СОПРОВОЖДЕНИЕ

С утра погода, похоже, установилась. Стоял легкий морозец.

Когда я подъехал к ограде дома, девушка уже гуляла на пустыре — стройная, в длинной, до щиколоток, шубе, вязаной шерстяной шапочке. Девушка двигалась быстрым спортивным шагом. Рядом на длинном поводке бежала уже знакомая белая лайка. Закрученный пушистый хвост ее плавно покачивался из стороны в сторону, словно плюмаж на шляпе Боярского-мушкетера…

Несколько минут у меня были свободны.

Я раскрыл новый иронический бестселлер в пестрой желтой обложке, сегодня его, казалось, читала вся Москва. Увлечение новым детективным автором было всеобщим и всезахватывающим…

Для именитых жителей элитного дома и их телохранителей я был обычный водила, приехавший за хозяином, чтобы везти его в банк или на фирму…

Со своего места я держал под наблюдением все три ключевые для меня точки — девушку вместе с собакой, подъезд и маленький бежевый «Пежо», которым она управляла, отправляясь на службу.

Свою утреннюю слежку я начал с новым настроением.

Во имя собственной безопасности я обязан вычислить человека, который мне платит, чтобы в случае опасности действовать соответственным образом. Мне нужна была гарантия, что меня не принесут в жертву интересам неизвестного мне олигарха, не сделают козлом отпущения на блатном сходняке…

Я догадывался, что установить заказчика будет делом непростым.

Это не входило в его планы. Не зря он разговаривал со мной не с личного телефона, а из гостиницы да еще поднеся ко рту платок…

Человек этот догадывался, что, в конце концов, я начну им интересоваться, и принял контрмеры.

Все концы были им обрублены.

Мне оставалось танцевать от печки. В данном случае от девушки.

Установив, кто она, я мог приблизиться к тайне своего заказа, потому что, без сомнения, существовала связь между выбранным объектом слежки и заказавшим ее!..

Вячеслав Георгиевич или кто он там в действительности не выбросил бы на ветер десятки тысяч долларов, указав на первую попавшуюся девицу…

В это утро я первым делом навел в компьютере справку относительно «Пежо», на котором разъезжала девушка, и получил ответ. Машина принадлежала московской фирме, страховавшей недвижимость, название ее я слышал впервые: «Лузитания. Страховка и поставки импортной мебели…»

«Может, „Луизиана“? — подумал я. — Но нет — то американский штат…»

Действительно, «Лузитания». Я все же не обнадежился.

Что-то подсказывало мне, что фирма с таким названием давно прекратила существование.

Заказчик вряд ли предоставил бы мне этот шанс…

Поверх детектива я видел садящихся в машины новых русских и их телохранителей, легко узнаваемых по медвежьей грации и бандитским стрижкам. Потом из-за угла появилась белая собака и за ней девушка. Кто-то из соседей на тротуаре вежливо раскланялся с моей обаятельной подопечной…

Глядя на нее, я невольно возвратился к моей первой самой бесхитростной версии заказа:

«Неужели заказчик надеется получить от меня всего-навсего эротический либо порнографический материал?!»

Это в наши-то дни, когда существует интернет-проект, по которому 24 часа в сутки идет прямой репортаж из квартир нескольких очаровательных особ, согласившихся жить на глазах видеокамер! Когда транслируются кадры, снятые в прямом смысле из-под юбки… Некоторые социологи объясняют нездоровое любопытство к такого рода зрелищам действием социального стресса — воображение будоражит не сама обнаженная натура как таковая, а ощущение нелегальности, запретной новизны происходящего…

Впрочем, версию о том, что пленка представляет интерес в качестве порно, я не мог с ходу отвергнуть. Ведь по инструкции Российского антимонопольного комитета порнопроизведением, как известно, считается и любое фронтальное воспроизведение женских половых органов…

«Только позора не хватало еще на мою голову…»

Девушка впорхнула в подъезд, не воспользовавшись электронным кодом, — кто-то из новых русских, выходя, галантно придержал дверь, принял в сторону, то же сделал телохранитель, что шел сзади. Второй телохранитель в это время уже страховал их снаружи…

Вокруг меня, давая дорогу друг другу, разъезжаясь, маневрировали иномарки.

Девушка вернулась быстро — она не мыла лапы собаке, как иные, а просто освобождала ее от поводка и сразу шла к двери.

Мы уезжали…

Я закрыл детектив, сунул книгу назад, в бардачок.

В этот момент мой чуткий радар снова зафиксировал чей-то неназойливый интерес к моей особе, прошла секунда-другая…

Я предположил, что заработало электронное устройство отъезжавшего нового русского — его сопровождала вторая машина, со сканирующей техникой. Вскоре меня оставили в покое, видимо, нашли другой объект.

«Пежо» девушки уже отъехал.

Я переждал минуту-другую. Плавно вырулил.

НА РАБОТУ

«С Богом!» — пожелал я себе на этот раз, выходя из «жигуля».

У меня был готовый план действий. Сопроводив девушку до автостоянки на Ленинградке, я не уехал, как делал постоянно, а поставил машину рядом со стоянкой.

Девушка припарковала свой «Пежо» чуть раньше меня по другую сторону ограды. Включив сигнализацию, она уже двинулась к подземному переходу. Дежурный на вышке, когда она проходила, крикнул ей вниз что-то дружески-озорное. Девушка засмеялась…

Высокая, в сшитой по трапеции норковой шубе, с круглым огромным воротником, ниспадающим на плечи в виде шали, и в такой же норковой шапке она легко сбежала со ступеней в нескольких метрах впереди меня, там, где вдоль входа в переход обосновавшиеся в столице гости — белоруски или украинки — предлагали прохожим яблоки и творог…

Я был надежно укрыт от ее глаз, если бы девушке пришло вдруг в голову проверить, нет ли за ней слежки. Я шел спокойно. Подземный переход был набит коммерческими палатками, киосками, людьми. В обе стороны двигались одновременно десятки или даже сотни прохожих и еще два небольших людских ручейка сбегали вниз от трамвайных остановок…

Впрочем, девушка и не думала оборачиваться.

Мне вспомнилось, как много лет назад в Костроме мне впервые пришлось пасти настоящего преступника. Это был вооруженный грабитель…

Неожиданно я вспомнил и его фамилию, оказалось, все эти годы она сидела у меня в голове. Федяев… И сумму, которую он взял на грабеже в почтовом отделении, — двадцать три тысячи рублей. Это была по тем временам большая сумма…

Он расколол наружку за собой, и решено было убрать профессиональных разведчиков из Оперативного отдела УВД, чтобы не расшифровать весь личный состав. На ограниченном участке — на подступах к центру их заменили новичками, вроде меня, из обычных подразделений уголовного розыска. Я шел на неверных ногах все пару сотен метров последнего этапа — до центрального сквера, именуемого Сковородкой, куда лучами сходились все ближайшие улицы.

За сквером его снова должны были взять под наблюдение профессионалы.

Улица Свердлова, по которой мы двигались, была в те годы не из людных. И время было дообеденное, когда улицы обычно пусты. Объект подозревал неладное, не видя примелькавшиеся глазу фигуры филеров, нервничал. Иногда он внезапно останавливался и делал несколько шагов в обратном направлении, острым взглядом прощупывая каждого, кто шел следом.

Мне приходилось держаться довольно далеко на другой стороне улицы, то и дело застывая у газетных щитов или укрываясь за спиной кого-нибудь из одиноких прохожих, и казалось, что все на улице видят мое нелепое поведение и постыдные уловки…

Так было тогда.

Сейчас же я шел очень близко, можно сказать, в нескольких шагах позади девушки, глядя себе под ноги и удерживая объект боковым зрением.

Девушка шла небыстро. Сначала все выглядело так, словно она что-то ищет в витринах. Однако скоро я понял, это был лишь мимолетный интерес. По-настоящему ее не оставляли равнодушной лишь прилавки книжных киосков, она не миновала ни одного из них…

Интерес этот легко объяснялся обилием знакомых книжек в ярких обложках, которые я как-то видел у нее в машине, и недочитанным английским детективом Мариан Бебсон «Очередь на убийство» в ее спальне. Вполне вероятно, она искала новые поступления…

Не доходя метров пятнадцать до конца туннеля, девушка ускорила шаг. Я понял, что она не возвратится к машине, а выйдет на другую сторону Ленинградского проспекта…

На всякий случай я подтянулся ближе. Мы вышли из подземного перехода почти рядом. Я шел чуть позади, держа перед глазами только ее новенькие сапожки на каблучках.

Наверху она сразу же устремилась к троллейбусной остановке.

Очередной троллейбус уже отходил, к нему со всех сторон сбегались последние потенциальные пассажиры…

Я вскочил следом за ней на заднюю площадку, когда троллейбус уже отъезжал.

В какой-то момент нас на секунду прижало друг к другу, мягкий отворот ее шубы коснулся моей щеки, я почувствовал тонкий аромат заморской косметики, видимо, из тех флаконов, которые я видел на экране своего монитора по вечерам, когда девушка занималась собой в спальне.

Троллейбус оказался не вполне исправен, первые метры двигался судорожными рывками, но потом оклемался, покатил ровно.

Мы проехали несколько остановок, прежде чем по нетерпеливому движению девушки я понял, что она разворачивается, чтобы встать лицом к двери. Мы были уже за «Соколом». Девушка собиралась выходить.

Мне удалось ее пропустить, не оказавшись с ней лицом к лицу, и подняться в салон, после чего я сразу принялся, молча тесня людей, протискиваться к другой двери…

В результате на следующей остановке мы ступили на тротуар одновременно.

Я тут же повернулся к ней спиной, помешкал несколько секунд. Когда я поднял голову, то увидел уже ее спину.

Впереди было начало родного Ленинградского шоссе, начало дороги на Химки.

Шоссе так и оставалось не переименованным. Да и трудно было представить его Санкт-Петербургским шоссе или Петроградским…

Девушка тем временем уже двигалась к тянувшемуся впереди не одну сотню метров длиннющему высоченному зданию — выразительному памятнику унылой архитектурной эпохи заката культа личности. Прохожих вокруг почти не было. Чтобы не попасть на глаза в случае, если она обернется, я принужден был отстать на солидное расстояние.

Пройдя почти до конца здания, девушка, так и не оглянувшись ни разу, повернула к подъезду. Когда я поравнялся с ним, она была уже внутри.

На вывеске у подъезда значилось:

Я стоял у одного из крупнейших в России издательств детективной литературы!..

Вот так штука!

Девушка работает в преуспевающем книжном издательстве!

Выпуск в свет криминальных романов — нынешний литературный Клондайк, золотое дно, которое разрабатывают не менее сотни книжных издательств: от множества средних и совсем крохотных до наиболее крупных, таких как «Тамплиеры»…

«Не в этом ли дело?!»

Все это моментально пронеслось у меня в голове!

Жесткая внутривидовая борьба, схватка не на жизнь, а на смерть, глубокая конкурентная разведка…

Недаром в свое время произошли два нашумевших убийства ответственных сотрудников некоего крупного книгоиздательства, тоже специализировавшегося на остросюжетной литературе…

Не подозревают ли девушку в том, что она продает на сторону синопсисы готовящихся к изданию ненаписанных пока детективов…

А может, и сами тексты тоже?

Вполне могло случиться, что я нанят для того, чтобы запечатлеть на видеозаписи факт предательства — встречу сотрудницы «тамплиеров» на своей квартире с представителем конкурирующего издательства, которого девушка проинформирует о содержании редакционных портфелей, предполагаемых издательских планах, условиях и сроках подписываемых авторских договоров, направлении торговой рекламы…

Да мало ли редакционных секретов, которые, если их продать на сторону, лишат издательство части его многомиллионной прибыли!..

Мне были известны мои коллеги — частные детективы, которые охотились за хитроумными коммерческими и налоговыми тайнами, засекреченными сведениями об истинных тиражах и авторских гонорарах. Как известно, в последнее время при подписании договора с авторами издатели включали в его текст пункт, запрещающий творцам разглашать сумму полученного ими вознаграждения…

Сведения об истинной сумме писательского гонорара давали возможность конкурентам перекупить раскрученного автора, предложив большую сумму, нежели ему обещана «тамплиерами»…

Может, в издательстве что-то заподозрили…

А может, в профилактических целях, заранее, во избежание чего-то подобного, Служба безопасности издательства решила периодически сдавать под наружку своих литературных секретоносителей. Выборочно в соответствии с графиком контролировать их свободное время и связи…

Благо, при поступлении на работу в фирму сотрудники, как правило, давали теперь собственноручные разрешения проверять себя любым способом, который фирма сочтет нужным…

Но почему наблюдение за девушкой ведется только вечерами?

На это тоже существовал ответ. Когда еще чужой может встретиться с работником издательства по такого рода делам, если тот целый день торчит на службе, за редакционным столом?!

А, если мои заказчики не издатели, а бандиты, из тех, что крышуют книжный бизнес?!

Вдоль здания с его правильной однообразной регулярностью я повернул назад, к Ленинградке.

Итак, что-то новое замаячило на моем горизонте.

Несомненно, я не потратил время зря. Тем более, что на обратном пути к автостоянке в глубине одного из дворов, недалеко от издательства, в бывшем полуподвале с неказистой вывеской, я обнаружил филиал фирменного магазина «Кристалл». Небольшой магазинчик обладал двумя неоспоримыми преимуществами — фирменной водкой и совсем пустым торговым залом…

МЕНЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮТ

Прокол задней шины справа я обнаружил немедленно благодаря своему правилу — прежде чем сесть за руль, обязательно осматривать тачку, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

Этому я неукоснительно следовал с тех пор, как, уволившись из конторы, работал в качестве секьюрити в западном охранном бюро. О том же каждый раз нам напоминали и преподаватели на лондонском семинаре «Защита бизнеса», а затем в фирме «Пинкертон», где вместе с Рембо мы проходил практику.

Особо тщательно следовало обследовать машину во время выполнения заказа, и чем он оказывался сложнее, тем скрупулезнее…

Торчащий в шине гвоздь оказался большим и новым — невозможно предположить, что я невзначай наехал на него по дороге.

Прокол мог произойти только на месте и сделан умышленно. Я огляделся.

Дежурный секъюрити на вышке автостоянки отсутствовал, по моим наблюдениям, он почти не появлялся наружу, но постоянно торчал на своем месте, у окна, изнутри наблюдая за парком. По другую сторону улицы ничто вроде не вызывало подозрений.

Спешили в обе стороны по тротуару люди. На островке у трамвайных линий толпились пассажиры — одинокий вагон уже несколько секунд маячил на горизонте, он находился где-то в районе бывшего Стадиона юных пионеров.

Расположившиеся на ступеньках подземного перехода гости из ближнего зарубежья все также бойко торговали фруктами и молочной снедью.

Время озорства подростков вроде бы тоже еще не наступило.

Я отключил сигнализацию, открыл багажник, где лежала запаска…

Дежурный на вышке, словно почувствовав что-то, появился снаружи, медленно, как показалось мне, со значением помахал рукой…

Я не знал эту автостоянку и существующих тут правил взаимоотношений с охраной. Не был ли прокол шины тонким намеком мне на некие щекотливые обстоятельства. Например, приглашением в будущем ставить машину в более безопасное место — по другую, оплачиваемую сторону ограды.

Поставить запаску было делом привычным. Через несколько минут я уже вновь был на колесах. Гвоздь, однако, я не выбросил, бросил в багажник…

ИЗДАТЕЛЬСТВО

Визит в «Тамплиеры» я нанес на другой день с утра, когда девушка должна была уже находиться на работе.

Машину на этот раз я оставил не рядом с платной стоянкой, а гораздо ближе к издательству, на Ленинградском шоссе, в метрах трехстах от объекта. Отсюда, соблюдая меры предосторожности, я пешком направился к зданию.

Я был спокоен, единственно: во мне не было куража, который должен непременно присутствовать при выполнении оперативных комбинаций.

Огромная унылая постройка создавала вокруг себя атмосферу придавленности и тоски. Казалось, прохожие, приближаясь к исполинскому сталинскому особняку, должны были прекращать разговоры, прислушиваясь к неясным ощущениям и мрачным предчувствиям…

«Отличное место для издания книг о запутанных кошмарных преступлениях и хитроумных расследованиях. Лучше не придумаешь!..»

Я поискал привычную доску объявлений, которые обычно сопровождают полиграфическое производство, и вскоре ее заметил. Издательству срочно требовались работники многих профессий — далее следовал длинный перечень.

Я выбрал для себя специальность редактора и смело толкнул внутрь тяжелую, в духе культовой архитектуры, высоченную — может, сюда собирались въезжать верхом? — дубовую, с бронзовой витой ручкой дверь.

— Вы далеко, товарищ?..

Крохотный контрольно-пропускной пункт оказался тут же в узком простенке — между двумя другими дубовыми дверями, столь же высокими и тяжелыми. Секьюрити было двое, оба низко сидели в своем закутке, так что, проходя, посетитель поглядывал на них как бы сверху.

— В издательство…

— К кому? — один из охранников в квадратном отверстии, проделанном в срединной фрамуге, повел под бородком в мою сторону.

— Насчет работы…

— Отдел кадров. Шестой этаж…

Он не вышел, не проверил одежду металлоискателем…

Позднее я отчасти понял причину такой беспечности. На всех этажах каждая фирма содержала еще и собственных охранников.

Ни в какой отдел кадров я, понятно, не пошел, поднялся в лифте на верхний этаж и спустился уже по лестнице.

Издательство занимало оба крыла двух соседних этажей. Секьюрити «Тамплиеров» находились внутри, за закрытыми дверями. Каждый сотрудник, которому надо было войти в редакцию, нажимал на звонок, и охранник открывал ему дверь, не поднимаясь с места, с помощью известного механического устройства.

В открывавшиеся двери я рассмотрел всех охранников, пока не остановил внимание на одном.

Вход в редакцию художественной литературы охранял стриженный под лысого здоровяк среднего возраста, золотозубый, в отглаженном костюме, с галстуком, повязанным поверх клетчатой сорочки. Я сразу положил на него глаз, решив, что он, возможно, один из бывших моих коллег. Еще меня подкупило в нем то, что в каждую свободную минуту он вперивал взгляд в книгу, которую прятал в верхнем ящике стоящей впереди тумбочки.

«Книголюб, блин…»

Я не сомневался: в ящике лежал очередной бестселлер Тереховой или Скопцовой, успешно наполнявших книжный рынок детективами, пользующимися особым спросом.

Именно мои коллеги, бывшие оперативники и дознаватели, знавшие пот и грязь настоящих дознаний и расследований, мало читавшие в годы службы, уйдя на пенсию, западали на самые невероятные россказни, становились наиболее рьяными поклонниками слезливых, как бы криминальных, сказок.

— Слушаю вас… — Он включил открывающее дверь устройство и одновременно прикрыл ящик с бестселлером.

—Я в туалет. Постой… — Я словно только сейчас его рассмотрел. — Мы вроде знакомы… Ты ведь тоже из конторы. Московский Главк…?

—Только областной! — он не устоял перед напором моей зоркости.

«Ну прямо Соколиный Глаз какой-то…» — Похвала в собственный адрес добавила мне куража.

— Инспектор?

— Десятый батальон Дорожно-постовой Службы, — он как отрапортовал. — УГИБДД ГУВД Московской области…

«Государственная Инспекция Безопасности Дорожного Движения…»

— А я — транспортник. С железки. Капитан…

— А сюда зачем? — он посмотрел недоуменно. — Сочинять начал?

Я успокоил:

— Да нет. На работу устраиваюсь… Где тут это?..

— Вон там…

Здоровяк показал весь свой золотой мост во рту, махнул рукой дальше вдоль коридора.

Туалет оказался за поворотом. Охранник не мог меня видеть. Это был добрый знак. Все складывалось удачно.

Провидение никогда не объявляет нам прямо о своем благоволении, о правильности или, наоборот, неверности пути, по которому мы движемся. Но всегда может дать нам это понять косвенно. Стороной.

Тонкий человек сразу улавливает знак судьбы. Первым выпал его номер… Бросил издалека сигарету и точно попал в урну. Поздоровался незнакомый человек, улыбнулась красивая женщина или ребёнок…

А то вдруг думаешь, что опоздал на автобус, теперь его еще час ждать, а он, оказывается, выбился из графика и вот пришел вместе с тобой. «Входи!..»

Только надо быть постоянно внимательным, чтобы заметить поданный тебе сигнал…

Я свернул за угол и был предоставлен самому себе.

Охранник не мог за мной наблюдать.

Я прошел весь коридор. С обеих сторон шли кабинеты сотрудников редакции, я заглянул в каждый. Девушки я нигде не увидел…

Видимо, на этот раз я неправильно истолковал знак, поданный Провидением.

Впрочем, возможно, жест Судьбы относился к последующему этапу.

На выходе охранник мигнул мне уже как знакомцу:

— Порядок?

— Ну! Как тут работа? Не очень?

Он пожал плечами.

— Главное — не пускать посторонних.

— Заглядывают в чужие рукописи?! — Я намекнул на возможную разведку конкурентов…

— А как ты думаешь?! Дело тонкое…

Я не стал углубляться. Я уже догадался, что нам с ним еще предстоит встречаться.

— Слишком большие деньги крутятся…

Бывший инспектор заскучал. Оживился лишь, когда я кивнул на книгу, которую он держал в тумбочке.

— Наверное, почитать тут есть что…

— «Тамплиеры»!.. Я, можно сказать, из-за этого и пришел. В редакциях и беру самое новье… — Он снова показал мне свой золотой оскал. — Будешь тут работать — без книг тоже не останешься…

— Детективы?..

— Только! У меня закон: каждые два дежурства — книга.

— Ты с утра тут?

— Каждый день. Кроме субботы и воскресенья. Приходи.

— Приду…

«Ценное знакомство…» — подумал я.

Его следовало закрепить.

В кармане куртки у меня лежал давно не издававшийся «Отпуск в Дагезане» Павла Шестакова, я очень любил этого писателя.

В свое время на книгу обрушился главный письменник страны, создатель текстов обоих гимнов, который публично обвинил автора романа в том, что он просто переписал английский детектив «Смерть под парусом» на российский лад…

Однако всесильному корифею — удивительный случай в советские годы! — на этот раз дали по рукам. И ни кто-нибудь, а центральная «Правда». И корифей отступил.

Дома у меня на видном месте стоял другой экземпляр «Отпуска в Дагезане», подписанный автором.

—Держи… — Я подал книгу. — На память!

—Спасибо… — Охранник даже растрогался. — А чё мне тебе подарить?

Он выдвинул верхний ящик. Я не ошибся, предположив, что увижу томик очередной русской Агаты Кристи.

Он вытащил лежавшую в ящике книгу, протянул мне.

— Я еще возьму себе в производственном…

Я прочитал женскую фамилию на обложке. Это был очень популярный автор. Правда, средства массовой информации не принимали его всерьез. А оказавшийся в чеченском плену известный журналист написал, что даже там, стосковавшись по печатному слову и получив от своих конвоиров книгу, которой те зачитывались, не мог заставить себя прочитать и несколько страниц…

—Спасибо. Как она?

—Отлично пишет. Дома у меня вообще вся Терехова …

СВОЯК

Я вернулся домой поздно. Поставив «жигуль», по привычке обошел вокруг дома. Кроме соседских машин, напротив во дворе стояли две иномарки. На всякий случай я записал их номера. Так было спокойнее…

Удивительно, но жена оказалась дома.

Она только еще собиралась на свою всенощную в общежитие Академии. За ней должны были заехать сослуживцы. Дежурный чемоданчик, который она должна была на рассвете предъявить проверяющему, уже стоял в коридоре. С суточным запасом сухой еды, фонариком, карандашами, линейкой… Какой-то еще ерундой.