Дамы закивали, заахали, заулыбались. При одном упоминании имени Итана глаза у половины из них подернулись мечтательной поволокой. В отличие от леди Порции лорд Чейзбурн и после развода сохранил свое доброе имя. Он и теперь считался желанной добычей.

— А где лорд Чейзбурн сейчас? — спросила леди Багуэлл, тучная усатая особа, и подозрительно огляделась по сторонам, словно ожидая, что хозяин дома прячется за стулом или за шторой.

— Куда-то отправился, — ответила леди Розалинда, небрежно махнув рукой. — Вы же знаете этих мужчин. Все дела да дела.

Джейн знала, что леди Розалинда говорит не правду. Экономка сказала ей, что его светлость засел у себя в комнате ч просил его не беспокоить. «Должно быть, мучается головной болью, — ехидно подумала Джейн, — после вчерашней ночи».

Вспомнив свой разговор с леди Порцией, Джейн беспокойно заерзала. Как только этот эгоистичный негодяй появится, она с ним поговорит.

— Мы с моей дорогой Фэнни так надеялись засвидетельствовать его светлости свое почтение, — сказала леди Багуэлл и, повернувшись к дочери, бросила. — Не так ли?

— Да, маменька, — ответила Фэнни, розовощекая брюнетка, не поднимая глаз от затянутых в перчатки рук.

— Мне очень жаль, — заметила леди Розалинда, и в голосе ее и в самом деле прозвучало сожаление, однако голубые глаза весело поблескивали. — В отсутствие моего сына позвольте мне представить вам мисс Мейхью, которая совсем недавно приехала из Уэссекса. Она дочь моей дорогой покойной подруги, леди Сьюзен Спенсер.

— Вы носите траур по своей матушке, мисс Мейхью? — спросила вдовствующая герцогиня, бросив взгляд на мрачное черное платье Джейн.

— Нет, мэм, моя мама умерла вскоре после моего рождения, — ответила Джейн. — Я ношу траур по отцу, который умер в прошлом году.

— И сейчас моя дорогая девочка готова освежить свой гардероб и сделать его более ярким, — подала голос леди Розалинда. — Она приехала в Лондон именно затем, чтобы мы с ней могли сходить к портнихе, заказать платья самых модных моделей и поездить по магазинам.

— Платья? — пролепетала Джейн. — Но я никогда не говорила…

— О, я обожаю ходить по магазинам, — не слушая Джейн, продолжала леди Розалинда. — Нам с тобой будет так весело. Вот погоди, скоро сама увидишь. У меня такое ощущение, словно я собираюсь наряжать собственную дочь. — Ее прекрасное лицо стало грустным, но всего лишь на секунду.

Леди Розалинда бросила взгляд в сторону двери, и на губах ее заиграла улыбка. — О, я вижу, пришел Келлишем. Прошу меня простить, дамы.

И, встав с кресла, графиня легкой походкой направилась к двери — очаровательное видение в голубых шелках, — где герцог о чем-то разговаривал с молодым человеком со спокойным лицом.

А Джейн так и осталась сидеть, вцепившись руками в позолоченные подлокотники кресла. Неужели леди Розалинда не понимает, что она не в состоянии позволить себе экстравагантную одежду? Папа оставил им с тетей Вилли крошечную ежегодную ренту, на которую они могли прожить лишь при строжайшей экономии, и Джейн приходилось подрабатывать, переписывая всевозможные материалы для коллег отца. Ни на какие платья и развлечения денег у нее не было. Нужно будет обязательно сказать об этом ее светлости.

На секунду Джейн представила себя в мягком шелковом платье лазурного цвета, с блестящими, искусно завитыми локонами. Вот она грациозно спускается по парадной лестнице в зал, где ее уже поджидают многочисленные гости. В самом дальнем углу, окутанный тенью, стоит мужчина в элегантном темном костюме и смотрит на нее так, словно она единственная женщина в этом зале, Изольда для него, Тристана. Он протиснется к ней сквозь толпу собравшихся и возьмет ее за тянутую в перчатку руку в свою, прежде чем кто-то из мужчин успеет это сделать. Она поднимет глаза, взглянет на его пре! красное лицо, и сердце ее забьется, как попавшая в силки птичка. Ведь этот таинственный воздыхатель не кто иной, как…

— ..лорд Чейзбурн, — донеслось до нее.

— Да, — пробормотала Джейн и, поняв, что ничего не слышала из того, что говорила леди Багуэлл, добавила:

— Простите, о чем вы спросили?

— Я спросила, вы соседка лорда Чейзбурна?

— Да, соседка. — Наступила долгая пауза, которую леди Багуэлл не торопилась нарушать, дожидаясь, очевидно, пока Джейн сделает это сама. Не приученная вести светскую беседу, Джейн мучительно пыталась придумать, что бы еще сказать. — Я… я живу в коттедже и очень люблю бродить по холмам.

— В коттедже? — Леди Багуэлл фыркнула, не скрывая своего презрения. — Так, значит, ваш отец не знатного происхождения?

Джейн гордо выпрямилась.

— Он был выдающимся ученым, изучавшим писателей раннего и позднего средневековья. Он сделал перевод «Беовульфа». А если бы вы почитали его очерки по обзору монастырских документов первого тысячелетия, вы бы поняли, какой неоценимый вклад он внес в изучение эпохи мрачного средневековья.

— Вот как? — Леди Багуэлл так скривила губы, что непонятно было, как она собирается пить чай. — А он никогда не занимался поисками мужа для вас?

Джейн отвернулась к окну, за которым виднелись зеленые деревья, растущие на площади. Дело в том, что Гектор Мейхью был слишком увлечен своими книгами и не заметил, что его дочь выросла. А может быть, он считал, что она довольна своей жизнью. Она и в самом деле была довольна тем, что приносит отцу пользу. В качестве его ассистентки часами рылась в пыльных старых фолиантах, разыскивая не известные доселе ссылки, дни напролет переписывала заметки отца, написанные его корявым почерком, так, чтобы их можно было прочесть.

Потом отец заболел, и зыбкие шансы на то, что она познакомится с мужчиной из местной знати, исчезли без следа.

Потянулись бесконечные дни, наполненные приготовлением лекарств и чтением вслух. Джейн не жаловалась, она с головой ушла в эту работу. Но после смерти отца время от времени ощущала смутную неудовлетворенность… по крайней мере до тех пор, пока не обнаружила на пороге своего дома Марианну.

— Ни отец, ни я не думали, что выйти замуж так важно, — пробормотала она.

— Не важно? Да что вы! Нет ничего более важного для женщины, чем удачно выйти замуж. Правда, Фэнни?

— Да, маменька, — ответила дочь, по-прежнему сидевшая тихо, как маленькая розовая мышка.

Леди Багуэлл подалась вперед и порывисто зашептала, отчего ее усы зашевелились:

— Фэнни выйдет замуж не ниже чем за графа. Ее с колыбели приучали к тему, что она станет по крайней мере графиней.

Серые холодные глаза ее светлости, казалось, о чем-то предупреждали, а о чем, Джейн никак не могла понять. Неужели эта особа решила, что она, Джейн, имеет виды на какого-то графа?

Джейн едва сдержалась, чтобы не расхохотаться. Да как леди Багуэлл могло такое в голову прийти?

Схватив дочь за руку, леди Багуэлл прошептала:

— К нам направляется герцог Келлишем со своим племянником Робертом. На племянника можешь не обращать внимания. Ты должна очаровать его светлость, С прытью хорошо натренированного спаниеля Фэнни вскочила с кресла и присела в глубоком реверансе.

Под руку с герцогом шествовала леди Розалинда. За ними шел прилежный на вид молодой человек. Он беспрестанно теребил каштановые волосы, начесанные на оттопыренные уши, в тщетной попытке их скрыть. Представив дамам новых гостей, леди Розалинда ловко усадила Роберта рядом с Фэнни.

Молодые люди искоса взглянули друг на друга, напустили на себя безразличный вид и снова переглянулись. Пока шел этот обмен взглядами, леди Багуэлл пыталась завязать разговор между приглянувшимся ей герцогом и дочерью.

Взяв Джейн под руку, леди Розалинда обратилась к лорду Келлишему:

— Прошу нас простить, ваша светлость. Нам с Джейн нужно поздороваться с остальными гостями.

— Разумеется, — ответил герцог, отвесив учтивый поклон.

Как только они отошли на безопасное расстояние, леди Розалинда наклонилась к Джейн и, обдав ее запахом фиалок, прошептала:

— По-моему, из Роберта и Фэнни выйдет прекрасная пара, тебе не кажется? А эта старуха Бэгги спит и видит, — как бы выдать ее за Келлишема. Просто смешно!

— А почему вы им не рассказали о вашей помолвке?

— Приберегла эту новость для бала, который состоится на следующей неделе. Я тебе говорила, что будет бал?

— Нет, миледи.

— Я хочу, чтобы он стал самым запоминающимся событием сезона. — Леди Розалинда схватила Джейн за руку, и глаза ее засияли таким же таинственным блеском, как и ее сапфировая брошь.. — Пока все идет просто великолепно!

— Что «все»?

С улыбкой Моны Лизы на губах леди Розалинда оглядела внушительную толпу гостей.

— Ну, во-первых, никто не осмелился критиковать Итана за то, что он поселил Марианну в своем доме. Это очень хорошо, потому что, когда она станет выезжать в свет, нужно, чтобы ее принимали. Впрочем, это дело будущего. А пока у нас с тобой будет хлопот полон рот. Нужно готовиться к балу. Лучшего времени для того, чтобы ввести тебя в высшее общество, и не придумаешь.

— Меня? — Оторопев от неожиданности, Джейн остановилась перед высокими двойными дверьми. — Кстати, миледи, я хотела поговорить с вами насчет новых платьев. Я не могу себе их позволить.

— Чепуха! Отправим счета Чейзбурну.

— Итану?! — Одна мысль об этом привела Джейн в ужас. — Нет! Ни за что!

— Не волнуйся так. Он их оплатит и глазом не моргнув. — Леди Розалинда небрежно махнула рукой. — Он никогда не интересуется тем, что я купила. Но если ты чувствуешь себя неловко, давай не будем говорить ему, что мы купили вещи для тебя.

— Но… но так нечестно. И кроме того, я-то буду об этом знать.

Леди Розалинда, конечно, права. Вряд ли Итан станет интересоваться тем, кому покупаются туалеты для предстоящего бала. Наверняка он постоянно одевает своих женщин.

Непристойных женщин, которые носят великолепные шелковые чулки с кружевными подвязками и еще бог знает что. Или вообще ничего.

— Моя дорогая Джейн, в одну из обязанностей мужчин входит оплата наших счетов. Кроме того, я ведь твоя крестная, верно? И должна следить за тем, чтобы ты была прилично одета.

— В обязанности крестной входит забота о душе своей? крестницы.

— Вряд ли ты будешь хорошо молиться, если плохо одета.

Значит, насчет туалетов мы с тобой договорились. — Бросив взгляд в ту сторону, откуда они только что пришли, графиня нахмурилась:

— Боже правый! Келлишем темнее тучи. Должно быть, эта старуха Бэгги разболтала ему про Марианну. — Выпустив руку Джейн, леди Розалинда пошла было обратно, но остановилась, очевидно что-то вспомнив. — Между прочим, мой сын приказал через полчаса подать карету. Похоже, этот негодник решил оставить нам своих гостей, а сам собирается куда-то сбежать.

И, шурша шелковыми юбками, графиня направилась к своему жениху.

У Джейн упало сердце. Если леди Розалинда решила отвлечь ее от мыслей о туалетах, то это ей удалось.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на нее никто не смотрит, Джейн выскользнула из гостиной и понеслась к парадной лестнице с такой прытью, какую ни одна светская дама себе бы не позволила. Приподняв подол черной юбки, чтобы, не дай Бог, не споткнуться, она бегом, стуча каблуками о мраморные ступеньки, помчалась вниз. Добравшись до просторного коридора, Джейн, вместо того чтобы свернуть к крылу, где располагались комнаты для гостей, направилась в противоположную сторону, где, как ей было известно, обитал хозяин дома.

Каким это было облегчением — сбежать от придирчивых и неодобрительных взглядов! Должно быть, именно поэтому Джейн испытывала необыкновенную легкость и приятное возбуждение, словно ей удалось добраться домой до начала грозы. В воздухе стоял запах лимонной мастики. Сквозь высокое окно в конце коридора пробивался серебристый свет, отбрасывая на пушистый ковер темно-вишневого цвета причудливые тени.

Перед белой дверью, украшенной позолоченным резным орнаментом, Джейн остановилась. Апартаменты Итана… Миссис Креншоу предупреждала ее никогда сюда не заходить.

Нет, не предупреждала — слишком уж драматичное это слово, — а сообщила. Именно так. Миссис Креншоу сообщила ей, что она, Джейн, должна выполнять распоряжение хозяина. Но когда на карту поставлено благополучие ребенка, ни о каких распоряжениях не может быть и речи.

Постояв несколько секунд, чтобы собраться с духом, Джейн огляделась по сторонам, не идет ли кто по коридору, и постучала в дверь. Она приказала себе быть с Итаном решительной и твердой, заставить его сказать ей все, что она должна знать.

А потом она тоже кое-что ему скажет.

Дверь открылась. На пороге стоял мужчина невысокого роста, аккуратно одетый и подтянутый, с узким, как у гончей, лицом. Бесстрастно взглянув на Джейн, он вежливо сказал:

— Вы, наверное, заблудились, мисс Мейхью. Вас проводить?

Похоже, камердинер Итана знал, кто она такая. Наверняка лакеи уже вдоволь о ней насплетничались.

— Я не заблудилась, — ответила Джейн. — Я должна поговорить с лордом Чейзбурном. Немедленно. Он еще не уехал?

— Если позволите, я его поищу. Если он в доме, я передам ему то, о чем вы просите.

— Вы не понимаете, — бросила Джейн, пытаясь заглянуть через голову камердинера сквозь приоткрытую дверь в спальню, однако не увидела ничего, кроме сверкающих оконных стекол в дальнем углу. — Я должна срочно его увидеть. Сию минуту.

— Я скажу ему об этом. Всего хорошего.

Отступив в комнату, камердинер начал закрывать дверь, но не тут-то было. Джейн проворно сунула в отверстие ногу, обутую в черный кожаный башмак.

— Я знаю, что он у себя. Впустите меня.

Слуга, не ожидавший такой наглости, тем не менее попытался закрыть дверь.

— Это выходит за рамки приличий. Ведь это спальня джентльмена!

— Итан, вы здесь? — крикнула Джейн и бросила камердинеру:

— Скажите ему, что я не уйду.

Подстегиваемая мыслью о том, что Марианну вернут матери, которой она не нужна, Джейн прислонилась плечом к деревянной двери и с силой толкнула ее. Несколько секунд они с камердинером провели в нелепой борьбе. Джейн хотела войти в комнату, камердинер делал все, чтобы ее остановить.

— Да впустите же ее, Уилсон, — послышался из глубины комнаты голос Итана. — Это всего лишь Джейн.

«Всего лишь Джейн»…

Слова эти причинили ей боль, которая, однако, тотчас уступила место раздражению. Значит, она все-таки оказалась права. Он и в самом деле ее избегает.

Ожидая увидеть вульгарную малиново-золотую спальню, Джейн была приятно удивлена, очутившись в комнате, выдержанной в бледно-голубых и серебристых тонах. Должно быть, отделка проводилась под руководством леди Розалинды. Гора подушек на кровати была аккуратно накрыта покрывалом. На прикроватной тумбочке лежало несколько книг. У незажженного камина стояло кресло с подушечкой для головы, так близко, чтобы Итан при желании мог поставить ноги на каминную решетку. Уютная комната была ничуть не похожа на то место, где предаются любовным утехам.

Впрочем, у него ведь есть для этих целей комната в башне, напомнила себе Джейн. Может быть, вон за той едва различимой дверью в углу скрывается потайная лестница, ведущая в логово греха?

Итан стоял перед зеркалом в серебряной раме и пытался завязать белоснежный галстук. Уилсон бросился ему на помощь. На графе не было ни сюртука, ни жилета. Лишь пара плотно обтягивающих ноги панталон желтовато-коричневого цвета да белая рубашка, под которой при каждом движении играли мощные мышцы. Джейн почувствовала, как у нее сладко забилось сердце. Возникло острое желание обнять Итана, прижаться щекой к его сильной спине, вдохнуть его запах и ощутить его ласковое тепло.

О Господи! И о чем она только думает? Ведь она уже не та страдающая от неразделенной любви девчонка, она — женщина, имеющая собственную жизнь, в которой нет места мужчинам.

Взгляды их в зеркале встретились. Вставляя в галстук бриллиантовую булавку, Итан смотрел на Джейн с нескрываемым удовольствием, словно наблюдал за клоуном из труппы бродячих циркачей.

— Итак, мисс Мейпоул, — наконец изрек он, — вторжение ко мне в спальню быстро вошло у вас в привычку.

— Мне хотелось поговорить с вами наедине.

— Этого хотелось бы многим женщинам. — Итан нагло ей ухмыльнулся. В его темных глазах плясали дьявольские искорки. — Впрочем, их интересовали не разговоры, а нечто другое.

— В отличие от них я хочу с вами только поговорить. Если вы в состоянии меня выслушать.

— Разумеется.

Повернувшись к камердинеру, Итан кивнул, и тот молниеносно исчез в туалетной комнате, закрыв за собой дверь.

Прошествовав к креслу с подушечкой для головы, Итан рухнул в него, вытянул ноги и, закинув руки за голову, взглянул на Джейн.

— С вашей стороны было довольно рискованно приходить сюда. Если кто-то застанет вас со мной наедине, вы погибли. — Он окинул Джейн долгим взглядом с головы до ног. — А жалко погибать, не вкусив хоть немного удовольствия.

У Джейн возникло неприятное ощущение, что, платье у нее прозрачное и Итан видит сквозь него. Точь-в-точь как много лет назад, когда он сидел на дереве и заглядывал в вырез ее платья.

— У меня не было выбора. Вы снова собирались уехать без меня.

Итан пожал плечами, даже не пытаясь этого отрицать.

— Мужчины могут поступать так, как им заблагорассудится, и отправляться туда, куда им хочется, — ухмыльнулся он. — Это вы, женщины, шагу не можете ступить одни. Вас обязательно должен кто-то сопровождать.

— И вы охотно пользуетесь этой привилегией. В конце-концов мужу не возбраняется обманывать жену, а, вот жене. категорически воспрещается делать то же самое.

Улыбка на губах Итана погасла.

— Подбирайте выражения, мисс Мейхью. Мнение должно быть основано на фактах, а не на догадках.

От страха у Джейн запершило в горле, однако, напомнив себе, что ее обязанность — помочь несчастной, доверившейся ей женщине и наказать мужчину, по вине которого та находится сейчас в таком плачевном состоянии, она смело заявила.

— Я знаю больше, чем вы думаете После того как вы ушли, я вернулась к леди Порции Итан напрягся, хотя продолжал сидеть, развалившись в кресле.

— Неужели? И что же она вам рассказала?

— Что Джордж Смоллетт проиграл все ее деньги, а потом бросил ее. — «Что вы развлекались с другими женщинами и совершенно не обращали внимания на свою жену», — подумала она, однако не стала этого говорить, лишь крепко сжала руки.

Роль посредницы оказалась труднее, чем она себе представляла. — Она хочет, чтобы вы знали, что она раскаивается в своей ошибке и хотела бы с вами помириться.

— Вот как?

Лицо Итана по-прежнему оставалось суровым.

— Я понимаю, вы на нее, должно быть, сердитесь, — неуверенно продолжала Джейн, — но я искренне считаю, что она раскаялась в своем поступке.

С улицы донесся приглушенный шум колес: мимо дома проехала карета. Глаза Итана превратились в узенькие щелочки, и непонятно было, о чем он думает.

— Позвольте сказать вам кое-что, и надеюсь, вы это хорошенько запомните, — наконец проговорил он. — Я не стану обсуждать с вами Порцию. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

— Но вы должны хотя бы поговорить с ней…

— Все, хватит об этом! — В голосе Итана прозвучали резкие нотки. — Если это все, зачем вы пришли, вы свободны!

Джейн почувствовала раздражение и, пытаясь преодолеть его, глубоко вздохнула. Придется подождать более благоприятного случая, а потом вновь завести этот разговор.

— Нет, не все. Я пришла поговорить о матери Марианны.

— Ну-ну…

— Я имею право знать имена всех женщин, которые могли бы оставить Марианну на пороге моего дома. И даже если список получится слишком длинным, мне на это наплевать. Я хочу поговорить с каждой из них.

— В таком случае попросите меня об этом более любезным тоном, а не то я не возьму вас с собой.

Он снова насмехался над ней: в его темных глазах мелькали веселые искорки.

— Пожалуйста, ну прошу вас, назовите мне имена женщин, — взмолилась она. — А если у вас найдутся бумага и перо, я их запишу.

Она быстро подошла к маленькому письменному столу, уселась на стул и протянула руку за листом бумаги, однако взять его не успела. Ее с силой стукнули по руке.

Джейн и не заметила, как Итан подошел к столу.

Он стоял очень близко, и лицо его находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Никогда в жизни Джейн не падала в обморок, а сейчас у нее закружилась голова. Она явственно различала каждую его ресницу, темную щетину, которая уже начала пробиваться на его гладко выбритом лице, маленький бледный шрам над бровью, который он получил, свалившись когда-то с дерева. Она чувствовала исходящий от нею запах, дразнящий запах одеколона и чистой кожи. С трудом Проглотив комок в горле, Джейн почему-то подумала: а какова его кожа на вкус? Останется ли на губах экзотический привкус, если прильнуть к ней ртом?

Пока Итан собирал бумаги, Джейн заметила, что верхний лист испещрен короткими строчками, написанными четкими ровными буквами. Многие строчки были зачеркнуты и переписаны заново. На письмо не похоже. Скорее на… список.

Может, это список предполагаемых матерей Марианны?

Взяв исписанный лист, Итан скатал его в трубочку, а пустые оставил на столе. Подойдя к стоявшей у камина греческой вазе, он сунул трубочку туда.

Сев в кресло, Итан хмуро взглянул на Джейн.

— В следующий раз, когда ворветесь в спальню к мужчине, прежде чем пользоваться его вещами, спросите разрешения.

Джейн, у которой сердце стучало как бешеное и тряслись руки, приказала себе успокоиться.

— Не позволите ли воспользоваться вашим пером, милорд? — преувеличенно вежливо осведомилась она.

— Пожалуйста.

Джейн принялась выбирать перо. Их лежало на столе несколько штук. Первое было великолепно заточено. Вне всякого сомнения, услужливым камердинером Итана. Откинув крышку чернильницы, Джейн опустила перо в черную жидкость.

— Итак, кто же эти женщины?

— Мисс Аврора Дарлинг, леди Эслер, мисс Диана Рассел и виконтесса Грили, — выпалил Итан, словно заучивал эти имена на память.

Джейн принялась лихорадочно записывать. Некоторое время тишину спальни нарушал лишь скрип пера по бумаге.

Итан молчал, и Джейн вопросительно взглянула на него:

— Продолжайте.

— Это все.

— Всего четыре женщины? — В голосе ее прозвучало удивление, которого она не смогла скрыть. Она ждала, что он назовет по крайней мере с дюжину имен. — Но иногда дети рождаются раньше или позже срока. Вы это учли?

Итан насмешливо вскинул брови.

— Не считайте меня недоумком, Джейн.

Джейн взглянула на торчавшую из голубой вазы бумажную трубочку. Там было написано гораздо больше строчек.

Может быть, Итан по каким-то причинам исключил из списка некоторых любовниц? Если, например, он встречался с кем-то несколько месяцев назад и знал, что она не могла быть беременна. Да, такое может быть.

Но почему он так грубо выхватил у нее из рук исписанный лист бумаги?