Во второй половине дня им пришлось отложить все свои дела, так как приехала миссис Одри Комсток с дочерью Марион. Леди Хелену интересовала главным образом дочь, в которой она надеялась обрести подругу и наперсницу. Но надежды испарились прежде, чем мисс Комсток произнесла первое слово. По правде говоря, они испарились при первом же взгляде на эту «бледную, худую северную красавицу». Хелена была убеждена, что дама, так сильно напоминающая один из портретов фламандских художников, не может иметь с ней ничего общего.

Было бы несправедливо сказать о Марион, что она выглядела старше своих лет. Хотя ее бледность наводила на мысль о том, что последние несколько месяцев она провела в каменной пещере. Даже волосы имели какой-то нездоровый, тусклый вид. Бледно-голубые глаза, длинный нос, тонкие губы выражали неестественную отрешенность, столь часто встречаемую на портретах фламандских художников при изображении девы Марии.

– Я рада познакомиться с вами, кузина, – произнесла мисс Комсток. Ее светлые глаза пытливо оглядели Хелену с ног до головы. Марион, сильно озабоченная поисками очередной жертвы в открывающемся Сезоне, почувствовала в Хелене серьезную конкурентку.

– Взаимно, кузина, – слегка холодновато ответила Хелена. Она собиралась добавить несколько более теплых слов, но замерла под взглядом холодных голубых глаз.

– Леди Хедли сказала, что Северн показывал вам Лондон сегодня утром. Наш город, вероятно, взволновал вас после Испании.

По-ее тону можно было предположить, что по уровню цивилизации Испания находится где-то рядом с Африкой.

– Да, конечно. Здесь все совершенно… иное.

Мисс Комсток по какой-то неясной причине сочла это высказывание личным комплиментом и поблагодарила ее.

– Я только что говорила леди Хедли, что мы будем счастливы помочь ей нести бремя ответственности за ваш дебют, леди Хелена, потому что в ее возрасте, как вы понимаете, это лишнее неудобство, нарушающее тихое и спокойное течение ее жизни, – вступила в разговор миссис Комсток.

Сама миссис Комсток была подростком сорока пяти лет.

– Моя Марион уже подготовила наряды и все прочее. Будет ужасно хлопотно найти сейчас модистку. Если бы мы не были так заняты, я могла бы навести справки, но так как Сезон вот-вот начнется…

– Мы уже договорились с мадам Беланж. Она придет завтра утром, Одри, – ответила леди Хедли.

– Эта француженка? Хотя, конечно, выбирать уже не приходится. Странно, почему ваш отец не отослал вас домой немного раньше, леди Хелена.

– Мой дом – Испания, – твердо заявила Хелена.

Затем миссис Комсток вновь обратилась к леди Хедли.

– Вам следует присмотреть за этой Беланж. Она – француженка. Ее модели могут быть совершенно не подходящими для молодой девушки. Я заказывала наряды для Марион в Бате, еще до того, как мы приехали в Лондон.

Если считать убогий саван, обрамлявший фигуру Марион образцом моделей Бата, то Хелена лишь порадовалась, что избежала подобной участи.

Подали херес и печенье. Миссис Комсток спросила, не доставит ли она слишком много хлопот, попросив чай для девушек.

– Я не приобщаю Марион к вину. От него могут возникнуть пятна. И леди Хелена поступит благоразумно, если тоже последует нашему примеру.

Решив вести себя как подобает настоящей леди Хелена выпила безвкусную жидкость и продолжала слащавую беседу с мисс Комсток еще в течение получаса. Собравшись уезжать, миссис Комсток опять предложила свои услуги по подготовке Хелен к дебюту. Истинный смысл этой помощи оставался неясным, ибо единственное обещание миссис Комсток, состояло в регулярном посещении Хелен и не более того.

Когда гости уехали, леди Хелена спросила:

– Комстоки – ваши хорошие друзья, Madrina?

– Одри считалась моей ближайшей подругой лет тридцать тому назад. Сложно поверить, но когда нас представляли ко двору, Одри была одной из самых жизнерадостных девушек на свете. Но она сильно изменилась. То ли оказал свое влияние брак со священнослужителем, а, может быть, дальнейший переезд в Бат.

– Или наличие такой дочери, как Марион, – вставила леди Хелена.

– Налей кузине стакан вина, Эдвард, – попросила леди Хедли. – Иначе бедняжка лишится последних сил. Но особо волноваться по поводу хлопот Одри при подготовке дебюта Хелены, я думаю не следует. Уверена, она приехала только из любопытства.

Леди Хелена вздохнула с облегчением.

– Я так рада, что вы тоже не испытываете особой любви к Комстокам.

– Марион не лишена привлекательности, – возразил Северн, прекрасно сознавая собственное преувеличение. – Нет причин пренебрегать ею. В конце концов, она – родственница и явится вполне подходящей компанией для леди Хелены. Ее поведение всегда считалось безукоризненным.

Леди Хедли недоброжелательно взглянула на него.

– Не задерживайся с нами, Эдвард. Разве ты не должен уже быть в парламенте? У тебя ведь назначена встреча с Брегхэмом.

– Я загляну туда на четверть часа. Чем вы собираетесь заняться после обеда?

– Леди Хелена говорила что-то о новой прическе. В этом году волосы носят короче.

Северн хмуро проронил:

– Я думал, тебе не понравились прически дам на Бонд-стрит, кузина. Ты же заметила – эти милые леди очень напоминают мужчин.

– Muchachos – подсказала Хелена. – Маленькие мальчики.

– Полагаю, ты придумаешь собственный стиль? Это мальчишество вряд ли подойдет тебе.

– Не волнуйся, Эдуарде. Я не собираюсь уродовать себя. Мне понадобится вся моя обольстительная женственность, чтобы заполучить достойного мужчину, не так ли, Madrina?

Леди Хедли, погруженная в свои мысли, вдруг заговорила о другом.

– Muchacho, да? Вот еще одно испанское слово в моем лексиконе. Думаю, мне удастся осваивать по два-три новых слова в день.

Северн поклонился и вышел.

Леди Хедли послала за Альфредо, парикмахером, занимавшимся в этом Сезоне самыми богатыми головками Лондона. После продолжительной дискуссии и просмотра эскизов, Хелена остановилась на «victime».

– Так как мои волосы вьются от природы, то после стрижки, они будут завиваться сами по себе, что избавит меня от ночной завивки. Осмелюсь заметить, Эдуарде не одобрит этот фасон. Он предложил мне сохранить длину волос.

– Не стоит обращать на него внимание, – сказала леди Хедли. – Где бы нам лучше сделать прическу без особой суеты?

Было ясно, что ей не хотелось покидать мягкий диван, на котором она уютно примостилась. Поэтому по ее приказу пол накрыли бумагами, поставив в центре стул для Хелены, и со своего удобного ложа леди Хедли наблюдала, как с летающих ножниц спадали черные локоны. Один опустился у столика, затерявшись под ножкой, в то время как Альфредо собрал остальные. Он был знаком с мастером, изготовлявшим прекрасные парики, и тот, наверняка, неплохо бы заплатил за такой материал. Затем Салли вымыла Хелене голову, а Альфредо, орудуя щеткой, как истинный волшебник, уложил короткие локоны.

– Я чувствую необычайную легкость! – воскликнула Хелена. – Как хорошо, что на время можно забыть обо всех этих шпильках. К концу дня у меня от них постоянно начинается мигрень. Тебе нравится, Madrina?

– Честно говоря, я боялась, что vistime будет смотреться несовременно, ведь эта прическа считалась популярной лет двадцать назад. К твоему сведению, она получила свое название в честь жертв французской революции, не знаю, правда, почему. Ведь отрубали головы, а не волосы. И тем не менее, твоя прическа смотрится великолепно. Недаром говорят, что новое – хорошо забытое старое. Интересно, смогла бы я выйти в шляпе, купленной в восемнадцатом столетии?

– С вашей новой прической вы сможете выходить в любой шляпке, вам все будет к лицу, ваше сиятельство, – отважился сделать комплимент Альфредо. Леди Хедли одарила его теплой улыбкой, и дамы распрощались с ним.

– Довольно милый комплимент, не правда ли, кузина? – заметила леди Хедли, когда они остались одни. – Но я не верю восхищениям парикмахеров и портных. Такое поведение – неотъемлемая часть их профессии. Ну, пора переодеваться к обеду. Интересно, приедет ли Эдвард. Его отец часто задерживался в палате до поздней ночи, разрабатывая со своими сторонниками различные проекты. Что-то связанное с изгнанием тори, – доверительно сообщила она Хелене. – Сейчас, когда я уговорила Эдварда принять предложение Брегхэма, могу заверить, дел у него будет невпроворот. Брегхэм – лидер вигов, – пояснила она.

Леди Хелена прекрасно осознавала, что в ее же собственных интересах поддерживать хорошее настроение Северна.

Поэтому она с особой тщательностью одевалась к обеду. Так как они обедали дома, девушка могла позволить себе платье из гардероба своей мамы. На этот раз она выбрала плотно прилегающее к талии переливчато-синее платье, красиво расширяющееся книзу и имеющее вполне приличное декольте. Белая шелковая роза, приколотая к черным кудрям, довершала туалет.

– Я попросила Madrina присылать каждый день по лимону, – говорила она Салли. – Повар выполнил мой наказ?

– Да, мисс. Я уже выжала один, но веснушек не стало меньше.

– Требуется время, после одной процедуры они не исчезнут.

Хелена последний раз посмотрела в зеркало.

– Как я выгляжу, хорошо?

– Вы просто не уступаете королеве, мисс. Испанской королеве, – поспешно добавила она, сообразив, что королева Шарлотта вряд ли сможет тягаться с Хеленой своей внешностью.

Леди Хелена изобразила на лице некую гримаску. – Если бы ты видела нашу Марию Луизу, то не считала бы свое сравнение комплиментом.

– Разве она не хорошенькая?

– Ну вот еще! Черты ее лица словно вырублены топором.

– Странно, как же она смогла обворожить короля? А вот вы и лорд Северн, осмелюсь заметить, партия, подходящая по всем статьям. – Хелена изумленно взглянула на служанку. – Не хочу сплетничать миледи, но лакей лорда Северна утверждает, будто лорд Хедли велел своему сыну жениться на вас, если младший Хедли позаботиться о своем благосостоянии.

– Ну, конечно, – задумчиво произнесла Хелена, отпуская служанку. Итак, лорду Северну дано указание. Понятно теперь, почему он такой раздражительный и нервный. Но, если он должен жениться на ней, то приступил к делу довольно странным образом. Едва ли можно назвать его поведение галантным. А если у него цель добиться ее отказа, он также ведет себя недостаточно плохо, желая вызвать у дамы сильную неприязнь. Скорее всего, у него не хватает мужества перечить воле отца и он надеется, что собственное безразличие поможет оттолкнуть Хелену. Трус, одним словом. Ее губы скривились в презрительной усмешке. Но до тех пор, пока она не выработает новой стратегии, следует по-прежнему оставаться милой и вежливой с этим типом.

Лорду Северну уже сообщили, что во время его отсутствия леди Хелена сделала новую прическу.

– Знаешь, Эдвард, она подстригла волосы, и ей очень идет.

– Что такое! Я же говорил ей не делать этого!

– Дорогой, не тебе давать указания. Я – ее опекун, и решила, что так будет лучше. У бедного ребенка болит голова от множества шпилек, поддерживающих ее локоны. Вы, мужчины, понятия не имеете, что нам приходится переносить, стараясь прилично выглядеть. Клубничные маски для отбеливания кожи, закрученные на папильотки волосы, никаких солнечных лучей. Нас учат ходить, разговаривать, танцевать, разливать чай. До тех пор, пока мы не найдем мужа, нас, как скаковых лошадей, дрессируют и воспитывают. А после замужества мы должны рожать. Ты думаешь, это – приятное развлечение? Должно быть, мы все святые, хотя и не подозреваем об этом.

Гнев, охвативший лорда Северна, на самом деле был направлен не на его мать, а на леди Хелену. Он же просил ее не обрезать волосы. То, что она все-таки подстриглась, означало пренебрежение его мнением. Такое отношение не только раздражало, но и крайне удивило его. Судя по ее поведению, Хелена до сих пор относилась к нему с явным уважением и симпатией.

Северн решил держаться подчеркнуто холодно и равнодушно. Когда Хелена появится внизу он не станет хулить новую прическу, он поступит более тонко. Надо спокойно произнести «Очень хорошо», но показать взглядом насколько менее привлекательной смотрится теперь его кузина.

Но при появлении леди Хелены, внезапно возникшей в дверях гостиной, у него перехватило дыхание. Она казалась видением, пришедшим из экзотической восточной сказки. Переливающаяся парча ярко-синего платья плотно облегала гибкий стан, оставляя открытой взору соблазнительную, нежно-розовую свежесть плеч и груди. Волосы, как ни досадно было это признавать, смотрелись очаровательно. Масса черных завитков подпрыгивала в такт ее шагам, когда Хелена входила в комнату.

– Я, если ты не узнаешь меня, твоя кузина Хелена, Эдуарде, – – задорно произнесла она, присев в изящном реверансе. – Только не говори, что я ужасно выгляжу! Дело сделано, и ничего не поправишь.

– Очень хорошо, – промолвил Северн, и его восхищенный взгляд не оставлял сомнений в правдивости этих слов.

Хелена счастливо улыбнулась крестной.

– Ну вот, Madrina! Я же говорила тебе, что Эдуардо все понравится. Джентльмены сами не знают, что им нужно, пока не увидят собственными глазами.

– Если хочешь знать мое мнение, джентльмены слишком много болтают о своих пристрастиях, – сказала леди Хедли, сердито взглянув на сына. – Они не спрашивают, нравятся ли нам их волосы, подстриженные как у этих мучачос в Испании. Они слишком самовлюбленные, чтобы дать себе труд накрутиться на папильотки ради нас. Почему мы должны нести бремя украшения общества, хотелось бы мне знать? – Выплеснув этот поток раздражения, она добавила:

– Ты выглядишь очень мило, дорогая. И никогда, не обращай внимания на то, что говорит твой кузен. Подай кузине стакан вина, Эдвард. Может сложиться впечатление, что тебя воспитывали на конюшне.

Пока дамы потягивали терпкую влагу, Северн докучал им скучными подробностями из Уэстминстера. Он согласился временно исполнять обязанности канцлера казначейства в теневом кабинете, пока не будет назначен постоянный. Он понятия не имел, сколько денег проматывают тори или какую работу надо проделать, чтобы подготовить вопросы для обсуждения в парламенте. В кабинете его ожидал целый ворох бумаг, но эти хлопоты сослужат ему хорошую службу позже, когда придет время объясняться с отцом.

Леди Хедли пришла в голову блестящая мысль обсудить первый бал Хелены и остановить таким образом этот поток деловой болтовни, поэтому вторая половина обеда прошла более оживленно.

Северн выпил в одиночестве свой портвейн и, выйдя к дамам, страшно удивился сообщением, что Хелена поднялась к себе в комнату, намереваясь написать несколько писем и просмотреть последние журналы мод.

– Может быть, ты сказала ей, что я уезжаю? – спросил он свою мать.

– Нет, дорогой. Я даже подчеркнула, что ты весь вечер проведешь дома. Возможно, именно поэтому она и поднялась к себе. Думаю, я последую ее примеру.

Осадив его таким образом, леди Хедли вышла из комнаты, оставив Северна в одиночестве. Мрачно уставившись в стену, он размышлял о том, в чем и когда совершена с его стороны ошибка. Хелена, излучая в его присутствии улыбки и очарование, на самом деле ничуть им не интересовалась. Судя по нескольким фразам, брошенным его холостыми друзьями в парламенте, Хелена, скорей всего, произведет настоящую сенсацию, появившись в обществе. «Кто эта красавица, с которой ты так важно прогуливался сегодня утром? " – спросил один из знакомых. А некоторые добивались разрешения заехать и быть представленными леди Хелене.

Северн вскочил с кресла и нервно зашагал по комнате. Что-то темное на полу у края стола привлекло его внимание. Наклонившись, Северн обнаружил локон черных шелковистых волос. Ее волос. Северн огляделся, пытаясь найти место, куда можно было бы спрятать мягкую прядь. Его взгляд задержался на ящиках стола. Северн выдвинул средний из них и опустил локон на стопку газетных вырезок, уже пожелтевших от времени. Затем, с видом обреченного на убой барашка, направился к груде бумаг, ожидающих его в кабинете.