"Тебе не удастся этого сделать, проклятый циркач! - проносились у него в голове яростные мысли. - Слишком много переменных! Во всей галактике не существует разума - даже нечеловеческого! - которому по силам такая задача. Ага, вот здесь ты ошибся, фокусник... здесь тета, а не эпсилон. А интегрировать надо по икс... не по игреку... Параметр выбран неверно... опять ошибка - и серьезная, между прочим... придется все начать сначала... - Он перевел дух и заключил с мстительным удовлетворением: - Нет, никому не справиться с системой такого порядка... никому и ничему во всем этом дьявольском гадючнике, именуемом Вселенной!.."
      Дик старался не думать об ужасной ситуации, в которую они попали; на время он забыл о том, что в любой момент их всех - и Долли, его любимую, могут превратить в ничто. Сосредоточившись, воздвигнув барьер между разумом и чувствами, он яростно сражался с таинственной враждебной сущностью; он пустил в ход все свои силы, всю мощь острого тренированного ума, все накопленные годами знания.
      Шестьдесят минут истекли.
      - Кто бы мог подумать - вы выиграли! - со скрежетом провозгласил мушкет. Говоря более определенно, победу надо мной одержала личность по имени ДюКесн. К великому моему удивлению - и удовольствию! - его зарождающаяся ментальная способность за этот час обрела более законченные формы. - Ствол невероятного оружия изогнулся, нацелившись прямо в лоб доктора. - Не пренебрегайте своим дальнейшим самосовершенствованием, мой потенциальный родич! Я рекомендую вам продолжить занятия под руководством тех восточных мудрецов, у которых вы обучались раньше. И тогда, при известном усердии, вы сможете расстаться со своей бренной оболочкой, достигнув ранга, подобного моему.
      С этим многозначительным напутствием мушкет пропал; растворилась и планета, с которой стартовали путники, а вместе с ней - пронизывающее и угнетающее ощущение чуждого ментального поля. Теперь все пятеро были уверены, что странная и зловещая сущность, чтобы она из себя не представляла, покинула их навсегда.
      - Дик, это все происходило на самом деле? - робко спросила Дороти. - Или мы - жертвы массовой галлюцинации?
      - Происходило... то есть, я полагаю, что так... это вполне возможно... Слушай, Март, почему бы тебе не сунуть закодированную информацию об этом бреде в компьютер? Как ты думаешь, что он нам выдаст?
      - Я не знаю... Не знаю! - Разум Крейна, дисциплинированный мозг инженера и изобретателя, отказывался подчиняться ему. Этот невероятный, фантастический эпизод не мог быть объяснен с помощью тех знаний, которыми он обладал; следовательно, его не могло произойти! И тем не менее...
      - Либо это действительно произошло, либо все мы находились под гипнозом. Но если так, то кто же был гипнотизером? И, главное, зачем? Нет, должно быть, все случилось на самом деле. Дик...
      - Ну, а ваше мнение, ДюКесн?
      - Реальность случившегося не вызывает у меня сомнений. Я понятия не имею, кто и с какой целью посетил нас, но это было - я в это верю. И, замечу, я всегда отрицал априорную невозможность чего-либо. Если сейчас в салон заявится говорящий шкаф на пяти ногах, значит... хмм... так оно и есть!
      - Во всяком случае, вы, ДюКесн, проделали основную работу по спасению наших шкур. Кстати, у каких восточных мудрецов вы обучались, и что за дьявольское умение они преподали вам?!
      - Я и сам не знаю, - ответил ДюКесн, медленно поднес зажигалку к сигарете и глубоко затянулся. - А хотелось бы... Я изучал ряд эзотерических философских течений... возможно, со временем я смогу разобраться, какое из них было истинным. - Он покачал головой. - Да, джентльмены, я определенно попытаюсь сделать это. Великолепная задача! - И доктор, в глубокой задумчивости, покинул собравшихся в командном отсеке.
      Остальной четверке понадобилось некоторое время, чтобы оправиться от шока, вызванного необыкновенными событиями. Они еще не совсем пришли в себя, когда Крейн обнаружил впереди по курсу близкую россыпь звезд, пульсировавших ярким зеленым светом; спектроскопы подтвердили наличие меди. Когда "Жаворонок" подошел к скоплению так близко, что гигантские солнца заняли большую часть обзора, Крейн попросил Ситона занять его место у пульта управления, пока они с Маргарет попытаются обнаружить планету.
      Молодые люди спустились в обсерваторию, но вскоре поняли, что находятся еще слишком далеко, и принялись за обычные записи. Мартин попытался диктовать. Однако ему никак не удавалось сосредоточиться на работе; он думал о девушке, сидевшей рядом. Интервалы между его комментариями и односложными ответами Маргарет становились все длиннее и длиннее, пока оба совсем не замолчали.
      "Жаворонок" чуть дрогнул, как бывало много раз до этого, и Крейн повел рукой, сохраняя равновесие.; его ладонь коснулась плеча девушки. В наэлектризованной атмосфере этот жест приобрел совершенно особое, чуть ли не символическое значение. Оба горячо вспыхнули, и когда их глаза встретились, каждый прочитал в них то, что больше всего хотел увидеть.
      Медленно, как будто против воли, Крейн обнял девушку. Еще более жаркая пунцовая волна залила щеки Маргарет, но ее губы потянулись к его губам, а руки обвились вокруг его шеи.
      - Маргарет... Мегги... я собирался подождать... но зачем нам ждать еще чего-то? Ты знаешь, как я люблю тебя, моя родная!
      - Мне кажется, да... я знаю это, любовь моя! Спустя некоторое время они вернулись в командный отсек, пребывая в искреннем заблуждении, что радость, сияющая в глубине их глаз, никому незаметна. Может быть, их тайна и продержалась бы еще с полчаса, но Ситон неожиданно спросил:
      - Ну, что ты нашел. Март?
      Молодой инженер, всегда великолепно владевший собой, растерялся как дитя; хорошенькое личико Маргарет начало розоветь на глазах.
      - Я вижу, твои поиски увенчались успехом? - улыбаясь, спросила Дороти, окидывая смущенную парочку понимающим взглядом.
      Крейн взял себя в руки и спокойно произнес:
      - Подходящей планеты я пока не обнаружил. Зато нашел свою будущую жену.
      При этом признании Маргарет вспыхнула. Засим девушки горячо обнялись, а молодые люди крепко стиснули друг другу руки; и каждый из них знал, что оба намечавшихся союза не были прихотливой игрой капризного случая.