— Ты взяла книги счетов для Джима?

— Конечно. Они лежат внизу. Заберем, когда будем уходить.

— Хорошо.

— Встретимся внизу, — объявил Джордж, и они с Маршаллом вышли из рубки, — Что ты сказала Маршу? — спросила Дорри, когда те скрылись из виду.

— Почему ты так решила? — забеспокоилась Рени.

— Он был так мил со мной. Сказал, что ты все объяснила. Спасибо. — Она нежно обняла подругу. — А ты оказалась смелее!

— Я?

— Никогда в жизни не выясняла с ним отношений. Я боюсь его во гневе.

— Не такой уж он и страшный.

— Прекрасно. Как только он разозлится на меня, я буду посылать тебя.

Рени улыбнулась. Нет, она не боялась Маршалла, она боялась себя. Всякий раз, когда он до нее дотрагивался, она теряла самообладание. Она не знала, каким образом, но ей надо держаться от него подальше. Он хочет ее, но не любит. Поэтому ей надо скрывать свои чувства. Во что бы то ни стало, — Пойдем к ним, — сказала Рени и направилась к двери.

— Конечно, я сейчас захвачу книги счетов.

Они вышли из штурманской рубки и присоединились к Маршаллу и Джорджу. По дороге домой ничего не произошло, зато они доставили массу удовольствия Джиму, Который мог теперь просмотреть все счета за последнее время. Этим-то они и занимались в течение нескольких дней. Дорри и Рени по очереди листали страницы и делали необходимые Джиму записи. Работа не казалась им такой уж тяжелой и неприятной, а Рени все больше и больше восхищалась легким характером Джима и его удивительным чувством юмора. Они добродушно поддразнивали друг друга, обменивались ироничными замечаниями и дружно смеялись над своей находчивостью. Это было чудесное время еще и потому, что Рени не виделась с Маршаллом. Хотя он и заезжал иногда, ей удавалось ускользнуть незамеченной.

Наконец на следующей неделе доктор снял с Джима повязки. Руки стали заживать, и теперь он обходился без надоевших бинтов, при соблюдении, однако, особой осторожности. Джим был на седьмом небе: столько времени он ничего не мог делать без посторонней помощи — ни застегнуть рубаху, ни поесть. Да и мама очень устала, постоянно заботясь о нем. Но то, что он увидел под бинтами, не прибавило оптимизма. Это были все еще красные, опухшие руки, от малейшего прикосновения к ним он испытывал ужасную боль. И все-таки он мог шевелить ими, мог сам одеться и поесть внизу в кругу семьи. Он был счастлив, заметив, что Рени рада его появлению за столом, и его руки, видимо, не производили на нее удручающего впечатления.

— Когда доктор Фримонт обещал снять остальные повязки? — спросил Джордж.

— Смотря как будут заживать раны. Может быть, через неделю, и тогда в следующий понедельник я бы приступил к работе.

— Замечательно! — воскликнула Рени.

Она понимала, как много значит для него река, и с такой нежностью посмотрела на него, что Джим растаял и готов был вовсю ухаживать за ней.

— Я знаю. Я как будто в сухом доке… не потому, что мне неприятно находиться в компании таких прелестных женщин, а просто мое место на судне.

Однако за последнюю неделю многое изменилось в его душе. Как старательно ни пытался он сосредоточиться на счетах и других делах, мысли его постоянно возвращались к Рени. Запах ее духов, этот неуловимый пряный аромат, преследовал его. Даже когда она выходила из комнаты, он витал в воздухе. Ночами Джим метался и ворочался, стараясь освободиться от этих грез.

Ужин прошел весело. Все радовались, что Джим идет на поправку. Когда убрали со стола, Джордж с сыном прошли в кабинет и уютно расположились там за рюмкой коньяка, а женщины остались в столовой побеседовать за чашкой кофе.

Через несколько минут в дверь постучали, и Силия впустила Маршалла. Он, видимо, немного озяб.

— Ужасная погода. — Он снял тяжелое пальто и, поздоровавшись с леди, отправился в кабинет.

— Опять все о делах, — заметила Марта. — Эта троица не может больше ни о чем говорить, кроме как о работе.

— Ничего удивительного, — вставила Элиз. — Ведь это их хлеб.

— Согласна. Пароходы окупают все затраты, и довольно успешно, — добавила Марта, и глаза ее заблестели. — Но однажды мы, к удивлению своему, обнаружим, что они и нас принимают за этих белых красавцев.

Все засмеялись.

— Могло быть гораздо хуже, мама, если б они сейчас находились не дома, а на реке.

— Ты права, детка, — вздохнула она. — А не сходить ли нам к ним? Пора разбить их мужскую компанию.

— Решили присоединиться к нам? — улыбнулся Джордж, когда они вторглись в кабинет.

— Устали ждать вашего приглашения, — парировала Марта. — Вы часами можете говорить о делах, не замечая никого вокруг. Вот мы и решили напомнить о себе.

— Маршалл привез хорошие новости, — объявил Джордж. Он обнял жену и поцеловал в щеку. — Пароход будет готов через неделю. Джим и «Элизабет Энн» приступят к работе одновременно.

— Превосходно! — дружно прокричала вся компания.

Через час Марта и Элиз пожелали всем спокойной ночи и ушли спать. Джим тоже откланялся. Для него это был трудный день, и он очень устал. Дорри осталась поговорить с отцом и братом, а Рени вознамерилась скрыться от назойливых глаз Маршалла. Весь вечер он преследовал ее взглядами, и это коробило ее. Наконец, пожелав всем спокойной ночи, она отправилась к себе. Она быстро добралась до второго этажа, мечтая только о том, чтобы исчезнуть в комнате и отдохнуть. Но по ошибке ворвалась в спальню Джима. А Джим забыл сказать Маршаллу что-то важное и в эту минуту собирался спуститься вниз. Тут он и столкнулся с Рени, едва удержав ее от падения. Кровь прилила к его лицу от нестерпимой боли в руках.

— Джим, извините. Я не видела вас, — в замешательстве выпалила она. — Вам больно?

— Все в порядке, — ответил он, не выпуская ее из объятий. — А как вы?

— Я просто не ожидала увидеть вас здесь.

— Мне нужно было кое-что сказать Маршу, но это подождет, — прошептал он.

— Что?

— Вы знаете, как вы прелестны? — проговорил он хриплым голосом прямо в ее губы.

Она стояла, беспомощно опустив руки и в крайнем удивлении от его слов.

— Я собирался как-нибудь заняться с вами этим, — проговорил он. — Сейчас самое подходящее время.

Он нежно обнял ее и губами прикоснулся к ее губам. Рени была слишком изумлена, чтобы как-то отреагировать. Она была недвижима, пока Джим покрывал ее целомудренными поцелуями. Но когда он языком раздвинул ее губы, она оттолкнула его. Джим отступил и взглянул на ее покрасневшее лицо.

— Вы такая красивая, я так долго хотел вас…

Он собирался вновь поцеловать ее, но вдруг дверь отворилась, и на пороге появился Маршалл. Он случайно поднял глаза…

Увидев Рени в объятиях Джима, он остановился как вкопанный. Лицо его стало мрачнее тучи, но он ничего не сказал, а только повернулся к отцу, который шел следом, и, решительно закрыв дверь, повел его обратно.

Рени была в панике. Что Маршалл подумает о ней? Она оттолкнула Джима и высвободилась из его объятий.

— Я не стану извиняться, потому что здесь нет моей вины, — ухмыльнулся он, не дав ей сказать и слова.

Минуту она стояла в оцепенении, а потом ринулась в свою комнату. Джим смотрел ей вслед, пока она не закрыла за собой дверь, и направился в кабинет.

Рени бросилась на кровать. Она была слишком ошеломлена, чтобы заплакать. Так она пролежала несколько долгих часов, не смыкая глаз, в раздумьях о своем незавидном положении.

Следующий день она решила провести в постели. Все заметили ее отсутствие за столом, а Джим сразу понял, что именно его дерзость послужила тому причиной. Он нисколько не сожалел о случившемся, нет, ему было неловко, что Маршалл застал их врасплох. И повел он себя как-то странно. А когда Джим вошел в кабинет, и вовсе разнервничался. Конечно, Маршалл не возражал, чтобы Джим поухаживал за Рени. В конце концов, он же сам сказал, что она его не интересует. Непонятно, что нашло на него в тот вечер, но разговаривать с ним потом было очень неприятно. Рени была добропорядочной девушкой, поэтому Джим решил как можно скорее сделать ей предложение. Тогда им не придется скрывать своих отношений. Когда они будут помолвлены, все предстанет в совершенно ином свете.

Целый день Рени анализировала столь неожиданное событие. Она никогда не представляла себе Джима в роли воздыхателя. Они были просто близкими друзьями, и хотя она отдавала должное его внешности, не думала о том, что он способен привлечь ее физически. Да и можно ли сравнивать эти два поцелуя? Поцелуй Джима был… прелестный. Да, именно так. Теплый и нежный. А поцелуй Маршалла — напористый и горячий. Вне всякого сомнения, Маршалл был ее мужчиной. Одним лишь взглядом он мог зажечь огонь в ее душе. Только одно его присутствие могло вызвать у нее страстное желание. Ах, если бы он чувствовал то же самое…

Маршалл с головой ушел в работу. Чем дальше он находился от «Элизабет Энн», тем лучше себя чувствовал. Всякий раз, когда он проходил мимо каюты, где был тогда с Рени, желание войти и вновь пережить то, что случилось там, переполняло его. Но то, что произошло у Элиз… Что ж, он готов уступить. Если Рени любит Джима, прекрасно. В конце концов, он же сам сказал, что она его не интересует. Почему же он был так поражен, застав их вдвоем? Сколько раз Джим вот так обнимал ее? Эти мысли преследовали его. Единственным спасением была работа.

Прошло целых три дня, прежде чем Джим смог поговорить с Рени наедине. Он зазвал ее в кабинет, пока все были заняты своими делами, и закрыл за собой дверь.

— Вы избегаете меня? — улыбнулся он.

— Да, вы правы.

— Я просто хотел сказать вам, что никоим образом не пытался скомпрометировать вас тогда. И уж меньше всего ожидал увидеть Марша. Слава Богу, он настоящий джентльмен.

— Он ничего не сказал?

— Ни слова. Но, должен признать, и не особенно обрадовался.

— Да?

Эти слова были для нее слабым лучиком надежды.

— Рени, мне так тяжело.

Он подошел, обнял ее за плечи и прижал к себе.

— Не надо, Джим.

— Рени, вы знаете, я хочу сказать вам… — Он видел, она и не подозревает, что творится сейчас в его душе. — Я люблю вас и хочу, чтобы вы стали моей женой.

— Вы любите меня?

Это прозвучало как гром среди ясного неба.

— Очень. Ужасно было находиться все это время рядом и не сметь прикоснуться к вам. — Он наклонил голову и поцеловал ее, едва дотронувшись губами.

Рени отступила назад. Джим не сопротивлялся, он молча разжал руки, наблюдая за ее грациозными движениями.

— Джим, я…

— Ничего не говорите сейчас. Подумайте. У вас много времени, чтобы решить. Я знаю, у вас траур по отцу, поэтому мы можем отложить свадьбу на любой срок, какой вы сами назначите.

— Но я не люблю вас, — мучительно выдавила она, понимая, что ранит его в самое сердце. — Так, как должна любить жена своего мужа.

Он ничего не ответил, только печально смотрел на нее. Он никогда не думал, что она не сможет полюбить его. Все женщины, которых он хотел, отвечали ему взаимностью. Они стояли и в напряженном молчании смотрели друг на друга.

— У вас есть кто-то другой? — спросил Джим.

Она не ответила, и он все понял. Он тут же вспомнил, как мать говорила, когда он навещал их в Сидархилле, что Рени нравится Маршу.

— Значит, это Маршалл? — спросил он равнодушно.

— Извините, Джим. Вы мне очень нравитесь, вы прекрасный человек, но… Вы мой самый дорогой друг…

— Друг… Вот другом-то я меньше всего хотел быть. — Голос его звучал спокойно, но внутри все кипело. — Простите меня!

Рени беспомощно смотрела ему вслед, а он вышел из комнаты, даже не оглянувшись.

Через два дня Джим уехал совсем, объяснив, что его ждут дела на пароходе, связанные с окончанием ремонтных работ. Рени вздохнула с облегчением. Она понимала, что причинила ему боль, и чувствовала себя неловко в его присутствии. Она пыталась избегать его, но это тоже оказалось непростым делом. Однажды утром, за день до отъезда, Джим застал ее одну в столовой.

— Рени!

Она чуть не подпрыгнула, услышав сзади его голос.

— Джим, как вы напугали меня!

— Я не хочу, чтобы мы расстались врагами.

— Я тоже.

— Нетрудно догадаться, что вы избегаете меня последние несколько дней, и я вас не виню за это. У нас прекрасные отношения, и я никоим образом не хочу испортить их. Поэтому и уезжаю. Мне кажется, мои чувства улягутся быстрее, если я буду вдали от вас, чем если бы я видел вас каждый день. Вы понимаете? — Он взял ее за руку и повернул к себе ее лицо.

— Вот так. Я рад, что вы не сердитесь.

— Конечно, нет. Я вас очень люблю, поверьте мне. — Она попыталась улыбнуться. — Я не хотела вас обидеть.

— Я знаю. — Он наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. — Ему крупно повезло. Когда-нибудь он поймет это.

Она густо покраснела и ничего не сказала. Джим вышел, оставив ее одну.

— Прекрасно, что ты наконец поправился. — Марта вся сияла, сидя за столом напротив сына.

— Мы отплываем завтра утром, в шесть часов, — сказал Джим, довольный, что может заняться работой. — Салон готов. Все отремонтировано, мебель поставлена, стены покрашены. Мы продали все билеты на этот рейс, а для безопасности выставили караул.

— Будем надеяться, что он не понадобится, — вставила Рени. Она была счастлива, что они остались друзьями.

Элиз и Марта устроили этот ужин специально для Джима. Ремонт заканчивался, и «Элизабет Энн» отплывала на три дня раньше графика.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил Джим. — Не знаю почему, но мне кажется, Магвир больше не станет покушаться на пароход. Когда он увидит, что «Элизабет Энн» снова в пути, я думаю, он предпримет еще более дерзкие шаги.

— Например? — спросила Дорри.

— Поверь мне, Дорри, если б я знал, что у него на уме, он бы уже давно был за решеткой, — добавил Джим тоскливо. — Это действует на нервы. Не знаешь, откуда и когда ждать следующего удара.

Джордж и Маршалл тоже были озабочены.

— Стараюсь отбросить дурные мысли, но не получается, — проворчал Джордж.

— Мы все должны быть начеку, — предупредил Маршалл, строго посмотрев на Дорри. — Следить за домом, быть очень осторожными в магазинах.

— Хорошо, — согласилась Дорри.

— Ну вот и прекрасно! Ведь совсем не сложно быть осмотрительнее. Да к тому же, может быть, ждать осталось недолго, и их поймают.

— Дай-то Бог! — тяжко вздохнула Марта. — Мне нравится здесь у Элиз, но я так скучаю по дому.

— Как только опасность минует, мы вернемся домой, — успокоил жену Джордж.

— С вами хорошо, но мне пора, — заявил Джим и встал из-за стола. — Спасибо за прекрасный ужин, Элиз.

— Рада, что ты пришел.

— Я обязательно заеду, как только вернусь из Нового Орлеана, примерно через неделю. — Он направился в холл, и все поспешили за ним.

Силия принесла пальто. Надевая его, Джим тихо сказал брату:

— Береги их!

— Мы с отцом будем рядом. Он будет изредка наведываться домой, и я попрошу Джона заезжать сюда в его отсутствие.

Джим кивнул и, обернувшись к матери, обнял и поцеловал ее.

— Спасибо за заботу, мама. Не знаю, как тебе удалось справиться со своим непослушным сыном.

Она молча обняла его крепко-крепко. Джим пожал руки отцу и брату, затем обратился к Элиз, Дорри и Рени.

— До свидания, Элиз. — Он поцеловал ее в щеку. — Дорри, пожалуйста, будь осторожна! И вы, Рени, тоже.

— Обязательно! — пообещали женщины.

Он по-дружески обнял и поцеловал сестру и уже собирался спокойно попрощаться с Рени, как вдруг ему в голову пришла смелая идея. Сдержав проказливую усмешку, он притянул ее к себе и поцеловал бы в губы, не успей она увернуться. Вместо горячего, страстного поцелуя, которым он хотел разбудить сердце Маршалла, ему удалось лишь чмокнуть Рени в щечку.

— Из лучших побуждений, — прошептал он ей на ушко и, улыбнувшись, покинул дом.