Эдвард Элмер "Док" СМИТ
      КРОВАВОЕ ОКО САРПЕДИОНА
      Часть 1
      КУЗНЕЦ
      Восточный небосклон светлел, наливался алым золотом, отодвигавшим чернильно-фиолетовый мрак ночи. Над снежными пиками древнего Ампассера, над бездонными ущельями, каменистыми склонами, остроконечными клыками скал и голубоватой толщей ледников вставало солнце. Звезды гасли друг за другом, растворяясь в его победном сиянии, и лишь одна из них - яркая, багрово-красная - продолжала упрямо карабкаться к зениту, не страшась наступающего дня.
      - Критическая точка в развитии нашей цивилизации - здесь, именно здесь! Скандос, хронофизик, коснулся ладонью экрана, на котором мерцали зеленые зубцы темпорального спектра. С минуту он пристально вглядывался в глубокий провал, уходивший за нижний обрез округлого глаза хроноскопа, потом выпрямил спину и повернулся к ассистенту. - Почему человек так глуп, Фурмин? Любое создание, любая тварь с самым примитивным мозгом, понимает: жизнь лучше смерти! Лучше радоваться свету и теплу, чем истекать кровью в отчаянии и мраке! И самые юные, цвет и надежда расы, должны приносить потомство, а не погибать на жертвенном камне во имя вымышленных богов! - Скандос снова посмотрел на экран, потом перевел взгляд на сверкающий прозрачный шар темпорального передатчика, высившийся в центре лабораторного зала. Устало прикрыв глаза, он тихо произнес: - И ведь это можно исправить... Одно путешествие туда, к этому кузнецу из древней Ломарры. Нигде в достижимом для нас промежутке времени нет другого человека, который занимал бы столь уникальную ключевую позицию!
      - Да, верно, - согласился Фурмин. Запустив пальцы в свои густые рыжие кудри, перехваченные обручем из серебристого металла, он, морщась, глядел сквозь широкий оконный проем на полукруг солнечного диска, срезанного вершиной хребта, и багровую звезду над ним. - Можем ли мы позволить Тедрику встретиться со смертью - с ужасной смертью! - в тридцать лет, когда его огромные способности не реализованы и на десятую часть? Все так просто исправить... И этот удивительный метеорит, что попал ему в руки, наполовину облегчает дело... Однако, - со вздохом заключил Фурмин, - технология выработки настоящей стали будет открыта только через два века, другим мастером, в другой стране... - Он опять поморщился, словно от головной боли, и сильно потер виски. - Соблазн велик, учитель, но вы же знаете мнение Консулата... любое, даже самое незначительное вмешательство в события прошлого может привести к непредсказуемым и катастрофическим последствиям.
      - Катастрофические последствия! - фыркнул Скандос, нахмурив брови. Его худощавая невысокая фигура внезапно напряглась как согнутый клинок рапиры, глаза раздраженно блеснули. - До истинной катастрофы осталось двадцать три года, что прекрасно понимают все специалисты, кроме ископаемых старцев из Консулата! Вот она - висит над нами словно топор над шеей обреченного! - он вытянул тонкую жилистую руку к окну, к багровевшей в небе звезде.
      Фурмин покачал головой и осторожно, с какой-то трепетной нежностью коснулся плеча ученого. Его большая ладонь скользнула по рукаву просторной туники Скандоса, не то поглаживая его, не то успокаивая, будто обиженного ребенка.
      - Я с вами, учитель, вы же знаете, - негромко сказал он. - И я выполню любой ваш приказ. Однако... однако каждый из нас рискует головой... и не моя в данном случае представляет главную ценность.
      Скандос усмехнулся, на его худом решительном лице вдруг четко обозначились выдававшие возраст морщинки. Этот Фурмин умен, весьма умен, невзирая на молодость! Умен, предан и преисполнен веры в своего учителя... По в дни, когда над землей восходит Око Сарпедиона, важна преданность не людям, а идеям.
      - Послушай, мальчик, - с неожиданной мягкостью произнес физик, - я не хочу принуждать тебя... хотя, конечно, мне нужна помощь. Ведь я не могу одновременно находиться у пульта управления и в темпоральной кабине. Но ты должен принять решение сам! - он откинул голову, всматриваясь в лицо Фурмина, высившегося рядом, как скала - ростом ассистент на целый фут превосходил своего хрупкого шефа. - Да, опасность существует, и многие хронофизические феномены пока что остаются для нас загадкой. Мы не представляем, что именно может произойти. Уже сотню лет мы умеем влиять на прошлое, но боимся действовать - и потому топчемся на месте. Мы провели сотни бесполезных опытов - и что они дали для развития темпоральной теории? Ничего! - Скандос резко взмахнул рукой. - И такая же ситуация везде - в исследованиях околопланетного пространства, в проектировании аналитических машин, в изучении ментальной связи... Медленное эволюционное развитие, навязанное Консулатом, его бесчисленные запреты душат нас!
      Он замолчал, затем снова заговорил с нарастающей страстностью:
      - Может быть, лучший выход заключается в том, чтобы наша темпоральная линия мгновенно и безболезненно исчезла. Или мы должны беспомощно заламывать руки, с отчаянием наблюдая, как наша цивилизация идет к гибели? Мы теряли время - десятилетия, века, - не понимая, что жуткий монстр приближается к нам с каждой минутой! Фактически, мы безоружны и беззащитны - ибо что мы можем сейчас противопоставить той неведомой и страшной мощи, которая способна зажигать и гасить звезды?
      Скандос бросил взгляд за окно - золотистая тарелка солнца уже поднялась над иззубренным хребтом; над ней, чуть поблекнув в потоке яркого света, плыла багровая звезда, гневное Око Сарпедиона.
      - Ни Консулат, ни Академия не разрешат вмешательство в прошлое, уставившись в пол, пробормотал Фурмин.
      - Это мне известно. Хотя не все в Академии единодушны... Скажем, Пайрот, астроном... вычислитель Винг... и другие... Возможно, придет час узнать их мнение... Но сейчас я не собираюсь спрашивать их. Я спрашиваю тебя! Ты, мой ученик, уже знаешь о времени больше, чем все остальные физики планеты. За пять лет совместной работы я убедился, что твои суждения всегда были здравыми и беспристрастными. Если ты готов встать там, - Скандос кивнул в сторону пульта, - я буду действовать. Если нет - мы можем еще двадцать три года продолжать свои осторожные и бесцельные эксперименты. Вряд ли я доживу до их конца...
      - Учитель! Вы возлагаете на меня ответственность за это решение?
      - В определенном смысле - да, Фурмин. Ведь любой человек должен отвечать за свои поступки... - физик грустно усмехнулся. - Но, с другой стороны, я уже решился - так что за тобой лишь половина дела.
      Встряхнув рыжей гривой, Фурмин лихо сдвинул на лоб свой серебристый обруч и твердо встретил взгляд учителя.
      - Тогда - вперед!
      - Пусть будет так.
      2
      - Тедрик, проснись!
      Кузнец открыл глаза. Его пробуждение не было постепенным и долгим, как у изнеженного цивилизацией сибарита будущих веков; он проснулся сразу, подобно почуявшему опасность горному барсу. Еще секунду назад опт лежал на груде шкур, расслабившись и тихо похрапывая в глубоком сне; в следующий миг он вскочил с постели, схватил свой меч и метнулся к стене. Он стоял, изготовившись к бою мышцы напряжены, суровые серые глаза полны тревоги, рука, стиснувшая клинок, тверда как камень. Его огромное полуобнаженное тело - шесть футов четыре дюйма, больше двухсот фунтов могучей плоти, - казалось застывшей статуей из темного камня. Пристальный взгляд кузнеца был прикован к странному, смутно различимому существу, неподвижно висевшему в воздухе. Мерцающий сферический ореол окружал эту неясную тень - бесспорный признак нечеловеческого могущества и власти.
      - Я восхищен тобой, Тедрик. - Этот непостижимый пришелец, бог или демон, не издавал ни звука; слова будто сами рождались в голове кузнеца. - Вероятно, ты немного испуган, но сохранил полное самообладание. Любой другой человек лишился бы разума от страха и неожиданности.
      - Ты не из нашего мира, Повелитель, - Тедрик опустился на одно колено. Он знал, конечно, о существовании богов и демонов; и, хотя его самого впервые почтил визитом представитель потусторонних сил, за свою жизнь он не раз слышал о таких случаях. Так как пришелец не убил его немедленно, не выпил кровь и не пожрал печень, это, вероятно, не входило в намерения божества - во всяком случае, в данный момент.
      Почтительно склонив голову, но не выпуская меча из рук, кузнец с удивлением произнес:
      - В Ломарре нет богов, у которых я вызывал бы восхищение. Кроме того, наши боги - твердые и тяжелые, а ты паришь в воздухе, как пушинка. Что ты хочешь от меня. Повелитель?
      - Я не бог. Если бы ты сумел проникнуть сквозь эту мерцающую завесу и снести мне голову своим мечом, я бы умер.
      - Конечно. Так же, как Сар... - Тедрик прервал фразу на середине, будто слова застряли у него в глотке. Божественный пришелец с недоумением взглянул на кузнеца, потом медленно кивнул.
      - Я понимаю... Ты боишься говорить?
      - Да. Человек никогда не бывает один... Глаз бога горит в небесах и видит все, сквозь стены и крыши. Если он знает, то узнают и жрецы... Тогда конец... я лягу на плиту из зеленого камня и потеряю свое сердце, печень и мозг.
      - Нас никто не услышит, не тревожься. Я обладаю властью, вполне достаточной, чтобы твои речи не дошли ни до богов, ни до их слуг.
      Тедрик безмолвствовал.
      - Я понимаю твои сомнения. Хорошо, давай оставим эту тему. Скажи, чтобы ты хотел спросить у меня?
      - Я желал бы разобраться, откуда я слышу твои слова, хотя ты не произносишь ни звука... но людям не понять путей богов! - Тедрик склонил голову, помолчал, собираясь с мыслями. - Я кузнец, мой Повелитель; мой отец, мой дед - весь наш род - были кузнецами. - Он задумчиво провел пальцем по своему клинку, тусклому и темному, как обломок ампассерского гранита. - Много лет я пытаюсь выплавить прочный металл - очень прочный, но не хрупкий. Медь не годится, я не могу закалить ее ни в воде, ни в снегу. Железо получается у меня либо слишком мягким, либо твердым, но ломким. Все смеси и сплавы, в которые я бросаю разные добавки - олово и свинец, чешую горного дракона, волчьи клыки и красные камни из Тарка - тоже выходят или мягкими, или слишком хрупкими. Мне удалось получить темную бронзу - чуть прочней, чем обычная, И это - все.
      - Что ж, я попробую помочь тебе. Ты умеешь выплавлять железо - плохое железо и серый чугун невысокого качества; чешуя, клыки и красные камни не сделают их лучше. Тебе нужна сталь - гибкая, прочная, ковкая... и в обычной ситуации ты никогда бы не получил ее. Да, сталь - то, что тебе надо, Тедрик.
      - И ты можешь. Повелитель?.. - глаза кузнеца вспыхнули. - Ты научишь меня?
      - Для того я и прибыл в Ломарру. Однако стану ли я учить тебя или нет, зависит от некоторых обстоятельств...
      - Назови цену. Повелитель! - казалось, Тедрик был готов расплатиться не только своей душой, но и сердцем, печенью и мозгом впридачу. Он поднялся с колен, отшвырнул меч и сделал шаг к мерцающей посреди комнаты сфере.
      - Плата мне не нужна, кузнец, - раздался беззвучный божественный глас. Ты должен ответить лишь на один вопрос - зачем тебе этот металл? В чем заключается твоя главная цель?
      Тедрик заколебался. Страшно было вымолвить вслух то, о чем он думал; казалось, горящее в небесах ненавистное Око пронзает его от макушки до пят грозным взглядом. Но от этого нового божества, способного проникать в голову человека, как нож в масло, не утаишь секрета; несомненно, это могущественное, окруженное небесным светом существо знало каждую его мысль, каждое намерение и каждое невысказанное слово. К чему же тогда вопросы? Может быть, странный бог испытывал его храбрость?
      Мудрое решение! Тайну божественного металла, гибкого, прочного и ковкого, нельзя доверить первому встречному! Недаром этот бог пришел в Ломарру, а не к проклятым сарлонцам и не к жадным недоумкам из Тарка! Он, Тедрик, первый кузнец в Ломпоре и должен доказать, что его мужество равно его искусству... Даже если в небе вспыхнет дюжина сарпедионовых глаз!
      Сделав еще один шаг вперед, Тедрик глубоко вздохнул и произнес:
      - Величайший из наших богов, Сарпедион, - злобный, мерзкий бог, мой Повелитель. И я... я собираюсь убить его!
      Он стоял теперь совсем близко к сфере, и сквозь двойной туман - невольного гнева, который вызвало ненавистное имя, и мерцающего сияния - мог более ясно различить лицо и фигуру своего бога. Бог улыбался.
      - Значит, злобный и мерзкий? В чем же это выражается?
      - Во всем! - взволнованный кузнец повысил голос. - Что хорошего можно ждать от бога, который умеет только убивать и сводить людей с ума? Народ прекрасной Ломарры, Повелитель, хочет жить спокойно и не бояться зеленых алтарей Сарпедиона. Но откуда взяться покою и счастью, когда в любой год больше смертей, чем рождений? Ломпор обезлюдел... безумцы бродят по его улицам... и в провинциях тоже... Нас осталось слишком мало! И, нам всем кроме жрецов, конечно, - приходится тянуть из себя последние жилы, чтобы не сдохнуть с голоду!
      - Я догадывался об этом, добрый кузнец... Вся Ломарра брошена на алтарь чудовища... - лицо неведомого бога стало грустным. - Скажи же мне, если ты получишь обещанный дар... эту сталь... что ты станешь с ней делать?
      - Из твоего божественного металла, Повелитель, я выкую меч и доспехи острый меч, способный рассечь медь и обычное железо; прочный панцирь, который не смогут повредить медные и железные клинки. И тогда, тогда я смогу пробиться сквозь толпы вооруженных жрецов и крыс из Тарка, их наемников! Пробиться к алтарю Сарпедиона!
      - Один? Но почему! Разве у тебя нет надежных друзей?
      - Потому, что я не могу просить их о помощи... не могу даже поведать кому-нибудь то, что сказал тебе. Любой, кто узнает и не донесет, скоро ляжет на зеленый жертвенный камень. Или лишится разума... Жрецы давно подозревают... ищут на мне вину... - Тедрик судорожно сглотнул.
      Нет, он не боялся честной смерти, но гнусная смерть страшила даже его. Подняв глаза к божественному лику, к этому сухому, костистому и немолодому лицу, он понял, что бог взирает на него с явным сочувствием. Это подбодрило Тедрика, и он сказал:
      - Я - лучший кузнец в Ломпоре и, наверно, во всей Ломарре... Лишь это - да милость короля Фагона - хранит меня... вот почему я еще жив. И я буду жить, пока не найду того, что ищу!
      - Полагаю, что для сражения с целым отрядом солдат нужно что-нибудь посолиднее, чем хороший меч и панцирь, - задумчиво произнес бог. - Ты большой оптимист, мой юный дикарь.
      - Божественный металл - все, что я прошу, Повелитель, - упрямо возразил кузнец. - Остальное - моя забота.
      - Пусть будет так. Значит, ты сделаешь доспехи и выкуешь меч. Что же дальше?
      - Как ты, наверное, знаешь, мой Повелитель, изображение Сарпедиона высечено из камня - с добавками из дерева, меди и золота. Я разобью его молотом в пыль! - Тедрик скрипнул зубами. - Я вырву его сердце, печень и мозг, полью горючим маслом и принесу в жертву...
      - Подожди! Статуя Сарпедиона - не живое существо! Ты же сам сказал, что его изображение сделано из камня, меди и...
      - Не будь наивным, мой Повелитель! Или ты проверяешь меня? Каждому известно, что боги - нетленные духи.. Они связаны со своими изображениями и с жрецами, которые служат им, духовной силой. Жизненной силой, можно сказать... Если разорвать эту связь с помощью огня и жертвоприношения, Сарпедион, конечно, не умрет, и даже Глаз его не погаснет в небе, но он не сможет мстить. Он будет бессилен, пока его жрецы не изготовят новую статую и не проведут много времени в молитвах, чтобы восстановить связь... А если заодно прикончить и жрецов... - Тедрик свирепо оскалился и стиснул могучие кулаки. Затем, прищурив глаза, пристально осмотрел свое божество сквозь мерцающую невесомую завесу. - Я сделаю твое изображение, Повелитель, чтобы ты мог обитать в нем. И я принесу Сарпедиона в жертву тебе, мой странный новый бог. Клянусь холмами Ломарры, пока я жив, ты будешь моим единственным богом!
      Он на мгновение призадумался, потом спросил:
      - Но как твое имя, мой Повелитель? Я не могу всегда называть тебя "странный бог".
      - Меня зовут Скандос.
      - Ск... Скн... Прости, мой язык не в состоянии выговорить это слово. Кузнец снова погрузился в размышления, решая какую-то сложную проблему; губы его беззвучно шевелились. Наконец он произнес: - Отец говорил мне, пока был жив... На севере, в Средней Марке, откуда мы ведем свой род, в старые времена был другой бог. Его звали... звали... Ллосир, вот как!
      - Подожди! Ты знаешь, когда воцарился Сарпедион?
      Кузнец пожал плечами.
      - Это было давно... много поколений назад. В небе вспыхнул кровавый глаз злого бога - такой же, как горит сейчас. Людей беспокоили странные видения... странные и страшные! Их обуял ужас! Многие начали поклоняться Оку Сарпедиона, приносить жертвы - даже собственных детей... Тогда великий Ллосир в печали покинул холмы Ломарры, и удача отвернулась от нас... - голова Тедрика поникла, голос стал глухим и невнятным. - Говорят, - пробормотал он, - что Око пылало в небе пять лет, потом угасло... потом вспыхнуло вновь, но в другом месте... и так повторялось много раз... Сарпедион словно следит за нами!
      Бог за сияющей завесой молчал.
      - Отец рассказывал, что у Ллосира были четыре руки и в каждой - по грозному молоту... - нерешительно произнес Тедрик. - Ты совсем не похож на него, Повелитель, но я хотел бы называть тебя Ллосиром.
      - Зови меня как угодно, но запомни - я не бог.
      - Ты смеешься надо мной, Повелитель Ллосир, - кузнец обиженно поджал губы. - То, что человек видит своими глазами, слышит своими ушами, и есть правда. Любой, увидевший тебя в этом светлом сиянии, услышавший твой беззвучный голос, признал бы в тебе бога!
      Скандос сдался. Он мог бы спорить неделю с упрямым кузнецом без всякого успеха. Этот крепкоголовый Тедрик хорошо знал, где лежит истина; его душа не ведала сомнений, обуревавших более цивилизованных потомков.
      - Но договоримся еще об одном, Повелитель, - продолжал Тедрик. - Понял ли ты, что я хочу прекратить человеческие жертвы? Их больше не будет - даже во славу твоего имени. Я готов предложить тебе все, что пожелаешь - кроме человеческих жизней. И я не изменю своего слова, даже если ты откажешься дать мне божественный металл.
      - Хорошо! Пусть твое решение будет твердым и окончательным. Мне не нужны никакие жертвы - ни сейчас, ни в будущем. Ты понял меня, кузнец?
      Будто подтверждая слова странного божества, сфера, окружавшая его, вспыхнула, на миг высветив серебристый обруч, полуприкрытый прядями темных волос.
      - Да, Повелитель, - Тедрик почесал в затылке. - Конечно, Сарпедион грозный и могущественный бог, и когда я принесу его печень на твой алтарь, между нами установится крепкая связь. Но хватит ли этой единственной жертвы на все будущие времена? Может быть, пара барашков и бочонок вина окажутся не лишними?
      Скандос выругался про себя. Он не хотел снова ввязываться в спор. В конце концов, если Тедрик желает принести такую жертву, это его дело.
      - Уверяю тебя, печени Сарпедиона будет вполне достаточно. Что касается моей статуи, которую ты собираешься изваять... в этом нет никакой необходимости.
      - Иначе нельзя, мой Повелитель. Если у тебя не будет изображения и своего алтаря, все подумают, что ты - маленький и слабый бог. Кроме того, изображение поможет мне вызвать тебя в случае нужды.
      - Ты не сумеешь меня вызвать. Даже если б я ухитрился услышать твой зов, что очень сомнительно, я не смог бы ответить. Если ты когда-нибудь снова встретишься со мной, то это произойдет по моей воле, а не по твоему желанию.
      - Замечательно! - воскликнул Тедрик. - Все боги действуют подобным образом и, несмотря на это, они говорят - через своих жрецов, конечно. Я рад, что ты откровенен со мной, Повелитель Ллосир. И если мы договорились насчет печени Сарпедиона, барашков и вина, то не пора ли нам перейти к божественному металлу?
      - Да, ты прав. Итак, возьми тот большой камень, упавший с неба, что хранится в твоей мастерской...
      - Твое всеведение поразительно, мой Повелитель. Только я сам и Силтен, старший подмастерье, знаем про него... Но я ничего не могу поделать с небесным камнем. Я уже пытался.
      - Меня это не удивляет. Обычные метеориты - железо-никелевые, но этот включает два тугоплавких элемента - вольфрам и ванадий, которые необходимы для наших целей. Чтобы расплавить метеорит, ты должен раздуть огонь в своем горне посильнее, кузнец.
      Тебе понадобятся еще древесный уголь, металлургический кокс и разные добавки. Этот зеленоватый минерал, из которого делают жертвенные алтари - ты можешь добыть несколько кусков?
      - Сколько угодно. Повелитель.
      - Достаточно меры, равной твоему весу. И еще нужна черная руда, которую ты обычно используешь - четверть твоего веса...
      Инструктаж продолжался - подробный, со всеми деталями, начиная от исходного сырья и до конечного продукта. В заключение Скандос добавил:
      - Если ты аккуратно последуешь всем моим советам, то получишь высокоуглеродистую сталь с добавками хрома, никеля, ванадия, молибдена и вольфрама. - Эти слова прозвучали для Тедрика словно колдовские заклинания; морща лоб, он упрямо шевелил губами, заучивая их наизусть. - Сталь - вот то, что тебе нужно. Ты хорошо запомнил мои слова?
      - Я запомнил, Повелитель. У меня хорошая память, я никогда ничего не записываю. Я запомнил все - каждый вес руды и угля, время плавки и время закалки, и те волшебные слова, которые надо шептать при этом. Все - в моей голове.
      - Хорошо. Тогда я ухожу. Прощай, кузнец, и да поможет тебе четырехрукий Ллосир со своими молотами.
      - Прощай, мой Повелитель. Благодарю тебя. Ломарианин склонил голову, и когда он выпрямился, его странный посетитель уже. исчез.
      3
      Тедрик лег обратно в постель и, несмотря на охватившее его возбуждение, почти мгновенно уснул. Утром, поглотив на завтрак чудовищное количество мяса и ячменной каши, он вышел во двор и вызвал из мастерской своего помощника, Силтена, и всех подмастерьев - прежде, чем они начали дневную работу.
      - Ллосир, бог наших предков, явился ко мне этой ночью и научил, как делать хорошее железо, - сказал Тедрик своим людям. Тон его заявления не допускал возражений. - А посему бросайте ваши обычные дела и разберите трубу и весь верх большого горна. Я покажу вам, как надо его перестроить.
      Работа закипела. Подмастерья и молотобойцы питали глубокое уважение и к своему мастеру, и к его кулакам, благодаря чему программа, изложенная Скандосом, выполнялась быстро и без задержек. Наконец в перестроенном горне загудело пламя, раскалившее докрасна бесформенную глыбу метеорита. Тедрик махнул рукой, приказывая качать меха еще сильнее. Но тут запротестовал его., помощник, который сам являлся искусным кузнецом. Его преданность Тедрику была безграничной - как и вера в здравый смысл своего хозяина - однако эта новая технология казалась такой необычной...
      - Заткнись, Силтен! Делай, что я говорю! - рявкнул Тедрик и кивнул на дюжих парней, бросавших испуганные взгляды на адский огонь, бушевавший в печи. - Вели-ка этим четырем олухам притащить побольше воды! После плавки мы накроем горн мокрыми шкурами, чтобы удержать тепло - металл должен остывать медленно. Вы, двое, бросайте побольше угля! Поворачивайтесь живее! Я сам встану у мехов - сейчас надо качать в полную силу!
      Ухватившись за деревянную рукоять, отполированную еще руками отца и деда, Тедрик напряг могучую спину. Пламя ярко вспыхнуло, загудело, заревело, бросая яркие отблески на потные мускулистые тела кочегаров, шуровавших у топки. В кузнице царила дьявольская жара; тело Тедрика тоже покрылось потом, в горле пересохло, но, не прекращая работы, он бросил Силтену:
      - Ты помнишь, парень, мой меч - мой лучший меч, с алыми рубинами из Тарка на рукояти?
      Помощник кивнул. На лице этого достойного мужа промелькнуло страстное вожделение - и, в то же время, он испустил тоскливый вздох. Цена хозяйского меча равнялась его полугодовому заработку.
      - Слушай внимательно, Силтен. Горн должен оставаться горячим весь день и всю ночь; кроме того, тебе придется еще кое за чем последить. Но работа не займет много времени - дней десять, не больше. - На самом деле, процесс требовал семи дней, но Тедрик не хотел, чтобы его люди знали лишнее. - Десять дней, запомни, Силтен. Десять дней ты должен в точности выполнять все, что я говорю - и без возражений! Тогда получишь мой меч с рубиновой рукоятью! И все остальные - кто не будет увиливать от работы - получат по железному мечу сверх обычной платы! Ну, кого не устраивает такая сделка? - Тедрик окинул своих людей суровым взглядом.
      Сделка устраивала всех.
      Наступили относительно спокойные дни, когда требовалось только поддерживать огонь в большом горне. Положившись в этом на верного помощника, Тедрик приступил к созданию статуи своего нового божества. Хотя ломарианин не мог тягаться с искусными скульпторами из древнего и богатого Тарка, чьи мраморные шедевры спустя тысячелетия поражали людское воображение, он, все-таки, был одним из лучших ремесленников своего времени. К несчастью, мерцающий божественный ореол не позволил ему как следует рассмотреть черты Скандоса. В результате голова статуи являла больше сходства с физиономией достойного Силтена, чем с худощавым костистым лицом великого хронофизика.
      И все же эта, наиболее замечательная часть скульптуры, имела хоть какое-то отношение к оригиналу. Однако на голове, увенчанной массивным обручем наподобие королевского венца, всякое сходство с реальным Скандосом заканчивалось. Прочие члены тела странного ночного посетителя были слишком малы и слабы, чтобы стать надлежащими прототипами для статуи любого ломарианского божества. Сверкающее изображение из красной меди должно было повергать в трепет, поэтому торс и конечности своего нового бога Тедрик изваял неимоверно мускулистыми, толстыми и огромными. Внутри фигура была полой, засыпанной песком - кроме размещенных в надлежащих местах грубых копий мозга, сердца и печени, вырезанных из твердого дерева и раскрашенных.
      Закончив работу, кузнец втащил идола в дом, установив у западной стены своего просторного жилища. Бесстрастный бронзовый лик бога был обращен на восток - туда, где, обгоняя солнце, всходила по утрам багровая звезда. Око ненавистного Сарпедиона. Ллосир словно мерялся с ним взглядами, выставляя напоказ массивные, прижатые к могучим бедрам кулаки. Это успокаивало и вселяло надежду - Тедрик чувствовал, как с каждым часом крепнет его связь с новым божеством. Его огорчало лишь то, что новоявленный Ллосир имел всего две руки; он предпочел бы, чтоб их было четыре, и в каждой - по огромному молоту. Но тут Скандос ничем не мог ему помочь.
      4
      - Они идут, хозяин, они идут! Одиннадцать человек! - Хирт, мальчишка, стороживший у дороги, стремительно влетел в кузницу. Седьмой день с начала плавки перевалил за середину; солнце еще стояло высоко, багровая звезда. Око Сарпедиона, склонялась к горизонту. - Один жрец в бронзовом панцире, десять тарконцев в железе, - выпалил мальчик, - пять лучников и пять копьеносцев!
      Тедрику не надо было говорить пареньку, куда идти и что делать; оба устремились в дом, к стойке с оружием, причем младший на пару шагов опережал старшего. Это доказывало, что мальчишка не раз выполнял функции сторожа и оруженосца; с его помощью полунагой кузнец за считанные минуты облачился в железо.
      Итак, когда одиннадцать незваных посетителей подошли к мастерской, Тедрик уже поджидал их у ворот, небрежно опираясь на рукоять пятидесятифунтового молота. За плотно закрытыми дверьми кузницы, бессильно сжимая кулаки, толклись подмастерья. Хозяин велел им не высовывать носа во двор, предпочитая справляться с неприятностями в одиночку.
      С нарастающей яростью Тедрик подумал, что сейчас он не смог бы защитить ни одного из своих людей - как и всякого в Ломарре, кто вызвал гнев Сарпедиона. Правда, крестьяне и мастеровые являлись лишь пылью под стопами грозного бога; как утверждали жрецы, он предпочитал более благородную пищу. И многие лорды королевства не спали по ночам, в страхе ожидая, когда к их порогу приблизится жрец с отрядом смуглолицых наемников. Впрочем, Сарпедион не брезговал и кровью простонародья - особенно тех, кого лишал разума.
      Тедрик прищурил глаза, разглядывая вымпел, развевавшийся над остроконечными навершиями шлемов. Узкое треугольное полотнище с грубо намалеванным багряным глазом принадлежало жрецу-офицеру низшего ранга, и это было хорошо: значит, отродья Сарпедиона не воспринимают его всерьез, раз не удосужились послать кого-нибудь посолиднее. И всего десять наемников! Эти невысокие, смуглые и жилистые тарконцы с охотой шли на службу к Дивейну, верховному жрецу Ломарры. Над их империей, лежавшей за Южным хребтом, тоже багровело страшное Око гневного божества; там тоже лилась кровь и бродили по дорогам толпы пораженных священным безумием. Конечно, лучше служить Сарпедиону с мечом в руке, чем ложиться на его алтарь; и тарконцы служили. Они были неплохими солдатами, храбрыми и упорными в бою - но только в тех случаях, когда имели дело с противниками своего роста и веса.
      В нескольких шагах от ворот отряд остановился. Раскормленный рослый жрец выступил вперед.
      - Ты вооружен, кузнец? - обескураженно спросил он, будто не доверяя собственным глазам. - Но зачем?
      - Почему бы и нет? Такая у меня привычка - встречать гостей в том же наряде, в котором они пожаловали.
      Они смерили друг друга вызывающими взглядами. Затем, после краткой паузы, кузнец спросил с едва скрытой насмешкой:
      - Чему я обязан честью видеть тебя, жрец? Разве я не заплатил уже - как платил всегда - налог великому богу?
      - Да, так. Но я пришел сюда не из-за налога. До владыки нашего Дивейна дошел слух, что тебе явилось странное божество... Этот демон якобы говорил с тобой и наставлял в ремесле; и ты сделал его изображение. Правду ли говорят люди?
      - Я не делаю из этого тайны. Я ничего не скрываю от великого Сарпедиона и его слуг. Не демон - Ллосир, бог моих предков, посетил меня. Тут нет ничего дурного.
      - Возможно, возможно... Но такое поведение не подобает божеству, решительно не подобает... Почему бог явился тебе, а не одному из нас, служителей Храма?
      - Это божество не похоже на великого и грозного Сарпедиона; оно покровительствует лишь кузнецам, - Тедрик погладил рукоять своего молота; разговор начинал раздражать его. - Все, что я прошу у Сарпедиона и его слуг оставить меня в покое. Я немало плачу за это.
      Но жрец не собирался заканчивать допрос.
      - Какой договор заключил ты с этим Ллосиром? Какую цену ты должен заплатить? Каких он требует жертв?
      - Никаких. Это удивительно, согласен; но, с другой стороны, кто я такой? Простой человек, кузнец... Мне ли понять пути бога? Но я думаю, что когда-нибудь он назначит цену. И, какой бы она не была, я заплачу с радостью.
      - Заплатишь, можешь не сомневаться. Но не этому Ллосиру, а великому Сарпедиону! - Жрец угрожающе вытянул руку к западу, где над черепичными крышами пригородных усадеб по другую сторону дороги низко висела багряная звезда. - Теперь же я приказываю тебе, кузнец, - немедленно уничтожь статую ложного бога!
      - Ты приказываешь? Но почему? Разве я преступил закон? Разве теперь запрещается иметь своего личного бога? Ведь у многих семей и знатных родов в Ломпоре есть свои боги-покровители!
      - Боги, а не демоны! Не такие, как твой! Великий Сарпедион не желает, чтобы этот Ллосир мутил воду в королевстве! Ему нет места ни в Ломарре, ни в Сарлоне и Девоссе, ни в империи Тарк, ни даже в странах далекого Са-Ирта!
      - Но он уже здесь! Неужели твой великий бог так испуган, так слаб, что боится...
      - Остерегись, кузнец! Не кощунствуй - иначе погибнешь! Бог нашлет на тебя безумие!
      Тедрик невольно содрогнулся. Иных людей сияние грозного Ока сводило с ума, вселяя ужас и мучительную головную боль. Этих несчастных в Ломарре имелось с избытком - пятеро из сотни, а в южных странах - еще больше. Правда, жрецы с успехом сокращали их число - безумие, как явный признак божественного гнева, служило поводом отправить человека на алтарь. Никто не знал, почему оно так часто поражает невинных - детей и молодых девушек. Но в роду Тедрика никто не страдал губительными припадками, хотя кровавая звезда пылала над миром уже восемь лет. Может быть, в том проявлялись защита и милость Ллосира? Возможно, незримый и всеведущий, он давно уже охраняет ломариан от злобного соперника? Пусть не всех, а лишь некоторых, избранных?
      Почерпнув уверенность в этой мысли, Тедрик крепче сжал свой молот и насмешливо произнес:
      - У кузнецов крепкие. головы, жрец, даже для Сарпедиона. Я думаю, бог не тронет меня. По крайней мере, до тех пор, пока я исправно плачу налог отличным железом и темной бронзой.
      - О, да, еще ходили слухи о каком-то новом металле! Расскажи-ка, как нужно его делать.
      - Ты знаешь, что я отвечу на этот вопрос, жрец. Эта тайна будет известна только моему богу и мне.
      - У нас есть способы, чтобы заставить разговориться любого упрямца и богохульника! - Жрец резко взмахнул рукой, и солнечные лучи сверкнули на оплечье его панциря. Эй, люди, хватайте его! И разбейте дьявольское изображение!
      - Стоять! - взревел Тедрик таким голосом, что ни один человек не двинулся с места. - Если кто-нибудь сделает хотя бы шаг или шевельнет копьем, твои мозги, жрец, будут размазаны по воротам моей кузницы! Думаешь, медный горшок на твоей башке выдержит удар этого молота? Или ты, толстобрюхий, надеешься увернуться от него? - он презрительно сплюнул, наблюдая, как багровеет мрачное лицо противника. - И, клянусь печенью Ллосира, крысы, которых ты привел, умрут прежде, чем собьют меня с ног! А если даже меня прикончат - что хорошего в том, что Сарпедион лишится своей доли доброго железа? Подумай об этом, жрец!
      Минуты две божий слуга пристально глядел на рассвирепевшего мастера. Затем, решив, что намеченную жертву не удастся взять живьем, он развернулся и повел свой отряд к дороге. Сарпедион был грозным богом, но в данном случае его волю стоило подкрепить по меньшей мере тремя десятками воинов. К тому же, молот кузнеца выглядел таким тяжелым... Вряд ли гнев старого Дивейна, верховного жреца, окажется тяжелее!
      5
      На ходу стягивая кольчугу, Тедрик поспешил в свою мастерскую. Он хорошо понимал, что угрозы жреца не являются пустым сотрясением воздуха. Сегодня ему удалось выкрутиться, но следующий визит мог кончиться иначе - совсем иначе! К счастью, он принял все необходимые меры предосторожности. Ни один из его людей не знал, что в закрытых глиняных сосудах, которые они подвергали осторожному нагреванию, находились только древесный уголь и кокс. На самом деле, панцирь и шлем, меч и щит, топор и молот в настоящий момент закаливались в масле при температуре кипящей воды. . Ванна с маслом стояла на очаге в святая-святых маленькой каморке позади спальни Тедрика, в которой он обычно совершал магические обряды кузнецов, придающие прочность железу.
      Грозное Око Сарпедиона закатилось, чтобы на рассвете вновь взойти над миром; вслед за ним начало садиться солнце. Поздним вечером, когда старшие подмастерья разошлись по домам, а молодежь, обитавшая при кузнице, угомонилась, после тяжелого дня, Тедрик перешагнул порог маленького святилища. Он вытащил из масла меч, протер его ветошью и, выбрав мелкозернистый наждачный камень, начал затачивать режущие кромки своего нового клинка. Затем кузнец тщательно закрепил двуручную рукоять с массивной поперечиной гарды.
      Его трепещущие пальцы, искусные пальцы мастера, снова и снова гладили и ощупывали меч, изучая каждый дюйм стального лезвия. Он ласкал ладонью холодную поверхность клинка, чувствуя скрытую в нем мощь, яростную сокрушительную силу, перед которой не мог устоять никто - ни в Тарке, ни в Сарлоне, ни в далеких легендарных странах Са-Ирта, лежавших на востоке, за скалистой стеной хребта Ампассер. Да, это был новый, невиданный ранее сплав! Настоящий божественный металл, благословленный Ллосиром! Бог не обманул его!
      На столе, на бруске из твердого дуба, уже лежала полоса черного железа пятидюймовой ширины и толщиной в палец. Тедрик слегка стукнул по ней лезвием меча. Клинок зазвенел, подобно колоколу, и на темной поверхности железа появилась зарубка; это было все. Затем, сжав рукоять обеими руками, он нанес удар средней силы и внимательно осмотрел только что заточенную кромку. На ней по-прежнему не было никаких отметок. Тогда, глубоко вздохнув, он подверг божественный металл последнему испытанию - ударил со всей силой, на которую был способен. Раньше он никогда так не действовал мечом; бить с такой мощью можно было только кузнечным молотом или массивным боевым топором. Раздался резкий звенящий звук, половинки перерубленной железной полосы полетели в разные углы комнаты, ужасный клинок на дюйм вошел в дубовый брус.
      Он освободил блестящее лезвие и уставился на него. Никаких повреждений! Никаких! На мгновение он замер, потрясенный; затем ликование затопило сердце кузнеца.
      Теперь оставалось только приладить застежки и кожаные петли к панцирю. Тедрик усердно занимался этой работой два следующих вечера, приклепывая широкие ремни к поножам, кирасе, налокотникам и набедренникам. На третий вечер, когда служители Сарпедиона пожаловали снова - в немалом количестве, облаченные в тяжелое вооружение из лучшего железа, намереваясь сокрушить упрямца числом и живым весом, - он был полностью готов к схватке.
      На этот раз никто не вступал с Тедриком в переговоры. Наружная дверь с грохотом распахнулась, нападающие увидели кузнеца и бросились на него, звеня оружием. Наемников было человек двадцать; наверняка, во дворе толпилось не меньше - он слышал хриплые выкрики на тарконском, когда солдаты подпирали бревном двери сарая, в котором спали молодые подмастерья и молотобойцы.
      Тедрик, впрочем, не надеялся на их помощь. Место сражения он выбрал весьма предусмотрительно, памятуя, что дома и стены помогают. Он находился в углу большой нижней горницы, спиной к лестнице, выложенной из камня, которая вела на второй этаж. Справа сплошная стена простиралась на тридцать футов; посередине, угрожающе стиснув кулаки, стоял бронзовый Ллосир. Слева, за лестницей, тоже была стена - с .окном, заложенным сейчас ставнем. Пока его не выбьют с этой позиции, решил Тедрик, ему ничего не грозит; одновременно к нему могли подступиться не более двух-трех человек.
      Кузнец нанес первый удар - горизонтальный, на уровне шеи, и такой же яростно-стремительный, как тот, которым он развалил железную полосу несколько дней назад. Клинок из божественного металла почти не замедлил движения, рассекая железный панцирь, плоть и кости. Какие-то доли секунды увенчанная шлемом голова и правый наплечник тарконца оставались на положенных местах; потом тело врага рухнуло на пол, заливая дубовые доски кровью из ужасной раны.
      Тедрик понял, что нет нужды вкладывать столько сил в каждый выпад; все равно, никто не сможет долго противостоять ему. Поэтому следующим ударом, нанесенным сверху вниз, он рассек своего противника только до подбородка, хотя сумел бы развалить его тело надвое. Затем, возвратным движением меча снизу вверх, он смахнул голову третьему наемнику и скосил глаза направо, на статую Ллосира. Пустые глаза бронзового истукана словно ожили; казалось, он одобрительно ухмыляется, глядя на побоище. Тедрик, вдохновленный первым успехом, шагнул вперед,
      Он быстро сообразил, что ответные удары, нацеленные в голову, шею и грудь, бессильны перед его защитным вооружением. Пожалуй, его беспокоил только грохот. Не первый год он ковал кирасы и шлемы, набирал звенья кольчуг, гнул налокотники и поножи, достигнув в своем деле высшего мастерства. Его шлем, глубокий, опирающийся на плечи, был подбит многими слоями мягкой кожи - так же, как и панцирь, защищавший плечи и грудь. Ему пришлось несколько пожертвовать мобильностью - он не мог свободно вертеть головой - зато силу любого удара по шлему принимали на себя его могучие плечи.
      Оружие наемников скользило по доспехам Тедрика, не оставляя ни вмятин, ни царапин. Гнулись и ломались мечи, со звоном отскакивали боевые молоты и секиры; копья, словно наткнувшись на каменную стену, отлетали назад. С полдюжины трупов уже устилали пол, однако атакующие постепенно продвигались вперед. Хотя каждый удар кузнеца уносил жизнь врага, шаг за шагом его оттесняли к ступеням лестницы.
      Но вот, наконец, случилось то, чего он ждал, на что надеялся: облаченный в бронзовые доспехи жрец показался в тылу наемников. Слуга Сарпедиона смотрел куда-то за спину Тедрику, делая повелительные знаки руками; он даже не пытался скрыть эти жесты. Несомненно, жрец разделил свои силы и послал часть тарконцев обходным путем на второй этаж, чтобы зажать непокорного богохульника между двумя группами; и сейчас, стоя за поредевшим строем своих солдат, он наблюдал, как захлопнется ловушка. Верный тактический ход, если бы дело касалось одного кузнеца. И, согласно древним историческим хроникам, он был смят, пленен, подвергнут жутким пыткам, а затем расстался с жизнью на жертвенном алтаре. Однако сейчас за плечами бунтовщика смутной тенью маячил призрак Скандоса-Ллосира, и сам он, в бронзовом обличье, подпирал стену, наблюдая за битвой. Иная ситуация, иная расстановка сил, иной результат; темпоральный баланс был нарушен, хронолиния изменилась, история Ломарры - ас ней и всего мира - пошла по другому пути.
      Тедрик, словно отступающий перед волчьей стаей тигр, быстро взлетел на три ступеньки; сзади, гремя доспехами, уже спускались тарконцы. Он присел и, напрягая ноги, прыгнул - вперед и вверх. Двести тридцать фунтов живого веса и почти сто фунтов покрывавшей кузнеца стали рухнули на врагов; на ногах не устоял никто.
      Но первым вскочил Тедрик. Он рванулся к жрецу, поднимая меч; он размахнулся и ударил - ударил со всей чудовищной силой, помноженной на скорость его прыжка, ударил так, будто перед ним стоял сам ненавистный Сарпедион. Свистнула стремительная сталь, и слуга божий мешком рухнул на пол.
      Кузнец наступил ногой на залитый кровью бронзовый панцирь и повернулся к солдатам. Ужас был написан на их лицах; они колебались, словно ждали чего-то приказа, грома небесного или иного знамения свыше. - Не двигаться! - проревел Тедрик, угрожая мечом.
      - Но... но... ты должен... должен умереть... - заикаясь, с гортанным акцентом пробормотал сержант наемников; его люди, опустив оружие, толпились сзади. - Ты убил святого жреца... Страшный грех! И великий Сарпедион должен... должен поразить тебя...
      - Я не похож на труп, верно? И нахожусь пока что в здравом уме! - Тедрик издевательски усмехнулся. - Твой Сарпедион, бог-кровопийца, - ничтожество, пустой горшок перед грозным ликом моего нового бога! - Он простер левую руку к бронзовому идолу. - Вот Ллосир, который защищает и ведет меня! Наступит день, когда с его помощью я прикончу твоего мерзкого демона и пошлю его обратно в преисподнюю, откуда он вылез!
      Тарконцы отшатнулись, потрясенные удивлением и страхом. Но великий бог молчал; возможно, потому, что его кровавое Око взирало сейчас на другую половину мира. Или же он на самом деле был бессилен перед бронзовым исполином, что высился у стены и так грозно взирал на врагов кузнеца?
      - Я хочу спросить тебя, парень, тебя и твоих людей, - продолжал Тедрик, почувствовав замешательство сержанта. - Вы сражаетесь за плату или из любви к дракам? Может быть, Сарпедион и эта падаль, - он ткнул ногой труп жреца, - вам дороже собственной печени?
      Только неясное ворчание раздалось в ответ, но и этого было достаточно; наемники не хотели встревать в распрю богов.
      - Я не просил вас сражаться со мной, и не я первый поднял меч, - голос Тедрика глухо звучал из-под забрала шлема. - Это Сарпедион и его лживые слуги заплатили вам смертью вместо золота. Но я обещаю, что завтра все они будут мертвы - мертвы еще до заката солнца! И я не советую вам сражаться, пока неизвестно, кто и как заплатит. Разве вы хотите, чтобы вас раскололи напополам как поленья - вроде тех парней, до которых добрался мой меч! - Он повел вокруг себя сверкающим клинком и закончил: - Впрочем, я готов продолжать, пока есть желающие познакомиться поближе с божественным оружием, которое Ллосир вложил в мои руки.
      Желающих, однако, не оказалось.
      6
      Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, семь часов вечера.
      В просторном зале с широкими окнами, смотревшими на восток, в сторону бескрайних равнин Мидвела, и на запад, на перевал и громоздившиеся за ним остроконечные пики в ледяных шапках, собрались пятеро. Скандос и молодой Фурмин, на правах хозяев, устроились на металлических табуретах с вращающимися сиденьями у пульта хроноскопа, рядом с его мерцающим круглым экраном, похожим на гигантский птичий глаз; гости расположились напротив, в удобных креслах около небольшого низкого стола. На нем дымились чашки с ароматным напитком и холодно поблескивали хрустальные бокалы. Скандос, наклонив бутыль из темного стекла, осторожно наполнил их.
      - За наш союз, коллеги, - провозгласил он. - И за будущие совместные труды!
      Пятеро мужчин выпили в торжественном молчании. Затем Пайрот, астроном, отставив бокал, в котором еще плескалась рубиновая жидкость, обвел собравшихся серьезным взглядом и произнес:
      - Думаю, эти труды будут нелегкими. Пока же хочу заметить, что доклад, сделанный нам Скандосом, весьма впечатляет, весьма... Кое-кто, пожалуй, назвал бы его действия преступными, но мы-то не относимся к числу ортодоксов, - он раздраженно поджал губы, затем, пошарив в кармане, вытащил мемор - памятный магнитный цилиндрик величиной с мизинец. - Итак, будем считать, что хронофизика сказала свое слово, и теперь очередь за астрономией, - Пайрот протянул мемор вычислителю Винту, мрачноватому мужчине лет сорока пяти. Коллега Винт, прошу... Вам наверняка не составит труда разобраться с аналитической машиной наших хозяев.
      - Минутку, - запротестовал Тхар, хранитель архивов и историк; на его круглом улыбчивом лице было написано нетерпение. - Возможно, вам с Вингом, как представтелям точных наук, все уже ясно, но я - увы! - всего лишь жалкий книгочей, мало смыслящий и в математике, и в физике. А посему - пару вопросов, если можно...
      - Потом, - взмахнул рукой астроном. - Как избранный вами председатель этого семинара, объявляю дальнейшую программу: вначале - доклады, затем вопросы.
      - Резонно, - согласился Скандос. - Сообщение Пайрота может кое-что прояснить для вас, коллега Тхар.
      Повинуясь кивку астронома, Винг поднялся и подошел, к счетно-аналитическому блоку, стоявшему справа от пульта хроноскопа массивному кубу с трехфутовым экраном, под которым на узкой горизонтальной консоли тянулись три ряда клавиш. С минуту вычислитель разглядывал машину, затем сдвинул боковую панель, обнажив переплетение проводов, и присел рядом. Ни Скандос, ни Фурмин не пытались ему помочь; о конструкторском таланте Винга ходили легенды.
      Его просторная куртка сильно оттопыривалась на груди слева. Вычислитель сунул руку за пазуху; раздалось звяканье металла, словно он наощупь искал нужный инструмент, и в его длинных ловких пальцах появился миниатюрный электрический резак. Сверкнуло голубоватое пламя - раз, другой; точными скупыми движениями Винг перепаял несколько соединений, затем довольно мотнул головой и задвинул панель.
      - Похоже, наш блок теперь несколько реконструирован? - вопросительно заметил Скандос. - Что вы там наколдовали, Винг?
      - Он будет считать быстрее - и только, - буркнул в ответ вычислитель. Ублюдочная система десятилетней давности! Если бы мне разрешили... - Винг нахмурил брови, бросив презрительный взгляд на громоздкий прибор.
      - Если бы вам разрешили работать в полную силу, эту штуку через месяц можно было бы таскать в кармане, -усмехнувшись, хранитель архивов отхлебнул вина. - Верно, Винг?
      Вычислитель угрюмо пожал плечами и потянулся к консоли. Сухо щелкнул мемор, утонув в проеме вводного устройства; привычными движениями, почти не глядя на клавиши, Винг отстучал несколько команд, и монитор осветился. На темном фоне сверкали сотни разноцветных точек; одна из них, яркая, золотистая, находилась в левом нижнем углу экрана.
      - Карта звездного сектора, лежащего над плоскостью галактики в направлении туманности Гильрата, - прокомментировал астроном. - Ширина - около пятнадцати градусов. Там, внизу золотистая точка... видите? Это наше солнце. Теперь, Винг, - он перевел глаза на вычислителя, - надо запустить трансформирующую программу. Начните, пожалуйста, с пятьсот двадцать второго сегмента мемора.
      Вычислитель опять быстро застучал по клавишам, невнятно бормоча про себя что-то вроде: "Большой экран... разрешение неплохое... но внутри... внутри мусор... помои... хлам..." Наконец, его рука замерла над клавиатурой - с указательным пальцем, нацеленным вниз, на кнопку пуска. Он бросил вопросительный взгляд на Пайрота.
      - Сейчас Винг даст последнюю команду, и мы увидим результаты моих шестимесячных трудов, - произнес астроном. - Вычисления оказались довольно сложными, хотя меня консультировал коллега Тхар. Предупреждаю, - добавил он с кривой усмешкой, - зрелище не для слабонервных.
      Рука Винга опустилась. Монитор на несколько секунд затянула голубоватая молочная дымка - машина вела расчеты. Затем голубой туман рассеялся, сменившись прежней картиной - разноцветные искорки звезд на темном бархатном фоне космоса. Внезапно одна из точек - справа, в самом верху экрана, замигала и ярко вспыхнула, превратившись сначала в багряное пульсирующее пятнышко, потом - в тусклый ржаво-красный кружок диаметром в четверть дюйма. Через секунду последовала новая вспышка, левей и ниже; затем - третья, четвертая, пятая... Казалось, нечто невидимое мчится в этой крохотной модели частички галактики, заложенной в памяти машины; мчится, поджигая звезды одну за другой.
      И это нечто явно нацеливалось на золотистую точку! Кружки все уменьшающейся величины располагались сверху вниз по диагонали экрана; последняя искорка вспыхнула багровым на расстоянии дюйма от звезды, служившей солнцем мира Скандоса.
      - Клайрот, - произнес астроном, - двадцать восемь световых лет от нас.
      - Око Сарпедиона... - с нескрываемым страхом прошептал Тхар, его глаза округлились.
      - Да, последние пять лет мы называем эту звезду Оком Сарпедиона, подтвердил Пайрот. - До того, сто сорок два года назад, вспыхнул голубой гигант Рисе и светил четверть столетия.
      Историк кивнул головой.
      - Тогда, в предыдущую Эру Кровавого Глаза, начались страшные войны, припоминая, он потер лоб. - Если не ошибаюсь, погибло полмиллиарда... Но мы пережили то страшное время! И сумели объединить планету!
      - А потом к власти пришла технократия, был создан Консулат, и восторжествовала идея медленного эволюционного развития, - хмуро добавил Скандос.
      - Ну, все еще может перемениться...
      - Нам не успеть, Тхар, - Пайрот повернулся к хранителю. - Нам просто не успеть. ЭТО, - он вытянул руку к экрану, - движется со скоростью света и через двадцать три года будет здесь! Глядите!
      Он поднялся, стремительно шагнул к аналитической машине и, отодвинув Винга, ткнул пальцем клавишу. По экрану будто проскочил электрический разряд. Он пролетел и застыл - багровый зигзагообразный след, соединивший погибшие звезды; молния, готовая вот-вот поразить золотистое солнце, опускавшееся сейчас над равнинами Мидвела.
      Табурет под Фурмином резко скрипнул, Скандос подался вперед, вычислитель же отступил на пару шагов, взирая на монитор. Все трое знали, чего следовало ждать; однако неизбежное будущее, с такой потрясающей реальностью представшее их глазам, невольно ужасало.
      - Великие боги! - прохрипел Тхар. Дрожащей рукой он плеснул в бокал вина и выпил залпом. - Молния Сарпедиона!
      - Можно сказать и так, - кивнул астроном. - Нечто чудовищное и неведомое тысячелетиями несется в космосе, поджигая встречные звезды, высасывая их энергию, посылая перед собой конус губительного ментального излучения. И теперь мы находимся на Его пути! Мы - следующие! И мы не знаем, кто Он и чего ему надо!
      Скандос повернул голову к восточным окнам, к гигантскому горному хребту, над которым утром должна была взойти кровавая звезда, и медленно произнес:
      - Что там, за ветхой занавеской тьмы? В гаданиях запутались умы...
      Когда же с треском рухнет занавеска, Увидят все, как ошибались мы...*
      7
      Дивейн, верховный жрец великого Сарпедиона, пребывал в невеселых раздумьях. Точнее, он был в отчаянии. Он искренне верил в своего бога. Но, столь же искренне, он верил в существование и грозную мощь нового божественного покровителя Тедрика. Этот бог совершил чудо, в реальности которого нельзя было сомневаться - он явил свой лик кузнецу, передав ему достаточно могущества и силы, чтобы простолюдин осмелился противостоять слугам Сарпедиона. И как противостоять! Дюжина трупов - и младший жрец среди них! А бунтарь остался неуязвимым и безнаказанным! Да, у Сарпедиона были причины для гнева! За всю жизнь Дивейна великий Сарпедион ни разу не показывался на глаза смертным, хотя в далеком прошлом, как гласили легенды, он иногда соизволял жрецам услышать свой грозный глас. Обычно это случалось в те времена, когда его кровавое багряное Око светило над миром. Такие эпохи разделялись десятилетиями или столетиями - как было угодно божеству; но рано или поздно они наступали с той же неотвратимостью, с которой подымается на востоке солнце. Глаз Сарпедиона неожиданно вспыхивал в небе, повергая людей в трепет, и пылал пять, десять или пятнадцать. лет; никто не мог заранее предвидеть, сколько времени на сей раз бог решит созерцать прегрешения человеческие и карать отступников и святотатцев. Он мстил сам, насылая безумие, и руками жрецов пускал потоки крови из грешников.
      Великие и страшные времена - дни Кровавого Ока! Звездный час верных слуг Сарпедиона! Года, когда их могущество, сила и власть были неоспоримы; эпохи, когда они правили миром, попирая земных владык! И ему, Дивейну, выпала честь возглавить в такой период жрецов Ломарры... Это было огромной удачей. Однако бог ревнив и не терпит соперников; горе тому, кто его разгневал - глупый ли простолюдин или сам верховный жрец, промедливший покарать отступника. Правда, сей отступник имел могучего покровителя...
      Дивейн огорченно покачал головой. Нет, ему не справиться с Ллосиром... Нужно молить бога о том, чтобы он показался снова и заговорил; чтобы он сам дал указания, как уничтожить вредоносного демона и защитить его, Сарпедиона, непререкаемую власть. Древняя процедура общения с божеством была хорошо известна верховному жрецу - несмотря на то, что за свою долгую жизнь он никогда к ней не прибегал, да и не стремился прибегнуть; дело это казалось страшноватым и малоприятным. Но ситуация требовала экстраординарных мер.
      В Ломпоре, столице Ломарры, Сарпедион обитал сразу в двух местах - в своем огромном, величественном и мрачноватом Храме, что высился в центре города, и в подземном лабиринте под усыпальницей Скина - древнего властителя, под водительством которого ломариане, хлынув некогда из Верхней и Средней Марки, исконных своих территорий, захватили плодородные равнины Мидвела и Побережье. В Храме располагался главный алтарь, рядом с которым стояла десятифутовая статуя бога, высеченная из гранита и, как и положено, полая внутри - чтобы разместить наиболее важные органы. Здесь производились торжественные жертвоприношения на глазах народа, знати и короля; здесь же были покои Дивейна и большинства высших жрецов, а также караульный пост с сотней наемников.
      Гробница Скина, выстроенная в форме усеченной пирамиды, на вершине которой находился второй алтарь, черной каменной громадой торчала на северной окраине столицы - прямо напротив парков, окружавших королевский дворец. Это массивное строение, на сотню футов возносившее к небесам, будто бы напоминало светскому владыке, что в Ломарре существует более грозная и могучая сила, чем та, которую олицетворял король. В подкрепление данной ситуации, гробницу окружали казармы тарконцев - не менее тысячи человек. Вся королевская гвардия, охранявшая порядок в городе и покой его величества Фагона Третьего, насчитывала не больше пяти сотен бойцов.
      В подземелье под каменной пирамидой хранилась казна Храма, а в самой далекой и тайной камере сокровищницы - Скрытый Лик, второе изображение Сарпедиона довольно скромных размеров (в человеческий рост, насколько помнил Дивейн), которое извлекали раз в десять-двадцать лет в особо важных случаях. Этот идол, неимоверно древний и грубо вырезанный из черного мрамора, считался более могущественным и священным, чем статуя в главном Храме; его не стоило беспокоить по пустякам. Ежегодно Кайтор, старший жрец усыпальницы Скина и будущий преемник Дивейна, осматривал скрытый Лик бога и делал пророчество, поражавшее своей неизменностью: да будет всяк в Ломарре покорен Сарпедиону и его слугам, иначе жизнь нечестивца пресечется быстро и болезненно. Никаких благ покорствующим Сарпедион не обещал; он только грозил и карал.
      Кроме золота и древней статуи, в лабиринте Скина скрывались и другие ценности - десятка три наиболее важных узников. Одни, некогда благородные и значительные персоны, приберегались для торжеств и публичного устрашения воинственных баронов Ломарры; другие... другие как раз и были предназначены для того, чтобы в случае крайней необходимости получить указание божества.
      Но одновременно с этим требовалось совершить жертвоприношение. Несомненно, то был самый надежный способ привлечь внимание Сарпедиона - принести ему достойную жертву. Конечно, не раба и не сотню рабов. И не девственницу из простой семьи. Эта жертва должна доказывать глубочайшее уважение к богу, размышлял верховный жрец. Может быть, настала очередь самого короля? Нет... Слишком стар и обременен грехами... Однако, его дочь... его старшая дочь... При этой мысли Дивейн ощутил холод где-то в глубине живота. Но отчаянная ситуация требовала экстраординарных мер. Он вызвал младших жрецов и отдал приказ.
      8
      Лаборатория Скандоса в горах Ампассера; тот же день, девять часов вечера.
      Тхар, историк и хранитель архивов, прикончив бутылку рубинового мидвелского вина, оправился от потрясения и начал проявлять свою обычную жизнерадостность и любопытство. Ткнув пальцем в экран аналитического блока, на котором зловещим зигзагом продолжала пылать молния Сарпедиона, он спросил:
      - Похоже, размеры кружков, изображающих сгоревшие звезды, уменьшаются по мере приближения к нашей системе. В этом есть какой-нибудь смысл?
      - Не больший, чем заложен мной, - пожал плечами астроном. - Если помните, Тхар, я запрашивал у вас сведения по всем документально зафиксированным вспышкам за два последних тысячелетия. Порывшись в старых хрониках, вы представили необходимые даты, но с некоторым допуском - тем меньшим, чем ближе находилось интересующее нас событие к современности. Вот, скажем, эта звезда, загоревшаяся во времена Тедрика, - Пайрот коснулся пятнышка в почти в самом начале красного зигзага, - превратилась в очередной Глаз Сарпедиона в месяце Скрещенных Мечей. Согласно вашему же комментарию, Тхар, сейчас никто не знает точно, какой это месяц по счету; известно лишь, что он соответствовал концу весны или началу лета. Поэтому я считаю, что дата известна нам с точностью до тридцати дней. В моей модели, - ученый окинул задумчивым взглядом экран, размеры изображающего звезду пятна пропорциональны ошибке, с которой мы можем установить дату ее возгорания. Чем в более древние времена это случилось, тем больше допуск и тем больше кружок.
      - Вот как! - произнес хранитель, криво усмехнувшись. - Ваша диаграмма, друг мой, отражает глубину моего невежества... в строгой математической форме!
      Астроном молча развел руками, молодой Фурмин фыркнул. а Винг со Скандосом переглянулись. Тхар в нерешительности потер лоб; было заметно, что историка обуревает сотня вопросов одновременно. Что ж, превосходно! Для того его и пригласили сюда. Если Скандос и Пайрот, каждый в своей области, являлись великими учеными, а Винг был гениальным конструктором аналитических машин, Тхар прославился своим острым, критическим умом. Этот человек умел задавать вопросы! К тому же, его познания были поистине энциклопедическими. Но сейчас он явно колебался.
      - Значит, даты, даты... - пробормотал он. - Но ведь с помощью хроноскопа можно... Нет, с этим успеется, - историк повернулся к Скандосу. - Объясните-ка лучше, коллега, как вы общались с нашим кузнецом? Только не надо уверять меня, что вы за пару дней овладели разговорным ломарианским! - Тхар с улыбкой покачал головой. - Я изучаю его двадцать лет, но это невозможное древнее произношение... Нужно иметь луженую глотку! Люди сейчас не способны так реветь, рычать и хрипеть, как полтора тысячелетия назад.
      Скандос обратил взгляд на своего ученика; оба они выглядели смущенными.
      - Ну, говоря по правде, я использовал маломощный ментальный усилитель...
      - О! Еще одна запретная тематика! Еще одно преступление, помимо вмешательства в историю! - на губах астронома мелькнула довольная усмешка. Тхар, дружище, вы не только специалист по древним временам, но и знаток современных законов. Так что же нас ждет? Всю нашу компанию четвертуют?.. посадят на кол?.. или за ребро - и на крюк?
      - Хмм... - задумчиво протянул историк. - Параграф Пятый главы Седьмой Кодекса Академии, если не ошибаюсь... - он на миг прикрыл глаза. - Цитирую: "...проведение особо опасных исследований без санкции Консулата карается ссылкой на десятилетие. Сокрытие информации о таковых приравнивается к пособничеству - ссылка на десятилетие... Если оные исследования привели к губительным последствиям, ссылка бессрочная..." Вот так, мой дорогой.
      - И куда ссылают? - в тоне Скандоса слышалась несомненная заинтересованность.
      - На Астероидное Кольцо, в рудники, - внезапно раздался хриплый голос вычислителя Винта, который по причине мрачности, характера предпочитал больше слушать и меньше говорить. - Живут там от силы года три.
      Наступило гнетущее молчание.
      - Да, правильно, - подтвердил Тхар. - В нашем гуманном, демократическом и цивилизованном обществе, процветающем под властью Консулата, смертной казни не существует. Однако...
      Фурмин нерешительно откашлялся.
      - Учитель тут не при чем, - молодой физик сидел, уставившись взглядом на свои большие руки, сцепленные на коленях. - Это была моя идея. Я дал ему свой обруч ментальной защиты - конечно, слегка переделанный. Обруч зарегистрирован, и я ношу его вполне законно. Есть заключение правительственных медиков... ну, вы понимаете... - он запнулся и покраснел.
      - О! Так вы, юноша, из сенсов! - удивленно произнес астроном, тогда как хранитель архивов посмотрел на Фурмина с нескрываемым любопытством. - А я думал, что всех Чувствующих выбили еще в Кровавые Века!
      - Нет, - историк покачал головой. - Правда, по официальным данным, их осталось очень и очень немного...
      - Вы так полагаете? - сухо поинтересовался Винг; он глядел на Фурмина с состраданием. - Через сколько минут после восхода Ока у тебя начинает гудеть в голове, сынок? - неожиданно спросил он. Помощник Скандоса молча показал раскрытую пятерню.
      - Ну и дела! - историк прикусил губу. - Значит, и вы. Винт?..
      Вычислитель откинул полу своей просторной мешковатой куртки. С изнанки на уровне груди был нашит кожаный патронташ со множеством карманчиков, из которых торчали рукоятки миниатюрных инструментов; поверх них в петле висел серебристый обруч.
      - Сенсов не так уж мало, - буркнул Винг, отвернувшись и застегивая куртку. - Просто мы стараемся скрывать свой порок...
      - Порок? Но почему порок? - астроном возмущенно приподнял брови. - Скаких это пор особая чувствительность к ментальному излучению стала пороком?
      Винг беспомощно пожал плечами, историк же пояснил:
      - Сенсов всегда считали тронутыми. В эпоху Тедрика им просто пускали кровь на алтарях, а в наше гуманное время регистрируют и держат под наблюдением. Тем, кто стоит на учете, дозволяется носить защитный обруч, частично экранирующий излучение Ока... - Тхар печально покачал головой, потом повернулся к Скандосу. - Однако я хотел бы задать еще пару вопросов нашему гостеприимному хозяину...
      9
      Мерно громыхали доспехи, утреннее солнце играло на полированной стали шлема, огромный меч за спиной покачивался в такт широким шагам кузнеца; вздымая пыль, Тедрик двигался по дороге к Храму. Через несколько минут его догнал Хирт, юный оруженосец. Мальчишка дышал тяжело; на плече он тащил топор и боевой молот из божественного, металла.
      Они миновали предместья, застроенные усадьбами ремесленного люда бондарей и шорников, гончаров и плотников, каменщиков, оружейников, ткачей, корабельщиков и парусных дел мастеров. Дома, то добротные, каменные, то сложенные из кривоватых бревен, щели меж которыми были обмазаны глиной, притихли; сотни глаз провожали могучую фигуру в невиданном сверкающем панцире и семенившего рядом подростка.
      Гвардейцы, дежурившие у городских ворот, тоже с удивлением уставились на кузнеца. Многие из них слышали о явлении нового бога, дерзнувшего бросить вызов Сарпедиону; ходили сплетни, что этот Ллосир обучил Тедрика неким секретам, сделавшим его неуязвимым как для обычного оружия, так и для жертвенного жреческого ножа. Но одно дело - слышать, другое - видеть. Блеск стального клинка и мерцание лезвия огромной секиры внушали трепет; казалось, эти ужасные орудия смерти жаждут впиться в плоть жестокого божества и растерзать его на части. Впрочем, воины короля, несмотря на страх перед Сарпедионом, были готовы приветствовать такой поворот событий; они не любили ни кровавого бога, ни его жрецов.
      Кузнец, словно сказочный железный великан, проследовал под каменным сводом ворот и по крутой уличке, носившей название Торгового въезда, вышел на площадь. Хирт, изнемогавший под тяжестью молота и топора, сопел и хватал воздух широко раскрытым ртом. Тедрик вытащил меч и, протянув левую руку, снял с плеча мальчишки секиру. Храм Сарпедиона нависал над ним темной громадой; к огромной двери, сейчас широко распахнутой, вела наружная лестница, далеко вынесенная вперед. Она тянулась до площадки перед гранитным фасадом здания, укрепленного титаническими колоннами, которые обрамляли вход. За ним простирался обширный зал с прорубленными у самого потолка оконцами, похожими на бойницы; в конце его находилась камера с жертвенным алтарем и статуей бога.
      Ступени храмовой лестницы заполняла плотная масса наемников; кое-где среди тусклых железных доспехов тарконцев поблескивали полированные бронзовые панцири жрецов. Сколько бойцов охраняло эту обитель Сарпедиона? Пятьдесят? Сто? Или больше? Тедрик не собирался их пересчитывать. Вокруг него замер в тревожном ожидании Ломпор, столичный град королевства Ломарра, в изумлении и страхе взирая на грядущую битву двух божеств.
      Тедрик достиг подножия лестницы, снес мечом голову первого тарконца и разрубил -секирой щит и панцирь второго. Он начал упорно пробивать путь к двери храма; наемники валились вокруг словно спелые колосья под серпом усердного жнеца. Это была тяжелая работа, и он старался не слишком утомляться, отводя душу молодецким ударом лишь тогда, когда на глаза попадался пышный султан над жреческим шлемом. Неизвестно, что ожидало его у алтаря, и он хотел на всякий случай сохранить побольше сил; вступив в свару с отродьями Сарпедиона лучше иметь кое-что в запасе.
      Он карабкался все выше и выше, с удивлением замечая, что врагов становится все меньше и меньше; хотя следовало ожидать обратного. Жрецов больше не попадалось; не то он прикончил их всех, не то они разбежались - уже минут пять Тедрик не видел ни одного бронзового панциря, ни одного плюмажа и вымпела. Он добрался, наконец, до главного зала и алтарной камеры, где, по его предположениям, сплошная фаланга слуг Сарпедиона должна была бы преграждать путь дерзкому святотатцу. Однако там находилось только с полдюжины тарконцев, которые быстро ретировались при виде кузнеца.
      Тедрик вышел из Храма и, встав на верхней ступени лестницы, помахал рукой.
      - Путь свободен! Поторопись! - крикнул он своему юному помощнику, вытирая со лба пот. Мальчишка рванулся вверх по ступеням, огромный молот подпрыгивал на его плече. И с помощью этого прочного орудия из божественного металла, кузнец Тедрик обратил в пыль и прах каменную статую Сарпедиона.
      10
      Лаборатория Скандоса в горах Ампассера; тот же день, одиннадцать часов вечера.
      - Итак, - произнес Тхар, историк и хранитель архивов, - я хотел бы задать несколько вопросов коллеге Скандосу...
      Он долго смотрел сквозь широкий оконный проем на темное небо - черный бархат, усеянный самоцветами безмерно далеких звезд; потом взгляд историка переместился на монитор аналитической машины, словно он сравнивал реальность с изображением, истинный мир с его моделью, хранившейся в магнитной памяти мемора.
      - Да, я хотел бы задать несколько вопросов, - повторил Тхар, - и первый из них касается дат - точных дат, когда вспыхивали звезды, оказавшиеся на Его пути, - он вытянул руку к экрану, - или происходили любые другие события. Разве хроноскоп не позволяет определить время их наступления? Простите мое невежество, Скандос, но для историка исследование древности с помощью хронофизических методов такое же запретное деяние, как для вас - вмешательство в реальность прошлого. И я не знаю ничего о сути ваших методов.
      Физик покачал головой.
      - Вы совершаете распространенную ошибку, путая хроноскоп с темпоральной капсулой, - произнес он. - Вот та установка, которая позволяет нам погружаться в прошлое, - Скандос кивнул в сторону прозрачной сферы в дальнем конце лаборатории. - Совершив путешествие во времени, мы можем, конечно, установить дату любого события; более того, мы способны вмешаться в него, изменить ход истории и повлиять на будущее - то есть, на текущую темпоральную реальность.
      - Так, как это сделали вы в случае с Тедриком?
      - Совершенно верно, Тхар. В прошлом номер один бунтарь Тедрик кончил жизнь на алтаре Сарпедиона, и три великих западных государства - Ломарра, империя Тарк и Сарлон, оплот грядущей цивилизации, - долгие столетия истощали друг друга в нескончаемых войнах... не считая того, что культ жестокого божества век за веком уносил сотни тысяч жизней. В результате наш мир потерял время драгоценное время, необходимое для развития мощной технологии и средств защиты от космического монстра... Мы даже не в силах понять, что Он собой представляет! - Скандос сжал кулаки и на его виске запульсировала, забилась голубоватая жилка. - Да, в конце концов мы пришли к всепланетному объединению, но слишком поздно! И слишком неэффективным оказался этот мировой союз! Сейчас власть Консулата означает только одно - стагнацию и гибель...
      - Какова же, по-вашему, альтернатива? - тихо спросил Тхар.
      - В прошлом номер два, от которого, как я надеюсь, произойдет текущая реальность, Тедрик, овладев секретом производства стали, свергнет власть Сарпедиона. Он займет главенствующее положение в Ломарре, его походы будут победоносными, власть - неоспоримой... Он объединит Запад и станет родоначальником династии выдающихся правителей... И наш мир начнет прогрессировать с гораздо большей скоростью; наше настоящее изменится - и кто знает, каких вершин мы достигнем, какими знаниями овладеем уже сегодня! Я надеюсь...
      - Минуту! - историк взмахом руки прервал Скандоса. - Ведь вмешательство уже произошло - вы открыли Тедрику секрет изготовления стали. В настоящий момент все последствия вашего поступка являются событиями далекого прошлого. Тедрик объединил Запад; Тедрик стал родоначальником новой династии! Следовательно, все вытекающие отсюда факты должны быть нам известны уже сейчас! Однако, - Тхар кивнул на звездное небо за окном, - я что-то не замечаю там флота межзвездных крейсеров, утыканных, скажем, аннигиляторами пространства. В лучшем случае - пара тихоходных планетолетов... все, чего достигла наша астронавтика!
      Поймав вопросительные взгляды Пайрота и Винга, Скандос улыбнулся и покачал головой.
      - Еще одна ошибка, Тхар. Вы считаете, что любое вмешательство в прошлое должно приводить к немедленным изменениям в будущем. Однако ни один из основных атрибутов физического мира - материя, энергия, пространство, время не отвечает на воздействие немедленной реакцией; они обладают неким свойством, которое мы, физики, называем инерцией. Да, вмешательство произведено и наша темпоральная линия начала меняться, плыть, перетекать в другую форму! Однако это произойдет не сразу. Сравнительно медленно и незаметно изменится мир вокруг нас, изменимся мы сами... действительность станет иной, и я надеюсь, что в ней не останется места для Консулата, но межзвездный флот станет реальностью.
      Историк задумчиво наморщил лоб, его круглое лицо внезапно посерьезнело, пухлые губы сжались; пожалуй, только теперь можно было заметить, что он не молод - ровесник Скандоса, если не старше. Подняв на хронофизика глаза, он с расстановкой произнес:
      - Итак, мир уже начал меняться... медленно и незаметно... Когда же почувствуем это?
      - Кто знает... - Скандос пожал плечами. - Часы, дни, месяцы... У нас нет никакого опыта в подобных делах. Мне, например, казалось, что кое-какие изменения уже должны были бы наступить. Однако хроноскоп... - внезапно он замолчал, уставившись на круглый экран у своего локтя.
      - Хроноскоп? Так что же хроноскоп? - с любопытством переспросил хранитель архивов. - Я всегда считал, что этот прибор позволяет рассматривать картины прошлого, уточнять некие события... Но вы, Скандос, кажется заметили, что я ошибаюсь?
      - Увеличьте изображение... вот эту часть, - бросил физик своему ассистенту, постучав согнутым пальцем по мерцающему стеклянному глазу хроноскопа, посередине которого светилась яркая зеленая черта. Фурмин что-то подкрутил на пульте, щелкнул парой переключателей, и зеленая линия вдруг распалась на две, разделенные узкой темной щелью. Они шли параллельно и были ровными - за исключением того, что примерно посередине верхней бился, трепетал крохотный изумрудный язычок, похожий на вспышку пламени.
      - Мне показалось, что этот пик стал больше... - задумчиво произнес Скандос. Он резко повернулся к историку: - Простите меня, коллега. Так вот, о хроноскопе. Это устройство позволяет не разглядывать, но анализировать прошлое. Мы не можем с его помощью увидеть отдельных картин - например, Тедрика, полирующего свой меч, или королевский прием во дворце Фагона Третьего; однако всплески этой зеленой линии соответствуют важнейшим событиям анализируемого периода времени и дают возможность выбрать наиболее существенные моменты. Именно так мы и обнаружили нашего кузнеца.
      - Но сейчас я вижу на экране только две линии, совсем ровные, если не считать этого небольшого излома на верхней, - историк был настойчив.
      - Да, да, Скандос, объясните же, что это значит! - видимо, астроном тоже заинтересовался. Даже на лице Винга, по-прежнему угрюмом, промелькнуло нечто похожее на любопытство.
      - Хмм... - Скандос нервно потер висок. - Видите ли, сейчас хроноскоп настроен на режим сравнительного анализа... Вот эта нижняя темпоральная линия соответствует базовому варианту истории - тому, в котором Тедрик лег на алтарь, обрекая на гибель и нас с вами... Верхняя линия - это новый вариант развития событий. Если она идет параллельно нижней, это означает, что никаких отклонений не произошло; но если появляются пики... пики показывают, что реальность начала меняться! Фурмин, - физик бросил взгляд на своего ассистента, - сидит у этого экрана уже двое суток. И все, что он заметил слабые, весьма слабые колебания в той части временной шкалы, которая соответствует эре Тедрика, и вот этот пик - в нашей эпохе! Что-то начало изменяться в настоящем, но мы не знаем, что!
      - Возможно, стражи Консулата уже стоят у дверей лаборатории с ордером на арест, - мрачно заметил Винг. - Рудники на астероидах! Это было бы весьма серьезным изменением реальности для всех нас! И для нашего мира тоже!
      - Только в том случае, если подобное событие действительно повлияет на ход истории, - с улыбкой заметил Фурмин.
      - Юноша! Вы цените нас - и себя тоже - так мало? - воскликнул хранитель архивов.
      - Нет, конечно... Но пока рано делать какие-либо выводы, - молодой физик пожал плечами. - Слабые всплески, наблюдаемые нами во времена Тедрика, свидетельствуют, что там идет борьба, исход которой неясен. Ткань времени словно застыла в неустойчивом равновесии... либо кузнец потерпит поражение, и все вернется на круги свои... либо... - Фурмин снова пожал плечами, пряча глаза от острого пронзительного взгляда историка. - Во всяком случае, этот крохотный излом на верхней темпоральной линии показывает, что и в нашей эпохе нечто изменилось...
      - Он растет, Фурмин, он растет! - внезапно закричал Скандос, склонившись к экрану хроноскопа. - Что-то происходит, что-то меняется - прямо сейчас, на наших глазах! Великие боги космоса! Что же это!
      - Консулат пал? Академия разогнана? Или планета сейчас треснет под нашими ногами? - с улыбкой предположил астроном.
      - Ни первое, ни второе, ни третье, - медленно произнес историк. Он поднялся, подошел к окну и поднял лицо к усыпанному яркими звездами небу. - Я знаю, что это такое, друзья... - Тхар ненадолго замолк, потом повернулся к хронофизику и сказал, обводя одновременно рукой небосвод: - Какое прекрасное четверостишие вы процитировали, коллега... Что там, за ветхой занавеской тьмы... В гаданиях запутались умы...
      - Это слова древнего поэта, - Скандос недоуменно сморщился. - Но какое отношение они...
      - Самое прямое, самое прямое, друг мой! - хранитель архивов стремительно шагнул к стеклянному глазу хроноскопа и показал пальцем на подрастающий на глазах зеленый треугольник. - Это мы с вами, коллеги! Это наше сегодняшнее совещание! Это решения, которые мы примем! Это мысли, идеи, которые зародились сейчас в голове у каждого, и которые начинают прорастать подобно зерну, под весенним дождем! Это залог грядущих перемен! - Он выпрямился и с торжествующей улыбкой оглядел своих пораженных слушателей. - Когда же с треском рухнет занавеска, увидят все, как ошибались мы! Забавно, правда?
      11
      На пороге Храма появилась высокая дородная фигура в сверкающих золотом доспехах. Король Фагон! Монарх Ломарры ринулся к алтарю, когда Тедрик с торжествующим воплем выдрал из груды каменных обломков печень Сарпедиона деревянную, огромную, окрашенную в багряный цвет. Снизу, с лестницы, доносился грохот сапог - прыгая через несколько ступеней, вслед за своим повелителем торопились полдюжины придворных и гвардейцы охраны.
      - Тедрик, скорее! - задыхаясь, прохрипел король. - Эти мерзавцы схватили Роанну... Дивейн повелел отдать ее Сарпедиону!
      - Они не смогут, мой господин, - кузнец подбросил на широкой ладони деревянную печень. - Я убил Сарпедиона - смотри!
      - Они смогут! Они достали Скрытый Лик бога из тайной гробницы в подземелье Скина! Прикончи этих предателей прежде, чем они убьют Роанну, и ты станешь...
      Тедрик не слышал щедрых посулов; сейчас даже бедственное положение принцессы не слишком его занимало. Сарпедион! Кровожадный демон проскользнул у него меж пальцев, словно десяток медяков у стойки кабака! С проклятьем кузнец швырнул печень на пол и бросился к лестнице. Недостаточно уничтожить только одну статую Сарпедиона; он должен расколотить в пыль обе - причем в первую очередь Скрытый Лик, который считался главным изображением бога. Скрытый Лик... Этого идола до сих пор никто не видел, кроме жрецов самого высокого ранга... и, конечно, только на алтаре подобной святыни может быть принесена в жертву королевская дочь! Он должен был подумать об этом раньше, проклятый глупец! Надо торопиться... Еще есть время... Однако, чем раньше он будет там, тем больше шансов на победу.
      Бросив взгляд на паланкин короля и скакунов свиты, Тедрик презрительно сморщился. Нет, такой транспорт его не устраивал - кони придворных щеголей слишком тонконоги, ни один не выдержит воина в броне. Он забросил меч на спину, взвалил на плечо секиру с молотом и побежал; мальчишка-оруженосец мчался следом. Позади, отставая с каждым шагом, пыхтел окруженный придворными монарх Ломарры.
      Промчавшись под аркой северных ворот, Тедрик выскочил на примыкавшую к городской стене обширную площадь, на которой мрачно темнела пирамидальная усыпальница, и с облегчением убедился, что ему не придется штурмовать эту твердыню в одиночку. Древнее святилище было окружено отрядом королевских гвардейцев - человек триста, не меньше. Растянувшись длинной цепочкой, они то наступали на плотные ряды тарконских наемников, перекрывавших подход к лестницам, то откатывались назад. Несомненно, сражение шло без особых успехов и Тедрик знал, почему. Солдаты, которые бились с тяжеловооруженными и многочисленными защитниками великого бога, заранее считали себя побежденными. Первым делом следовало поднять их боевой дух.
      Но хватит ли на это времени? Вероятно. Важное жертвоприношение не совершают в спешке - это может оскорбить Сарпедиона, чье кровавое Око взирает сейчас на мир. Необходимо соблюсти все тонкости церемонии - освятить жертвенный нож и алтарь, пропеть двенадцать молитв Гнева и семь молитв о Пощаде, тридцать три раза преклонить колени перед идолом... Долгая процедура, до самого полудня. Впрочем, солнце уже приближалось к зениту.
      - Лорд Тедрик? - рослый капитан гвардейцев вытянулся перед ним, вскинув руку в воинском салюте.
      - Я - Тедрик, кузнец. Ты знал, что я приду?
      - Да, мой господин... - капитан смотрел на закованного в сверкающую сталь воина так, словно с небес к нему на помощь спустился один из легендарных героев-полубогов, обитавших некогда в Средней Марке. Он смущенно откашлялся и сообщил: - Только что солнечными зеркалами передали приказ... Мы в твоем подчинении; твое слово - слово самого короля Фагона. Что повелишь, лорд?
      - Собери своих людей. Мне будут нужны двенадцать или пятнадцать бойцов самых сильных.
      Через десять минут Тедрик стоял перед плотным строем гвардейцев, шагах в пятидесяти от стен святилища. Тарконцы мрачно поглядывали на королевских солдат, однако продолжать схватку явно не собирались. Их было втрое больше, и жрецы, командовавшие этим войском, хотели лишь одного - не допустить людей короля к лестнице, что вела на самую вершину пирамиды, к жертвенному алтарю. Сегодня им не требовались иные жертвы кроме той, драгоценной, что распростерлась сейчас на плите зеленого камня.
      - Королевские воины! - Тедрик напряг голос - так, чтобы его слышали не только гвардейцы, но и замершие в ожидании враги. - Кто среди вас лучше всех владеет мечом? Ты? Ну-ка, выходи вперед, парень... - он вытащил из строя здоровенного солдата лет двадцати. Погляди: панцирь, который на мне - не из железа... видишь, как сверкает? Он сделан из божественного металла Ллосира, всемогущего бога, врага кровопийцы Сарпедиона и моего покровителя! И чтобы все могли в этом убедиться, ты, парень, сейчас нанесешь мне удар мечом... Я так приказываю! Самый сильный удар, какой сможешь!
      Гвардеец пару раз взмахнул своим широким прямым клинком и вполсилы рубанул по оплечью Тедриковой кирасы. Раздался протяжный звон, меч соскользнул, задев острием локоть кузнеца.
      - Я велел бить со всей силы! - взревел Тедрик. - Думаешь, твоя ржавая железка может разрубить металл бога? Ударь так, чтобы убить! Бей!
      Солдат стиснул зубы, быстро шагнул вперед и нанес удар, стремительный и сильный; обращаться с мечом он умел. Панцирь снова отозвался долгим протяжным звоном, а в руках ошеломленного гвардейца осталась рукоять с обломками клинка. Волна видимого облегчения прокатилась по рядам королевского воинства; их противники были поражены и испуганы.
      - Молю о прощении, мой лорд, - сказал солдат, отбросив сломанный меч и опускаясь на одно колено:
      - Встань, парень! Ты выполнил мой приказ - и выполнил хорошо. Как твое имя?
      - Фристал, сын Троота, мой господин... Мы - потомственные воины, из Средней Марки...
      - Я запомню тебя, Фристал... - Тедрик повернулся к строю гвардейцев и обвел взглядом их суровые лица. - Слушайте, воины, я хочу кое-что сказать вам.
      Только что я уничтожил статую Сарпедиона в его Храме, и гнусный трусливый бог не посмел коснуться меня. Половина его могущества обращена в прах! И скоро вы увидите, как я разделаюсь с другой половиной - здесь, в гробнице Скина! Бог он или демон - не важно; вы не должны бояться, потому что меня и всех, кто пойдет со мной, охраняет Ллосир. Мы, люди короля, будем иметь дело только с крысами из Тарка, с их плотью и кровью.
      Он склонил голову к плечу, размышляя и оценивая силы врага. Копьеносцы у подножья широкой лестницы выстроились плотной фалангой: щиты сдвинуты, тупые концы копий уперты в землю, острия торчат на шесть футов перед строем. Сильная позиция, но рассчитывая только на пассивную оборону; когда гвардейцы отступили от наклонных стен пирамиды, ни один наемник не бросил за ними, ни один дротик не полетел следом.
      - Мы будем наступать клином, - Тедрик коснулся мускулистой руки капитана, будто хотел передать ему свою уверенность. - Я встану впереди с топором. Этот парень, Фристал, - он ткнул пальцем в грудь рослого здоровяка, - понесет мой меч и молот. За нами поставь лучших бойцов, а остальные пусть подпирают их сзади и прикрывают с боков. Мы пройдем через ряды этого сброда как корабль по волнам. Ну, стройтесь, ребята! Вперед!
      Звеня оружием и взбивая пыль тяжелыми сапогами, гвардейцы быстро перестроились; затем их колонна ринулась вперед подобно тарану с наконечником из закаленной стали. Тедрик врезался в плотный строй тарконцев - их копья не могли пробить его стальную кирасу. Несколько наемников упали при столкновении, теперь в рядах фаланги зияла брешь. Прижатый мощным напором сзади к вражеским щитам, кузнец едва мог пошевелить ногами, чтобы сделать очередной шаг; его тело как будто попало в тиски. Однако могучие руки Тедрика были свободны - и резкими, яростными ударами боевого топора он начал пробивать путь к наклонной стене гробницы. За ним двигались самые сильные бойцы королевской гвардии. Их щиты были плотно сдвинуты, мечи и секиры разили врагов, оставляя за собой вал мертвых тел.
      Смертоносный клин пробивался все дальше и дальше: сначала - к подножию лестницы, что вела на крышу святилища, затем - вверх по широким ступеням. Когда гвардейцы достигли плоской площадки на вершине пирамиды, сопротивление почти прекратилось. Тут, на стофутовой высоте, гулял свежий ветер, посвистывавший меж колонн, окружающих алтарь. Бросив взгляд сквозь их каменный частокол, Тедрик понял, что жертвоприношение еще не закончено. Старого Дивейна нигде не было видно; церемонией руководил Кайтор, его помощник. Сейчас он в пятый раз поднял вверх, к Оку Сарпедиона, жертвенный нож из темного обсидиана, одновременно обращаясь к богу с молитвой о пощаде; согласно священному ритуалу, эту операцию следовало повторить еще дважды.
      - Выпусти кишки из этих собак! - крикнул Тедрик капитану, кивая на две сверкающие бронзой фигуры, загородившие проход к алтарю. - Я возьму на себя тех троих у плиты, а твои парни пусть разберутся с остальными!
      Когда кузнец достиг зеленого алтарного камня, нож был поднят в шестой раз. Но за ударом, лишившим Кайтора правой руки, последовал второй, которым Тедрик снес его голову и левое плечо жреца. Еще два быстрых взмаха клинка, два предсмертных вскрика - и можно было гарантировать, что в этот день жертвоприношение не состоится.
      Тедрик молча протянул руку и Фристал, следовавший за ним по пятам, вложил в нее молот. Кузнец повернулся к Скрытому Лику, в злобном бессилии скалившему зубы, и принялся за работу. Древняя статуя оказалась хрупкой; за пять минут он извлек раскрашенные деревяшки - мозг, сердце и печень, а остальное превратил в груду бесформенных обломков и мелкой каменной крошки.
      Теперь настало время побеспокоиться о жертве. Тедрик снова бросил взгляд на алтарь из-под низкого забрала шлема. Принцесса Роанна Ломарианская, с растрепанными волосами, с лодыжками и запястьями, прикрученными веревкой к массивным медным кольцам по углам квадратной плиты, была растянута на грязной, пропахшей мертвой плотью поверхности камня. Ее взгляд метнулся от обломков божественной статуи к гиганту в сверкающем панцире, залитом вражеской кровью; выражение радости, смешанной с изумлением и ужасом, появилось на лице девушки.
      Тедрик перерубил веревки.
      - Тебе не причинили вреда, леди Роанна? - голос его внезапно стал хриплым.
      - Нет. Я только закоченела.
      Взявшись за его протянутую руку, она села, оправляя разорванный ворот платья. Затем, наклонившись, начала растирать лодыжки. Длинные каштановые волосы рассыпались по ее плечам и полуобнаженной груди. Высокая, крепко сбитая, но стройная - истинный отпрыск древней королевской крови! "Какая женщина, во имя святой печени Ллорсира!" - промелькнуло в голове у Тедрика. Мысленно кузнец раздел ее - но его видение было только жалким отблеском представшего наяву величия. Какая женщина! Девственница? Несомненно, иначе Дивейн не выбрал бы ее... Тем больше позора этим малодушным ничтожествам при дворе, которые не смогли защитить дочь своего повелителя! О, если бы он, Тедрик, был рожден благородным...
      Роанна соскользнула с алтаря, ее глаза внезапно потемнели, как море перед бурей. Обняв гибкими руками шею кузнеца, она прильнула щекой к его панцирю, не обращая внимания на кровь, пачкавшую полунагую грудь и лицо. Тедрик осторожно обхватил девушку закованной в сталь рукой; ее глаза цвета океанской волны были почти на уровне его лица. О, вечные холмы Ломарры! Страсть бушевала в нем. Какая женщина! Настоящая подруга для мужчины приличного роста!
      - Хвала богам! - дыхание с шумом вырвалось из груди короля Фагона, но для человека под пятьдесят, пробежавшего две мили в тяжелом золотом панцире, он еще сохранил приличную форму. - Хвала всем богам, ты успел вовремя!
      - Вовремя, сир, хотя едва-едва не опоздал. Король шумно перевел дух и оттолкнул двух придворных, пытавшихся поддержать его под руки. По его багровому лицу катился пот, темная борода с нитями седых волос была растрепана. Выпрямившись и приняв подобающую позу, он провозгласил:
      - Назови свою награду, лорд Тедрик! Клянусь, сегодня я был бы рад назвать тебя своим сыном!
      - Только не это, сир, только не это. Меньше всего я хотел бы оказаться братом леди Роанны.
      Девушка зарделась - намек был достаточно ясным.
      - Сделай его лордом всей Марки, отец, - быстро сказала она. - Там слишком много мелких баронов, своевольных и неуживчивых... Им нужна твердая рука! И потом... помнишь, что гласят саги? - Роанна подняла глаза к небу, на котором сверкало гневное Око Сарпедиона. - Неуязвимый воин, могучий боец, дерзнувший руку поднять на злобного бога... Он - тот, кто рати Ломарры победоносные в бой поведет на север и юг... Он...
      - Хватит, дочь, ты меня убедила. Да, это будет мудрым решением, согласился монарх. Затем Фагон пригладил бороду, и лицо его приняло величественное выражение. - Тедрик, кузнец, потомок древнего ломарианского рода! Я, властитель сей страны, ее король и владыка, объявляю тебя лордом и повелителем Верхней, Средней и Нижней Марки, пэром королевства Ломарры!
      Тедрик опустился на одно колено.
      - Благодарю, сир, - он склонил голову. - Будут ли одобрены мои намерения и действия по уничтожению власти Сарпедиона? Могу ли я покончить с его жрецами, как того желает великий Ллосир?
      - Если ты станешь поддерживать Трон Ломарры со всей силой и мужеством, которые я вижу в тебе, то обещаю, что Трон одобрит и поддержит тебя во всем, что ты пожелаешь совершить.
      Тедрик снял шлем. Ветер развевал гриву его светлых волос, серые глаза пристально смотрели в лицо короля.
      - Клянусь, мой повелитель, что буду поддерживать тебя и сражаться за твой Трон, пока жив и имею силу в руках! - Я - твой вассал и верный слуга с того мига, когда кровь впервые заструилась в моих жилах. Мой мозг, моя печень, мое сердце - твои.
      - Благодарю тебя, лорд Тедрик. Встань и закончи свое дело.
      Кузнец вскочил на ноги, и в воздухе блеснула холодная сталь клинка. Громкий голос Тедрика наполнил площадь перед усыпальницей и полетел дальше, к городским воротам и стенам, к замершим в тревожном ожидании улицам.
      - Люди Ломпора, слушайте Тедрика, глашатая Трона Ломарры! Сарпедион мертв; Ллосир жив. Никто из вас больше не станет жертвой на алтаре из зеленого камня. Таков новый закон - закон Ллосира! Никогда жрецы-воины не станут служить богам; только молодые женщины и юные девушки. Слушайте! Слушайте! Я говорю как глашатай Трона Ломарры, великого королевства Запада!
      Он повернулся к принцессе, все еще державшей его за руку, и шепнул:
      - Наверно, леди Роанна, ты была бы хорошей верховной жрицей, однако...
      - Нет, нет! - энергично запротестовала она, - я вовсе не хочу быть жрицей, лорд Тедрик!
      - Во имя Ллосира, девушка, ты права! Ты и так потеряла зря столько времени!
      Щеки Роанны порозовели; она открыла рот, собираясь ответить, но тут раздался громкий возглас короля.
      - Проклятье! Это же Кайтор! - Владыка Ломарры стоял у алтаря, вглядываясь в распростертое на каменных плитах тело. - А где Дивейн? Где этот старый колдун? - Фагон Третий устремил пронзительный взгляд на кузнеца. - Лорд Тедрик, сейчас я преподам тебе первый из уроков мудрого правления: воюя с богами, не забывай об их слугах! Ты понял меня?
      С минуту Тедрик размышлял, уставившись глазами в пол, потом кивнул головой.
      - Я понял, сир, и благодарю тебя за это напоминание. Дело еще не кончено, ты прав! - он повернулся к капитану гвардейцев. - Собери своих людей! Мы пойдем вниз, в лабиринт, и прикончим старую крысу в ее норе!
      12
      Дивейн уперся подбородком в сухие сморщенные руки, не спуская немигающего взгляда с Лейи, распростертой на деревянном топчане посередине камеры. Прямо над головой девушки в потолке зияла шахта, длинная и широкая, выходившая на одну из боковых поверхностей пирамиды Скина. Сейчас ее жерло было направлено в то место небосвода, где в этот час багровела далекая яростная звезда. Ни камень, ни металл не мешали прямому общению божества с разумом жертвы, которой предстояло поведать верховному жрецу волю Сарпедиона.
      Да, Лейя тоже была жертвой, ибо такие сеансы связи обычно заканчивались для человека либо смертью, либо безумием, более страшным, чем смерть. Естественно, речь шла о людях, особо чувствительных к ментальному излучению, как сказали бы просвещенные современники Скандоса. Но для Дивейна все они являлись проклятыми, отмеченными яростным богом; и проклятье было тем сильней, чем большими телепатическими способностями обладали эти нечестивцы.
      Многие в Ломарре, Сарлоне и Тарке ощущали головную боль и гул в ушах, когда Око Сарпедиона плыло по небу. Кое-кто из страдальцев днем почти доходил до сумасшествия, но вечером, когда кровавый Глаз прятался за горизонт, готовый терзать другую половину мира, разум возвращался к несчастным. Они были верными кандидатами на алтарь Сарпедиона, и те, кого близкие не могли удержать дома, попадали в лапы жреческих патрулей. К сожалению, безумие чаще всего поражало целые семьи и роды; отцы и матери были не в силах помочь детям, дети - спасти родителей. Наиболее благоразумные селились в глубоких пещерах, ибо только многие и многие футы камня и земли могли ослабить карающую десницу божества.
      Наемники, под командой младших жрецов, регулярно обыскивали все пещеры, все старые шахты и любую доступную щель в горах и холмах, которая была способна послужить убежищем. Большинство пленников попадали на алтарь, но некоторые являлись весьма ценной добычей, предназначенной для подземных камер усыпальницы Скина. Под божественным воздействием они впадали в транс и, подстегнутые наркотическим снадобьем, могли говорить, изрекая волю Сарпедиона. Девушка Лейя была из таких.
      Она застыла на грубом топчане: руки и ноги стянуты ремнями, пропущенными под ложем, виски зажаты в специальных деревянных тисках в изголовье. Рядом двое жрецов; они только что закончили вливать темную жидкость в горло девушки. Жрецы были пожилыми, но крепкими людьми, и относились к числу особо доверенных; другим не стоило слушать смутные речи оракула. Один из них уже держал дощечку с пергаментным листом, в руках второго были кисть и пузырек с краской.
      Внезапно лоб Лейи покрылся испариной, она беспокойно дернулась, беспомощная в стягивавших ее тело путах. Снадобье подействовало! Дивейн лишь в древних хрониках читал, как надо вопрошать бога, но прочитанное помнил отлично. Сейчас она заговорит - быстро, сумбурно... Надо слушать, записывать и отмечать на полях пергамента время, отсчитанное по песочным часам. Важно все, что будет сказано; но главная часть пророчества содержится в тех словах, которые произнесены в момент смерти жертвы на алтарном камне - там, высоко на крыше. Кайтор опытен и сделает все, как надо... И если великому богу угодна кровь королевской дочери, он сообщит об этом. Возможно, он потребует еще жертв...
      - Страшно... - прошептала Лейя, - как страшно... Дивейн кивнул. Так и должно быть, когда бог касается разума человека. Он и сам испытывал страх, но знал, что не должен этого показывать. Один из жрецов торопливо подставил кисточку, второй черкнул ею по листу. По лицам обоих катился пот.
      - Бог гневается... Жаждет плоти... крови... - шепот девушки был едва слышен.
      Дивейн опять кивнул. Все правильно. Бог всегда гневался, всегда жаждал крови. Об этом ему, верховному жрецу, было известно и без пророчеств. Но в древних свитках написано, что каждый из оракулов говорил такие слова. С них все начиналось. Страх, ужас перед божеством, вечно алкавшим человеческие жизни...
      - О! - несмотря на крепкие ремни, тело Лейи вдруг выгнулось дугой. - Он говорит... говорит, что демоны из будущего вмешались в Его планы... демоны из будущего, способные пересекать реку времени... Я не понимаю! Не понимаю! девушка застонала, что-то несвязно бормоча.
      Дивейн тоже не понимал. Конечно, демоны могли подстроить какую-нибудь пакость... тот же проклятый Ллосир, якобы посетивший мятежного кузнеца... Но демоны из будущего, перебравшиеся через реку времени? Что это могло значить?
      Подождем, решил верховный жрец; возможно, бог соизволит высказаться яснее. Он склонил голову, смутно ощущая, что издалека доносится какой-то шум. Это отвлекало. О чем только думает охрана у входа? Ну, он с ними еще разберется...
      - Убить... - снова заговорила Лейя. - Убить всех... Демонов, кузнеца... всех, кого найдут в его мастерской... Убить... - голос ее снова упал до шепота, и Дивейн напряг слух. - Убить короля! - внезапно выкрикнула девушка. Убить всех во дворце!
      Определенно, в коридорах лабиринта что-то происходило - Дивейн слышал топот и лязг. Этим стражам придется завтра же лечь на плиту зеленого камня! Тысяча воинов вокруг святилища - и что ж, они не могут обеспечить покоя в такой важный момент?
      - Убить! Убить! - кричала Лейя. - Убить короля, кузнеца... Всех, всех!
      Дивейн бросил взгляд на большие песочные часы, освещенные тремя факелами. Их перевернули в тот момент, когда Кайтор начал творить первую молитву над телом жертвы, и сейчас песок почти доходил до красной черты. Скоро опустится обсидиановый нож... Надо слушать, внимательно слушать! Возможно, бог пожелает, чтобы был уничтожен весь Ломпор? Или вся Ломарра? Тогда придется просить о помощи святых братьев из Сарлона и Тарка...
      Но что там за шум? Кто посмел...
      Дверь, выбитая могучим ударом, с грохотом рухнула на каменные плиты, и в подземную камеру шагнул закованный в сияющий панцирь великан. Дивейн в страхе отшатнулся. Неужели сам проклятый Ллосир, древний бог Ломарры, явился сюда? Или...
      Последнее, что видел верховный жрец - огромный молот, стремительно опускающийся ему на голову.
      13
      В другой реальности другой Скандос и другой Фурмин, почти такие же, но чуть-чуть отличные от обитателей первой темпоральной линии, внимательно изучали хронограмму.
      - Первая критическая точка пройдена, - задумчиво сказал хронофизик, указывая концом карандаша на острый зубец хронограммы. - Он победил! Теперь ключевой фигурой является не кузнец Тедрик, а властитель Ломарианской Марки, открывший способ производства высокоуглеродистой стали. Ему можно помочь... но, возможно, в этом нет необходимости. Изменения в нашем мире еще не закончились, и неосторожное вмешательство в события прошлого способно только ухудшить ситуацию... - Скандос поднял голову и посмотрел на своего молодого помощника. - За годы совместной работы я убедился, Фурмин, в объективности ваших суждений. Что вы думаете по этому поводу?
      - Я полагаю, мы должны подождать - как минимум, несколько недель или месяцев, - произнес ассистент. Хотя багровая звезда стояла в самом зените, на голове его не было серебристого обруча - стены лаборатории, покрытые специальной обшивкой, надежно защищали от излучения Ока. - Проследим за развитием событий и тогда решим, следует ли предпринимать активные действия. В конце концов, мы всегда можем вмешаться еще раз - никто не запрещает этого.
      Скандос подошел к окну. С высокого горного склона, на котором стояло здание его лаборатории, открывалась широкая перспектива мидвелской равнины поселки, разбросанные меж озер и холмов, желтеющие квадраты полей, темно-зеленые рощи - и, далеко за ними, у самого горизонта, огромная бетонная площадка астродрома с колоссальными башнями космических крейсеров.
      - Стоило бы посоветоваться с нашими друзьями, - физик прислонился лбом к толстому стеклу, обозревая величественный пейзаж, над которым нависла кровавая звезда. - Через неделю-другую мы опять пригласим сюда Пайрота, Винта и этого умницу Тхара... А пока пусть будет так, как предложили вы. Подождем, Фурмин.
      Часть 2
      ЛОРД
      Огромный, во всю стену, экран играл и переливался многоцветьем красок. Трое мужчин - астроном Пайрот, вычислитель Винг и Тхар, историк и хранитель архивов, - расположились перед ним в глубоких креслах. Скандос стоял у окна, с довольной усмешкой поглядывая на пораженных гостей; Фурмин колдовал у пульта новой установки, занимавшей целый угол просторного зала справа от экрана.
      - Поразительно! - Тхар шумно вздохнул. - И вы спроектировали это всего за месяц?
      - За месяц и пять дней, - уточнил хронофизик. - Правда, такого рода идеи бродили у меня давно... И вы, Тхар, дали им последний толчок. Помните, как вам хотелось узреть своими глазами картины прошлого с помощью хроноскопа? Но хроноскоп не позволяет визуализировать изображения, выловленные нами в океане времени. Зато этот прибор, темпоральный интравизор... - Скандос простер руку к экрану и закончил: - Впрочем, что говорить! Вы все видите сами!
      В трехметровой проекции цветного монитора возникло изображение Тедрика, ломарианского кузнеца, оружейника и лорда, уничтожившего культ чудовищного Сарпедиона, разогнавшего его жрецов, навсегда покончившего с человеческими жертвоприношениями. Он спас леди Роанну, старшую дочь короля Фагона Третьего, от смерти на алтаре. И король сделал его лордом Верхней, Средней и Нижней Марки, властелином важнейшей пограничной области страны.
      - Вот он, наш герой, - с невольной гордостью произнес Скандос.- Вот человек, который смог получить сверхпрочную высокоуглеродистую сталь, этот сложнейший сплав железа с хромом, никелем, ванадием, молибденом и вольфрамом. Сталь, которую никто не сумел выплавить в последующую тысячу лет!
      - Что вас удивляет? Это знание передал ему божественный Ллосир, - лукаво усмехнулся Фурмин.
      - Возможно, возможно... - на тонких губах физика тоже мелькнула улыбка. То, что для нас с вами, коллеги, является нелепостью или историческим анекдотом, выглядит совсем иначе для нашего кузнеца.
      - Конечно, - подтвердил Тхар; наклонившись вперед, он напряженно всматривался в суровое лицо кузнеца. - Вы создали изумительный прибор, друзья мои... но как бы мне хотелось теперь познакомиться с этим лордом Марки поближе! Изучить его, так сказать, из первых рук! Ведь во всей Кровавой Эпохе нет другой исторической фигуры, занимавшей такую ключевую позицию!
      - Да, вы правы. Но давайте продолжим исследования - может быть, нам удастся обнаружить какие-нибудь мелкие, но важные детали событий. - Скандос кивнул своему ассистенту, и тот щелкнул переключателем. - Этот эпизод я люблю больше всего, - прокомментировал физик, когда на экране возник гигант в залитых кровью доспехах, обнимавший высокую полуобнаженную девушку. Позади них возвышался алтарь из зеленого камня.
      - Их как будто специально предназначили друг для друга! - восхищенно воскликнул астроном.
      - Да, поразительно сходство - ив характеристиках, и в габаритах, ухмыльнулся Тхар. - На глаз в нашем кузнеце шесть футов четыре дюйма, и весит он, я полагаю, фунтов двести тридцать - двести пятьдесят. Прекрасная леди Роанна отстала от него не на много: гарантированных шесть футов и сто девяносто фунтов! - Он хихикнул: - В наши дни эта красотка выглядела бы довольно устрашающе... при таких-то размерах!
      - Что за пара! - повторил Пайрот, пристально глядя на экран монитора. Сейчас уже нет подобных людей, Тхар...
      - Вы правы. Если верить историческим хроникам, он мог рассечь мечом надвое воина в полном вооружении... ну, а она была способна задушить голыми руками тигра.
      - И что с того? - пробурчал вычислитель. - Если сплавить вместе мозги всего ломарианского племени, их едва ли хватит, чтобы начинить голову современного инженера средней руки.
      - О, я бы не стал бы утверждать подобное столь безапелляционно, - историк покачал головой. - Возьмите, к примеру, Фагона... Король был проницательным человеком и весьма умелым правителем.
      - Вы полагаете? - Винт приподнял брови. - А этот его пресловутый королевский наряд? Вспомните, даже в бою он носил золотой панцирь вместо стального! За что и поплатился жизнью.
      - Да, Фагон всегда строго следовал этому самоубийственному обычаю, кивнул Тхар, - и я согласен, друг мой, что у вас могут возникнуть серьезные сомнения насчет его здравого смысла. Но не стоит подобным образом трактовать их обычаи... это были тяжелые времена... тяжелые и страшные!
      - Но, с другой стороны, кто может предсказать, как бы развернулись события, будь на Фагоне стальной панцирь во время той злополучной битвы у замка Лорример? - вмешался астроном. - Возможно, он прожил бы еще лет десять-пятнадцать... И в этом случае Тедрик сумел бы изменить карту мира - и наше будущее! - Пайрот бросил взгляд за окно - на густо-синем небе грозным напоминанием о грядущем сияла багровая звезда. - Ведь Тедрик вовсе не был глуп - всего лишь упрям... Он нуждался в умном руководителе вроде Фагона, который сумел бы вложить немного хитрости и здравого расчета в его голову.
      - Однако Фагон погиб, - сухо констатировал Скандос, - и с тех пор каждое решение Тедрика было неудачным. Он мог стать великим королем, мог объединить все страны Запада и на сотни лет приблизить наступление технологической эры, спасти цивилизацию... Ведь для того, чтобы бороться с этим, - Скандос в свою очередь бросил взгляд на небеса, - недостаточно космических кораблей и лазерных орудий. Мы должны в два ближайших десятилетия овладеть энергией звезд!
      - И не только это, - Винг, обычно молчаливый и угрюмый, вдруг стал словоохотливым. - Подозреваю, коллеги, что человеческий разум не в силах объять природу монстра, тысячелетиями странствующего в пустоте и пожирающего звезды словно спелые плоды дерева анг... Нам нужен помощник - могучий искусственный интеллект, способный конкурировать на равных с чудовищем. Конечно, не такой, как этот жалкий шкаф, - вычислитель пренебрежительно махнул рукой на куб аналитического блока, сверкавший полированными боками у противоположной стены, рядом с пультом хроноскопа. - Я мог бы сконструировать действительно разумную машину... способную учесть миллионы факторов и сделать правильные заключения... передать их человеку... Понимаете - передать не звуками и символами, а прямо в мозг...
      - Вы имеете в виду телепатическое общение с механизмом? - воскликнул пораженный хранитель архивов. Винг молча кивнул, потом тихо произнес:
      - Это был бы уже не совсем механизм, Тхар... Помните, вы повторили слова коллеги Скандоса: что там, за ветхой занавеской тьмы... в гаданиях запутались умы... Я думаю, только союз человеческого и электронного разумов мог бы развеять эту тьму. И тогда мы бы знали, что нас ждет, и...
      - ...приготовились бы заранее! - подхватил историк. - Великолепная мысль, Винг! Мечта, вполне достойная сенса! Но что же мешает ее исполнить?
      Скандос кашлянул, и взгляд Тхара переместился на физика, по-прежнему стоявшего у окна.
      - Видите ли, коллега, - сказал хронофизик таким тоном, словно читал лекцию студентам первого курса колледжа, - чтобы Винг мог не только сконструировать, но и построить свою волшебную машину, необходимо многое, чего пока у нас нет... Например, молекулярные запоминающие устройства фантастической емкости... новые материалы... гораздо более совершенные приборы ментальной связи... Не так ли, Винг?
      Вычислитель угрюмо кивнул.
      - Мы могли бы уже иметь все это, если бы... - задумчиво продолжал Скандос, глядя на экран, где будущий лорд Марки обнимал королевскую дочь, - если бы Тедрик выполнил вторую часть задачи - не только уничтожил культ Сарпедиона, но и создал бы великую Западную империю...
      Фурмин, подняв голову от пульта, резко обернулся.
      - Вы хотите сказать, учитель, что вам опять нужно появиться там? ассистент протянул руку к экрану. - Необходимо еще одно вмешательство?
      - Возможно, и не одно... Только на этот раз я должен появиться в Ломарре в подобающем виде, - сказал физик. - Не будем обманывать ожидания нашего лорда-кузнеца. В конце концов, разве трудно сделать из пластика копию того бронзового истукана, которого он изваял?
      И Скандос, усмехнувшись, продекламировал:
      - Пусть рухнет занавеска тьмы,
      Пусть мир увидит, как ошиблись мы, Но если вовремя исправлена ошибка, Кто в нас метнет презрения громы?
      2
      Три человека, словно живая картина, на мгновение застыли у страшного алтаря Сарпедиона. И мужчины, и полуобнаженная девушка глядели на окровавленную, страшную голову Дивейна, которую секундой раньше Тедрик швырнул на зеленоватую каменную плиту. Наконец, король Фагон первым сообразил, что этот период истории его Ломарры закончен - и закончен навсегда. Взгляд его переместился на принцессу.
      - Эй, Флайснир, твой плащ! - кратко приказал он, и леди Роанна, подарив Тедрику нежную улыбку, набросила на плечи голубое, расшитое серебром одеяние. Только с большой натяжкой можно было считать, что приличия соблюдены; короткий плащ не доставал Флайсниру до середины бедра, а принцесса была повыше его на добрых семь дюймов.
      - Капитан Скайр, - быстро продолжил король, повернувшись к командиру гвардейцев, - отвези эту падаль к реке и брось в воду. - Он указал на обломки статуи и валявшиеся вокруг алтаря трупы. - Прикажи своим людям все очистить и привести в подобающий вид. Тут больше не святилище Сарпедиона, а усыпальница моего почитаемого предка, великого Скина.
      Капитан рявкнул команду. Тедрик снял шлем и повернулся к девушке, стоявшей рядом с ним; благоговение, восторг и удивление смешались на ее выразительном лице.
      - Я не понимаю, откуда ты знаешь обо мне, леди Роанна, - тихо произнес кузнец. - Ты ведешь себя так, будто я, - твой старый, испытанный друг. Это великая честь... Но чему я обязан ей? Конечно, я знаю тебя, дочь нашего повелителя; но как могла ты слышать обо мне, простом человеке, каких в Ломпоре тысячи и тысячи?
      - Ты не прав, лорд Тедрик... Нет, не лорд; отныне ты и я - просто Тедрик и Роанна, - голос девушки был столь же негромок, и ее слова явно не предназначались для чужих ушей. - Ты не прав - я знаю о тебе давно. Те немногие, в чьих жилах течет древняя чистая кровь, всегда выделяются над толпой - а ты выделяешься даже среди них... Кто еще обладает подобной мощью, такой же силой рук и духа? - На мгновение принцесса сделала паузу; лицо ее вдруг побледнело. - Я не труслива, поверь, но на этом алтаре мужество покинуло меня. Я... я не смогла бы сопротивляться богу и его слугам, поднять на них оружие... Я трепетала при одной мысли о том, что ты сделал; я не знаю, как ты сумел это совершить.
      - Ты боишься Сарпедиона, леди Роанна, как и многие в Ломарре. Я же ненавижу его. Смертельно ненавижу!
      - Просто - Роанна... Не забывай, Тедрик...
      - Роанна... Благодарю, моя госпожа. Эта честь мне дороже высокого звания, пожалованного твоим отцом... Боюсь только, оно не слишком подходит для меня. Я по-прежнему чувствую себя простым кузнецом...
      - Простым кузнецом? Ты шутишь, Тедрик! И я уже забыла об этом. Ты, по заслугам, стал теперь первым среди благородных людей Ломарры! Мой отец, король, знает, каковы твои достоинства; и ему давно нужно было бы опереться на твою сильную руку. Спасибо Сар... спасибо нашим древним богам, что это, наконец, произошло. Чистая кровь выше пустых титулов. Трон властен дать и властен отнять звание благородного, но не может влить чистую кровь в жилы бастарда и вселить мужество в сердце труса!
      Смущенный Тедрик не знал, что ответить на эту пылкую речь и решил изменить тему:
      - Ты напомнила своему отцу, королю, о сагах и каком-то древнем пророчестве. О чем они говорят?
      - Я расскажу тебе как-нибудь об этом, - к леди Роанне быстро вернулось ее обычное холодное спокойствие. - Но нельзя говорить о подобных вещах, когда я стою в проклятом месте, полунагая и грязная. Подождем лучшего времени; сейчас мне нужны горячая ванна и свежая одежда.
      Роанна направилась к лестнице с таким достоинством, словно на ней были надеты роскошные придворные одежды. Проводив ее долгим взглядом, Тедрик повернулся к королю. Великому Ллосиру требовалась жрица, и если леди Роанна отказалась от этой чести, то стоило вспомнить, что у Фагона была еще одна дочь.
      - Сир, прекрасная и мудрейшая леди Трейси присоединилась к твоей свите?
      - Не только присоединилась, - фыркнул Фагон. - Она все видела, все слышала и знает обо всем больше, чем любой из нас и мы оба вместе взятые. Но в чем дело? - Король погладил седоватую бороду и вдруг усмехнулся: - А! Ты думаешь, она будет хорошей верховной жрицей?
      - Превосходной! Много лучшей, чем леди Роанна. Она моложе, мягче и... ну... в ней больше святости, верно?
      - Может быть, - скептически заметил Фагон и, оглянувшись, позвал: Трейси, девочка!
      - Я здесь, отец, - ответил звонкий голосок. Затем послышались торопливые шаги, и девушка ступила на вершину пирамиды. Она совсем не запыхалась; видимо, стояла на лестнице, наблюдая за тем, как королевские гвардейцы конвоируют наемников обратно в казармы и сваливают на телеги трупы.
      Леди Трейси, вторая дочь короля Фагона, была такой же высокой и стройной, как Роанна, но с нежно-голубыми глазами и волосами цвета спелой пшеницы. Черты лица у нее были мягче, чем у старшей сестры, и отличалась она веселым нравом и неистощимым любопытством.
      - Подойди сюда, детка. Ты хочешь стать верховной жрицей Ллосира, нашего нового бога?
      - О, да! - юная принцесса подпрыгнула, взвизгнув от восторга, но отрезвление наступило быстро. - Хотя... если подумать... пожалуй, нет... нет, отец. Ведь я собираюсь со временем выйти замуж и завести детей... шесть или семь. - Она глубоко задумалась, сморщив хорошенький носик, потом заявила: Возможно, я могу стать сейчас жрицей... а потом... потом передать эту честь кому-нибудь другому...
      - В том нет необходимости, госпожа, - прервал ее Тедрик, пока Фагон, поглаживая бороду, размышлял над этим предложением. - Видишь ли, Ллосир совсем не такой бог, как Сарпедион. Он не ревнив. Он желает, чтобы люди плодились и жили в изобилии и счастье. А посему жрица Ллосира может выйти замуж, когда пожелает, и иметь столько детей, сколько хочет. Бог благословит ее.
      - Тогда - я верховная жрица, сиры! И я немедленно распоряжусь, чтобы мне приготовили священные золотые одежды! И золотой венец! - с этими словами Трейси, пританцовывая, со всех ног бросилась к лестнице, что вела на площадь с вершины храмовой крыши.
      За спиной Тедрика раздалось почтительное покашливание.
      - Лорд Тедрик, сир, - рослый Скайр, капитан королевской гвардии, почтительно склонив голову, ждал возможности заговорить с кузнецом.
      - Да, капитан!
      - Мои люди... ну, которым приказано навести тут порядок... они... я хочу сказать... - бравый вояка заикался от смущения. - Эти тела - жрецов и всех прочих - с ними мы управились быстро... и даже собрали почти все обломки от статуи бога. Но... но его сердце... и остальное... мы не знаем, может ты хочешь взять их... и потом, мы... мы боимся...
      Тедрик усмехнулся.
      - Ты прав, Скайр, это мое дело, только мое. Где там мой парнишка, Хирт? Или может ты сам раздобудешь мне какой-нибудь мешок или сумку?
      - Да, сир! - с облегчением рявкнул капитан и махнул рукой, подзывая своих людей. Через минуту уже протягивал Тедрику сумку из прекрасной, мягкой кожи вполне достойную останков поверженного божества.
      Тедрик взял ее и шагнул к постаменту, на котором раньше высилась статуя Скрытый Лик ужасного и грозного Сарпедиона. Затем, не без некоторого трепета (так как запал битвы уже прошел), он подобрал сердце, печень и мозг бога и сунул их в сумку - не слишком осторожно, но и не высказывая нарочитой небрежности. Забросив ношу на плечо, он направился к лестнице.
      - Пойду соберу людей, - объяснил он королю. - Мы принесем эти останки в жертву нашему новому богу.
      - Отлично, Тедрик, отлично! - одобрил Фагон. - Однако мы должны сначала кое-что обсудить. В делах правления не подобает действовать без плана, не отдав должных распоряжений. Где, к примеру, собираешься ты приносить такую" великую жертву? Надеюсь, не в своей кузнице?
      - Конечно нет, сир, - Тедрик остановился, сообразив, что приступил к делу, не разработав операцию в деталях. - И, конечно, Храм Сарпедиона и эта усыпальница тоже не годятся. Они пока еще пропитаны злом от стен до потолочных балок... а Повелитель Ллосир - чистое, доброе божество. - Он задумался на миг и затем воскликнул: - Котловина! Вот самое подходящее место, сир!
      - Котловина? Эта дыра? Что ж, превосходно. До сих пор от нее было не слишком много пользы, но если выстроить там святилище Ллосира, ситуация может измениться. Хмм... Обширное место, удобное для паломников... А их пожертвования пополнят королевскую казну... Хмм... Это идея!
      - И ты прикажешь построить?..
      - Запомни: лорд и властитель Верхней, Средней и Нижней Марки может отдавать приказы сам. Смотри, как это делается. Эй, Шайлен, ко мне! - вскричал монарх и, когда управляющий королевского двора подбежал к ним, Фагон Третий изъявил свою волю: - Слушай лорда Тедрика и повинуйся его словам.
      - Я готов, сир, - склонил голову придворный. Тедрик почесал в затылке.
      - Значит, так... Надо построить - и побыстрее! - алтарь из чистого, только что добытого камня; десять футов площадью и три фута в высоту. Поставь его на полпути к Котловине, на самом краю утеса, чтобы святыню видели издалека. На алтарь пусть водрузят Повелителя Ллосира... на самую середину, - размышляя, кузнец нахмурил густые брови. Все ли он предусмотрел? - Да, еще одно! Пусть статую как следует закрепят - так прочно, чтобы ни ветер, ни буря не смогли покачнуть её!
      Управляющий опять склонил голову и заторопился прочь. Тедрик с королем тоже последовали за ним к лестнице, что вела вниз; кузнец бережно придерживал сумку со своей добычей. Испросив у властителя Ломарры позволения удалиться, он вначале пошел в мастерскую, где Силтен, Хирт и десяток подмастерьев стащили с него доспехи и пропотевшую одежду. Наконец-то Тедрик получил возможность почесаться, смыть пот и надеть бархатный камзол и плащ с вышивкой, более соответствовавшие его новому званию.
      Затем, сопровождаемый Хиртом и четырьмя дюжими молотобойцами в кольчугах и при мечах, он направился в Храм Сарпедиона, где присоединил к своей коллекции деревянные печень, сердце и мозг, выломанные из статуи великого бога, которая пала жертвой его молота ранним утром. Путешествие это оказалось довольно утомительным, ибо славные жители Ломпора, узнав о потрясающих и радостных новостях, высыпали на улицы, приветствуя героя. Наконец, утомленный и взволнованный, Тедрик отправился домой и рухнул на кровать.
      Немного позже, когда новый лорд Марки уже похрапывал в глубоком сне, королевские гонцы выехали из ворот города. Они мчались по дорогам страны, распространяя весь о том, что на четвертый день после полнолуния, в Котловине близ Ломпора, великий Сарпедион будет принесен в жертву Ллосиру - новому могущественному богу Ломарры. Все видели и слышали этих вестников - даже несчастные безумцы, которых коснулся гнев кровожадного бога. И сердца людей наполнились надеждой.
      3
      Город Ломпор, столица славного королевства Ломарры, лежал на южном побережье большого острова, миль пятьдесят длиной, расположенного в огромной бухте, куда изливался полноводный Лотар. На север и на юг от столицы возвышались суровые пики Прибрежного Хребта. Пересекая остров, он все так же тянулся на север и на юг вдоль побережья - каменный барьер, прикрывавший плодородные равнины Нижней Марки, Мидвела и Стирдея от сырых океанских ветров.
      В четверти мили от городской черты, нависая над улицами окраины, вздымал трехглавую вершину Сирт - гигантский базальтовый конус, уходивший в вышину на пять тысяч футов. Некогда его склон прорезал водопад, выдолбивший за тысячелетия в твердом камне обширную впадину в форме половинки чаши. И водопад, и горное озеро, куда неслись стремительные воды, исчезли в незапамятные времена, оставив похожую на амфитеатр Котловину. Сейчас над ней, на самом краю огромного утеса, отвесно спадавшего вниз, к реке, на платформе из полированного базальта гордо возвышалась бронзовая статуя Ллосира.
      - На мой вкус, он немного простоват для божества, - король Фагон, облаченный в затканные золотом одежды, с сомнением воззрился на сверкающую фигуру, чье лицо странным образом соединило сухие строгие черты Скандоса с простодушной физиономией Силтена, Тедрикова помощника.
      - Он точно такой, каким я его увидел, сир, - уверенно ответил кузнец. И это утверждение не слишком отклонялось от истины; теперь сам Тедрик искренне верил, что его бог именно таков, каким его он изобразил. - Вспомни, повелитель, Ллосир - не звероподобный бог с волчьими клыками, как Сарпедион; нет, Ллосир добр и похож на человека. Но он могуч и владеет тайным знанием... он говорит, не разжимая губ, и окружен божественным ореолом. Конечно, - кузнец сокрушенно развел руками, - я не мог передать в этом изображении и сотой доли его величия... Но мы теряем время, сир. С твоего разрешения, я начну.
      Фагон милостиво кивнул, и Тедрик окинул взглядом огромную чашу амфитеатра. Вблизи них - но не слишком близко - стояла верховная жрица в золотистом хитоне, окруженная десятком облаченных в белое пятнадцатилетних девушек; одна из них держала золотой кувшин с благовонным маслом, другая - пылающий факел. С другой стороны располагались королевская семья и двор; в ярко разодетой толпе придворных выделялась величественная фигура леди Роанны. Наконец, на изрядном расстоянии от статуи Ллосира, поперек Котловины протянулись плотные ряды тех, кто имел время и желание насладиться торжественным актом смены божественной власти. Большинство зрителей прибыли вовремя; однако по узкой дороге, поднимавшейся от города к утесу, все еще тянулся ручеек пешеходов.
      - Начинай же, лорд Тедрик, - поторопил король. - Мои подданные жаждут услышать добрые вести! И пусть Ллосир, если он так могуч, защитит тебя и всех нас! - его величество бросил опасливый взгляд на небо, где горела багровая звезда. Как утверждали придворные астрологи, за неделю, миновавшую со дня уничтожения Сарпедионовых статуй, ее свет несколько померк.
      Тедрик с усилием поднял тяжеленный железный ковш на длинной рукояти, в котором находилась жертва, и грохнул его на каменный цоколь к ногам Ллосира. Затем он повернулся к верховной жрице.
      - Масло, леди Трейси! Масло и огонь! Взяв кувшин из рук своей помощницы, девушка передала его Тедрику. Самозваный жрец тщательно полил маслом два алых деревянных сердца, два мозга с грубо намеченными серовато-белыми полушариями, и две печени коричневого цвета. Казалось, свергнутый бог не возражал - или был не в силах остановить подобное святотатство. Тедрик поднес к ковшу факел, и пламя высотой в ярд рванулось к небесам. Он отступил назад и поднял глаза на равнодушный лик своего истукана. Затем кузнец заговорил - не обычным своим тоном, но торжественно и приподнято, что соответствовало важности момента.
      - Поглоти, Повелитель Ллосир, всю мощь, власть и силу гибнущего Сарпедиона. Молим тебя, используй их во благо и не твори нам зла!
      Он ухватил пылающий ковш за рукоять и шагнул к краю пропасти; языки огня и клубы дыма извивались вокруг его мощной, закованной в стальной панцирь фигуры. Напрягая голос, Тедрик проревел:
      - А теперь, в знак полного и окончательного уничтожения Сарпедиона, я бросаю пепел его сердца, уголья его мозга, прах его печени в пропасть! И пусть закроется его кровавый глаз, и его последние следы исчезнут в пучине забвения! - с этими словами он швырнул вниз ковш со всем содержимым.
      Согласно планам Тедрика, утвержденным высочайшей волей короля Фагона, этот торжественный акт исчерпывал программу; Однако случилось так, что Проведение или божественная сила - судили иначе. Еще до того, как пылающая масса ударилась о поверхность воды, за спиной кузнеца раздался долгий глухой многоголосый стон, вопль удивления и ужаса, вырвавшийся одновременно из тысяч глоток. Тедрик резко обернулся - и увидел могучую фигуру, восседавшую внутри странной мерцающей сферы. Она была настолько похожа на изготовленную им бронзовую статую, что, казалось, обе они вышли из одной литейной формы.
      - Сам Повелитель Ллосир! Он явился нам во плоти! - воскликнул Тедрик, опускаясь на одно колено.
      Его примеру последовал король, королевская семья и наиболее храбрые из придворных. Большинство же из них, а также юные жрицы и тысячи наводнивших Котловину зрителей, распростерлись во прахе. Они, однако, не уткнулись лицами в землю - наоборот, каждый напрягал глаза, стараясь получше рассмотреть и запомнить божественный лик.
      Губы Ллосира зашевелились и, хотя никто не услышал ни единого звука, все поняли слова бога, возникавшие словно в самой глубине человеческого сознания.
      - Я принимаю мощь, власть и силу Сарпедиона - все то, что сделало его богом вашего народа, - начал Ллосир. Его беззвучный голос гремел в каждой склоненной голове подобно мощному колоколу. - Я буду использовать свою власть для добрых дел и никогда не причиню вам зла. Я рад, Тедрик, что принесенная тобой жертва - первая и последняя жертва, которую я потребовал, - не осквернила моего алтаря кровью. Но помни - на юге и севере, в Тарке и Сарлоне, над людьми еще властвует жестокий демон! - На мгновение он замолк, потом божественный взгляд скользнул по группе юных жриц, распростертых на камнях, и губы Ллосира снова зашевелились: - Ты, Трейси, принцесса Ломарры, стала моей верховной жрицей?
      Девушка, напуганная явлением божества, приподняла головку в золотом венце и несколько раз судорожно сглотнула, прежде чем смогла вымолвить хотя бы слово.
      - Да... да, мой... мой Повелитель... мой Владыка, - выдавила она наконец, - это... это я... если я... угодна тебе, Повелитель.
      Она склонилась в глубоком поклоне, и на губах Ллосира заиграла благосклонная улыбка.
      - Ты угодна мне, Трейси, дочь Фагона Ломарианского. Твои обязанности не будут сложными: ты должна следить только за тем, чтобы твои девушки убирали мой алтарь цветами, и чтобы моя статуя всегда была чистой и блестящей.
      - Спа... спасибо, сир, мой Повелитель. Обещаю следить... - Трейси подняла свой потупленный взгляд и замерла с открытым ртом; глаза ее округлились от изумления. Воздух над зияющей пучиной был пуст; бог, явившийся во плоти и крови, исчез так же внезапно, как и возник.
      Громкий голос Тедрика разорвал нависшую над Котловиной тишину.
      - Это все! - провозгласил он. - Конец! Я не надеялся, что Повелитель Ллосир покажется на этот раз; и я не могу сказать, соизволит ли он в будущем явиться нам снова. Но я знаю - как и вы теперь - что наш великий бог действительно существует. Разве не так?
      - Так! Так! Вечной жизни Повелителю Ллосиру! - ликующие крики поднялись над амфитеатром. Люди, с испуганными и счастливыми лицами, поднимались с колен, вставали с земли; многие женщины плакали.
      - Хорошо, - кузнец кивнул и повысил голос. - Слушайте! Сейчас мы покинем это святое место. Каждый из вас пройдет между мной и алтарем Ллосира - сначала наш милостивый король, затем леди Трейси и ее девушки, королевская семья, двор и все остальные. Мужчины будут приветствовать великого бога, поднимая вверх ту руку, в которой они держат меч; женщины будут склонять голову. Король Фагон, сир, вы готовы?
      Король шагнул вперед, снял расшитую золотом шляпу и поднял правую руку в воинском салюте.
      - Благодарю тебя, Повелитель Ллосир, за то, что ты сделал для меня, моего рода и моей страны. Я, Фагон Третий, король Ломарры, прошу тебя лишь об одном - не покидай нас никогда.
      Теперь настала очередь Трейси и ее девушек.
      - Мы обещаем, наш Повелитель... - юная принцесса запнулась, потом стала громко повторять слова, которые шептал ей Тедрик: - Мы обещаем, что твой алтарь всегда будет усыпан цветами, а статуя - сверкать ярче солнца.
      Потом мимо святилища проследовала королева с леди Роанной, члены королевской фамилии, придворные, тысячи восхищенных зрителей - и, наконец, сам Тедрик. Прижав шлем левым локтем к панцирю, он высоко поднял правую руку и, повернувшись, с гордым видом пристроился в хвост длинной процессии, тянувшейся к северным городским воротам.
      Люди спустились вниз, прошли по улицам Ломпора и растеклись по большим и малым дорогам страны, возвращаясь в свои грады, селения и фермы. Всем было ясно, что Ллосир установил свою власть над Ломаррой окончательно и бесповоротно - и сделал это так, как никогда не делало ни одно божество за долгую историю мира. Великий Ллосир явился своему народу. Все видели его своими собственными глазами в ореоле божественного сияния. Все слышали его глас - голос, который не мог принадлежать смертному существу, голос, воспринимаемый не ушами, но человеческим разумом. Воистину, одного этого было достаточно, чтобы признать в нем бога! И все слышали, как обратился он к лорду Марки и к верховной жрице, назвав их по именам.
      Другие боги тоже являлись... в прошлом. Никто не видел этих богов - кроме их собственных жрецов... жрецов, которые совершали кровавые жертвоприношения и требовали долю от всякого имущества... Ллосир не хотел ни жертв, ни доли для себя; могучий и добрый, он появился перед народом и говорил со всеми - с высокими и низкими - со всеми, кто находился в огромном амфитеатре. Со всеми! Не только со своей жрицей; не только с людьми чистой крови; не только с исконными ломарианами; он говорил со всеми - с каждым простолюдином, слугой, наемником!
      Долгой жизни Повелителю Ллосиру, нашему новому могущественному богу!
      4
      Король Фагон и Тедрик стояли у большого стола в тронном зале, изучая карту. Он был нарисован грубо и неумело, этот портулан на желтоватом пергаменте, пестрящий фигурками фантастических чудовищ и белыми пятнами неведомых земель; но, говоря по правде, столетие Тедрика не относилось к векам расцвета картографии.
      - Тарк, вначале - Тарк, сир, - упрямо настаивал Тедрик. - Империя ближе, дорога - короче, и победа воодушевит наших людей. Мы нанесем внезапный удар! он так грохнул кулаком по столу, что дубовая доска прогнулась. - Никогда еще Ломарра не вздымала меч свой на империю, поскольку отец твоего королевского высочества, и его отец тоже, пытались вырваться из тисков Сарлона. Но они погибли, а их походы только увеличили тяжесть дани и контрибуций.
      - Тарк нам не по зубам, - король отхлебнул вина из внушительного кубка; лицо его покраснело. Тедрик пожал плечами.
      - Что ж, если нас постигнет неудача, то в одном переходе - Большое Ущелье Лотара, там можно отразить ответный удар. Конечно, двигаясь на юг, мы оставляем незащищенной Марку, но в таком состоянии пограничье пребывает уже четыре года... И потом - вспомни, мой господин, - Повелитель Ллосир назвал сначала юг и Тарк!
      - Нет! Думай своей головой, парень! - Фагон сердито фыркнул. -Мы проиграем, без сомнения! - он снова приложился к кубку, гулко глотнул и утер губы ладонью. - В армии четыре отряда наемников из Тарка - ты уверен, что они не повернут против нас? И наши силы меньше, значительно меньше - три к одному, по крайней мере. Нет, сначала - Сарлон, проклятый Сарлон! Затем, возможно, Тарк; но лишь во вторую очередь.
      - Сарлонцы тоже превосходят нас числом, сир - особенно если присчитать этих дьявольских варваров из Девосса. Таггад Сарлонский пропускает их через свои земли, когда они идут в набег на Марку - конечно, за долю в добыче! Не сомневаюсь, что они помогут Таггаду, если мы двинемся на север. И, кроме того, сир, твой отец и твой дед... они оба пали под сарлонскими топорами!
      Король нахмурился; ему явно не хотелось вспоминать о поражениях, которые сарлонский тигр наносил ломариайскому льву. Кровавый спор с северным соседом тянулся уже больше века, но в последние года, когда на небесах зажегся Глаз Сарпедиона, он стал особенно ожесточенным. В Сарлоне тоже поклонялись жестокому богу, но предпочитали приносить ему в жертву пленных, захваченных в землях Нижней и Средней Марки. Там не прекращались пограничные конфликты причем с активным участием дикарей из Девосса, обитавших на северо-восток от сарлонских территорий, в лесистых заснеженных горах.
      Фагон поднял глаза к стене, у которой на небольшом возвышении стоял трон внушительное сооружение из темного мореного дуба, инкрустированное серебром. По обе стороны высокой спинки висели два портрета - Скарта, его отца, и Фагона Второго, деда. Они не были шедеврами живописного искусства, но сохраняли достаточно сходства с оригиналами, чтобы навеять неприятные воспоминания. Король обозрел изображения предков и нехотя кивнул головой.
      - Не стану отрицать очевидное... Оба погибли, это правда, - как и то, что они были бездарными полководцами. - Фагон налил себе вина, потом подвинул кувшин Тедрику, но лорд Марки отрицательно покачал головой. - Я - другое дело, - важно произнес король, - я изучал военное искусство три десятилетия. И мой светлейший дед, и отец выбирали очевидные решения; я так не поступлю, - он задумался, поглаживая бороду, потом решительно сказал: - Сарлон будет не только платить нам дань; Сарлон станет провинцией моего королевства, клянусь печенью Ллосира!
      Они яростно спорили - два упрямца, старый и молодой, - пока Фагон не проследовал к своему королевскому трону и с его высоты не объявил свою королевскую волю - все должно делаться так, как желает он, король - и никак иначе. Тедрик, конечно, подчинился (собрав остатки терпения) и получил стратегическое задание - обеспечить поддержку армии, когда она прокатится по землям Марки, в трехстах пятидесяти милях к северу от Ломпора.
      apprentice
      Тедрик орал. Тедрик погонял. Тедрик сыпал проклятьями на ломарианском, тарконском, сарлонском, девоссианском и прочих языках; не всеми он владел в совершенстве, но ругаться мог на любом из них. Однако весь поднятый шум приносил очень мало пользы и не мог ускорить такой, в сущности, медленный процесс, как подготовка военных баз, в сотнях миль от столицы.
      Когда лорд Марки получал временную передышку от ругани, понуканий и утомительных разъездов по северным землям, он рыскал в дворцовом парке, питая некие смутные надежды. В один из таких набегов он наткнулся на короля Фагона и леди Роанну, развлекавшихся стрельбой из лука. Эта семейная сцена смутила кузнеца. Приветствовав воинским салютом своего монарха и вежливо поклонившись девушке, Тедрик хотел проскочить мимо. Но Роанна, заметив, что он ускорил шаги, крикнула:
      - Привет, Тедрик! Не хочешь ли посоревноваться с нами?
      Кузнец бросил взгляд на мишень - круглый двухфутовый щит, разрисованный разноцветными кольцами. Несомненно, победа была за Роанной - ее стрелы с фиолетовыми черенками торчали либо в центре, либо совсем рядом с ним, а золотистые королевские рассеялись по всему полю мишени. Вид у Фагона был невеселый; его вряд ли обрадовало бы участие в соревновании еще одного партнера - тем более, профессионала-оружейника.
      - Прошу извинить, моя леди, но важные дела...
      - Твои увертки прозрачны, мой лорд, как лед с вершин Ампассера, - Роанна не то насмехалась над замешательством мужчин, не то была в дурном настроении. - Почему бы просто не сказать правду? Не можешь побить меня, не побив заодно короля? Да любого оружейника, который не сумеет выиграть у нас обоих, надо с позором лишить его звания!
      Тедрик заглотнул приманку.
      - Ты позволишь, сир? - он повернулся к королю, лицо которого налилось кровью.
      - Стреляй! - взревел Фагон. - Во имя собственной головы, во имя Трона Ломарры, во имя Ллосира, его мозга, сердца, печени и всех кишок - стреляй! Покажи, на что ты способен! Целься лучше, сир - и не вздумай поддаваться, не то... - король сунул Тедрику свой собственный лук и колчан со стрелами.
      - Один пробный выстрел, сир? - спросил кузнец, натягивая тяжелый лук. Никакая сила не заставила бы его положить стрелу ближе к центру, чем самая дальняя из королевских. Чтобы выполнить это - и, в то же время, не промахнуться по мишени, - требовалось великое мастерство, ибо одно вызолоченное древко торчало в трех дюймах от края.
      Его первая стрела царапнула ободок щита; следующая воткнулась точно между самой дальней стрелой короля и краем мишени. Затем он стремительно выпустил две стрелы подряд, расщепив древко первой наконечником второй. Еще несколько выстрелов, и он опустил лук; весь участок, в который попали его стрелы, Роанна могла бы накрыть одной ладонью.
      - Я проиграл, сир, - сказал Тедрик, возвращая королю лук и пустой колчан. - У меня нулевой счет.
      Хотя Фагон чувствовал себя виноватым за вспышку гнева, королевская гордость не позволяла ему принести извинения. Вместо этого он сделал лучший, по его мнению, комплимент искусству оружейника:
      - Когда-то и я стрелял не хуже, мой Тедрик... Куда ушло мое мастерство? Возраст, наверно...
      - Не мне судить об этом, сир. И я вышибу зубы любому, кто осмелится толковать о подобных вещах, оскорбляя Трон Ломарры. Однако я думаю, тут виноват не возраст. Скорее - некоторая тучность...
      - Что! - взревел монарх. - Да за такие намеки...
      - Остановись, отец! - твердо сказала Роанна. - Тедрик прав. Ты король так будь же королем!
      Их гневные взгляды скрестились. Ни Фагон, кипящий яростью, ни раздраженная принцесса не собирались уступать. Наконец, Роанна прервала тягостное молчание.
      - Стыдно сказать, Тедрик, но наш властелин готов поджарить в кипящем масле или закопать живьем любого, кто скажет ему неприятное, но правдивое слово. Но меня, отец, ты не бросишь в котел, не закопаешь, и не посмеешь наказать - не то я расколю это королевство, как дыню! - В глазах девушки полыхнули молнии. Сколько лет прошло с тех пор, как тебе последний раз говорили правду? Послушай ее снова, мой любимый старый негодяй! - она крепко взяла отца за руки. Слишком долго ты валяешься по утрам в мягкой кровати, слишком часто заглядываешь в винные бутылки и пивные кружки, слишком много девок лезет в твою постель... Стрельба, фехтование и охота в горах Ампассера принесли бы тебе гораздо больше пользы!
      Потрясенный король пытался дать ответ на эту отповедь, но не сумел выдавить ничего вразумительного. Наконец, он жалобно апеллировал к Тедрику:
      - Услышать такое от своего дитя! От любимой дочери! О боги! Вот ты - ты мог бы произнести столь поносную речь? Уверен, нет!
      - Конечно, нет, сир! - совершенно искренне заверил его Тедрик, стараясь не встречаться взглядом с Роанной. - И даже если все сказанное - правда, дело можно поправить. Мы идем в поход, и прежде, чем войско достигнет замка Лорример в Средней Марке, твоя рука снова будет твердой и глаз - острым.
      - Возможно, - заявила девушка с ноткой сомнения в голосе. - Если он последует твоему примеру, Тедрик, в делах с вином и девицами - то да. Иначе нет. Скажи мне, сколько кружек ты выпиваешь за день?
      - Обычно одну - за ужином. Но большую!
      - А в походе? Подумай как следует, мой друг.
      - О, я имел в виду в городе. Кто же пьет в поле? Разве что промокнув под дождем...
      - Вот видишь, отец?
      - Что должен я видеть, лиса? Ты прижала меня к стенке. Ладно, хватит! Фагон ухмыльнулся. - С этой минуты и до возвращения из похода я клянусь во всем следовать примеру твоего добродетельного приятеля: он - кружку, и я кружку, он... хмм... девицу, и я - девицу! Такое обещание ты хотела выжать из меня?
      - О да, мой король и отец! Я знаю - ты сделаешь так, как сказал! - Роанна так пылко обняла его, что почти оторвала от земли; потом чмокнула пару раз и оттолкнула.
      С завистью вздохнув, Тедрик торопливо произнес, прежде чем мысли короля обратились к иным предметам:
      - Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, сир - о вооружении. У меня хватит божественного металла, чтобы изготовить мечи, секиры и панцири еще для двух человек. Для тебя, сир, и для капитана Скайра из твоей гвардии. Прошу, мой господин, откажись от старых обычаев и надень стальной панцирь вместо золотого; ты же знаешь, что золото не годится для битвы.
      Фагон задумчиво кивал, поглаживая бороду и навивая на палец прядь седеющих волос.
      - Боюсь, ты прав, Тедрик, - тихо сказал он, - но существуют вещи, которые мы не в силах изменить. Король Ломарры носит золотой доспех. Понимаешь, сын мой, это... это символ! Король Ломарры сражается в золоте - и, если надо, умрет в золоте.
      Тедрик знал, что так оно, вероятней всего, и случится. Это противоречило здравому смыслу, это было глупостью, но это являлось чистой правдой. Ни один ломарианский монарх не нарушал древней традиции. Она стала частью священных королевских обязанностей, и в каждой битве властитель Ломарры дерзко красовался в блестящем золотом панцире среди моря тусклых железных кольчуг и кирас. То печальное обстоятельство, что почтенный родитель Фагона Третьего, равно как и его дед, и еще шесть поколений предков погибли в своем сверкающем, но бесполезном вооружении, ничего не значил для короля - как, впрочем, и для самого Тедрика, окажись он в такой же ситуации. Честь была дороже! Однако теперь можно было кое-что придумать.
      - Тебе нужен прочный золотой панцирь, сир, - сказал кузнец. - Так почему бы не покрыть золотом стальные доспехи?
      - Хорошая идея, мой лорд, просто отличная! Однако, - тут король печально вздохнул, - вряд ли ты сможешь ее осуществить. Если приклепать к стали толстые золотые пластины, панцирь станет слишком тяжелым. Если же покрыть его тонким слоем золота, то оно отлетит при первом ударе топора и подделка обнаружится. Что здесь можно придумать? Ты - лучший среди кузнецов Ломарры, искуснейший мастер... Сумеешь ли ты выполнить такую работу?
      - Не знаю, сир... - Тедрик подумал с минуту. - Я видел, как из золота ковали тонкие листы... однако недостаточно тонкие и ровные, чтобы покрыть доспехи. Можно попытаться расковать его еще тоньше... и укрепить на панцире из божественного металла клеем или смолой... Ты наденешь такое вооружение, сир?
      - Да, мой Тедрик, и с радостью! Конечно, если золото не будет отваливаться кусками величиной с ладонь под ударом меча или топора.
      - Величиной с ладонь? Хмм... Царапины и трещины неизбежны... но их можно убрать за один вечер... Но большой кусок?.. Я подумаю, сир.
      - Попытайся - и пусть великий Ллосир направляет твою руку.
      Поклонившись своему властителю и бросив нежный взгляд на леди Роанну, Тедрик отправился во дворец и получил у казначея несколько массивных золотых слитков. Он вернулся в свою мастерскую, вдохновил десятком монет самых искусных из своих подмастерьев и вместе с ними принялся за работу. Семь дней они пытались расковать золото в тонкие гладкие листы, подходящие для покрытия панциря. Драгоценный металл то оказывался под молотом на наковальне, то в горне - снова превращаясь в слиток после очередной неудачи.
      - Прошло восемь дней... десять... двенадцать... закончилась вторая неделя... Тедрик ковал - ковал и портил. В конце третьей недели он все еще работал, уже в полном одиночестве - и терпел неудачу за неудачей. Жалкий плод его трудов - комковатый неровный золотой лист - лежал на наковальне. Тедрик осторожно стучал небольшим молоточком, стараясь выровнять его поверхность и добиться равномерной толщины. Вдруг рука кузнеца дрогнула, и от слишком сильного удара золотая пластинка разлетелась на части.
      Издав гневный вопль, Тедрик резко выпрямился, изо всех сил запустив молотком в ближайшую стену. И, словно вызванная из небытия его яростным криком, в воздухе возникла знакомая светящаяся сфера, внутри которой восседала могучая фигура. Неподвижный и молчаливый, Ллосир смотрел прямо на кузнеца.
      Прервав витиеватое проклятие на девоссианском, Тедрик переключился на более подходящий для беседы с божеством ломарианский язык.
      - Скажи мне. Повелитель, в силах ли человеческое существо сделать что-нибудь с этой мерзкой тягучей желтой дрянью?
      Губы Ллосира шевельнулись, и кузнец в третий раз ощутил, как в его голове рождаются беззвучные слова:
      - Конечно. С золотом можно сделать все, что угодно, - и совсем легко, если ты овладеешь нужной технологией. - Неслышимый ухом, голос Ллосира гремел в голове Тедрика подобно раскатам гигантского органа. - В твое время еще ничего неизвестно о прокатке металла, хотя ты вполне можешь изготовить необходимые приспособления. Твой молот и наковальня не годятся для этой работы. Слушай меня внимательно, кузнец, и запоминай. Ты должен взять...
      6
      Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, полдень.
      - Вы были великолепны, учитель! - расхохотавшись, Фурмин лихо сдвинул на лоб свой серебристый обруч.
      - В какой из визитов? - тоже улыбнулся хронофизик. - В первый, во второй или в третий?
      - Каждый раз! Каждый раз - ив своем роде! Скандос покачал головой, вглядываясь в оживленную физиономию своего помощника.
      - Думаю, при первом посещении я выглядел весьма жалко, - он наклонился к мертвому сейчас стеклянному экрану хроноскопа, в глубине которого отражались сухие черты его костистого худощавого лица. - Эти ломариане... любой из них на полфута выше современного человека! Вот вы, Фурмин, пришлись бы там кстати, физик снова оглядел рослую фигуру ассистента.
      - Я не прочь, - молодой человек повернулся к монитору темпорального интравизора, на котором сейчас застыла яркая сцена: обрамленная утесами впадина на склоне горы, толпы народа, блистающая золотом и серебром группа придворных, девушки-жрицы в белоснежных хитонах, король Фагон величественный, седобородый, - и Тедрик, лорд-кузнец, швыряющий в пропасть ковш с бренными останками Сарпедиона. Над ним, на фоне голубого неба, виднелся сияющий шар со смутно различимой фигурой внутри. Фурмин тронул верньер, и на экран выплыло милое девичье лицо с полуоткрытыми, не то в изумлении, не то в страхе, алыми губами.
      - Да, не прочь, - задумчиво повторил ассистент, вглядываясь в это видение прошлого.
      - Кажется, юная леди Трейси тронула ваше сердце? - Скандос покосился на монитор.
      - Как и ваше, учитель... Вы оказали ей столь явные знаки божественного благоволения...
      - Милая девочка, - кивнул головой физик. - Но нашему кузнецу суждена другая, и он этим ничуть не огорчен. К тому же, Роанна - наследница престола...
      - Значит, можно считать, что наши коррекции истории удачны? - Фурмин медленно вращал верньеры интравизора, всматриваясь в плывущие на экране картины.
      - Пока что - да. И хроноскоп показывает, что реальность уже начала преобразовываться. Мы плавно переходим на другую временную ветвь, Фурмин, Скандос щелкнул тумблером, и стеклянный глаз осветился. Как и прежде, по нему шли две зеленые линии, и верхняя из них щетинилась многочисленными зубцами. Пики все время растут, - задумчиво сказал физик, - все меняется, и меняемся мы сами... незаметно и постепенно... Мы уже не те Фурмин и Скандос, которые начинали этот эксперимент.
      - Не все ли равно! - молодой человек беспечно махнул рукой. - Зато наш мир будет жить!
      - Гарантий нет, - физик покачал головой и- бросил взгляд за окно, на багровую звезду. За последний месяц она несколько потускнела и потеряла свой кровавый отблеск, медленно коллапсируя и превращаясь в красного карлика. - Как ваши головные боли, Фурмин? - неожиданно спросил он.
      - Стали меньше. Это известный факт - пять-десять лет, пока пылает Око Сарпедиона, боль сводит с ума, потом постепенно исчезает.
      - Значит, Он бережет энергию... Выпил звезду, как кружку вина, облучил звездные системы на своем пути и мчится сейчас к ближайшей... к нам! Невидимое и непонятное чудовище... пришелец из потустороннего мира... дьявол! Да, дьявол, Фурмин! - Скандос подошел к окну, поднял лицо к небосводу. - Чем больше я размышляю на эту тему, друг мой, тем чаще мне кажется, что существует нечто, лежащее за пределами нашей рационалистичной науки. И это нечто через два десятилетия свалится нам на голову!
      - Что ж, мы уже не беззащитны, - пожал плечами Фурмин. - Посмотрим, кто победит - точное знание и мощная технология, или... или злое колдовство, если вы имели в виду именно это, учитель.
      - Если мы проиграем, смотреть будет некому, - заметил физик, по-прежнему созерцая небо, словно надеясь разглядеть там за миллионы и миллионы миль своего страшного врага. - Вычислитель Винг прав, - он отвернулся от окна, поглаживая пальцами висок, - прежде., всего надо выяснить, с кем - или с чем предстоит иметь дело. И если мы не можем разобраться сами, то необходим помощник - холодный и могучий разум, стремительный, как луч света... Кстати, как идет у Винта работа? Кажется, вы недавно связывались с ним?
      - Вполне успешно. Эти новые молектронные схемы, возникшие словно по мановению волшебной палочки, в свою очередь позволяют творить чудеса. Однако, учитель, - Фурмин поднял руку, будто хотел привлечь внимание Скандоса к чему-то особо важному, - наш гениальный конструктор аналитических машин пошел по иному пути, чем вы полагаете.
      - Да? Но разве он не собирался построить супермощную аналитическую машину, превосходящую человеческий мозг?
      - Возможно, так было вначале. Но то, что он создает сейчас, не является независимым агрегатом... скорее, это устройство, расширяющее возможности разума человека. И расширяющее их колоссально!
      - С телепатической связью, я полагаю? - спросил физик и, когда молодой ассистент утвердительно кивнул, рассмеялся. - Да, сенс всегда остается сенсом! Что ж, тут вам, Фурмин, и карты в руки! Жаль, что я сам начисто лишен ментальных способностей...
      Его помощник покачал головой.
      - Это не так, учитель. Как показывают последние исследования, телепатическими центрами обладает каждый мозг. Да и вы сами успешно пользовались моим прибором, ведь так? - он коснулся обруча на своей голове. По словам Винга, вопрос ментальной связи с машиной уже решен - спроектировать нужный для этого усилитель не составило труда. Но вот человеческий разум, который вступит с ней в контакт, должен отвечать особым требованиям...
      - Каким же?
      - Знания, вера в успех и могучий интеллект... Пока Винг нашел только одного подходящего кандидата... - Фурмин вскинул глаза на своего учителя.
      - Ты хочешь сказать, мальчик... - на миг пораженный Скандос закрыл ладонями лицо. Когда он отнял руки, черты его были спокойны. - Что ж, если мне предстоит встретиться с этим чудовищем и попытаться понять его, я готов, негромко произнес физик.
      7
      Ломарианская армия тронулась в поход на рассвете. Первыми, широко рассыпавшись в стороны, двигались разведчики: быстрые, выносливые, прекрасные бегуны, одетые в туники и кожаные сандалии, они несли только кинжалы, легкие луки и небольшой запас стрел. Затем шагали стрелки, набранные среди охотничьих кланов лесистой Верхней Марки и предгорий Ампассера. Они тоже шли широким фронтом; на их обнаженных спинах висели мощные дальнобойные луки и колчаны, полные трехфутовых стрел. За ними пылили густые колонны меченосцев в железных кольчугах и копейщиков с тяжелыми квадратными щитами.
      Тяжелую конницу, плотно окружавшую королевский штандарт и самого Фагона в новом, сверкающем золотом панцире, вели Тедрик и Скайр. Королевская гвардия была немногочисленной, но отлично вооруженной; в ее состав входили только чистокровные ломариане. Перед сарлонским походом Фагон велел увеличить ее втрое, и сейчас за ним следовало полторы тысячи всадников. Обычные лошади не могли нести воина в тяжелой броне и полном вооружении; но фермеры Средней Марки разводили скакунов, обладавших необходимыми размерами и силой.
      Затем центурия за центурией двигалась легкая кавалерия - конные копьеносцы и метатели дротиков, за которыми опять шли многочисленные отряды пехоты. Среди них - шесть тысяч тарконских наемников, еще полгода назад служивших жрецам Сарпедиона. Королю Ломарры не пришлось опустошать свою казну, чтобы найти средства для оплаты их мечей. Храмовые богатства были неисчерпаемы, Сарпедион платил за все - и за наемников, и за весь поход.
      Наконец, в тылу армии катились фургоны на огромных колесах, нагруженные не только обычными припасами и военными орудиями, но и десятками тысяч хлебов. Эти плоские тяжелые грубые буханки выпекались из линга - похожего на рожь злака, основной зерновой культуры долины Лотара.
      - Хлеб, сир? Мы возьмем с собой хлеб? - пораженно переспросил Тедрик, когда король впервые изложил ему свою идею. Кузнец знал, что население Марки, территорию которой предстояло пересечь войскам, жило на мясе неделями и месяцами. Неизменная мясная диета - ее источниками являлись и охота, и скотоводство - была обильной, однако недостаточной, чтобы мужчины северян могли набрать нужный вес и силу. Хотя они отличались поразительной выносливостью, в королевской гвардии выходцев из Средней и Верхней Марки почти не было. До сих пор для людей этой пограничной области кусок хлеба величиной с ладонь был роскошью.
      - Хлеб! - повторил Тедрик. - Четверть буханки каждому воину в день?
      - Точно, - ухмыльнулся в ответ Фагон. - Все фермеры и арендаторы вдоль нашего пути внесут налог в казну лингом, а Шайлен, в случае нужды, купит еще. Каждому человеку - по четверть буханки в день, и все мясо, которое он сможет съесть. И никаких грабежей! Мы идем в Мидвел, а там все фермеры держат здоровых псов для охраны полей от диких сексидов. Шум на границе нам не нужен.
      Путь армии был долгим и медленным. Покинув Ломпор, войска двинулись вверх по цветущей долине Лотара, миновав живописное ущелье, пробитое могучей рекой в скалах Прибрежного Хребта. За ним лежал Мидвел. Эта средняя часть страны, житница королевства, располагалась между Прибрежным Хребтом на западе и гигантской горной цепью Ампассер на востоке. Мидвел занимал около трети Ломарры и отличался исключительным плодородием.
      Продвигаясь на восток, войска достигли города Баной, широко раскинувшегося у слияния Лотара и реки Мидвел. Здесь оба потока резко расходились; воды Лотара текли с юга, из Тарка, пересекая Стирдей, область, примыкавшую к Южному хребту; Мидвел, начинавшийся в горах Верхней Марки, катил свои волны с севера. Туда и повернула армия. Теперь солдаты шли прямо на север вдоль низкого западного берега Мидвела, пересекая плодородные равнины, поросшие лесом и луговыми травами.
      Охота в этих краях была на диво обильной. Неисчислимые стада диких животных - похожих на буйволов липпитов, оленей-ролатов, диких кабанов сексидов, как их называли в Ломарре, паслись на прибрежных лугах и заполоняли леса. Хорошему охотнику требовалось не более получаса, чтобы обеспечить мясом на день целую центурию. Поэтому стрелки, не слишком много времени занятые своим основным делом, большую часть дня занимались копчением мяса, заготовляя его впрок.
      Войска шли вперед и вперед, вдоль спокойного голубого зеркала огромного озера Мидвел, тянувшегося с юга на север на расстояние дневного перехода, вдоль Цепи Озер, нанизанных на серо-стальную нитку реки подобно бусам, вдоль гористых берегов озера Ар до. Отсюда армия повернула к северо-западу, чтобы обойти южные бухты и заливы необъятного Лоррийского озера, на берегу которого стоял замок Лорример - официальная резиденция Тедрика, лорда Верхней, Средней и Нижней Марки.
      Когда передовые отряды достигли первых озерных плесов, два разведчика привели к шатру короля гонца с важными известиями.
      - Хвала богам, сир, что мне не пришлось бежать в Ломпор, чтобы встретить вас! - воскликнул гонец, падая на колени. - Замок Лорример осажден! Наместник лорд Харлан убит! - и он начал подробный рассказ о недавнем сражении на берегу озера.
      - Нападавшие носили железные кольчуги, - заметил король Фагон, внимательно выслушав гонца. - Сарлонское железо, без сомнения.
      - Да, сир. Но как могли они дать варварам...
      - Всяк блюдет свою выгоду, Тедрик. Таггад Сарлонский давно точит зубы на эти земли, а его жрецам нужны новые жертвы для алтарей. - Король махнул рукой. - Отправь посыльного в обоз. Пусть парня накормят.
      - Ты предвидел нападение на замок, сир, - сказал Тедрик, когда разведчики и усталый гонец удалились.
      - Да. Но сейчас это не обычный набег ради грабежа; это - первое, сражение большой войны, - Фагон задумчиво погладил бороду. - Да, их не назовешь глупцами - ни Таггада Сарлонского, ни Иссайна из Девосса, хоть он и варварский царек! Они почуяли угрозу и ударили первыми. Только гибели Харлана я не ожидал... ему был дан строгий приказ не ввязываться ни в какие стычки, собрать в Лорримере побольше запасов и накрепко запереть ворота! Ох уж мне эти своевольные бароны Марки! Ну, по крайней мере, теперь я избавлен от необходимости сбросить его в котел с кипящим маслом в наказание за глупость и неповиновение приказу...
      Фагон нахмурил брови, что-то соображая, и продолжал:
      - Посланы ли с варварами еще и сарлонские отряды? Думаю - нет; Таггад не станет дробить свои силы. Но, все же, это меня тревожит... Нет, - он покачал головой, - скорее всего, здесь бродят только варвары, хотя и в сарлонском железе... - Фагон положил руку на карту, развернутую на столе, и поднял глаза на лорда Марки. - Знакома ли тебе местность по верхнему течению Мидвела, Тедрик?
      - Немного, сир... Но я только один раз посетил земли к северу от озера.
      - Этого вполне достаточно. Возьми половину тяжелой конницы и три центурии лучников. Пересеки Мидвел и скрыто двигайся по берегу озера, обходя его с востока. На севере снова переправься через реку - в это время года верхний Мидвел легко перейти вброд где угодно... Ты должен выйти к полуострову, на котором стоит Лорример, через три дня.
      - Трех дней будет достаточно, сир.
      - Даю тебе три дня, считая от завтрашнего рассвета. Точно в тот момент, когда нижний край солнца подымется над лугами, ты должен вывести свою конницу на север полуострова. Стрелков расставь цепью на опушке леса, пусть они проткнут каждого, кто попытается бежать... Я, с основными силами, подойду к замку с другой стороны, с юга. Мы зажмем этих дикарей в клещи и выкосим, как поле линга! Ни один не уйдет!
      В планах Фагона была, однако, небольшая ошибка. Когда в указанный час всадники Тедрика пошли в атаку, они врезались не в толпу полуголых, кое-как вооруженных варваров; их поджидали четыре полные центурии тяжелой сарлонской пехоты! Но Фагону пришлось еще хуже. Как только его сверкающий золотой панцирь показался впереди атакующего вала тяжелой кавалерии, плотная колонна закованных в броню сарлонских всадников, возникших будто по мановению магического жезла, ударила по левому флангу гвардейцев, отсекая короля.
      Фагон, конечно, бился как герой - как всегда сражались его предки. Сначала - конным, скашивая ударами длинного меча вражеских всадников одного за другим, дробя шлемы и рассекая кольчуги. Затем, когда его лошадь погибла, а меч был выбит из рук - пешим. Оказавшись на ногах, король пустил в дело секиру, прикованную к его поясу цепочкой из божественного металла. Он рубил, рубил и рубил; и с каждым взмахом топора сарлонский воин падал на землю. Однако вес панциря был слишком велик для пешего боя, и наконец, несмотря на отчаянное сопротивление, обессиленного короля сшибли с ног.
      Увидев, что их вождю грозит гибель, Тедрик, орудовавший мечом, и Скайр со своим боевым молотом, пришли в неистовство. Пожалуй, они стали настоящими берсерками, которых не заботят ни раны, ни кровь, ни собственная безопасность - и потому натиск двух бронированных и неуязвимых великанов был ужасен.
      Скайр находился ближе к королю, но Тедрик был сильнее и быстрее. Издав боевой клич, он стиснул коленями бока своего скакуна и высоко приподнялся в стременах. Могучий разъяренный конь ринулся вперед, и Тедрик ударил так, как никогда не бил раньше. Восемь раз его страшный клинок стремительно опускался вниз - и восемь вражеских всадников встретили смерть. Затем, внезапно - Тедрик сам не понял, как это случилось, - жеребец под ним захрипел, пошатнулся, и в следующий миг кузнец уже стоял на земле рядом с бившимся в агонии животным. Он не мог размахнуться в давке мечом и пустил в дело топор. Хотя перед ним был строй закованных в железо воинов, он стремительно продвигался вперед, прокладывая кровавый путь к своему королю.
      Тедрик был на расстоянии вытянутой руки, когда Фагон упал. С другой стороны, ревя как раненый буйвол, приближался Скайр. Оба гиганта навалились на сарлонских солдат, истово молотивших оружием по груди и бокам распростертого на земле короля. Те едва успели удивиться, обнаружив, что ни меч, ни топор, ни молот не способны повредить золотые доспехи, прикрывавшие тело Фагона, как два разъяренных ломарианина принялись дробить кости и снимать головы с плеч. Все было закончено в пять минут; затем Тедрик утвердился рядом с королевским шлемом, а Скайр встал у его коленей. Прижавшись спина к спине, два могучих несокрушимых воина окружили своего поверженного владыку кольцом сверкающей стали, проникнуть сквозь которое не сумел ни один враг. Они держались до тех пор, пока подоспевшие гвардейцы не прикончили последних сарлонских солдат пеших, и конных.
      - Ты ранен, сир? - встревоженно спросил Тедрик, помогая вместе со Скайром королю подняться на ноги.
      - Нет, мой мальчик, - ответствовал монарх. Сбросив шлем, он широко разевал рот, пытаясь восстановить дыхание. - Уфф! Проклятая одышка! Похоже, я отделался только синяками! - Король со свистом всосал воздух и, оттолкнув поддерживающие его руки, утвердился на собственных дрожащих ногах. - Боюсь, Тедрик, что ты и эта лиса, моя дочь, были в некотором смысле правы. Возможно, я... о, совсем немного! - вышел из формы. - Он склонил голову к плечу и прислушался - в отдалении раздавались вопли варваров, с которыми разбирались ломарианские меченосцы. - Кажется, бой почти закончен? Кто-нибудь убежал?
      Но лучники делали свою работу на совесть и убежавших не было.
      - Это хорошо, это отлично. Тедрик, я не знаю, как тебя благодарить...
      - Не стоит благодарности, сир. Ты уже возвысил меня гораздо более того, чем я заслуживаю... или заслужу когда-нибудь... Во всяком случае... может быть, позже... я попрошу об одном... одном одолжении... - кузнец смутился и замолк.
      - Об одолжении? - Фагон широко ухмыльнулся. - Не уверен, будет ли Роанна довольна, что ее упомянули подобным образом; однако я запомню твои слова. Теперь ты, Скайр, - король повернулся к бравому капитану. - Отныне и навеки ты - лорд Скайр! Чьим лордом ты станешь, я пока не могу сказать; но когда мы возьмем Сарлон, об этом будут знать все - и ты тоже.
      Скайр склонился в поклоне.
      Король, сопровождаемый дворецким Шайленом, удалился в свой шатер, но его отдых был недолгим. Через пару часов он вызвал Тедрика.
      - Ну, мой лорд, чтобы ты стал делать дальше?
      - Первым делом - наказал Девосс! - прорычал Тедрик. - Ударим им в спину, возьмем Высокий Перевал и погоним варваров как зверей, мечами и факелами, через всю страну - до самых северных шхер!
      - Гмм... Интересная мысль, мой пылкий молодой друг, но совершенно непрактичная, - с усмешкой возразил Фагон. - Учел ли ты потери времени времени, которое уйдет на штурм скалистых вершин, блуждания в лабиринте горных троп и поиск врагов среди льда, снега и камней? Как ты думаешь, что станет делать Таггад, пока мы геройствуем в пустынных варварских землях?
      Покраснев, Тедрик опустил голову.
      - О, сир, - виновато сказал он, - я об этом не подумал.
      Король вздохнул и наполнил кубки янтарным вином.
      - Ну, за первый успех... - он выпил и шумно перевел дух. - Беда с тобой, парень, ты не умеешь думать, - теперь Фагон был совершенно серьезен. - Надо научиться. Это трудно, а для многих - вообще недостижимо; но ты должен научиться, если не хочешь кончить так, как кончил Харлан. И запомни: ослушаешься моих приказов - повиснешь в цепях на самой высокой башне своего замка... - он опрокинул второй кубок, добавив бодрым тоном: - и будешь висеть там, пока кости твои не рассыплются и не упадут в озеро.
      Эта угроза короля - или, скорее, обещание - парализовало Тедрика. Наконец, он с обидой произнес:
      - Пусть будет так - если я заслужу наказание; но не страх перед ним служит залогом моей верности. Я могу сделать глупость, сир, но чтобы я не выполнил твой приказ? - он покачал головой. - Нет, это невозможно. Твое слово всегда будет для меня законом.
      Король довольно улыбнулся, обозрев могучую фигуру кузнеца от макушки до пят.
      - Ты не глуп, Тедрик, далеко не глуп, - заметил он, - однако тороплив и слишком поспешен в решениях. Но у тебя имеется шанс значительно поумнеть конечно, если ты будешь стараться. Понимаешь? Ты должен очень стараться, Тедрик. Ты должен учиться думать - и быстро; от этого зависят намного более важные вещи, чем сохранение твоей жизни...
      Тедрик бросил на короля вопросительный взгляд, и тот продолжал:
      - Что ты скажешь о будущем всей Ломарры? О моей жизни, о процветании нашего рода? О Роанне, наконец?
      - В таком случае, сир, я буду учиться - и быстро, - заявил Тедрик, поднимаясь.
      Шли дни, текли недели, ломарианское войско двигалось к северу под неизменно ясным солнцем и тускнеющей багровой звездой, - и кузнец старательно выполнял это обещание.
      8
      - Все наши предыдущие атаки на Фатх кончались весьма плачевно. Мы наносили удар по столице Сарлона в том направлении, которое казалось единственно возможным. Войска переправлялись через Тегулу у Нижнего Брода, шли вдоль ее северного берега через ущелье и затем - вдоль западного рукава Сарла к Фатху, - король водил острием кинжала по большой карте;
      Тедрик, Скайр, Шайлен и еще два-три офицера из числа наиболее доверенных внимательно слушали. - Западный рукав сливается с основным течением Сарла только в сорока милях от побережья и Сарлонского залива. Город Фатх стоит здесь - на северном берегу реки, у самого моря; на пять шестых он окружен водой. Сарл настолько стремителен, настолько глубок и широк, что является непреодолимой преградой для любого противника. Таким образом, оборонительная стратегия сарлонских владык сводится к следующему: они не защищают район между Тегулой и Западным рукавом, а оттягивают свои силы на север, за реку, к самому городу. Реку Сарл называют, как известно, щитом Сарлона. Никто - ни одна армия испокон веков - не смогла форсировать этот поток.
      - Как же ты собираешься пересечь его, сир? - спросил Шайлен.
      Фагон усмехнулся и огладил бороду.
      - Собственно говоря, мы не будем пересекать реку, а просто поплывем по ней - вниз по течению. Мы перейдем Тегулу не у Нижнего Брода, а у Верхнего...
      - У Верхнего, сир? Рядом с этим ужасным ущельем в северных отрогах Ампассера?
      - Да, около ущелья Горт. Враг не защищает его, и по нему вполне можно пройти. Конечно, дорога будет нелегкой; но за этой тесниной открывается прямой путь к Паучьему озеру, откуда берет начало главный рукав Сарла.
      - Но как же мы будем двигаться дальше? - воскликнул Скайр.
      - На плотах, со скоростью шесть или семь миль в час - гораздо быстрее, чем может идти пешее войско. Но хватит объяснений. Лорд Скайр!
      - Я слушаю, сир...
      - На рассвете возьмешь центурию лучников и две центурии солдат с топорами и плотничьим инструментом - тот самый груз их обоза, который многие из вас считали бесполезным. Быстро иди на север. Пересеки Тегулу, пройди ущелье и снова поверни к северу. Выйди к Паучьему озеру - там, где из него вытекает главный рукав Сарла, - король показал это место на карте. - Там ты со своими людьми начнешь строить плоты - прочные, большие и в надлежащем числе, чтобы поднять всю нашу армию, включая конницу. Плоты должны быть готовы к тому времени, когда мы подойдем к озеру.
      - Я слышу, сир, и повинуюсь.
      Тедрик, ошеломленный дерзостью этой операции, вначале был полон сомнений. Но, по мере того, как прояснялись все детали плана Фагона, его сомнения сменялись неподдельным энтузиазмом.
      - Мы высадимся и неожиданно атакуем их - но не с юга, а с северо-востока! - воскликнул он, разглядывая карту.
      - Да, причем на твердой земле! Нам не придется пересекать стремительный и глубокий поток, и сразу же идти в бой, - король довольно усмехнулся, потирая руки. - Ну, теперь - всем спать! Завтра мы поднимемся раньше солнца, вместе с Кровавым Глазом. И, клянусь печенью Ллосира, через две недели над Сарлоном вспыхнет воистину кровавый рассвет!
      За два часа до рассвета, когда тусклое Око Сарпедиона поднялось на ладонь над восточным горизонтом, Скайр со своим отрядом выступил в поход. Главные силы, пополненные тысячей ратников из замка Лорример, неторопливо обогнули озеро и двинулись по северному берегу Мидвея, который на протяжении тридцати или сорока миль струил свои воды почти точно с северо-востока. Затем, однако, русло реки резко изгибалось к юго-востоку и ломариане, покинув ее берега, продолжили свой путь прямо к Верхнему Тегульскому Броду, С юга почти вплотную к Тегуле подступали отроги Ампассера; в этом месте равнина Средней Марки постепенно переходила в плоскогорья Верхней.
      Дорога к броду не была тяжелой; никаких следов варваров или сарлонских отрядов в районе переправы разведчики не обнаружили. Поток, быстрый и широкий, был глубиной по колено; его дно слагалось из крупных, скользких, скатанных стремительным течением валунов. Люди, однако, двигались осторожно, и у них хватало лошадей и канатов; переправа обошлась без потерь.
      Затем, повернув навстречу солнцу, войска медленно двинулись вдоль реки к мрачному горному ущелью. Северный берег Тегулы резко отличался от южного, к которому подступало невысокое ровное плато, покрытое хвойным лесом. Здесь же голые скалы вздымались вверх на тысячи футов почти от самого края бурного потока. Дорога была узкой, крутой, заваленной каменными обломками. Но все же путь существовал и был вполне доступен не только для пеших и конных, но и для обозных телег на огромных колесах. К вечеру армия оказалась в заросшей редким леском и пересеченной множеством оврагов долине, где и был разбит лагерь.
      Оглядев местность, Тедрик впал в глубокую задумчивость. Небольшой отряд Скайра почти не оставил следов, но такое огромное скопище людей, животных и тяжелых повозок... Он посмотрел на короля, затем снова бросил взгляд на широкую вытоптанную полосу, которую оставило за собой войско.
      - Наши следы за рекой никого не насторожат, а на камнях ущелья их вообще не осталось, - заметил он. - Но если кто-нибудь увидит это, сир... след, который мы не можем скрыть...
      - Лорд Тедрик, я доволен - ты начал думать! - к удивлению кузнеца, Фагон широко улыбнулся. - Ну, так что ты предлагаешь?
      - Надо послать два десятка лучников к ущелью, - уверенно сказал Тедрик. Пусть проткнут стрелами любого, кто попытается шпионить за нами!
      - Хорошая идея, но и ее можно улучшить. Я оставлю здесь тебя, мой лорд, с полной центурией самых опытных разведчиков и охотников. Смотри, чтобы никто, разглядевший наши следы от ущелья до Паучьего озера, не унес ноги живым. Ну, король махнул рукой в сторону теснины Горт, - бери людей и вперед, во имя Ллосира!
      Тедрик отобрал лучших стрелков и объяснил им задание. Утром он поднялся на невысокую скалу, постоял немного, наблюдая, как разведчики исчезают в редколесье на западе, в оврагах и складках местности, потом проводил взглядом длинную вереницу войск, тронувшихся к Паучьему озеру, и отправился в заранее присмотренную пещеру. Разведчики, уроженцы Верхней Марки, знали свое дело, и ему не надо было вмешиваться. Только в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств Тедрику требовалось взять команду на себя; если операция будет развиваться успешно, он мог спокойно спать под низкими сводами своего убежища.
      Прошло несколько дней. Тедрик сидел за ужином у костра вместе с двумя охотниками; тушка небольшого оленя, насаженная на вертел, жарилась над огнем. Внезапно послышались негромкие шаги, и перед троицей разведчиков возник вестник короля. Плоты были связаны и спущены на воду; припасы погружены; войско готово тронуться вниз по течению Сарла. Наутро Тедрик собрал своих людей и повел их быстрым маршем к Паучьему озеру, к уже покинутому лагерю. Для его отряда были оставлены четыре плота, рассчитанные на пятьдесят человек каждый. Тедрик с удивлением заметил на переднем что-то вроде хижины. Как он узнал, это роскошное жилище предназначалось для него.
      Итак, началось водное странствие. По мнению таких сухопутных увальней, как сам Тедрик и его лучники, река была слишком широкой и быстрой; кроме того, в воде торчали устрашающие обломки скал, вокруг которых бурлили и кипели водовороты. Однако кузнец недолго числился в категории увальней. Он не мог сидеть спокойно, когда здесь было полно работы - настоящей работы для настоящих мужчин, достойной самого внимательного изучения. Впрочем, научиться ремеслу плотогона было много легче, чем постигнуть хитроумные стратегические замыслы короля Фагона!
      Они не успели еще догнать главную флотилию, как Тедрик, сбросив доспехи, одежду и. сапоги, изо всех сил наваливался на шест или рулевое весло, борясь с капризным течением.
      - Хороший парень, - заметил старшина плотогонов одному из своих помощников. - И как его угораздило попасть в лорды, ума не приложу! Спустя пару дней он сказал Тедрику: - С таким верным глазом и ловкими руками тебе стыдно числиться в благородных. Со временем из тебя вышел бы дьявольски отличный плотогон!
      - Спасибо, добрый мастер, - ответствовал кузнец. - В твоей шутке изрядная доля правды, но король Фагон решил иначе. Теперь скажи мне - что такое Сгиб, о котором постоянно толкуют твои люди?
      - Это место, где главный рукав Сарла натыкается на скалы и поворачивает почти под прямым углом на запад, к заливу. Там - самый страшный, самый опасный участок пути, и не каждый рискнет провести по нему плот. Но ты можешь попробовать - вместе со мной.
      - Согласен.
      При подходе к Сгибу все плоты были вытащены на берег и разгружены. Когда солдаты покинули первый плот, на него шагнул старшина плотогонов с десятком своих лучших помощников. Тедрик последовал за ними.
      - Что за глупости, Тедрик? - закричал Фагон. - Сойди на берег! Немедленно!
      - Ты умеешь плавать, лорд Тедрик? - тихо спросил старшина.
      - Не хуже угря в устье Лотара, - скромно сообщил кузнец, после чего плотогон повернулся к королю и сказал:
      - Твой лорд может здорово помочь, сир, если поплывет с нами. Он быстрый, как дикий кот, и сильный, как буйвол. И он уже знает об этих водах больше, чем половина моих людей.
      - Ну, если так... - Фагон махнул рукой и первый плот оттолкнули от берега. Стремительное течение вмиг подхватило его, потащив к скалам, на которые с ревом и грохотом обрушивалась могучая река.
      Поединок с коварным Сгибом длился весь день; многие плоты были разбиты, и Тедрик не раз искупался в ледяной воде Сарла. Однако ему нравились эти восхитительные, возбуждающие мгновения риска и борьбы со стихией - не меньше, чем горн и наковальня в старой кузнице на окраине Ломпора. С невольной печалью он начинал понимать, что все это постепенно уходит в прошлое. Другие дела и другие задачи ожидали его; власть над людьми и их судьбами должна была заменить власть над металлом.
      Наконец, флотилия миновала Сгиб. Все бревна от разбитых плотов были выловлены и вытащены на берег, хотя времени связать их заново уже не оставалось. Однако не стоило пускать вниз по течению такое количество леса со следами топора, чтобы не порождать ненужных домыслов среди обитателей густонаселенных районов нижнего Сарла.
      За Сгибом главный рукав огромной реки принимал" с севера несколько притоков и становился глубоким и полноводным; тяжело груженые плоты ровно шли по речной глади. Главной заботой путников стало сохранить
      в секрете их продвижение на запад; с этой целью три центурии разведчиков плыли далеко впереди основной массы войск.
      Деревушка Майл, заранее назначенная местом высадки, находилась в пятнадцати милях от Фатха, приютившись на крутом берегу реки. Это было жалкое и крохотное рыбачье поселение, но любой из его немногочисленных обитателей мог поднять тревогу. Поэтому, как только разведчики захватили причалы и валявшиеся на береговом откосе лодки, деревню окружили тройным кольцом лучников и копьеносцев. Однако перед тем, как отправить солдат на эту операцию, его величество Фагон Третий, король Ломарры, самолично объявил им приказ, который не раз и не два повторялся в последующие дни:
      НЕ ГРАБИТЬ, НЕ ЖЕЧЬ ДОМОВ И НЕ СОВЕРШАТЬ НЕНУЖНЫХ УБИЙСТВ!
      Король был настроен весьма серьезно. Возвышаясь словно позолоченная статуя перед ровным строем своих воинов, он пояснил:
      - Никто не должен знать, что мы пришли сюда. Кроме того, Сарлон станет провинцией моего королевства, и я не желаю, чтобы его население в чем-либо потерпело ущерб. Я клянусь своей головой и Троном Ломарры, клянусь сердцем, мозгом и печенью великого Ллосира, что любой человек, независимо от ранга и звания, который убьет кого-нибудь из жителей, подожжет дом, хлев или самый ветхий сарай, будет брошен в кипящее масло - после того, как с него сдерут кожу!
      В соответствии с этим грозным распоряжением, взятие Майла обошлось без жертв; перепуганных обитателей деревушки только держали под строгой охраной, не подпуская к лодкам. Единственным пострадавшим оказался местный жрец Сарпедиона - но его повесили по приказу самого короля. Тарконских наемников, падких до чужого добра, держали в лагере, за надежным кордоном ломарианских меченосцев.
      Весь этот день и следующую ночь армия отдыхала. Фагон был совершенно уверен, что Таггад Сарлонский пока ничего не знает о вторжении; однако не стоило питать надежд, что ломарианским войскам удастся приблизиться к столице незамеченными. Но каждая выигранная миля могла усилить эффект внезапной атаки и сохранить жизнь целой центурии солдат. Поэтому, задолго до рассвета, армия, полностью готовая к сражению, выбралась наверх из-под защиты крутого берега реки и неторопливым маршем двинулась к Фатху. Не стоило утомлять солдат; пятнадцать миль - долгий путь, особенно если в конце его предстоит серьезная битва.
      Покачиваясь в седле по правую руку от короля, Тедрик пребывал в глубоком раздумье. Наконец, собравшись с духом, он сказал:
      - Прости мою дерзость, сир... Известно ли тебе, что я люблю леди Роанну?
      Король хмыкнул, потом губы его раздвинулись в улыбке.
      - Ну, лиса, везде поспела... Знаешь ли ты, парень, что тебя ждет? Ни лишней кружки вина, ни взгляда на смазливую мордашку... Таких шуток наша леди Роанна не понимает - Фагон окинул молодого кузнеца испытующим взглядом. - Что до меня, то я готов вручить тебе ее руку вместе с Троном Ломарры... Конечно, если ты наберешься терпения, опыта и ума.
      Сердце Тедрика замерло; это было больше, гораздо больше, чем он рассчитывал.
      - Значит, я могу просить ее стать моей женой, когда мы вернемся в Ломпор?
      - Можешь попросить ее об этом даже раньше, если захочешь. Она будет здесь завтра - вместе со всей королевской семьей, двором, статуей великого Ллосира и его жрицами - для участия в победном триумфе.
      Кузнец замер с раскрытым от изумления ртом.
      - Но сир, - выдавил он наконец, - можно ли быть настолько уверенным в успехе? Наша армия по численности уступает противнику на треть...
      - Это не важно, мой лорд. Запомни - воюют не числом! У них нет всадников или пехоты, способной выстоять против моей конной гвардии. И они ничего не смогут сделать с тобой, со Скайром и с вашим чудесным оружием. Вот почему я уверен в успехе. Хорошо спланированное и отлично выполненное предприятие не может закончиться крахом. Я долго обдумывал этот поход, но он стал возможен только после того, как ты получил божественный металл - и благословение Ллосира впридачу!
      Тедрик невольно бросил взгляд на покрытый золотом, сверкающий на солнце панцирь короля. Тот довольно ухмыльнулся и кивнул головой.
      - Да, мой лорд, мой кузнец, эта штука сохранила мне жизнь - ведь я мог погибнуть в тот день под стенами Лорримера, оказавшись в самом центре атаки. Ллосир, несомненно, спас меня, дабы свершились великие планы... Ибо какое значение имеет моя жизнь, если я не готов отдать ее для блага Ломарры? Король привычным движением огладил бороду и тихо произнес: - Поверь мне, Тедрик, жизнь короля важна лишь для него самого, для его семьи и немногих, очень немногих настоящих друзей...
      - Твоя жизнь важна для меня, сир - и для Скайра тоже!
      - Да, я знаю. Ты - словно сын для меня, и ты в числе тех немногих, о которых- я говорил. - Фагон приподнялся в стременах и, прикрывая ладонью глаза от яркого солнца, посмотрел вперед - туда, где над водами быстрой реки уже вставали башни столичного града Сарлона. - Впрочем, не относись слишком серьезно к моим словам, - закончил король. - Я еще не собираюсь умирать. Но если мне суждено погибнуть, запомни, Тедрик: короли приходят и короли уходят, но Трон Ломарры должен стоять в веках!
      9
      О Таггаде Сарлонском говорили, что сей властитель спит с мечом в руке и с арбалетом под подушкой; поэтому вторжение ломариан не было для него полной неожиданностью. Однако мобилизацию сарлонских сил пришлось проводить столь поспешно и стремительно, что солдаты оборонявшейся стороны оказались ненамного свежее армии Фагона, проделавшей изрядный путь. Оба воинства сошлись в двух милях от городских стен, на широкой прибрежной равнине.
      Нет нужды описывать в деталях передвижение легионов и центурий или подробно останавливаться на том, кто и какие совершил подвиги или проявил трусость во время долгого и кровопролитного сражения. Определяющим фактором явился сокрушительный удар королевской гвардии, тяжелой ломарианской конницы, который и решил исход битвы.
      Эта атака, которую возглавляли король Фагон в своем сверкающем вооружении и два его бронированных лорда, была задумана с некоторой хитростью. Основной силой сарлонской армии являлись фаланги копьеносцев, сражавшихся в плотном строю. Военачальники Тагтада сосредоточили их в центре, намереваясь, с одной стороны, прикрыть надежным заслоном шатер своего повелителя, с другой потеснить меченосцев Фагона и тарконских наемников и опрокинуть их с крутого берега в реку. Ломарианская пехота не могла прорвать стену бойцов с длинными шестифутовыми копьями, ни, тем более, раздробить ее.
      И тогда в битву вступила кавалерия. Под всадниками были лошади Средней Марки, обладавшие чудовищной мощью - боевой конь считался негодным в дело, пока вес его не достигал тонны. Хотя конница шла легким галопом, удар плотной массы огромных лошадей и бойцов в железных доспехах был неотразим. Гвардейцы, ломариане чистой крови, пронеслись сквозь ряды сарлонских фаланг подобно урагану; каждый вздымал меч, секиру или боевой молот и бил с силой, увеличенной мощью его коня.
      В разрыв сразу хлынули пешие меченосцы, обрубая копья фалангитов; они действовали тяжелыми двуручными мечами и топорами на длинных рукоятях. Одновременно наемники сместились на фланги ломарианской армии, пытаясь обойти противника - в то время как стрелки обрушили на сарлонские шеренги град стрел из своих дальнобойных луков.
      Гвардейцы, перестроившись, нанесли второй удар в тыл врага, зажатого между центуриями тарконских наемников и отрядами меченосцев, неумолимо расширявшими щель в строе фалангитов. Теперь многие из них сражались пешими; их лошади были покалечены или убиты. Внезапно пал конь под королем, но он продолжал сражаться; его топор из божественного металла издавал мерный похоронный звон, рассекая железо сарлонских панцирей и шлемов.
      Загрохотал барабан, и по этому сигналу конные гвардейцы покинули седла, устремившись вместе с пешими воинами к своему королю, сверкающему золотом в ярких лучах солнца. Сарлонцы падали под их ударами, словно стебли камыша под косой,
      - Куда теперь, сир? - закричал Тедрик, перекрывая лязг и грохот железа.
      - К шатру Таггада, конечно! Куда же еще? - крикнул в ответ Фагон. Собирай людей!
      - Гвардейцы, ко мне! - взревел Тедрик. - Стройтесь клином - как при штурме гробницы Скина! Вперед, к тому пурпурному шатру, за нашим королем! - он повернулся к Фагону. - Веди нас, сир!
      Тедрик и Скайр встали за спиной короля - пара серебряных исполинов, словно подпирающих рыцаря в золотых доспехах. Казалось, они составляют единое целое, некий смертоносный многорукий механизм, ощетинившийся сверкающей сталью. Атаку плотной колонны воинов, возглавляемой тремя бойцами в непробиваемых панцирях, противник выдержать не мог. В считанные минуты железный клин гвардейцев, прорвав ряды сарлонской пехоты, достиг пурпурного шатра и его изрядно удивленного обитателя. Золотые тигры, вытканные на блестящем шелке полотнища и колеблемые легким ветром, словно содрогнулись от ужаса - величественные грозные тигры, украшавшие герб Сарлона, символ его славы и могущества. Меч Тедрика раскроил их напополам - вместе с плотным пурпурным шелком.
      - Сдавайся, Таггад Сарлонский, или умри! - вскричал Фагон, ворвавшись в шатер ненавистного врага.
      - Если я соглашусь прекратить битву, о Фагон из Ломарры, то что ты потребуешь... - начал было Таггад, демонстрируя готовность к примирению. Внезапно, на середине фразы, он схватил длинный тяжелый меч, прыгнул вперед и ударил - так стремительно, что ни Фагон, ни его лорды не успели даже глазом моргнуть. Да, у этого властителя клинок не ржавел в ножнах!
      Яростный выпад Таггада несомненно отправил бы ломарианского монарха к праотцам, не будь тот облачен в панцирь из божественного металла. Однако Ллосир судил иначе; звякнув о наплечник золотой кирасы, клинок их доброго сарлонского железа сломался пополам.
      Почти автоматически Фагон нанес ответный удар. Его топор свистнул в воздухе, сшиб бронзовый шлем с красными перьями и раскроил череп врага. И не успело солнце опуститься на два пальца, как герольды распространили весь о том, что Фагон, король Ломарры, убил Таггада, владыку Сарлонского, в рукопашной схватке один на один. Сражение закончилось.
      А еще через два часа, перед распахнутыми настежь воротами Фатха, в огромном каре застыли отряды победителей. Посередине высилась фигура ломарианского монарха в золотом панцире. Он поднял свой клинок.
      - Капитан Скайр, ко мне! На колени! - плоской стороной меча Фагон Третий коснулся зазвеневшего в ответ панциря и торжественно провозгласил: Поднимись, лорд Скайр Сарлонский!
      Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, послеполуденное время.
      - Сарлон пал! - историк Тхар, возбужденный и недоумевающий, звонко шлепнул ладонью по столу. - Пал! И во всех древних хрониках, во всех манускриптах и книгах, в солидных ученых трудах и исторических романах уже зафиксирован сей факт!
      Его лицо раскраснелось, глаза сверкали. Пайрот, сидевший рядом, успокаивающе похлопал историка по плечу.
      - Сарлонский тигр пал, Ломарра торжествует! - пропел он на манер победного гимна. - Однако не стоит так волноваться по этому поводу. Наш друг Скандос произвел серию точно рассчитанных воздействий на прошлое - и вот результат! Блестящий результат!
      Но хранитель архивов не собирался успокаиваться.
      - Простите, Пайрот, я в недоумении - но вовсе не из-за Сарлона. Сарлон пал, и дьявол с ним! - Тхар мотнул головой в сторону экрана интравизора, где Фагон Ломарианский разносил череп Таггаду Сарлонскому. - Историческое прошлое изменилось и, повторяю, этот факт зафиксирован в рукописях, книгах и предметах материальной культуры. А также - в головах моих коллег! Но мы - вы, я, Скандос, Фурмин, - называя, он экспрессивно тыкал пальцем в каждого из присутствующих, - и Винг, который сейчас корпит в своей лаборатории, мы-то помним иной, предыдущий вариант событий! Почему? Я не способен этого понять! Мы помним, что упрямца Фагона зарубили под стенами замка Лорример, и вторжение в Сарлон кончилось крахом!
      - Пока помним, - многозначительно произнёс Скандос. Он стоял у окна в своей любимой позе - привалившись плечом к стене и поглядывая на небо, словно наблюдал из укрытия за таившимся в бездонной синеве смертельным врагом. - Вы обладаете острым умом, Тхар, - сделал неожиданный комплимент физик. - Вы обратили внимание на то, что нам самим, Фурмину и мне, еще не до конца ясно.
      Скандос скрестил на груди руки и, медленно покачивая головой, прошелся мимо огромного экрана. Историк и астроном внимательно наблюдали за ним, и даже
      Фурмин оторвал взгляд от сверкавшего огоньками пульта интравизора.
      - Мы слишком мало знаем о -природе времени и о его связи с процессом мышления... - задумчиво произнес физик. - А связь эта, несомненно, существует. Изменения, произошедшие в прошлом, постепенно воздействуют на нашу реальность, ломая инерцию причинноследственных связей, перестраивая их, изымая одни факты из нашей памяти и заменяя их другими... Наш мир плавно переходит на новую темпоральную линию, и каждый из живущих в нем становится чуть-чуть другим, воспринимая и события древности, и перемены в настоящем как естественный и непреложный факт. Мы же... - Скандос остановился, окинул коллег долгим взглядом, - мы же словно вырваны из потока времени... Или частично вырваны... Фурмин даже придумал подходящий термин - хрономентальный резонанс, - по губам физика скользнула быстрая улыбка. - О, если бы термины были способны что-то объяснять!
      - Хмм... - Пайрот нервным жестом потер подбородок. - Значит, ваш ассистент полагает, что мы превратились в этаких хрономонстров?
      Фурмин громко расхохотался, взъерошив гриву светлых волос. На голове его больше не сверкал серебристый обруч; багровая звезда, гневное Око Сарпедиона, погасла.
      - Скорее, мы - мнемомонстры! Мы помним то, чего не было! Например, некий Консулат... рудники в Астероидном Поясе... запрет на ментальные исследования... - Внезапно молодой человек стал серьезным и, поклонившись в сторону Скандоса, сказал: - Если учитель разрешит, я изложу вам свою точку зрения на происходящее.
      - Я чувствую, наш юный друг разработал целую теорию, - с интересом произнес Тхар, поудобнее устраиваясь в кресле. - Скандос, вы позволите?..
      Хронофизик с улыбкой кивнул.
      - О проекте изменения прошлого известно лишь нам пятерым, включая отсутствующего коллегу Винга, - начал Фурмин, ободренный вниманием слушателей. - Учитель Скандос уже три раза выходил из потока времени, спускаясь в древнюю эпоху, во времена Тедрика Ломарианского. Я полагаю, что эти путешествия были первопричиной своеобразного хрономентального резонанса, установившегося в нашей группе. Мы постоянно обсуждаем их результаты, мы тщательно следим за изменениями реальности, мы планируем дальнейшие воздействия... Фактически, мы поддерживаем друг у друга память об истинной подоплеке событий, об их скрытых причинах, порожденных нашим экспериментом... Разве это не похоже на резонанс? - Фурмин поднял взгляд к ясному небу за окном и медленно проговорил: - Мы словно плывем по реке времени в некой капсуле, защищающей каждого из своих пассажиров от волн, поднятых изменением реальности...
      - Что ж, гипотеза не хуже прочих... - задумчиво протянул историк. - Готов с ней согласиться! Меня она, во всяком случае, несколько успокаивает.
      - А мне объяснения Фурмина кажутся несколько надуманными, - заметил Пайрот. - Ведь он, по сути дела, утверждает, что восприятие времени сугубо субъективно...
      - Простите, коллега, а разве существует абсолютное и объективное время? С помощью каких приборов и методов вы могли бы это установить? - Тхар -повернулся к хронофизику. - Скандос, как вы полагаете...
      В лаборатории, укрывшейся в горах древнего Ампассера, разгорался жаркий спор. .
      11
      За тысячи миль и тысячи лет от царства сверкающего стекла и металла, от фантастических приборов, пронизывающих время подобно раскаленной игле, стояли двое. Рядом с ними тоже блестел металл - бронзовая статуя Ллосира, высившаяся на гранитном постаменте, благосклонно взирала на мужчину в скромной коричневой тунике и высокую девушку в расшитом серебром платье.
      - Твой отец и наш король, леди Роанна, позволил задать тебе один вопрос... - нерешительно начал Тедрик.
      Зардевшись, девушка искоса посмотрела на него, потом перевела взгляд на стену, окружавшую дворцовый парк: еще недавно - любимое место отдыха Тагтада Сарлонского. Теперь воитель Тагтад упокоился в фамильном склепе, а над башнями его дворца свежий морской бриз развевал голубые знамена с золотым львом Ломарры.
      - Я всего лишь кузнец, простолюдин, взысканный королевской милостью, Тедрик потянулся к девушке могучими руками. - Прости мою дерзость, Роанна...
      - Это уже значительно лучше, мой лорд... мой Тедрик... - Странным образом Роанна уже очутилась в его объятиях. Он мог поклясться, что только что стоял в двух футах от девушки! - Не надо спрашивать короля о том, что известно лишь мне одной. И тебе... тебе нужно было поговорить со мной раньше, гораздо раньше...
      Ее дыхание обожгло губы Тедрика, а глаза, серые и глубокие, словно воды Сарла, подсказали кузнецу, что он и сейчас еще не опоздал.
      В дальнем конце сада послышался топот быстрых ног и звонкий голосок неугомонной леди Трейси, верховной жрицы, распоряжавшейся насчет цветов и очередной полировки статуи великого Ллосира, слегка потускневшей за время морского путешествия. Тедрик чертыхнулся и выпустил Роанну из своих объятий.
      Часть 3
      ВЛАСТИТЕЛЬ
      1
      - Он успокоился слишком рано, - нахмурив брови, произнес Скандос. - Эта леди Роанна очаровала его! Похоже, наш кузнец не отойдет от нее ни на шаг до конца жизни - что и подтверждается историческими хрониками!
      - Вы слишком суровы, учитель, - Фурмин с улыбкой взглянул на своего разгневанного шефа. - В конце концов, каждому хочется немного человеческого счастья... даже королю.
      - А вы, мой друг, слишком благодушны! - хронофизик раздраженно пожал плечами. - Или вы полагаете, что опасность исчезла, как только потух Глаз Сарпедиона? Нет, Фурмин, этот монстр летит к нам, и с каждой минутой, с каждой секундой он все ближе и ближе! Мы же топчемся на месте! Чем объяснить то, что Винт до сих пор возится с программированием своей машины?.. Что исследования в области управляемой аннигиляции пока не дали никаких результатов?.. Что мы не можем измыслить эксперимент, который позволил бы проверить вашу теорию субъективного времени и хрономентального резонанса?..
      Теперь Скандос нетерпеливо вышагивал между огромным экраном темпорального интравизора и более скромным пультом хроноскопа, огибая по пути хрустальный шар капсулы времени. Размахивая руками, он продолжал говорить:
      - Я думаю - нет, я уверен! - что причина всех этих задержек в одном: положительное влияние прошлого на современную реальность прекратилось. Неужели вы не понимаете, Фурмин, чем это нам грозит?
      Резко развернувшись на каблуках, Скандос вперил взгляд в побледневшее лицо своего ассистента. Наконец, откашлявшись, молодой физик нерешительно произнес:
      - Учитель, вы думаете, что необходимо еще одно воздействие? Нам надо...
      - Да, да, да! Нам надо подтолкнуть этого твердолобого кузнеца! Нам нужно напомнить Тедрику о его исторической миссии! Фагон объединил Ломарру с Сарлоном и благополучно скончался, оставив трон своему зятю... заодно научив его уму-разуму! Но наш молодой король должен продолжать политику старика! Тарк, древний и мудрый Тарк - необходимый элемент могучего союза стран Запада. И если Тедрик не присоединит его к своей державе, наши шансы на выживание катастрофически упадут!
      Склонившись к стеклянному глазу хроноскопа, Скандос провел рукой вдоль зигзагообразной зеленой линии, задержав палец на одном из самых интенсивных пиков.
      - Я думаю, эта точка вполне подходит. . . Смотрите, Фурмин! Пятый год правления Тедрика; армия пополнена сарлонскими отрядами, урожай в Мидвеле и Стирдее - великолепный, Роанна подарила нашему герою второго сына... Решено я отправлюсь сюда!
      Отвернувшись к окну, Фурмин тихо шепнул:
      - Храни тебя судьба, кузнец, от гнева великого Ллосира...
      2
      Лето выдалось теплым и дождливым; немудрено, что у баронов, свободных фермеров и арендаторов королевских земель закрома ломились от зерна, а стада дали отличный приплод. Такое изобилие невольно наводило Тедрика на определенные мысли - тем более, что осень, в отличие от лета, стояла сухая. Лучшее время для похода в южные пределы! Но в семье у него тоже было прибавление - в конце месяца Золотых Колосьев, перед самой жатвой, леди Роанна разрешилась от бремени. Второй сын! Разве мог он сейчас покинуть свою королеву?
      Задумчиво разглядывая карту, бывший кузнец, а ныне - повелитель Ломарры и Сарлона, - сидел у стола в мрачноватом тронном зале. Том самом, где восемь лет назад они с королем Фагоном спорили до хрипоты, обсуждая, куда двинуть войска - на север или на юг. Теперь Тедрик понимал, что покойный король был прав; конечно, Сарлон следовало брать на щит первым... Он многому научился у своего предшественника и готов был учиться дальше; жаль, что Фагон прожил так недолго после триумфа над северным соседом. То, в чем не преуспели сарлонские мечи, сделало вино и излишняя тучность.
      Тедрик встал, прошелся мимо огромного камина, в котором пылало целое бревно, потом, расставив ноги, утвердился перед огнем. Топить не было нужды теплые дни еще не кончились, но он любил смотреть на игру пламенных языков меж закопченных камней. Это напоминало ему кузницу, в которой сейчас заправлял Силтен - уже на правах мастера.
      Наступала ночь; он был один в большом зале, украшенном стягами, гербами провинций и потемневшими от времени портретами прежних владык Ломарры. За массивной двустворчатой дверью - длинный коридор; налево - королевские спальни и покои Роанны, направо, в самом конце - караульная. Интересно, кто сегодня дежурит? Фристал? Или молодой Хирт? За последний год парень стал богатырем... Сходить посмотреть?
      Чуть слышное потрескивание вкралось в гул пламени, и Тедрик резко обернулся, нашаривая у пояса кинжал. Впрочем, он тут же опустил руку и встал на одно колено, повернувшись лицом к двери; перед ней, закрыв позолоченного деревянного льва над притолокой, парила сияющая сфера.
      Ллосир! Великий Ллосир снова явился ему! Хвала небесам! Четырежды бог удостоил его своим посещением! Кто из жрецов презренного и почти забытого
      Сарпедиона мог похвалиться такой честью? Сейчас он снова ощутит, как в голове беззвучно рождаются слова, гремящие, словно колокол... сейчас Ллосир отверзнет уста...
      Однако губы божества оставались плотно сомкнутыми, и Тедрик, наконец, сообразил, что бог взирает на него с явным неодобрением. Пересилив невольную дрожь, он решился первым нарушить молчание:
      - Не прогневал ли я великого бога?
      - Да. Прогневал!
      Губы Ллосира чуть заметно дрогнули, камнем обронив слова, и вновь наступила напряженная тишина. Слегка приподняв голову, Тедрик опасливо посматривал на божественного пришельца. В полутемном зале окружавший его ореол светился особенно ярко, и бывший кузнец мог хорошо разглядеть детали, казавшиеся ранее зыбкими и неуловимыми. Могучий торс Повелителя Ллосира облекало странное одеяние, блестящее, словно вода под лучом луны; грудь крест-накрест стягивали широкие ремни, пристегнутые, вероятно, к похожему на трон креслу с высокой спинкой, на котором восседал бог. Перед ним, на уровне колен, располагалось небольшое возвышение - его форма напомнила Тедрику наковальню. На плоской его поверхности дрожало и переливалось соцветие огоньков. В такт их неяркому мерцанию окружавший Ллосира шар то вспыхивал голубоватым пламенем, то чуть притухал. Лицо бога казалось странно неподвижным, почти застывшим; полоска серебристого обруча пересекала лоб.
      Бог пошевелил губами, и по обручу словно пронеслась мгновенная тень.
      - Ломарра процветает, - мерно произнес пришелец, - в Сарлоне даже нищие сыты и пьяны. Житницы ваши полны зерна, скот неисчислим, доходы от торговли растут, и люди охотно платят налоги. Корабли плавают на север и на юг - даже на запад, к далеким островам на самом краю мира. Долина Лотара, от Ломпора до Бакоя, усеяна лагерями меченосцев и стрелков, пехотинцев и всадников... - он сделал долгую паузу, пристально уставившись на Тедрика неподвижными нечеловеческими глазами. - Король, чего ты еще ждешь?
      Голос Ллосира бил в виски громовыми ударами гонга. Тедрик опустил голову, принимая упрек; бог был суров, но справедлив.
      - Я - не Сарпедион. Я не требую жертв ни жизнями, ни кровью, ни мясом, ни вином. Мне не нужны алтари, храмы и толпы жрецов. Никто не дает мне доли от своих богатств - ни ты, Тедрик, ни знать, ни простолюдины. Ибо сокровища ваши не нужны богу и бесполезны в том мире, где я обитаю. Однако, - глас божий стал подобен рухнувшей снежной лавине, - однако ты должен выполнять наш уговор!
      Тедрик уже понял, о чем пойдет речь. Когда Повелитель Ллосир явился перед всем народом в Котловине, во время освящения алтаря, он потребовал, чтобы и юг, и север были освобождены от власти Сарпедиона. Но приказ его был выполнен только наполовину.
      Внезапно огромная фигура в кресле подалась вперед; теперь торс Ллосира грозно нависал над переливавшейся огнями наковальней.
      - Ты, Тедрик, повелитель Ломарры и Сарлона, признал меня своим богом. Так слушай же мое божественное повеление! - Слова Ллосира грохотали, будто раскаты надвигавшейся грозы. - Ты поведешь свои войска на север и юг, на запад и восток. Ты овладеешь древним Тарком, ты покоришь Девосс, горную страну с богатыми залежами металлов. Ты проложишь путь на восток, через ущелья и кручи Ампассера, в те страны, которые вы называете Са-Ирта. Ты пошлешь флот на запад, в неведомые моря... И всюду, где ступит нога твоих солдат, всюду, где бросят якорь твои корабли, ты будешь уничтожать алтари Сарпедиона - в каком бы обличье, под каким бы именем этот злобный демон не терзал людей... - голос бога смолк на секунду, потом он тихо добавил: - Будь безжалостным к жрецам, но милостивым к их жертвам, Тедрик.
      Король Ломарры склонил голову.
      - Я сделаю так, как ты сказал, Повелитель Ллосир. Я сокрушу Сарпедиона везде, куда дотянется моя рука. - Он на мгновение задумался. - Но стены тарконских городов прочны, а скалы Девосса - неприступны...
      Скандос почувствовал, как губы его под жесткой пластиковой маской растягиваются в улыбку. Да, Тедрик стал другим... Этот человек очертя голову не полезет в пекло... Уроки короля Фагона не пропали даром! Из кузнеца получился неплохой правитель. Он научился терпению и осмотрительности, и не упустит ни выгод своих, ни преимуществ... Впрочем, воспоминания о прежних визитах божества тоже могли надоумить Тедрика, что от странного пришельца в сверкающей сфере следует получить кое-что посущественнее повелений.
      - Стены тарконских городов прочны, а скалы Девосса - неприступны, медленно и задумчиво повторил Скандос-Ллосир. - И потому ты сделаешь вот что. Возьми серу, древесный уголь и селитру...
      Тедрик внимательно слушал. Память у него была отличной, он по-прежнему обходился без записей - особенно, когда дело касалось божественных тайн.
      3
      По бесконечной, плоской, как стол, равнине Стирдея катилась армия. Вздымая пыль, мерно шагали ломарианские меченосцы в кожаных панцирях с блестящими металлическими накладками, с тяжелыми большими щитами; один клинок, длинный и широкий, покачивался за спиной вместе с пучком дротиков, другой, покороче, был закреплен на ремне у пояса. Вслед за ними ровными шеренгами двигались сарлонские фаланги. Темнобородые воины в железных кольчугах шли плотным строем, над султанами их шлемов колыхался лес остроконечных пик. Штурмовые отряды, замыкавшие колонны тяжелой пехоты, были набраны в обоих королевствах лучшие бойцы, все - шестифутового роста, в добротных доспехах и глубоких гладких шлемах, вооруженные секирами, топорами и молотами. Этим предстояло лезть на стены осаждаемых городов, сбивать засовы с ворот, выламывать камни.
      Пятитысячный отряд закованных в броню всадников, гордость Ломарры, неторопливо рысил за штурмовиками. Могучие скакуны, прикрытые латным доспехом, сверкающие кирасы рыцарей, копья толщиной в руку, палаши, алебарды, плюмажи, вьющиеся над шлемами, звон стали и грохот копыт... Эти конники, наряду с тяжелой пехотой, являлись главной ударной силой армии и носили вооружение из настоящей стали - металла, благословенного Ллосиром. Правда, эти изделия ломпорских кузнецов уже не были столь прочными, как три первых доспеха, когда-то изготовленных самим Тедриком; подходящие метеориты больше не падали с небес, а добывать хром, ванадий и молибден ломариане пока не умели. Тем не менее, закаленный стальной клинок ломпорской работы легко перерубал железный видно, тайные слова и молитвы Ллосиру, которые шептали оружейники, погружая мечи в масло, и впрямь имели великую мощь.
      Над колонной всадников, которую возглавляла сотня телохранителей короля, реяли два стяга. На одном, голубом, вздымался на дыбы ломарианский. лев, грозя врагом когтистой лапой; на другом, серебристом, была искусно вышита рука в кольчужной рукавице, сжимающая меч. Знамя Ломарры и знамя великого Ллосира дружно и неотвратимо плыли к южному пределу страны, словно их вело Провидение. Собственно, так оно и было.
      За латными всадниками и легкой конницей громыхал обоз. Огромные тяжеловозы, запряженные где парой, где - четверкой, тащили телеги с осадными орудиями; баллистами, катапультами, лестницами, разборными башнями, кувшинами с горючей смесью, дротиками и зажигательными ядрами. Та страна, куда двигалось войско, славилась многочисленными и богатыми древними городами с высокими стенами и крепкими воротами. Однако таранов, способных пробить путь внутрь вражеских крепостей, видно не было. Вместо этого бесконечные вереницы фургонов везли припасы - сушеное мясо, хлеб, сыр, зерно и пиво. Война затевалась всерьез и надолго.
      Ядро армии - тяжелая пехота, конница и обоз - двигалось по степи плотной компактной массой, оставляя за собой широкую полосу голой земли; трава здесь была выбита до корней, и вряд ли на этом утоптанном тракте что-то могло вырасти до будущей весны. Впереди и сзади войска, с обеих сторон войска шли легковооруженные - лучники, пращники, метатели дротиков, разведчики; на легконогих поджарых лошадях проносились отряды конных стрелков. Мерцали на солнце отблески сигнальных зеркал, гремели, передавая команды, барабаны, звенело оружие, заливисто ржали "лошади.
      Войско Тедрика, короля Ломарры и Сарлона, шло на Тарк.
      4
      Скайр, лорд Сарлонский, поднял голову и огляделся. Горы громоздились со всех сторон - высокие, мрачные, неприступные, поросшие у подножий редким хвойным леском. Горы Девосса, которые никому не удавалось пересечь; говорили, что на далеком севере они спускаются к безбрежным ледяным пустыням, где нет ничего живого.
      Скайр повернулся назад, пытаясь оценить уже пройденный путь. Его отряды растянулись длинной неровной цепочкой по дну ущелья, извилистого, но довольно широкого. В этот поход он не взял ни бронированных всадников, ни пехотинцев с длинными копьями - здесь такое оружие не годилось. Добрый лук да полные стрел колчаны - вот что требовалось для войны в горах. И короткий клинок, когда дело дойдет до рукопашной. Поэтому в войске, вышедшем месяц назад из Фатха, были только стрелки и меченосцы, крепкие парни, привыкшие к горам, уроженцы Северного Ампассера - из тех районов, где темноволосые сарлонцы смешались с более светлыми ломарианами, пришельцами из Верхней Марки.
      Дорога к -медным и серебряным копям, цели Скайрова похода, оказалась довольно приличной., Скалистые стены ущелья были прочными, блестящими, словно их только вчера вытесал топор Ллосира, Повелителя земли и небес; это гарантировало от камнепадов и лавин, которые могли спустить по склонам варвары. Это было их главным оружием, основной защитой от завоевателей конечно, там, где позволяла местность. Но в девосских горах путник рано или поздно оказывался в теснине - в узком ущелье или на горной тропе шириной в ярд, вьющейся вдоль почти отвесного склона. И тогда на него градом сыпались камни и стрелы с кремневыми наконечниками.
      Пришельцы с юга шагали вдоль бурной речки, что текла по дну ущелья, держась подальше от скал. Сейчас опасность им не грозила - дальнобойные луки ломариан доставали врага на расстоянии четырехсот ярдов, и варвары уже хорошо познакомились с ними, когда два дня назад попробовали перегородить дорогу войску. Тем не менее, стрелки держали оружие наготове, пристально вглядываясь в каждый утес, в каждый камень, за которыми могла притаиться засада.
      Особой заботой Скайра были лошади, которых поместили в самую середину небольшой армии. Эти невысокие выносливые горные лошадки везли четыре сотни увесистых бочонков с зельем Ллосира. Страшная штука! С молодых лет лорд Сарлонский доверял только мечу, копью да стреле и с подозрением относился к новшествам в военном деле, но от последнего испытания адской смеси, хранившейся в бочонках, у него до сих пор звенело в ушах. Да, наступали иные времена, и скоро даже панцирь из божественного металла не защитит доброго воина от горсти ничтожного черного порошка! Впрочем, сейчас Скайр был весьма доволен, что прихватил его с собой: ущелье впереди сужалось, и теснину от края до края перегораживала гигантская груда камней.
      Он снял шлем и вытер внезапно вспотевший лоб. Камня здесь хватало! Под этими обломками можно было без труда похоронить весь его пятитысячный отряд отборных лучников, и еще осталось бы сотня другая глыб, чтобы размазать в кровавую кашу лошадей. Наверху этой преграды тридцатифутовой высоты мелькали фигурки в косматых шкурах; их было много, очень много. Скайр заложил два пальца в рот и пронзительно свистнул. В ответ раздались команды капитанов, и через секунду воздух наполнило басовитое гудение стрел.
      Фигурки попрятались; Скайр видел, как несколько человек упало, и с дюжину корчившихся в предсмертной судороге тел скатилось вниз по склону. Но этот первый успех не значил ничего. Как только отряды пришельцев начнут форсировать крутой откос, на головы им скатится лавина; лорд Сарлонский уже заметил подозрительное шевеление нескольких больших валунов на самом гребне.
      Ну, во имя Ллосира, его печени и сердца! Приказав продолжать обстрел, Скайр послал сотню дюжих ратников к подножию стены. Каждый тащил бочонок и квадратный кожаный щит - вполне достаточное укрытие от метательных снарядов варваров. Быстро преодолев сотню ярдов, люди начали копошиться среди камней, спеша избавиться от своего смертоносного груза. Дикари не предпринимали ничего; не то боялись высунуть нос под непрекращающимся ливнем стрел, не то даже не сообразили, чем занимаются воины внизу. Во всяком случае, они не собирались обрушивать лавину камней на маленький отряд, поджидая более крупную добычу.
      Скайровы бойцы закончили возиться с бочонками и, забросив за спины щиты, большими прыжками удалялись от перегородившего ущелье вала. Сарлонский лорд поднял руки, затем резко опустил их вниз. По этому сигналу его войска начали поспешное отступление; теперь справа и слева от Скайра тянулась только редкая цепочка лучников.
      Торжествующий хриплый вой из тысяч глоток раздался за каменным барьером. Для этих дикарей ситуация была ясной. Пришельцы испугались! Поднесли выкуп видимо, вино в бочонках; оставили своего лорда с охраной - несомненно, для переговоров; значит, еще не потеряли надежду выбраться живыми из ущелья. Теперь стоит поторговаться насчет дани, и дело наверняка не ограничится вином. Оружие из железа и бронзы, украшения, доброе сукно, золото... Сколько добра можно взять за жизни пятидесяти сотен воинов!
      Полсотни лучников Скайра - лучшие стрелки! - разбились на пары. Один держал наготове стрелу с наконечником, обмотанным паклей - с нее капало горючее масло; второй разжигал факел. Сарлонский лорд, проверяя своих бойцов, покосился налево, потом - направо. Кажется, все запалили огонь... Выдернув меч, Скайр дважды взмахнул им; в ответ редкая стайка огненных пчел прожужжала в воздухе.
      И скалы Девосса дрогнули, выбросив к небесам тучи осколков, клубы дыма да изуродованные человеческие тела! Повалившись ничком на землю, Скайр молился великому Ллосиру, когда каменный дождь забарабанил по его панцирю. И Ллосир уберег его хотя два десятка лучников погибли на месте. Пожалуй, то были самые крупные потери за все время этой горной войны.
      5
      - Мы прошли, Фрист, мы прошли! - Хирт, радостно хохоча, колотил Фристала по спине, пока они спускались с перевала. Его спутник, старший и более степенный, только поводил могучими плечами, пряча улыбку в густой бороде.
      Да, они прошли! Вернее сказать, Скроб со своей чудовищной птицей, этим клаффом, провел их. Провел по горным кручам невероятной высоты, сквозь дикие скалистые ущелья, через неведомые перевалы; провел, минуя безжизненные и смертельно опасные ледники, оседлавшие горные пики, мимо осыпей, лавин и глубоких снегов; провел по долинам бурных речек и тайным тропам, проложенным непонятно кем и когда. Воистину, чародей этот Скроб, не хуже самого властителя Тедрика, запросто беседовавшего с богами!
      Сейчас проводник, как и всегда, вышагивал впереди. Тощий, сухой, жилистый - настоящий горец; довольно рослый, хотя оба великана, и Фристал, и юный Хирт, были выше на целую голову. Их крохотная экспедиция двигалась в таком порядке все пять недель, и оба ломпорца беспрекословно повиновались Скробу. Ибо вскоре выяснилось, что в горах Срединного Ампассера старший - он, а не Фристал, доверенное лицо самого короля. Фактически, Фристал и Хирт исполняли при собственном проводнике роль охраны и двуногого вьючного транспорта. Горец тащил только лук с топориком да своего огромного клаффа, тогда как два молодых спутника были нагружены до ушей. Правда, справедливости ради стоило бы отметить, что клафф весил не меньше доброй овцы.
      С высоты перевала, с десяти тысяч футов, путники смогли бросить первый взгляд на расстилавшуюся внизу страну. Таинственный и недостижимый Са-Ирта, восточный предел мира! Предел ли? Они не заметили на востоке блеска океанских вод. На десятки и сотни миль тянулась огромная холмистая равнина, пересеченная серебристыми нитями рек, искрящаяся бусинками озер и покрытая на севере лесом; южная ее часть напоминала Мидвел и Стирдей - такая же плодородная степь с рощами и перелесками. Несомненно, там жили люди, хотя даже Хирт, зоркий, как ястреб, не мог разглядеть с такого, расстояния деревень. Однако коричневые, зеленые и золотистые квадраты полей свидетельствовали, что местность была заселена довольно густо. Скорее всего, здесь, как и в Стирдее, на юге Ломарры, снимали по два урожая в год.
      Велик Ллосир, и по милости его всюду живут люди! Только как они встретят пришельцев? Фристал нес с собой королевские грамоты, писанные на трех языках, но тут, за непроходимой стеной Ампассера, они могли значить меньше, чем ничего. И посланцы Тедрика рисковали закончить дни свои в темнице, в каменоломнях, на галерах - или же на алтаре местного божества, близкого свойственника Сарпедиона.
      Что касалось этого жестокого демона, то с ним предстояло разбираться особо - такова была главная цель экспедиции. "Вы должны распознать злого духа под любым именем, под любой личиной," - наставлял король Тедрик своих посланцев. И перед ними -- и леди Роанной, своей благородной супругой, - король поклялся, что если страны Са-Ирта не подвластны мерзкому кровопийце, он не поведет воинов в их пределы, а станет лишь искать дружбы и выгодной торговли. Но Хирт полагал, что мирные эти планы вряд ли реальны: Око Сарпедиона, ныне погасшее, еще не так давно заливало кровавым светом весь мир и, скорее всего, везде ему приносили в жертву людей.
      Сейчас король Тедрик, наверно, прошел с армией половину Тарка... Хирт не сомневался в победе; стальные доспехи, взрывчатый порошок да милость Ллосира перевешивали все богатства, все легионы империи. Впрочем, легионов хватало и у Ломарры. Король сказал, что Запад будет единым. Так повелел Ллосир, так оно и будет! Значит, война закончится победой. Хирт не испытывал сожалений из-за того, что не принял в ней участия; то, что выпало на его долю, казалось и более интересным, и более значительным. Пересечь Ампассер! Еще десять лет назад, при старом короле Фагоне, никто и не мечтал бы о подобном!
      Спустившись тысячи на три футов, до границы, за которой горные луга сменялись лесами, путники остановились передохнуть. Неподалеку струился ручей, образуя небольшой водопад и довольно глубокое озерцо под темной нависшей скалой. Пока Хирт и Фристал плескались в воде, смывая грязь долгих странствий, Скроб устроил своего клаффа на гранитном обломке и присел напротив, пристально глядя в черные зрачки птицы. Его молодые спутники, закончив купанье, тихо пристроились за спиной проводника. Оба уже натянули свежие туники и сапоги из бережно хранимых запасов - взамен рубища, в которое превратили одежду пятинедельные странствия в диких горах. Все-таки, им была доверена посольская миссия, и рыцарям славного короля Тедрика следовало выглядеть подобающим образом.
      Скроб поднял взгляд на Фристала:
      - Он готов лететь. Давай карту.
      Предводитель экспедиции порылся за пазухой и вытащил туго скатанный рулончик пергамента, на котором странники день за днем отмечали свой путь. Скроб бережно поместил драгоценный свиток в кисет, примотав его ремнем к когтистой птичьей лапе. Потом погладил черные перья с металлическим отливом и произнес:
      - Вверх, малыш! Вверх и домой! Клафф пронзительно вскрикнул, будто прощаясь с хозяином, подпрыгнул в воздух, распахнув огромные, в рост человека крылья и, набирая скорость, ринулся вдоль склона вниз. Через минуту он уже взмыл на сотню футов и начал разворачиваться в сторону горного хребта; через пять - превратился в едва заметную точку над сверкающими ледяными шапками Ампассера.
      - Через два дня будет в Ломпоре, - заметил Скроб, стягивая изодранные на камнях сапоги.
      Хирт проводил птицу завистливым взглядом. Если бы он мог так же взлететь в вышину, свободный и стремительный, как ветер! Может быть, Повелитель Ллосир со временем откроет королю и эту тайну?
      Фристал вздохнул. В отличие от своего юного спутника, он думал о вещах более земных. Например, о том, что теперь им придется рассчитывать только на свои стрелы, на охотничье счастье и на сомнительное гостеприимство обитателей Са-Ирта. В горах у них всегда было свежее мясо - клафф, непревзойденный добытчик, сам искал зверя, сам справлялся с ним. Огромный клюв, мощные когтистые лапы и невероятная для птицы сила позволяла ему торжествовать даже над волками и горными баранами.
      Скроб разделся, ступил в озерцо и чуть слышно охнул - вода была холодна. Вымывшись, он тоже натянул чистое и повалился ничком в траву, буркнув: "Устал". Не надо было объяснять, что утомил его не спуск, хотя они проделали с утра миль пятнадцать, а то, что он сотворил с птицей. Лицо проводника осунулось, на висках выступил пот.
      После долгого молчания Хирт нерешительно спросил:
      - Как ты это делаешь, мастер Скроб?
      - Делаю? Что?
      - Ну, говоришь со своим клаффом... и с другими, с птицами и зверьем?
      Скроб приподнял голову и усмехнулся.
      - Ну, разговором бы я это не назвал... Он снова надолго замолк, расслабившись, всем телом впитывая ласковое тепло осеннего солнца. Фристал сосредоточенно подравнивал бороду кинжалом, любуясь своим отражением в полированном куполе шлема. Хирт вздохнул, достал сухарь из мешка, надкусил. Есть не хотелось.
      - Здорово это... понимать животных... - задумчиво сказал он, поглядывая на проводника. - Пусть даже с ними нельзя говорить по-настоящему... Все равно, здорово!
      - Здорово? - Скроб вдруг перевернулся на спину, уставившись пустым взглядом в небо. - А у тебя когда-нибудь болела голова, парень? Так, что впору землю грызть? Прятался ли ты целыми днями от солнца, от страшного Ока и проклятых жрецов? - Он приподнялся и с нарастающей страстностью начал говорить. - Знаешь" почему я пошел с вами - почти на верную смерть? Думаешь, старый охотник Скроб на золото польстился? - его глаза потемнели. - Нет, не нужно мне это золото... и дорога в Са-Ирта меня не интересует... своих гор хватит... Но кузнец Тедрик, - он так и сказал о короле - "Кузнец Тедрик!" да, кузнец Тедрик из Ломпора просил пойти, и я не мог отказать. Не мог отказать избраннику Ллосира, тому, кто избавил нас от мучений!
      Скроб вытянул руку вверх, к небу, но оба молодых воина и без того поняли, что он имеет в виду. Звезда злого бога закатилась над Ломаррой и Сарлоном, алтари его разбиты, храмы обращены в груды камней, жрецы гниют в земле.
      Фристал с Хиртом начали собирать мешки и оружие. Уже взвалив поклажу на спину, Хирт повернулся к проводнику, все еще лежавшему на земле с полузакрытыми глазами, и опасливо спросил:
      - А с людьми ты так можешь?.. Ну, как со своим клаффом?
      Внезапно Скроб захохотал. Это было так необычно, что оба его спутника вздрогнули.
      - Во даешь, парень! С людьми! Если б я мог так с людьми, то был бы не старым Скробом-охотником, а самим великим Ллосиром! Ах-ха-ха! - он вытер выступившие на глазах слезы и махнул рукой: - Ладно, пошли!
      И пружинисто вскочил на ноги.
      6
      Грохот взрыва смолк, разбитые створки ворот косо повисли на петлях, открыв обрамленный каменными стенами проход шириной в полсотни футов. Сарлонская фаланга, выставив копья, ринулась в него; с тыла ее подпирали тысячи три меченосцев. Ливень стрел, дротиков и зажигательных снарядов поливал покосившиеся надвратные башни и городскую стену, из-за которой уже поднимались к небу густые клубы черного дыма. Под прикрытием стрелков и метательных машин штурмовые отряды, приставив лестницы, начали взбираться к зубчатому парапету; через несколько минут их секиры и боевые молоты загрохотали о шлемы защитников.
      Тедрик, сидевший на рослом сером жеребце напротив северных ворот, в которые уже вливались последние ряды ломарианских меченосцев, довольно улыбнулся. Эта компания отличалась небывалой стремительностью - за месяц его войска трижды разгромили имперцев и прошли половину страны, от пограничного ущелья Лотара до берега моря. Теперь его армия разделилась: панцирные всадники с отрядами конных стрелков широким веером прочесывали побережье, вылавливая мелкие группы врагов, уцелевших в предыдущих сражениях; основные силы, тысяч восемьдесят бойцов, осаждали столицу империи - богатый и хорошо укрепленный город Семедиум. Впрочем, теперь о его укреплениях следовало упоминать в прошедшем времени.
      Король перевел взгляд на море, зеленоватое, искристое, ласковое, совсем не похожее на темные и суровые воды близ Ломпора. Где-то там плывут его корабли к самым пределам мира, как повелел Ллосир. Пока от флотилий нет никаких известий... А вот с востока пришли добрые новости! Быстроходная гребная галера доставила письма от Роанны - клафф прилетел! Принес карту. И к разведанной дороге уже выступил сильный отряд из Бакоя...
      Да, он был прав, когда решился послать в эту экспедицию трех сильных мужчин, а не десяток центурий... Большой группе трудней прокормиться в горах, да и кто бы поверил в Са-Ирте в его добрые намерения, если б там появилась тысяча стрелков и меченосцев... Но если его посланцы пострадают хоть на волос, второй большой войны не миновать! Он внушит Востоку уважение перед Западом!
      Правда, Ллосир предупреждал, что на этот раз удастся обойтись без драки. Бог, конечно, видит весь мир, все, что сокрыто от глаз смертных за просторами океана, за непроходимыми горами и пустынями. Он говорил, что в Са-Ирте много разных стран, больших и малых, но люди в них поклоняются солнцу, луне или огню, а кровавую звезду в небе считают дьявольским оком и не приносят ей жертв... Что ж, тем лучше; больше шансов, что Фристал, Хирт и этот горец, Скроб, уцелеют...
      И от Скайра тоже пришли добрые вести. Копи в девосских горах снова дают руду, а местные вожди, устрашенные гневом Ллосира, изъявили покорность. Значит, ни восток Сарлона, ни Верхняя Марка отныне не будут страдать от набегов варваров... На западе воцарится мир - от диких ущелий Девосса до теплого южного океана, омывающего берега Тарка. Чем же он займется теперь? Будет строить дороги, воздвигать города, слать корабли во все концы мира? Соберет в Ломпоре лучших мастеров, живописцев, звездочетов, алхимиков? И тех, кто отмечен особым даром - как охотник Скроб, умеющий говорить с животными?
      Тедрик глубоко вздохнул и поднял голову. Над Семедиумом еще стлался дым, но сквозь его темную завесу король разглядел, как над башнями городской цитадели взвились стяги с золотым львом и рукой, сжимающей клинок из божественного металла.
      7
      Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, пять часов утра.
      Солнце еще не взошло, и зоркий глаз мог различить слабую красноватую точку на ночном небосклоне - в том месте, где так недавно яростным блеском разгоралась багровая звезда. Но сейчас никто не смотрел в сторону широких окон; пятеро мужчин обступили металлическую тележку в центре зала. На ней, на специальной подставке, покоился большой, двухфутового диаметра, полупрозрачный шар. Казалось, он был выточен из дымчатого кварца; в его глубине медленно плыли потоки крохотных искр, то сворачиваясь в спирали, то ветвясь, словно проблеск молнии.
      - Итак, Винг, полный успех? - Тхар с улыбкой поднял глаза на вычислителя.
      - Посмотрим... Не стоит трубить в фанфары до испытания.
      Пайрот, астроном, приподняв брови, с удивлением осматривал мерцающую сферу. Он протянул руку, собираясь коснуться гладкой поверхности, но Винг быстро перехватил его кисть и отрицательно покачал головой.
      - Хмм... - на .всякий случай астроном сунул руки в карманы. - И как же управляться с этой штукой? Я не вижу ни монитора, ни клавиатуры... Какой-нибудь дистанционный блок? Где же он?
      - Здесь, - Винг провел ладонью по лбу.
      - Но связь? Как вы обеспечиваете связь?
      - Самым простым и естественным способом - тактильным контактом. Достаточно приложить к поверхности хотя бы палец...
      - А! Вот в чем дело! - Пайрот быстро вытащил руки из карманов и спрятал их за спину. - Значит, коллега Скандос сейчас коснется шара и... и что произойдет?
      Вычислитель пожал плечами.
      - Я могу только предполагать. Он вступит в ментальный контакт с мощным искусственным интеллектом... точнее - сольется с ним... или поглотит его - со всеми знаниями, которые заложены тут, - Винг глазами показал на дымчатую сферу. - Поверьте, их немало... в том числе - и о предмете, который нас интересует. Собственно говоря, - добавил он после небольшой паузы, - тут вообще все, что нам известно на сегодняшний день.
      - Ну и?..
      - Дальше... Дальше, как я думаю, он... оно... они начнут решать поставленную задачу... Возможно, попытаются связаться с Ним... Ведь мы же собираемся выяснить, что это за тварь, верно? - Винг кивнул на окно, за которым сияло звездами ночное небо; там, в безмерной дали, мчалось существо призрак, злой дух или пришелец из неведомых миров - которое в древней Ломарре называли Сарпедионом.
      - Надеюсь, это не опасно... - пробормотал Фурмин, запустив пятерню в свою густую гриву.
      - Что именно? Контакт с машиной Винга или попытка решить проблему? вопросил историк.
      - И то, и другое... Скажем, что нам делать, если учителю вдруг станет плохо? - молодой физик посмотрел на невозмутимое лицо Винга.
      - Не мешать, я полагаю. Понимаете, - вычислитель наморщил лоб, - это будет битва... сражение разумов... вполне вероятно... И тут могут быть лишь три исхода - или мы поймем друг друга и договоримся, или уничтожим Его, или...
      - Мы? - Тхар приподнял бровь.
      - О, конечно, простите... Мы - только свидетели поединка... скорее всего, беспомощные. Сражаться будет Скандос. Один...
      - Нет, не один! - неожиданно раздался голос хронофизика, разорвавший напряженную тишину. - Нас будет как минимум трое - я сам. Повелитель Ллосир и кузнец Тедрик. Ведь Тедрик выиграл свою битву - в далеком прошлом, в седой древности он убил злого бога, уничтожил его печень, сердце и мозг. Неужели мы, потомки, окажемся слабее? Нет, друзья мои, нет...
      Скандос вдруг подтолкнул тележку, и она с тихим шорохом покатилась к раскрытому окну. Физик уверенным шагом последовал за ней. Он поднял голову, отыскал взглядом красную искорку на темном бархате ночного неба; затем, прикоснувшись к сфере и ощущая чуть заметное покалывание в кончиках пальцев, первый признак ментального контакта, Скандос негромко произнес:
      - Что там, за ветхой занавеской ТЬМЫ?