, я действительно должен торопиться. Боюсь, что уже опаздываю. — Брюс повернулся к Ариэль. — Вы ведь простите меня, не так ли, моя дорогая?

У Ариэль закололо в затылке, но, тем не менее, она улыбнулась с притворной скромностью в знак молчаливого согласия.

— Конечно, я ведь понимаю, что у вас много важных дел.

Он поцеловал тыльную сторону ее руки и поклонился тете Маргарет.

— Теперь, миссис Уизерспун, проследите, чтобы эти очаровательные молодые леди не слишком расходились.

— Сделаю все возможное, — сказала тетя Маргарет.

Ариэль понимала, что тетя чувствует себя неловко. В присутствии Брюса Маргарет становилась тихой, даже печальной. Ариэль понимала, насколько невыносима для нее вся эта ситуация. А теперь им придется терпеть Дейдру, женщину красивую, богатую, титулованную, которая использовала свои достоинства с ловкостью орудующего своими инструментами плотника.

Брюс оставил женщин в неловком молчании. Первая его нарушила Дейдра.

— Ну, может, мы войдем или будем так стоять весь день? — спросила она.

— Думаю, что войти предпочтительнее, — спокойно ответила Ариэль.

Дейдра сердито сузила свои серебристые глаза и зашагала следом за официантом, намеренно оставив позади Ариэль с тетей.

Обдуманно выбрав место, позволяющее ей обозревать все кафе, Дейдра уселась. Она быстро осматривала публику, не обращая внимания на Ариэль и Маргарет, когда те присоединились к ней. Она надеялась, что в кафе окажется кто-нибудь из знакомых, кто-нибудь, кто спасет ее от полнейшей скуки.

Она увидела Дилана Кристиансона. Первоначальное удивление сменилось расчетливым удовлетворением, и Дейдра помахала рукой, затянутой в перчатку, чтобы привлечь его внимание.

Сначала Дилан, казалось, не заметил ее, но потом встал и подошел к их столику.

— Леди? — Он подчеркнуто вежливо поклонился. — Какой приятный сюрприз.

Дейдра почувствовала, как его глаза нетерпеливо пробежали по ней и, к ее величайшей досаде, задержались на Ариэль.

— Капитан… или мне следует говорить лорд Кристи?

— Мисс Локвуд, — негромко проговорил Дилан.

— Капитан Кристиансон, — прошептала Ариэль. Ее сердце вырвалось из-под контроля, и теперь она трепетала и задыхалась.

— Криствуд-Мэнор и все криствудские поместья теперь ваши, как графа, да, Дилан? — спросила Дейдра.

От Ариэль не ускользнуло то, что Дейдра назвала его по имени. Она оторвала взгляд от Дилана и заметила, с каким видом — видом собственницы — смотрит на Дилана Дейдра. Потом до нее медленно дошло, о чем идет речь. Дилан — граф Кристи. Она никогда не задумывалась об этом. В ее памяти он оставался капитаном своего судна. Ариэль пришла в ужас от открывшегося ей вдруг его высокого общественного положения и смутилась оттого, что нарушила правила приличия.

— Да. — Он небрежно поднял плечи. — Но я предпочитаю называться капитаном, а не лордом. Мне кажется, это не слишком официально. Вы так не считаете?

Его вопрос был обращен к Ариэль. Глазами Дилан успокаивал ее. Девушка попыталась взять себя в руки.

— Это лучше подходит вам.

— Да, — согласился он.

Взгляд Дилана заставил ее почувствовать, что их разговор более интимен, чем кажется на первый взгляд.

— И было бы еще приятнее, если бы вы звали меня Диланом. Я уверен, что Брюс не стал бы возражать.

Он посмотрел на Дейдру:

— Не так ли, Дейдра?

Ариэль сообразила, что он намеренно использовал тактику Дейдры в своих целях. Дейдре не оставалось ничего другого, как согласиться.

— Я уверена, что брат не стал бы возражать. Дилан и я… ну, мы возвращаемся к старому, Дилан?

— Да, мы все-таки возвращаемся к старому.

Выражение его лица явно задело Дейдру за больное. Та быстро попыталась парировать:

— Ну, возможно, не так уж далеко. — Дилан ухмыльнулся.

— Настолько далеко, насколько вы пожелаете, — охотно согласился он. — Как бы сильнее мне ни хотелось остаться, — его слова снова были адресованы Ариэль, — я действительно должен идти.

— Должны? — надулась Дейдра. — Прошло столько времени с тех пор, как мы не виделись, Дилан.

— У меня важная встреча, — объяснил Дилан, подумав, что Дейдра определенно не помнит их последней встречи. Сам он приложил много сил, чтобы забыть тот последний их разговор.

— Мужчины и их дела! — кокетливо пожаловалась Дейдра. — Вы должны пообещать, что зайдете ко мне. Нам многое надо наверстать.

Смысл ее слов был таким недвусмысленным, что Ариэль вспыхнула.

— Я зайду, — ответил он, после чего обратился к Ариэль: — Я очень надеюсь еще увидеться с вами, Ариэль.

Ариэль стало жарко под его палящим взглядом. Сердце ее сбилось с ритма.

— Я тоже надеюсь, Дилан.

Нежность, с которой она произнесла его имя, привела Дилана в безудержную радость. Ему не хотелось выяснять причину своего восторга. Он был счастлив. А почему — не имело значения.

Дейдра внимательно рассматривала Ариэль. Она считала эту молодую женщину неотесанной и удивлялась, что же такого особенного находят в ней мужчины. Ариэль, невоспитанная ведьма, не знающая правил благородного обхождения. Дейдре не нравилась и ее внешность. Ариэль напоминала ей тигрицу. Она не была даже привлекательной. Она была слишком… слишком естественной.

Когда Дилан взял руку Ариэль и поцеловал ее, Дейдра аж закипела от гнева. Она протянула ему свою руку, но он просто поклонился и ушел.

Это, естественно, не улучшило ее дурного настроения.

— У него манеры фигляра, — пробормотала Дейдра, после чего обратилась к Ариэль и ее тете: — Будем заказывать?

В карете Дилан откинулся на сиденье, намереваясь еще раз мысленно пережить наслаждение, доставленное ему недолгим общением с Ариэль. В памяти его запечатлелась ее красота, запомнилась каждая мелочь. Сладковатый запах жасмина, нежность руки, ласка в голосе — все вдруг ожило в нем с прежней силой. Дилан предпочел бы остаться с Ариэль, но его удерживали две вещи. Во-первых — Дейдра. Во-вторых — его ждало дело.

Поэтому, с сожалением и не без труда, он направил свои мысли по другому руслу — он начал думать о деле. Звук колес изменился: высокий, от катящихся по булыжной мостовой деревянных колес, сменился низким, от езды по деревянному настилу. Дилан понял, что они въехали в доки. В воздухе остро пахло морем и деревом. Городской шум уступил место громким крикам рабочих, моряков, мелких торговцев и бродячего зверинца — все эти звуки смешались в одну, так хорошо знакомую Дилану музыку порта. Дилан не просто радовался. Он всегда тосковал без всего того, что сейчас окружало его и так соответствовало его нынешнему настроению.

Карета остановилась, и Дилан смешался с толпой. Сильный запах рыбы был уже щедро приправлен запахом немытых тел. Попав в знакомую обстановку, Дилан улыбался.

Он легко лавировал среди людей, продвигаясь к пирсу, где на ремонте стояло одно из его судов «Морской ястреб». При подъеме на борт его охватило чувство гордости. Все, на что бы ни упал его критический взгляд, было в полном порядке.

— Капитан!

Дилан обернулся.

— На этот раз капитан вы, Джон. Я просто заглянул посмотреть, как продвигается ремонт.

— Я надеялся, что вы передумаете насчет плавания с нами.

Уход в море был, конечно же, большим соблазном, но в Лондоне Дилана удерживало нечто более сильное.

— Не в этот раз.

Джон не стал больше настаивать.

— Мы будем готовы через семь-восемь дней.

— Хорошо. Кто знает, может быть, к тому времени я и покончу со своими делами.

— Должно быть, что-то очень важное удерживает вас на берегу, капитан.

— Да. — Дилан хлопнул Джона по спине и усмехнулся. — Я угощаю, капитан. — Джон улыбнулся в ответ.

— Это приглашение, от которого я никогда не отказываюсь, приятель.

Глава ПЯТАЯ

Ариэль закрыла за собой дверь и спросила туфли. Усталым ее ногам сразу стало легче, и она вздохнула. Как все-таки долго и нудно может тянуться день! Она бросилась в кресло, вытянула ноги и, откинувшись на его мягкую спинку, закрыла глаза.

— Как только могут два человека быть такими трудными и неприятными? — пробормотала она.

Перед ее глазами всплывали образы Брюса и Дейдры. Две пары холодных серых глаз, совершенно одинаковое недовольное выражение лиц, словно какая-то застывшая гримаса, нечто вроде фамильного родимого пятна. Ариэль застонала и стала массировать виски — голову терзала острая боль. Дейдра была вдовой с коготками. Когда-то она вышла замуж за деньги, большие деньги, и титул. В первый же год брачного блаженства ее муж погиб в результате несчастного случая. К сожалению, для него и к счастью для нее.

Ариэль нахмурилась — на этот раз не от боли, а от досады. Она прекрасно понимала, что Дейдра интересуется Диланом, и это ее раздражало. Она стала разбираться, что же вызвало у нее столь нежелательное чувство. Уж не ревнует ли она?

— Нет! — Этот возглас вырвался у нее прежде, чем она смогла по-настоящему обдумать вопрос. — Я ведь едва знаю этого человека.

Но, тем не менее, человек этот вызвал у Ариэль чувства, ранее неизведанные. Какое-то ощущение тепла возникало в ее душе просто от одного его вида.

А когда он говорил, она трепетала от звука его голоса, всегда так тепло звенящего для нее. Прикосновение к нему было наслаждением. Но Дилан Кристиансон внес в ее жизнь смятение и страдание.

— Мне совсем не надо усложнять свою жизнь, — прошептала она. Казалось, что произнесенные вслух слова звучат более весомо. — У нее нет времени думать об этом, этом… — Ариэль тщательно подбирала нужное слово, — влечении.

Она кивнула головой, как бы соглашаясь со своим решением.

— У меня нет времени.

Дилан еще раз перечитал записку от Франклина Браунинга, сложил лист бумаги и положил его на стол. Затем он откинулся в кожаном кресле, переваривая полученную информацию. Теперь было понятно, почему Ариэль обручилась с Харрингтоном — этот негодяй шантажировал ее.

Франклин выяснил, что Генри Уизерспун проиграл в карты большую сумму денег Харрингтону. Это объясняло то, почему она захотела выйти за него замуж, но не проливало свет на обстоятельства, касающиеся убийства ее отца. У Дилана все еще не было достаточных доказательств, которые подтвердили бы его предположения, подсказанные ему интуицией.

Все его мысли были обращены к златоглазой леди, той, которую он считал неотразимой.

— О Ариэль! — вздохнул Дилан. В его голосе звучала неуверенность. — Что мне делать с тобой?

Он нахмурился, размышляя о том, как лучше действовать. Он понимал, что лучше всего было бы остановить это замужество, даже если Ариэль не понимает причин. Да и как может она это понять? Ведь она не знает всего, что произошло, а у него нет доказательств, которые необходимы, чтобы объяснить ей это. Дилана терзал еще один вопрос, обдумывать который ему совсем не хотелось. Я делаю это ради себя или ради нее?

Он не был столь наивен, чтобы считать, будто никто не подумает о том, что он сам хочет Ариэль. Дилан действительно хотел Ариэль, но до какой степени? Брак?

Тут же запротестовали и разум, и совесть. Если он собирается разрушить ее брак с Брюсом, приличия требуют того, чтобы он сам попросил ее руки.

— Черт возьми, — буркнул Дилан, запуская пальцы в волосы.

Брак нависал над ним огромным чудовищем. Это ему совсем не нравилось, и он понимал это достаточно ясно, даже если все остальное оставалось весьма и весьма смутным.

Дилан вспомнил сцену, происшедшую десять лет назад. Ему до сих пор было противно вспоминать собственную юношескую глупость.

— Дейдра… — Имя это соскользнуло с языка, и рот его искривился в презрительной усмешке. Воспоминание было унизительным. В девятнадцать лет он решил, что любит Дейдру. По глупости он умолял ее отдать ему свою руку. Именно это воспоминание мучило его ее высокий издевательский смех, ее взгляд полный неверия в то, что он посмел подумать о подобном. Она хотела получить деньги и титул, а не еще одного сына, у которого никогда не будет ни первого, ни второго.

Именно из-за презрительного отказа Дейдры ушел Дилан в море и обрел там свою свободу и счастье. Как все изменилось за десять лет! Теперь Дилан был богатым владельцем целой империи судов, созданной годами тяжелой работы, работы, которую он любил, ради которой жил. Хотел ли он пожертвовать всем ради едва знакомой женщины?

Дилан наклонился и слегка взглянул на записку, словно в той мог содержаться ответ. Ответа он не получил. Ответ содержался в правде, которую следовало отыскать, на какое-то время, перестав думать об Ариэль.

Ожидание не принесет вреда.

Дейдра старательно написала имя Дилана Кристиансона на конверте и протянула его ожидавшему приказаний слуге.

— Вот, — резко приказала она. — Давай-ка побыстрее, хорошо?

Слуга кивнул и отправился выполнять распоряжение. Медленная улыбка коснулась губ Дейдры. Бал-маскарад, который она собиралась дать, может стать даже более интересным, чем ожидается. Хотя приглашения были разосланы уже несколько недель назад, Дилан должен получить свое вовремя, чтобы включить бал в свои планы.

— А это, — почти промурлыкала она, — сделает все отличным!

На самом деле в последние годы она редко вспоминала о Дилане: он всегда был в море, чем-то занимался… Чем именно, она не знала. Похоже, бизнесом. Но теперь Дилан достаточно богатый человек, чтобы позволить себе уделять больше времени ей.

Увидев его сегодня, она поняла, что сама судьба привела его к ней. Кто бы мог подумать, что все так закончится. Время очень даже подходящее. После смерти лорда Лэнгли ее состояние таяло с ужасающей быстротой.

Куда только могли уходить деньги? Возможно, это просто ее управляющий говорит, что осталось совсем мало денег. Возможно, он и является единственной причиной этого денежного кризиса.

Недоверие к худощавому невысокому человеку переполняло ее. Конечно же, она не могла потратить все эти деньги. Какова бы ни была причина, она должна заняться этой проблемой немедленно.

Дейдра понимала, что не может обратиться за деньгами к Брюсу. Она и не пойдет к Брюсу. Он никогда бы не дал ей денег без того, чтобы потом постоянно злорадствовать. Как ей ненавистно было свое положение! Будучи старшим сыном, единственным сыном в семье, Брюс получил все. Это было несправедливо. Ее наследство долго не протянуло, в то время как у Брюса было больше, чем ему нужно. Ей пришлось выйти замуж за старого, высохшего мужчину, чтобы суметь сохранить привычный образ жизни, а теперь ей необходим очередной муж.

Дейдра побарабанила пальцами по маленькому письменному столу, потом встала и стала в нетерпении ходить по комнате. Теперь появился Дилан. Как все просто! Как удобно!

— И как приятно, — прошептала она, улыбаясь. Дилан больше уже не юноша, а мужчина, закалённый в морях. Одна только мысль о том, что можно оказаться в его объятиях, вызывала у нее дрожь предвкушения. Но при воспоминании о том, как он смотрел на Ариэль — и только на Ариэль, — ее удовлетворенная улыбка угасла и глаза сузились.

— Ведьма! — Голос Дейдры стал высоким и резким. — Я не позволю тебе разрушить мои планы.

Ариэль уже заставила Брюса вести себя по-дурацки. Ей лучше держаться подальше от Дилана.

— Дилан мой. Всегда был моим.

Настала пора, чтобы все увидели, что на самом деле представляет собой эта крошка, и Дейдре будет очень приятно продемонстрировать это им.

Дейдра пригладила волосы, бросив взгляд в стоящее неподалеку зеркало. Снова села. С Ариэль не должно возникнуть проблем. Она забарабанила по столу. Ее ухоженные коготки резко стучали по полировке. Все доступные ей возможности были терпеливо обдуманы, и вскоре был составлен подробный план действий.

Дейдра встала и на этот раз уже полностью повернулась к позолоченному зеркалу, откровенно любуясь своим отражением.

— Ты так хороша, Дейдра, — пропела она, — так хороша…

Дилан вошел в комнату, заполненную дымом сигар. Он медленно осматривал клуб до тех пор, пока наконец не нашел того, кого искал. Много воды утекло с того времени, когда он в последний раз был в подобном месте, — долгие ночи, проведенные за картами и выпивкой, не слишком привлекали его. Аристократическое покровительство делало здешнюю атмосферу, на его взгляд, чересчур скованной. Посещение портовой пивной доставило бы ему больше радости, чем-то, ради чего он пришел сюда. Но у него была ясная цель. Он прошел к столу, за которым играл Брюс Харрингтон.

— Джентльмены не будут возражать, если я присяду?

Холодные серые глаза Брюса поднялись и встретились с глазами Дилана.

— Конечно. Было бы приятно получить ваши деньги, Кристиансон.

Дилан сел в предложенное ему кресло, стоящее напротив, зажег сигару и глубоко затянулся. Он изучал Брюса, наблюдая за каждым его движением. «Ночь будет долгой», — подумал он.

Пробили часы. Ночь уже почти прошла. Но сейчас это не имело значения. Дилан открыл то, ради чего пришел сюда, и улыбнулся.

— Вы кажетесь ужасно счастливым для человека, который проигрывает.

От этого замечания улыбка Дилана стала еще шире.

— В жизни всегда есть повод для счастья, Харрингтон.

Брюс криво улыбнулся, но в застывшем жестком лице не проявлялось веселья.

— Ненавижу оказываться тем, кто разрушает в людях подобную уверенность. — Он помолчал. — Но я сделаю это.

Брюс развернул свои карты, улыбка его превратилась в самодовольную усмешку. Дилан понимал, как наслаждается этим моментом Брюс, и с тем большим удовлетворением открыл свои карты.

Усмешка исчезла с лица Брюса, но свое удивление он постарался скрыть за обычным непроницаемым видом. Выдавало его лишь подергивание подбородка.

Дилан встал и собрал свои деньги. В последней партии он вернул все, что проиграл за ночь. Еще более приятным было то, что он узнал — Харрингтон обманул дядю Ариэль. Так же, как пытался это проделать с ним. Только в этот раз Харрингтон нарвался не на того человека.

— Моя благодарность, Харрингтон. Было очень интересно.

Выходя из-за стола, Дилан увидел в холодных глазах Харрингтона вспышку гнева. Он подумал, уж не заподозрил ли Брюс, что его переиграли в его же игре?

Наблюдая, как Дилан Кристиансон поворачивается и уходит, Брюс чувствовал, как в нем закипает гнев. То, чего добивался Дилан, ускользнуло от него, однако к его гневу все же применилось некое смутное подозрение. Что бы там ни было, ему это не нравилось. Неожиданное появление Дилана в Лондоне стало сильно раздражать Брюса.

Глава ШЕСТАЯ

Ариэль скакала следом за Брюсом и Дейдрой, мучаясь от любопытства и не думая о том, как удержаться на скачущей рысью лошади. Брюс украдкой широко зевнул, прикрыв рот рукой в перчатке. Ариэль не смогла сдержать улыбки, заметив, какой брезгливый взгляд бросил он на сестру. Было прекрасное утро, но, казалось, никто из скачущих не замечал этого. Никто из них не был «жаворонком». Ариэль спрашивала себя, что заставило Дейдру так рано встать. Прогулка верхом, в парке, не требовала этого.

Так, в молчании, она то и дело подскакивала на неудобном дамском седле. Ей хотелось бы кататься верхом так, как она делала это в Индии, чувствовать под собой каждое движение животного. И чтобы ветер трепал волосы, охлаждая лицо. Когда только воспоминания перестанут причинять ей боль?

Погруженная в свои мысли, Ариэль не обратила внимания на то, что задумала Дейдра. Лишь уголком глаза она заметила, как мелькнуло кнутовище, а потом услышала, как ее лошадь хлестнули. Животное в панике рванулось вперед, и Ариэль едва не выскочила из седла от резкого толчка. Она сумела уцепиться за гриву лошади и кое-как удержаться в седле. Ее кобыла понесла.

Ариэль чувствовала, как скользят у нее руки, и крепко стиснула зубы. Она отменно развлечет своего жениха и его сестрицу, свалившись на землю. Испуганная лошадь круто повернула и выбросила Ариэль из седла. Но вместо жесткой земли, которая должна была встретить ее, Ариэль почувствовала, как сильные руки обхватили ее талию и прижали к широкой мускулистой груди, приятно пахнущей мускусом.

Девушку охватило ощущение полной безопасности. Лошадь и всадник остановились, и Ариэль, откинув голову, оказалась лицом к лицу с Диланом Кристиансоном. Сердце ее забилось так часто, что в груди у нее перехватило дыхание, и она не смогла вымолвить ни слова.

— Вы чуть не упали, Ариэль. Вам следует быть более осторожной.

Она сглотнула слюну, ужасаясь тому, как сильно этот человек действует на нее. Губы ее приоткрылись, но она была не в состоянии вымолвить ни звука.

Лицо Дилана омрачилось, и он, продолжая смотреть на Ариэль, спросил:

— Я сделал вам больно? — Удивление прошло.

— Нет, напротив. — Она не смогла сдержать широкой улыбки, когда подумала, что могло бы случиться, не окажись Дилана рядом. — Вы спасли меня от неловкого положения. Я думаю, наша публика задохнулась бы от радости, если бы я приземлилась задом. — Утренний ветерок разнес по парку добрый смех Дилана. Подскакали Брюс и Дейдра. У виновницы происшествия было виноватое лицо.

Ариэль была уверена, что Дейдра не предполагала такого оборота событий. И это приносило ей некоторое удовлетворение.

Подняв голову, она перехватила уничтожающий взгляд Дейдры, вызвавший у нее улыбку. Произошедшее явно не улучшило настроения Дейдры.

Та открыла рот от удивления, потом повернула лошадь и галопом ускакала прочь, сохраняя ровно столько достоинства, сколько позволила ей ее напряженная спина.

Наблюдая за отступлением сестры, Брюс понял, почему той захотелось покататься верхом ранним утром. Плохо, что Дейдра заинтересовалась Диланом, — Брюс действительно находил этого человека невыносимым. Ему придется поговорить с сестрой.

— Пошли, Ариэль. — Он решил не обращать внимания на Дилана. — Мы не должны отставать от Дейдры.

Дилан неохотно опустил Ариэль на землю. Брюс заметил, что он удерживал ее в своих руках чуть дольше, чем следовало.

Голос его заскрипел от досады:

— Вам бы лучше сесть на лошадь, моя любимая. — Он намеренно употребил подобное обращение, но оно вышло каким-то неестественным. — Я сейчас приведу вашу лошадь.

— Я предпочла бы немного пройтись, Брюс. На сегодня с меня достаточно этого дурацкого дамского седла.

Ее слова были невинны, но в глазах ее Брюс заметил лукавый блеск, что не внушало ему доверия.

— Мне, наверное, не следовало бы разрешать вам гулять без сопровождения. Это неприлично. — Он замолчал, но только на секунду, потом взорвался: — Вам действительно следует поучиться держаться в дамском седле, Ариэль! Почему у вас так много трудностей с ним? И почему вам в детстве разрешал ездить верхом? Индия поистине нецивилизованная страна!

Он посмотрел на Ариэль, готовый продолжить, но Дилан прервал его:

— Я буду, счастлив, остаться с леди и обещаю, что не случится ничего неприличного.

Брюс прервал свою «лекцию». На его недовольном лице отразилась нерешительность.

— Я не знаю…

— Мы все время будем в поле вашего зрения, Брюс. А когда вы захотите вернуться домой, просто подойдите и возьмите меня. — Ариэль жаждала хоть на немного освободиться от Брюса и Дейдры, и ей жутко хотелось остаться наедине с Диланом.

Брюсу же жутко не хотелось наблюдать за перебранкой между Ариэль и Дейдрой, которая не скрывала своей неприязни к его невесте. Вся эта кутерьма ранним утром чертовски раздражала его.

— Посмотрю, смогу ли я успокоить Дейдру до того, как мы вернемся за вами. — Потом, словно что-то вспомнив, он резко сказал: — Вам действительно не следует так заводить ее. С ней достаточно тяжело жить и без вашего участия, Ариэль. Скоро она будет вашей сестрой, поэтому вам лучше научиться обуздывать свой язычок.

— Я буду стараться, — покладисто ответила Ариэль, хотя ее внутреннее возмущение противоречило спокойному тону ее голоса.

Брюс кивнул и уехал.

— Я восхищаюсь вашей терпеливостью, Ариэль. Боюсь, что мне ее не хватает, особенно когда дело касается этой пары.

Ариэль повернулась к Дилану. Он стоял сразу за ней, и его близость лишала ее присутствия духа.

— Я… — она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, — я стараюсь не обращать на них внимания, насколько это возможно, хотя должна признать, что временами это слишком тяжело. Интересно, сколько я смогу так выдержать?

— Если вы выйдете за него замуж, — заявил Дилан, — вам понадобиться терпение Иова.

— Да, полагаю, что так.

Она попыталась избежать его пылкого взгляда.

— Не надо, — сказал он.

Их взгляды снова встретились.

— Не надо чего?

— Не выходите за него замуж. — Ариэль обдумала эти слова, после чего ответила спокойнее, чем чувствовала.

— Дилан, вы многого не понимаете, а я не могу вам объяснить. Есть вещи, над которыми я сейчас не властна.

Ариэль медленно зашагала по тропинке. Мысли ее путались. Слишком много эмоций бушевало в ней, мешая думать.

— Будет жаль, если вы выйдете замуж за этого человека.

Она остановилась и подождала Дилана, после чего они продолжили движение в полном молчании. Наконец Ариэль снова заговорила:

— Кажется, Дейдра увлечена вами. — Дилан равнодушно пожал плечами, и она продолжила:

— Мне кажется, именно поэтому была устроена эта утренняя прогулка на лошадях. Вы часто бываете здесь?

— Почти каждое утро. — Ариэль развеселилась.

— Как предсказуемо!

Дилан рассмеялся в ответ. Его смех был теплый, как лучик солнца.

— Скорее всего, так и есть. По крайней мере, для Дейдры.

Ариэль тоже засмеялась.

— Но теперь и я знаю. И я могла бы не отговаривать ее от еще одной вылазки, во время которой мы могли бы случайно наткнуться на вас.

— Возможно, еще одна ваша лошадь могла бы закусить удила. — Его горящие веселым огнем глаза сделались вдруг серьезными. — Я бы не возражал снова спасти вас.

Не собираясь прекращать этот шутливый разговор, Ариэль сказала:

— Думаю, я бы тоже не возражала против этого, но мне кажется, что возражали бы Брюс и Дейдра.

— Они глупцы! — Улыбка окончательно исчезла с его лица. — А вы не относитесь к глупцам.

Их игривое настроение уступило место какому-то неясному напряжению, и Ариэль направила разговор в другое русло.

— Мне нравится этот парк. Хотя я предпочитаю дню ночь.

От удивления его глаза расширились.

— Вы ведь не приходите сюда после наступления темноты, не так ли? Это слишком опасно. — Поняв свою ошибку, Ариэль поправилась.

— Нет, только мысленно. Я представляю себе это место в молчании ночи. Если попытаетесь, вы можете услышать ее…

— Услышать что? — с любопытством спросил Дилан.

— Музыку джунглей. Ну, не совсем джунглей, но этот парк к ним ближе всего. Из того, что может предложить Лондон.

Она шла с высоко поднятой головой, вслушиваясь.

— При свете дня вы слышите песни цивилизации. Она вокруг нас. Разговоры людей, крики детей, ржание лошадей. Все это смешивается на фоне птичьего пения, лая собак, скрипа колес, стука копыт.

Ариэль остановилась и медленно покрутила головой, словно подыскивая нужные слова.

— А, наклонившись ниже, вы можете уловить запах цветов и даже услышать мягкое жужжание пчел за работой. Деревья откликаются на нежный ветерок, их толстые ветви раскинулись в теплом воздухе… Пыль собирается в маленькие туманные облачка, и ее запах перемешивается с запахом трав. Все это очень приятно.

Казалось, Дилану не терпелось услышать продолжения ее слов.

— А ночью?

— Ночь обладает особым очарованием. Чем-то, что не видно, не слышно и не ощущается при свете дня. Вот об этом я тоскую больше всего — черные джунгли и их тайна. Но даже здесь, по ночам, парк превращается в особенное место — место для вольных.

Вместе с воспоминанием о джунглях пришла великая печаль. Но все же она не была настолько сильной, чтобы развеять тепло в сердце Ариэль, когда та вспоминала свои ночи с Кала Ба.

— Ночью звуки не так отчетливы, как днем, — они более приглушены и мягки. Когда все затихает, вы можете услышать, как течет вода в ручьях. Ее мелодии подчеркиваются отдаленным воем собак. Звук тоскливый и печальный. Возможно, им тоже хочется побегать ночью.

Ни Ариэль, ни Дилан больше не проронили ни звука, боясь, что слова разрушат очарование. Прошла не одна минута, прежде чем она продолжила приглушенным голосом:

— В темноте свою песенку насвистывает ветер, ее тоскливый мотив куда слышнее в тишине ночи. Слышно, как треснула веточка, как идет враг… Даже прерывистое дыхание противника в ночи становится громким. Вы чувствуете едкий запах сырости у самой земли и острый аромат черных грозовых туч.

Ариэль остановилась. Ее глаза были закрыты — она мысленно представляла себе все, о чем говорила. Внезапно она поняла, о чем говорит, и, смутившись, открыла глаза.

— Извините, я заболталась. Должно быть, я утомила вас.

Ее извинение вырвало Дилана из его собственного забытья. Ее нежное признание в любви к ночи пробудило в нем странные чувства. Ему также захотелось увидеть и почувствовать ночь, как это видела и чувствовала Ариэль. Но больше всего Дилану хотелось проделать это с ней вместе.

— Разве вы не знаете, что не можете наскучить мне, чтобы вы ни сделали или ни сказали? — Легкий румянец окрасил ее щеки.

— Нет.

Дилану очень хотелось взять ее изящную руку, но он понимал, что Брюс ходит неподалеку. Он подавил это желание.

— Вы такая необычная, Ариэль.

— Это мне уже говорили, — пробормотала девушка.

Увидев, что у нее изменилось настроение, Дилан добавил:

— Я не хотел сказать вам обыденную любезность, Ариэль. — Он остановился и посмотрел прямо в ее обиженные глаза. — Вы и в самом деле просто прелесть, словно глоток свежего воздуха.

Ариэль почувствовала, что краснеет от удовольствия и волнения.

— Вы бы не встретились со мной здесь утром? — Дилан бросил взгляд в сторону Брюса, — который все еще оставался за пределами слышимости. — Без этих двоих.

— Зачем? — спросила она, не подумав, и сильно покраснела. — Я хотела сказать… Не думаю, что мне следует приходить.

Дилан лукаво улыбнулся.

— Я обещаю вести себя хорошо. Я не обману вас.

— Я и не думаю, что вы обманете, — вырвалось у Ариэль, обнаружившей, что поддразнивание со стороны Дилана еще больше волнует ее, чем его пылкие взгляды. — Я уверена, что вы всегда остаетесь джентльменом, Дилан. Я не хочу вме…

Он поднял палец, останавливая ее.

— Я не всегда джентльмен, моя тигрица, и я не хотел бы ничего больше, чем воспользоваться широтой вашей натуры. Мне нравится ваше общество, нравится видеть вашу улыбку. И… — Он помолчал, затем произнес в нерешительности: — Я хотел бы подержать вашу руку без Брюса, который охраняет вас.

— Я не думаю, что это было бы прилично, — ответила Ариэль срывающимся от волнения шепотом.

Дилан посмотрел на небо, потом снова на Ариэль.

— Мне почему-то не верится, что для вас имеет значение, что прилично, а что нет.

Глубоко вдохнув, чтобы собраться с мужеством, Ариэль честно призналась:

— Вы правы. Мне все равно, что обо мне подумают они или еще кто-то. Я просто стараюсь поступать так, как того от меня ожидают.

— Почему?

— Так легче жить, Дилан. А в настоящее время именно этого я и хочу. Нет, это то, что мне необходимо. — Она обернулась к нему с мольбой в глазах. — Пожалуйста, не усложняйте мою жизнь.

Дилан почувствовал, как дрогнуло у него сердце. Он хотел сделать так, как она попросила, но не мог.

— Я хочу быть частью вашей жизни, а не усложнять ее.

— Зачем вам это нужно?

— Я не знаю, — пожал плечами он. И снова воцарилось молчание. Они продолжили ходьбу, и вскоре Дилан тихо произнес:

— Я только чувствую необходимость, Ариэль. Я не знаю ответа.

Ариэль увидела, что возвращаются Брюс с Дейдрой. Она повернулась к Дилану, чтобы попрощаться.

— Я увижу вас утром, — сказала она, удивляясь самой себе.

Глава СЕДЬМАЯ

Дилан стоял под моросящим дождем, наблюдая, как сквозь низкие тучи проглядывает узкий столб света, возвещая во влажной темноте о наступлении нового дня.

Зачем он стоит под дождем, ожидая кого-то, кто, вероятнее всего, не придет? Почему он это делает? В последнюю очередь ему следовало бы связываться с Ариэль Локвуд. Ведь он здесь для того, чтобы найти убийцу. Больше ничего.

— Ты дурак, — пробормотал Дилан, ужасно злясь на себя. Он поднял воротник. Подул холодный ветер, но Дилан продолжал ждать.

«Уходи».

Разум продолжал свою битву с сердцем.

«Просто уходи и забудь о ней. Пусть выходит замуж за Брюса. Пусть всю ответственность берет на себя ее дядя».

Пока он прокручивал эти мысли, в воображении у него возник ясный образ. Ариэль, склоняющаяся под словесными оскорблениями Брюса, яростный блеск ее глаз, спрятанный под стыдливой бесстрастностью.

Дилана раздражало то, что она так поступала, что она разрешала своему жениху запугивать себя. Но чего он в действительности ожидал от нее? Очевидно, ей это лучше знать. Она сказала, что у нее есть причины. Лучше, если он не будет вмешиваться в ее жизнь. Какой-то заколдованный круг! Ему просто нечего совать нос в ее дела и усложнять свою собственную жизнь из-за Ариэль.

Однако ноги его не двигались с места. То, что хотел его разум, прямо противоречило тому, что требовало сердце. А сердце говорило, что он должен увидеть ее, узнать поближе…

— Я не думала, что вы придете. Ее веселый голосок подействовал на него так, словно по его телу промчался табун диких лошадей.

Разом отпали все логические рассуждения и решения. Дилан обернулся, ища взглядом свет ее золотых глаз.

— Фактически я вынудил вас прийти сюда. Поэтому я не осмелился остаться дома.

Дилан протянул руку, но Ариэль помедлила с ответом. Он затаил дыхание, страшась, что она отвергнет этот маленький дружеский жест. Почему-то взять ее за руку означало для него все.

Ариэль видела сомнение, ясно отражавшееся на его лице, и протянула ему свою руку. При прикосновении его руки ее бросило в жар. Его большие пальцы переплелись с ее, маленькими. Его руки были мускулистыми, жесткими и уверенными, в отличие от мягких рук Брюса.

— Вам не холодно? — спросил Дилан. Ариэль отвернулась и прошептала:

— Нет, мне хорошо.

— Я поступил грубо, заставив вас выйти в такой дождь.

— Нет. — Она снова обернулась к нему. Смягчившиеся черты ее лица выражали радость. — Я люблю дождь. Я не боюсь промокнуть.

Она представила себе Дилана стоящим у штурвала своего корабля под порывами ветра и дождя. Страшно, но чудесно…

— Если бы не было так холодно, я бы позволила себе подставить дождю лицо. Мне всегда нравилось ощущение дождя на лице.

— В первый раз, когда я увидела вас, вы гуляли под дождем.

— Да, я была в джунглях с Кала Ба.

— Вы, должно быть, ужасно скучаете по Кала Ба.

Ариэль погрустнела, глаза наполнились слезами.

— Да. Я чувствую себя… — она помолчала, подыскивая нужное слово, — неполной.

Она понимала, как странно это звучит, но ей показалось, что Дилан понял, что она хотела сказать.

Дилан вспомнил огромную кошку, прикасающуюся к ее щеке с нежностью — нет, с благоговением, — и что-то дрогнуло у него в сердце, вызвав боль. «Как странно. Я почти чувствую ее страдание».

— Возможно, в один прекрасный день вы сможете вернуться к нему.

Одинокая слеза скатилась по розовой щеке Ариэль. У подбородка она смешалась с дождевыми каплями, капающими с капюшона плаща.

— Не возможно, Дилан. Я обязательно вернусь к нему. Я должна.

Он почувствовал в ее словах настойчивость, сильную волю и решимость. Что-то удержало его от вопроса, что случится, если она не вернется. Вместо этого он задал другой вопрос.

— Что свело вас вместе? Это довольно странная дружба.

— Моя мать рожала меня. Было тепло, и двери в ее спальню оставили открытыми, чтобы в комнату попадал воздух.

Ариэль замолчала, вспоминая рассказ, который отец так часто рассказывал ей в детстве.

— Раненая тигрица вошла в ее комнату, неся новорожденного детеныша. Сначала мать испугалась, потом поняла, что ей ничего не угрожает. Тигрица положила котенка рядом с моей матерью и умерла. В этот момент мать почувствовала, что рожает, и позвала миссис Эпплгейт и отца. Она заставила отца пообещать ей, что он позаботится об осиротевшем звере.

Печаль о том, что последовало затем, всегда была с ней. С годами боль от потери не уменьшилась.

— Моя мать умерла спустя несколько минут после моего рождения. Отец сдержал обещание. Конечно, Кала Ба рос намного быстрее меня. Когда я стала ходить, он был уже почти взрослым. Впервые я пошла за ним в джунгли, когда мне было всего два года. Отец чуть не сошел с ума, разыскивая меня, но скоро понял, что Кала Ба лучшая из нянек. Он также узнал, что меня нельзя удержать от прогулок с Кала Ба.

— Кала Ба, — повторил Дилан. — Что это означает?

— Это значит Черный Тигр. — Ариэль чувствовала успокаивающее тепло в его заинтересованности. — Когда мать-тигрица отдала его моей матери, он еще был весь в крови. От этого он казался черным, и слуги назвали его «кала ба», черный тигр. Это стало его именем.

Она нащупала цепочку на шее и маленький предмет, свисающий на ней.

— Что это? — спросил Дилан. Его напряженный взгляд был прикован к ее изящной руке.

— Использовав один из молочных клыков Кала Ба, отец сделал мне кулон. Нося его, я чувствую себя ближе к нему. Поэтому я никогда не снимаю его.

— Вам, должно быть, не нравится Англия? — спросил Дилан.

— Почему вы так думаете? Ему пришлось подумать, чтобы ответить на этот вопрос.

— Мне кажется, что после такой вольной жизни в Индии, с Кала Ба, здесь вам должно быть очень душно. Вся эта…

— Цивилизация, — закончила Ариэль.

— Да.

Он очень хорошо помнил, как она выходила из джунглей, омываемая дождем.

— Тогда, в Индии, вы сами были, как дикая тигрица.

Ариэль отвернулась. Ее тоска по тем простым дням была настолько сильна, что почти убивала ее. Как бы ей хотелось бродить по темным ночным джунглям вместе с Кала Ба! Как бы она хотела вновь ощутить себя свободной! Но этого не будет. Пока.

Дилан взял Ариэль за подбородок и повернул к себе, чтобы снова посмотреть в ее глаза.

— Они укротили тебя, моя тигрица. Они украли огонь из твоих глаз.

Губы Ариэль были приоткрыты. Нижняя губа ее задрожала от нежно произнесенных Диланом слов. Она провела языком по пересохшим губам.

Это простое движение погубило Дилана. Он наклонился и, впившись в ее влажные губы, почувствовал их нежность. Сладкий жар заструился по его жилам, потом поцелуй стал глубже, а жар внутри его сильнее, превращаясь из сладкого в неистовый.

Внезапно осознав, что делает, Дилан оторвался от нее.

— Простите, — пробормотал он, чувствуя, что теряет контроль над собой. — Я обещал хорошо себя вести, так ведь?

Ариэль охватило разочарование, сила которого изумила ее саму.

— Да, — прошептала она, — вы действительно обещали.

Дилан кивнул с выражением искреннего раскаяния.

— Точно. — Он склонил голову, притворно стыдясь. — Хотя должен признаться, что ради минуты наслаждения стоило нарушить данное слово. — От смущения Ариэль отвернулась. Мне следовало бы уйти. Вы должны? Да, я должна.

По дороге домой мысли Ариэль совсем спутались. Как могла она позволить ему так вести себя? Как могла она так наслаждаться этим? Снова и снова она переживала происшедшее, и снова и снова приходила к одному и тому же выводу. Она была глупой, совершенной дурочкой. Ее жизнь и так уже запутана, слишком запутана, чтобы еще и влюбиться. Влюбиться!

Она не подумала об этом.

— Что за беда, — пробормотала она. Она не хотела выходить замуж за Брюса Харрингтона. Дилана Кристиансона она тоже не хотела видеть в своей жизни. Все, чего ей хотелось, это уехать домой, в Индию, к Кала Ба.

— Но он существует, — сказала она себе, сама не понимая, почему Дилан стал вдруг теперь частью ее жизни.

Ариэль прошла к заднему крыльцу и проскользнула в дом. Прежде чем подняться по задней лестнице, она сняла плащ и стряхнула с него воду. Затем она поднялась наверх, радуясь, что в доме еще тихо, и пошла по коридору в свою комнату.

— Где ты была, Ариэль?

Ее остановил голос дяди. Она обернулась.

— Я ходила погулять, дядя. — Его высокий лоб нахмурился. Необычно полная нижняя губа выпятилась.

— Одна? — Ариэль кивнула.

— Разве Маргарет не говорила тебе, что леди не отваживается на это одна.

Светло-карие глаза пристально смотрели на нее.

— Да, но я забыла. — Ей совсем не хотелось вызвать неудовольствие тетки именно сейчас. — Наверное, из-за того, что я думаю о приготовлениях к свадьбе. Мне просто захотелось подышать свежим воздухом.

Простое упоминание о свадьбе смягчило дядину суровость.

— Я, конечно, понимаю, как тебе пришлось приспосабливаться, Ариэль. Маргарет не нужно знать об этом.

— Да, мне кажется, так будет лучше для всех, если мы никому не скажем, дядя Генри. — Она быстро поцеловала его в щеку. — Я больше не забуду, обещаю.

Дядя ушел, и Ариэль с облегчением вздохнула. Она нырнула в свою комнату и почувствовала, что вся дрожит от охвативших ее эмоций. Если тетя и дядя узнают о Дилане… если узнает Брюс… Ей не следует рисковать, вызывая гнев Брюса, направленный против этого человека — против любого человека. Ариэль стало стыдно за свое легкомыслие.

— Что за беда, — повторила она.

Она ведет эгоистичную игру. Нет, она ведет опасную игру. Если Брюс Харрингтон узнает, он взбесится и не сумеет пережить подобную катастрофу, которая погубит и ее, и тетю с дядей. Определенно будет лучше, если о Дилане Кристиансоне никто не узнает.

Глава ВОСЬМАЯ

Пальцами ног Ариэль чувствовала влажную траву. От прохлады по коже побежали мурашки. Весь день шел дождь, поэтому ночь выдалась сырой и холодной. Но Ариэль это не пугало. Она просто потуже затянула плащ на плечах.

Она внимательно изучала окружавшую ее темноту, тени, двигающиеся в приглушенном свете, словно старые друзья. Когда она выходила ночью из дома в парк, где чувствовала себя свободной, ей всегда становилось тепло на душе.

Ариэль понимала, что ей необходимо выспаться, но предпочитала усталость от недосыпания, которую ощущала днем, кошмарам, которые приносили сны. Это был порочный круг: чем меньше она отдыхала, тем страшнее становились кошмары.

Добравшись до своего любимого дерева, Ариэль взобралась на его развесистые уютные ветви.

Она искала уединения и примостилась у толстого ствола, после чего вытянулась вдоль ветви и свесила вниз ноги. Плащ закрывал ее тело, и если бы кто-то сейчас посмотрел на нее, то подумал бы, что это просто какое-то темное животное.

Тревожные мысли отступили. Вокруг стояла тишина, прерываемая время от времени воем собаки или уханьем совы. Листья слегка дрожали от слабого ветерка, их шелест сливался в единый мягкий гул. Глаза девушки медленно закрылись.

— Оставь меня.

Ариэль пробудилась и насторожилась.

— Ну, старик, отдай-ка все мне.

Она увидела великана, нависшего над маленьким стариком, спина которого была согнута от долгих лет непосильной работы. Изменчивый ветер отнес в сторону облака. В желтоватом свете луны стали видны седые волосы и искривленные пальцы старика — отражение тяжелой жизни.

— Я видел, что тебе дали, и я хочу иметь это. — Голос гиганта был груб, речь невнятна из-за обилия выпитого спиртного. Огромная лапа потянулась и схватила за воротник поношенной куртки старика.

— Меня мучает жажда, и монета в твоем кармане облегчит ее.

— У меня нет никакой монеты.

До ушей Ариэль донеслось фырканье. Она не могла поверить своим глазам, когда великан поднял старика в воздух.

— Я не хочу тебя бить, но побью, если ты не прекратишь свои лживые увертки. Я видел, что джент дал тебе деньги, и, судя по звуку монет, их было много.

— Нет, — заикаясь, проговорила жертва. В одном этом слове явственно звучал ужас.

— Ты лжешь, и я не спущу тебе этого. — Фырканье сменилось злобным смехом, и великан еще выше приподнял старика.

— Я заберу монеты и оставлю твои мертвые кости здесь.

В тот миг, когда он занес для удара тяжелый кулак, Ариэль прыгнула с дерева на его широкую спину. Она пришла в ярость из-за угроз беззащитному старику, и ее собственная безопасность отступила на второй план. Она вцепилась ногтями в лицо негодяю, когда тот попытался отбросить ее в сторону. За его воплем боли последовал ее яростный крик. Ариэль поднялась с земли и снова бросилась на великана, не обращая внимания на его огромный рост и силу.

От удивления его удар потерял часть своей силы, но, тем не менее, она снова была отброшена на землю. Здравый смысл удержал бы ее внизу, но в порыве гнева она отмела его прочь. Первобытный инстинкт забурлил в крови Ариэль. Она схватила рукой большую палку — кусок ветки от дерева, росшего рядом, и, поднявшись на ноги, нанесла меткий удар по голове противника.

Тот застыл, не столько от удара, сколько от простого потрясения. Ариэль внимательно наблюдала за ним и вдруг резко, в один миг осознала его огромный рост и недюжинную силу. Великан нетвердо шагнул вперед. Ариэль собралась с духом и подняла палку для нового удара.

Лицо у великана скривилось. Он открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но ничего произнесено не было. Он начал покачиваться вперед-назад, напоминая огромную иву, сгибающуюся под ветром. Когда он упал на колени, на его лице все еще сохранялось удивленное выражение. Затем он медленно и тихо повалился наземь.

Лицо Ариэль исказилось, когда она услышала, как великан ударился о землю, приземлившись всем телом, словно наковальня, выброшенная из окна второго этажа. Как только миновала угроза, девушка испытала страх, который должен был бы предостеречь ее раньше. Она отбросила в сторону свою дубинку и повернулась посмотреть, все ли в порядке со стариком. Тот уже ушел.

Она бросила на великана быстрый взгляд и собралась было уйти, но что-то удержало ее. Она подошла к неподвижному телу. Великан лежал так тихо!

«Он умер?»

Ее охватил ужас. «Я убила его!»

Ариэль затрясло, от неожиданной слабости у нее подкосились колени. Глубоко вдохнув, она вытянула шею, чтобы посмотреть, оправдан ли ее страх. Пальцы у нее тряслись, когда она дотронулась до великана, глаза бессознательно прикрылись, ожидая, что тот сейчас вскочит и вобьет ее в землю.

Но великан не двигался. Ей стало страшно, от ужаса у нее гулко застучало сердце.

«Он мертв. Что мне делать?»

В ее беспокойном воображении промелькнули тетя и дядя, громкие причитания сердитого Брюса. Она закрыла лицо руками и стала раскачиваться из стороны в сторону. Волосы ее распустились до земли.

Неожиданно грубая рука схватила ее за запястье. Сердце подскочило к самому горлу. Она задохнулась в крике и упала, отбиваясь ногами, метя прямо в грудь великану. Вырвавшись, она отползла прочь и побежала так быстро, как только могли нести ее ноги.

На краю парка Ариэль остановилась и прислушалась. Услышав ворчанье великана, она испытала огромное облегчение. Чтобы избежать нового столкновения, Ариэль спряталась.

Ее жертва шаталась среди деревьев, держась за голову и вытирая кровоточащий нос. Ариэль смотрела, как великан зашагал по улице, рассыпая направо и налево проклятия. Убедившись, что опасность миновала, девушка помчалась домой.

Добравшись до своей комнаты, она без сил свалилась на кровать и зарыдала, сама не зная почему.

Измученная физически и эмоционально, она обратилась мыслями к Дилану.

Почему? Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что если бы он был здесь и подержал ее за руку, ей стало бы гораздо спокойнее.

Ариэль подтянула колени к подбородку и охватила руками ноги. Она сидела так долго-долго, глядя на стены.

«Что мне делать, Дилан Кристиансон? Мне кажется, я люблю тебя».

Сквозь сон Ариэль стала понимать, что в ее комнате почему-то находится Дейдра.

— Вставай-ка, ты, маленькая ленивица. — Дейдра ударила по одеялам кнутовищем. Ариэль резко откинула одеяла и села.

— Дейдра? — только и смогла произнести она.

— Ариэль, даже я уже на ногах в это время дня. — Дейдра нахмурилась. Наконец Ариэль смогла вымолвить вопрос, бившийся в ее полусонном сознании.

— Что вы здесь делаете?

— Я здесь, чтобы взять тебя на прогулку, моя дорогая. Разве ты не видишь?

Ее костюм для верховой езды достаточно ясно говорил об этом, но на самом деле совсем не это хотела узнать Ариэль. Уверенная, что все равно ей не узнать правды, она с трудом вылезла из постели.

Густая бровь Дейдры взметнулась вверх.

— Ты ужасно выглядишь. Господи! Глядя на тебя, можно подумать, что ты всю ночь провела на улице.

Проницательные глаза Дейдры осмотрели измазанные в траве ноги Ариэль, и в них отразилось неподдельное потрясение. Брови поднялись еще выше.

— Ты не… — начала было она. Ариэль открыто смотрела ей в глаза. Видимо, впервые в своей жизни Дейдра не отважилась рискнуть.

— Если тебе не хочется прогуляться верхом, я пойму. — Теперь она искала выход из положения. — Мы можем покататься в другой раз. Все-таки мы скоро будем родственницами.

Ариэль понимала, что все это полнейшая чушь. Но уже во второй раз ей напоминали, что скоро она войдет в семью Харрингтонов. А это отнюдь не улучшало ее настроения.

— Да, — протянула она, — скоро мы будем родственницами. Разве это не приятная мысль?

Казалось, Дейдра испытывала очередное потрясение. Она не знала, что сказать, поэтому ушла, закрыв за собой дверь несколько громче, чем это было необходимо.

— Скатертью дорожка, — пробурчала Ариэль. В ней вновь пробудилась решимость. Никогда, ни за что в жизни не войдет она в семью этой женщины. Никогда!

Она сердито дернула за шнур звонка. Голова ее болела, челюсть саднило. Подойдя к зеркалу, она осмотрела свое лицо. В том месте, куда великан ударил ее, следов и синяков не было. Она открыла и закрыла рот, проверяя, все ли в порядке. Все было хорошо.

Подойдя к окну, она раздвинула шторы ровно настолько, чтобы можно было посмотреть на улицу. Брюс стоял на тротуаре, явно ожидая, что Дейдра вернется с ней. Когда Дейдра появилась одна, на лице его отразилось недовольство.

Дейдра позволила Брюсу помочь ей взобраться на свою кобылу. Затем он вскочил на свою лошадь.

— Ариэль не спустится?

— Нет, — отрезала она с раздражением. — Кажется, она плохо себя чувствует.

— Ox! — Брюс открыл, было, рот, но потом резко сжал губы. Он выглядел, как маленький мальчик, которому не дали конфету.

— Не дуйся, Брюс. Это тебе не к лицу. — Она хлестнула кобылу, и выхоленное животное пустилось рысью. — Ты сможешь повидаться с ней позже.

Брюс бросил последний страстный взгляд на верхние окна дома, зная, за которым из них прячется Ариэль, и также пустил своего жеребца рысью. День у него был испорчен. Это была вина Ариэль. Она редко говорила с ним — лишь коротко отвечала на вопросы, обращенные непосредственно к ней. Это заставляло его удивляться, почему он так часто ищет ее общества. Брюс получал великое наслаждение, просто глядя на Ариэль. Она была редкостной красавицей. Ему доставляло удовольствие демонстрировать ее окружающим. Возникавшие при этом в его душе чувство было очень похоже на то, которое он испытывал, когда показывал кому-нибудь свои охотничьи трофеи. В глазах мужчин он видел зависть и желание.

Она будет хорошей женой, послушной женой. В этом он не сомневался. Необузданность ее натуры скоро пройдет, а укрощение ее духа определенно будет занятным делом. Брюс предвкушал это.

Он улыбнулся и представил, какой хорошей будет его жизнь. Он богат до омерзения, необыкновенно красив, его политические планы удались. Вскоре его назначат губернатором Бомбейской провинции, и тогда он получит вожделенную власть. Деньги и власть — над жизнью, смертью и Ариэль. У него будет все.

— Ой, ой! — пропела Дейдра. — Что это сделало тебя таким счастливым, дорогой братец? Всего минуту назад ты оплакивал свою истинную любовь.

Он обернулся к ней, все еще пребывая в хорошем расположении духа.

— Я только что понял, какой я везучий человек.

— Везучий? Ты никогда не производил на меня впечатление человека, думающего о везении.

От этих слов он расхохотался, что случалось с ним крайне редко.

— Ну-ну, не пойми меня неправильно, Диди. — Он заметил, как болезненно исказилось лицо сестры, когда он упомянул ее детское прозвище. Иногда оно соскакивало с его языка — привычка детских дней. — Мне кажется, что я заслуживаю такого везения.

— Ты считаешь, что тебе повезло получить такую женщину, как Ариэль?

— Да. — Он понимал, что нарывается на неприятность, но все же продолжил: — Она совершенна. Во всех отношениях.

— Она совершенна во всех отношениях, — передразнила его Дейдра. — Брюс, ты слеп? Она ведьма, дикая ведьма!

— Ну, Дейдра, я понимаю, что ты ее не любишь, но ведь ты не любишь любую женщину, которая умаляет твои прелести. Ариэль прекрасна, и ты не можешь этого вынести.

— Ты бы не посчитал ее прекрасной, увидев этим утром. Она выглядела настоящим пугалом. Я, правда, не знаю, чем она занималась прошлой ночью, но выглядела она ужасно.

Брюс стал весь внимание.

— Что ты хочешь этим сказать?

Ее глаза загорелись от удовольствия.

— Я хочу сказать, что она чем-то занималась прошлой ночью. Это очевидно. И вела она себя недружелюбно.

— Быть с тобой недружелюбной — это естественная реакция, — начал он, не испытывая больше счастья и легкости. — Твой характер вызывает в людях враждебность, дорогая Дейдра.

Дейдра взвилась.

— Будь на я на твоем месте, я бы выяснила, что из себя представляет Ариэль на самом деле. Ты получишь совсем не то, что видишь. Держу пари.

— Ты на все держишь пари. Пока ты проигрываешь за карточным столом, я полагаю, что могу не волноваться.

— Делай, как знаешь, Брюс, но не злись, когда окажется, что я была права. Попомни мое слово, Ариэль что-то скрывает, дорогой братец. Уж я-то разбираюсь в подобных вещах.

— Вы себя лучше чувствуете, Ариэль? — Ариэль подняла свои задумчивые глаза. В них мелькнула нерешительность, которая сразу же насторожила Брюса.

— Я прекрасно себя чувствую. Это ничего не сказало ему.

— Дейдра сообщила мне, что вы неважно чувствовали себя, когда мы заезжали за вами сегодня утром. Я рад, что вам стало лучше.

Ариэль продолжала молчать, предоставляя Брюсу вести разговор.

— Вы какая-то тихая.

— Мне нечего сказать.

На лице Брюса дрогнул мускул, и он потер его, пока не прошла боль.

— Что вы делали прошлой ночью? — Он надеялся, что она не сможет выдержать прямого вопроса.

— Ничего. Я спала, как делает это большинство людей.

Это была ложь, и он понимал это.

— Вы никуда не выходили? Она встретила его тяжелый взгляд, даже не моргнув.

— Нет. Почему вы об этом спрашиваете? Брюс пожал плечами.

— Не знаю. Должно быть, что-то сказала Дейдра, — Брюс в досаде скрипнул зубами.

— Что же она сказала?

Брюсу хотелось применить силу, схватить Ариэль за плечи и вытрясти из нее правду. Она казалась чересчур сдержанной.

— Она сказала, что вы плохо выглядели. — Он отвел взгляд, шея его напряглась от гнева. — Как будто вы были на улице, или что-то в этом роде.

— Я выходила.

Он повернулся к ней, потрясенный.

— Зачем?

— Я проснулась от ночного кошмара, и мне необходимо было подышать свежим воздухом. Я пришла сюда. — Она махнула рукой, показывая на сад, где они стояли. — Какое-то время я провела, работая на цветочной клумбе. Мне стало лучше. Но я сильно испачкалась. Такой меня и застала Дейдра. Я уверена, что вид у меня был совершенно дикий и чумазый.

На его лице отразилось облегчение, прежде чем он сумел его скрыть под обычной холодностью.

— Ну, я знал, что этому существует разумное объяснение, но вы же знаете Дейдру, всегда такую подозрительную и ищущую повод для неприятностей.

— Да, — кивнула Ариэль.

Ему в голову пришла еще одна мысль.

— Я все-таки надеюсь, что вы не очень часто ухаживаете за цветами, Ариэль. Это неприлично. Для подобной работы существуют слуги.

Ариэль видела, как он идет по следу. Интересно, что он делал во время дождя? Он мог бы утонуть.

— Я занимаюсь этим только ночью, тайно. — Именно в эту минуту на скамью между ними прыгнул кот. Ариэль попыталась остановить его, прежде чем он вызовет раздражение Брюса или прежде чем Брюс вызовет раздражение кота. Но, к ее удивлению, Брюс протянул руку и погладил кошачью голову.

— Но лучше бы вам совсем не заниматься этим. Я не хочу, чтобы ваши нежные руки огрубели от черной работы. — Он глубоко вдохнул, выпятив по петушиному грудь. Недовольный проявлением своих чувств, он согнал кота со скамьи. — Вам придется соответствовать своему положению, моя дорогая. — Вы скоро станете моей женой, и поэтому вам следует быть более серьезной, чем сейчас. Ради вас самой, так же как и ради меня.

— Я буду стараться.

И Ариэль поспешила в дом. Брюсу ничего не оставалось, как последовать за ней.

Глава ДЕВЯТАЯ

Бальный зал сверкал. Тысячи мерцающих свечей отбрасывали свой золотой свет на оживленные лица людей. Взгляд Ариэль наталкивался на невообразимые костюмы, но душу ее не согревало чужое веселье.

Ариэль не чувствовала себя подготовленной к балу, который давала Дейдра. Визит Брюса накануне вечером тяжелым бременем отягощал ее мысли. Улеглись ли его подозрения? Ариэль решила быть впредь более осторожной. Беспокойство смешивалось с новыми, нежными чувствами, которые открылись перед ней. Ей было страшно. Неужели она влюблена? Нет, не сейчас! Волнение лишало ее сил.

— Кто это? — услышала она чей-то взволнованный шепот.

Девушка повернулась посмотреть, кто эта взволнованная женщина. Ее взгляд наткнулся на синее пламя, от которого она чуть не задохнулась.

Дилан был одет в костюм пирата. Никакой другой наряд не подошел бы ему больше. Ариэль отвернулась, не в состоянии справиться с той бурей чувств, которая охватывала ее в его присутствии.

Она почувствовала его близость, прежде чем он коснулся ее локтя. Бокал шампанского в руке задрожал, и ей пришлось быстро взять его двумя руками.

— Мисс Локвуд…

Голос Дилана был нетороплив и нежен. В животе у Ариэль стало тепло, но когда она обернулась и их взгляды встретились, тепло превратилось в жар, охвативший все ее тело.

— Капитан Кристиансон, как приятно снова увидеть вас.

— Да.

Просто слово «да», а она чуть не теряла сознание — точно школьница. Ариэль ненавидела себя за то, что ведет себя так глупо.

— Где Брюс?

При упоминании имени Брюса сразу пропали и волнение, и жар в крови. Она пожала плечами.

— Я не знаю. Он исчез куда-то с друзьями.

— Кажется, он не очень внимателен. Если Дилан просто поддерживал вежливый разговор, то Ариэль предпочитала, чтобы он вообще ничего не говорил.

— Иногда я не очень хороший собеседник. — Ариэль не прельщала мысль о возможности быть в обществе Брюса.

Взгляд Дилана прожигал Ариэль, словно пламя. Он протянул руку и взял у нее пустой бокал. Она отпрянула от его прикосновения.

— Я подумал, что мог бы принести вам еще вина.

— Это было бы чудесно. — Ариэль чувствовала себя глупо. — Спасибо.

Восторженный блеск зажегся в его глазах, вызывая в ее душе взрыв чувств, а от его улыбки у нее ослабли колени.

— Я быстро. Не уходите никуда.

— Конечно, нет, — пробормотала она, отводя глаза. Господи, да зачем же ей куда-то уходить? А может быть, ей все же следовало бы убежать? Лучше всего убежать от того неуправляемого воздействия, которое оказывает на нее одно только присутствие Дилана, убежать от самой себя…

Дилан вернулся, прежде чем Ариэль что-то решила, и она взяла принесенный им бокал вина.

— Вы так выглядите, словно хотели улизнуть.

— Точно, — призналась она. Она не могла притворяться перед ним, но чувствовала неуверенность, когда думала или что-то делала в присутствии Дилана. Жара, шум, напряженность, вызванная его присутствием…

— Вы хотите, чтобы я ушел, Ариэль?

— Нет, это был невозможно

— Простой вопрос сложный вопрос!

— Да, — вырвалось у нее, опровергла она саму себя. Дилан улыбнулся.

— Нет… — тотчас же

— Так что же? Уйти или остаться? — Ариэль сама не знала ответа на этот вопрос, и казалось, Дилану это нравилось.

— Вы собираетесь пригласить меня потанцевать?

Его улыбка стала еще шире.

— Я бы с удовольствием потанцевал. — Прежде чем она успела что-либо подумать, Дилан поставил их бокалы и повел ее к танцующим. Ее ноги едва касались гладкого паркета. Он вывел ее как раз, когда заиграла музыка очередного танца.

— В чем дело, Ариэль? Вы не похожи на себя. — Ариэль подняла голову и встретила его пылкий взгляд.

— Вы заставляете меня нервничать, Дилан Кристиансон, — честно ответила она.

— Я? — спросил он, и смешинки снова зажглись в темно-синей глубине его глаз. — С чего бы это?

Не в силах оторвать взгляд от его рта, Ариэль поймала себя на том, что следит за тем, как Дилан произносит слова. Его губы словно ласкали слова «с чего бы», и ей захотелось прикоснуться к ним. С большим трудом ей удалось сосредоточиться на заданном вопросе.

— Выяснилось, что меня сильно влечет к вам. — Неужели она произнесла это вслух? Его вид подтвердил ей, что это так.

— Это плохо?

Еще один вопрос. Так много вопросов!

— Да. Так не должно быть. Я обручена… — на этом слове она чуть не задохнулась, — с другим. — Глаза, пристально изучавшие ее, потемнели.

— И почему это случилось?

Голова гудела. Он кружил ее в танце, и комната превратилась в сплошное размытое пятно. Калейдоскоп цвета и звуков обрушился на Ариэль.

— Я не могу дышать.

Дилан провел ее в танце, сквозь толпу танцующих, на веранду. Когда он резко остановился, Ариэль так сильно прижало к нему, что она почувствовала его восхитительный мускусный запах.

Дилан не отпускал ее. От откинул голову, чтобы заглянуть ей в лицо. От волнения его красивый лоб прорезали морщины.

— С вами все хорошо, Ариэль?

— Кажется, что вся эта толпа давит на меня, и я не могу дышать. Люди, шум… — Ариэль глубоко вдохнула свежий воздух, чтобы избавиться от его запаха и непривычной легкости в голове. — Я не очень подхожу для балов.

Заметив, что Дилан еще больше нахмурился, она принялась разглядывать морщинки на его лбу.

— Уже лучше.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Простите. Я даже не помню, о чем вы спрашивали.

— Я спросил, почему вы обручились с Харрингтоном? Вы же не любите его.

Ариэль охотно согласилась с его предположением.

— Да, он мне совершенно не нравится.

— Почему же тогда вы собираетесь выйти за него замуж, Ариэль?

— Сейчас, — пробормотала она, — я не знаю. Ариэль обнаружила, что ей хочется невозможного. Она хотела, чтобы Дилан прижал ее к себе сильными руками и поцеловал. Ей хотелось…

Ариэль привстала на цыпочки и обняла Дилана за шею. Почти касаясь губами его губ, она прошептала:

— Единственное, что я знаю, так это то, что я хочу тебя, Дилан. А не должна бы…

И с этими словами она поцеловала Дилана. Его руки крепко сжали ее тело. Ее желание становилось все сильнее, все резче, почти неистовым. Она потонула в ощущениях, когда его губы начали ласкать ее, пить из нее страсть, возбуждать желание.

Неожиданно Дилан оторвался от Ариэль и снял с себя ее руки. Девушка открыла глаза.

— Ариэль, ты не понимаешь, что делаешь и говоришь. Думаю, нам лучше вернуться в зал.

Словно непослушного ребенка, Дилан повернул ее и провел в заполненный зал. Только оставшись одна, Ариэль поняла, что произошло. Первым чувством, пробившимся сквозь ее смятение, был гнев, потом — самая ужасная обида, которую она только испытывала в своей жизни.

— Вот она, — указала на нее Дейдра. — Право, Брюс, я говорила тебе, что она еще здесь.

— Я искал вас, Ариэль.

Сердитый вид Брюса показал Ариэль, что ею недовольны.

— Я была здесь, — солгала она, сдерживая вот-вот готовые пролиться слезы.

Брюс, видимо, понял, что это ложь, но не стал настаивать.

— Вы раскраснелись. Вам не дурно?

— Да, дорогая, — добавила Дейдра с застенчивой улыбкой, — у вас щеки красные.

— Полагаю, что это должно помочь, — предложил Дилан, подходя сзади. Он протянул Ариэль холодный напиток.

Ариэль не могла смотреть на него.

— Как мило с твоей стороны, Дилан. — В голосе Дейдры появилась расчетливая жеманность. — Вы потрясающий пират, лорд Кристи.

Брюсу явно надоела вся эта вежливая болтовня.

— Я должен был бы знать, что ты будешь здесь, Дилан.

Обвиняющий взгляд, брошенный на сестру, досказал остальное.

— Брюс, это мой прием, и я имею право приглашать на него, кого пожелаю. И мне доставляет удовольствие видеть здесь Дилана. — Она с видом собственницы положила свою руку на рукав пиратского костюма Дилана.

— Вижу, — прорычал Брюс сквозь зубы. Ариэль хотелось завопить.

— Вы желали чего-нибудь, Брюс?

— Только вашего общества, Ариэль. Ариэль хотела уйти.

— Как мило, — пропела Дейдра.

— С вашего позволения, — сказала Ариэль. Она полетела в дамскую комнату, чтобы хоть немного успокоиться. Сдерживаемые слезы хлынули из глаз. Ариэль смахнула их. Гнев, обида, унижение и досада — все эти чувства бушевали в ее душе. Наконец она сдалась и закрыла лицо руками.

— Ариэль.

Услышав резкий голос Дейдры, Ариэль вытерла лицо и собралась мужеством, чтобы встретить врага.

— Меня послали посмотреть, все ли с тобой в порядке.

Тон, вид, резкость движений говорили о вполне определенном настроении Дейдры.

— Не было необходимости затруднять себя. Я же уже сказала, что со мной все хорошо.

— Лично… — Дейдра запнулась и стала изучать свои ногти, — мне все равно, — продолжила она, — но мой брат чувствует иначе, даже после того, как ты публично смутила его на помолвке. Нельзя полагаться на вкус некоторых мужчин. Мне кажется, что его просто ослепила похоть.

— Если ты можешь убедить его в том, что он делает ошибку, пожалуйста, сделай это я была бы благодарна тебе навеки.

Сказано это было прямо, резко и честно. Дейдра аж оцепенела.

— Ты не хочешь выходить замуж за Брюса?

— Нет, Дейдра. Я бы предпочла яму со змеями. — Глаза Дейдры сузились.

— Ты хочешь выйти за Дилана! — Это прозвучало как обвинение, порожденное ревностью.

— Я ни за кого не хочу выходить замуж, а особенно за твоего брата.

Этот ответ не удовлетворил Дейдру.

— Ты лжешь, маленькая ведьма! Я видела, как ты смотришь на Дилана, как ты вся таешь, если он рядом. — В воздухе повисло молчание. Наконец Ариэль покачала головой:

— Ты все придумываешь, Дейдра.

— Да? — Глаза Дейдры превратились в узкие стальные щелочки. — Разве Дилан не сказал тебе, почему он остается в Лондоне, вместо того чтобы уйти в море?

— Конечно, нет. Это меня не касается. — Дейдра воспрянула духом, губы ее искривились в досадной усмешке.

— Ну, а я знаю. Он вернулся, чтобы получить наследство и титул.

— И?

— Видишь ли… — Дейдра сделала эффектную паузу, после чего заговорила тоном, которым взрослые обычно говорят с непонятливыми детьми. — Ариэль, дорогая, десять лет назад перед уходом в море Дилан просил меня выйти за него замуж.

Ариэль было мало, что известно о Дилане, но она не могла не удивиться этому сообщению. Как бы ей ни хотелось уличить Дейдру во лжи, она не могла этого сделать.

Теперь Дейдра уже открыто злорадствовала.

— Тогда я не могла выйти за него. Он не был наследником титула или состояния своего отца. Им был его старший брат Роберт. Поэтому я вышла за другого. Но сейчас все отлично! Я вдова, а Дилан лорд Кристи. Просто не может быть лучше!

— Дилан уже просил тебя выйти за него? Вопрос был задан сдавленным шепотом, боль подавила все прочие чувства.

— Еще нет. Но я никогда ни в чем не была так уверена, как в том, что рано или поздно это произойдет. Поэтому, Ариэль, ты можешь выходить за моего брата. Дилан мой. Всегда был моим. Все эти годы он ждал, когда мы сможем быть вместе.

Заявление это было сделано с такой уверенностью, что Ариэль сделалось дурно. Поверила она Дейдре или нет, но ее душу охватила боль. Однако, несмотря на это, Ариэль сохранила спокойный, сдержанный вид. Она не позволит Дейдре узнать, что это так сильно затрагивает ее. Если Брюс узнает о ее чувствах…

— Как я сказала, я вообще не хочу выходить замуж. — Она глубоко вдохнула перед тем, как закончить свою речь. — Дилан твой, Дейдра.

Прежде чем Дейдра смогла что-то сказать, Ариэль вышла. Пора было ехать домой.

Брюс, очевидно, следил за ней, и не успела она подойти к двери, как он схватил ее за локоть. Голоса, звон бокалов, смех, шарканье ног смешались в один неровный гул.

— Ариэль, вы куда-то собрались?

— Я еду домой, Брюс.

Он остановился, принуждая и ее остановиться рядом с ним.

— Еще не время, моя дорогая. Вечер только начался.

— Мне все равно. Я ухожу. — Брюс сильнее сжал руку Ариэль, получая удовольствие от причиняемой ей боли.

— Но у меня есть новости, которыми я хотел бы поделиться с будущей женой.

Как ненавидела Ариэль это слово!

Брюс силой провел ее в угол комнаты, где народу было поменьше.

Ариэль вырвалась, не скрывая своего гнева.

— Хорошо, так что это за новости? — Ей хотелось поскорее покончить с этим и уехать домой.

— Я подумал, что вас могли бы заинтересовать мои планы относительно нашей жизни после свадьбы.

— Право, это последнее, что я хочу узнать. — Брюса охватил гнев.

— Тем не менее, я все равно расскажу вам. — Скрипнув зубами от злости, вызванной ее равнодушным видом, столь же откровенным, как и ее слова, Брюс продолжил:

— После свадьбы мы будем жить в Индии. Меня назначили губернатором Бомбейской провинции.

Ариэль не шелохнулась и ничего не сказала. Наконец Брюс взял ее руку с непривычной для него нежностью. Его раздражение на миг отступило.

— Я повезу тебя домой, Ариэль. Мы сможем даже часть времени жить на плантации твоего отца. Разве тебе это не будет приятно?

Брюс почувствовал, что с нетерпением ждет ее одобрения. В какой-то момент на вечере он начал жаждать получить хотя бы один ее взгляд, подобный тем, какими девушки то и дело одаривали Кристиансона. Ему хотелось чего-то, чего он не ожидал, чего-то, что Ариэль не давала ему.

— Ты довольна, дорогая?

Краска отхлынула от лица Ариэль, сделав его пепельным. Она облизнула пересохшие губы и проговорила:

— Нет, не довольна.

Брюс искренне смутился. До этого он никогда не пытался ублажить кого-либо, кроме себя самого, и теперь уже жалел о своей попытке сделать это.

— И почему же?

— Почему? — Тон Ариэль ясно говорил, что Брюсу следовало бы знать ответ. — Вы украли все мои деньги и мой дом. А теперь вы осмеливаетесь предлагать мне возможность жить на плантации, которую вы отобрали у меня, и вы ждете, что я буду счастлива и даже благодарна?

— Я не заставлял вашего дядю проигрывать ваше наследство. — Ему не нравилось ее поведение. Совсем не нравилось.

Лицо Ариэль озарилось ненавистью и гневом.

— Вы достойны презрения! Возможно, вы шельмовали.

У Брюса чесались руки ударить ее, но он понимал, что не может этого сделать. Не сейчас, не здесь. Позже. Да, позже он научит ее придерживать свой язычок.

— Тебе повезло, что вокруг люди, Ариэль. Иначе я бы отучил тебя разговаривать со мной в подобном тоне.

Это была достаточно прямая угроза, но она, видимо, не подействовала на Ариэль. Девушка пожала плечами.

— Должно быть, сегодня у меня счастливый день. — Ироничное это замечание имело больше смысла для нее самой, нежели для Брюса. Ариэль думала прямо противоположное. Горечь от событий последнего часа сделала ее совершенно нечувствительной. Она понимала, насколько опасно дразнить Брюса, но безразличие вело ее все дальше и дальше по тернистой тропе.

Брюс, напротив, оживился. Он просто убивал взглядом. Его рука снова сжала ее руку, и он почти выволок Ариэль из дома. Ей следовало бы испугаться, но этого не произошло. Вместо этого она рассмеялась. Он еще больше покраснел, взгляд его стал еще холоднее.

— Брюс, ты собираешься отвести меня в сад и там убить?

Это была вполне правдоподобная ситуация, но девушка продолжала дразнить Брюса. Она говорила то, чего говорить, явно не следовало.

Когда они вышли из дома, Брюс подтолкнул ее к кирпичной стене и сам оперся руками о стену, с двух сторон.

— В данный момент, моя сладкая, я способен совершить то, о чем могу пожалеть позже. Твой язычок порочен, и у меня есть потребность заставить его замолчать.

Ариэль попыталась отвернуться, но его рука снова обратила ее лицо к нему. Ариэль не чувствовала страха.

— Может, вам следует передумать насчет нашей женитьбы? Сможете ли вы выносить мой язык всю оставшуюся жизнь?

На его губах играла улыбка, обнажающая всю неприглядность его гнева.

— Уверяю тебя, Ариэль, что очень скоро ты научишься прикусывать его.

— Я не уверена в этом. — Ариэль опять попыталась обратить все в шутку. — Я могу быть упрямой, непослушной, своевольной…

Брюс откинул ее голову, схватив за волосы.

— Ты научишься этому, — заявил он хриплым шепотом, прежде чем его губы завладели ее ртом.

— Ариэль, вы здесь?

Отпрянув, Брюс тихо выругался и отпустил Ариэль. Появились Дейдра и Дилан.

— Вот вы где. — Дейдра улыбалась.

— Вы себя лучше чувствуете? — спросил Дилан. Ариэль воспользовалась случаем.

— Нет. Мне хочется уехать домой. — Брюс вышел из тени.

— Я отвезу вас домой, Ариэль. — Ариэль возразила, возможно, даже чересчур поспешно:

— Нет! Не вижу оснований портить вам вечер. Как вы сказали, бал только начался. Я найму экипаж.

Дилан ничего не говорил. Его взгляд оставался непроницаемым и мрачным.

— Неприлично позволить вам ехать домой одной.

— Я поеду одна, прилично это или нет. — Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, Ариэль повернулась и пошла прочь из сада. Оглянувшись, она увидела, что Дилан удерживает Брюса, который явно хотел отправиться следом за ней.

Брюс чувствовал, что теряет над собой контроль, а вмешательство Дилана только подлило масла в огонь.

— Я хотел спросить у тебя, охотился ли ты недавно в Индии? — спросил Дилан так небрежно, словно они сидели у камина с бокалами вина.

Брюс со свистом выпустил воздух. Его удивление было настолько полным, что он даже не успел его скрыть.

— Что? — с изумлением произнес он. Улыбка Дилана действовала Брюсу на нервы, возбуждая в нем подозрения.

— Я спросил, не охотился ли ты недавно в Индии?

— Нет. — Брюс прочистил горло. — В последнее время мне надоела охота.

— Я полагаю, что в последний раз ты, должно быть, охотился в прошлом году?

Это было сказано безразличным тоном. Брюс не понимал настойчивости собеседника.

— Да, полагаю, что это была моя последняя охота.

— Насколько я понимаю, Ясон Локвуд все-таки разрешил тебе поохотиться на своей плантации. — Брюс ничего не ответил.

— Я был удивлен. Я думал, что Локвуд твердо решил никогда никому не позволять охотиться на своей земле. Именно такое впечатление было у меня.

— Он передумал. — Брюсу не нравилось выражение глаз Дилана.

— Это было до или после несчастного случая? — Дилан увидел, что на лице Брюса проступила ярость. Он повернулся и пошел в дом. Проходя мимо Дейдры, он приподнял свою шляпу. — Думаю, что мне пора прощаться.

Дейдра также была потрясена и только кивнула в ответ.

Глава ДЕСЯТАЯ

— Ариэль? — Маргарет тихонько постучала в дверь. — Ты еще не спишь?

«Еще не спишь?» Ариэль боялась, что никогда больше не сможет заснуть.

— Да, тетя Маргарет. Входите. — Маргарет вошла в полутемную комнату и подошла к креслу, в котором сидела Ариэль.

— Дорогая, все ли в порядке? — Ариэль накрыла своей рукой руку тети, лежавшую на высокой спинке кресла.

— Все прекрасно, тетя Маргарет. Тетя обошла кресло и встала перед ней.

— Ты очень рано вернулась домой. — Она улыбалась, но глаза выдавали беспокойство.

— Я почувствовала себя плохо.

Маргарет опустила голову и отвела глаза. Медленно опустившись в кресло рядом с Ариэль, она сказала:

— Мне так жаль, Ариэль! Я хотела бы иметь достаточно сил для того, чтобы сказать, что тебе не следует выходить замуж за Брюса, но не имею их.

Глядя на Маргарет, Ариэль вспомнила отца. У нее сжалось сердце.

— Я боюсь, Ариэль.

Ариэль не помнила, чтобы когда-либо тетя выдавала свою слабость.

— Не волнуйтесь, тетя Маргарет. Все обойдется. Я обещаю.

Карие глаза Маргарет наполнились слезами.

— Генри плохо спит. Он…

Она не закончила, всхлипнув. Ариэль видела, с каким трудом тетя Маргарет берет себя в руки и промокает слезы кружевным платочком, исчезнувшим позже, в рукаве платья.

— Я думала, что тебе понравится здесь, Ариэль. Вечера, красивые наряды, танцы и балы. Я даже мечтала, что ты влюбишься и выйдешь замуж.

На этот раз плакать захотелось Ариэль.

— Иногда… — Ариэль откашлялась и продолжила, — жизнь поворачивается не так, как мы мечтаем.

Маргарет встала и наклонилась, чтобы поцеловать племянницу в щеку.

— Спокойной ночи, дорогая.

Она тихо закрыла за собой дверь, оставив Ариэль наедине со своей бедой. Слезы подступили к глазам девушки. Щеки ее горели. Воспоминания о случившемся на вечере преследовали ее с отчетливой ясностью, а следом за ними налетела и буря эмоций.

Не желая заново переживать их, Ариэль подошла к окну. Сегодня ночью сон не принесет ей покоя.

Дилан наблюдал за верхним окном. По тени, двигающей в комнате, он понял, что Ариэль не спит. Почему-то вместо того, чтобы поехать домой, он оказался здесь и теперь стоял через дорогу от ее дома, не сводя глаз с ее окна.

Потерял ли он контроль над собой? Упала первая капля дождя, но Дилан не шевельнулся. Он потерял не просто контроль над собой — он потерял разум!

Когда Ариэль распахнула окно, сердце Дилана учащенно забилось. Он не мог отвести глаз от ее темного силуэта, уверенный, что как только, он моргнет, она тут же исчезнет. Он так напрягся, что не сразу понял, что происходит, когда Ариэль вылезла на большую ветвь гигантского дуба, а потом мягко соскочила на росистую траву. Когда же это, наконец, дошло до его сознания, Ариэль уже пересекала улицу.

Дилана охватило волнение при мысли о том, что она идет к нему. Ариэль никогда не выглядела прекраснее. На ней все еще был тот наряд, в котором она танцевала на балу, — сари, такое же, как было на ней в тот момент, когда он впервые увидел ее. Темные каштановые волосы свободно падали на плечи — так же, как той ночью.

Дождь усилился, вырвав Дилана из забытья. Он медленно пришел в себя. И тут его осенило, что Ариэль не бежит к нему, а уже прошла мимо. Он повернулся и посмотрел, как она исчезает в темноте парка.

— Ариэль! — окликнул он ее, но она не слышала. В ту минуту, когда ноги Ариэль почувствовали прохладу влажной травы, тревоги оставили ее. Подобно волшебному эликсиру, природа освобождала ее душу. Ариэль пронзило предвкушение, заставляющее ее только что не лететь к своему заветному месту в парке, где она сбросит оковы цивилизации, подобно тому, как животное сбрасывает весной зимний мех.

Гибельность ее неизбежного замужества больше не тяготила ее мысли. Даже боль в сердце растаяла. Никто и ничто не имело значения, только свобода ночи.

— Ариэль!

Она слышала, что ее зовут, но этот зов не воспринялся ее возбужденным сознанием.

— Ариэль!

На этот раз она остановилась.

Дилан покрыл разделявшее их расстояние в доли секунды.

— Господи, что ты делаешь здесь в темноте? — Она не двигалась и не отвечала. Он подошел ближе.

— Ты насквозь промокла. Пошли назад. — Он хотел взять ее за руку, но она увернулась. Он встревожился.

— Что случилось?

Ариэль продолжала молчать. Она слышала его слова, но не понимала их смысла. В ушах у нее звучали лишь торопливые удары ее сердца, уносящее все дальше и дальше в нецивилизованный мир. Она видела, как шевелятся его губы, произносящие слова, но осознавала только чувственность движений, мягкие линии, которых ей хотелось коснуться.

Капли дождя скатывались по его сильному подбородку и мускулистой шее за ворот белой рубашки. Она узнала взгляд его глаз, почувствовала страсть, вспыхнувшую в темноте. Пламя, зажженное им, превратилось в огонь, целиком, поглотивший ее сердце.

Дилан ощутил, что Ариэль как-то изменилась. Ее костюм совершенно промок и облегал все женственные изгибы ее тела. Было холодно, но вместе с возрастающим желанием его охватывал жар. Память вернула его к тому первому мгновению, когда он увидел Ариэль, выходившую из джунглей вместе с Кала Ба. Вокруг нее была все та же аура непокорности. Горло его сжалось, и сердце забилось с безумной силой.

Дилан протянул руку и коснулся щеки Ариэль.

— Тигр больше не спит.

Прикосновение Дилана вызвало дрожь во всем ее теле. Никакие разумные мысли не приходили ей в голову. Она осознавала только огромную потребность, такую требовательную и сильную, что ее невозможно было отвергнуть.

Ариэль накрыла своей ладонью его руку и поцеловала ему ладонь. Затем она пробежала губами по пальцу, языком слизывая с него капли дождя. Дилан чуть не задохнулся от удовольствия. В его глазах ясно читалось наслаждение. Ариэль заметила это и улыбнулась.

В ее улыбке не таилось ни невинности, ни вины. Дилан видел в ней только страсть, только всепоглощающий огонь.

— Ариэль, ты сладкий соблазн. Лучше остановись. Я не оттолкну тебя во второй раз.

Но ответа не последовало. Ариэль встала на цыпочки и начала целовать его. Дилан глубоко вдохнул. Пока она посасывала его нижнюю губу, он не дышал вовсе. Только когда Ариэль шутливо куснула ее нежную плоть, он сделал резкий выдох.

— Ты маленькая распутница!

Дилан попытался схватить Ариэль, когда та бросилась бежать, но его руки поймали только воздух.

— Ариэль, — крикнул он, но девушка уже исчезала среди теней. Он побежал за ней.

С высокой ветки дерева Ариэль наблюдала затем, как Дилан ищет ее.

— Сейчас не время играть в игры.

Прежде чем он пошел в другом направлении, Ариэль спустилась и обхватила ногами его гибкую талию. Она скорее почувствовала, чем услышала его низкий смех, когда полностью скользнула на его широкую спину и обвила руками его шею. Она принялась покусывать его уши, все глубже зарываясь в волосы, курчавившиеся над его шеей. Она вдыхала запах влажной земли, смешанный с мускусом, который был частью этого человека. Этот запах пьянил ее, так же как вкус его плоти, который она ощущала под своим языком.

Наконец, позволив Дилану перевернуть ее, Ариэль удобно устроилась в его объятиях. Ее снова соблазнили его губы. Она исследовала их своими губами. От теплой влажности его рта у нее по коже побежали мурашки, и голова стала удивительно легкой. В глазах у нее потемнело.

Поцелуи Дилана становились все глубже, все требовательнее. Ариэль подвинулась поближе и крепко обвила ногами его талию, чтобы освободить ему руки. Его пальцы осторожно проникли под ее мокрое сари и поползли вверх по ногам, по округлостям бедер и, наконец, добрались до ее тонкой талии.

Любовь вела Ариэль, ее песней была только страсть, мелодия сильная и чувственная. Ее бедра двигались в ритме некоей неслышной музыки. Соблазняющие руки Дилана скользнули вниз по ее ногам, щекоча кожу. Он медленно погладил подъем ее ноги, которая так удобно расположилась за его спиной, потом вернулся к внутренней поверхности бедер, которую начал ласкать большим пальцем.

Ариэль наслаждалась ощущениями, которые Дилан вызывал в ней. Несмотря на холодный дождь, все еще поливавший их, ей было жарко. Жар струился по ее венам вместе с кровью. Она вся горела. Но еще сильнее была потребность, которая невыносимо овладевала Ариэль, — потребность, которую невозможно было отвергнуть.

Дилан приподнял девушку над землей и еще крепче прижал к своему телу. Его рот завладел округлостью ее груди, затвердевшим соском, пробивающимся сквозь мокрое платье. Тепло его рта вызывало спазм где-то в глубине ее тела. Ариэль в нетерпении сбросила платье, и оно упало на землю. Ей хотелось чувствовать на себе губы Дилана, чувствовать его тело своим. Потребность эта полностью поглотила ее сердце.

Дилан тихо простонал, слизывая кончиком языка капли дождя с кожи Ариэль, на что девушка откликнулась звуком, очень похожим на мурлыканье. И опять он обратился к ее груди, отчего невыносимая потребность переместилась из подложечки в ее лоно. Ариэль начала понимать, чего именно она хочет, что снимет с нее напряжение.

Ариэль хотела Дилана. Она хотела ощущать его внутри себя, чтобы его твердость полностью заполнила ее существо. Она прижалась к нему потеснее, но того было недостаточно. Ариэль отвела губы Дилана от своей груди, нежно прикусила его подбородок, после чего повела языком по месту укуса. Она лизала его ждущие губы, а потом снова целовала их.

Дилан опустил ее на траву, на болотистую постель, пахнущую сыростью. Кожа Ариэль под его пальцами была нежнее шелка. Когда девушка захотела стянуть с Дилана рубашку, ткань разорвалась. Дилан сбросил брюки.

Никогда еще он не видел, чтобы девственница вела себя с такой раскованностью, и это еще больше возбуждало его желание. Она трепетала под ним, выражение ее лица говорило ему об ответном желании. Сердце Дилана сжалось, странное чувство охватило все его существо.

— Ариэль, я… — Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Больше говорить у него не было возможности.

Ей нужно было нечто большее, чем слова, много большее… Она притянула его к себе поближе. Она хотела, чтобы он овладел ею и тем удовлетворил их обоюдное желание. Все еще двигаясь в ритме неслышной музыки, она медленно и легко, с невыразимой радостью приняла в себя плоть Дилана. Ее девственность отступила перед их бушующим желанием. Минутная боль погрузила Ариэль в еще большую чувственность.

Дилан больше не делал попыток заговорить. В этом не было необходимости. Он вел Ариэль к высшему освобождению, выполняя требовательное желание, движущее ими обоими.

Слезы жгли глаза Ариэль, когда она приникла к Дилану. В ее ушах звучали мощные удары его сердца. В голове ее звучала только одна мысль: она любит его, Ариэль Локвуд любит Дилана Кристиансона.

Дилан не понимал причины ее слез. Он обнял ее покрепче и успокоил. Он ничего не спрашивал, не желая разрушать очарование тишины. Вскоре слезы уступили место сну. Когда жар любви оставил девушку, его заменил ночной холод. Дилан почувствовал, что Ариэль вся дрожит, осторожно выпустил ее из своих рук и не спеша одел. Взяв ее на руки, он понес ее к дому.

— Держись, моя сладкая, — прошептал он ей на ухо. Годы, проведенные в море, сделали для Дилана совсем пустяковым делом забраться на дерево со своей драгоценной ношей. Через несколько минут Ариэль уже лежала в постели.

Наклонившись, он нежно поцеловал ее розовую щечку.

— Спи крепко, Ариэль.

Дилан стоял с намерением немедленно уйти, но неожиданно почувствовал сожаление о том, что он не может остаться. Ему страстно захотелось лечь рядом с ней, чтобы ее головка уютно устроилась у него на плече. Ему хотелось слушать ее ровное нежное дыхание, ощущать рядом ее тело, крепко прижатое к его телу.

Дилан на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Все было так сложно и запутано.

С этими грустными мыслями он ушел.

Глава ОДИННАДЦАТАЯ

Ариэль медленно и лениво плавала в забытьи. Ей было тепло и уютно, просыпаться не хотелось. Она поглубже зарылась в одеяла.

— Дилан, — пробормотала она, после чего потянулась и зевнула, все еще пребывая в эйфории.

Неожиданно она замерла, и в ее сны ворвалась действительность. Ариэль села и оглянулась в смущении. Дилана рядом не было. В своей комнате она была одна.

Нахлынули воспоминания, и Ариэль почувствовала, как краска заливает ее всю, от головы до пят. Оглядевшись, она увидела, что ее одежда сложена на кресле у окна, напоминая ей, что под одеялом она лежит совершенно нагая.

— Господи, — прошептала она, — что я наделала?

Слезы жгли глаза. Ариэль не любила себя жалеть и упрямо смахнула слезы, но смахнуть обиду было не так легко. Отбросив одеяло, она свесила ноги с кровати. Боль в мускулах досадливо напоминала о ночи любви.

— Никогда… больше никогда. — Ариэль натянула на плечи халат.

В дверь тихо постучали.

— Да? Заглянула тетя.

— Ариэль, дорогая, Брюс хочет тебя видеть. — Она зашла в комнату, увидев, что Ариэль уже встала. — Ты даже не одета, Ариэль. Что с тобой?

Не желая волновать тетю, Ариэль попыталась улыбнуться. Но тщетно.

— Просто я не совсем здорова.

— О! Но как быть с Брюсом? Он …

— Скажите ему, что я нездорова, и избавьтесь от него, — резко сказала Ариэль. Сразу же устыдившись своей резкости, она добавила: — Пожалуйста, тетя Маргарет. Не могли бы вы отослать его?

— Я постараюсь, дорогая. Ты действительно очень бледна сегодня. Я пришлю кого-нибудь с горячей водой для ванной. Это должно помочь.

На этот раз Ариэль удалось улыбнуться.

— Спасибо. Я уверена, что горячая вода сотворит чудо.

Маргарет помедлила, прежде чем открыть дверь.

— Может быть, прислать поднос сюда?

— Да. Спасибо.

Выходя из комнаты, тетя заметила;

— Сразу дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, Ариэль.

— Хорошо.

Ариэль смотрела, как закрывалась дверь за Маргарет, и ей вдруг стало грустно. В последнее время на лице тети появилось много морщин. Ариэль решила, что должна скрывать свою неприязнь к Брюсу. Бедная женщина и так несет груз вины, чтобы еще добавлять к нему.

У нее, было, мало времени на раздумья. Появилась служанка с полным подносом. Следом прибыли другие, с ведрами горячей воды. Вскоре Ариэль уже лежала в ароматной воде. Никогда еще ей не была так приятна ванна.

Она подавила все свои мысли, позволив им исчезнуть, подобно пару, поднимающемуся от воды. Ариэль намеренно не допускала ничего лишнего ни в сердце, ни в мысли. От теплой воды ее тело расслабилось и боль утихла. Веки смежились,

— Ариэль!

Губы Дилана жгли ее шею, спускались к плечам. Она почувствовала, как кончик его языка провел по ее ключице и завладел напряженным соском.

— Ариэль!

Ариэль вздрогнула и расплескала воду через край большой медной ванны.

— Тетя Маргарет, простите, я не слышала вас.

— Мистер Харрингтон ушел, дорогая. Что-нибудь еще я могу сделать для тебя?

— Нет, все хорошо. Я просто не могла бы встретиться с ним так скоро.

Маргарет кивнула и направилась к двери.

— Возможно, тебе следует прогуляться в зоопарк. Я знаю, что ты любишь навещать там тигра.

Ариэль удивилась. Она не догадывалась, что тетя знает о ее визитах в зоопарк — прогулках, которые Ариэль совершала в одиночестве, без провожатых.

— Я уверена, что это подбодрит тебя, дорогая. — Попытка тети сделать невыносимую ситуацию сносной тронула Ариэль.

— Может быть, я и впрямь пойду погуляю…

Горячая ванна, немного еды и солнца действительно помогли — Ариэль почувствовала себя лучше, по крайней мере, физически. Ей хотелось, чтобы и душевное состояние можно было бы поправить так же легко.

Она шла по ухоженным дорожкам зоопарка. Клетки с животными указывали ей дорогу, словно карта. Когда она проходила мимо длинного ряда клеток, заверещали обезьяны. Она остановилась и улыбнулась при виде их игр и трюков. Вдохнула смесь запахов, таких же разных, как и звуки. Кому-то они могли бы показаться отвратительными, слишком грубыми и земными, но для Ариэль после запахов города они были естественны и желанны. Влажный после дождя воздух был чист и свободен от смога и сажи. Ариэль зашагала дальше.

Она села на скамью возле клетки с тигром, понурив голову от мучившей ее усталости. Нежеланные переживания соединились с воспоминаниями — все это вместе причиняло девушке боль, истощало ее душевные силы.

— А как ты, мой друг?

Огромный бенгальский тигр тихо зарычал. Какое-то понимание существовало между ними. Ариэль проводила много часов в его обществе. Созерцание такого великолепного животного в неволе вызывало у нее печальное чувство, но она не могла не приходить сюда. Временами она даже закрывала глаза и представляла, что громкое мурлыканье принадлежит ее Кала Ба. Ариэль чувствовала, что ее присутствие тоже что-то значит для тигра. Они были одиноки в этом далеком от дома мире, который не выбирали по собственной воле.

Прутья клетки нависали над Ариэль, и она внимательно рассматривала их. По крайней мере, хоть она не в клетке, не лишена возможности побегать на воле. Даже ее помолвка с Харрингтоном казалась не такой мрачной. Или не казалась?

Сомнение овладело Ариэль. Если этому браку нельзя помешать, что ей делать?

— Нет, — прошептала Ариэль, — никогда! — Воображение живо рисовало ей весь ужас того, что может произойти. Ее охватила паника, стало трудно дышать. Будет еще хуже, чем в клетке. В ее душе рос страх.

Ариэль пыталась овладеть собой. Она уже не видела тигра. Ее слепили слезы.

— Никогда, — вновь подтвердила она, — я не выйду за него замуж.

Эти успокаивающие слова были ложью. Ей придется выйти замуж за Харрингтона. Если она не сделает этого, пострадает ее семья. Дядя Генри не выживет в тюрьме, а тетя Маргарет не сможет выжить без заботы о Генри. Что произойдет с ней?

— Мне придется выйти за него замуж.

Все безнадежно. Мысли Ариэль обратились к Дилану. Даже если у него благородные намерения, могла ли она отозваться на них истинной любовью, или ее чувства порождены отчаянием и безрассудством?

Ариэль больше не доверяла своим суждениям. Что, если в ее сердце не любовь? Может быть, она просто ищет выход? Была ли она справедлива к Дилану или просто использовала его? Ужасное чувство неопределенности раздавило ее душу, и она расплакалась.

Несколько минут Дилан просто стоял и смотрел на Ариэль. Должен ли он поговорить с ней или нет? Осторожность поначалу вынуждала его держаться в стороне, но увидев, как Ариэль утирает слезы, он подошел и встал рядом с ней.

— Здравствуй, Ариэль.

Ариэль даже не взглянула на него.

— Здравствуй.

Дилан прочистил горло. От неловкости он чувствовал себя неуклюжим, неуверенным.

— Прекрасный день. — Дилан старался начать вежливый разговор, но в голову ему ничего не приходило. — Этот дождь очистил воздух.

— Да.

Опять молчание.

— Ты часто приходишь сюда?

— Да.

Этот разговор будет нелегким. Короткие, отрывистые ответы Ариэль заставят его взять на себя ведущую роль. Дилан рискнул.

— Этот тигр напоминает тебе Кала Ба?

— Видимо.

— Ариэль, ты еще больше все усложняешь. — Грустные глаза, наконец, посмотрели на него.

— Да? Это не нарочно.

— Я понимаю. — Собравшись с духом, Дилан бросился в омут вопросов, которых они избегали до сих пор. — Прости меня за прошлую ночь, Ариэль.

Этого не должно было случиться.

Душу Ариэль затопила волна боли. Ее худшие опасения подтвердились. Дилан сожалел о прошлой ночи.

— Вам не стоит волноваться об этом, Дилан.

Я, конечно, поставила вас в затруднительное положение.

Послышался нервный смешок, после которого Дилан сказал:

— Ты была настойчива.

Нижняя губа Ариэль дрожала. Девушка боролась со слезами.

— Я делала то, что желала сердцем. Я могу только так. Но то, что произошло между нами, ничего не меняет. У вас нет никаких обязательств передо мной, а у меня перед вами.

Ариэль полагала, что именно эти слова хочет услышать Дилан. Собственная боль мешала ей почувствовать его боль.

— Вы все еще собираетесь замуж за Харрингтона?

— Конечно.

Гнев на лице Дилана смутил Ариэль. Чего он ожидал? Он ведь сказал, что им не следовало бы любить друг друга.

— Почему? Почему вы хотите выйти за него? — Этот вопрос еще больше смутил ее.

— А почему нет?

— После прошлой ночи я подумал … Он не закончил, дав Ариэль неверное представление о том, что хочет сказать.

— Ты подумал что, Дилан? Ты делаешь мне предложение?

Это было сказано так прямо, так ошеломляюще, что Дилан не смог ничего ответить. Глубоко запрятанное воспоминание вкралось в его спутанные мысли и усилило его инстинктивное желание защитить свою свободу. Не сознавая, что делает, он отступил. И лишь увидев выражение лица Ариэль, Дилан понял, как он выглядит сейчас со стороны.

— Ариэль, я… — И во второй раз Дилан не смог закончить фразу.

Словно парализованный, Дилан просто стоял и смотрел, как Ариэль встала и ушла. Сердце велело ему последовать за ней, остановить и сказать…

Сказать что? Что он любит ее? Эта мысль поселила волнение в его душе и в то же время лишила его сил. В результате победил разум и удержал его на месте до тех пор, пока Ариэль окончательно не скрылась из виду.

Глава ДВЕНАДЦАТАЯ

Брюс почувствовал, как виски, обжигая пищевод, падает в желудок, принося желанное забытье. Он собирался прикончить всю бутылку, а потом, возможно, приняться и за следующую. Тягостные мысли владели им.

— Ариэль, моя сладкая ведьма, как тебе удалось так очаровать меня? У меня нет сердца, но ты заставляешь меня страдать.

Одним резким движением Брюс смахнул все со стола. Звук бьющегося стекла вызвал у него улыбку.

— Ведьма!

Образ Ариэль продолжал терзать Брюса, опуская его все глубже и глубже в бурлящую пучину желания и ненависти.

Этим утром Ариэль сказалась больной, чтобы не видеть его, но всего через час встречалась с Кристиансоном.

— Ведьма!

Но что ему до того? Ариэль будет его, и ничьей больше. Она не осмелится выйти замуж за другого. Он поставил ее в безвыходное положение. Он уверен в этом. Но что происходит между ней и Кристиансоном? Их встреча могла быть и случайной. Они разговаривали совсем недолго. Но даже это Брюсу было трудно перенести, и он ушел, пытаясь убежать от Ариэль и от тех чувств, которые к ней испытывал. Но, скорее всего он пытался убежать от себя.

Неожиданно комната стала тесной, ему стало нечем дышать. «Мне надо найти приятелей и еще немного виски», — подумал Брюс.

Ариэль пошевелила пальцами ног в зеленой мягкой траве, ощущая прохладу и успокоение. Она глубоко вдохнула прозрачный ночной воздух, освобождаясь от охватившей ее тоски. Сердце ее забилось сильнее, когда она побежала по газону к густым деревьям, стоявшим, словно гигантские часовые темноты.

Еще одна бессонная ночь погнала Ариэль в ее убежище. Это было ее спасением, здесь она восстанавливала силы. Ариэль приветствовали нежное журчание воды, музыка легкого ветра, шевелившего листву, низкий крик совы. На губах девушки появилась улыбка, но ей все равно не удавалось до конца избавиться от глубокой внутренней печали. Слишком много чувств боролось в ее сердце.

Снова и снова переживала она сцену в зоопарке. Как могла она быть такой глупой? Она позволила своим чувствам породить несбыточные фантазии. Выражение лица Дилана ясно говорило о его чувствах. У них нет будущего. Он был прав — прошлой ночи не должно было быть.

Эта мысль снова отбросила ее назад. Ариэль подняла глаза и сосредоточилась на облаках, бегущих по небу, словно щенки, путающиеся в ногах друг у друга. Иногда на полную луну набегала темная лавина, не пропускавшая ее голубоватый свет.

Девушку охватила тоска по дому. Ей вспомнились ночи, когда она вольно бегала с Кала Ба, а полная луна освещала им путь. Старая боль соединилась с новой.

— О папа! Сколько всего произошло… Если бы ты был здесь!

Но его не было. И все переменилось.

Боль была слишком сильна. Ариэль сдалась и заплакала. Она медленно опустилась на берег извилистого ручья, мерцающей змеей бегущего между травянистыми холмами. В безысходности она подтянула к груди колени и положила на них голову. Наконец слезы прекратились.

Сколько она так просидела, ей было невдомек. Она снова позволила ночи очаровать себя, убаюкать и снять напряжение, освободить от боли.

Незнакомый звук вывел Ариэль из забытья. Она подняла голову, прислушиваясь. Ничего необычного она не услышала, но отчего-то у нее поднялись волосы на затылке.

Встав на ноги, Ариэль углубилась в густой кустарник, который задевал и рвал ее одежду. Она продолжала идти, не понимая, что движет ею. Босые ноги с легкостью несли ее через парк.

Первое, что она услышала, был смех. Шум. Сердце ее забилось быстрее. Инстинкт предупреждал ее об опасности, но она продолжала идти.

Ариэль поняла, что это Брюс, но не могла понять причину, по которой он оказался здесь. Мужской смех и разговор эхом разносились в тихой ночи. Голоса звучали странно и искаженно.

Ариэль забралась на дерево и скрылась в густой листве как раз в тот момент, когда появились четверо.

— К какому дьяволу он провалился? — Из своего укрытия Ариэль видела, как Брюс оглядывается вокруг. На его лице блуждало выражение удовольствия и даже восторга.

— Кажется, в нем больше жизни, чем мы думали. Пора отнестись к этому серьезно.

Улыбка на лице Брюса вызвала у Ариэль дрожь.

— Вот он, — крикнул один из мужчин, и они бросились вдогонку.

Бесшумно, словно дикая кошка, Ариэль спрыгнула вниз и последовала за ними. Словно живая молния, в темноте скользила она следом. Разум приказывал ей остановиться и уйти, но странное упорство удерживало ее всего лишь в шаге от них.

— Поспеши, Брюс. Он уходит.

— Черт, Брюс легко возьмет его.

Их лица были темными масками, но Ариэль узнала голоса приятелей Брюса. Незнакомцев можно было распознать даже по смеху, их зловещее улюлюканье и гиканье окружали ее.

Ариэль поняла, что они за кем-то охотятся, но за кем и почему, она не знала. Незнакомцы снова остановились, и Ариэль подкралась поближе.

Один из них стоял всего в нескольких футах от нее, тяжело дыша. Очевидно, набег начался какое-то время назад. Его дыхание успокоилось, и он прислушался. Глаза его обшаривали окрестности. У Ариэль не дрогнул ни один мускул, когда он обратил свой взгляд в направлении ее. Девушка отчетливо видела выражение его лица. Она боялась дышать. Он сделал шаг. Протянул руку.

Из темноте показался человек, за которым они охотились. По всей вероятности, это был бродяга, какой-то несчастный бездомный, ставший жертвой их жестокой забавы.

Ариэль возмутило то, что эти люди могут поступать так жестоко, играть в столь порочные игры. Но она ничего не могла сделать, и уж конечно не могла позволить Брюсу увидеть себя здесь. Ей оставалось лишь надеяться, что они устанут от своего безобразного развлечения и уйдут.

— Ты хорошо поиграл в охоту, но мог бы поиграть и лучше. В конце концов, от этого зависит твоя жизнь.

Тон Брюса был поучающим, словно он объяснял что-то ребенку.

— А теперь беги. И побыстрей. — Ариэль оставалась неподвижной, пытаясь понять услышанное.

— Господи, Брюс. Ты упустил его. — Брюс повернулся к друзьям, выбираясь из кустарника.

— Далеко он не уйдет.

— Может, нам следует отпустить его? Я пас. — Рядом с Брюсом остановились двое.

— Я тоже. Пошли пропустим еще стаканчик, — проговорил один из них.

— Я — за, — с готовностью присоединился к нему последний.

Трое мужчин стали уходить, но остановились, видя, что Брюс не тронулся с места.

— Пошли, Брюс. Ты его поймал. Ты победил.

Жутковатое молчание повисло в воздухе, и один их мужчин вздрогнул при взгляде на лицо Брюса. Ариэль ждала, что скажет Брюс.

— Охота еще не окончена. — Кто-то фыркнул.

— Охота? Черт, мы просто немного позабавились. Вот и все.

Брюс не уступал. Глаза его странно блестели.

— Кто-нибудь из вас задумывался над тем, каково это?

Мужчины переглянулись в полном смущении. Один их них приподнял плечо. Другой покачал головой.

— Задумывался о чем?

— Об охоте на самую умную и хитрую добычу. — Брюс явно поставил приятелей в неловкое положение.

— Не могу сказать, чтобы думал об этом, — промямлил один из них. Другие охотно с ним согласились, энергично кивая головами.

— А я думал, — сказал Брюс. Ариэль с трудом сглотнула слюну, чувствуя тошноту. Он просто сумасшедший!

— Хватит, Брюс. Это безумие!

— Он прав, пора идти.

Трое мужчин снова попытались уйти, но Брюс по-прежнему оставался на месте.

— Вы боитесь?

— Дело не в том, боимся мы или нет, — возразил кто-то, ошарашенный столь резким замечанием. — Дело в том, в своем ли ты уме.

— Ты говоришь об убийстве, — добавил другой. — Просто и ясно.

— Кто узнает? — Ради Бога, это же человек!

— Он нищий, негодяй. — Лицо Брюса превратилась в уродливую маску. — Ему лучше умереть.

Ариэль стало зябко. Она вся дрожала. Брюс спокойно говорил об убийстве человека, об охоте на него, как на животных, на которых он охотился в прошлом. Когда прошло первое потрясение, ей стало страшно.

Очень долго никто не двигался с места, потом Брюс бросился вслед за своей жертвой. Остальные последовали за ним.

Ариэль не шелохнулась. Что она должна делать? Что она могла сделать? Конечно, его друзья не позволят ему совершить столь гнусное злодеяние.

Она последовала за ними.

Она должна догнать этого человека раньше Брюса. Ариэль побежала быстрее.

Каменистая земля до крови ранила ее ноги. Ветви царапали ей лицо и рвали волосы, когда она продиралась сквозь густой кустарник. Ее плащ и ночная рубашка разорвались.

Ей надо найти беднягу.

Задохнувшись, Ариэль остановилась. Как может происходить подобное? Как только мог Брюс даже подумать…

Хрустнула веточка, и Ариэль, нырнув в кустарник, прижалась к земле. Спотыкаясь, показался бродяга, и Ариэль уже начала было подниматься, но тут появился Брюс. Она снова бросилась на землю.

В воздухе повисла напряженность. Ариэль крепко зажмурилась и молилась, молилась так, как не молилась никогда в своей жизни. По щекам ее катились слезы. Она прикусила нижнюю губу, чтобы успокоить дрожь и не закричать от ужаса.

— Оставьте меня!

Брюс подошел поближе. Ариэль вцепилась пальцами в прохладную влажную землю, горячо желая, чтобы под руками у нее было лицо Брюса.

«Да, — вопил ее разум, — оставь его!»

Ариэль загипнотизировал страх, написанный на лице бедняги. Она ощутила его ужас, его беспомощность. Полная луна стряхнула с себя последнее облако и осветила двух мужчин. В руке у Брюса был длинный нож.

Ариэль попыталась двинуться, но не смогла. Инстинкт самосохранения возобладал над эмоциями, и она застыла в неподвижности.

Брюс ничего не говорил. Его действия проясняли его намерения. Он схватил свою жертву за шиворот и чуть ли не приподнял над землей. На миг он остановился, услышав, что его зовут.

«Да. Они еще могут остановить его».

Без колебания или какого-то предупреждения Брюс погрузил нож глубоко в живот жертвы, потом со зловещей улыбкой вытащил окровавленное лезвие. Человек медленно рухнул на землю.

Ариэль не смогла сдержать стон. Она зажала рот рукой и подавила крик.

Брюс повернулся к ней, пристально вглядываясь в темные силуэты деревьев. Он осторожно подошел ближе и остановился всего в нескольких дюймах от нее, тяжело и прерывисто дыша. Создавалось впечатление, будто он испытывает сексуальное удовлетворение.

Ариэль уставилась на его грязный сапог. Потом подняла глаза на его испачканные штаны и остановила взгляд на ноже, который Брюс все еще держал в руке. Одна капля крови упала ей на руку, темное пятно расплылось по белой коже. Ариэль испугалась, что ей станет дурно.

Как раз в это время к бродяге подошли остальные мужчины, отвлекая внимание Брюса. Тот отступил, и Ариэль смогла выдохнуть.

— О Боже! — задохнулся один из мужчин. Другой был разгневан:

— Сукин сын! Ты сошел с ума? — Третий стоял в оцепенении, проводя руками по волосам, словно не веря своим глазам.

— Нам надо убираться отсюда.

И мужчины бросились бежать. Только Брюс остался стоять. Казалось, он колеблется. Впрочем, скоро двинулся и он.

Когда шум утих, Ариэль осмелилась выглянуть из укрытия. Выползла. Боязливо подошла к человеку, лежащему в луже собственной крови. Ариэль так сильно трясло, что она испугалась, что может рассыпаться на части. Глубоко вдохнув, она решительно вытерла глаза тыльной стороной ладони.

Она должна позвать на помощь!

Ариэль уже собралась было уходить, но похолодела от раздавшегося вдруг тихого стона. Упав на колени, Ариэль повернула к себе лицо незнакомца.

Он еще был жив!

От счастья у нее снова хлынули слезы!

— Сэр, — прошептала она, — я пойду искать помощь. Только держитесь. Не умирайте. Пожалуйста, не умирайте.

Глаза умирающего открылись, и ей показалось, что он понял ее. Неожиданно резким движением руки он схватил Ариэль за шею. Она боролась с его мертвой хваткой, а он все душил и душил ее.

— Нет.

Она хотела сказать, что только помогает ему, но не могла вымолвить ни слова. Страх придал бродяге чудовищную силу, и Ариэль тяжело упала на землю. Только смерть ослабила его хватку и позволила ей освободиться.

Ариэль в ужасе отпрянула, жадно глотая воздух, чтобы успокоить жжение в легких. Потрясенная, она перевернулась на бок, и как раз вовремя, ибо заметила возвращающегося Брюса. На коленях Ариэль отползла в заросли, потом с трудом встала на ноги и побежала.

Она неслась как ветер. Годы, проведенные в джунглях Индии, давали ей преимущество даже перед более длинными ногами и большей силой Брюса. Но он упорно не отставал от нее.

Наконец, не в силах бежать дальше, Ариэль подпрыгнула, схватилась за низкую ветку и рывком взобралась на дерево. Через секунду под ней пробежал Брюс. К ее ужасу, он остановился.

Он принялся дико озираться по сторонам. Как раз когда она испугалась, что Брюс посмотрит вверх, его отвлек шум вдалеке. Пробудилось какое-то животное. Она горячо благодарила Бога, когда Брюс отправился дальше.

Прошло несколько минут, прежде чем Ариэль почувствовала, что можно спуститься. В ней бушевали эмоции, но одна мысль была достаточно ясной. Она должна пойти в полицию. Она должна рассказать им про случившееся.

Глава ТРИНАДЦАТАЯ

Когда Ариэль добралась до Уайтхолла, она была близка к полному изнеможению. Она остановилась, чтобы восстановить дыхание — ее легкие чуть не разрывались. Еще немного, и она будет в Скотланд-Ярде.

Ариэль вбежала на улицу и с разбегу натолкнулась на человека. Испугавшись, она отпрянула от рук, которые удержали ее от падения.

— Эй, девушка, что за спешка?

Подняв глаза и увидев на человеке полицейскую форму, Ариэль почувствовала немедленное облегчение. Она все еще не могла отдышаться. С чего начать? Все было настолько ужасно. В сознании сталкивались видения, путая Ариэль, подстегивая возбуждение ее и без того взбудораженного мозга.

Нижняя губа девушки задрожала, из глаз ее потоком хлынули слезы. Лицо полицейского, терпеливо наблюдавшего за ней, расплывалось перед ней в неясное пятно.

— Я… он…

— Тебе бы не мешало рдеться, девочка. Может, тебе лучше пойти со мной?

— Он… он убил его. Я видела. — Ариэль позволила полицейскому взять себя под руку и повести вдоль улицы к участку. — Он убил его.

— Ну а теперь объясни мне, кто кого убил?

— Мой жених. Он убил его… он зверски убил его. Я не могу выйти за него. Он просто хладнокровный убийца. Я просто не могу…

Полицейский кивнул.

— Твой жених?

— Да, да, Брюс Харрингтон. Он заставляет меня выйти за него… Он…

Пожилой мужчина продолжал понимающе кивать.

— Успокойся, девочка. Так ты говоришь, этот Брюс Харрингтон кого-то убил?

Ариэль энергично закивала головой. Она попыталась заговорить, но вместо слов зарыдала.

— Ну, ну. Я позабочусь о тебе. Не о чем волноваться. Я позабочусь о тебе.

Не будь Ариэль такой измученной, она могла бы заподозрить неладное, но в ту минуту ей хотелось, чтобы кто-нибудь о ней позаботился. Она чувствовала себя в безопасности под защитой этих рук.

— Посиди здесь, а я раздобуду фургон.

— Да, — всхлипнула Ариэль, — нам надо вернуться в парк. Тот бедняга… тот бедняга…

Она снова разрыдалась. Охватив себя руками за плечи, она раскачивалась взад-вперед. Как мог он совершить подобное злодейство? Ужас, страх, боль овладели душой Ариэль.

Она отбросила с лица прядь волос и провела пальцами по голове. Выдернув лист из выбившегося локона, Ариэль поняла, как ужасно, должно быть, она выглядит. Под сломанными ногтями она заметила грязь. Потом ее взгляд упал на темное пятно на руке, а также на пятна на плаще и ночной рубашке — кровь жертвы Брюса.

Рот ее раскрылся в немом вопле, когда она выдохнула воздух из легких. Вытерев руку об испачканную одежду, она попыталась оттереть темные пятна с плаща.

— Нет, — бормотала Ариэль, усердно очищая пятна. — Нет!

— Все в порядке, девочка. Я обещал позаботиться о тебе, разве не так? — Мужчина сделал к ней шаг.

— Теперь пошли, — проговорил он мягким, певучим голосом.

— Мы возвращаемся в парк?

— Может быть, мы вернемся туда завтра. — Ариэль чувствовала слабость и замешательство. Она была не в состоянии ясно мыслить.

— Нам надо вернуться туда сегодня.

— Не сегодня, девочка. — Голос полицейского ворковал все нежнее. — Сегодня я отвезу тебя туда, где ты сможешь отдохнуть. Ты выглядишь совершенно измученной.

Ариэль действительно устала. Нет, она была выжата как лимон. Но все же им надо было вернуться в парк.

— Вы не понимаете. — Ей надо объяснить ему получше. — Он убил человека. Он загнал его, как животное, и убил!

Ариэль была близка к истерике.

— Как животное, ты говоришь? — спросил полицейский, подходя еще ближе.

— Да. Брюс Харрингтон, охотник на диких зверей.

— И он твой жених?

Она не понимала, чего он хочет от нее. Они должны вернуться в парк!

— Да.

— И тебя это расстроило, да, милочка?

— Я ненавижу этого человека, — не думая, ответила она. — Он отвратителен.

В голове у нее так стучало, что она не могла больше ни о чем думать.

— Но дело не в этом.

— Не в этом?

— Нет. Как вы не понимаете? Он убил человека. Он совершил убийство.

— И ты это видела, да?

Опять вопросы. Ариэль хотелось кричать и вопить, но она все же ответила:

— Да. Я все видела.

На лице полицейского появилось раздражение.

— А что ты делала в парке так поздно? Одна? — Ариэль судорожно сглотнула, чувствуя: что-то не так.

— Вы не верите мне, — вырвалось у нее хриплым шепотом.

— Тебе просто надо хорошенько отдохнуть. Тогда все станет лучше, обещаю тебе.

— Я знаю, что я видела, — проговорила она сквозь стиснутые зубы. Как ей заставить его поверить?

— Да, девочка.

Он держался покровительственно.

— Проклятье! — крикнула Ариэль. Она повернулась, чтобы уйти, но увидела перед собой двух мужчин, преградивших ей дорогу.

— Прочь с дороги! — потребовала она со всей твердостью, на которую была способна, но те не двинулись с места.

— Ну же, мы не собираемся обижать тебя.

Ариэль резко обернулась, и в этот момент подошедший полицейский схватил ее за руку. Она возмущенно закричала, но один из мужчин заткнул ей рот тряпкой. Третий плотно запеленал ее в одеяло прежде, чем она смогла что-либо предпринять. Ее подняли и запихнули в фургон.

Прошла целая вечность, прежде чем Ариэль поняла, что произошло.

Тело ее заныло от нового парализующего страха. Они решили, что она безумна.

Пока фургон трясся по булыжной мостовой, Ариэль от сознания собственной беспомощности оставили последние силы. Она не могла даже приподнять голову, чтобы посмотреть, куда ее везут. Видимо, в лечебницу. Она была так туго запеленута в одеяло, что даже не пыталась освободиться. Растрачивать свои силы было бесполезно. Она должна отдохнуть, чтобы попытаться убежать потом.

«Позже, — окончательно решила она, закрывая глаза. — Позже, когда я посплю…»

— Уйди, — пробормотала Ариэль, не желая просыпаться. Но ее продолжали тормошить, трогая и тыкая в нее костлявыми пальцами.

Она потуже натянула на себя одеяло. Было холодно, и то небольшое тепло, которое давало ей одеяло, исчезло, когда его сорвали, окончательно разбудив ее.

Ариэль повернулась и увидела перед собой множество лиц, с любопытством рассматривающих ее. Она отшатнулась от тянущихся к ней рук. Стена помешала ей спрятаться от них. Странного вида мужчина схватил ее за волосы, и Ариэль в ужасе закричала, когда остальные потянулись к ней, принялись гладить и ощупывать ее. Она в ужасе начала колотить их по рукам. Визгливо закричала женщина, кто-то рассмеялся фыркающим хрюкающим смехом.

Кто-то жутко застонал. Они надвигались на нее. Комната закружилась вокруг нее.

— А ну-ка прочь! — Толпа вокруг нее рассеялась.

Приказ был пролаян толстым мужчиной, направляющимся к загнанной в угол Ариэль. Перед ней, сложив на груди руки, стоял почти квадратный человек. Изжеванная сигара свисала с его губ.

Грязное белье прикрывало его грудь и руки, обтягивая выпирающий живот. Через многочисленные дыры проглядывала кожа и волосы. Потная рубашка, так же как и красные брюки, была покрыта пятнами и следами какой-то еды. Те немногие волосы, которые еще оставались у него на голове, свисали по бокам сальными седыми прядями. Лицо заросло щетиной. Светло-голубые глаза, уставившиеся на нее, были налиты кровью. Мужчина облизывал толстые губы, обнажив при этом желтые зубы, кое-где торчащие во рту. Ариэль аж передернуло от отвращения.

— Это ты их взбаламутила.

Он потер подбородок. Перекрывая шум, до Ариэль донесся звук, с которым мозолистые его пальцы Проводили по жестким усам.

— Ты не очень разговорчива?

Если мужчина и ожидал ответа, то он его не дождался. Когда он протянул руку и схватил своей огромной рукой за руку Ариэль, девушка отпрянула. Пах он еще хуже, чем выглядел.

— Лучше всего будет оставить тебя одну на какое-то время. Они не дадут тебе житья. Новенькие их всегда возбуждают.

Ариэль хотела, было протестовать, решительно заявить, что она не должна находиться здесь, но что-то удерживало ее от этого, и она позволила грязному мужику потащить себя.

Открывшееся ей зрелище вызывало у нее чувство сострадания. Молодые и старые, мужчины и женщины — они были распиханы по клеткам, непригодным даже для животных, не говоря уже о душевнобольных людях.

Шум, несущийся со всех сторон, оглушал ее. Стоны, вопли и крики ужаса смешались в один неразборчивый гомон. Запах множества немытых тел, живущих слишком тесно, обжигал ее чувствительные ноздри. Ариэль задыхалась от ужасного зловония. Искаженные лица гримасничали. Девушка съеживалась, когда к ней тянулись руки, касались ее, щипали и хватали.

— Прочь! — ревел тюремщик и тащил Ариэль дальше.

Его грубый окрик отпугивал любопытных от решетчатых дверей. Их пронзительные вопли лишь усиливали шум.

Внезапно они остановились. Охранник впихнул ее в темную сырую камеру. Когда дверь с грохотом захлопнулась Ариэль почувствовала, как к ней подкрадывается первобытный страх.

Никто не верил ей. Она бы не оказалась здесь, если бы ей поверили. Они решили, что она безумна, что ее рассказ всего лишь дикая фантазия больного рассудка.

Зачем только она так громко плакала, создавая ложное впечатление у полицейского? И зачем только она упомянула про их с Брюсом помолвку? Это было глупо, теперь она это понимала. Никто не поверит ей. Да и почему они должны ей верить?

Ариэль прислонилась к холодной каменной стене. Она почувствовала полнейшую безнадежность. Усталость сыграла жестокую шутку с ее притупленным сознанием. Возможно, все это лишь дурной сон, ужасный ночной кошмар, который пройдет, когда она проснется. Да — просто кошмар.

Веки ее опустились. Она медленно сползла на пол. Когда она проснется, все будет хорошо…

Ариэль проснулась от того, что кто-то пробежал по ее голым ногам. Крыса! Ариэль поняла, кто скрывается в темноте. Она ногой отбросила от себя отвратительное существо. Отброшенная крыса завизжала.

Ариэль внимательно прислушалась, но не услышала, что крыса возвращается. Она перевела дух. Вздох перешел в рыдание.

Она качала головой, не желая признавать то, что видела, слышала, ощущала. Это было выше ее понимания.

— Не… нет! — крикнула она в пустоту камеры. Бедняжка вся дрожала от ужаса. Крепко обняв себя и спрятав ноги под плащ, чтобы до них не добрались крысы, она уткнулась головой в колени и заплакала.

Казалось, что время остановилось. Ариэль боролась с усталостью, боясь заснуть из-за крыс, шуршание которых она слышала время от времени. Ужас и страх мешали ей думать.

Образ тигра, томящегося в зоопарке, преследовал ее. Она представляла себе его огромное тело, бьющееся о прутья клетки.

Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Утреннее солнце приятно согревало лицо Дилана. Конь под ним гарцевал, то и дело натягивая удила в стремлении вновь помчаться галопом. Дилан ласково потрепал длинную сильную шею животного.

— Полегче, парень.

Большой черный конь успокоился при звуке тихого хозяйского голоса. Дилан окинул взглядом панораму парка, глазами вбирая его красоту, но в мыслях он был далеко отсюда. Его тревожили другие заботы, не давая насладиться покоем, который обычно приносила ему быстрая скачка. Снова и снова Дилан переживал то, как отверг он Ариэль. Снова и снова называл он себя последним глупцом.

Дилан понимал, что явилось причиной его колебания — Дейдра. Ее отказ все еще жил в его душе, унижая его, заставляя совершать то, чего не следовало бы делать. Странно, что-то давнее унижение все еще остается внутри него. Он-то думал, что уже давным-давно сбросил этот груз со своей души. Но при невинном вопросе Ариэль все всколыхнулось в нем с новой силой. Теперь Дилан понимал, как глупо повел он себя. Между Ариэль и Дейдрой нет никакого сравнения. Он знал это. Так почему же он так поступил? Неужели он действительно боялся потерять свободу, женившись? Это тоже растаяло при утреннем свете.

Вопросы следовали один за другим. Самый важный — любит ли он ее? А если любит, может ли жениться на ней? Потеряет он или обретет свободу, если женится? Должен ли он следовать велению своего сердца или слушаться ищущего безопасность рассудка?

— Черт возьми! — громко выругался он, заставив нервно задрожать лошадь. Не в состоянии больше выносить этого самоистязания, Дилан пустил коня в галоп, дав ему волю. Он предпочитал опьянение опасной скачкой отчаянию собственной неуверенности, настойчивого желания запретных отношений.

Запретных! Это слово прицепилось к Дилану, словно живое существо. Оно давило его и душило. Отец попросил его выяснить обстоятельства смерти своего друга, а не присматривать за его дочерью. У него нет права вмешиваться в жизнь Ариэль. Отлично сознавая это, полностью понимая всю ту опасность, с которой он столкнулся, Дилан, тем не менее, продолжал идти к прямому столкновению. И он признавал, что уже не может сдержать себя.

Задохнувшись от быстрой скачки и собственных мыслей, Дилан резко остановил коня. Сначала он не понимал, на что смотрит. Голова его все еще кружилась от той мысленной борьбы, которую он вел сам с собой. Но постепенно он начал понимать, что в том месте, где он остановился, вертится много людей, вытягивающих шеи, чтобы что-то разглядеть.

Дилан спешился и, пробившись сквозь толпу, остановил какого-то джентльмена.

— Что здесь случилось? — спросил он у него.

— Здесь прошлой ночью зарезали мужчину, — последовал ответ.

Дилан проследил за указательным пальцем джентльмена и увидел причину возбуждения людского любопытства. Отвернувшись, он пошел обратно к лошади. Но что-то, вернее, кто-то привлек его внимание.

Напротив стоял Брюс Харрингтон, видимо не замечающий присутствия Дилана. Его взгляд был прикован к мертвецу. Окружающие его люди также глазели на труп, зачарованные ужасом и любопытством. Но выражение глаз Брюса было иным, нежели у всех остальных. Когда он отделился от толпы и направился прочь, Дилан последовал за ним.

Во второй раз Брюс спросил себя, зачем он вернулся сюда. Он все не мог избавиться от ощущения, что прошлой ночью здесь был кто-то еще.

«Здесь никого не было», — утверждал его рассудок. И, тем не менее, увидев старика, он остановился.

Худой маленький человечек держал в руках ожерелье, наслаждаясь его блеском в солнечных лучах и отсветом, которое оно отбрасывало, свисая с его руки. Что-то дрогнуло глубоко в сознании Брюса, и он подошел поближе.

— Господин, — пробормотал старик, опуская выцветшие карие глаза.

— Что-нибудь знаешь об этом? — Скрюченная рука вытерла губы, после чего старик улыбнулся, обнажив беззубый рот.

— Может быть… Не могу сказать наверняка. — Брюс решил, что может.

— Не поможет ли это тебе рассказать, что ты знаешь наверняка?

— Угу, — охотно согласился старый бродяга, принимая протянутую Брюсом монету, — вы очень добры, господин.

— Ты видел что-нибудь странное этой ночью? — снова спросил Брюс, сдерживая нетерпение.

— Угу, я опять видел ее прошлой ночью. Во второй раз.

— Ты видел ее? Ты видел женщину здесь, в парке?

Голова старика качнулась, подтверждая сказанное Брюсом.

— Я видел ее еще и другой ночью. Я искал тогда место для ночлега. А тот здоровый верзила остановил меня и угрожал отобрать деньги, которые мне дал какой-то добрый джент.

Брюс кивнул в ответ, скрывая за улыбкой нетерпение.

— Огромный верзила, да?

— Да, это был просто великан. Мне уже приходил конец, когда она спрыгнула с дерева прямо ему на спину.

— Эта женщина спрыгнула с дерева? — продолжал расспрашивать Брюс, ведомый внутренним чутьем.

В подтверждение старик закивал еще сильнее.

— Точно, провалиться мне на этом месте. Женщина слетела с дерева. Как дикий зверь. И спасла мне жизнь, точно.

— Как дикий зверь? — Ответом был еще кивок.

— Скажи мне, — начал Брюс, — если все это случилось той ночью, почему ты не обратился в полицию?

Брюс пристально смотрел на старика.

— Я решил, что лучше просто потратить деньги и не рисковать, что какой-нибудь другой верзила отнимет их.

— Так ты подумал, что лучше их потратить? — Нижняя губа старика выпятилась, и тот произнес:

— Да, на пинту-другую эля.

— Может, эта дикарка привиделась тебе от слишком большого количества выпитого эля, старик? Пьянство иногда приводит к тому, что видишь женщин, слетающих с деревьев.

Седая голова мотнулась, выражая несогласие. «Она действительно была здесь. Я это знаю. И тот верзила тоже знает, что она действительно была. Она оставила след на его лице».

По какой-то причине Брюс поверил в эту дикую историю.

— Ты видел женщину прошлой ночью, ту самую женщину, которая помогла тебе тогда?

— Она бежала из парка, вся какая-то испуганная. Как отважно она вела себя с верзилой! Я бы никогда не подумал, что ее может что-то или кто-то напугать.

— А что напугало ее, ты знаешь? — Старик поджал губы и отрицательно покачал головой.

— Ты только что рассматривал что-то. Ожерелье. Где ты достал его?

Испуганные глаза старика быстро посмотрели вверх, потом в сторону.

— Я нашел его. Оно мое.

— Я знаю, что оно твое. Можно посмотреть? — Старик неохотно вытащил ожерелье и протянул его Брюсу, в сердце которого тотчас же вспыхнула ярость. Рука его с силой сжала ожерелье. Терпение Брюса кончалось, но он все еще крепко держал себя в руках.

— Где ты нашел это ожерелье?

И снова старик заколебался с ответом.

— Я куплю у тебя это ожерелье, — предложил Брюс и увидел, как загорелись глаза старика. Брюс медленно отсчитал старику деньги — гораздо больше, чем стоило ожерелье. — Но мне надо знать, где ты его нашел?

Облизав губы, старик потянулся за деньгами.

— Нашел у него в руке. — Он указал на то место, где был обнаружен бродяга.

Никогда еще Брюс не испытывал такую ярость.

— Ты видел, куда пошла та женщина?

— Ага. — Старик грустно покачал головой. — Бедная девушка. Они забрали ее. Решили, что она тронулась умом.

Брюсу ничего не хотелось так сильно, как сорвать свой гнев на этом грязном старике, растоптать его ногами. Вместо этого он фальшиво улыбнулся. Глупец, удовлетворенный деньгами, ушел, скорее всего, чтобы тотчас же пропить свое состояние.

Дилан не смог расслышать разговор, который Брюс вел со стариком, но необычная доброта Брюса вызывала у него подозрения. Брюс не вступал в разговоры с людьми, которых он считал ниже себя. Когда Харрингтон ушел из парка, Дилан последовал за ним.

Подбородок Ариэль опустился на грудь. Резкое движение разбудило девушку. Она поморгала; чтобы проснуться от болезненного сна. Холод проникал сквозь плащ и тонкую ночную рубашку. Ариэль повернулась лицом к стене и прижалась лбом к ее сырой поверхности. Так было лучше — озноб разрушил оцепенение, охватившее ее.

Думать Ариэль не могла. Остался только мрачный ужас, терзающий ее душу, продолжающий напоминать ей, где она находится и почему.

— Господи, почему все так случилось? — Ее пальцы впились в твердый камень. Ей хотелось плакать, но слез больше не было. — Почему?

Шум не задевал ее сознания — обычные вопли и крики. Но появился новый звук, звук шаркающих ног. Это быстро-быстро шли какие-то люди. В очередной раз Ариэль почувствовала, как шевелятся волосы у нее на затылке.

— Этого не может быть, — прошептала она. В те несколько минут, за которые охранник добрался до ее камеры, Ариэль собрала все свои силы. Она устала. Как она устала! Как сможет она встретиться с ним лицом к лицу?

Звякнул замок. Звук этот громко отразился от голых стен. Заскрипела дверь. Яркий свет фонаря ослепил Ариэль. Она услышала шаги. Затем массивная дверь закрылась, и этот глухой стук заставил сердце Ариэль забиться быстрее. Спокойно, вернее, настолько спокойно, насколько это было в ее силах, она встретила своего посетителя.

От взгляда на Брюса Харрингтона Ариэль задрожала всем телом. Почему он здесь? Тот же страх, который она испытала в парке, почти лишил ее сил. Чтобы не упасть, она решительно сжала руками колени. Брюс ничего не говорил. Он просто стоял, наблюдая за ней, ожидая ее реакции. Она же никак не реагировала на его присутствие.

Брюс сделал пару шагов к ней. Ариэль пришлось заставить себя не отступить. Но как она ни старалась, ей не удалось уклониться, когда он протянул к ней руку и поднял ее лицо за подбородок, чтобы получше разглядеть.

Отпустив ее, он не торопясь достал свежий белоснежный носовой платок и вытер о него пальцы, после чего положил его обратно в нагрудный карман. Прежде чем полностью обратить свое внимание на Ариэль, Брюс откашлялся. Никогда еще его глаза не были так холодны. Их серые льдинки пронзали ее.

— Что мне с тобой делать, Ариэль?

Вопрос прозвучал двусмысленно. Означал ли он: что я должен с тобой делать, потому что ты поставила меня в неловкое положение, попав в сумасшедший дом? Или: что я должен с тобой сделать, потому что ты видела, как я убил человека из чистого удовольствия? Не зная, какую игру он ведет, Ариэль просто произнесла:

— Мне бы хотелось домой. — Казалось, Брюса это позабавило.

— Я уверен, что тебе бы этого хотелось. Твое пристанище несколько мрачновато.

Как раз в эту минуту кто-то из обитателей сумасшедшего дома издал ужасный вопль.

— Ты вся дрожишь, дорогая, — сказал Брюс, подходя к ней.

Ариэль пыталась усмирить дрожь, но проиграла эту битву, когда ее колени вдруг застучали друг о друга. Она попыталась подобрать нужные слова, но не смогла. Поэтому она продолжала молчать.

Горячее дыхание Брюса обжигало ее лицо.

— Почему ты здесь?

Она с трудом проглотила слюну, чтобы смочить высохшее горло.

— Произошло… непонимание.

Брюс приподнял брови, и Ариэль поняла, что он ей не верит. Но она не стала больше ничего объяснять, ожидая, что скажет он.

— Непонимание? — повторил Брюс. Ариэль кивнула, все еще опасаясь, что-нибудь говорить.

— Давай разберемся, что именно не было понято. — Брюс поднял руку и счистил грязь с ее плаща. — Во-первых, ты была ночью одна… во-вторых, в состоянии… ну, скажем так, не совсем одетой?

Он тщательно выбирал веточки из ее волос и казался совершенно спокойным, однако холодный огонь его глаз убеждал Ариэль в обратном. Смахнув мусор с пальцев, он продолжил:

— Или это были те дикие истории, которые ты рассказывала?

И опять Ариэль промолчала.

— Чем ты занималась, моя любовь? — Брюс схватил ее запястья и осмотрел руки.

— Ты отвратительна! Ты опять возилась на своей клумбе?

Его слова не вызвали никакого отклика, но прикосновение его заставило Ариэль отпрянуть.

— Не прикасайся ко мне, — прошипела она.

— Так… — Брюс зловеще улыбнулся. — Наконец-то ты обрела дар речи.

Брюс зажал ее подбородок между большим и указательным пальцами.

— Не лги мне, Ариэль.

Отвращение, обожгло ее до глубины души. Его прикосновение было невыносимо. Она выдернула подбородок из его пальцев.

— Не прикасайся ко мне! — только что не вопила она ему в лицо. То, что она видела прошлой ночью, терзало ее, преследовало ее ослабевший рассудок. — Не прикасайся ко мне. Я знаю, что ты охотился этой ночью.

Она не собиралась говорить ему это, поэтому, сказав, сразу же пожалела о своей ошибке.

— Это была ты, — пробормотал Брюс. Ариэль попыталась отодвинуться от него, но не успела. Он схватил ее и вновь притянул к себе. Несмотря на гнев, горевший в его глазах, он широко улыбался. Это была самая холодная, самая зловещая улыбка, которую когда-либо видела Ариэль. Брюс притянул ее поближе. Их лица оказались почти вплотную друг к другу.

— Ну, — протянул он лениво, — так что же теперь мне делать с тобой?

Ариэль вновь попыталась вырваться их жестоких тисков его рук, но поняла, что это бесполезно.

Брюс усмехнулся, после чего продолжил, горячо дыша ей прямо в ухо:

— Я мог бы убить тебя, заставить замолчать навеки.

Сердце Ариэль яростно стучало. Брюс поднял руку и обхватил длинными пальцами горло девушки. На горле ее уже виднелись синяки, оставшиеся от попытки удушить ее убитым. И теперь, когда Брюс стал давить на него, вместе с давлением начала усиливаться боль.

— Это было бы так легко. Одно резкое движение, и…

Он не докончил фразу.

— И никто не узнал бы.

Брюс был прав. Никто не знал, что она здесь. Никто никогда не узнает, что она мертва, что произошло с ней.

— Или, — продолжил он, — я мог бы просто оставить тебя гнить здесь, в этом вонючем аду.

Это было еще ужаснее, чем смерть. Ариэль была невыносима мысль о том, что она проведет остаток жизни в этой клетке.

— Никогда снова не увидеть дневной свет. — У нее не хватило сил подавить растущий страх. Она понимала, что Брюс чувствует ее ужас.

— Здесь немного тесновато, ты не находить? И воздух несколько сперт. — На этот раз он взорвался смехом, который многократно отразился от стен камеры. — Скоро ты будешь так же безумна, как и они, дорогая. Твой рассудок отвернется от реальности.

Ариэль возобновила борьбу. Ею овладел страх. Она понимала, что не сможет выжить в этом месте. Уже одна только ночь, проведенная здесь, принесла ей такой вред, что даже подумать…

— Это не очень приятная мысль, а, Ариэль? — Брюс отшвырнул ее к стене. Затем он заставил ее посмотреть на себя, и девушка полностью осознала нависшую над ней угрозу. В висках у нее стучало. Цепкая хватка Брюса давала ей возможность вдыхать лишь минимальное количество воздуха.

— Но есть и другой выход.

Его теплое дыхание вызывало у нее дрожь отвращения. Изменение тона его голоса говорило о резкой смене настроения.

— Я могу жениться на тебе. — От неожиданности она сумела только прохрипеть:

— Никогда!

Грудь Брюса дрогнула в безмолвном смехе.

— Это разрешило бы некоторые мои затруднения и принесло немалое удовольствие.

— Ты безумен. Я не… — Его рука накрыла ее рот.

— Будь осторожнее, любимая. Ты не в том положении, когда возражают.

Ариэль хотела сказать, что ей все равно. Что она ненавидит его и никогда не выйдет за него замуж:

Она лучше умрет! Так ли? Ариэль заставила себя оценить свое положение, со всей бесстрастностью, на которую только была способна в тот момент. Даже подумать о возможности остаться здесь было выше ее сил. Итак, смерть или замужество. Выбравшись отсюда, она сможет…

— Я вижу, ты начала думать. — Лучше бы он помолчал.

— Пока ты думаешь, я бы хотел рассмотреть несколько вариантов. Как моя жена, ты не можешь свидетельствовать против меня. Так что… — Брюс помолчал, явно наслаждаясь происходящим. — Ты могла бы, конечно, рассказать свою историю, но, если честно, дражайшая моя, никто тебе не поверит. Я полагаю, что эта попытка уже была сделана. Иначе ты бы не оказалась здесь.

Ариэль была настолько потрясена и возмущена, что чуть не задохнулась.

— Так-то лучше, — пробормотал он, проводя губами по ее лицу. — А теперь мне нужно кое-что сделать перед свадьбой.

Ариэль прикусила губу, чтобы не сказать то, что просто рвалось с ее языка.

Резко обернувшись, Брюс больно схватил ее за лицо, сильно сжав пальцами нежные щеки. Ариэль стиснула зубы от боли.

— Запомни, Ариэль, моя милая. В моих ловких руках сейчас находится не только твоя жизнь, но и будущее твоих тети и дяди. Я вернусь за тобой утром. Я хочу, чтобы ты провела ночь здесь, обдумывая мои слова.

У Ариэль сжалось сердце от нового, еще большего ужаса. Она уже видела, с какой легкостью Брюс убивает. Она не сомневалась в выполнимости его угроз.

Еще долго после ухода Брюса она не могла сдержать дрожь во всем теле. В тишине, вновь заполнившей темную комнату, она услышала, как громко стучат ее зубы. Ей надо было, как следует обо всем подумать, но она не могла собраться с мыслями. Ариэль постепенно погружалась в отчаяние. Она не спала, но ничего не чувствовала.

Дилан стоял перед закрытой дверью. На него обрушился целый водопад чувств, хотя он и сохранял спокойный вид, пока охранник отпирал замок. Он даже сумел пробормотать слова благодарности этому человеку. Взяв у охранника фонарь, Дилан внимательно посмотрел на него и закрыл за собой дверь, оставшись наедине с Ариэль. Его сердце чуть не вырвалось из груди, пока он освещал и осматривал комнату. Оно едва не остановилось, когда его взгляд отыскал Ариэль, свернувшуюся калачиком в углу.

Закрыв глаза, Дилан с минуту преодолевал охватившую его боль. Рука его дрожала. Он поставил фонарь на пол.

— Ариэль, — хрипло прошептал он. Ариэль подняла голову, но во взгляде у нее сквозило полное безразличие. Девушка явно не узнала Дилана. Он подошел поближе, опустился на колени и протянул к ней руки.

— Ариэль, я пришел забрать тебя домой. — На этот раз по грязной ее щеке скользнула одна-единственная слеза. Сама же Ариэль оставалась неподвижной.

Никогда еще не испытывал Дилан такого страдания, гнева, боли. Этот подонок оставил ее здесь! Дилан осторожно поднял девушку на руки. Он почувствовал, как она дрожит, и прижал ее к себе посильнее.

— Сторож, — завопил он, — открой дверь! — Если у охранника и были какие-то мысли отказать посетителю в его просьбе, то после властного окрика он быстро передумал, почувствовав сталь в словах Дилана. Звякнул замок, и ржавые петли заскрипели. Дверь камеры с трудом распахнулась.

— Я забираю леди домой.

Стоящий в дверях охранник не двигался. Отвисшая его челюсть выдавала удивление. Дилан сделал шаг вперед.

— Сэр, прошу прощения, но джентльмен, побывавший здесь до вас, ясно сказал, что вернется за ней утром.

— А я говорю еще яснее, что собираюсь уйти отсюда вместе с этой леди. Встань у меня на пути, и ты пожалеешь об этом.

Охранник отступил. Дилан прошел мимо него и остановился.

— Я считаю своим долгом посоветовать тебе не находиться здесь завтра утром.

Охранник живо закивал головой.

— Очень хорошая мысль, сэр.

Глава ПЯТНАДЦАТАЯ

Нарушая тишину комнаты, громко потрескивал и шипел огонь. Дилан склонился у камина, уставившись на танцующее пламя. Его взгляд обратился к двери, потом к часам. Прошла всего минута с тех пор, как он смотрел на них в прошлый раз. Вернувшись с Ариэль, Дилан поручил экономке позаботиться о девушке. Ему не терпелось поговорить с Ариэль, узнать, что случилось.

И опять он почувствовал прилив гнева.

— Дилан.

Тихий голос Ариэль вторгся в его сознание, сметая все эмоции, кроме одной.

— Ариэль. — Дилан подошел к ней и нежно взял за руку, которая была такой маленькой, такой изящной по сравнению с его большой рукой. — Садись.

Он провел ее к стулу.

В душе у него роилось так много вопросов, но он не знал, с какого начать. Ариэль молчала, не давая никаких ответов или объяснений.

Дилан тихонько дотронулся до нее, чтобы она посмотрела в его сторону. В глазах девушки стояла тоска, казалось, дух ее был сломлен. Темные тени под глазами показывали на то, сколько ей пришлось вытерпеть.

— Что произошло, Ариэль? Почему ты там оказалась?

Прикосновение Дилана чуть не погубило бедняжку. Ей хотелось упасть к нему в объятия и позволить себе сделать все, как надо, сказать ему, что она любит его и хочет быть только с ним. Но Ариэль молчала.

— Это безнадежно. Я не знаю, что делать.

— Расскажи мне, и мы посмотрим, так ли уж это безнадежно.

— Я не имею права впутывать тебя в свои трудности.

Ариэль отвела глаза, но Дилан вернул ее взгляд к себе.

— Неужели наша ночь любви так мало значила для тебя? Разве те чувства, которые мы испытываем, друг к другу, не имеют значения?

Ариэль больше не могла справляться с собой — слезы переполнили ее глаза и хлынули по щекам.

— Эта ночь значила для меня все, Дилан. Вот почему я не могу выйти замуж за Брюса. Ни сейчас, никогда.

Никогда прежде не испытанная радость охватила Дилана, согревая его душу и сердце. Ему хотелось громко кричать от счастья, но вместо этого он спокойно сказал:

— Харрингтон не для тебя, Ариэль. — Дилану было трудно ничего больше не сказать, но Ариэль выглядела такой хрупкой, что он сдержал свой гнев.

— Он будет искать меня утром. И мы должны будем пожениться. Я не могу вернуться домой, Дилан. Дядя боится Брюса. Генри не остановит это замужество. Я не могу вернуться. Я не могу… выйти за него.

Мольба, прозвучавшая в ее голосе, встревожила Дилана. За всем этим скрывалось намного больше, чем Ариэль говорила. Ему же хотелось знать все.

— Почему Харрингтон решил жениться на тебе скорее, чем планировалось?

Пустые глаза, еще более растерянные, чем раньше, уставились на него.

— Я не знаю.

Дилан понял, что Ариэль солгала.

— Пожалуйста, Ариэль, я должен знать, что происходит.

При этом вопросе ее лицо исказилось от страха.

— Я сказала уже, что не знаю почему. — Дилана переполняло желание схватить ее и трясти ее до тех пор, пока она не расскажет ему правду, но он пересилил себя.

— Независимо от причины этого, у нас есть своя проблема.

Нижняя губка Ариэль дрожала.

— Что мне делать?

В голове Дилана крутились разные мысли, но он знал единственно правильное решение. Снова взяв ее руку, он произнес:

— Я думаю, что нам следует пожениться. Сегодня вечером.

Ариэль удивленно посмотрела на него, потом вновь сосредоточила свой взгляд на его руке, на длинных сильных пальцах, так нежно державших ее маленькую руку.

— Ты что, серьезно?

— Я думаю, нам следует пожениться, — повторил Дилан.

В ее памяти всплыло выражение его лица в тот момент, когда в зоопарке она упомянула про брак.

— Я так не думаю, — сказала она.

— Это единственный выход, Ариэль. — Нет! — Ариэль вырвала руку и встала. — Я бы так не сказала. Ты ясно дал понять мне, что мысль о браке тебя не привлекает. Мне не нужна твоя жалость.

— Жалость?

Ариэль направилась к двери, гнев придал ей силы.

— Мне не следовало позволять тебе привозить меня сюда.

Дилан вскочил и схватил ее, но на этот раз уже не так нежно, как прежде.

— Но ты ведь уже здесь. И ты выслушаешь меня.

— Пусти. — Ариэль старалась освободиться, потеряв самообладание. Теперь она уже открыто рыдала. — Я не хочу ни за кого выходить замуж.

Это была ложь. Ариэль понимала это сердцем, но гордость удерживала ее от принятия предложения Дилана. Она любила его. Как сможет она вынести семейную жизнь с ним, зная, что он никогда не сможет ответить на ее любовь? Это было хуже, чем… Чем что? Брак с Брюсом? Нет… Она совсем запуталась.

— Пожалуйста, пусти меня.

— Ариэль! — Дилан ослабил хватку. Голос его смягчился. — Пожалуйста, выслушай меня. Я не могу позволить тебе уйти сейчас.

Дилан понял, что он любит ее. Он хотел жениться на ней. Но говорить об этом сейчас было бесполезно. Чтобы убедить ее поверить в его чувства, потребуется время. И в этом повинно его поведение в зоопарке.

Он отнес Ариэль в кресло.

— Послушай, — потребовал он тоном, не терпящим возражений, — брак — это единственный способ, которым я могу защитить тебя от Брюса. Не позволяй своей гордости помешать этому, Ариэль. В настоящий момент для тебя это единственный выход.

Это было очень разумное заявление. Видя, что завладел ее вниманием, Дилан продолжил:

— Брак со мной действительно так плох? — В глазах, которые посмотрели на него, не отразилось никаких чувств.

— Как ты и сказал, у меня действительно нет выбора.

Брюс поднял бокал с бренди, приветствуя, пустую комнату и несуществующую аудиторию.

— Ариэль, моя сладкая, завтра ты будешь моей, завтра и всегда.

Его смех заполнил пространство комнаты. Он имел все основания быть довольным собой. С первой же минуты, когда он увидел Ариэль, он возжелал ее. Он понимал, что эта девушка отличается от тех женщин, с которыми он бывал, связан прежде. Их было легко получить. Покорить же Ариэль было далеко не так просто. Вначале она относилась к нему с презрением.

«Вы не тот человек, которого могла бы полюбить Ариэль. Я знаю свою дочь».

Слова Ясона Локвуда беспокоили Брюса. С воспоминанием пришел гнев. Локвуд считал, что его дочь слишком хороша, чтобы стать женой Брюса.

Постепенно ярость, овладевшая Брюсом, мысленно унесла его в прошлое. Еще раз он пережил ту охоту, во время которой он получил самый большой трофей — Ясона Локвуда. О нет, он не собирался стрелять в него поначалу. Но когда он посмотрел на раненого Локвуда, к нему пришла мысль, блестящая мысль.

Без Локвуда он сумеет добиться расположения Ариэль. В этом Брюс был уверен. Потом он вспомнил о своих тщательно спланированных политических действиях в отношении Индии. Ясон Локвуд отказывал ему в том, что он хотел. А ведь до этого никто никогда еще не отказывал Брюсу Харрингтону.

Так легко было нажать на курок! Так же легко, как в тех случаях, когда Брюс видел перед собой зверя, так же легко, как…

Брюс закрыл глаза. Глубокое волнение было таким же опьяняющим, как тогда, в джунглях, как тогда, в парке…

Но Локвуд оказался прав. Даже без отца Ариэль была ему недоступна. Она продолжала отказывать ему в том, что он хотел. Поэтому Брюс нашел обходной путь, и теперь она не осмелится отказать ему. В своих руках он держал судьбу ее родственников, а также ее собственную. Даже последние события сыграли ему на руку.

— Я всегда получаю то, чего хочу, Ариэль Локвуд.

Дилан закрыл входную дверь и повернулся к Ариэль.

— Я попросил экономку достать тебе необходимые вещи и послал ее к твоей тете сказать, что ты у меня и в безопасности.

— Спасибо, — прошептала Ариэль. Он указал на лестницу.

— Для тебя приготовили комнату.

Ариэль даже не посмотрела в ту сторону — это потребовало бы от нее слишком много сил. Она продолжала рассматривать золотой ободок на своем пальце.

— Спасибо, я так устала…

Теперь она жена Дилана Кристиансона. Странно было это чувствовать. День пролетел вихрем, но Дилан позаботился обо всем. Маленькая церковь была очень красива, церемония проста, но приятна. Он даже купил для Ариэль белое атласное платье и свежий букет цветов. Орхидеи с длинными побегами папоротника, похожие на те, что она собирала когда-то в индийских джунглях. Ариэль опять потрогала обручальное кольцо, которое он надел на ее палец. Она жена Дилана.

Сердце ее сжалось, словно под порывом ледяного ветра. Злодейство Брюса Харрингтона преследовало ее, лишало радости, которую она могла бы чувствовать в эти минуты. Что он будет делать?

Дилан стоял перед ней, предлагая свою руку. — Могу я проводить тебя в твою комнату?

— Конечно.

Все это притворство сводило ее с ума. Она позволила ему проводить себя до двери, как будто для него это было самым естественным делом. Они не разговаривали. Молчание давало Ариэль время подумать, время испытать надежду. Может быть, со временем Дилан сможет полюбить её.

Они подошли к двери ее комнаты. Ей хотелось что-нибудь сказать, выразить свои чувства, но она не была в них уверена.

Дилан понимал ее состояние и боялся давить на нее.

— Если что-нибудь понадобится, я в соседней комнате.

Она лишь кивнула и исчезла за дверью. Дилан еще долго стоял, просто уставившись на дверь. Он не слышал никакого движения внутри. Наконец он легонько постучал. Ариэль открыла так быстро, что Дилан понял — она, должно быть, тоже стояла с другой стороны двери.

— Все в порядке? — Это был не самый умный вопрос, но он не мог придумать ничего другого. — Да.

— Я волновался, — прошептал Дилан. Он коснулся ее щеки. — Ты уверена…

Ариэль отшатнулась и остановила его на полуслове:

— Был длинный день, Дилан. Я устала.

— Тогда я желаю тебе спокойной ночи. Ариэль закрыла дверь и услышала, что Дилан отошел. Ей хотелось позвать его, вернуть. Ей хотелось… невозможного.

Закрыв глаза, она прислонилась к двери. Спать! Ей необходимо выспаться. Завтра она во всем разберется.

«Я мог бы убить тебя… всего одно резкое движение».

Лицо Брюса превратилось в маску злодея. Черные глаза его проникали в ее душу, лишали ее воли. Его рот был широко открыт, он увеличивался до тех пор, пока не поглотил ее. Она хотела бежать, но ноги ее не двигались. Даже увидев, что Брюс достал из ножен длинный нож, она не могла тронуться с места.

Он стоял перед ней со злобным блеском в глазах. Поднял руку готовый ударить, убить ее. Она не могла оторвать взгляда от сверкающей стали. С кончика ножа на ее лицо капала кровь. Ариэль попробовала вытереть ее, но пятна сделались еще больше. Вскоре все ее руки были в крови. Она не могла больше видеть. Она слышала дыхание Брюса, но ничего не видела, кроме ослепившей ее кровавой дымки.

«Я мог бы просто убить тебя».

«Нет!»

Ариэль проснулась с криком: «Нет!»

Сметя слабую защиту сна, к ней вернулись все ужасы и страхи.

— Нет! — продолжала кричать она, воспринимая сон, как реальность.

На ходу надевая халат, в комнату вбежал Дилан.

— Ариэль! — позвал он. Через миг он был рядом с ней, обнимая ее своими сильными руками.

— Нет! — вырывалась Ариэль.

— Это я, Ариэль. Это просто сон. Просто сон. — Постепенно кошмар рассеялся, и Ариэль поняла, что это Дилан обнимает ее, а не Брюс.

Дилан пригладил ей волосы, словами и прикосновениями успокаивая ее.

— Все хорошо. Я здесь.

Она кивнула, не в состоянии произнести ни слова Дилан обнял ее покрепче, покои и безопасность его объятий успокоили бешеный ритм ее сердца. Ей хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

— Ариэль.

Его голос ворвался в ее мысли, и она подняла глаза.

— Ты де хочешь рассказать мне о том, что тебя тревожит?

Она приоткрыла рот, чтобы ответить, но промолчала.

— Пожалуйста, Ариэль, я не смогу помочь тебе, пока не узнаю всего.

Его голос был нежным, полным понимания. Но страх не давал ей говорить, и ответом были только слезы.

Дилан наблюдал за игрой чувств на ее лице и испытывал разочарование оттого, что она не заговорила. Он наклонился, чтобы поцелуями осушить ее слезы.

— Моя милая тигрица, что могу я сделать, если ты все держишь в себе?

Он вдыхал мускусный аромат, который еще сохранился на ее тонких волосах. Неожиданно он осознал, что их тела разделяет только ее ночная рубашка. Тепло ее кожи воспламенило Дилана, глубоко внутри его тела разгорелся огонь. Он чувствовал округлость ее груди и твердость сосков.

— Мне лучше уйти, — пробормотал он дрогнувшим голосом.

— Пожалуйста, не оставляй меня.

Ее возглас был столь тих, что Дилан даже не был уверен, действительно ли Ариэль произнесла это. Но глаза ее говорили ему больше, чем слова. Больше всего ему хотелось остаться с ней, крепко обнять ее.

— Я не могу остаться, Ариэль.

Дилан немедленно пожалел о сказанных словах.

— Я хочу, но, видит Бог, лучше не надо. Ты слишком соблазнительна.

Вспыхнувшее лицо Ариэль сказало ему, что она не думала об этом,

— Пожалуйста, останься, Дилан, — спокойно сказала Ариэль.

Дилан боялся, что если он сделает неверный шаг, она прогонит его. Никогда еще он так не боялся.

— Ты уверена?

Вместо ответа Ариэль провела рукой по его щеке. Ночная щетина зашуршала под ее нежным прикосновением. Она нежно поцеловала его, предлагая то, чего он так страстно желал.

— Пожалуйста, останься, — прошептала она ему в ухо, слегка куснув за мочку.

Дилана больше не надо было уговаривать. Он прижал ее к себе, ища губами ее губы. Руками он охватил ее, создав ощущение безопасности, которое она искала. В нем бурлила страсть, зажигающая кровь. Ее губы таяли под его губами, ее рот был открыт для него. Их языки соприкоснулись и заплясали в сладостном восторге. Дилан не понимал раньше, как сильно он желал, чтобы это произошло, чтобы его любовь не осталась безответной, как желал бы разделить с Ариэль чувства, которые открыла для него любовь.

Он чувствовал потребность соединиться с ней душой, слиться воедино не только физически, но и духовно. Никогда еще не испытывал он подобной радости обладания.

Его большие ладони поглаживали изящные формы ее тела, контуры ее хрупкой спины. Он прикасался к каждому дюйму ее шелковистой кожи. Но неожиданно туча набежала на лицо Дилана. Что произошло с Ариэль? Какой страх бросил ее в его объятия? Эта мысль вызвала у него мучительное чувство. Если с Ариэль что-нибудь случится, он не перенесет этого.

Теперь она его жена, и он будет следить, чтобы с ней ничего не случилось. Дилан еще сильнее прижал ее к себе. То, что она сейчас в его руках, рассеяло его мрачные сомнения. Он нежно поцеловал розовую щеку, затем покрыл поцелуями лицо и длинную шею. Ариэль слегка отодвинулась и открыла верх рубашки. Он взял в рот ее розовый сосок.

Тепло внутри Дилана разгоралось пламенем желания. Ее бедра двигались под ним, прижимаясь к его бедрам, настойчивый язык ее тела призывал его к ней. Он скользнул вдоль ее ноги, под тонкую рубашку, которая все еще разделяла их тела.

В нетерпении Дилан стащил ее и стал наслаждаться видом золотистой кожи Ариэль. Ее глаза теперь были полны не страха, а любви. Этот взгляд насыщал Дилана.

С необычайной нежностью и страстью взял он ее. Ее ответная страсть была не менее пламенной…

Обессиленная, Ариэль лежала на его плече, в полной безопасности, под защитой его рук. Сон быстро овладевал ею, тепло любви Дилана сделало ее легкой добычей для сна. Громкое биение его сердца убаюкивало ее. Но она продолжала сопротивляться сну, боясь возвращения кошмаров. Однако, как Ариэль ни старалась, несколько ночей, проведенных без сна, дали о себе знать. Глаза ее закрылись. Завтра она все обдумает. Завтра.

Дилан увидел, что Ариэль, наконец, уснула. Ее дыхание стало ровным и глубоким. Он испытывал странные чувства. Что-то такое, чего не мог определить словами.

Не в состоянии понять и не уверенный, что хочет этого, он сильнее прижал Ариэль к себе. Так хорошо было обнимать ее! Только это и имело сейчас для него значение.

Глава ШЕСТНАДЦАТАЯ

Яркое солнце осветило цветастые ковры. Дилан потянулся и повернулся на бок. Ариэль все еще спала. Он любовался красотой ее разрумянившегося лица. Ее ровное дыхание песней звучало в ушах. В душе его возникло ощущение счастья. Он чувствовал себя ребенком. Но проведенная ночь уж совсем не была детской. Дилан удивленно усмехнулся тому, с какой легкостью Ариэль возбуждала его.

Искушение поцеловать ее в шейку было слишком велико. Он нежно раздвинул спутанные каштановые локоны. От вида ужасных темных синяков его охватил жар. Кровь забурлила в венах и застучала в висках. Дилан попытался остановить поток мыслей, но те не слушались его.

— Ариэль. — Он произнес это тихо, чтобы не испугать девушку. Та заворочалась, но не проснулась.

— Ариэль.

Дилана отвлек шум снизу.

— Что за…

Он откинул одеяло и свесил с кровати длинные гони. Шум усиливался. Дилан уже вышел в коридор, но понял, что не одет. Мысленно чертыхаясь, он прошел в свою комнату и, схватив штаны, поспешно натянул их.

— Дилан. — Услышав, что Ариэль зовет его, он заглянул к ней.

— Все в порядке, Ариэль. Поспи еще. — Девушка сидела на кровати с растерянным видом на сонном лице. Ее яркие топазовые глаза пристально смотрели на него. В глубине этих глаз вновь затаился страх. Дилана поразило, насколько Ариэль уязвима. Внутренняя сила, которая всегда была частью ее существа, покинула ее. Когда он отвернулся, его охватило какое-то странное чувство, от которого он чуть не задохнулся.

— Где она, Кристиансон?

Столкновение лицом к лицу с Брюсом было удивительно для Дилана. Он, конечно же, ожидал борьбы, но только не в собственном доме.

— Ты обнаглел, Харрингтон. Я не очень хорошо отношусь к людям, которые врываются в мой дом и нарушают мое уединение.

Обычно Брюс вел себя осторожно по отношению к Дилану, но этим утром он потерял контроль над собой.

— Я не примирюсь с тем, что ты скомпрометировал мою невесту.

Он пролетел мимо Дилана в комнату. Увидев Ариэль, Брюс застыл — только краска, медленно заливающая его лицо, говорила о его реакции. Низкое глухое рычание заполнило комнату.

— Ты сука! — Дилан взорвался.

— Прочь! Ты не имеешь права врываться сюда. И я предупреждаю только один раз, чтобы ты больше не оскорблял мою жену.

Слово «жена» эхом пронеслось по всей комнате, заставив всех замереть. Генри, который сильно отстал, наконец, подошел к кровати. Бледное лицо его покрывали капли пота.

— С тобой все порядке, дорогая?

Пустые глаза Ариэль посмотрели на него, в них ничего не отразилось. Девушка кивнула и начала подниматься. Дядя помог ей завернуться в простыню.

— Ты лжешь, — произнес, наконец, Брюс убийственным тоном.

Дилан чувствовал себя необычно спокойно.

— Мы поженились вчера вечером. Могу показать документы, если хочешь убедиться.

— Ты лжешь! — завопил Брюс, Он бросился на Дилана, опрокинул его, и они, сцепившись, выкатились в коридор. Брюсом овладела ярость. Один его удар разбил нижнюю губу Дилану, от второго тот чуть не задохнулся.

Дилану потребовалось не больше секунды, чтобы преодолеть первоначальное удивление. Никогда он не думал, что Брюс бросил ему открытый вызов. Даже страх Брюса перед Диланом был подавлен его яростной ревностью. Ударить в спину было вполне в стиле Брюса. Прямое же нападение было настоящим потрясением.

Безобразная гримаса, перекосившая лицо Брюса, застыла зловещей маской. Неприятное чувство кольнуло сердце Дилана. Мрачные глаза, наблюдавшие за ним, были какими-то странными. В них пылало что-то, чего Дилан раньше не видел.

— Ты заплатишь за это, Кристиансон. На этот раз Дилан был готов отразить нападение Брюса и легко парировал его беспорядочные удары.

— Хватит, Брюс. Отправляйся домой.

Эти слова должны были бы успокоить Брюса, но они оказали прямо противоположный эффект. В приступе ярости он бросился на Дилана.

Ариэль смотрела, как они оба покатились по широкой лестнице вниз, падая и ударяясь о ступеньки, пока, наконец, не остановились на половине лестницы.

Ариэль вырвалась из рук дяди. Она крикнула, но голос ее был каким-то чужим. Ее охватило чувство, что все это происходит не с ней, не на самом деле. Она почувствовала слабость, в голове у нее зашумело.

Она стояла наверху лестницы и смотрела, не в силах пошевельнуться. Ей показалось, что где-то забили в барабан. Нет, это, наверное, так билось ее сердце. И вдруг Ариэль увидела, что Брюс вытащил свой нож, тот же, что и в парке. Обрывки воспоминаний затмили реальность.

— Нет, — громко закричала она, бросаясь вперед.

Руки дяди вновь остановили ее, удерживая наверху.

— Нет!

Брюс выбросил руку, и нож задел голую грудь Дилана. Из раны выступила кровь. Ариэль не могла дышать. Тело Дилана изогнулось, увертываясь от второго удара. Дилан выбросил вперед кулак и сокрушительно ударил Брюса в челюсть. Тот отшатнулся. Сильный удар о перила вышиб из него дух. Двумя быстрыми движениями Дилан схватил Брюса за запястье и резко повернул его. Нож выпал из руки Брюса.

Он поднял голову и сильно ударил ею по голове Дилана. Раздался громкий треск. У Ариэль подогнулись колени. Дилан упал на спину и покатился вниз. Брюс вскочил на него сверху. Дилан с трудом поднялся и сбросил с себя Брюса. Тот со всего размаху ударился об пол.

В три прыжка Дилан оказался рядом и схватил его за шиворот.

— Ты никогда не умел проигрывать, Харрингтон, И я предупреждаю тебя — держись подальше от Ариэль. Иначе в следующий раз у меня будет искушение убить тебя.

Прежде чем Брюс смог что-нибудь сказать, Дилан вытолкал его за дверь, напоследок дав хорошего пинка.

Когда входная дверь громко захлопнулась, Ариэль почувствовала, что руки дяди, державшие ее, расслабились. Она сбежала вниз и остановилась в нескольких футах от Дилана. Она дышала с трудом, каждый вдох вызывал у нее клокотание в груди.

Обнаженный торс Дилана блестел от пота, смешанного с кровью, все еще сочившейся из раны. Кровь текла также из носа и из разбитой губы.

Ариэль хотела спросить, все ли с ним хорошо, но с пересохших губ ее не сорвалось ни звука. Но зато вопрошали ее слезы. Дилан подошел к ней и нежно смахнул их.

— Все кончено, Ариэль.

Она попыталась улыбнуться. Улыбка вышла слабой и неуверенной. Дилана встревожил неестественный блеск ее глаз, и он приложил ладонь к ее лбу.

— Ты вся горишь.

Он подхватил Ариэль на руки и понес в комнату.

— Пошли за доктором, Генри. — Нежно опустив Ариэль на постель, Дилан любовно завернул ее в одеяло.

— Сейчас придет доктор.

Когда Дилан посмотрел на ее горящее лицо, ему стало так страшно, что из памяти его исчезли все подбадривающие и успокаивающие слова. Им овладел гнев.

— Поспи. Я подожду доктора.

Веки Ариэль опустились. Дилан тихо вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Опускаясь вниз, он встретил Генри Уизерспуна со стаканом бренди в руке.

— Несколько рановато, тебе не кажется? — Дилан одернул рубашку, резкостью движений выдавая еле сдерживаемую ярость.

— Принимая во внимание все случившееся, я не считал, что это повредит.

— Я бы хотел узнать, о чем ты думал, когда согласился, чтобы Харрингтон женился на Ариэль?

Генри допил бренди и, понурив от стыда плечи, тяжело опустился на ближайший стул.

— Я слабый человек. Не могу удержаться от игры. Мне она необходима. Брюс же очень ловкий человек. Он использовал мою слабость, чтобы получить Ариэль.

Дилан понял, но не все.

— Да, это метод Брюса. — Генри покачал головой.

— Он высосал меня до последней капли, Тогда, чтобы заплатить долги, я начал воровать из наследства Ариэль. Сначала я не думал, что она когда-нибудь это заметит, — у нее ведь было так много денег. Но я продолжал проигрывать. — Генри ломал руки, пытаясь сдержать слезы отчаяния. — Я даже стал подделывать ее подпись. Это было нетрудно — легче, чем не играть. Даже когда я истратил все, этого не хватило для покрытия долгов, поэтому я забрал и ее имение в Индии. Тем не менее, я проиграл больше.

Дилан ничего не мог сказать, переполненный гневом.

— Брюс пообещал забыть про мои долги, если Ариэль выйдет за него замуж. У нее не было выбора, Дилан. Девочка просто пыталась спасти меня от тюрьмы. Трудно поверить, чтобы она могла любить такое жалкое подобие человека, как я, не правда ли?

От ярости Дилана остался только вздох.

— Ты ее семья, Генри, а у Ариэль щедрое сердце.

Генри вытер лицо.

— Я молился о чуде, но даже не мечтал, что оно произойдет. — Потом, словно вспомнив. Генри спросил: — Ты ведь любишь ее, правда, мой мальчик?

Несмотря на ужасную вещь, которую сделал Генри Уизерспун, Дилан почувствовал к нему душевное расположение.

— Я полюбил ее с первой же минуты, как только увидел.

Слезы накатились на глаза Генри.

— Это утешительно.

Впервые Дилан понял преданное отношение Ариэль к своему дяде. У того было доброе сердце, но за его огромными недостатками это было трудно разглядеть. Ариэль же разглядела его доброту, несмотря на все, что он сделал.

— Сколько бы ты ни был должен Харрингтону, я прослежу, чтобы ему заплатили. Теперь поезжай домой. Уверен, что Маргарет волнуется.

— Ты хочешь сказать, что моего брата нет дома? Где же он может быть в такое время? — Дейдра не ждала, пока ее попросят войти. Она просто оттолкнула щепетильного дворецкого, работающего у Брюса.

Заметив груду чемоданов, Дейдра спросила:

— Брюс собирается на очередную охоту? Странно, он не говорил мне об этом.

Дворецкий с обиженным лицом вытянулся во весь свой рост.

— Ваш брат ушел за мисс Ариэль. Все подготовлено для их свадьбы сегодня днем. Они отправятся в продолжительное свадебное путешествие сегодня вечером.

Дейдра удивленно вскинула брови.

— О, он ничего не говорил мне об этом… этом неожиданном изменении планов. Они даже не назначили день. Я не верю тебе.

Степенность ни на йоту не изменила дворецкому.

— Я не посвящен в причины, мадам. Я знаю только то, что теперь план таков. Об остальном я не вправе спрашивать своего хозяина.

— Конечно, нет, — уступила Дейдра, думая уже о другом. — Ты всегда вел себя соответственно. А теперь подгони мою карету, я спешу.

— Да. Прямо сейчас, мадам.

Сузившимися глазами Дейдра разглядывала напряженную спину дворецкого. Она так ненавидела Ариэль. Их с Брюсом бракосочетание уберет ее с дороги. Если кто и смог бы уничтожить эту маленькую ханжу, так это Брюс. Он мог быть таким… ужасным.

Эта мысль вызвала у Дейдры улыбку.

— Ну, я лучше пожелаю будущей новобрачной всего хорошего.

— Моего брата здесь нет?

— Нет мадам. Он уехал с мистером Уизерспуном.

Дейдра теряла терпение, которым никогда не обладала.

— Мисс Локвуд дома?

— Мадам, ее нет.

— Кто-нибудь есть? — резко спросила Дейдра.

— Только миссис Уизерспун.

— Господи, — пробормотала она. — Мог бы ты хотя бы сказать мне, куда поехал мой брат?

— Он поехал искать мисс Локвуд. — Дейдра увидела миссис Уизерспун, которая стояла всего в нескольких футах от двери.

— Искать Ариэль?

Изможденное лицо Маргарет Уизерспун сказало Дейдре гораздо больше, чем ее слова.

— Бедное дитя. Мы воспользовались ее добротой.

Для Дейдры это звучало бессмысленно.

— Где Ариэль? Маргарет нахмурилась:

— Кажется, она с Диланом Кристиансоном. Я точно не знаю почему. Ариэль ведь даже не знает его.

В душе Дейдры проснулись гнев и ревность. Так эта маленькая ведьма с Диланом? Ну, ничего, теперь Брюс возьмет ее в оборот, а Дилан останется ей. Эта мысль вернула улыбку на ее лицо.

«Не волнуйся. Все будет хорошо. — Ее глаза сузились с новой решимостью. — Я уверена в этом».

Глава СЕМНАДЦАТАЯ

Перевязав рану Дилана, доктор захлопнул свой черный саквояж.

— Вы уверены, что Ариэль поправится, доктор? — В словах Дилана была та же неуверенность и беспокойство, которые отражались на его лице.

— Девушка истощена, духовно и физически. К тому же она сильно простужена и у нее жар. Я оставил вам лекарство, так что она будет хорошо спать.

— Что еще я могу сделать?

— Только проследить, чтобы она отдыхала. — Доктор направился к двери. — Не забывайте втирать мазь в рану.

— Хорошо, доктор. Спасибо, что приехали.

— Зовите, если что-нибудь понадобится. Дилан проводил доктора до двери и, закрывая ее, увидел идущего по дорожке Франклина Браунинга.

— Франклин, — позвал он. — Я рад, что ты смог прийти.

— Я надеюсь, что пришел вовремя?

— Да, входи.

Как только дверь закрылась, раздался звонок. Дилан открыл. На пороге в облаке духов и яркого желтого шелка стояла Дейдра. Дилан оглянулся на Франклина и протянул:

— Сегодня я, кажется, необычно популярен.

— О, дорогой, я пришла не ко времени? — Дилан сделал приглашающий жест.

— Отнюдь. Проходите.

Франклин попытался скрыть смех за кашлем. Голова Дейдры была, видимо, занята другими мыслями, поэтому она ничего не заметила.

— Как вам новость, Дилан?

В голосе Дейдры прозвучала нотка, которую Дилан расценивал как предвещающую неприятности. «Терпение», — твердо напомнил он себе. — Что за новость?

Уголки ее красных губ изогнулись в улыбке.

— Не изображай невинность. Ты прекрасно знаешь, что мой брат окончательно потерял терпение и они поженятся сегодня днем.

Дейдра внимательно следила за лицом Дилана. Его реакция на ее слова была очень важна для нее. — Правда? — безразлично спросил Дилан.

— Да… правда.

Дейдра почувствовала самодовольство. Если Дилан и был по-настоящему заинтересован в Ариэль, то это ни к чему не привело. И это делало Дейдру необыкновенно счастливой. Что он нашел в этой невоспитанной малютке, было выше ее понимания. Она быстро взвесила свои шансы заставить Дилана пострадать за то, что он был таким дураком и пренебрегал ею.

Франклин нарушил ход ее мыслей.

— Свадьба будет по-семейному или мы тоже приглашены?

— Ну, если честно, то я не посвящена в подробности. Я еду повидаться с братом. Вообще-то я надеялась застать его здесь.

На лицо Дилана набежала тень, но он продолжал молчать. Дейдра не могла противиться искушению задать вопрос.

— Брюс забрал домой свою заблудшую невесту?

— Нет.

Внезапный страх вторгся в ее восторженное настроение.

— Он не забрал ее? — чуть не поперхнулась она. Дилан больше ничего не сказал, и Дейдра почувствовала, как в душе ее зашевелился гнев.

— О, так Ариэль с тобой?

— Да.

— Она еще здесь?

— Да.

Дейдре хотелось завопить, ударить по этому спокойному лицу. Ей хотелось добиться от Дилана хоть какой-то реакции.

— Почему Брюс не забрал ее? Я не думала, что он потерпит подобное.

— У него не было выбора.

Она с трудом проглотила слюну.

— Почему же?

Усталая улыбка изогнула жесткую линию его губ.

— Ты задаешь слишком много вопросов, вопросов о том, что тебя совершенно не касается.

Серые глаза Дейдры сузились в пронзительные щелочки.

— А что именно не касается меня? Раскрой мне эту тайну, Дилан.

— Ариэль — моя жена.

— Твоя жена? — Голос Дейдры сорвался на визг.

— Да, — повторил он. — Моя жена. — Дейдра охнула. Кровь прилила к голове. Она испугалась, что упадет в обморок, оставшись на ногах только силой воли. Она не желала ставить себя в смешное положение.

— Тебе все ясно? — тихо спросил Дилан. Дейдра видела, что он получает удовольствие от этого разговора. Это раздражало ее, и она вздернула подбородок.

— Да, думаю, что совершенно ясно.

— Хорошо, — заключил Дилан со счастливой улыбкой. — Я бы не хотел, чтобы между нами возникло непонимание. Ведь мы друзья такое долгое время.

Она понимала, что Дилан смеется над ней, но странное упрямство не позволяло ей расплакаться.

— Ты дурак, Дилан Кристиансон. Еще больший дурак, чем мой братец.

Ярость, бушевавшая внутри ее, залечила раны, нанесенные ее достоинству. Дейдра повернулась и зашагала назад. Каблучки ее громко цокали по полированному полу. Дураки! Они все дураки.

Дилан вздрогнул от громкого стука, с которым захлопнулась дверь. Он почувствовал облегчение оттого, что Дейдра ушла — и надо надеяться, навсегда — из его жизни. Трудно вообразить, что он когда-то так сильно переживал из-за ее отказа. Но потом он подумал, что мудрость и молодость редко идут рука об руку.

Обращая свое внимание к оставшемуся гостю, Дилан настроил свои мысли на визит поверенного.

— Пойдем в кабинет, Франклин?

Франклин шагнул вперед и протянул руку Дилану. На его лице отражалось испытанное им только что потрясение.

— Я счастлив за тебя, Дилан. — Дилан пожал протянутую руку и тепло улыбнулся.

— Это произошло неожиданно, но у меня нет сожалений.

Франклин улыбнулся в ответ, но его обычно веселые глаза не улыбались.

— Что происходит, Дилан?

— Я не знаю всего, но нам многое надо обсудить.

Ариэль видела, как мужчины вошли в библиотеку и закрыли дверь.

— Миссис Кристиансон.

Молодой голос привлек ее взгляд к молоденькой служанке, держащей конверт.

— Да.

Ариэль не могла вспомнить ее имя.

— Это доставили несколько минут назад. Я не хотела беспокоить вас, но так как вы уже встали, я подумала, что лучше отдам его вам.

Принимая конверт, Ариэль слабо улыбнулась.

— Спасибо.

Она так и не могла вспомнить имя девушки. Служанка ушла, и Ариэль открыла конверт. «Ты думаешь, что победила, но помни, дражайшая Ариэль, я всегда получаю то, что хочу. У меня твое ожерелье — то, которое ты всегда носишь. Оно было найдено в руке убитого человека. Это неопровержимая улика, тебе не кажется, Ариэль? Особенно если вспомнить о свидетеле, видевшем, как ты выбегала из парка той ночью. Этот же человек видел, как ты напала на другого человека однажды ночью. И потом, есть ведь и тот, которого ты пыталась убить. Еще один свидетель того, что у тебя склонность к насилию».

Ариэль схватилась за перила, не в силах стоять на ногах. Ее взгляд не отрывался от письма, рука поднялась к горлу проверить, на месте ли ожерелье. В воспаленное сознание закрался ужас, подавляя все попытки разумно мыслить.

Она продолжила чтение.

«Правила игры изменились, моя дорогая. Если ты не оставишь Дилана и не придешь ко мне, я добьюсь того, чтобы тебя повесили за убийство. Твой дядя окажется в тюрьме, а тетя останется без средств к существованию. Все это будет очень легко сделать. Не испытывай моего терпения. Если ты не будешь моей, то не будешь ничьей».

Ариэль покачнулась. Ужас охватил ее, лишая возможности дышать. Трясущиеся ноги отказывались держать ее. Она опустилась на пол и съежилась.

Хотелось плакать, но слез уже не осталось.

— Думай, — попыталась приказать она себе, но выполнить подобный приказ было слишком трудно. Боль и жар заполняли ее голову, а не мысли. Она не хотела верить тому, что понял ее разум. Это было слишком невыносимо для нее. Она была больна, а времени болеть у нее не было. С трудом, поднимаясь на ноги, Ариэль прислонилась к темной деревянной панели и стояла так, пока комната не перестала кружиться вокруг нее. Она облизала сухие губы.

Ей нужно уйти. Далеко. Она должна убежать от Брюса.

Ариэль с трудом добралась до своей комнаты и помедлила, поворачивая медную ручку. На этот раз слезы хлынули из ее глаз. Она чувствовала, как разрывается ее сердце. Она любила Дилана, но не могла остаться. Даже он не сможет защитить ее теперь.

Инстинкт самосохранения возобладал, и Ариэль решительно вошла в комнату. Она должна уехать домой.

Дилан уставился на часы, прислушиваясь к тому, как те отсчитывают секунды. Франклин был прав. Им с Ариэль надо поговорить. Прямо и просто. Сегодня, когда она проснется. Сейчас он позволит ей поспать. Доктор сказал, что ей нужно отдыхать. С разговором можно и подождать.

Глубоко внутри Дилана жило опасение, что Ариэль отвергнет его. «Нет, — возражал он сам себе, — время, и только время». Он был уверен, что она все-таки испытывает по отношению к нему какие-то чувства. Между ними существует сильное влечение и страсть. Это очевидно. Ее ласки так нежны… Может, это и есть любовь?

Уже одна только мысль о том, что Ариэль любит его, заставила сердце Дилана учащенно забиться, а кровь бурлить. Но вскоре уверенность сменилась сомнениями.

«Не будь дураком, — напомнил он себе, — Ариэль совершенно не похожа на Дейдру». Кроме того, он любит Ариэль. Все, что он испытывал когда-то по отношению к Дейдре, бледнело в сравнении с его настоящими чувствами.

Он любил Ариэль. И что бы ни случилось, всегда будет любить ее. Даже ее отказ не разрушит его любовь. Ариэль давала ему то, что он так боялся потерять, — свободу.

Это открытие заставило Дилана приободриться. Она была его женой, и он находил в этом успокоение. Обо всем позаботится время. Он будет с ней честен, и она научится доверять ему. Что бы ни являлось причиной страха в ее глазах, они вместе разберутся с этим. Вместе они смогут все.

Ариэль сложила вещи в небольшую сумку. У нее было мало денег. Не в состоянии ни на чем долго концентрировать свое внимание, Ариэль отбросила с ходу эту мысль и обратилась, к другой. Она могла уйти через черный ход, чтобы Дилан не увидел ее. Оказавшись на улице, она сможет нанять экипаж и доехать до порта. Будет ли там какой-нибудь корабль, отплывающий в Индию сегодня вечером?

И опять она только на миг задумалась об этом, тотчас же обратившись к следующей мысли. Сначала она должна попасть туда, а уж потом обдумает свой следующий шаг.

Собрав свои скудные пожитки, Ариэль подошла к двери и, прежде чем открыть ее, прислушалась. Все было тихо. Она выглянула. Рядом никого не было.

— Тем лучше, — пробормотала она. Ее хриплый голос казался слишком громким. Она нервно оглянулась, чтобы удостовериться, что не привлекла ничьего внимания.

Ариэль понимала, что становится параноиком, но не могла ничего с собой поделать. Даже ее прерывистое дыхание казалось необычно громким. Она боялась даже, что кто-нибудь услышит громкий стук ее сердца. Ариэль дрожала и боялась, что слабость в ногах не позволит ей выбраться на улицу. Опираясь о стену, она прошла к черной лестнице. Та неясно вырисовывалась перед ней непреодолимым препятствием. Голова кружилась от крутизны. Девушка стала осторожно спускаться по крутым ступеням и с облегчением вздохнула, когда была покорена последняя ступенька.

Дверь была всего в нескольких футах, совсем близко, а казалось, что ужасно далеко. Ариэль хрипло, прерывисто дышала. Было такое ощущение, словно она пробежала многие мили. Ариэль перевела дух и шагнула к двери. В щель ворвался яркий солнечный свет. Девушка прикрыла глаза и осторожно вышла.

Вокруг никого не было. Даже улицы казались пустыми. Первоначальный успех вызвал у Ариэль прилив сил, и она зашагала по улице. Увидев наемную карету, она почувствовала облегчение и остановила ее.

— В порт, пожалуйста.

Голос ее прозвучал слабо. Ариэль обернулась, чтобы в последний раз бросить взгляд на дом Дилана. Карета тронулась. Топот копыт отдавался в голове Ариэль мучительной болью. Откинувшись на сиденье, она отбросила все сомнения и сосредоточилась на том, чтобы остаться в сидячем положении. Это отнимало все ее силы.

— Господи, — прошептала она, поднимая вверх глаза, — мне бы только подняться на корабль, который отвезет меня домой.

Глава ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— Останови!

Дейдра подкрепила свои слова взмахом руки, когда кучер выполнял ее приказание. Она прищурила глаза, наблюдая, как из остановившейся кареты вышла Ариэль.

— И куда это собралась застенчивая новобрачная? — процедила она. — И без своего молодого мужа?

Собственные слова жестоко всколыхнули боль Дейдры. Она плавала в жалости к себе самой, доводя себя до ярости. Вина лежала не на ней, а на Ариэль, считала Дейдра.

Не в состоянии справиться с любопытством, она крикнула кучеру:

— Езжай за ней, Дональд. Не теряй ее из виду. — Легкое ландо резко тронулось. Дейдра сидела тихо. Гневные мысли бурлили в ее голове. Что она надеялась получить, Дейдра и сама не знала. Ей хотелось отхлестать Ариэль по глупенькому личику и высказать все, что она думает про ее коварство.

Она настолько погрузилась в свои фантазии, что поняла, где они едут, только тогда, когда резкий запах ударил ей в ноздри.

Порт. Звуки, вид и запахи могли принадлежать только этому месту. Дейдра уделила не больше секунды своему местоположению. Ее интересовало только, куда направлялась Ариэль. Она так хотела узнать, что делает Ариэль и куда идет, что, когда карета не смогла продвигаться дальше, Дейдра без колебаний вылезла из нее. Как бы ей ни был неприятен порт, она проследовала за Ариэль до самой конторы.

Боясь быть увиденной, Дейдра не осмелилась войти внутрь. Она привлекала нежелательное внимание и была рада, что додумалась привести с собой Дональда, который преданно держался рядом. Его угрюмый настороженный вид удерживал зевак от желания заговорить с ней.

Дейдра не могла понять, чем так долго занимается в конторе Ариэль.

— Пойди и посмотри, что она делает, — резко приказала она Дональду, потеряв терпение.

Тот обратил на нее свои полузакрытые глаза, кивнул и молча отправился в контору. Прошло несколько минут, прежде чем он появился из темного грязного здания и снова встал рядом с Дейдрой. Выражение его лица никогда не менялось — что-то среднее между скукой и равнодушием.

— Ну? — потребовала Дейдра.

— Она покупает билет, мадам.

— Билет? На корабль? — Какое-то подобие эмоции, нечто вроде легкого нетерпения, мелькнуло на лице Дональда.

— Конечно, мадам.

Дейдре так хотелось узнать все об Ариэль, что она не стала тратить время на то, чтобы указать слуге на отсутствие манер.

— И куда?

— Она купила билет до Индии на корабль «Индийская принцесса». Он отплывает сегодня вечером.

Это было приятно. Дейдра улыбнулась.

— Как интересно. — Мысль ее напряженно работала. Единственное, в чем она была совершенно уверена, так это в том, что следует все рассказать брату.

— Поехали. Нам придется зайти к Брюсу по дороге домой. О Боже, сколько надо всего сделать!

Будущий отъезд молодой жены Дилана привел Дейдру в экстаз. Конечно, его брак был всего лишь временной задержкой. Дейдра никогда бы не позволила этому обстоятельству остановить себя. Теперь ей будет даже легче. На следующий день она будет у Дилана и утешит его.

Брюс стукнул графином о стол. Янтарная жидкость выплеснулась из хрустального сосуда. Брюс решил прихватить бренди с собой.

Ему было необходимо много больше, чем один стакан. Приняв решение, он залпом выпил бокал и тотчас же налил следующий.

Обжигающая жидкость как будто несколько уменьшила ярость, бурлящую в нем. Снова и снова его память восстанавливала унижение, испытанное им в тот момент, когда его буквально вышвырнули из дома Дилана.

Брюс взглянул на пистолет, который вытащил из ящика несколько минут назад, и к нему вернулась жажда насилия. Он выпил еще один бокал.

Как ему хотелось вернуться и, вызвав Дилана на улицу, убить его на ступенях собственного дома. Мысль эта была настолько соблазнительна, что Брюс даже сделал шаг вперед, но потом, покачав головой, остановился.

— Нет! Есть путь получше. Медленная холодная месть.

— Да, — громко выкрикнул он в предвкушении. Убить Дилана слишком легко. Но сперва Дилан должен пострадать за то, что сделал. Потом, когда на пути не будет Дилана, Ариэль станет его, Брюса, женой.

— Сука, — прошипел он, снова хватая бокал. — Я не позволю тебе уйти.

Брюс швырнул тонкий хрустальный бокал через всю комнату. Как всегда, звук бьющегося хрусталя вызвал у него улыбку. Он отхлебнул прямо из бутылки.

Им овладело оцепенение. Голова его кружилась. Вскоре бутылка была пуста. Ее он тоже швырнул в заляпанную стену. Звук, с которым разбился тяжелый хрусталь, вызвал у него хохот.

— Ну, — пропела Дейдра, стоя на пороге его спальни, — я не ожидала, что ты будешь так веселиться.

Брюс замер на миг, удивленный тем, что сестра вошла в его спальню без доклада. Наконец он произнес:

— Я не ждал никого. Особенно тебя, дорогая сестра.

Холодные серые глаза Дейдры пробежали по комнате. Изящная ее бровь приподнялась. Она все поняла. Ее действия напомнили Брюсу, насколько они были похожи.

— Скажи мне, дорогой брат, ты собираешься в путешествие?

Брюс и Дейдра одновременно посмотрели на модные чемоданы, сложенные у двери.

— Я на самом деле планировал путешествие… — Брюс не закончил и равнодушно пожал плечами. Равнодушие его было показным. На самом же деле его разрывала ярость. Сегодня вечером должна была быть их с Ариэль свадебная ночь.

Знай Дейдра его мысли, она, возможно, придержала бы свой язычок.

— Да, мне так сказали. Слишком плохо, что твои планы изменились. Я знаю, как серьезно ты настроился жениться на ней.

У Брюса не было сил терпеть это притворство.

— Дейдра, ты приехала ко мне с какой-то целью или просто пришла позлорадствовать над моей неудачей? — И прежде чем она ответила, он добавил: — Я уж было, подумал, что ты и сама огорчишься. Ведь ты увлеклась Диланом.

Его слова не погасили блеск ее глаз, что сразу же вызвало у Брюса подозрение.

— Да, я признаю, что не испытала счастье, услышав о том, что твоя маленькая возлюбленная убежала к Дилану. И я почувствовала себя еще менее счастливой, узнав, что он женился на этой ведьме.

Она помедлила, проводя пальцами по фарфоровой статуэтке и притворяясь, что рассматривает ее. Брюса это не обмануло.

— Я собираюсь убить его. Тебе это будет приятно?

Рассеянный взгляд Дейдры вновь обратился к нему.

— О Брюс! — Она топнула своей хорошенькой ножкой. — Не надо.

— Почему? Он ведь заслуживает смерти. И я подумал, что ты захочешь ему отплатить. — Дейдра, казалось, обдумывала его слова.

— А как же быть с тем, что Ариэль отвергла тебя? — спросила она. — Она тоже заплатит? — Холодная улыбка исказила лицо Брюса.

— Конечно.

Он представил ту минуту, когда Ариэль вернется к нему.

Дейдра дрожала от восторга.

— Это весьма соблазнительное предложение; и я начинаю смотреть на него твоими глазами.

— Ты всегда отличалась умом, Дейдра.

Она улыбнулась:

— Брюс, всегда следует правильно оценивать свои возможности. Мне нравится быстро приспосабливаться. Это значительно облегчает жизнь. — Дилан — это хороший выбор, но есть и более простые пути достижения моей цели. Ты так не думаешь?

— Да, я согласен. — Брюс рассмеялся над ее непостоянством. — Вот так истинная любовь.

Его слова рассмешили Дейдру, ее высокий визгливый смех заполнил комнату.

— Любовь? Право, Брюс, я могу вспомнить много чувств, которые мы с тобой в состоянии испытывать, но любви среди них нет. Похоть, желание, обладание, даже ненависть, но не любовь. Ты ведь не считаешь, что любишь Ариэль?

Его молчание дало ей возможность продолжить в поучительном тоне.

— Так… Ты думал неверно, дорогой братец. Ты, конечно, желал ее и хотел обладать ею. Но ты определенно не любил ее. Ты ведь собираешься убить ее. Не кажется ли тебе, что одно противоречит другому.

Брюс нахмурился.

— Я не говорил, что убью ее. По крайней мере, не сразу.

— Приятно видеть, что твои мозги не окончательно запутались из-за этой маленькой шлюхи. Тогда позабавься. Что ж, нам здорово повезло, что мы избавились от них.

Брюс удивленно вскинул брови.

— Мы еще не избавились от них.

— Я знаю, но, Брюс, я так доверяю тебе.

— Я польщен, — протянул Брюс, подумав, что они с сестрой давно уже не вели столь долгих разговоров.

Дейдра потрепала его по плечу.

— Я оставлю тебя строить заговоры. Все, что я прошу, это чтобы ты обставил их смерть надлежащим образом. Ты понимаешь, о чем я?

— Полагаю, что да.

Дейдра открывала дверь, потом повернулась к брату.

— О, дорогой, я чуть не забыла сказать кое-что.

— О чем?

— Ариэль купила билет на корабль, идущий в Индию. На «Индийскую принцессу», кажется. Он отплывает сегодня вечером, так что тебе лучше поторопиться. Мне надо идти, дорогой. Дай мне знать, как все сложится.

Дейдра вылетела из комнаты, прежде чем Брюс сумел усвоить эту новость. Ее безразличие к убийству кого-либо показалось ему забавным. Она определенно очень похожа на него.

Брюс рассмеялся, но быстро посерьезнел. Он рассматривал создавшееся положение спокойно. Возбужденный охотник никогда не получит добычи.

— Так, — спокойно произнес он, испытывая восторг по поводу нового поворота событий. — Моя маленькая ведьмочка убежала от всех, включая и тебя, старина Дилан.

С заходом солнца из корабельной конторы ушло все тепло. Ветер с моря задувал во все щели. У Ариэль стучали зубы, но, тем не менее, ей было жарко. Голова ужасно болела, и она боялась, что ей станет дурно. Кто-то прикоснулся к ее руке.

— Девочка, с тобой все в порядке? Ты неважно выглядишь.

Заботливость шотландца, большого сильного человека, смотрелась трогательно. Сильный акцент смягчал его речь. Ариэль нравился этот человек по имени Мак-Дональд, управляющий конторой.

— Хорошо… Возможно, я немного простудилась, но со мной все в порядке.

— Как насчет чашечки горячего чая?

— Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня, мистер Мак-Дональд. Со мной все в порядке.

— Девочка, ты никогда не будешь в тягость. Мне просто в удовольствие заботиться о тебе.

В следующую минуту она уже пила крепкий чай, который на короткое время избавил ее от озноба.

— Теперь уже недолго осталось. Скоро мы устроим тебя на корабле, девочка.

Ариэль с благодарностью улыбнулась ему за его доброту и за то, что он взял ее обручальное кольцо в качестве оплаты за проезд. Ариэль надеялась, что ждать осталось недолго — она ведь так устала! Уже одна только необходимость держать глаза открытыми приводила ее в изнеможение. Сдавшись, она на миг прикрыла глаза.

Брюс наблюдал за Ариэль с улицы, почти потеряв контроль над своим гневом. Как он хотел схватить ее и…

И что?

Он с трудом подавил свои эмоции, чтобы более тщательно все обдумать. Что он собирается с ней делать? В конце концов, Ариэль должна умереть. Он был уверен только в этом. В настоящее же время он хотел многого. Он хотел, чтобы она заплатила за то, что сделала. Он хотел, чтобы она страдала.

Эти мысли вызвали у него улыбку. Да, он хотел, чтобы она страдала. Ему пришлось подавить настойчивое желание ворваться в контору и увести ее с собой. Этот старый дурак шотландец носился с ней как наседка. Этот человек не отлучался ни на минуту за все то время, пока Брюс стоял возле конторы. Терпение Брюса истощилось, и он принялся вышагивать взад-вперед возле здания, изредка останавливаясь, чтобы заглянуть в грязное окно и посмотреть, не осталась ли Ариэль одна.

Брюсу так и не выпало шанса. Прежде чем он смог что-либо сделать, Мак-Дональд проводил Ариэль на борт «Индийской принцессы» и устроил ее в каюту. Брюс вернулся к своей коляске.

— Поезжай домой и привези мой багаж. Вернешься и отнесешь его на «Индийскую принцессу». И поторопись!

Просто напоминание о том, что его лакей всего лишь несколько часов назад упаковал чемоданы для свадебного путешествия вызывало у Брюса раздражение. Какого черта он потерял контроль над событиями?

— Не важно, — пробормотал он тихо, направляясь к двери. — Больше такого не повторится.

Даже если ему придется следовать за Ариэль на край света.

Для того чтобы устроиться на корабле, Брюсу потребовалось не слишком много времени. Его слуга, как всегда, был безупречен. Брюс долго сидел, просто уставившись на дверь, зная, что каюта Ариэль — напротив. Не в силах справиться с собой, он вышел в коридор и встал у двери ее каюты.

Он приложил руку к гладкой деревянной поверхности двери, чувствуя ее прохладу под своей горячей ладонью. Корабль уходил у него из-под ног. Эта качка еще дальше уводила его от действительности. Он слышал удары своего сердца. Кровь ударяла ему в голову, было тяжело дышать. На верхней губе выступили капельки пота, когда Брюс представил себе женщину, лежащую за этой дверью. Он прикрыл глаза, воображая красоту Ариэль, с разметавшимися великолепными кольцами каштановых волос. Его рука скользнула вниз по поверхности двери, в воображении же под его пальцами была стройная шея девушки. Он мог ощущать ее, такую мягкую и шелковистую, такую хрупкую. Так легко ее сломать. Кулак сжался, и ногти чиркнули по деревянной поверхности.

— Могу я помочь вам, лорд Харрингтон?

Брюс отдернул руку от двери и повернулся к человеку, заговорившему с ним.

— Я как раз хотел войти в свою каюту.

— Боюсь, что вы ошиблись дверью. Ваша дверь рядом. — Доктор указал на дверь его каюты. — Легко спутать и попасть в чужую каюту.

— Да, наверное.

— Хорошо, что я остановил вас. Не хотелось бы, чтобы вы потревожили мисс Локвуд. — Он повернул ручку двери. — Она неважно себя чувствует.

Брюс с интересом посмотрел на этого полного мужчину.

— Ничего серьезного, я надеюсь?

— Возможно, просто морская болезнь. — Доктор исчез в каюте Ариэль, а Брюс еще долго стоял, уставившись на закрытую дверь и прислушиваясь к приглушенным голосам за ней. Терпение. Его время еще придет.

Глава ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

— Ариэль.

Дилан тихо открыл дверь и в темноте бесшумно подошел к кровати.

— Ариэль, — позвал он громким шепотом, протягивая руку, чтобы разбудить ее. Но вместо нежной Ариэль рука наткнулась на подушки и одеяла.

Дюжина мест, где она могла бы быть, пронеслась в его голове, пока он зажигал настольную лампу. Ни одно из них не должно было вызвать опасения или привести к опрометчивому заключению. Дилан посмотрел в ванной и снова вернулся в комнату. Именно в этот момент он обнаружил, что нет ее вышитой сумки.

Куда она могла уйти?

Он обыскал весь дом, начиная с верхнего этажа, тщательно осматривая все комнаты. Неожиданно к нему пришла мысль, что она, должно быть, ушла к тете.

— Конечно, — вздохнул он с облегчением. Дилан побежал на конюшню и оседлал коня. Начался мелкий дождик. Пасмурный день удерживал людей дома. Этому Дилан был очень рад.

Пустив жеребца в галоп, он направил его через парк, чтобы срезать дорогу. До дома Уизерспунов было недалеко, но для него каждая секунда длилась вечность. В голове его теснились вопросы.

Уже стоя у входной двери, он почувствовал страх, которого никогда раньше не испытывал. Отбросив эмоции, он постучал в дверь и стал нетерпеливо ждать, когда его проводят к Маргарет и Генри. Оставаться спокойным было трудно, но Дилану не хотелось пугать их. Однако, как Дилан ни старался, он не смог удержаться от мучившего его вопроса.

— Не будет ничего плохого, если я увижу Ариэль?

Ответом ему стало растерянное лицо Генри.

— Но, Дилан, ее здесь нет.

Боль вернулась с удвоенной силой, и Дилан в отчаянии рухнул на стул.

— Ариэль не приходила сюда?

— Нет, — прошептала Маргарет. Ее лицо осунулось от волнения.

— Вы уверены?

— Этим утром я оставил ее с тобой, Дилан. Я ничего не понимаю. — Генри переводил глаза с Дилана на Маргарет, словно не решив, кто же все-таки сможет ответить на его вопрос.

Дилан растерялся. Плечи его опустились под грузом тревог.

— Она ушла.

Маргарет встала и, подойдя к мужу, взяла его протянутую руку.

— Ариэль ушла, ничего не сказав тебе? — Пробежав пальцами по волосам, Дилан покачал головой.

— Ни слова.

Наступило молчание. Наконец Дилан встал.

— Куда бы она могла уйти? И, что более важно, почему?

— Я не знаю. Она всегда была такой замкнутой. Я проверю ее комнату и посмотрю, вдруг она оставила какую-нибудь записку.

Маргарет вышла. И тут Дилан взорвался.

— Проклятье, Генри, почему она сбежала? Ты все рассказал мне о Харрингтоне и о том, чем он держит тебя?

— Ты знаешь все, Дилан.

— Почему-то мне не кажется, что я все знаю, — пробормотал Дилан, вспоминая странные события последних дней.

Вид Генри вернул его к действительности.

— Я не хотел обвинять тебя в том, что ты скрываешь что-то от меня. Я думаю, что Ариэль попала в беду. Кажется, есть нечто, о чем даже ты не знаешь, Генри.

— Она самостоятельная, будь уверен. Даже после попыток тетки переделать ее. Маргарет хотела как лучше, но Ариэль… — Генри пожал плечами, подыскивая нужное слово. — Ариэль… Ариэль. Мне иногда кажется, что нам следовало оставить ее в Индии, чтобы она могла вольно носиться по джунглям со своим любимцем.

Дилан мог бы согласиться, но в этот момент вернулась Маргарет.

— Маргарет, — голос Дилана был тих и нежен, — ты что-нибудь нашла?

Она отрицательно покачала головой.

— У тебя нет какого-нибудь предположения насчет того, почему она ушла?

В его словах сквозило отчаяние. Маргарет сочувственно посмотрела на Дилана.

— Я уверена, что она ушла не из-за тебя, Дилан.

— Тогда почему? — Его голос задрожал, и ему стоило огромных усилий взять себя в руки. — Тогда почему? Я понимаю, что с ней произошло что-то ужасное, но она не сказала мне ничего.

— Хотела бы я быть в состоянии помочь тебе, Дилан.

— Ты знаешь, куда она могла бы уйти?

— Думаю, что она поехала домой, — осторожно произнесла Маргарет.

Генри покачал головой.

— Но ее здесь нет.

— Это не ее дом. Генри. — Лицо Маргарет было печально, словно отражало страдание Ариэль. — Он никогда не был ее домом. Индия — вот куда она страстно стремится.

Дилан искренне удивился.

— Почему Индия? У нее там ничего не осталось.

— Там ее воспоминания. И возможно, Кала Ба еще ждет ее.

— Сомневаюсь, — буркнул Генри.

— Как вы сказали, воспоминания? — Мысли Дилана понеслись вскачь, его рассудок реагировал на каждое предположение.

Одинокая слезинка скользнула по щеке Маргарет.

— Когда Ариэль услышала о смерти моего брата, это чуть не убило ее. Все время ее мучили кошмары. Она плохо спала.

— Но почему из-за этого она должна уехать домой? — не унимался Дилан. Переживания Ариэль все еще не были ему понятны.

— Она уехала домой, чтобы попрощаться с отцом. — Теперь слезы уже ручьем струились по лицу Маргарет. — Ариэль ведь не попрощалась с ним. Только так она сможет пережить свое горе.

Всю дорогу до порта эти слова эхом звучали в голове Дилана. Она не попрощалась с отцом. Его сердце сжималось каждый раз, когда в мыслях звучали эти слова.

— Проклятье, — ругнулся он на себя. Он многого не знал о ней. — Черт, я действительно ничего не знаю об этой девушке.

Однако она была его законной женой.

Его женой. Это утверждение вытеснило из головы все прочие мысли. Если он успеет вовремя на корабль, что ему делать дальше? Что он ей скажет?

Отчаяние охватило его, выжигая внутренности словно прокисшее вино. Его мысли рассеялись, бесцельно перебегая от одного предмета к другому.

И снова беспокойство привело его к старому вопросу. Во что она ввязалась? Дилан провел рукой по лицу.

Он тщательно восстанавливал в памяти все события последних Недель после его возвращения в Англию. Все началось с письма отца, в котором тот просил его расследовать смерть Локвуда. Эта смерть как-то связана с Ариэль? Он приехал в Англию, чтобы выяснить правду. Чутье подсказывало ему, что за этим так называемым несчастным случаем, стоит Харрингтон. А Харрингтон, в свою очередь, шантажировал Генри, чтобы заставить Ариэль выйти за него замуж. Не убил ли он сначала ее отца, чтобы расчистить себе дорогу?

— Господи, — прошептал Дилан, когда подозрения прояснились. На что еще способен Харрингтон?

Этого он не знал, но хотел знать, понимает ли Ариэль, какая опасность ей угрожает. Дилан так же понимал, что Брюса не остановит его женитьба на Ариэль. В этом он был уверен. Ему следует остерегаться. Но кто защитит бедную девушку?

Дилан не позволял себе углубляться в эти мысли.

Наконец он добрался до порта. Первая остановка была в билетной конторе. Мистер Мак-Дональд был очень услужлив, дав Дилану всю информацию о корабле, на котором уплыла Ариэль. Затем Дилан отправился на собственный корабль, стоящий неподалеку.

Через несколько часов после того, как Дилан узнал о побеге Ариэль, он поднялся на борт своего корабля и принялся выкрикивать команды.

— Мы будем готовы отплыть с приливом, капитан.

— Это слишком поздно, Джон. «Индийская принцесса» с Ариэль уже отплыла.

— Мы не можем вывести корабль в море на веслах. Придется ждать прилива.

— Знаю. — Голос Дилана утратил свою резкость. Он почувствовал усталость. — Знаю. Делай как лучше, Джон.

— Мы догоним ее, капитан. «Индийская принцесса» пассажирское судно. Оно идет вдоль берегов, чтобы взять на борт побольше пассажиров, и мы сможем быть в Александрии раньше него.

— Ты прав.

— Все будет хорошо, капитан.

Мысли Дилана не были столь уверенными. Он вспомнил, в каком лихорадочном состоянии находилась в последнее время Ариэль. Что еще плохого может произойти?

Брюс лежал на койке. Сон не шел к нему. Качка убаюкивала его, но глаза не закрывались. Их заливало потом, и ему приходилось беспрестанно вытирать его.

«Она будет моей…»

Он прерывисто задышал. Его тело до боли жаждало Ариэль.

— Ведьма, — хрипло пробормотал он, сжимая кулаки. — Ведьма. Ты будешь моей, а потом я уничтожу тебя.

Ариэль проснулась, чувствуя реальность страхов, затуманивших ее сознание. Она отбросила одеяло и свесила ноги с койки. Головокружение и боль удержали ее на постели.

Она оглянулась, но темнота скрывала все вокруг нее. Только почувствовав корабельную качку, Ариэль вспомнила, где она находится и куда едет. Девушка вздохнула. Вместо вздоха у нее получился хрип, закончившийся кашлем.

Она хотела выпить воды, но вместо этого снова забралась в постель и натянула на себя одеяло, настороженно вглядываясь в темноту и не понимая, что ее разбудило. Страх душил ее, мешая дышать и отнимая тепло у тела.

Ариэль чувствовала опасность. Она вдыхала ее запах, ощущала ее вкус, а также то, как она нависает над ней. Но не видела ее.

— Где она? Что это?

Нет, ей это все только кажется. Она больна. Это лихорадка. Ариэль в изнеможении закрыла глаза.

Снова открыв глаза, Ариэль не могла понять, сколько прошло времени — несколько минут или целый день. Было все еще темно. Только в этом она смогла удостовериться.

Ей стало жарко, и она скинула одеяло на пол, после чего с трудом села. В каюте было душно. Пахло болезнью. Ариэль отчаянно нуждалась в глотке свежего воздуха.

Она настроила свое воспаленное сознание на то, чтобы встать, не обращая внимания на предупреждения своего тела о том, что этого делать нельзя. Ноги ее были настолько слабы и так сильно дрожали, что она сразу же оказалась на коленях. Сжав зубы, Ариэль поднялась.

Свежий прохладный воздух — вот что ей сейчас требовалось. Медленно, дюйм за дюймом, она начала продвигаться к двери. Глаза ее постепенно привыкли к бледному свету луны, проникавшему в каюту сквозь крохотный иллюминатор.

Ариэль чувствовала себя ребенком, делающим свои первые нетвердые шаги.

Дверь казалась тяжелой, но, тем не менее, легко открылась. Неожиданно корабль перевалил через огромную волну, отчего Ариэль отбросило к противоположной стене узкого коридора. Дверь в ее каюту захлопнулась. Она вцепилась в стену, чтобы устоять. Собственные колени подводили Ариэль.

— Пожалуйста, Господи, — шептала она, на миг, закрыв горящие глаза. — Всего только глоток свежего воздуха. Вот и все, что я прошу.

Ариэль даже и мысли не допускала о возвращении в душную каюту. Она больше дрожала от боязни снова оказаться в замкнутом пространстве, чем от холодного сквозняка, гуляющего в длинном коридоре. Она вдохнула соленый запах морского воздуха и ощутила новый прилив сил, когда ветер охладил ее горячее лицо.

Не так уж и далеко.

Тяжело дыша, Ариэль медленно и неуверенно продвигалась вперед и кое-как сумела преодолеть длинный коридор.

Взглянув на лестницу, круто взмывающую к звездам, Ариэль захотелось плакать. В глазах у нее появились слезы, но она тотчас же смахнула их. Она слишком много лазила по деревьям в джунглях, чтобы крутизна лестницы могла остановить ее.

Уцепившись за перила, Ариэль подтянула свое слабое, постоянно предающее тело. Одна ступенька, вторая. Она считала каждую ступеньку, ощущая себя победительницей, успешно преодолевая очередное препятствие.

Когда Ариэль выглянула на палубу, море мельчайшими брызгами охладило ее лицо и облегчило жар, сжигающий ее кожу. Она глубоко вдыхала живительный свежий воздух, уничтожающий все зловоние тесной каюты. Облизав влагу с губ, она почувствовала на языке соль.

Девушка подошла к ограждению и схватилась за него, чтобы устоять. Облака играли в прятки с луной. Как облака, пробегали и воспоминания. Они приходили и уходили вместе с потоком эмоций. Ариэль вспоминала про джунгли, в которых воздух тяжел от сырости внезапного дождя; густые заросли деревьев еще долго стряхивали на нее капли воды, в то время как небеса уже были ясными.

Ее тоскливый вздох унес ветер, но чувство оказалось не так легко рассеять.. Сердце забилось сильнее, когда Ариэль мысленно увидела, как прыгает среди деревьев Кала Ба, стремясь к ней. Скоро они снова будут вольно бегает вдвоем.

— Вольно.

Слово это сорвалось с ее губ хриплым шепотом надежды. Ариэль не знала, что она будет делать, вновь оказавшись в Индии. Но это и не имело значения. Она будет дома.

— Я скоро буду дома, папа.

— Скорее, чем ты думаешь, моя милая. — Слова эти донеслись до нее вместе с морским ветром, который охлаждал жар, терзавший ее тело. Ариэль резко обернулась, чтобы увидеть того, кто это сказал, но резкое движение лишило ее равновесия и она, споткнувшись, упала на четвереньки. Боль затопила ей голову, черные сапоги уже исчезли с мокрой палубы.

— Господи Боже, — бормотал доктор Томпсон, бросаясь на помощь к Ариэль. — Что вы здесь делаете?

Ариэль позволила ему поднять себя и отнести обратно в каюту. Если он и ожидал ответ, то она была не в состоянии его дать. Глаза ее были закрыты, и только слезы на щеках показывали, что она пребывает в сознании.

Сколько он хлопотал над ней, она не знала. Времени больше не существовало. Имели значение только ее сны и кошмары.

— Ариэль!

— Папа!

— Помоги мне. Ты мне нужна. — Ариэль поднимала тяжелые ноги, каждое усилие отнимало у нее немалые силы.

— Я иду, папа. Я иду.

Каждый шаг был мучителен, ноги словно засасывались в болото, удерживая ее на месте, не давая приблизиться к отцу.

— Я иду!

Как Ариэль ни старалась, она почти не продвинулась вперед.

— Папа!

— Слишком поздно, моя милая.

Отец рухнул на землю. Над ним, с улыбкой на губах, стоял Брюс Харрингтон. Он вытащил нож, с блестящего лезвия которого капала кровь отца. Кровь попала на руку Ариэль, и она в ужасе вытерла ее. Но пятно продолжало расти, расплываясь по ладони, потом по лицу, тогда она закрыла рукой глаза, чтобы не видеть ужас происшедшего.

— Нет!

Ариэль вскрикнула и проснулась от ужаса.

— О, папа, зачем ты покинул меня?

— Вы что-то сказали, мисс Локвуд? — Ариэль почувствовала, что снова уплывает.

— Я так и не попрощалась.

— Ну, дорогая. Поспи еще. Тебе надо отдохнуть.

Он пригладил ее влажные волосы, и она расслабилась под его ласковыми прикосновениями. Он был добр и ласков. Внезапно перед ее глазами возник образ Харрингтона, заставивший ее отпрянуть от рук доктора.

— Папа.

Доктор Томпсон закутал Ариэль в одеяло. Он снял очки и потер усталые глаза. Некоторое время он пристально смотрел на крепко спящую Ариэль. Он ничего не знал об этой юной леди, оказавшейся на его попечении. Встав, он подошел к кувшину с водой для умывания и снова намочил в нем тряпку. Вернувшись к больной, он нежно вытер ее горячий лоб.

— Папа, — пробормотала она в полусне.

— Ш-ш-ш, — шепнул он.

— Это ты, папа?

Доктор Томпсон погладил ее по руке.

— Да, мисс… — он остановился, потом поправился, — Ариэль. Это твой отец.

Улыбка коснулась ее губ, и Ариэль снова уплыла в сон. Доктор Томпсон продолжал протирать ее воспаленную кожу влажной тряпкой. Это будет длинное путешествие.

Дилан стоял на палубе своего корабля, уставившись в темноту ночи. Единственное, что успокаивало его в этот момент, был звук, с которым деревянный корпус корабля разрезал волны. Сон редко приносил ему облегчение.

Ветер ерошил волосы Дилана. Он потер обросшее щетиной лицо. Он чувствовал себя измученным. Весь день он ощущал ужас, но ничего не мог с собой поделать. Ничего.

Он вцепился в поручень.

— Черт тебя подери, Ариэль. Почему ты сбежала? Я мог бы помочь тебе. Что я должен сделать, чтобы ты доверяла мне?

Доверие. Почему она должна довериться ему? Они не знали друг друга. Они все еще были посторонними друг другу.

— Я научу тебя доверять мне, Ариэль. Я обещаю.

Глава ДВАДЦАТАЯ

Порт был переполнен людьми и грузами. Разноязыкие крики, многоцветье и разнообразие одеяний… Ржали лошади, кричали ослы, квохтали куры и гикали гуси — каждый добавлял что-то свое в музыку и запах порта. Различные ароматы образовывали пряную сладкую смесь. Корабли теснились до самого горизонта. Высоко поднимались к небу тучи мух.

Дилан проталкивался сквозь толпы людей. Он потерял терпение, видя, как все спускаются с «Индийской принцессы».

— Извините, — бормотал он, поднимаясь на борт и сталкиваясь, то с одним, то с другим пассажиром, спускавшимся с судна. Это было как плавание против течения — чтобы сделать шаг вперед, он был вынужден отступать на два шага назад. Наконец он ступил на палубу, после чего быстро осмотрел судно и определил капитана, присматривавшего за разгрузкой груза.

Дилан не стал терять время.

— Капитан!

Человек обратил на Дилана свое внимание.

— Да?

— Я Дилан Кристиансон, сэр. Я ищу свою жену, но не вижу ее.

Слова были произнесены достаточно спокойно, но капитан уловил то волнение, которое испытывал Дилан.

— Я не припоминаю пассажирку с таким именем. У нас на борту только одна молодая леди, путешествующая, в одиночестве. Некто мисс Локвуд.

Дилан с облегчением вздохнул.

— Да, мисс Локвуд моя жена. Мы только что поженились.

— Да, — улыбнулся капитан. Дилан не был уверен, что именно означает эта улыбка. Важно, что Ариэль на борту.

— Мисс… — капитан поправил себя, — миссис Кристиансон еще в каюте. С ней корабельный доктор.

Облегчение вновь сменилось тревогой.

— Доктор?

— Ваша жена была очень больна. Доктор Томпсон был с ней ночью и днем на протяжении всего плавания.

Первым побуждением Дилана было желание броситься к Ариэль и самому убедиться в том, что с ней все в порядке. Но Дилан сдержался.

— Вы не могли бы проводить меня к ней, капитан?

— Конечно.

Когда они шли по направлению к трапу, Дилан добавил:

— Я высоко ценю вашу помощь моей жене и хотел бы заплатить вам за беспокойство.

— Это доктор Томпсон ухаживал за ней. Вы могли бы поговорить с ним.

Они подошли к двери, и капитан тихо постучал. Дилан пожал ему руку.

— Моя благодарность. — Он шагнул в каюту.

— Ариэль.

— Она отдыхает. — Обернувшись на голос, Дилан помедлил, дав время глазам привыкнуть к полумраку, прежде чем пройти дальше в комнату.

— Вы, должно быть, мистер Томпсон?

— Да, а кто вы, сэр?

— Я муж Ариэль.

— О!

Было сказано только это, но Дилан вздрогнул от осуждения, прозвучавшего в столь коротком восклицании.

— Она поправится? — Он осмелился взглянуть на постель, в которой терялась хрупкая фигурка Ариэль. Его сердце запнулось и понеслось вскачь. Он, не дыша, ждал ответа доктора.

— Думаю, что худшее уже позади. Ей необходим уход. Может быть, нужно, чтобы другой врач осмотрел ее. Я сделал все, что в моих силах.

Дилану пришлось проглотить ком в горле, чтобы избавиться от сухости во рту.

— Я благодарен вам за все, что вы сделали. Пожилой мужчина махнул рукой.

— Не надо. Просто обещайте мне, что будете заботиться о ней.

— Обещаю. — Дилан подошел к постели и, взяв Ариэль на руки, нежно завернул ее в одеяло. — Со мной карета.

— Вот. — Доктор протянул ему вышитую сумочку. — Это все, что у нее было.

Он взял сумку и пошел к двери, но по дороге еще раз остановился и обратился к доктору.

— Я благодарен вам навеки.

Тот кивнул и начал собирать свои вещи. Через минуту Дилан уже был в карете, направляясь в гостиницу в Александрии.

— Я позабочусь о тебе, Ариэль, — шептал Дилан ей на ухо, целуя теплую раскрасневшуюся щеку. Откинув волосы с ее воспаленного лба, он пристально всматривался в ее спящее лицо. Иногда она шевелилась, и с запекшихся ее губ срывался слабый стон.

В толпе стоял Брюс и смотрел вослед уезжающей карете. Он не был очень удивлен появлением Дилана в александрийском порту.

Возможно, это можно будет использовать. Возможно, он сможет отомстить им обоим. В воображении Брюса мелькали картины, дразня его будущим восторгом. Возможностей было множество, и это радовало его. Смерть Кристиансона принесет ему массу удовольствия, так же как и укрощение Ариэль.

В мечтах он представлял, как укротит ее, как будет трепетать под ним ее изумительное тело. В его власти будет вызвать боль или наслаждение, дать жизнь или убить.

Власть воображения была столь возбуждающа, что пульс Брюса участился, и кровь его побежала по жилам в два раза быстрее. Он вытащил белый носовой платок и промокнул пот, выступивший на лбу.

Скоро, очень скоро. Предвкушение было подобно наркотику, его эликсир действовал не только на мозг, но и на тело.

— Мне нужна женщина, — пробормотал он, направляясь за каретой. — Может быть, даже две.

Дилану пришлось приложить все силы, чтобы усидеть на стуле в ожидании. Прошло совсем немного времени, а ему показалось, что прошли часы, прежде чем дверь открылась, и вышел доктор.

На этот раз Дилан позволил себе встать.

— С вашей женой будет все хорошо. Жар спал. Через несколько дней она почувствует себя лучше, но заставляйте ее отдыхать. Много отдыхать. Это единственное, в чем она нуждается.

— Я буду, как следует ухаживать за ней.

— Прекрасно. Она может проспать день или два. Не волнуйтесь. Она тяжело болела.

— Я позову вас, если ей опять станет хуже.

— Конечно. Завтра я заеду посмотреть ее.

— Я буду очень признателен. — Направляясь к двери, доктор сказал:

— Я оставил пузырек с опиумом. Если сон станет беспокойным, дайте ей пару капель в стакане воды. Она будет лучше спать.

— Спасибо. Завтра увидимся.

Когда дверь за доктором закрылась, Дилан пригладил волосы и пошел в спальню. Ариэль спала в большой кровати, изредка вскрикивая. Он подошел к ней. Волосы ее разметались по подушке, поблескивая красными искорками в свете лампы, стоящей на тумбочке. Изящные кружева наволочки обрамляли ее лицо. «Как же она хрупка!» — подумал Дилан.

Раздался еще один слабый стон. Дилан сел на край кровати. Он гладил обнаженную руку девушки и шептал:

— Теперь все будет хорошо, Ариэль. — Ариэль зашевелилась. Топазовые ее глаза широко открылись. Слезы переполняли их, соскальзывая то и дело с темных ресниц нижних век.

— Папа?

Дилан хотел ответить, что он не ее отец, но не смог этого сделать. Слова, казалось, застряли у него в горле. Может быть, при виде выражения ее лица. В глазах Ариэль смешались горе и любовь, разбивая его сердце.

— Папа, — хрипло прошептала она надтреснутым от сухости голосом. — Я пришла попрощаться. Мы так и не попрощались.

— Я люблю тебя, Ариэль. — Были ли это его собственные слова или слова ее отца, он не знал. В любом случае это вызвало у Ариэль улыбку, и он почувствовал себя счастливым.

— Я тоже люблю тебя, папа. — Слезы хлынули по щекам. — Зачем ты меня отослал? Я была тебе нужна, а меня не было рядом.

— О Ариэль! — Дилан взял ее на руки и стал баюкать. Ее рыдания разрывали ему сердце. — Все хорошо, дорогая.

Постепенно рыдания стихли, и он осторожно опустил ее на постель.

— Спи, Ариэль. Я здесь для того, чтобы присматривать за тобой.

Ветер играл белыми прозрачными занавесями высоких окон. Пальмы за окнами махали гигантскими резными листьями, наполняя воздух тихим шелестом. Комната купалась в потоках солнечного света.

Дилан прикрыл глаза и расслабился. Прошло два дня, а Ариэль все еще спала. Кошмары больше не тревожили ее, и сон был крепким и глубоким. Волнение из-за ее болезни слабло, но Дилана продолжали терзать другие мысли и заботы. С одной стороны, он хотел, чтобы Ариэль выспалась, окончательно поправилась, но с другой — ему не терпелось, чтобы она проснулась, и они смогли бы поговорить.

— Поговорить, — прошептал он, закрывая рукой уставшие глаза. Поговорят ли они? Доверится ли Ариэль ему настолько, что расскажет о причине, по которой убежала от него?

Он отвернулся от окна. Красота города не трогала его. Его взгляд остановился на кровати под балдахином. Хрупкая фигурка Ариэль терялась в море белого кружева и голубого атласа. Его взгляд упал на ее лицо. Глубина глаз Ариэль была ясна и настороженна.

Ее губы изогнулись в улыбке, в глазах мелькнула радость.

— Дилан?

Никогда еще не был он так счастлив, слыша свое имя. Но он понял, что за этим скрывается ее растерянность. Ариэль отвела от него взгляд и обвела им роскошную комнату. Ее растерянность увеличивалась с каждой секундой.

— Где я? — Она снова обернулась к нему с отчаянием в глазах. — Как ты…

Ариэль не смогла закончить вопрос и уткнулась в подушку. До Дилана донеслись рыдания, чуть было не разбившие все те его надежды, которые он выстроил за последние дни. Он и хотел подойти к ней, и боялся.

— Господи, — вздохнул он и, глубоко вдохнув, шагнул к кровати. Положив руку на ее голову, он начал поглаживать пряди ее каштановых волос. При его прикосновении рыдания усилились.

— Ариэль, — горестно прошептал он, — не плачь.

Он не мог выносить ее слез, но она не останавливалась. Дилан почувствовал неловкость. Он притянул ее к себе и обнял. Он хотел что-нибудь сказать. Все равно что! Но вместо этого он продолжал обнимать ее. Все вопросы, которые преследовали его, остались невысказанными — он просто крепко прижимал Ариэль к себе.

Сколько времени прошло, прежде чем Ариэль перестала плакать, Дилан не знал. Вскоре ее ровное дыхание усыпило его, и он уснул, продолжая сжимать ее в объятиях.

Ариэль медленно и лениво отходила от глубокого сна. Она слышала, как ровно бьется ее сердце. Нет, не ее, а…

Она задрала голову, ощущая тепло его тела под своей щекой. Усилием воли распахнула она глаза и увидела кончик подбородка, подбородка Дилана с темными пятнами щетины на бронзовом загаре.

На этот раз она услышала, как стучит ее собственное сердце. Теплое дыхание Дилана лакало ее лицо, его близость заставила Ариэль вспыхнуть.

Как он отыскал ее?

На этот вопрос ответить было нетрудно, Ариэль сообразила, что было не так уж и сложно узнать, что она поехала в Индию, и выяснить, на каком она корабле находится. Но как она оказалась здесь, ей было неясно.

Ариэль смутно вспомнилось, что она была больна и кто-то, какой-то старый добрый джентльмен, ухаживал за ней, все остальное перепуталось в ее голове.

Какая-то часть ее была переполнена радостью оттого, что Дилан рядом с ней, другая же желала, чтобы он ушел. Ничего не изменилось — она все ещё в беде.

Ариэль вздрогнула, когда в памяти ее всплыла угроза Брюса.

«Скорее, чем ты думаешь. Скорее, чем ты думаешь».

Вздох Ариэль заставил Дилана зашевелиться. Его руки сильнее сжали ее. Она поняла, что он проснулся еще до того, как открыл глаза. Ее охватила паника. Она понимала, что Брюс не мог оказаться на борту «Индийской принцессы». Или все-таки он там был? Она не могла унять терзающий ее страх.

Что она скажет Дилану? Что она может сказать?

Слезы жгли ей глаза, но она подавила их, решив больше не плакать.

Дилан ощутил, как напряглась Ариэль. Он почувствовал себя виноватым в том, что удерживает ее. Но так приятно было ощущать ее рядом, ее тепло успокаивало его. Он неохотно отпустил ее, глядя как нетвердо она держится на трясущихся ногах.

Дилан хотел что-нибудь сказать, но не находил нужных слов. Лицо Ариэль все еще было испуганным.

— Я не хотел напугать тебя, — наконец произнес Дилан, протягивая к ней руку. — Пожалуйста, вернись ко мне.

Ариэль не двигалась. Румянец сошел с ее лица. Ее бледность испугала Дилана. Он увидел, как она задрожала, и успел подхватить ее, когда она стала падать на пол.

— Ты еще слишком слаба, Ариэль. Ты должна снова лечь. Пройдет какое-то время, прежде чем ты наберешься сил.

Он поднял ее и отнес обратно в постель. Она молчала.

— Я принесу тебе немного супа. Ты, должно быть, умираешь от голода.

Словно добрая маменька, Дилан подоткнул одеяло и взбил подушки, удостоверившись, что Ариэль удобно.

— Ну вот. — Он улыбнулся, в последний раз тронув подушку, после чего повернулся, но остановился, ища ее взгляд. — Ариэль, я…

Что? Что он хотел сказать? Никогда еще Дилан не чувствовал себя таким растерянным. Ариэль же продолжала молчать, усугубляя тем самым ситуацию.

— Я сейчас вернусь с подносом.

Дилан сказал совсем не то. Он просто не хотел давить на нее. Ариэль все расскажет ему, когда придет время. Ему придется доказать ей, что она может доверять ему. Что не имеет значения то, что…

Не имеет значения, что… Какие только ужасы ни пронеслись у нее в голове, когда он вновь увидел страх в ее глазах. Это сводило его с ума — не знать всей правды. Ариэль же ничего не рассказывала ему.

Дилан закрыл дверь в спальню. Он на минуту остановился, подавляя желание вернуться обратно и потребовать у Ариэль объяснений.

Он сжал ручку двери, но не вошел, а лишь со вздохом отошел от двери.

Ариэль молча уставилась на закрытую дверь. Сердце ее щемило. Сердце ее разрывалось. Ей надо было подумать, но веки опустились, и внимание рассеялось.

Сон затуманил мысли, и те сменились воспоминаниями. В памяти всплыли события той ночи, в парке, и вновь ужас завладел ею. Она должна попасть домой!

Глава ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Мы сможем сегодня поехать в Александрию?

— Дилан оторвался от письма, которое писал.

— Ты себя чувствуешь достаточно сильной?

Ариэль двинулась к нему. Сегодня она выглядела лучше, чем в прежние дни. Даже природный румянец вернулся на ее щеки. Она надела привлекательное зеленое платье, и Дилан не мог не отметить плавную линию бедер, а также то, как мерно поднимается и опадает ее грудь. Она была прекрасна, и он обнаружил, насколько тяжело ему было держаться вдали от ее постели в эти дни. Застенчивая улыбка тронула ее полные губы.

— Я достаточно сильна, чтобы чувствовать себя пленницей в этой комнате. Пожалуйста, Дилан. Обещаю, что как только я устану, мы сразу же вернемся.

— Ладно. — Он расплылся в улыбке. — Не знаю. По-моему, ты выглядишь несколько бледноватой.

— Ты чересчур опекаешь меня, — добродушно пожаловалась она.

— Ну, хорошо. Мы сходим посмотрим достопримечательности, моя милая.

Он снова заметил, что его обращение вызвало у нее какую-то неопределенную неловкость. Ни разу за последнюю неделю он не смог пойти дальше простой вежливости.

— Приготовься. Я найму карету.

Разочарование Дилана было очевидным, и Ариэль пожалела, что не сдержала себя. Слишком много противоречивых чувств жгло ее, лишая ее удовольствия, которое могли бы доставить эти сладкие его слова. Страх и вина заставляли ее сдерживаться. От усилий Дилана успокоить ее она еще больше замыкалась в себе.

Ариэль понимала, что ему хотелось спросить ее о том, почему она убежала от него. Тем не менее, он ни о чем не спрашивал ее, и она была благодарна ему за это, хотя и не давала никаких объяснений. Им еще предстояло обсудить возвращение в Англию, и она понимала, что это неизбежно. Решимость Ариэль поехать в Индию не уменьшилась, но как она сможет туда попасть, пока что было выше ее понимания. Она потом что-нибудь придумает. Ей придется что-нибудь придумать…

Услышав, что Дилан возвращается, Ариэль быстро собрала свои вещи и встретила его у порога. Она все обдумает позже. Сегодня она будет осматривать город в сопровождении своего мужа.

— Я готова.

Огонек в синих глазах Дилана дал ей понять, что все в порядке. Ее рука в перчатке скользнула на серый рукав его пиджака, ощутив сильные мускулы под тканью. От болезни Ариэль остались лишь воспоминания. При заботливом уходе Дилана здоровье ее быстро возвращалось к ней, а вместе с ним и те вспышки желания, которое Дилан так легко возбуждал в ней.

— Мы идем? — спросила она, чтобы избежать жара его взгляда.

День был прекрасен. Небо голубым шатром раскинулось над городом и его зданиями из необожженного кирпича с высокими башенками всевозможных форм и размеров. Высокие каменные колонны с древними надписями, утонченные мечети с круглыми куполами, вздымающиеся вверх башни представали перед ее любопытным взором.

Они прогуливались между прилавками и магазинчиками шумного базара, часто останавливаясь, чтобы посмотреть на старинные вещи или изделия ремесленников, предлагающих покупателям различные вещи из серебра и меди. Благовония и пряности придавали воздуху остроту. Прекрасные ткани из шелка, шерсти и хлопка свешивались со стен, привлекая внимание своими яркими рисунками из цветов и ландшафтов, переливами голубого, зеленого и красного.

Ремесленники зазывали покупателей, каждый по-своему. Их изделия и манера торговаться говорили об их характерах. Звуки, запахи, ощущение открытости опьяняли, и к Ариэль вновь вернулась ее жизнерадостность. Она забыла последние недели, ужас прошедших дней растаял в воздухе волшебного старого города. На какой-то миг она почувствовала себя счастливой.

Она прикоснулась к маленькой, вырезанной из дерева птице, восхищаясь причудливым узором, выполненным художником. Сзади подошел Дилан. Она ощутила тепло его близости.

Он наклонился над ней и произнес:

— Стой здесь, Ариэль. Я сейчас вернусь. — Его дыхание щекотало ей ухо, но скрытое обещание в его словах заинтриговало ее. Она посмотрела на него и успела заметить в его глазах огонек.

— Я буду здесь, — пообещала она.

Дилан продвигался в толпе. Его высокий рост позволял Ариэль следить за ним, пока он не повернул куда-то и не исчез из виду. Ариэль подивилась его таинственности, после чего продолжила разглядывать резную вещицу.

Сначала у нее возникло неприятное ощущение в области позвоночника. Оно полностью завладело ею. Ариэль оглянулась, ища среди множества незнакомых лиц то, что причинило ей волнение. Ощущение становилось все острее.

Ариэль попыталась сосредоточиться на трескотне продавца, предлагавшего ей посмотреть и, может быть, купить различные предметы. Она принужденно улыбнулась бородатому торговцу, что вызвало у того широкую беззубую улыбку. — Она возьмет это.

Сердце Ариэль едва не выскочило из груди. Кровь мгновенно отхлынула от головы, и чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за маленький прилавок.

Брюс небрежно оплатил покупку, действуя так, словно в этом не было ничего необычного. Он взял прекрасное произведение искусства и, положив его в руку Ариэль, согнул ее пальцы.

— Свадебный подарок, — шепнул он. Она попыталась вырваться. Ее всю затрясло от его прикосновения. Ей стало дурно.

— О, дорогая, — проворковал Брюс, — ты ведь не собираешься упасть в обморок прямо на меня, а?

Выдернув руку, Ариэль попыталась собраться с мыслями.

— Не прикасайся ко мне! — воскликнула она.

— Ариэль, милая моя, нет нужды грубить. — То, что Брюс обратился к ней так же, как утром Дилан, привело ее в смятение. Почему слова, произнесенные одним, могли вызвать у нее желание растаять в объятиях, когда в устах другого они вызывали стремление соскоблить их, словно грязь.

— Что ты хочешь от меня?

От его усмешки у нее побежали мурашки по коже.

— Что я хочу? Ты убежала и вышла замуж за Дилана. Потом ты убежала от своего мужа. Ну почему ты так много бегаешь, Ариэль?

— Как ты думаешь? — резко спросила она.

— Что ты рассказала Дилану?

— Ничего.

Он снова схватил ее за руку, и сжал так, что деревянная игрушка, которую она держала в руке, впилась в тело.

— Мне трудно в это поверить, моя драгоценная. Особенно когда я вижу вас вместе.

— Я сказала тебе, что это будет нашей тайной. Ты более чем ясно дал мне понять, что случится, если я окажусь настолько глупой, чтобы проговориться.

Голова Брюса недоверчиво качнулась.

— Не знаю. Как я могу быть в этом уверен?

— Ты угрожал моей семье…

Он прервал ее, закрыв ладонью рот.

— Достаточно.

Ариэль с трудом сглотнула и прошипела:

— Тогда убей меня. Это разрешило бы твое затруднение, не так ли? Сделай это сейчас. Убей меня!

Странная улыбка искривила его губы, в то время как он раздумывал над ее словами. Его рука передвинулась к ее шее, пальцы пробежали вниз. Под его прикосновениями сжималась ее кожа, но сама Ариэль не трогалась с места.

— Такое соблазнительное предложение! Но это было бы слишком просто.

— Не смешно.

Его улыбка стала шире. Он оценил силу ее духа.

— Совсем не смешно. — Он убрал руку с ее шеи. — С другой стороны, я думаю, что Дилан… представлял бы вызов.

Это пришло внезапно, то, о чем она и не подозревала. Значение его угрозы лишило ее борьбу смысла.

Брюс утащил ее за прилавок с тканями. Заваленное тюками пространство скрывало их от глаз проходящих мимо людей. Он поднял ее лицо вверх, и выражение его лица подтвердило ей его намерения.

— Он забрал тебя у меня. Я не могу допустить, чтобы это оставалось безнаказанным. Мне пришлось много потрудиться, чтобы получить тебя, и я не потерплю его вмешательства.

Слова хлынули потоком, глаза остекленели. Это еще больше напугало Ариэль.

— Я никогда не собиралась выходить за тебя даже и без вмешательства Дилана.

— Ты лжешь! — Брюс еще сильнее сжал ее лицо. Ариэль лихорадочно соображала, пытаясь найти довод, который бы Брюс понял.

— Если ты убьешь его, полиция будет знать, что это сделал ты. Вы дрались из-за меня. Это знают все.

Она видела, как кипят его мысли, переваривая смысл ее слов.

— Ты очень умна. Это еще одна из тех черт, которые привлекли меня к тебе.

Облегчение пришло так внезапно, что она не смогла сдержать его, но Брюс немедленно рассеял все иллюзии, которые возникли у нее в этот краткий миг.

— Не будь столь доверчивой. Есть и другие пути. Несчастные случаи могут скрыть все мотивы.

— Если ты только подумаешь об этом, я расскажу все, что знаю.

Смех Брюса едва не лишил ее остатков самообладания. Она подумала, уж не снится ли ей все это.

— Я не дурак, Ариэль. И не новичок в подобных делах. Я восхищаюсь твоей сообразительностью, но несчастный случай — это просто несчастный случай. Вызванный намеренно или нет. Уж я позабочусь об этом.

— Ты не сможешь уйти от наказания, — прошипела она.

— Конечно, смогу. Никто ведь даже не проводил расследование несчастного случая с твоим отцом. И никто не будет проводить его, если что-то вдруг произойдет с Диланом.

Шквал эмоций лишил ее сил, но она решила не уступать из-за слабости. Со всей решительностью, на которую она только была способна, Ариэль прямо посмотрела ему в лицо.

— Что тебе известно о несчастном случае с моим отцом?

Улыбка вновь исказила его лицо, но стальной взгляд оставался ледяным.

— Только то, что это был не несчастный случай. Ну, не совсем несчастный случай.

Ариэль с трудом сдержалась, чтобы не вцепиться ему в лицо.

— Ты застрелил моего отца?

— Сначала это действительно был несчастный случай. Охота была в самом разгаре, а этот дурак откуда-то выскочил. Но когда он там лежал, я вспомнил вдруг, как он говорил, будто я недостаточно хорош для тебя. — Ариэль открыла рот, чтобы заговорить, но слова застыли у нее в горле. Тем не менее, она заставила себя выговорить их. Они прозвучали холодно по сравнению с жаром, терзающим ее душу.

— О чем ты говоришь?

— Ты не знала, что я поехал к твоему отцу попросить твоей руки, да? — Его ладонь взметнулась вверх, чтобы коснуться ее щеки. — Потому я снова выстрелил в него. Я застрелил его.

Он убил ее отца! Этот ужас подавил сознание Ариэль. Признание Брюса было таким прямым, таким ясным… Девушка просто застыла от его заявления. Даже гнев тонул в холоде его слов. Этот человек хуже животного! Он убивал ради удовольствия. Ариэль стало дурно.

Брюс потряс ее.

— Подожди терять сознание!

Он почти вопил, взгляд его был отсутствующим.

— Я сделал это, чтобы получить тебя. Я ни перед чем не остановлюсь. Тогда, и только тогда, я убью тебя.

— Нет, — прошептала Ариэль, не веря услышанному. Впрочем, она понимала, что это правда. Он собирается убить ее и Дилана. Она преодолела страх.

— Это твое, Ариэль.

Брюс держал перед ней ожерелье. Она медленно протянула руку и взяла его.

— Мне оно больше не нужно, — улыбнулся Брюс одним кончиком рта. — Я лучше сам убью тебя. Это доставит мне огромное удовольствие.

— Ариэль!..

Она услышала, как Дилан зовет ее, и обернулась, ища его глазами. Когда она повернулась снова, Брюса уже не было рядом. Если бы не резная птичка, которую Ариэль продолжала сжимать в руке, она могла бы подумать, что это был дурной сон.

— Ариэль! — Дилан появился прямо перед ней. — Ты обещала оставаться на месте. Ты меня напугала.

Она его напугала! Ей показалось это забавным, и она засмеялась.

Дилан тоже улыбнулся, но улыбка его была какой-то неуверенной и тотчас же пропала, когда ее смех стал странным, почти истерическим.

— Ты снова плохо себя чувствуешь?

Наконец Ариэль пришла в себя и ответила ему:

— Мы можем вернуться домой?

— Конечно.

Пока карета катилась в гостиницу, Ариэль хотелось плакать, но слез не было. Ей хотелось, чтобы все произошедшее с ней оказалось ужасным кошмаром. Но она понимала, что это не так. Она тихо сидела, погрузившись в свои мысли, ничего не говоря и не делая.

— Ты побледнела, — заметил Дилан. Выражение его лица побуждало Ариэль успокоить его, облегчить его тревогу.

— Я просто немного переутомилась, вот и все. — Она с трудом выдавила из себя эти слова. Ей страстно хотелось упасть в его объятия, попасть под защиту его рук и никогда не покидать их. Но этого она не сделала. Когда оцепенение стало проходить, возникло множество вопросов.

Ариэль понимала, что ей следует предупредить Дилана, но не могла найти подходящих слов. Она испугалась. Ее собственная жизнь мало заботила ее, но она страшилась за Маргарет и Генри. Если она расскажет Дилану, что будет с ними? Брюс где-то неподалеку, наблюдает, выжидает.

Брюс безумен. Она была глупа, когда решила, что сможет убежать от него. Из-за нее теперь все в опасности. Ее передернуло при воспоминании о сумасшедшем доме. Она снова ощущала себя взаперти. Не было никого, к кому она могла бы обратиться. Она была одна.

Когда они подъехали к гостинице, Дилан помог Ариэль выйти из кареты. Ариэль наблюдала за тем, как он хлопочет над ней, и его нежная забота трогала ее. Глядя на Дилана, она видела зрелого мужчину. Его силу и властность нельзя было отрицать. Он был во многом похож на животное. Его жизненная сила была чиста и первобытна. Но всю прошедшую неделю он показывал себя самым нежным из мужчин, его хлопоты и преданность поражали Ариэль.

— Я пришлю горничную приготовить тебе ванну. Ты сразу почувствуешь себя лучше.

Печальная улыбка тронула ее губы и сразу исчезла. Выражение лица Дилана изменилось, когда тот посмотрел на нее, и девушка поняла, что он сейчас спросит ее о чем-то.

— Что произошло на базаре? Она смотрела на него, ясно читая чувства, отражающиеся на его лице.

— Ничего, Дилан. Я просто не была готова для столь долгой прогулки.

Ариэль ненавидела лгать, но обнаружила, что лжет очень легко. Она не знала, как рассказать ему обо всем. Угрозы Брюса не забывались, постоянно напоминая ей о себе. Ее рука сжала деревянную птичку, острые края впились в руку. Эта боль была легче той, которую она причиняла себе своим молчанием.

Дилан повернулся с разочарованным видом и пошел из комнаты, не сказав того, что ему явно хотелось сказать.

Ариэль разжала ладонь и увидела кровь. Слезы капали на темно-красное пятно, смешиваясь с ним, равно как и бурлящие в ее душе чувства.

Она лгала ему! Дилан сорвал пиджак и швырнул его через комнату. Разве она не знает, что может ему доверять? Что довело ее до такого состояния? Ему было больно. В комнате стало душно, и Дилан ослабил воротник.

— Проклятье, — выругался он и тяжело вышел из комнаты.

Слыша, как хлопнула дверь, Ариэль поняла, что Дилан ушел. Она еще долго сидела, уставившись на дверь. В комнате потемнело, но девушка не двигалась с места. Слезы высохли, и больше их не было. В сердце Ариэль не осталось никаких чувств, в голове — никаких мыслей.

Она встала и подошла к туалетному столику. Лунный свет был достаточно ярок, и она увидела свое отражение в большом украшенном зеркале. Женщина, которая смотрела на нее, была незнакомой, кем-то, кого она не знала, женщиной, которая лгала.

Возможно, Брюс не станет мстить Дилану, если она сейчас придет к нему. Как только у нее возникла эта мысль, Ариэль сразу же осознала ее нелепость. Она вздохнула и бросила на пол резную игрушку. У нее больше нет сил лгать.

Поцелуй Дилана завораживал. Жар его губ согревал ее плоть. Она жаждала его нежных прикосновений, страстно желая ощутить тяжесть его длинного мускулистого тела. Она раскрыла свои объятия, зовя его к себе.

Он придвинулся ближе, она ощущала на своем лице его теплое дыхание. От его смеха было щекотно уху. Но вскоре смех превратился в зловещий звук, порочный и жестокий. Ариэль отпрянула и увидела перед собой не Дилана, а Брюса. Она закричала и попыталась отползти, но он схватил ее за шею. Его лицо стало превращаться в большой раскрытый рот. Он притянул ее к себе словно тряпичную куклу. И еще шире раскрыл рот.

— Нет, — снова закричала она. Он только громче рассмеялся.

— Нет!

Ариэль в страхе и ненависти наносила удары, борясь с человеком, превратившим ее жизнь в сплошной кошмар.

— Ариэль, остановись!

Но она продолжала бороться с еще большей силой.

Чьи-то руки прижали ее кулаки к бокам.

— Ариэль, пожалуйста! Это я, Дилан. — Она в страхе открыла глаза и увидела перед собой лицо Дилана.

— Все хорошо. — Он нежно отбросил волосы с ее лица. — Это был просто сон.

— Нет, — пробормотала она, — это не сон. — Дилан приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— Разве ты не понимаешь, что можешь доверять мне? Что ты не должна противостоять этому одна?

— Нет.

Это был честный ответ, именно тот, которого он ожидал.

— Что я должен сделать, чтобы оправдать твое доверие?

Ариэль прикусила нижнюю губу и серьезно обдумала его вопрос.

— Отвези меня домой, Дилан.

— Мы можем сесть на следующий корабль, идущий в Англию. Это я обещаю.

— Нет, Англия не мой дом. Я хочу домой — в Индию.

— Но у тебя нет дома в Индии, пока еще нет. Я поручил поверенному вернуть твое имение. Я хотел удивить тебя…

Она остановила его, приложив палец к его губам.

— Мой дом — джунгли. Я хочу туда. Мне надо быть там.

— Мы должны вернуться в Англию.

— Я не могу. — Ариэль захотелось плакать. — Ты не понимаешь? Я задыхаюсь в Англии. — Дилан все понимал.

— Если я отвезу тебя домой, сможешь ли ты повериться мне, рассказать, что вызывает страх, который я вижу в твоих глазах?

Она поколебалась, но потом согласно кивнула.

— Да. Только отвези меня домой, Дилан. — Дилан посмотрел на нее, страстное желание ясно читалось на его лице. Он сидел на краю постели, и Ариэль ощущала жар его тела. Она не смогла устоять перед искушением прикоснуться к его квадратному подбородку.

Дилан прикрыл глаза, когда ее пальцы пробежали по его щетинистому подбородку. Ариэль наклонилась вперед и прошептала:

— Как приятно чувствовать тебя, Дилан. — Дилан обхватил ее руками и притянул ближе, ища губами ее рот. Его язык обвел линию ее полной нижней губы, прежде чем вобрать ее в рот и ощутить ее сладость.

— Как я тосковал по тебе ночами! Умоляю тебя, не заставляй меня снова страдать. — Ариэль застенчиво улыбнулась.

— Я буду стараться, чтобы ты больше не страдал. — Пальцами она ласкала его поросшую волосами грудь, в глазах ее вспыхнул шаловливый огонь. Не стесняясь, она обвила его шею руками и потянула на себя.

— Больше никогда.

Она чувствовала, как изогнулись в улыбке губы Дилана. Она шутливо прикусила его нижнюю губу, после чего оттолкнула его.

— Тебе некуда бежать, — нежно пригрозил он.

— Я не собираюсь убегать. Больше никогда. — Дилан все понял. Только что они совершили гигантский скачок в своих отношениях. Он потянулся и дернул за атласную ленту у ворота ее ночной сорочки. Один рывок, и сорочка расстегнулась, открыв его взору ее пышную грудь.

Дрожь страсти пронзила его тело, но он понимал, что чувства его много глубже. Его сердце болело от ощущения той власти, которую Ариэль приобрела над ним. Однако это была не мучительная боль, а теплая и чудесная.

Он наклонился и поцеловал плавную линию ее плеча, затем длинную стройную шею. Он вдыхал ее жасминовый аромат. Тот же сладковатый запах был и у ее спутанных кудрей, водопадом рассыпавшихся по плечам. Он зажал прядь волос между пальцами и накрутил ее на кончик пальца.

Дилан терпеливо ждал, пока она поцелуями покрывала его ладонь и руку. Он притянул ее к себе и завладел ее губами. В душе его разгорался огонь, поглощая своей силой. Его поцелуй стал глубже, и Ариэль ответила ему тем же…

Ариэль тихо лежала в его руках. Голова ее уютно примостилась у него на груди. В ушах ее громко стучало его сердце. Этот звук действовал на нее успокаивающе. Чувство безопасности, которое он вызвал в ней, сохраняло в ее душе жар их любовных ласк. Она отказывалась думать о завтрашнем дне, о том, что он мог ей принести. Важны были только этот миг и то нежное чувство любви, которое она испытывала. Даже кошмар внезапного появления Брюса не омрачал ее настроения. В этот миг все было прекрасно.

Дилан ждал, когда Ариэль уснет, но по ее дыханию понимал, что она не спит.

Однако он ничего не говорил. Ему было так хорошо лежать, обнимая» ее. Он не хотел разрушать те непринужденные отношения, которые возникли между ними. Они давали то, что так было ему необходимо.

Ариэль любила всегда самозабвенно и свободно, естественно и раскованно, без притворства и жеманства. Дилан начинал понимать ее сущность, сущность той Ариэль, которую он почувствовал в первый раз, увидев выходящей из джунглей под дождем.

«В Англии я задыхаюсь».

Ее слова эхом отдавались у него в голове. Он впервые понял, что она хотела этим сказать. Англия едва не погасила ее внутренний огонь, едва не истребила те качества, которые делали ее самой собой.

Его руки крепче обняли ее, когда Дилан вдруг понял, чего он едва не лишился. Завтра же он распорядится приготовить все к отъезду в Каир. Ему надо отослать письмо Генри и Маргарет.

Но это будет завтра. Этой же ночью он хотел только обнимать Ариэль.

Глава ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Покинув Александрию, они быстро сменили роскошную благодатную зелень города на бесплодную пустыню. Полуденное солнце отражалось от бескрайних песков, раскинувшихся перед ними. Их маленький караван был просто точкой ландшафта, когда они продвигались к Каиру.

Путешествие их было волнительным, вызывавшим веселое нервное возбуждение переходом через пустыню верхом на верблюдах. Даже у Ариэль начало подниматься настроение. Чем дальше она оказывалась от Александрии и Брюса, тем беззаботнее себя чувствовала.

Пустыня была полной противоположностью джунглям, которые так любила Ариэль, но тем не менее и в ней было свое очарование. Сухой жар и пустынный ландшафт раскинулись перед ней, не давая ни малейшей надежды на облегчение, бросая вызов, на который откликнулась так долго дремавшая ее внутренняя сущность. Ариэль пробуждалась, словно цветочный бутон.

До нее доносилась легкая болтовня, равномерный топот верблюдов, изредка издающих пронзительные крики. Тепло и равномерное покачивание седла действовали на нее умиротворяюще, и она пребывала в расслабленном, полусонном состоянии.

Сначала точки на горизонте не вызывали тревоги, но когда они превратились в черные фигуры на лошадях, путешественники насторожились. Проводники уверяли путников, что теперь на караваны больше не нападают, даже свирепый бедуин не осмелится на подобный шаг, но Ариэль интуитивно чувствовала опасность.

Когда незнакомцы приблизились, их численность усилила ее беспокойство. Проводники же продолжали уверять ее в отсутствии опасности. Ариэль видела, как напрягся Дилан. В его глазах появился опасный блеск. Смуглолицые темноглазые арабы окружили их, и Ариэль почувствовала, как нарастает в ней неотступный страх.

Дилан подъехал поближе к Ариэль. Он остановил мужчину, который был впереди них, и сказал:

— Не будьте дураком.

Молодой мужчина не стал доставать револьвер из потайного кармана пиджака.

— Их вчетверо больше нас. Нам следует подумать о женщинах и детях. Не провоцируйте их.

Ариэль оглянулась и убедилась, что Дилан прав. Проводники пытались заговорить с налетчиками, но те на них просто не обращали внимания. Сначала пришельцы не применяли силу, они просто скакали между ними. Ариэль не понравилось то, что они постепенно расположились таким образом, что караван оказался полностью окружен. Один всадник медленно скакал между ними, словно выискивая что-то или кого-то. Наконец всех резко остановили. Начальник каравана попытался заговорить с одним из незнакомцев, но его оттолкнули, словно надоедливое насекомое. Ариэль увидела, что Дилан гневно сжал зубы. Его лицо стало мрачным и угрожающим, но он продолжал молчать.

Когда араб приблизился к ней, Ариэль почувствовала, как зашевелились волоски у нее на затылке. Черные глаза его испытующе заглянули в ее глаза, взгляд в глубине их был ей знаком. Араб пустил своего жеребца вперед, а следом повел верблюда Ариэль. Незнакомец потянулся к ней, и Ариэль услышала, как зарычал Дилан, бросаясь на ее защиту. Все бедуины тотчас же вытащили оружие — ружья и сабли.

Ариэль оглянулась и увидела, как Дилана окружают, не давая ему под угрозой применения оружия тронуться с места. Только глаза и напряженная челюсть выдавали его беспредельную ярость. Ее внимание вновь привлек мужчина, ехавший рядом с ней, когда тот потянулся к ее шляпе и в нетерпении сдернул ее вместе со шпильками.

Волосы Ариэль рассыпались по плечам и спине. Каштановые их пряди отражали солнечный свет, создавая видимость огня. Бедуин наклонился поближе и запустил руку в шелковистые волосы. Дилан рванулся вперед. Прежде чем он успел добраться до них, его схватили четверо всадников.

Ариэль попыталась спрыгнуть на землю, но рука в волосах напряглась, удерживая ее на месте. Увидев, как поднялся револьвер в руке незнакомца и нацелился в голову Дилана, она чуть не вырвала Волосы, бросившись к мужу. Сильные руки схватили ее за талию и перекинули с верблюда на лошадь. Они так сильно сжали ее, что она чуть не задохнулась.

— Пусти меня, — громко вскричала она, лягаясь и молотя кулаками своего захватчика.

Незнакомец жестоко дернул ее за голову так, чтобы его тяжелый взгляд проник в ее сознание.

— Успокойся, или он умрет.

Она замерла, боясь даже вздохнуть. Дилана также перебросили через лошадь, и прежде чем Ариэль уяснила, что происходит, незнакомцы пришпорили коней. Она выгнулась и увидела, что люди, с которыми они путешествовали до этого, становятся все меньше и меньше и вскоре совсем исчезли из виду.

Снова повернувшись к бедуину, она завопила:

— Куда вы везете нас? И почему?

Темные глаза взглянули на нее, и по морщинкам, появившимся вокруг глаз, она поняла, что незнакомец улыбается. Он ничего не сказал и только сильнее пришпорил коня.

Когда они остановились, въехав в лагерь, расположенный в оазисе, был уже вечер. Человек, захвативший Ариэль, спустил ее с лошади, но она не чувствовал ног и в изнеможении упала на землю. Бедуин спрыгнул рядом с ней и глянул на нее сверху. Его одежды развевались на ветру, придавая ему зловещий вид. Ей хотелось куда-нибудь спрятаться, но она не могла. Он подхватил ее на руки и внес в палатку, где небрежно бросил на гору подушек.

Ариэль не двигалась, пользуясь возможностью восстановить силы после долгой езды и изучить человека, возвышающегося над ней.

Она не видела, куда отвели Дилана, и даже не знала, все ли с ним в порядке. Рассудок ее отвергал даже возможность чего-то плохого.

Бедуин молчал. Вскоре появились четыре женщины. Он что-то сказал одной из них, и та поспешила к Ариэль. Очень нежно она заставила ее встать и увела в конец палатки. Отдернув занавеску, она жестом пригласила ее войти.

Ариэль не знала, следует ли ей подчиняться, и обернулась на бедуина. Две женщины снимали с него пыльную одежду. Ариэль быстро решилась и нашла прибежище за занавеской. Подошла еще одна женщина, и они начали раздевать ее.

Сопротивляясь, Ариэль била их по рукам, яростно мотала головой, чтобы выразить свое несогласие. Но женщины только улыбались и продолжали раздевать ее. Их четыре руки были проворнее ее двух, и Ариэль обнаружила, что ее одежда для верховой езды исчезла. Улыбки женщин перешли в хихиканье.

Вскоре были принесены большие кувшины с водой и, к великому неудовольствию Ариэль, ее вымыли с головы до пят, подобно тому, как мать купает ребенка. Стоя в большом медном тазу, Ариэль отплевывалась и кашляла от смущения. Женщины в последний раз обдали ее водой. Волосы упали ей на лицо, и она ничего не увидела. Ее вертели, как куклу, поднимали и опускали ей руки. Унижение закончилось, когда ее досуха вытерли.

Освободив руки, Ариэль отбросила с глаз тяжелые пряди мокрых волос. Ее взгляд встретился со взглядом бедуина. В его глазах отражалось удовольствие. В ее же глазах отражалась тревога.

Рывком, освободившись от рук женщин, Ариэль схватила первое, что попалось ей под руку — пустой кувшин. С гневным воплем она запустила им в бедуина, но тот проворно увернулся. Кувшин разбился, не задев бедуина. Это еще больше разозлило Ариэль.

Униженная, она повернулась к нему спиной, чтобы скрыть не только свою наготу, но и слезы стыда. Она не хотела доставлять ему удовольствие своими слезами. Осматривая комнату в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться, Ариэль не заметила, как бедуин подошел ближе.

Шелк скользнул по ее руке, и она оглянулась, полагая, что это одна из женщин. Но это был высокий араб, подавляющий ее своим ростом. Ариэль выхватила у него из рук платье и отступила, чтобы надеть его.

— Ты самая красивая.

— Ты самый надоедливый. — Она удивилась, что он говорил по-английски, но гнев ее пересилил любопытство.

От его смеха она вздрогнула. — Из-за страха перед этим человеком от нее ускользнула глубокая теплота его смеха.

— Надоедливый, — повторил он, все еще посмеиваясь. — Никто еще не называл меня надоедливым.

— Ну, так ты такой. — Ариэль обратилась к вопросу, мучившему ее с момента их пленения. — Где мой муж?

— Твой муж?

— Да. Человек, которого ты стукнул по голове.

— Да, он очень защищал тебя. Его пришлось успокоить.

Ариэль прикусила губу, стараясь быть, терпеливой.

— Пожалуйста… Он плохо выглядел.

— Ты любишь этого человека? — Она ждала не этого вопроса, но сразу же ответила:

— Да, очень сильно.

— А если он умрет?

— Я… — Ариэль пришлось проглотить душивший ее комок в горле. Сердце ее тяжело и быстро билось в груди. — Я не знаю. Он — моя жизнь.

Ее ответ не понравился бедуину. Он помрачнел.

— Он жив, но надолго ли, я не знаю.

— Я должна пойти к нему, — совершенно просто сказала Ариэль и затаила дыхание.

— Ты ему не нужна.

— Но ты же сказал, что он, может быть, уже мертв. — Ариэль чуть не плакала.

— Нет, я только спросил, что, если он умрет. Шишка на голове причиняет ему легкую боль, не более.

Ариэль растерялась.

— Что ты хочешь этим сказать? Объясни. — В ее тоне смешались гнев и нетерпение. Незнакомец приподнял брови, пристально рассматривая ее.

— Я никому не объясняю свои слова. Особенно женщине.

— Ты невыносимый зануда. Разреши тогда мне кое-что объяснить тебе. Я не собираюсь оставаться здесь, и я не собираюсь дать тебе уйти безнаказанным. — Ариэль сделала паузу, после которой добавила: — Что бы ты ни сделал.

Его взгляд снова стал веселым.

— Ты вольна идти, куда захочешь, малышка. Сомневаюсь, что ты протянешь в пустыне более двух дней. Ты завянешь, как цветок в жару.

— Мы с Диланом сумеем справиться, — похвасталась она, понимая, что бедуин прав в своих предположениях.

Подняв палец, он покачал им перед ее носом.

— Нет, нет. Я не говорил, что он волен уйти. Это было совсем не то, что ей хотелось услышать.

— А почему «нет»? Ты хочешь взять за него выкуп? Поэтому вы похитили нас?

— Конечно нет, — возразил он, оскорбленный подобным предположением. — Я собираюсь убить его.

Ариэль пришла в ужас. Он чуть ли не гордился тем, что его намерения выше похищения в целях получения выкупа, тем, что убить человека для него более достойное дело. Растерянность вместе со страхом создали у Ариэль причудливое ощущение. Ей захотелось вдруг смеяться.

— А что ты собираешься сделать со мной? — почти небрежно спросила она.

Высокий мужчина задумался, внимательно следя за ней своими черными глазами.

— Я собирался продать тебя. Есть человек, который заплатил бы любую цену, чтобы получить тебя.

Это не удивило Ариэль, так как она с самого начала предполагала. Что все это было подстроено Брюсом.

— Но ты мне понравилась. У тебя сильный дух. Думаю, что оставлю тебя здесь.

— Оставишь меня? — повторила она, находя ситуацию, а также то, что говорил этот человек, невероятным. Словно кто-то другой ходил и разговаривал, разыгрывая перед ней весь этот фарс.

— Да, — повторил он будничным тоном, — я сделаю тебя своей женой.

На этот раз Ариэль все-таки рассмеялась. Это, должно быть, шутка, плохая шутка.

— Твоей женой! — Казалось, она не в состоянии ничего произнести, а только насмешливо повторить его нелепые слова.

Он согласно кивнул, широко и с гордостью улыбаясь.

— Моей четвертой.

Ариэль уже не смеялась, а выла от смеха, чуть не свалившись на пол с высоких подушек. Его взгляд померк при этом взрыве веселья.

— Не вижу ничего смешного. — По щекам Ариэль катились слезы. Она попыталась прекратить смех.

— Ты шутишь, да?

По серьезному выражению его лица Ариэль поняла, что это не шутка. Она подавила все плохие чувства и постаралась собраться с мыслями.

— Я не могу выйти за тебя… — Ариэль замолкла, не зная его имени. — Шейх. Она в волнении подняла руки.

— Хотя я польщена, что ты рассматривал подобную возможность.

Она решила больше не обижать этого человека.

— И к тому же я уже замужем. Я не могу принять твоего великодушного предложения.

— Но я собираюсь убить твоего мужа. Тебе недолго осталось быть замужем за ним.

Какое-то время Ариэль просто пристально смотрела на него, пытаясь мыслить разумно.

— Тогда при первой же возможности я воткну нож в твое холодное бесчувственное сердце.

Никогда ещё не говорила она так спокойно и так откровенно.

— Ты бы скоро забыла его, — сказал шейх с самонадеянным огоньком в глазах.

— Никогда, — прошептала Ариэль. Это тихое слово прозвучало так, что взгляд бедуина изменился. — Я обещаю тебе, что никогда не забуду, как ты хладнокровно убил человека, которого я люблю всем сердцем и душой.

— Ты не думаешь, что говоришь. — Она храбро подошла к нему, не обращая внимания на его внушительный рост и физическую силу.

— Желаешь рискнуть, шейх?

— Соблазнительно умереть за такой лакомый кусочек. — Он потрепал ее по щеке. — Но я терпеливый человек. Мы подождем и посмотрим.

Подождем и посмотрим. Ариэль не была уверена, что это значит, но эти слова звучали лучше, чем предыдущие. Но мучительный страх все-таки заставил ее спросить:

— А мой муж?

Темные глаза внимательно наблюдали за ней, возможно ожидая, что она отвернется от их испытующего взгляда. Но она не отвернулась.

— О нем позаботятся. Ты останешься здесь как мой гость.

— Я бы предпочла…

Он резким жестом оборвал ее. Взгляд его стал тяжелым.

— Ты останешься здесь как мой гость. Если ты решишь иначе, это не пойдет на пользу твоему мужу.

Ей это было совершенно ясно. Ариэль ничего больше не сказала. Казалось, шейх остался доволен разговором.

— Ты очень мудрая женщина, — сказал он и вышел из палатки, оставив ее стоять одну в этих незнакомых роскошных покоях.

Внезапно Ариэль почувствовала страшную усталость. В этот миг ей не хотелось ничего, только отдохнуть. Небольшой отдых поможет ей ясно обдумать сложившуюся ситуацию. Найдя гору пышных подушек, она свернулась клубочком и через минуту уже крепко спала.

Когда Ариэль проснулась, было светло. Ей потребовалось несколько минут, чтобы стряхнуть с себя остатки сна и понять, где она находится. В отчаянии, простонав, она уткнулась лицом в бархатную подушку.

Кто-то дернул ее за волосы, и Ариэль испуганно повернулась, ударяя по рукам, которые потревожили ее. Над ней стояли две женщины, третья держалась чуть поодаль.

Они хихикали и переглядывались, когда та, что посмелее, снова потянула Ариэль за волосы. Под покрывалами были видны только глаза женщин, но Ариэль поняла, что те улыбаются.

Одна из женщин заговорила со стоящей чуть поодаль, и та кивнула.

— Они очарованы цветом твоих волос. И тем, что ты без чадры.

Ариэль встала и попыталась собраться с мыслями.

— Ты тоже говоришь по-английски? Я удивлена.

Старшая из женщин показала жестом, чтобы ей уступили дорогу, и, шагнув вперед, оценивающе осмотрела Ариэль.

— Мой муж учился в одном из ваших университетов, в Англии, и научил меня английскому.

— Шейх твой муж?

— Конечно, — ответила женщина с тем же высокомерием, которое было присуще ее мужу. — Я Сари, первая жена Абдула Хакима. Это Лейла, вторая жена, и Табина, третья жена Абдула.

— Я Ариэль Лок… — Ариэль поправилась: — Кристиансон.

— Ты жена человека, которого мой муж привез прошлой ночью? — спросила Сари.

— Да, — кивнула Ариэль и спросила: — Он… Страх не позволил ей закончить вопрос.

— С ним все в порядке, — сказала Сари, успокаивая волнение, ясно читавшееся на лице Ариэль.

— Ты бы не отвела меня к нему? — Ариэль понимала, что сильно рискует, обращаясь с подобной просьбой, но не смогла сдержаться.

Черные глаза Сари заглянули в ее глаза, и Ариэль прочитала в них неприязнь. Разочарование затопило ее прежде, чем бедуинка ответила.

— Я отведу тебя к нему.

Ариэль не смогла скрыть удивления.

— Благодарю тебя, Сари. — Холодный взгляд остановил Ариэль.

— Не надо благодарить меня. У меня свои причины помогать тебе.

— Достаточно честно, — сказала Ариэль, волнуясь при мысли, что она увидит Дилана. Без лишних слов она последовала за Сари в другую часть большой палатки.

Сари протянула ей плащ с капюшоном.

— Надень это, и спрячь хорошенько волосы и лицо.

Ариэль сделала, как ей было сказано, тщательно запихнув все волосы под капюшон и закрыв чадрой лицо. Сари вышла из палатки, и Ариэль последовала за ней. Они быстро шли через лагерь, избегая, насколько это было возможно, встречаться с людьми. Сари остановилась за палаткой, внимательно огляделась, прежде чем открыть для Ариэль вход. Ариэль проскользнула внутрь.

В палатке было темно, снаружи не проникал свет. Глаза Ариэль долго привыкали к темноте. Она оглядывалась, но не находила Дилана.

— Дилан, — громким шепотом позвала она.

— Ариэль!

Сердце ее встрепенулось. Она повернулась на голос Дилана:

— Где ты?

— Здесь.

Ариэль прошла дальше в палатку и наконец увидела его. Руки и ноги Дилана были привязаны к уздечке, наброшенной на шею. От удивления она остановилась.

— С тобой все в порядке, Ариэль? — Она расслышала муку в его голосе и поняла смысл его вопроса.

— Мне не причинили вреда, Дилан. Как ты?

Они так сильно ударили тебя. Я ужасно испугалась.

— Немного болит голова, а так все хорошо. — Слезы жгли ей глаза, когда она смотрела на мужа, связанного, словно животное. Она не могла сделать и шагу, все ее опасения обрушились на нее, начисто лишив сил. Обрывки воспоминаний о сумасшедшем доме и тигре в зоопарке спутали ее мысли.

— Ариэль…

Голос Дилана пробился сквозь окружившую ее стену страха. Необходимость помочь мужу заставила Ариэль подойти к нему. Она накрыла его руку своей, сжав своими пальчиками его сильные пальцы.

— Что будем делать?

Его голос был спокойным и уверенным.

— Мы выберемся отсюда, я обещаю. Его слова напугали ее.

— Не делай глупости, Дилан. Абдул Хаким убьет тебя.

Он изменился в лице.

— Абдул Хаким?

— Да, шейх.

— Шейх?

Ариэль почувствовала, как он напрягся, и продолжила:

— Меня привела к тебе Сари, его первая жена. Дилан, пожалуйста, не делай ничего второпях.

— Что случилось, Ариэль? Ты чего-то не договариваешь.

— Мы должны уходить.

Ариэль обернулась и увидела неясный силуэт Сари у входа в палатку. Ариэль снова повернулась к Дилану.

— Я приду, как только смогу.

— С тобой будет все хорошо?

И снова она поняла скрытый смысл его слов.

— Не волнуйся обо мне. Думай о себе. — Она встала на цыпочки и прижалась губами к его рту. — Обещай мне, что будешь хорошо вести себя.

— Я не дам тебе такого обещания, Ариэль.

— Тогда я не уйду, — возразила Ариэль.

— Ты уйдешь. — В его голосе послышалась сталь, и он оттолкнул Ариэль от себя. — Иди. — Сари потянула ее за руку. Дилан отвернулся.

— Мы должны идти, — повторила Сари, почти вытаскивая Ариэль из палатки.

— Пожалуйста, — молила Ариэль, вцепившись в руку Сари. — Я должна пойти к нему.

Сари остановилась и посмотрела на Ариэль.

— Ты должна оставить его одного. Женщина ни во что не должна вмешиваться. — Гнев Ариэль рассеял страх.

— А если я не вмешаюсь, Дилан попытается убежать. Тогда у твоего мужа будет причина убить его. И он сделает меня своей четвертой женой, а меня не приводит в особый восторг эта мысль.

По глазам Сари Ариэль поняла, что та не знала о планах мужа.

— Тебе сказал это Абдул?

— Да.

Сари все еще сомневалась.

— Абдул не стал бы брать тебя в жены. — Сари пошла дальше. — Он мог бы взять тебя так, не делая своей женой.

Ариэль схватила ее и остановила, повернув к себе.

— Только через его труп!

Постепенно до Сари дошел смысл ее слов.

— Ты бы причинила Абдулу вред?

— Я не собираюсь позволять ему овладеть мной или жениться на мне.

— И что же ты будешь делать? — С вопросом Сари исчезла ярость Ариэль, оставив в ее душе только ощущение безнадежности и растерянности.

— Я не знаю, — тихо призналась она, взяв ее за руку. Сари отвела ее обратно в их палатку. Ариэль не заметила огня, вспыхнувшего в глазах первой жены шейха. Ее одолевали другие заботы.

— Ты должна поесть, — приказала Сари, предлагая ей лакомства и поднося соблазнительные кусочки ко рту.

Ариэль покачала головой. Еда, которую она съедала, камнем ложилась у нее в желудке. Она отвергла уговоры Сари.

— Сари, жена моя, наша гостья не выглядит счастливой.

Сари обернулась к мужу, стоявшему перед ними, и покорно опустила глаза.

— Она волнуется о своем муже.

— Я не хочу, чтобы она похудела, — произнес он, его глаза открыто восхищались ею. — Ты должна лучше стараться. Сари.

Сари опустила глаза. От возмущения Ариэль выкрикнула:

— Я сама могу позаботиться о себе! Нечего хлопотать надо мной.

Глаза Сари округлились от ужаса, вызванного тем, что Ариэль таким тоном заговорила с Абдулом Хакимом, но ее испуг быстро прошел, когда Абдул просто рассмеялся.

— Ты не похожа на других англичанок. — Его улыбка стала еще шире. — У тебя язычок поострее, чем у большинства. И больше огня в глазах. — Ариэль отвернулась, игнорируя его слова. И снова смех Абдула Хакима заполнил палатку. Все, кто наблюдал за этой сценой, в конце концов, присоединились к нему, но смелая выходка Ариэль создала ощутимую напряженность. Шейх вернулся да свое место среди мужчин, и его шутки не были понятны Ариэль, когда он начал говорить по-арабски. После того как все утомились от еды, были принесены напитки. Следом вошли танцовщицы.

Ариэль помимо воли обратила свое внимание на танцовщиц — ее взгляд привлекли их яркие одежды. Все опьяняло: яркие краски одежд и убранства, громкая странная музыка, еда, напитки. Даже, в шейхе было какое-то своеобразное очарование.

Ариэль посмотрела на Сари и спросила себя, как она выглядит без чадры. Судя по ее глазам, женщина была прекрасна, так же как и Лейла с Табиной. Было очевидно, что положение первой жены дает ей высшую власть в доме, от которой она получает удовольствие.

Ариэль попыталась представить себя в чадре, покорной, всегда держащейся чуть поодаль, женой под номером четыре.

Никогда в жизни!

Когда ушли танцовщицы, Абдул хлопнул в ладоши, призывая всех к молчанию, и позвал Йену. В комнате сразу стало тихо. Все застыли в ожидании.

Вход в палатку открылся, и вошла старуха с белоснежными волосами и морщинистым от старости лицом. Она опиралась на палку. Казалось, что ее пригибают к земле своим весом многочисленные драгоценные цепи. Звон серебра, золота и бронзы наполнил комнату.

Абдул почтительно смотрел на нее, терпеливо наблюдая за ее медленными шагами. Ариэль овладело любопытство, и она шепнула Сари:

— Кто это?

— Провидица.

— Провидица?

Сари взглянула на Ариэль.

— Она видит будущее.

По позвоночнику Ариэль пробежал холодок. В этот самый миг старая бедуинка остановилась и повернулась к ней. Она что-то произнесла, и Сари тронула Ариэль за рукав.

— Она просит, чтобы ты вышла вперед. Она не может разглядеть тебя в полумраке.

Ариэль предпочла бы остаться среди прочих женщин, но все же она сделала то, о чем ее попросили. Все чувствовали ее присутствие за обедом, но сейчас впервые она была на свету.

Все внимательно наблюдали за ней, но особенно внимателен был Абдул. Свет от очага плясал на каштановых прядях Ариэль, свободно рассыпавшихся по спине. От жара огня у нее разрумянились щеки. Атласное платье облегало ее бедра, возбуждая в шейхе жар желания.

Старуха напряженно изучала Ариэль. Скрюченные узловатые ее пальцы коснулись щеки девушки, приподняли непокорный локон. Затем старуха отвернулась и пошла к Абдулу, жестом приказав Ариэль следовать за ней.

Йене понадобилось время, чтобы усесться. Старые ее кости неохотно подчинялись своей хозяйке. Она похлопала ладонью по пышной подушке рядом с собой, и Ариэль села на нее. Незаметно приблизилась Сари и присела рядом. Сари не могла разобрать, что бормочет провидица, но смысл ее действий казался ей понятным.

Мрачные глаза наблюдали за ней. Ариэль было неуютно под взглядом Абдула. Наконец, когда речь провидицы достигла пика, он отвернулся.

Йена разбросала древние камни по полу. Провидение заставляло их падать в определенном порядке, который открывал старухе будущее.

— Что говорят сегодня твои камни? Сари тихо переводила.

— Камни мудры, — ответила Йена, поднимая глаза на Абдулу.

Абдула кивнул. Все согласились.

— Сегодня они многое рассказывают мне. — Она обратила слезящиеся карие глаза на Ариэль. — Они многое рассказывают о красавице, которую ты захватил.

— И что тебе рассказывают камни? — Интерес Абдула проявился, когда он наклонился вперед, чтобы лучше слышать ее слова.

Иена снова посмотрела на свои камни.

— Ее душа принадлежит другому. — Лицо Абдула помрачнело.

— Ее мужу?

Серебряная голова покачнулась в ответ.

— Нет, Абдул Хаким. Ее сердце принадлежит человеку, которого ты держишь в плену. Ее душа принадлежит зверю.

Абдул фыркнул, потом заметил:

— Старуха, я думаю, что с годами твой разум угас.

— Фу! — оскорблено пронзительно крикнула Йена. — Я вижу то, что вижу. Ты прибегаешь ко мне за мудростью, но когда не понимаешь ее, то заявляешь, что я слишком стара.

— Что еще ты видишь? — Абдул сжал челюсти от досады. Его терпению приходил конец.

Иена поджала губы. Отсутствие зубов делало их похожими на высушенные фрукты. Ее глаза сузились, и она долго смотрела на Абдула, прежде чем заговорить.

— Белый конь победит на скачках. Он выиграет. — Эти слова оживили Абдула, его гнев растворился в возбуждении.

— Ты уверена?

Поджатые губы выражали убежденность.

— Я вижу то, что вижу.

Глава ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

— Тебе не нравится мой дом?

Вопрос Абдула заставил Ариэль обратить свой взгляд на него. Затуманенное золото ее глаз вызвало в нем шквал эмоций.

— Он очень красив.

— Скажи мне, Ариэль, что вызвало бы улыбку на твоих устах.

— Ты знаешь ответ, шейх.

— Да, но этого я не могу сделать.

Глаза, на которые шейх так любил смотреть, отвернулись, и он тотчас же почувствовал разочарование.

Легкий ветерок, пробежавший по вершинам гигантских пальм, донес до них звук звериного рыка. Ариэль остановилась, прислушалась — еще один рык пронзил ее душу.

Не спрашивая Абдула, она направилась в ту часть лагеря, откуда доносились эти звуки. Ее шаг все ускорялся, пока, наконец, не превратился в бег.

На краю деревни она обнаружила двух испуганных леопардов, мечущихся в крошечных клетках. Закутанный в черное бедуин тыкал палкой между прутьями, зло, ударяя их по спинам.

Один из леопардов пронзительно кричал, другой гневно рычал.

— Нет! — завопила Ариэль. Бедуин мельком взглянул на нее и отвернулся к животным, продолжая бить рычащую кошку.

Прежде чем шейх успел остановить ее, Ариэль, не раздумывая, подбежала к бедуину, и схватила такую же, как у него, палку и обрушила ее на его спину. Это заставило бедуина обратить на нее внимание.

— Ты, жалкое подобие человека, оставь их в покое!

Ариэль потеряла власть над своими действиями. Она снова ударила его, направив конец палки прямо в его плечо.

— Каково это, а?

С быстротой змеи она снова и снова наносила удары.

Сначала бедуин был ошеломлен, потом пришел в ярость. Он что-то прокричал ей, стараясь ухватиться за свободный конец палки, которой она его била.

— Ариэль!

Она отступила, отнюдь не побежденная.

— Чем он занимается?

— Он ухаживает за моими кошками. Ты не имеешь права вмешиваться.

Абдул твердо произнес эти слова, в которых ясно прозвучало предупреждение, которое Ариэль предпочла игнорировать. Даже когда вокруг собрался народ, она не отступила.

— Он не имеет права так относиться к ним. — Найденное ею оружие нанесло удар прямо по голове бедуина.

— Спроси его, нравится ли это ему? Я могу заверить тебя, что кошкам не нравится.

На миг она отвлеклась, и бедуин вцепился в ее палку, резко выдернув ее из рук Ариэль. В два шага он оказался рядом с ней, схватил ее за волосы и намотал на руку.

Ариэль отреагировала также грубо, ударив его ногой в пах. Человек издал сдавленный вопль и медленно опустился на колени. Она с отвращением опрокинула его ногой в пыль.

Обернувшись к шейху, Ариэль вся кипела от ярости.

— Зачем они тебе? — Внезапно гнев ее ушел, осталась одна только боль. — Они предназначены жить свободными.

Ариэль смотрела на него разочарованными глазами.

— Это подарок.

— Тогда тебе следовало относиться к ним, как к подарку. Он соображает, что делает?

Абдул спросил о чем-то бедуина и потом ответил Ариэль.

— Он ухаживает за ними. — Шейх указал на щеку бедуина. — Они вцепились когтями в него, и он успокаивал их.

Гнев вернулся к Ариэль.

— Этот человек, должно быть, слабоумный, если полагает, что битьем можно их успокоить.

Абдул вскинул брови, и Ариэль поняла, что она вновь позабавила его.

— А как надо правильно, малышка? — Его отношение вызвало у нее еще большее раздражение.

— Немного любви действует гораздо сильнее, чем много ненависти.

— Почему бы тебе не продемонстрировать нам это?

В его глазах и словах был вызов, устоять перед которым Ариэль не смогла. Она посмотрела на леопардов — те были еще слишком сильно возбуждены. Без страха она подошла к клетке.

Голос ее был, тих и ласков, в нем не было и следа гнева, который она только что испытала. Она медленно приблизилась к дверце, потом отодвинула засов. Абдул сделал шаг к ней.

— Не вмешивайся, шейх. Это только больше напугает их.

— Я бы не хотел, чтобы ты пошла на столь неразумное дело. Я просто пошутил.

— Твои шутки не забавны. — Ариэль зашла в клетку — кошки, шипя, отступили назад.

— Ариэль, прости меня.

Ариэль удивленно посмотрела на него, понимая, что он не был человеком, которому легко приносить извинения, даже если он не прав. Возникло и сразу же исчезло ощущение небольшой победы. Она захлопнула за собой дверцу и села на пол клетки.

— Ты сошла с ума, — прошептал Абдул. Ариэль протянула руку к кошкам, голосом привлекая их внимание. Шипение прекратилось. Один из леопардов с любопытством обнюхал ее протянутую руку. Вскоре уже она ласкала двух кошек, рычание и шипение сменилось довольным урчанием.

— Ее душа принадлежит зверю. Большой кошке.

Абдул опустил глаза на сгорбленную фигуру провидицы, появившейся неизвестно откуда.

— Кошке?

— Да. Но с полосами, а не с пятнами.

Его взгляд вернулся к Ариэль, которая спокойно сидела с дикими зверями, и Абдул поверил старухе. Когда он снова посмотрел вниз. Йены уже не было.

— Ариэль.

Ариэль отвернулась, не желая, чтобы ее тревожили. Ей все еще не хотелось пробуждаться от сна, в котором она была вместе с Кала Ба.

На этот раз Сари была более настойчива, и Ариэль проснулась.

— Что случилось. Сари? С Диланом все в порядке?

— С ним все хорошо. Тебя желает видеть Иена.

— Йена? — растерялась Ариэль, еще не полностью отойдя от сна. — Я встречусь с ней завтра.

— Не завтра. Сегодня, — настойчиво теребя ее, сказала Сари.

— Хорошо, — сдалась Ариэль, натягивая платье.

Они шли в полной темноте. На небе не было луны, только иногда поблескивали звезды, подчеркивающие черноту неба.

Сари остановилась у палатки и нырнула внутрь. Ариэль последовала за ней. Внутри было темно: огонь, горящий в центре палатки, давал совсем немного света. Старая предсказательница сидела у костра, уставившись на языки пламени. Сари жестом показала, чтобы Ариэль села напротив нее, а затем села сама.

Они долго сидели, ничего не говоря. Наконец Ариэль нарушила молчание.

— В чем дело?

— Не знаю, — тихо ответила Сари.

— Тогда, пожалуйста, спроси ее.

Сари выполнила ее просьбу. Старуха посмотрела на Ариэль и улыбнулась. Улыбка, обнажившая остатки зубов, хотя и не была красива, но все же вызвала у Ариэль ответную улыбку.

— Что она хочет?

Йена начала быстро говорить, горячо при этом жестикулируя.

— Она говорит, что увидела многое в камнях, очень многое.

Сари переводила по мере того, как провидица говорила.

— Великий Белый победит на скачках, но скакать будет не Абдул Хаким.

Это побудило Сари задать свой вопрос:

— Если не Абдул Хаким, то кто? — Йена ответила, но Сари колебалась и не переводила Ариэль.

— Что она сказала?

— Она сказала… — начала Сари, затем остановилась и снова повторила свой вопрос. Ариэль потянула ее к себе.

— Сари! — настойчиво потребовала она.

— Она сказала, что на скачках победишь ты.

— Это безумие!

— Она это видит.

— Отлично. — Ариэль не хотела обижать старуху. — Что насчет лошади? Где она?

— Это дикий конь, прекрасный белый конь. Абдул много лет пытается поймать его, но животное хитрое и уходит из всех ловушек.

— Тогда что заставляет Йену думать, будто я поскачу на нем?

Сари передала вопрос Йене, и та заговорила, подчеркивая свою речь жестами.

Сари кивнула и объяснила:

— Эти скачки проводятся раз в два года. Они очень важны для моего народа. Человек, который побеждает, приобретает громадное богатство, так как получает всех лошадей, участвующих в скачках. С таким состоянием его власть огромна.

Ариэль все еще чувствовала растерянность. — Давай предположим, что я смогу найти этого коня, может быть, даже поскачу на нем. Если все пойдет хорошо, и я одержу победу, что тогда?

— У тебя будет возможность торговаться.

Бесхитростное заявление Сари попало в цель.

— Твой муж отдал бы наши жизни в обмен на лошадей?

Сари кивнула.

— Он питает огромную страсть к лошадям. Возможно, даже большую, чем к тебе. Многое прояснялось.

— Ты сильно любишь его, да?

— Так же, как ты любишь своего мужа, — кивнула Сари.

Однако что-то ускользало от понимания Ариэль.

— Почему ты помогаешь мне? Ты многим рискуешь.

— Я не хочу, чтобы Абдул взял тебя в жены.

— Но у Абдула три жены. Ты, кажется, не возражаешь против Лейлы и Табины. Так почему для тебя так важно появление четвертой жены?

До Ариэль донесся тихий вздох.

— Не потому, что я не могу смириться с решением Абдула взять еще одну жену — это наш обычай. Это ты никогда не примиришься с наличием остальных жен, и я боюсь, что страстная влюбленность Абдула удержит его вдали от моей постели и оставит меня без детей.

Будучи спокойной и безропотной. Сари обладала немалой мудростью.

— Итак, я должна делать все, что смогу, чтобы этого не произошло.

Кожаный ремешок, связывавший запястье Дилана, лопнул — его настойчивость и терпение были вознаграждены, когда он освободил руки. Осторожно сняв с шеи узду, он гневно отбросил ее.

Палатка, в которой его держали, была темной, свет не проникал в нее даже днем. За временем Дилан мог следить лишь по доносившимся снаружи звукам. Вечером, когда кочевники наслаждались трапезой, лагерь оживал — они ели, пили и танцевали. Потом все затихало, так как они ложились спать. Именно тогда Дилан трудился над кожей ремешка, медленно стирая ее о деревянный шест.

Чувство победы бушевало в нем, когда он смог, наконец, встать и подойти к выходу из палатки. Ноги его сводило, голова сильно болела, но он не обращал внимания на боль. Гнев побуждал его действовать и придавал ему силы.

Он откинул полог и осмотрел лагерь. Его единственный страж сидел неподалеку, расслабившись и явно не заботясь о своем подопечном. Дилан бесшумно подкрался к бедуину. Как раз когда тот поднял глаза, он одним, точно направленным ударом лишил его сознания, после чего двинулся дальше. Он должен был найти Ариэль.

Огонь приковывал внимание Ариэль, но возбужденное вышагивание Абдула отвлекало ее. Она чувствовала такое же нетерпение, но не желала его выдавать.

— Старуха чересчур стара. Ее мысли путаются. Скачки через три дня. Если бы я сумел поймать его сейчас, то все равно не смог бы усмирить за это время.

Стало обычаем то, что Абдул со своими женами приходил к Ариэль каждый вечер. При этом разговор велся только между ней и шейхом. Возможно, ее английское образование побуждало его делиться мыслями с ней, а не со своими арабскими женами. И каждый раз Ариэль чувствовала боль, которую испытывала при этом Сари.

— Почему этот конь так важен? У тебя много быстрых арабских скакунов. Ты можешь победить и без Великого Белого.

Абдул воздел руки к небу.

— Вах! Ты — женщина. Как ты можешь понять это?

Ариэль вспыхнула, но сдержалась.

— Я женщина, которая многое понимает. И возможно, то, что я вижу и понимаю, не кажется мне привлекательным.

Черные глаза испытующе посмотрели на нее.

— Что же ты видишь? — спросил Абдул. — Что ты понимаешь?

— Тебе, как большинству мужчин, хочется иметь то, что ты не можешь получить. Конь дикий и свободный, потому ты хочешь укротить и запереть его.

— А тебе это не нравится?

— Нет.

Взгляд Абдула не изменился, в темной глубине его глаз пылала страсть.

— А ты, Ариэль, дикая и свободная? Поэтому ты борешься со мной? — Ей стало жарко.

— У меня есть муж. Мне не нужен никто другой.

— А в его объятиях ты тоже ведешь себя как дикая кошка?

— Это не твое дело. — Абдул повернулся к Сари.

— Разве вам не пора укладываться спать? — Без возражений и колебаний Сари поднялась и жестом приказала остальным женам следовать за ней. Она не могла встретиться глазами с Ариэль, от стыда держа их опущенными.

Ариэль попыталась уйти вместе со всеми, однако Абдул остановил ее, преградив рукой дорогу. Ей стало страшно, но она скрыла свой страх за твердой решительностью.

Когда исчезла последняя из женщин, Абдул поднял ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в глаза.

— Ты такая прекрасная. Мне тяжело держаться от тебя на расстоянии.

— И с чего это ты стал вдруг таким джентльменом? Это как-то не вяжется с твоим характером.

У Ариэль мелькнула мысль, что она сошла с ума, говоря подобные вещи. Тем не менее, она не собиралась брать свои слова обратно.

Абдул был удивлен ее прямотой.

— Ты говоришь правду. Если бы на твоем месте была любая другая женщина, я вел бы себя с нею по-своему, независимо от того, хотелось бы ей этого или нет.

— Тогда почему?

— Ты обещала воткнуть нож в мое хладнокровное сердце, помнишь?

— А больше никто и никогда не угрожал сделать то же самое? — Вопрос этот был задан тоном, по которому Абдул понял, что Ариэль не поверит ему, если он будет отрицать.

— Многие говорили так же, — честно признал он.

Сомнения оставались, и Ариэль продолжила тему.

— Тогда почему для тебя имеет значение моя угроза?

Абдул отступил, чувствуя неловкость от ее любопытных вопросов.

— По какой-то причине я поверил тебе. Я поверил, что, если убью твоего мужа и сделаю тебя своей, ты не забудешь этого. Я поверил, что ты убьешь меня за попрание твоей любви к нему. — Угрюмые глаза посмотрели на Ариэль. — А теперь я еще лучше знаю тебя. Я верю тебе еще больше.

— Тогда почему мы здесь? Почему ты не отпустил нас?

Он погрустнел, в глазах его появилась некая сентиментальность.

— Я не могу заставить себя отпустить тебя. Кроме того, я не могу позволить, чтобы все закончилось именно так. Моя слабость навлекла бы бесчестье на мой дом.

Ариэль собралась, было ответить, но тут в палатку ворвался один из людей Абдула. Почтительно склонив голову и спину, он дождался разрешения шейха заговорить. Его слова ничего не значили для Ариэль, но настойчивость, с которой они были произнесены, встревожила ее. Она услышала шум в лагере, крики мужчин и беготню. Абдул повернулся к Ариэль. Взгляд его был мрачен.

— Я должен покинуть твое очаровательное общество. Я вскоре вернусь.

Он поклонился и вышел.

Ариэль почувствовала неладное и последовала за ним. Раздался чей-то крик, и все побежали к центру лагеря. Толпа двигалась к Абдулу. Отовсюду раздавались враждебные и неприятные крики. Тревожное предчувствие переросло в страх.

Ариэль вышла вперед и застыла, увидев, как к ногам Абдула подтащили и бросили Дилана. Распухший глаз его был закрыт, из носа и губы сочилась кровь. Кто-то ткнул Дилана в ребра, и он застонал. Ариэль выбежала вперед, но Абдул поймал ее и остановил.

— Пусти меня, — кричала она, вырываясь из его сильных рук. — Пусти меня!

Абдул крикнул своим людям, и те прекратили свои злобные выходки. Дилана подняли и унесли.

— Дилан! — кричала Ариэль. Она видела, как он повернул шею, чтобы увидеть ее.

Слезы слепили ей глаза. Она больше не видела его.

— Дилан!

Крик перешел во всхлипывание. Девушка разрыдалась. Абдул поднял ее и внес обратно в палатку. Ей уже было все равно, увидит Абдул ее слезы или нет — боль была сильнее того, что она могла вынести.

Ариэль охватил гнев, и она ударила Абдула.

— Я ненавижу тебя, — шипела она. Ее кулачки молотили по его лицу и груди. Абдул, крепко держа ее, подвел к постели и сел вместе с ней.

— Я ненавижу тебя, — простонала Ариэль в последний раз. Силы ее кончились, осталась только горькая печаль. Вскоре слезы прекратились. Ариэль попыталась освободиться, но руки Абдула не пускали ее. Он продолжал ее крепко держать.

Она посмотрела на него, чтобы попросить отпустить, но не нашла слов. На его лице читалась такая боль, что у Ариэль перехватило дыхание. Стыдясь того, что это она явилась причиной его боли, Ариэль отвернулась, сожалея, что вообще увидела ее.

— Спокойной ночи, Ариэль, — сказал Абдул, отпустив девушку.

— Я не знала, сумеешь ли ты пойти. — Ариэль приняла упряжь из рук Сари и улыбнулась, стараясь преодолеть неловкость ситуации.

— Даже внезапное желание твоего мужа побыть в моем обществе не смогло удержать меня. Мы должны найти Великого Белого. В следующий раз он может не оказаться таким терпеливым.

Своими словами Ариэль пыталась объяснить Сари, что ничего не произошло. По ответной улыбке Сари Ариэль поняла, что добилась своего.

— Нам надо преодолеть некоторое расстояние. Мы должны ехать.

Женщины скакали в молчании. Каждая была погружена в собственные мысли. Ариэль преследовал образ Дилана с окровавленным опухшим лицом. Как бы ей ни хотелось пойти к нему, она понимала, что это невозможно. Стража будет бдительно следить за ним после его попытки убежать. Ариэль молилась, чтобы он был терпелив и дал ей время необходимое для того, чтобы добиться свободы.

Мысли привели ее к этой ночной скачке. Ариэль

не могла сказать, что когда-нибудь верила или не верила предсказателям судьбы, но почему-то позволила предсказаниям Йены руководить ею. Возможно, отчаяние заставило ее уцепиться за любую возможность, пусть даже и пророчество провидицы. Какое-то смутное чувство приказывало ей доверять старой женщине.

Поэтому она и Сари скакали в то место, которое увидела в древних камнях Йена, туда, где они найдут Великого Белого.

Останавливая свою лошадь. Сари повернулась к Ариэль.

— Это здесь.

Женщины спешились и стреножили лошадей. Полная луна освещала оазис, пока они углублялись в рощицу высоких пальм, поднимающихся над ними гигантскими зонтами.

Ночь была прекрасна, и Ариэль почувствовала глубокое волнение. Она вдохнула сладкий ночной воздух. Ощущение, что она свободна, усиливалось. Воздух согревал ее, как терпкое вино, оживляя силу духа, который так долго был подавлен.

Ариэль обратилась к Сари:

— Возможно, тебе следует остаться с лошадьми.

— Я не знаю…

— Пожалуйста, Сари. Я справлюсь сама. — Что-то, похоже на облегчение, появилось в грустных глазах Сари, и та кивнула.

— Мы должны вернуться до рассвета.

— Обещаю вернуться вовремя. — Наблюдая, как Сари уходит, Ариэль задала ей еще один вопрос, прежде чем исчезнуть. — Ты действительно веришь провидице?

Сари не обернулась, но остановилась.

— Да, — ответила она и снова двинулась вперед.

— Надеюсь, что ты права, — пробормотала Ариэль, углубляясь в рощу. Она не знала, куда идет, но следовала своим инстинктам, и остановилась только тогда, когда маленькое озерцо преградило ей путь.

Мысли больше не вмешивались в сознание Ариэль — оно принадлежало той природе, которая была у нее внутри. В ее свободе, одиночестве, в ночи проснулся тигр. Она медленно сняла одежду, словно избавляясь от сдерживающих ее сил, которые ограничивали ее всего лишь мгновение назад.

В лунном свете, приглашая, поблескивала вода. Ариэль вошла в хрустальное озерцо. Его прохлада медленно обступила ее тело и вскоре коснулась губ. Нырнув, Ариэль смысла с себя пыль и пот скачки, оставив только свой естественный запах.

Она переплыла озеро и оказалась на другом берегу. Белый песчаный пляж манил к себе. Она прислушалась и с удовлетворенной улыбкой погрузила пальцы ног в мягкий песок.

Ариэль подошла к пальме, нежно шелестевшей под ветром. Музыка природы услаждала ее слух. Сев под пальмой, она прислонилась к ее толстому стволу. Прислушиваясь к звукам ночи, девушка закрыла глаза. Тихое чудо ночи успокоило ее возбуждение от долгой езды, и постепенно она погрузилась в живительный сон.

Ее разбудило тихое ржанье, но она даже не пошевелилась, оставаясь неподвижной, давая животному время, чтобы приблизиться к ней. Конь оказался великолепным арабским скакуном. Его размеры впечатляли, особенно если смотреть на него с земли. Однако страха в ее душе не было — только восхищение.

Великий Белый снова заржал и стукнул копытом. Кто-нибудь другой поспешил бы убежать, но Ариэль сталась. Это как будто смутило его, и он, поднявшись на задние ноги, угрожающе закричал. Она не двигалась.

— Провидица была права, — тихо прошептала Ариэль зверю.

Тот отскочил, испугавшись звука ее голоса. Потом медленно вернулся. Ариэль вытянула руку, и Великий Белый понюхал ее, уткнувшись в ладонь девушки своей бархатной мордой. Она погладила его, и в ответ он куснул ее руку, пробуя на вкус, исследуя. Сильные зубы щипали ее кожу, но Ариэль только смеялась, не обращая внимания на боль.

— Я не обижу тебя. А ты можешь помочь мне. — Ее рука погладила его челюсть. Глаза животного внимательно смотрели на нее. — Мне очень нужна твоя скорость.

Великий Белый отошел, словно поняв ее слова. Ариэль встала и подошла к воде. Обернувшись, она немного помедлила, а потом нырнула в темную воду. Оказавшись на другом берегу, она оделась.

Вскоре до нее донесся крик лошади, и Ариэль увидела, что жеребец все еще наблюдает за ней. Он сделал несколько шагов вперед, разбрызгивая перед собой неподвижную воду, потом повернулся и отбежал обратно на берег. Затем он развернулся, чтобы посмотреть на Ариэль, и нетерпеливо ударил копытами, после чего неожиданно бросился вперед и погрузился в озеро.

Ариэль смотрела, как он пересекает озеро. Теперь он всей мощью стоял перед ней, блестя в лунном свете. Вода капала с его сверкающей белой шкуры. Он ожидал, предлагая себя.

Слезы душили Ариэль, мешая разглядывать милое видение. Мягкий нос коня ткнулся в нее, и она прошептала ему на ухо:

— Спасибо, мой друг.

Глава ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

— Это самые важные скачки бедуинов. Чтобы принять в них участие, люди преодолевают огромные расстояния, приводя своих самых лучших лошадей.

Абдул нервно расхаживал перед Ариэль. Его волнение по поводу предстоящих скачек было очевидно. Девушка молчала, но, казалось, его это не трогало.

— Сегодня я стану богаче. Все самые лучшие кони станут моими.

Не в силах сдержаться, Ариэль спросила:

— А что, если ты проиграешь?

Взгляд, который он бросил на Ариэль, говорил, что она зашла так далеко, что на ее слова вообще не следует обращать внимание.

— Абдул Хаким не проигрывает.

Это утверждение вызвало у Ариэль сомнения. Если она победит на скачках, будет ли это позором для Абдула? Не убьет ли он их, вместо того чтобы отпустить?

— Тогда я желаю тебе удачи. — Ариэль не смогла больше, ничего придумать.

На его лице промелькнула тень надежды, и он присел рядом с ней.

— Тогда, может быть, ты подаришь мне поцелуй на счастье.

Ариэль не смогла отказать ему. Это был сладкий поцелуй, но он не вызывал в ней того жара, который так легко возникал в ее душе при прикосновении Дилана.

— Я одержу победу для тебя, Ариэль. — После его ухода Ариэль долго сидела, раздумывая, правильно ли она поступает, боясь совершить неверный шаг.

— Ариэль.

Она обернулась к Сари, но ничего не сказала.

— Мы должны идти.

Ариэль понимала, что едва ли ей хватит времени для того, чтобы привести Великого Белого к началу скачек, но не двигалась с места.

— Ты очень мужественна.

Эти великодушные слова Сари тронули Ариэль, и она встала.

— Ты добра. Честно говоря, я боюсь.

— Великий Белый победит.

— Я понимаю. Я думаю… — Ариэль помолчала еще раз, анализируя свои мысли. — Вот именно этого-то я и боюсь.

В глазах Сари появилась растерянность.

— Почему это страшит тебя?

— Как поступит Абдул?

— Я не знаю.

— Что… — Ариэль прервала себя: нечего накликивать беду. — Нам лучше отправиться.

Жеребец проявлял нетерпение. Он гарцевал под легкой Ариэль. Девушка удерживала его, ожидая начала скачек. Она замотала лицо покрывалом, оставив открытыми только глаза. Длинное белое одеяние полностью скрывало ее тело.

Из лагеря до нее донесся шум, с которым мужчины собирались для участия в скачках. Их крика смешивались с ржанием коней и лаем собак. Собралась толпа родственников и друзей, готовых поболеть за своих любимых наездников. Рядом со взрослыми, смеясь и шумя, играли дети.

Среди множества лиц Ариэль искала лицо Сари. Та пообещала Ариэль освободить Дилана на время скачек. Она уверила ее, что все пойдут смотреть скачки и оставят его без охраны, хотя и связанным. Она собиралась переодеть Дилана в одежду бедуина так, чтобы никто не смог обнаружить его исчезновения. Однако Ариэль никак не могла найти их и поняла, насколько для нее важно увидеть сейчас своего мужа. Хотя бы один раз взглянуть на него.

Но она не видела его, и в ней накапливалось разочарование, которое вместе с возбуждением и страхом пробуждало в ее душе настоящую бурю эмоций. Ариэль прилагала все силы, чтобы обуздать свои чувства. Она наклонилась и зарылась лицом в длинную белую гриву лошади. Запах коня был для нее эликсиром, снимающим напряжение, освобождающим сознание от мучительных сомнений. Как только сомнения растаяли, и остался только первобытный инстинкт, который снова руководил ею, в груди у Ариэль сильно забилось сердце.

Словно почувствовав эти внутренние перемены, под ней заволновался Великий Белый. Его возбуждение сливалось с ее волнением, его огромная скорость и сила переливались в нее. Ариэль была готова.

Крики всадников перекрывали все усиливающийся шум толпы. Возбуждение ударило молнией, задев и Ариэль. Скачки начались.

Без понуканий Белый рванулся вперед, неся на себе своего маленького пассажира. Ариэль ничего не видела: пыль, поднятая лошадьми, ослепила ее. Поэтому она предоставила животному самому выбирать путь, доверяя ему вынести ее в первые ряды всадников.

Ариэль вдыхала запах пота лошадей и всадников, слившийся с острым запахом земли. Он облаком окутывал ее, не давая дышать; пыль не позволяла ей ничего разглядеть. От неприятного привкуса во рту хотелось пить. Ариэль чувствовала мощные движения напряженных мышц Белого. Его мощь струилась в нее, кровь стучала в висках.

— Давай, Белый, — подгоняла она его, шепча ему на ухо.

Животное побежало еще быстрее, скорее почувствовав, нежели услышав ее слова. Группа всадников вылетела из оазиса в каменистые холмы и замедлила свое движение, привыкая к местности.

Всадники растянулись, осторожно выбирая дорогу. Ариэль же позволила Белому самому выбирать путь.

Пыль улеглась, когда они начали скакать по каменистой дороге. Теперь всадники ясно видели друг друга. Когда Ариэль проскакала мимо бедуинов, те поняли, что среди них новый всадник и он — на Великом Белом. Один из мужчин несколько раз сумел полоснуть ее по спине ременной плетью. Ариэль сжалась, стараясь увернуться от болезненных ударов. Внезапно появился еще один всадник, и она оказалась зажатой между ними.

Всадники приблизились к ней вплотную, зажав ее ноги конями. Пока один продолжал хлестать ее, другой начал бить ее ногами. Один раз нога его попала ей прямо в бок, чуть не выбросив из седла. Ариэль вцепилась в гриву Белого, но соскользнула, когда одна из лошадей внезапно ушла в сторону. Теперь она свисала с одного бока жеребца, рискуя упасть в любую минуту. Перед глазами ее маячили острые копыта. Осколки камней и сланца резали ей лицо.

Белый замедлил свой головокружительный бег, отстав от нападавших и предоставив им драться друг с другом. Ариэль подтянулась, прочно уселась в седле и пустила коня в галоп.

В одно мгновение они проскочили скалы и влетели в пальмовую рощу. Следом за ними влетели остальные всадники. Земля летела из-под гремящих копыт. Ариэль приблизилась к одному из всадников сзади. Она не была готова к тому, что тот резко вытянет руку и смахнет ее с коня. Она ударилась о землю, скатилась по склону и очутилась в озере, Но быстро выскочила из него, отплевываясь.

Ее головной платок спал, волосы разметались по спине. Мокрая одежда закрутилась вокруг ее ног. Она вновь и вновь соскальзывала в воду. Наконец-то она выбралась на берег. Поднявшись на холм, она увидела сначала его пыльные сапоги, потом грязный подол его одеяния. Девушка подняла глаза и увидела, что за ней наблюдает Абдул Хаким. В его глазах бушевала целая буря эмоций.

Он протянул ей руку и помог встать. Ариэль не могла придумать, что сказать ему, поэтому промолчала. Белый звал ее, с силой ударяя копытом.

— Почему ты это делаешь? — Ариэль вздохнула и откинула с лица мокрую прядь.

— Ты привез меня и моего мужа сюда против нашего желания. Ты угрожал убить его и силой взять меня в жены. Это бы убило меня, Абдул. Поэтому я прошу тебя, сделай это сейчас. Возьми нож и прерви мои страдания.

Шейх стоял перед ней гордо и надменно. Но как он ни старался, все же не мог скрыть обиду, которую испытывал в данный момент.

— Ты самая необычная женщина, которую я когда-либо встречал.

Абдул взял ее за руку и подвел к жеребцу, потом протянул руку, чтобы посадить ее. Подняв ее, он прошептал:

— Ты должна победить сама. Я не буду ни помогать тебе, ни мешать.

Абдул повернулся, подошел к своей лошади и взлетел в седло.

— Ты должна заработать свою свободу, Ариэль. Покажи, что заслуживаешь мое великодушие.

Не дожидаясь ответа, он круто развернулся и ускакал. Ариэль больше не теряла времени и пустила Белого в галоп. Впереди нее было уже довольно много всадников.

К тому времени, когда она оставила позади оазис, перед ней появилось несколько отставших. Ариэль вспомнила подробное объяснение Сари в ходе скачек и поняла, что наступает последний, самый важный их этап. Приблизившись к холму, она словно услышала предупреждение Сари. Все всадники поедут по тропе, вокруг холма. Спуск по крутому склону слишком опасен. Многие погибли из-за собственной глупости.

Ариэль остановила Белого. Последний всадник исчез из виду. Она обернулась и посмотрела сначала на склон, а затем в другую сторону. Ариэль никак не могла понять, правильно ли она выбрала путь.

Наконец, приняв решение, Ариэль крикнула:

— Давай, Белый, покажем этим мужчинам, что могут сделать женщина и конь.

Белый шаг за шагом начал взбираться на холм. Ариэль чувствовала его напряжение; копыта коня скользили на крутизне. Его ржанье сливалось со звуком ее тяжелого дыхания. Ариэль старалась удержаться на его спине. Когда они добрались до вершины, она помедлила там, чтобы отыскать взглядом других всадников и мысленно отметить их положение. Она больше не могла терять ни секунды. Бросив взгляд на опасный спуск, она тотчас же устремилась к нему, словно ныряя в темноту и не зная, ждет ли ее впереди свет.

Белый быстро поскакал вниз. Его скорость все возрастала, словно у него выросли крылья. Ариэль насколько смогла, откинулась назад, чтобы случайно не перелететь через его голову. Перед ними возник небольшой подъем, и Ариэль затаила дыхание, когда жеребец взмыл в воздух и прыгнул. Земля исчезла из-под его копыт. Крутизна холма, который они преодолели, была просто шуточной по сравнению с тем, что Ариэль видела перед собой.

Казалось, что Белый будет вечно парить в воздухе. Наконец конь ударился копытами о твердую землю. От толчка повод выскочил из рук Ариэль, и она схватилась за гриву. Казалось, сам Господь ведет Белого, поэтому девушка предоставила коню самому выбирать путь. Она ничего не видела — все слилось в одно расплывчатое пятно — и не могла сообразить, где они и сколько им еще скакать.

Абдул никогда в жизни не видел подобного зрелища.

С обрыва вместе с Ариэль, прильнувшей к влажной конской спине, стремительно падал Белый. Ее волосы пламенем развевались над ее головой. Абдула поразил страх, сжал его своей стальной рукой, лишив способности двигаться. Шейх затаил дыхание и не дышал, пока Белый не опустился на землю. Но страх оставался — полет Ариэль еще не закончился.

Подъехали и встали вокруг шейха всадники, с благоговейным страхом наблюдая за тем, как спускается Ариэль. Подобно нисходящему ангелу, Белый нес Ариэль по склону холма. Когда жеребец благополучно доставил своего седока к подножию, Абдул с облегчением прикрыл глаза. А когда открыл их снова, Ариэль уже развернулась и жеребец, встав на дыбы, бил передними ногами по воздуху. Никогда еще он не видел ни коня великолепнее, ни всадника искуснее.

Ее притягивающие золотые глаза, таящие в своей глубине вызов, встретили его взгляд.

— Я думала, что ты не собираешься мне помогать, шейх.

Ариэль с трудом удерживала Белого и, наконец, позволила ему скакать снова. Она слышала теплый смех Абдула и, не оглядываясь, поняла, что шейх скачет следом. Пронзительная песнь бедуина сопровождала ее в последние минуты перед финишем. Краешком глаза она видела Абдула. Его собственный жеребец рвался к финишу. Но Белого нельзя было обойти, его тело вытянулось во всю длину в стремительном беге.

Шум сник, когда Ариэль низко пригнулась к шее коня. Только стук копыт эхом отдавался у нее в голове, каждый огромный прыжок приближал их к финишу.

Наконец монотонный песчаный пейзаж сменился цветными пятнами. Они въехали на территорию лагеря. Рев толпы обрушился на нее. Под этот рев Ариэль и закончила скачку.

Дилан не мог понять, что послужило причиной такого волнения, и предположил, что это из-за появления всадников в лагере. Он посмотрел на Сари, застывшую в напряжении. Старуха Йена казалась погруженной в свои видения.

В толпе раздался крик, и Сари обратила к Дилану полные слез глаза.

— Ариэль побеждает.

Потрясение, испытанное Диланом от этих слов, было ничтожно по сравнению с его растерянностью. Он повернул к себе Сари.

— Ариэль участвует в скачке?

— Да. Она скачет и побеждает.

Это было не совсем понятно, и Дилан не стал выяснять. Внимание его отвлекло возбуждение толпы. Он двинулся вперед, чтобы лучше видеть происходящее, и увидел ее — скачущую на огромном белом жеребце. Сначала его охватил страх, потом восхищение.

Ариэль скакала голова к голове с другим наездником. Дилан наклонился к Сари спросил:

— Кто это?

— Мой муж, шейх Абдул Хаким.

Взгляд Дилана вновь обратился к Ариэль. Девушка была прекрасна — выше слов и всяких описаний.

Ариэль улыбалась и кричала Белому:

— Давай, мальчик!

Животное рвануло вперед, еще не исчерпав всех сил. Ариэль чувствовала, что финиш рядом — по напряжению толпы, по движению животного. Сердце ее молотом стучало в ушах. Когда они приблизились к финишу, она почувствовала, как тяжело стучит, попадая в ритм ее сердцу, огромное сердце Белого.

Где точно был финиш, Ариэль не знала. Только когда толпа смела, невидимые границы и окружила ее, она поверила в то, что победила. Белый остановился, но толпа пугала его, заставляя то вскидывать задние ноги, то вставать на дыбы. Ариэль нежно заговорила с ним, пытаясь успокоить, но его тело продолжало дрожать от страха. Она соскользнула с его спины. Ноги ее подгибались от слабости, Также дрожа всем телом, она прислонилась к жеребцу, ища у него поддержки.

Белый повернул голову и понюхал ее волосы. Ариэль поцеловала его в морду и прошептала:

— Спасибо, мой друг.

Из уважения к силе и размерам коня толпа держалась в отдалении, окружив их, тем не менее, тесным кольцом. Неожиданно гул затих. Толпа расступилась и пропустила в центр Абдула Хакима.

— Ты победила сердца моих людей.

— Это почетно, — искренне ответила ему Ариэль. — Но доказала ли я свою ценность?

Абдул шагнул вперед и прикоснулся к ее щеке, на которой остались грязные дорожки от слез.

— Никогда еще никто не заслуживал моего великодушия более чем ты. Ты заслужила свою свободу.

— А мой муж? — тревожно спросил Ариэль. В этот момент Дилан пробился сквозь толпу. Следом за ним пробились Йена и Сари. Абдул повернулся к нему. Взгляды их встретились, и все вокруг замерли. Взгляд Абдула вернулся к испуганной Ариэль.

— У него твое сердце. Как могу я разлучить вас? — Ариэль выдохнула с тихим восклицанием и бросилась к Дилану. Тот поймал ее на лету и закружил в воздухе. Его низкий смех слился с ее счастливым смехом.

Все вокруг громко закричали. Абдул приблизился к ним, его веселье омрачалось глубокой печалью. Дилан оставил Ариэль и стал ждать, когда шейх заговорит. Участники скачки собрались за Спиной своего предводителя.

— По традиции ты выиграла всех лошадей, участвовавших в скачках.

Тут заговорил один из мужчин и Абдул перевел:

— Они говорят, что в их проигрыше сегодня нет позора. Бежать с Великим Белым и его хозяйкой было великой честью для них, о которой они будут рассказывать своим детям и детям их детей.

— Я польщена. — Ариэль вспыхнула, услышав такую похвалу. — Возможно, у меня просто было что терять, поэтому я имела более веские причины победить.

— Не преуменьшай своей победы. Я никогда не видел подобного искусства верховой езды, Ариэль. Щеки девушки горели.

— Я хочу отдать тебе всех лошадей, Абдул. — Казалось, это удивило его, но он ответил достойно:

— Благодарю тебя. — И повернулся к Белому: — А жеребец? Его ты тоже мне даришь? — Ариэль покачала головой.

— Нет. Белый не принадлежит мне.

— Но ты приручила его, — возразил Абдул.

— Я скакала на нем, но не приручила. Сегодня он так же дик, как и вчера. У меня нет права усмирять его дух.

— Что же ты собираешься с ним делать? — Вместо ответа Ариэль вернулась к тому месту, где стоял Белый, пугливо ожидавший ее. Она погладила его по голове и тихо произнесла:

— Я никогда не забуду тебя. Белый. — С этими словами она развязала веревку, которой пользовалась как уздой.

— Бегай на воле, мой друг.

Ариэль с грустью смотрела, как убегает он в горы, к своей свободе. Дилан подошел сзади и обнял ее.

Абдул крикнул в толпу:

— Сейчас начнется праздник. Сегодня все всадники останутся при своих конях. Я завоюю их в следующей скачке.

Раздались ликующие крики.

Этой ночью Дилан и Ариэль были почетными гостями шейха. В лагере царило оживление праздника. Волнение испытывали все, даже животные. Собаки лаяли, лошади ржали, козы блеяли, кричали верблюды — все звуки слились в единую песнь. На каждом костре жарилось мясо, и запахи разносились ветром во все стороны. Женщины надели лучшие наряды и украшения. Старшие были одеты в черное, что еще больше подчеркивало яркость нарядов более молодых. Даже Ариэль оделась в наряд бедуинки. Сари приложила все старание, чтобы девушка выглядела наилучшим образом.

Дилан с одобрением смотрел на Ариэль. Сари в это время показывала ей па одного арабского танца. Он не мог не заметить, как грациозно Ариэль покачивала бедрами, двигаясь в ритме танца. Ее волосы были распущены и пылали огнем в отсветах пламени факелов. Яркие краски ее наряда подчеркивали белоснежность и нежность ее кожи. Подкрашенные ее глаза казались еще больше, золото топазов потемнело и манило.

— Твоя жена очень красива. — Дилан отвернулся от Ариэль и обратил свое внимание на Абдула Хакима.

— Да, — протянул он несколько лениво. Вино окончательно уничтожило напряженность, которая все еще сохранялась между ними. — У Ариэль необычная красота — словно что-то светится в ней изнутри, что-то такое, что скорее ощущается, чем видится.

Казалось, что Абдул понял и кивнул.

— Как тебе удалось добиться такой верности Ариэль? Ее нелегко победить.

Дилан понял, что шейх вспоминает о своей неудаче и все еще тяжело переживает свое поражение.

— Я не знаю, Абдул. Возможно, это произошло потому, что я не угрожал ее свободе.

Абдул растерялся.

— Она женщина и твоя жена. Какая свобода ей нужна?

Дилан рассмеялся, напомнив себе, что когда-то его отношение к женщинам было таким же, как и у Абдула.

— В первый раз, когда я увидел Ариэль, она выходила из джунглей, не обращая внимания на проливной дождь. И рядом с ней вышагивал бенгальский тигр, один из самых больших, которых я когда-либо встречал. Я увидел их вместе и почувствовал, что между ними особые отношения.

— Этот тигр был любимцем? — в изумлении спросил Абдул.

— Он был больше чем любимцем. Он был… — Дилан не был уверен, что можно словом описать их отношения. — Он был ее душой.

Он поймал взгляд Ариэль и убедился в правоте сказанного ним, заглянув в глубину ее поразительных глаз. От страсти, которую он там увидел, у него перехватило дыхание.

Абдул наблюдал, как менялось лицо Дилана, потом проследил за его взглядом и увидел Ариэль. Та к этому времени уже перестала танцевать. Воздух был переполнен их с Диланом чувствами. Сначала Абдул ощутил укол зависти, потом ревности, а потом все исчезло. Он начал понимать то, о чем только что рассказал ему Дилан. Неожиданно появилось чувство стыда, чувство, с которым он едва ли был знаком раньше. Он был глуп, когда попытался подавить ее дух, обуздать ее дикость.

Абдул взглянул на Дилана и понял, почему Ариэль отдала ему свое сердце. Этот человек не стеснял ее воли. В душе у него больше не осталось сожаления — эти двое были предназначены друг для друга,

Абдул наклонился к Дилану и предложил:

— Может быть, вам пора взять свою жену и удалиться? Сари приготовила для вас палатку.

— Да, — согласился Дилан, не сводя глаз с Ариэль. — День был долгим.

Пульс Ариэль участился; тепло, возникшее где-то глубоко внутри ее, усилилось, и вскоре жар поглотил ее тело. Она молча наблюдала за тем, как Дилан встал и направился к ней легкими, медленными шагами, дразня ожиданием ее чувства. Он подошел к ней, но его большое тело, по ее мнению, было все же недостаточно близко.

Ее восхищала мощь его грудной клетки, ей хотелось дотронуться до мышц, бугрящихся под тканью рубашки. Ариэль легко коснулась его ключицы. Темный загар его кожи резко выделялся на фоне белоснежной ткани. Девушка подняла голову, чтобы заглянуть в синеву его глаз, и улыбнулась, когда те сказали ей то, что она хотела услышать.

Ее рука легла ему на затылок. Пальцы ее начали играть мягкими прядями его волос, спадавшими на воротник. Поднявшись на цыпочки, Ариэль приблизила свое лицо к лицу Дилана.

И вдруг она засмеялась. Ее смех манил и искушал так же, как и ее смелость.

— Ты неисправима, — шепнул ей Дилан, касаясь губами ее губ.

— Да.

Дилан оглянулся.

— На нас смотрят, Ариэль.

Ариэль чувствовала в голове легкость и не была уверена, то ли это от вина, то ли от близости Дилана.

— Да, — промурлыкала она, — я знаю.

Ей было все равно, смотрели на них или нет.

— Совершенно неисправима, — повторил Дилан, невольно улыбаясь.

Не в состоянии больше сдерживаться, Ариэль поцеловала его. Дилан поднял ее на руки и вынес из палатки, провожаемый одобрительными окриками.

Глава ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Ариэль открыла высокую дверь и вышла на балкон. Перед ней причудливо-пестрым лоскутным одеялом лежал Каир. Тусклый песчаник уравновешивался ярко-красными пятнами и всплесками зеленой листвы. Здания были украшены фигурками из дерева и меди. Город был прекрасен.

— Вы должны найти время и посмотреть Каир. — Ариэль обернулась к Абдулу и улыбнулась.

— У нас, возможно, будет еще немного времени перед отплытием в Бомбей. Это было бы чудесно. Ты не смог бы стать нашим гидом, Абдул?

Она ясно видела, как в глазах его появилась грусть, у них был какой-то виноватый взгляд.

— Нет, к сожалению, у меня неотложное дело.

— Мы благодарны тебе за то, что ты привез нас сюда.

— Это было самое меньшее, что я мог для вас сделать. Теперь я должен идти.

Абдул вернулся в комнату, Ариэль пошла следом.

Дилан оторвался от письма, которое писал, встал и подошел к ним.

— Боюсь, нам пора прощаться, — с явным сожалением в голосе проговорил Абдул.

— О! — В восклицании Ариэль прозвучало смятение. Ей стал нравиться шейх, так же как Сари и Йена, и поэтому ей было трудно прощаться с ними.

— Милая Ариэль, не смотри так грустно. Вспомни, что я увез вас насильно. Тебе следовало бы гневаться на меня.

Ариэль заставила себя улыбнуться.

— Ты разбойник, без всякой надежды на исправление. Но по-настоящему благородный. Я буду скучать по тебе.

— Нам обоим будет не хватать общества бедуинов, — с сожалением добавил Дилан, признаваясь тем самым, что тоже стал любить и уважать Абдула.

— Память о вас я всегда буду хранить в своем сердце, и находить в ней удовольствие.

Абдул взял руку Ариэль и поцеловал, лаская губами ее шелковистую кожу. Он отпустил ее руку с тем сожалением, с каким перестал добиваться ее благосклонности.

— До свидания, Абдул.

Голос Ариэль звучал напряженно, к глазам ее подступили слезы. Не в силах остановить себя, она обвила его руками за шею.

— Заботься о Сари.

Абдул лишь кивнул. Ариэль понимала, что он не в состоянии говорить и только блеск его грустных глаз говорил о его чувствах. Ариэль и Дилан стояли рядом и смотрели, как он уходит. Дилан успокаивающе сжал ее руку, и она подняла к нему свое заплаканное лицо.

— Как странно приобрести друга таким необычным способом, — задумчиво произнес Дилан.

— Это тем более ценно.

Дилан притянул к себе Ариэль и крепко прижал к сердцу. Когда он беспомощно сидел в лагере шейха, то молился о возможности убежать. Он начал терять всякую надежду, когда его попытка освободиться окончилась неудачей. Плач Ариэль преследовал его. Он сомневался, что когда-нибудь поймет, что же произошло между Ариэль и Абдулом, и не был уверен, хочет ли он это знать. Ему было достаточно теперешнего блаженства. Он решил оставить все, так как есть.

— Что ты хочешь сказать? Что не захватил Ариэль? — Брюс поднялся со стула, расслабленный вид, который он на себя напустил, мигом пропал. Поставив бокал на стол, он посмотрел в лицо Абдула Хакима.

— Я тебе заплатил за то, чтобы они никогда не попали в Каир.

Абдул и глазом не моргнул. — Думаю, что я ясно сказал. У меня их больше нет.

— Больше? — Кровь ударила Брюсу в голову, его лицо побагровело, мрачные глаза чуть не вылезли из орбит.

— Я их отпустил, — небрежно заметил Абдул. Напрягая все силы, чтобы не потерять оставшийся контроль над собой, Брюс попытался выяснить от начала до конца всю историю, скрывавшуюся за странным признанием шейха.

— Тебя наняли похитить Ариэль и убить Дилана. Почему это не было сделано?

— Мое решение, — проговорил Абдул, — это мое решение. Я возвращаю тебе твое золото.

— Даже так? — заорал Брюс, выхватывая сумку у человека, сопровождавшего Абдула. Еще больше его разозлило то, что Абдул просто скрестил руки на груди, не обращая внимания на его гнев. — Убирайся отсюда! Я найду кого-нибудь другого, кто исправит твою ошибку.

— Никто в Каире не сделает для тебя эту грязную работу.

Дерзость Абдула потрясла Брюса, и на миг он остолбенел, уставившись на шейха.

— Каир кишит головорезами и ворами, — буркнул он после паузы. — Найти такого человека не составит труда.

— Никто не осмелится сделать это. — Абдул повернулся и вышел из покоев Брюса. Его слуга последовал за ним.

— Сукин сын, — завопил Брюс, швыряя возвращенное золото в дверь. — Сукин сын!

Он резко повернулся, глаза его сузились от гнева.

Что он имел в виду, когда говорил, что никто не осмелится сделать это?

Он обращал свои слова к арабу, стоявшему в углу комнаты. Этот человек служил у Брюса переводчиком во время его пребывания в Каире. Араб беспокойно заерзал под взглядом хозяина. В бегающих его глазах светилась тревога.

— Шейх взял этих людей под свою защиту. Любой, кто посмеет причинить им вред или только попытается причинить вред, навлечет на себя его гнев.

— А… — Лицо Брюса просветлело. — Тогда нет проблем. Достаточное количество золота убедит некоторых людей убить даже собственную мать.

Араба не убедили слова Харрингтона.

— Существует вещи страшнее смерти, мистер Харрингтон.

— Найди мне человека для этой работы. Попробуй только подведи меня, и я покажу тебе, что страшнее смерти.

— Да, мистер Харрингтон. — Араб судорожно сглотнул и ушел.

— Проклятые арабы! — выругался Брюс, наливая себе вина.

Ярость вернулась к нему удесятеренная.

— Этот сукин сын!

Что произошло, он никогда не узнает. Он только знал, что заставит Ариэль платить.

— Клянусь, я заставлю тебя заплатить, — произнес он. — Ты заплатишь!

Приглушенные разговоры доносились до Ариэль — в кафе сидели посетители всех наций. Разнообразие языков и одеяний вносило неповторимый оттенок в атмосферу Каира. Совершенно неожиданно все вытиснилось более сильным ощущением.

— Что-то случилось, Ариэль?

Ариэль подняла глаза на Дилана. Только сейчас она поймала себя на том, что, подняв стакан, остановилась на полпути. Чувство ужаса, обрушившееся на нее совершенно внезапно, пробрало ее до мозга костей. Она задрожала, расплескивая чай.

— Все хорошо, — как можно спокойнее произнесла она.

— Прекрасно, — улыбнулся Дилан, хотя в синих глазах его прочитывалось недоверие. — Пойдем?

— Да. — Ариэль взяла перчатки и разрешила Дилану отставить ее стул. — Приятный день.

Они вышли из кафе и молча пошли по улице. Рука Ариэль удобно лежала на руке Дилана. Тонкая ткань не могла скрыть сильные мышцы, бугрящиеся под ее пальцами. Но при всей своей силе и власти Дилан был так нежен! От теплого чувства пропал холод неприятного ощущения, испытанного в кафе. Осталось только приятное чувство безопасности и любви.

— Ты выглядишь гораздо лучше, дорогая. Не такая бледная.

Ариэль посмотрела на мужа и улыбнулась, страсть в его глазах по силе не уступала ее собственной.

— Ты всегда согреваешь меня, — шепнула она голосом, в котором звучало открытое приглашение. Дилан остановился, ловя ее взгляд.

— Как только я нашел тебя?

Она замерла, и только сердце ее застучало громче.

— Мы нашли друг друга.

Взрыв смеха прервал их, разрушив возникшее между ними притяжение. Невдалеке собралась толпа, и любопытство побудило их пойти и узнать, в чем там дело.

У двух сдвинутых фургонов на маленькой сцене ублажали зрителей циркачи. Клоуны, акробаты, жонглеры и танцовщики зазывали прохожих.

Смех заразителен, и Дилан с Ариэль не смогли противостоять ему — их собственное веселье слилось со всеобщим ощущением праздника. Клоуны с раскрашенными лицами прыгали в толпу, протягивая шляпы за ценными подношениями. Один из них схватил Ариэль, закружил ее в танце. Его огромные башмаки делали этот танец смешным и нелепым. Когда он отпустил ее, она отлетела в сторону.

Кто-то остановил ее опрометчивый полет, и смех застрял у нее в горле. Она обернулась посмотреть на человека, который задержал ее, чтобы поблагодарить его за помощь. Сверху на нее смотрели мрачные глаза, и слова благодарности застыли у Ариэль в горле. Она попыталась вырваться, но рука этого человека крепко держала ее за талию.

Ариэль извернулась и позвала Дилана. Ее голос потонул в стоящем вокруг гомоне. Тогда она развернулась и нанесла удар. Ее кулак угодил прямо в его лицо и раскроил ему губу. Но он продолжал улыбаться и только слизнул языком кровь.

Рывком он притянул ее поближе к себе и вытащил из-за пояса нож. Его черные глаза расширились. Ариэль ужаснулась.

Он откинул голову и засмеялся, но тут же захлебнулся собственным смехом. Его голова медленно наклонилась, веселье ушло из глаз. Тело его повалилось вперед, чуть не опрокинув Ариэль. На лице его была печать смерти. Ариэль вырвалась в ужасе. В этот же миг его унесло веселой толпой, и она осталась одна.

— Вот ты где.

Рядом возник Дилан, испугав ее своим неожиданным появлением.

— Я не хотел тебя пугать, — рассмеялся Дилан, когда она подскочила от страха.

Ариэль пыталась прийти в себя. Все случилось так быстро, и этого человека уже не было поблизости. Она была уверена, что за этим стоит Брюс, но на этот раз она встречала его угрозу с ледяным спокойствием.

— Хочешь вернуться в гостиницу?

Ариэль кивнула. В глубине ее сознания всплыло предупреждение Йены, которое та сделала при прощании.

— Впереди лежит великая опасность. На этот раз ты должна встретить ее лицом к лицу — иначе она не уйдет. Больше ты не сможешь убежать от него. — Абдул Хаким наблюдал, как Дилан и Ариэль уходили по улице. Он обернулся и кивнул своим людям. Один из них продолжал следовать за ними на некотором расстоянии.

— Это доставили утром, мистер Харрингтон. — Брюс оторвался от еды, раздраженный тем, что его потревожили. Он ненавидел, когда, ему мешали есть.

— Что это? — резко спросил он, заставляя и без того испуганного слугу отступить.

— Я не знаю.

— Оставь на столе. И уходи. Меня тошнит от тебя.

Слуга с готовностью выполнил приказание и, не теряя времени, вышел.

Брюс медленно прихлебывал кофе, разглядывая доставленную коробку размером чуть меньше шляпной. Она была красиво украшена, и это возбудило у него любопытство.

Промокнув рот салфеткой, Брюс поднялся и подошел к столу. Это была красивая коробка с резной крышкой, инкрустированной драгоценными камнями. Он открыл ее.

Внутри лежал бархатный мешок, завязанный золоченым шнуром. Брюс вытащил мешок и, держа одной рукой, другой развязал шнур.

Когда ткань упала, вместе с ней упало и настроение Брюса. На него смотрели мертвые глаза. Он узнал араба, которого нанял, чтобы расправиться с Ариэль.

Брюс уронил мертвую голову обратно в коробку и захлопнул крышку. Поиски кого-нибудь, кто бы взялся за это дело, отняли у него много времени — и все напрасно.

— Тем лучше, — пробормотал он себе под нос, потирая подбородок. — Пора заняться этим делом самому.

Брюс знал, что Дилан и Ариэль покидают побережье и утром отправляются на корабле в Бомбей. В Индии он сам займется делами. И на этот раз выполнит работу как следует.

Ариэль стояла на палубе и смотрела, как исчезает за горизонтом город. Паруса корабля, наполненные ветром, уносили их в море.

Ариэль словно просыпалась от глубокого сна. Она ехала домой! Ее охватило чувство успокоения. Страх, преследовавший ее, потускнел на фоне ее возбуждения.

— Ты что-то притихла сегодня, Ариэль. Рука Дилана скользнула вокруг ее талии. Он крепко прижал девушку к себе, глядя ей сверху в глаза. Как всегда, Ариэль почувствовала особое наслаждение от ощущения его близости.

— И вообще, — шепнул он ей на ухо, — ты стала какой-то тихой после вчерашней прогулки. — Ариэль задрала голову.

— Ты слишком много волнуешься.

— Только когда это касается тебя, моя любовь. — Ее улыбка уничтожила все его тревоги.

— Может быть, нам следует подумать о более важных вещах?

Дилан хищно улыбнулся. В синеве его глаз вспыхнул огонек страсти.

— И о чем же?

— В голову приходит много, очень много мыслей, — поддразнила его Ариэль.

— Может, нам следует пойти в каюту и обсудить их.

Очень разумное предложение. Дилан шутливо подхватил ее на руки.

— Дилан, все увидят, — тихо сказала она, хотя оказалось, что за ними и так уже давно наблюдают.

— Разве это против правил, если муж несет на руках свою жену в каюту?

Дилан специально повысил голос, чтобы все, кто глазел на них, услышали его слова. Щеки Ариэль вспыхнули не только от смущения, но и от охватившей ее страсти.

— Нет, — согласилась она, пряча свое лицо у него на груди. — Но…

— Но ничего, — оборвал он. — Скажи мне, любимая, позволительно ли мужу целовать свою жену на людях?

— Ты безнадежен, — сдалась Ариэль. Совершенно не стесняясь, она поцеловала его долгим, страстным поцелуем. — Мы идем?

— Думаю, что нам лучше это сделать как можно скорее, — согласился Дилан. — Пока я не показал всем, как сильно я желаю тебя.

Глава ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Дилан положил письмо на маленький столик таким плавным движением, что трудно было заподозрить, какие страсти бушуют в его душе. Погруженный в тяжелые раздумья, он не замечал уличного шума, проникающего в комнату сквозь распахнутые окна.

Он больше не следил глазами за Ариэль, распаковывающей чемоданы. Жар в его душе был вызван не воздействием ее покачивающихся бедер, а яростью, которая охватила его. Но она быстро остыла под шквалом иных чувств.

— Сукин сын, — пробормотал Дилан, сжимая кулаки. Он медленно разогнул пальцы, разминая затекшую от напряжения ладонь. Потом он запустил свои длинные пальцы в волосы и с отчаянием откинул их назад.

После этого Дилан посмотрел на письмо, лежащее на столе, затем снова взглянул на Ариэль. Он хотел что-то сказать, но в нерешительности остановился. Подняв письмо, он снова перечитал его, как будто боясь, что-то пропустить.

Расследование, проведенное Франклином, открыло правду. Брюс убил человека в парке, и это повлекло за собой события, произошедшие с Ариэль в сумасшедшем доме.

Узнав это, Дилан пришел в ужас. Он изучал Ариэль, стоящую у окна и глядящую на город. Девушка была спокойна, почти неестественно спокойна. Ему было трудно представить, через какой ужас она, должно быть, прошла, какой страх испытала той ночью в парке и какой кошмар неволи пережила в сумасшедшем доме.

«Дилан, Брюс Харрингтон покинул Англию. Ты должен быть осторожен». Сжав зубы, Дилан подавил в себе ярость.

«Придет время, когда я смогу дать волю гневу. И тогда я убью этого негодяя».

— Ты готов?

Веселье в голосе Ариэль прогнало его мрачные мысли. Ожидание, вспыхнувшее в ее золотых глазах, вырвало у Дилана улыбку, и он решил отбросить все дурные чувства. Ему не хотелось портить ей день.

— Готова? — поддразнил он, видя восторг на ее милом личике.

— Да, ты обещал вывезти меня. — Дилан шутливо посадил ее на колени.

— Может, ты решишь, что лучше остаться? Обед могут подать и в номер.

Дилан вдохнул сладкий аромат ее духов и зарылся носом в нежную шею, проводя губами по шелковистой коже. Его язык скользнул вдоль шеи Ариэль. После этого Дилан поцелуями стер свои следы.

Ариэль тихо засмеялась и откинулась назад. — Позже, Дилан. Я не была в Бомбее больше двух лет.

Дилан не отпускал ее, продолжая сладкое исследование ее шеи.

— Знаешь, для девушки, вышедшей из джунглей ты уж очень любишь осматривать города.

— Они возбуждают меня, если, конечно, я попадаю в нужные места.

— Если попадаешь в нужные места? Ариэль кивнула и сделалась серьезной. — Тетя Маргарет всегда считала, что нужные места это приемы, танцы, театр и опера. — Девушка тихо вздохнула. — Но в них нет жизни. Сердце города — вот где жизнь.

Дилан широко улыбнулся.

— Ты дикарка.

— Ты не одобряешь этого? — Улыбка исчезла с лица Дилана. Он стал серьезным.

— Я бы не захотел видеть тебя другой. Разве ты не понимаешь?

— Теперь понимаю.

— Нам лучше пойти, Ариэль. Иначе придется обедать дома.

Ариэль обернулась и склонила голову набок.

— Я все возмещу тебе позже, обещаю.

— Тебе придется сдержать свое обещание.

— Не видать мне милости от тебя, если я не сдержу его.

— Никакой милости, — пробурчал он, — абсолютно никакой.

— Ты очень красива.

Ариэль оторвала взгляд от шелкового шарфа, который разглядывала, и улыбнулась словам Дилана. На ее лице отразился огонь, который она увидела в его глазах.

— Не смотри на меня так.

— Как?

— Ты зверь.

Эти слова вызвали у него улыбку.

— Зверь для моей повелительницы джунглей. Ариэль нахмурилась.

— Не дразни.

— Я никогда не дразню.

Ариэль погрустнела. Часы, которые они проводили вместе, были чудесны. Их дни заполнены удовольствиями, а ночи — любовью. Это было как сон, но Ариэль боялась, что сон этот скоро кончится.

Завтра они отправляются на плантацию. Она будет дома! Теперь это вызывало у нее смешанные чувства. Снова оказаться дома — это придавало ей немалые силы. Но в этом таилась и опасность — Брюс оставался для нее постоянной угрозой.

— Я не хотел огорчать тебя. — Голос Дилана был нежен. От близости мужа по спине Ариэль побежали мурашки.

— Ты не огорчил меня. Просто мне немного странно, что я еду домой.

— Это ведь то, что ты хотела.

— Нет, это то, что мне необходимо. — Ариэль посмотрела на него. — Разве ты не видишь? Джунгли — это моя душа. Когда я нахожусь в каком-нибудь другом месте, во мне словно что-то умирает.

— Тогда почему ты грустишь? Ты должна быть счастлива.

— Я счастлива. — Ариэль попыталась улыбкой развеять его сомнения. — И еще я голодна. Накорми меня.

Ариэль засмеялась, но ее смех поглотил гул незнакомых наречий. Она исчезла в толпе, не оставляя Дилану ничего другого, как последовать за ней. Он легко играл с ней в прятки. Ее ярко-синее платье являлось для него путеводной звездой, за которой он следовал, когда девушка переходила от одного прилавка к другому.

Вот она стоит, поджидая его с сияющей улыбкой, щеки раскраснелись от игры, возбуждение добавило огня в его глаза. Волосы Ариэль сверкали под солнцем, отливая красным. Несколько непокорных прядей выбились из прически, которую она тщательно сооружала утром. Дилан страстно желал снова оказаться с ней в отеле.

Вдруг откуда-то появилась карета. Толпа поспешно расступилась, очищая ей дорогу. Но Ариэль смотрела на Дилана, а не на то, что происходило за ее спиной.

— Ариэль! — закричал Дилан, но крик его потонул в уличном шуме. Он видел, как изменилось выражение лица Ариэль, когда та обернулась и увидела быстро надвигающийся на нее экипаж.

Она отпрыгнула как раз в тот момент, когда подскочивший Дилан схватил ее за руку. Он быстро привлек ее к себе, и карета прогромыхала мимо, едва не задев их. Ариэль повернулась и мельком увидела в окне кареты лицо хохочущего Брюса.

Они замерли. Ариэль прильнула к Дилану. Дилан смотрел, как удаляется карета, и его охватил непонятный ужас. Возможно ли это?

Наконец Ариэль освободилась от его рук. Она сделала попытку засмеяться, но смех вышел деланным и быстро затих.

— Кажется, мне следует смотреть себе под ноги.

Дилану хотелось потрясти ее, закричать, что это, вероятно, не несчастный случай, что это Брюс Харрингтон пытался ее убить. Он хотел заставить ее громко сказать то, что она боится ему сказать.

— Черт побери, Ариэль! — Дилан зашел так далеко, что даже схватил ее за плечи. — Тебе не кажется, что пора рассказать мне все, что с тобой произошло?

В глазах Ариэль замкнутость сменила страх.

— Это был несчастный случай, Дилан. Что еще можно сказать?

Ужас от того, что она снова замыкается в себе, лишил Дилана сил и позволил гневу одержать верх. Он потряс ее за плечи.

— Почему ты делаешь это со мной? — Необычная тоска завладела им, терзая мозг. Он захотел вдруг, чтобы Ариэль тоже стало больно, так же как было больно ему. Это было невыносимо, это было неподвластно разуму.

— Будь ты проклята за то, что вошла в мою жизнь и перевернула ее! Будь ты проклята, Ариэль!

Он замолчал, потом отвернулся, не в силах больше смотреть в ее затуманенные глаза.

— Что я должен сделать, чтобы заставить тебя доверять мне?

Его наполненные болью слова вывели Ариэль из убежища спасительной замкнутости. Она протянула руку и коснулась его плеча.

— Дилан, прости, если я обидела тебя, но… — Она не могла заставить себя окончить фразу, борясь с неуверенностью.

Дилан повернулся и схватил ее за руку.

— Ну что, Ариэль? Что?

— Я не знаю как… — прошептала она, растерянность ясно читалась в ее лице и звучала в ее голосе.

— Доверять? — подсказал он. — Разделять? Это все часть любви, Ариэль. Пора доверять мне и разделить со мной то, что ты носишь в себе.

— В джунглях правила просты. Чтобы жить, животные должны находить силы в самих себе. Они зависят только от себя. Там нет доверия или разделения. Я знаю это.

— Ты любишь меня, Ариэль? — Его слова были произнесены так тихо, так нежно, что у Ариэль перехватило дыхание.

— Да, я люблю тебя.

Дилан больше ничего не сказал, но Ариэль все увидела в его глазах.

В голове у нее был полный сумбур. Неожиданно она поняла, что настало время избавиться от своей умной независимости. Настало время учиться доверять. Она поняла, что теперь идет по жизни не одна. Он в Бомбее, Дилан. Он преследовал меня в Александрии, потом в Каире. Теперь — здесь.

Дилан заставил себя сохранять терпение и спокойствие.

— О ком ты говоришь? Кто?

Ариэль облизала губы и глубоко вздохнула.

— Брюс Харрингтон. Он убил человека в парке, и я видела это. Пыталась рассказать обо всем полиции — глаза ее закрылись, но она продолжала говорить, — а они решили, что я безумна, и отвезли в сумасшедший дом. Брюс отыскал меня там.

— Так вот когда он решил жениться на тебе, чтобы ты не смогла давать показания против него.

— Да, — кивнула Ариэль. — Я все так запутала. Мне следовало выйти за него, и все было бы в порядке. Он угрожал моим родным, а я все равно убежала от него.

— Как ты можешь так говорить? Он хладнокровный убийца, — гневно вскричал Дилан. В его гневе звучала боль. — Но почему ты убежала от меня?

— Он нашел мое ожерелье. Оно, должно быть, соскочило, когда я пыталась помочь бедняге. Брюс угрожал отдать его в полицию и позаботиться о том, чтобы меня повесили за убийство. Я испугалась, Дилан. Я ничего не соображала. У меня в голове было только одно — вернуться домой, вернуться в джунгли, в которых я снова оживу.

— Я бы никогда не позволил свершиться тому, чем он тебе угрожал, Ариэль. Но теперь это неважно. Важно, что мы вместе. Все образуется. Обещаю тебе.

— Нет, — покачала она головой. — Он собирается убить тебя, точно так же, как убил моего отца. Дилан выпустил ее руку.

— Так это все-таки Брюс убил твоего отца.

От выражения лица Ариэль Дилану стало не по себе. Она была спокойна, чересчур спокойна.

— Это не был несчастный случай. Он убил отца, чтобы было легче завладеть мной. Он делал все, чтобы получить меня.

Дилан снова взял её за руку. Его лицо превратилось в холодную застывшую маску. Душу Дилана затопили чувства: месяцы отчаяния завершились одним — ненавистью! То, о чем догадывался где-то в глубине души, ускользнуло от него — доказательства никогда не появятся. Отец рассчитывал на него, а он его подвел.

— Откуда ты это узнала? — Мысли Дилана неслись вскачь, он пытался предугадать, какой факт, в котором содержалась отгадка преступления, он мог упустить. Никогда не думал он, что ответ Ариэль так удивит его.

— Брюс сам рассказал это мне. — Прошла целая вечность, прежде чем Дилан заговорил:

— Думаю, нам пора поговорить. Никакой лжи и недомолвок, Ариэль. Я хочу знать все от начала до конца.

Глава ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Ариэль мало спала в ту ночь и знала, что и Дилан также не спал. Они отправились на плантацию на рассвете. О Брюсе Харрингтоне они больше не обмолвились ни словом. Когда Ариэль приблизилась к своему дому, все ее прежние переживания растворились под натиском более сильных чувств, внезапно проснувшихся в ней. Она глубоко вдохнула воздух джунглей, чтобы ощутить их запах и очистить легкие от воздуха городского. Воздух джунглей действовал на ее душу, как волшебное целительное лекарство.

Глядя на главную усадьбу, она не могла справиться с нахлынувшими воспоминаниями о своей счастливой юности, однако холодная действительность напомнила ей о ее потерях. Неожиданно пришел ужас, ужас от недавно пережитых мучительных событий.

Ариэль медленно скакала. Пора встретиться со своими призраками.

На протоптанной тропе к маленькому кладбищу она спешилась. Тропа была хорошо знакома ей с детства. Тогда она часто приходила на могилу матери. Даже буйная тропическая растительность не могла скрыть эту тропу от глаз Ариэль. На этот раз посещение кладбища было иным. Ариэль чувствовала себя непослушным ребенком и колебалась. Но она знала, что ни упреков, ни резких слов не будет, как бы ей ни хотелось их услышать.

— С тобой все в порядке, Ариэль?

Ариэль взглянула на Дилана и улыбнулась. Она была рада, что он рядом с ней, и протянула ему руку. Он взял ее в свою. Они вместе прошли последние шаги до старой чугунной калитки. Когда Дилан открывал ее, петли заскрипели.

Ариэль было страшно ступить на кладбище.

— Пора попрощаться.

Голос Дилана успокоил ее и придал мужества. Надгробный камень на могиле отца был достаточно нов, надпись ярко выделялась на отполированном мраморе. Камень на могиле матери показывал, что прошло уже много лет со дня ее смерти.

В голове Ариэль теснились воспоминания, унося ее в прошлое. Она встала на колени и неуверенно прикоснулась к имени отца, выгравированному на камне.

«Это для твоего же блага, Ариэль».

Прошлое закружило ее, вспомнился их последний разговор с отцом.

«Но я хочу остаться с тобой, папа. Пожалуйста, не отсылай меня».

Ясон Локвуд никогда ни в чем не отказывал дочери, особенно когда она так смотрела на него. В тот день это случилось впервые.

«Прости, Ариэль. Я принял решение, и нравится тебе это или нет, ты должна вернуться в Англию вместе с Маргарет».

«Почему? Почему ты это делаешь?»

«Когда-нибудь ты поймешь меня».

«Нет, я никогда тебя не пойму. Ты отбираешь у меня самое дорогое, часть меня самой: Кала Ба, джунгли и себя самого. Как ты только можешь считать, что это для моего блага?»

Слезы затуманили глаза Ариэль, и она больше не видела надписи на памятнике. Но слезы не могли смыть обиду на лице отца, четко отпечатавшемся в памяти. Это был единственный раз, когда они поссорились.

— Я отказалась прощаться с ним. — Ариэль подняла на Дилана полные слез глаза. — Я знала, что вернусь. Ничто не остановило бы меня. Разве он не понимал это?

— Я думаю, что понимал, но хотел, чтобы у тебя был выбор. Потом, если бы ты захотела жить в Индии, у него не было бы сомнений. И у тебя тоже.

— Я не попрощалась с ним, потому что не могла даже представить, что он не будет ожидать меня здесь. — Голос Ариэль понизился до сдавленного шепота. — Я так и не попрощалась с ним.

— Ты не могла знать, что он умрет. — Дилан хотел утешить ее. Ариэль это понимала. Но вместо утешения его слова вызвали страшный гнев.

— Да, я не могла даже представить себе, что его хладнокровно пристрелят.

Дилан смахнул листья с маленькой скамейки у ограды сада, скрытой за буйной растительностью. Он усадил Ариэль и сам сел рядом.

— Франклин знает о Брюсе, Ариэль. Приятели Брюса не пожелали разделить с ним вину за то, что он совершил.

— Он безумен, — тихо прошептала Ариэль. — Нет, он просто хладнокровный убийца. В глазах у нее появилось странное выражение, которое Дилан не смог понять.

Она покачала головой, не соглашаясь с ним. — Нет, — возразила Ариэль. — Человек, который охотится на другого только из удовольствия убивать, сумасшедший. Он преследует меня, словно я дичь.

Дилан притянул ее к себе, и она на миг почувствовала себя в безопасности, под защитой его больших и сильных рук.

— Я люблю тебя, Ариэль, и не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.

Ариэль откинулась и тоскливо взглянула на мужа.

— Он последует за нами сюда, Дилан.

— Да. — Он крепче прижал ее к себе. — Да, я это знаю.

Дождь прекратился так же быстро, как и начался. Влага повисла в воздухе. Его свежий аромат очистился от знойного дневного жара. Дилан глубоко вдохнул, наполняя легкие свежестью.

Ему хотелось избавиться от преследовавших его дурных мыслей так же легко, как воздух очистил его легкие. Он заглянул через двойные двери в спальню. Масляная лампа тускло освещала комнату. Ариэль сидела у туалетного столика, расчесывая длинные волосы. Желтый свет лампы отсвечивал пламенем на мягких ее прядях.

Его снова поразила красота жены, а также сила чувства, которое он испытывал к ней. В голове его зрела твердая решимость. Он не позволит Брюсу тронуть даже волосок на ее голове. Кровь закипела в жилах. Никогда еще он не испытывал подобного чувства. Оно высасывало воздух из его легких, не давало дышать.

Как он ненавидел Брюса Харрингтона! Как он ненавидел страх, который тот создал в глазах Ариэль, кошмар, в котором бедняжка вынуждена была жить. Единственный выход — это убить его. Убить или быть убитым. Это был выбор Харрингтона, и Дилану придется следовать ему.

— Ты ложишься спать?

От тихого голоса Ариэль он задрожал. Сразу же исчезли все страсти, бушевавшие в нем доселе.

Когда она обвила руками его талию и прижалась к нему, ему показалось, что сейчас он растает под ее любящими прикосновениями. Она прижалась щекой к его широкой спине, ладони ее сомкнулись на его твердом животе.

— Я не смогу заснуть, если тебя не будет рядом. — От этих простых слов у него сжалось сердце. Дилан накрыл ладонями ее нежные руки.

— Ты знаешь, как сильно я люблю тебя, Ариэль?

Он обернулся, чтобы заглянуть в ее прекрасное лицо.

— Теперь знаю, Дилан. Теперь знаю.

Ариэль села, не понимая, что именно разбудило ее. Сначала она слышала только стук собственного сердца, но постепенно стала различать крик тигра.

— Кала Ба!

Волнение охватило Ариэль с такой силой, что у нее закружилась голова. Она тихо выскользнула из постели, не желая нарушать сон Дилана. Она вышла на веранду, даже не надев халат. Она ждала, прислушиваясь и думая, что это ее собственная тоска вызвала его зов. На этот раз крик тигра был громче. Он находился где-то недалеко от дома.

Слезы слепили ее, но ей не надо было смотреть, чтобы найти дорогу. Босая, она побежала через газон. С каждым шагом ее бег становился легче и быстрее, с каждым шагом она приближалась к Кала Ба. Ухоженная трава газона под ее ногами сменилась грубой порослью джунглей. Ощущение это оказалось необыкновенно приятным.

Влажный запах джунглей пьянил, острый аромат земли стоял в ноздрях. Ариэль остановилась. Густые деревья не пропускали свет луны, низко висевшей над лесом, но глаза ее быстро привыкли к полумраку. Ее чувства были обострены, нервы напряжены. Тихие звуки доносились до нее серенадами джунглей, оживляя душу, которая так долго спала.

Кала Ба снова позвал Ариэль. В душе ее нарастало ожидание встречи в ним. Ариэль побежала дальше, в темноту. Теперь среди ее чувств не было страха — она снова была дома.

Брюс Харрингтон помедлил на опушке леса, затем нырнул в его глубину. Его поразило, что Ариэль так глупо вела себя. Он последовал за ней, словно охотник. Создавшаяся ситуация делала преследование еще волнительнее.

Следовать за Ариэль было легко, так как она часто кричала. Он не стал тратить время, чтобы подумать, куда и почему она бежит. Он понимал только, что скоро получит ее. Скоро он отомстит ей. А потом займется Диланом.

Харрингтон довольно улыбался.

— Ариэль!

Дилан позвал жену, думая, что она ушла в соседнюю комнату. Ответа не последовало. Тогда он встал и натянул брюки. Заметив, что двери в сад открыты, он вышел, чтобы поискать ее там.

Неотступный страх терзал его, но он сумел его подавить. Выйдя в сад, он позвал ее и не услышал ответа.

Дилан взглянул на темные очертания деревьев.

От дурного предчувствия к нему вернулись все прежние страхи. Ему не хотелось верить, что Ариэль ушла одна, и так поздно. Но страх оставался.

Дилан услышал крик тигра и остановился. От этого жуткого звука у него поднялись волосы на затылке. Кала Ба снова позвал, и Дилан понял — Ариэль ушла, чтобы найти своего духовного брата. Он бросился в джунгли, насмешливо открывшие ему правду.

Дилан углубился в заросли, но потом остановился. Надо вернуться за оружием! Однако крики Кала Ба быстро удалялись. Если он вернется домой, то потеряет Ариэль, поэтому Дилан пошёл на звук.

Ариэль остановилась перевести дух, понимая, что Кала Ба где-то недалеко. Она подождала, прислушиваясь, и сразу почувствовала, что кто-то наблюдает за ней. Каждый мускул в теле Ариэль напрягся.

Она почувствовала его запах своим резко обострившимся обонянием. Все ее тело напряглось в предчувствии неминуемого столкновения.

Ариэль почувствовала его движение до того, как увидела руку, выскочившую из окружающей ее темноты. Она увернулась. Его пальцы зацепились за ее локоть и разорвали тонкую ткань ночной рубашки, оцарапав нежную кожу.

В тишине эхом прозвучал смех Брюса. Его вторжение разбудило спящих птиц и животных, тут же заверещавших нестройным хором.

— Ариэль, — позвал он.

Она углублялась в лес все дальше и дальше.

— Тебе не надо убегать от меня. Я все равно получу тебя, в конце концов. — Брюс вошел в круг света, пристально вглядываясь в темноту. — Я всегда получаю свою добычу.

Его голос дразнил. Когда Ариэль осмелилась посмотреть на него, он улыбнулся, но в его наглой улыбке не было веселья — одно только безумие. Ариэль закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она пыталась думать, но в голове у нее не осталось ни мыслей, ни страха, ни осторожности.

Ариэль вышла. Брюс медленно повернулся к ней лицом.

— Я не такая легкая добыча, как тот человек в парке, — бросила она ему.

Брюс кинулся на нее, но поймал только воздух. Ариэль ускользнула, но ее преследовал его смех. Она услышала, как Брюс продирается через заросли следом за ней.

Она едва ли не ощущала его горячее дыхание на своей шее. Иногда он звал ее, напоминая о своем присутствии, о том, что он собирается с ней сделать, когда поймает.

Рассвет окрасил горизонт, пробуждая джунгли. Завели свою утреннюю песню птицы, заверещали в веселой игре обезьяны. Все эти звуки были знакомы Ариэль, но ее внимание было сосредоточено на звуках, не принадлежащих этому миру. Она остановилась, чтобы определить, где Брюс. Земля под ней начала осыпаться. Дождь размыл почву, и Ариэль заскользила вниз с небольшого холма. Она хваталась за лианы, но те вырывались из земли под ее тяжестью.

Девушка скатилась к подножию холма и резко остановилась, ударившись о дерево. Она попыталась подняться и очутилась лицом к лицу с коброй. Капюшон змеи раздувался, когда та, обороняясь, тянулась вверх. Большие черные глаза ее уставились на Ариэль.

— Ну, ну, — протянул Брюс. Тихая усмешка на его губах говорила об испытываемом им восторге оттого, что Ариэль попала в такое опасное положение. — Что у нас здесь?

Когда он подошел поближе, кобра повернулась к нему, потом снова к ней. Ариэль не двигалась.

— Так, я мог бы застрелить змею. Или, может быть, мне следовало бы позволить ей сделать за меня грязную работу? Никто бы не заподозрил меня, если бы ты умерла от укуса змеи. Но если я позволю кобре убить тебя, я сам лишусь этого удовольствия. И не смогу обладать тобой. Нет, я все равно смог бы взять тебя. Если она укусит тебя, ты не сразу умрешь.

Пока Брюс рассуждал, Ариэль медленно подтягивала под себя ноги, освобождая при этом руки.

— Но тогда, — тянул он, — в тебе не будет огня, о котором я всегда мечтал. Яд действует очень быстро.

По телу Ариэль пробежала дрожь, когда Брюс говорил о том, как будет брать ее, обладать ею. Она стала раскачиваться взад-вперед, медленно и осторожно. Кобра повторяла ее движения.

— Но тогда… — продолжал Брюс.

Ариэль резко схватила кобру за шею, после чего перевернулась, вскочила на ноги и швырнула змею в Брюса. Он отбил ее револьвером и застрелил.

Ариэль снова нырнула в заросли, рассчитывая, что паутина джунглей скроет ее.

Когда эхо от выстрела прокатилось по джунглям, Дилан в ужасе остановился. Кровь отхлынула от головы. Ему стало страшно. Он побежал быстрее, шаги его совпадали с ритмом сердца.

Ноги больше не чувствовали усталости, легкие больше не горели. Дилан думал только об Ариэль.

Когда посветлело, он смог бежать еще быстрее.

Дилан осторожно забирал в сторону, чтобы найти Ариэль прежде, чем ее найдет Харрингтон. Он должен убедиться в ее безопасности, а потом уж разобраться с Брюсом.

Дилан остановился, прислушиваясь. Он отступил под укрытие леса и стал ждать. Через несколько минут он услышал шум — это бежала Ариэль.

Когда она пролетала мимо него, Дилан поймал ее и зажал ей рот рукой. Он почувствовал, как напряжено ее тело.

— Все в порядке, Ариэль, — шепнул ей на ухо Дилан. Ее сопротивление сразу же ослабло, и он отпустил руку. — Шш-шш, — предупредил он, освобождаясь от ее объятий.

— Мы не можем терять время.

Она кивнула и знаком приказала следовать за собой.

Теперь они бежали вместе.

Дилан и Ариэль остановились. До них доносился жуткий звук, словно злой дух настигал и пугал их.

— Он смеется над нами,

Ариэль посмотрела на Дилана странным взглядом.

— Он думает, что победил, — добавил Дилан. Ее взгляд не изменился.

— А он победил?

— У него револьвер. А у нас нет, — честно ответил Дилан.

— Да, у него есть оружие?

Дилан не знал, что думать о ее настроении. Он отвел прядь волос, прилипшую к ее щеке. Лицо Ариэль блестело от пота.

— Я пойду. Ты останься здесь, и спрячься среди деревьев.

— Нет.

— Ариэль… — Дилан набрал в легкие побольше воздуха, словно готовясь для спора. — Я не позволю тебе идти со мной.

— Ты не позволишь мне?

В глубине ее глаз зажегся огонь, и он понял, что выбрал неверный подход.

— Пожалуйста, Ариэль, у нас нет времени для споров.

— Нет. Поэтому пойдем.

По вздернутому подбородку и по тому, как Ариэль сложила на груди руки, Дилан понял, что ее не удастся отговорить. Он быстро подумал о том, чтобы заставить ее остаться силой, но не стал этого делать.

— Ты не имеешь права удерживать меня, Дилан. Это мой дом. — Ариэль широким жестом повела рукой вокруг себя. — Я больше не побегу. Я не буду прятаться.

Дилан растерялся.

— Чего ты этим добьешься? — И снова ее лицо приняло странное выражение. Дилан подумал даже, что она улыбается.

— Теперь я поведу его. Так надо.

— Будь я проклят, — прошептал в благоговейном страхе Дилан. Тигр проснулся. Он протянул ей руку. — Пошли.

Пуля сбила Дилана без предупреждения, отбросив его назад и с силой ударив о землю. Ариэль исчезла в темноте зарослей.

Брюс осторожно вышел на опушку и подошел к лежавшему Дилану. Он осмотрелся, понимая, что Ариэль наблюдает за ними.

— Ариэль, моя любовь, — позвал он, притворно изображая любовь. — Выходи, выходи, где бы ты ни была.

Нарочито медленно он поднял ногу в тяжелом сапоге и подержал ее над Диланом, потом медленно опустил ее прямо на раненое плечо Дилана. Когда Брюс вжал каблук в рану, Дилан вскрикнул от боли.

Брюс остановился, его улыбка стал еще шире.

— Не играй с огнем, Ариэль. Мы же знаем, что ты выйдешь. Зачем заставлять его мучиться?

Ариэль хорошо понимала, что он играет в кошки-мышки. Но Брюс не понимал, что она-то не играла. Она была настроена очень серьезно.

Сейчас верх взял он. Пока это вполне устраивало ее.

Ариэль вышла из скрывавшей ее тени.

— Ты ловкая девочка. — Брюс пробежал пальцами по грязному пятну на щеке Ариэль. Когда девушка отпрянула, он нахмурился и больно схватил ее за подбородок

— Тебе следует быть милой со мной, Ариэль. Может быть, если ты ублажишь меня, я позволю Дилану умереть быстро, не так мучительно, как я планировал.

— Как это великодушно с твоей стороны, — съязвила Ариэль.

Челюсть Брюса дрогнула, когда он в раздражении скрипнул зубами. Игра шла не так, как он задумал. Он хотел, чтобы Ариэль боялась, съеживалась от страха перед ним и молила о пощаде. Да, он хотел слышать, как она умоляет о милосердии. Он хотел видеть в ее глазах слезы, а не ненависть.

— У тебя поубавится дерзости после того, что я с тобой сделаю, любимая. Это я тебе обещаю.

Тонкая безупречная бровь ее насмешливо поднялась. Казалось, что его слова совсем не действуют на нее.

Кровь закипела в жилах Брюса, заливая его жаром от головы до кончиков пальцев. Он поднял руку, чтобы ударить Ариэль, но девушка не дрогнула, даже тогда, когда он с силой хлопнул ее ладонью по лицу. Она спокойно смотрела на него.

Ариэль улыбнулась.

С гортанным возгласом Брюс резко притянул ей к себе, наматывая ее длинные волосы на свой кулак. Она продолжала вызывающе смотреть на него. Это привело его в неистовство.

— Сука! Я вытравлю этот взгляд из твоих глаз.

Он грубо прижался губами к ее рту, причиняя ей боль. Его свободная рука больно щипала и тискала ей грудь. Ее ночная рубашка, уже разорвавшаяся от бега по лесу, была с легкостью сорвана им.

Ариэль стояла деревянной куклой, не проявляя никаких чувств, никакой реакции, пока Брюс терзал ее. Он еще сильнее ухватил ее за волосы и повалил на землю. Она отвернулась и встретила взгляд Дилана. Никогда еще она не видела такого бешенства в его глазах.

Ариэль на секунду закрыла глаза, а когда вновь открыла, на нее смотрел Брюс. Она отвернулась, но он дернул ее голову и заставил смотреть в свои полные ярости глаза.

— Ты холодная сука!

— Чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я извивалась под тобой?

Ариэль сделала несколько движений. Это сразу подействовала на Брюса.

— Хочешь, чтобы я так целовала тебя? — Она поцеловала его подбородок, потом провела нежными своими губами по его губам. — Может быть, ты хочешь, чтобы я зашептала слова любви тебе на ухо?

Глаза Брюса закрылись, дыхание стало прерывистым. Она чувствовала, как он дрожит от ее прикосновений. Она придвинулась поближе к его уху.

— Я скорее умру, чем доставлю тебе хоть каплю наслаждения.

Ариэль укусила его за мочку и тут же почувствовала вкус крови.

Брюс дернулся назад, закричал и снова ударил ее; на этот раз она почувствовала вкус уже своей крови. Внезапно ей стало легко. Дилан стащил с нее Брюса и отбросил в сторону. Потом он схватил ее за руку и поднял на ноги. Брюс потянулся за револьвером, и Ариэль толкнула Дилана вперед, заставляя его бежать.

Вслед им неслись презрительные насмешки Харрингтона:

— Вы не убежите от меня. Я всегда настигаю животных, которых преследую.

Когда они продирались сквозь заросли, Дилан, морщась от боли, стащил с себя рубашку и протянул ее Ариэль.

Она натянула ее; багровое пятно на ткани холодило кожу, напоминая Ариэль о ране Дилана. Ей хотелось обработать ему рану, но времени на это сейчас не было.

Они шли и шли, заставляя себя идти все быстрее и все дальше. Вскоре они подошли к озерцу и встали да колени, чтобы напиться.

Ариэль умыла холодной водой лицо и вытерлась рукавом рубашки. Она посмотрела на Дилана, чье лицо осунулось от боли.

— Ты сможешь идти?

Дилан успокаивающе улыбнулся.

— Ничего. — Он нежно коснулся ее разбитой губы, которая уже успела опухнуть. — Как ты?

Она улыбнулась ему в ответ, стараясь, чтобы губа не закровила.

— Нам лучше двинуться дальше.

— Не стоит.

Ариэль медленно повернулась и сразу же натолкнулась на дуло револьвера Харрингтона. Она с трудом проглотила слюну, в горле у нее сразу пересохло.

Брюс поцокал языком, словно сварливая базарная торговка.

— Ц-ц, ц-ц, Ариэль, моя любовь. Я действительно ждал от тебя большего.

Она понимала, что он хочет. Он хочет, чтобы она испугалась, отчаялась, ужаснулась. Но она решила не доставлять ему ни единого мгновения подобного удовольствия.

Брюс сдвинул дуло ей под подбородок. Жестокость в его глазах подчеркивала всю опасность происходящего. Он нажал сильнее, и холодная сталь вдавилась в нежную шею Ариэль. Направив затем дуло вверх, он заставил девушку встать.

Посмотрев на Дилана, он вновь заулыбался.

— Ты что-то ужасно притих, старина. Нечего сказать?

Ариэль видела, как сжались челюсти Дилана, гнев в его глазах по силе не уступал ярости Брюса. Но она видела и то, что он потерял много крови. Его бледность тревожила ее, так же как и пот, выступивший у него на лице.

Она не знала, что делать, и потому помолилась про себя.

— Я приложил ужасно много усилий, чтобы получить эту женщину. Ты знал об этом?

— Мне говорили.

— Ну… — Брюс вытащил пистолет, чтобы удерживать на расстоянии Дилана. Он нервно поигрывал с курком, то, отводя его назад, то отпуская. С каждым разом движения его становились все лихорадочнее.

— Ты лучше всех должен был понять, почему мне пришлось сделать то, что я сделал. Ты был там той ночью, когда мы в первый раз увидели ее, выходившую из джунглей, под дождем.

Ариэль посмотрела на него с явным удивлением.

— Ты не знала, что я был там?

Ответ отчетливо прочитывался в ее взгляде.

— Ты видела только его. — Брюс показал кивком головы в сторону Дилана. — Ты видела только его!

Ариэль едва дышала: большой палец Харрингтона все быстрее и быстрее двигал курок. Каждый раз, когда тот отпускался, она подскакивала, в то время как Брюс продолжал махать пистолетом, направленным в сторону Дилана.

— Неважно, главное, что я видел тебя. Он провел тыльной стороной ладони по губам и, не выпуская пистолета, потер небритый подбородок.

— Что ты думал, Кристиансон? Что ты думал, когда она появилась, как ангел из тумана, ее движения были так похожи на движения тигра, который шел рядом с ней.

Брюс обернулся к Дилану, ожидая ответа.

— Что же ты думал? — крикнул он снова.

— Я не знал, настоящая она или это всего лишь игра моего воображения.

Брюс засмеялся дурным странным смехом, от «второго дуло затряслось у подбородка Ариэль.

— Как мило. — Он передразнивал их обоих. — Хочешь знать, что я тогда подумал?

Ариэль закрыла глаза.

Он ткнул ее дулом в подбородок, заставляя открыть глаза.

— Я тут же понял, что овладею тобой. И ничто, ничто не остановит меня.

Взгляд Брюса, обращенный на Дилана, стал серьезным.

— Каково любить ее?

Дилан двинулся вперед, но остановился, когда Брюс снова отвел курок.

— Я задал тебе вопрос! — Его голос перешел на визг. Ариэль видела, что Дилан хочет ответить, и, вмешавшись, ответила сама.

— Ты никогда этого не узнаешь, Брюс. Ты не знаешь, как любить.

Его палец плотнее охватил курок, зубы его заскрипели от ярости.

— У меня было много женщин, Ариэль, и я знаю, как доставить женщине удовольствие.

— У тебя были женщины, — ясно проговорила Ариэль, не обращая внимания на боль, вызываемую давлением стального дула, — но ты не представляешь себе, что, значит, удовлетворить женщину.

Ариэль осмелилась посмотреть на Дилана, молясь, чтобы тот не вмешивался. «Еще не время, — мысленно кричала она ему. — Еще не время!»

Она услышала, как Брюс глубоко вдохнул. Руки у него тряслись.

— Итак, — прохрипел он, его голос стал тихим и каким-то мертвым, — я не представляю, что, значит, удовлетворить женщину?

Казалось, он раздумывает над чем-то.

— Но я уверен, что ты знаешь, как удовлетворить мужчину, после твоей недавней практики. Скажи мне, Дилан, она хороша в качестве шлюхи?

Он осторожно провел дулом вдоль ее горла, потом по плечу. Кончиком дула, он распахнул ей рубашку, холодный металл обвел округлость ее груди и остановился на розовом соске.

Брюс начал играть соском, надевая на него дуло.

Под ложечкой у Ариэль возникло тошнотворное ощущение.

— Что, — медленно и лениво протянул он, — если ты покажешь мне, как ублажала Дилана, а, Ариэль?

Девушка не двигалась. В душе у нее зашевелился новый страх. Дуло опустилось вниз по животу. Каждый дюйм ее тела дрожал под холодной сталью.

Дыхание Брюса стало прерывистым, глаза остекленели от похоти. Он провел дулом по внутренней стороне ее бедра, медленно поднимаясь к лону, которого он так жаждал.

Колени Ариэль ослабли, и она опустилась на них, борясь с подкатившей к горлу тошнотой.

Брюс отшвырнул пистолет и намотал на руку большую прядь ее каштановых волос. Потом он отбросил ружье и быстро заменил его ножом. Он повернул Ариэль так, чтобы ее видел Дилан, и остановил его на полушаге, приставив к горлу Ариэль острое лезвие.

— Не пытайся, Дилан. Иначе я убью ее. Я разрежу ее хорошенькое маленькое горлышко. — Ариэль хотелось, чтобы он сделал это. Казалось, Брюс удовлетворился тем, что Дилан будет хорошо себя вести.

— Ариэль, дорогая, поскольку ты уже стоишь на своих хорошеньких маленьких коленях, то можешь начать свой урок на тему, как доставить удовольствие мужчине.

Под кончиком ножа засочилась кровь. Теплой струйкой она потекла в ложбинку между грудями. Пот жег Ариэль глаза, и она моргала, чтобы стряхнуть его с ресниц. Брюс еще сильнее натянул ее волосы.

— Доставь мне удовольствие, любовь моя, или я заставлю Дилана пострадать.

Дилан не расслышал, что говорил Брюс. Брюс понизил голос, так что его слышала только Ариэль. Дилан понимал, что теряет силы с каждой каплей крови, сочащейся из раны. Голова его кружилась, движения были вялыми и затрудненными, даже мысли были замедленными.

Ему хотелось убить Брюса Харрингтона голыми руками, если нужно. Никогда еще он не чувствовал себя так близко к совершению убийства. Но как бы тяжело ему ни было, он не двигался. Лезвие ножа у горла Ариэль удерживало его.

Отчаяние перешло в мучительную боль, когда Брюс притянул к себе поближе Ариэль. Его намерения были очевидны.

Дилан чуть не умер, когда она потянулась, чтобы расстегнуть брюки Брюса.

— Нет, — закричал он, выразив в одном слове всю свою боль.

Взгляд Брюса вновь остановил его. Ариэль вскрикнула, когда кончик ножа царапнул ее в очередной раз и по шее ее поползла еще одна струйка крови.

— Давай, Дилан. Останови меня. — Дилан не двигался. Страх за Ариэль приковал его к месту.

— Нет? — издевался Брюс. — На чем мы остановились, Ариэль? О да. Ты собиралась продемонстрировать мне свои таланты.

И снова Ариэль начала возиться с его пуговицами. Ее дрожащие пальцы двигались неловко и медленно. Нетерпение Брюса нарастало.

— Господи, женщина, мужчина может потерять к тебе всякий интерес, пока ты начнешь!

Он откинул голову и, держась настороже, расстегнул штаны. Выпуклость внутри них притянула ее испуганный взгляд. Брюс только смеялся.

— Ты выглядишь испуганной, точно девственница в брачную ночь. Но мы оба знаем, что ты не девственница. Я считаю, что ты продалась Дилану за его защиту. Поэтому сделать это снова должно быть для тебя обычным делом.

Неожиданно джунгли пронзил сердитый крик тигра, его близость лишала присутствия духа. Брюс посмотрел куда-то в сторону, и в ту же секунду Ариэль изо всех сил ударила кулаком в его незащищенный пах и резко отстранилась от лезвия ножа, кончик которого только задел ее кожу.

Дилан оказался рядом, прежде чем Брюс понял, что произошло. Он поднял ее на ноги, потом двинулся к Брюсу как раз в тот момент, когда тот потянулся за ружьем. Ариэль видела, как рука Брюса схватилась за приклад и размахнулась, чтобы ударить Дилана в челюсть. Но Дилан отшатнулся назад.

Их снова оглушил рев тигра. Ариэль уцепилась за Дилана, пытаясь оттащить его в сторону.

— У него ружье, Дилан. — Она с трудом волокла его за собой.

Брюс схватил ружье и прицелился.

— Пожалуйста, Дилан, — в ужасе закричала Ариэль.

Дилан бросился на Брюса. Ноги его оторвались от земли, когда он мощным броском метнул свое мускулистое тело через то небольшое расстояние, которое разделяло их. Ружье выстрелило, и появившаяся кровь подтвердила опасения Ариэль.

— Беги, Ариэль!

Она видела, как Дилан сбил Брюса с ног и рухнул на землю. Но с земли поднялся только Харрингтон. Взгляд Ариэль встретил его холодный серый взгляд. По коже у нее побежали мурашки, когда она увидела, что Брюс снова улыбается. Он нагнулся к земле и поднял нож.

— Он мертв, дорогая.

— Нет! — крикнула Ариэль, падая на колени, не воспринимая его жуткие слова. — Нет!

— Теперь твоя очередь.

Нарочито медленно Брюс двинулся к ней. Ариэль попыталась встать, но не смогла: трясущиеся ноги не держали ее. Она поползла в кусты. Брюс был всего в нескольких шагах от нее.

— Тебе негде спрятаться, Ариэль. Я легко смогу найти тебя. Даже слишком легко, честно говоря. Я надеялся на лучшую забаву. Все-таки ты девушка из джунглей или что-то вроде этого. Так ведь говорили, да? Все эти сплетни с их секретами.

Ариэль чувствовала его близость.

— Просто слишком легко, — повторил он, будучи уже совсем рядом.

Она отползла, но он схватил ее за ногу и медленно подтащил к себе. Ариэль извернулась и лягнула его свободной ногой в грудь. От неожиданности Брюс замер, чтобы перевести дух, что дало Ариэль необходимые мгновения. Она нащупала камень и швырнула его в голову Брюса.

Тот тяжело рухнул на землю, корчась от боли.

— Ох, — промычал он, а потом усмехнулся. — Хорошая девочка. — Его смешок перешел в громкий хохот. — Хорошая девочка, — повторил Брюс, глядя, как Ариэль исчезает среди густых деревьев.

Он потрогал рану на лбу, потом взглянул на окровавленные пальцы.

— Сука, — пробормотал он, вытирая пальцы. Брюс встал и огляделся.

— Беги, малютка. Беги ради жизни. — Ариэль остановилась, его слова вывели ее из себя. Она прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. В ней бурлила ярость, возрождающая все первобытные инстинкты. Жар заструился по ее холодным венам, и мысли отошли на задний план, когда сердце забилось в новом ритме, подчиняя все ее существо силе и спокойствию этого ритма.

Ариэль глубоко вдохнула и открыла глаза. Она была готова. Брюс был уже совсем близко и не делал попыток скрываться. Ариэль легко влезла на ближайшее дерево.

Появился Брюс. Он шагнул под дерево. Девушка затаила дыхание.

— Ариэль, — крикнул он, — твои следы кончаются здесь.

Описав небольшой круг, он заглянул в темные кусты.

— Не здесь, — продолжал повторять он. — Не здесь!

Ее раздражало то, что Брюс так явно наслаждается происходящим.

— Так, ты не выкопала нору и не залезла в нее. Так что… — Он поднял голову вверх, в потемневших глазах его застыла жестокость. — Ты, должно быть, наверху.

Не успев даже подумать, Ариэль упала на него с высоты. Ее яростный крик эхом прокатился по темным джунглям, когда она, обхватив ногами его талию, вцепилась ногтями в его лицо. Брюс упал на колени и заставил ее откинуть голову, приставив нож к горлу.

Ариэль отпустила его.

Брюс толкнул ее навзничь, придавив весом своего тела. Ее ноги все, еще были обвиты вокруг его талии. Он отпустил ее волосы, чтобы было удобнее действовать. Медленно, наслаждаясь ее безвыходным положением, он провел рукой по ее ноге и бедру.

— Я хотел просто убить тебя и покончить с этим. Но так как ты столь любезна и столь заманчиво раскрываешь свои ножки, я решил, что убийство подождет.

Его рука нащупала ее грудь, и ему понравилась ее упругость.

Он наклонил голову и, откусив пуговицы на ее рубашке, выплюнул их. Перед ним обнажилось красивое тело.

— Как могу я противиться такой красоте? — Его язык коснулся ее соска, и Ариэль задрожала.

— Я бы хотел думать, милая Ариэль, что это дрожь восторга.

— Или, — прошептала Ариэль, — отвращения.

Как ты думаешь?

Она почувствовала, как Брюс напрягся, и ощутила удовлетворение.

— Я покажу тебе, что такое настоящий мужчина.

Брюс расстегнул штаны, освобождая заключенную в них плоть.

— Пришло время расплаты, сука! — Ариэль почувствовала на себе его тяжесть и прошептала ему в ухо:

— Ты не мужчина, Харрингтон. То, что болтается у тебя между ногами, просто недоразумение.

— Заткнись, — завопил Брюс так громко, что она вздрогнула. — Заткни свой мерзкий рот.

Он ударил ее, потом грубо поцеловал. Откинувшись назад, он слизнул кровь с ее губ. Его бедра надвигались на нее, он навис над ней всем своим телом. Ариэль закрыла глаза.

— Смотри на меня, Ариэль. Но она не открывала глаз.

Его рука жестоко схватила ее за подбородок, причиняя боль.

— Открой глаза. Я хочу видеть твои глаза. Открой их!

Ариэль медленно открыла глаза.

— Хорошо. — Он чуть ли не мурлыкал. — Я хочу видеть выражение твоих глаз, когда возьму тебя и буду наслаждаться твоим телом.

Его рука провела по шее, груди, по изгибу талии и бедер.

— Ты самая прекрасная женщина из всех, кого я видел. Ужасно трудно будет убивать тебя, но я должен буду тебя убить.

Он наклонился и пососал ее сосок, тяжело, прерывисто дыша. Ариэль почувствовала, как поднимается в ней тошнота.

— Смотри на меня, — пропел он, — я хочу видеть, что ты думаешь, когда я буду пробовать сладость твоих ног.

Но тут Брюса вторично подняли с нее и отбросили в сторону. Над ней стоял Дилан, растерзанный и окровавленный, но живой.

Брюс вскочил на ноги, сделал шаг вперед, но вдруг резко остановился.

— Кала Ба, — прошептала Ариэль. В нескольких шагах от них припал к земле готовящийся к прыжку тигр. Прогремел его зычный рык.

Огромный бенгалец и Брюс прыгнули одновременно. Блеснул нож человека, обнажились клыки зверя.

— Нет. — Ариэль хотела вмешаться, но Дилан остановил ее.

Человек и зверь покатились по земле дергающейся массой меха и плоти. Прошел всего миг, и Брюс перестал двигаться. Нож выпал из его руки. Кала Ба в последний раз рванул зубами свою добычу. Его мощные челюсти разорвали горло жертвы.

Снова раздался тигриный рык, на этот раз победный. Потом наступила тишина.

Кала Ба стоял над безжизненным телом. Кровь Брюса запачкала его мех. Ариэль шагнула вперед, привлекая к себе взгляд золотых тигриных глаз.

— Кала Ба, — позвала она срывающимся от волнения голосом.

— Он может не узнать тебя, Ариэль. — Предупреждение Дилана не было услышано. Она отказывалась верить этому, не желая даже рассматривать подобную возможность.

— Как мог он забыть меня? Мы едины по духу.

— Прошло много времени, — возразил Дилан.

Ариэль сделала еще один шаг. — Пожалуйста, Ариэль. Она не слышала.

— Кала Ба, я вернулась домой. Тигр зарычал и махнул лапой. Ариэль заплакала, слезы мешали рассмотреть ей , образ того, кто так много значил в ее жизни.

— О Кала Ба, друг мой, я не хотела покидать тебя. Я любила тебя.

— Ариэль, пожалуйста, уйдем. — Дилан протянул к ней руки, умоляя.

Рыдая, Ариэль коснулась, руки Дилана, но помедлила, когда Кала Ба отошел от трупа. Он шел к ней, и она повернулась, чтобы подождать его. Кала Ба встал на задние лапы, рыча и помахивая передними. Потом он приложил мощную лапу к щеке Ариэль. Ее слезы бежали по его меху, она накрыла своей рукой его лапу.

— Ты не забыл меня, мой друг.

Кала Ба отвернулся и исчез в густой зелени.

— Кала Ба, — позвала Ариэль и пошла за ним следом. Дилан остановил ее.

— Нет, Ариэль. Пусть идет. Он больше не твой. — Дилан вытер ее слезы. — Так же как ты больше не его.

Как раз в этот момент появился Кала Ба и рядом с ним шла тигрица. Он вышел вперед, но самка осторожничала и держалась в тени деревьев.

— У него теперь есть пара, — прошептала Ариэль.

— Так же, как и у тебя, — тихо произнес Дилан. — Теперь у вас обоих есть с кем разделить душу. Ты больше не одинока, Ариэль. Так же, как и Кала Ба.

Со сладостной печалью Ариэль смотрела, как ее друг возвращается к своей тигрице. Две кошки вошли в лес, но прежде чем уйти. Кала Ба в последний раз обернулся и прорычал тихое последнее «прости».

Ариэль все поняла.

— Прощай, мой друг. Ты навсегда останешься в моей памяти.

Дилан взял ее за руку.

— Пошли домой.

— Мы сможем немного побыть здесь, прежде чем вернемся в Англию?

— Я считаю, что наш дом здесь, Ариэль. — Широкая улыбка осветила ее лицо.

— Я тебе давно говорила, что люблю тебя?

— Как насчет… — Он попытался улыбнуться, но поморщился от боли. — Как насчет того, чтобы ты проводила меня домой?

— Если ты выживешь, — улыбнулась Ариэль.

— Не волнуйся, любимая. Я не позволю этим царапинам задержать меня.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Дилан протянул ей руку, и они вместе пошли. Ариэль была дома. Ее старая любовь хранилась у нее в сердце, а новая любовь шла рядом.