ЧИТАЮ СВОЙ ДЕТЕКТИВ

— Ужинать будешь? — Жена оторвалась от экрана. Очередной телесериал прервала реклама. Некий матрос на палубе рассматривал брошенные ему с берега маленькие девичьи трусики. А их владелица удалялась с пирса, улыбаясь, довольная собой. Это была реклама прокладок…

— Нет, пожалуй. Подожду тебя.

— Но у меня сразу начнется другой сериал. По первому каналу.

— Ничего. Я не голоден. Ничего не делал, а устал, как собака…

— Это бывает, — успокоила жена.

Я пошел к себе. Еще по дороге я решил, что мне следует сделать. На рукописи, которую я привез из издательства «Тамплиеры», карандашом бы записан телефон с пометкой «автоответчик». Я набрал номер. Один за другим потекли долгие гудки. Я настроился на магнитную запись автоответчика, но вдруг услышал живой женский голос:

— Слушаю… — Я узнал голос девушки.

И вслед дыхание.

От неожиданности я затянул паузу.

— Алло… — ободрила она.

Но я был уже готов к разговору:

—Здравствуйте. Я хотел сказать: вы забыли в квартире свою книгу… Мариан Бебсон «Очередь на убийство»…

—Да… — Она растерялась больше моего.

—Книга находится у меня… Я перешлю ее вам. Вместе с газетой. Вы знаете…

Снова затянувшееся молчание. И ответ:

— Спасибо. Книгу оставьте. На память…

На том конце провода положили трубку.

Еще я позвонил свояку:

— Привет. Чего делаешь?

— Да ничего такого. Телевизор… С утра на лыжонках собрались.

— Просьба к тебе. Мне нужна видеокассета. Подвези завтра по дороге. Сможешь?..

Я не стал доставать очередной детектив. Подсел к письменному столу.

Нижний ящик стола был приоткрыт. Набитый бумагами, папками, он давно уже открывался с трудом. Я вытащил папку, лежавшую в самом низу, освободил от тесемок…

Первой мне попала на глаза собственная трудовая книжка. Я полистал ее. Моя работа в уголовном розыске исчерпывалась двумя короткими записями, между которыми уместились все перемещения по службе, взлеты и падения, задержания, засады, стрельба, аресты, выговоры и поощрения…

«Принят на работу в качестве сотрудника в органы МВД СССР» тогда-то…

«Уволен из органов МВД России» тогда-то…

Семнадцать благодарностей, двадцать семь денежных и других поощрений за раскрытие особоопасных преступлений…

Я отложил трудовую книжку и начал дальше смотреть бумаги.

Удостоверения к милицейским медалям, авторское свидетельство покойной матери — «Способ получения графитно-глиняных масс для карандашей»… Тут же был мой литературный архив. Несколько рассказов и повесть.

Я открыл первую страницу, прочитал:

Осенней ночью в Костроме на улице Галичской, на перекрестке убили старшего опера — Андрюху…

Неизвестный преступник бритвой взрезал ему сонную артерию.

Были ноябрьские праздники, нас вытащили из-за праздничных столов.

Холодный промозглый холод и дожди продолжались всю неделю, пока шел розыск.

Мы, друзья и коллеги погибшего, опера, работали без роздыха, с короткими перерывами на сон. Мы тогда были юнцами и нам казалось важным найти убийцу до похорон, словно в этом случае Андрей может еще каким-то образом узнать, что он отомщен…

Сделать это не удалось. Убитого сотрудника уголовного розыска хоронили много людей. Тогда еще нечасто убивали ментов. В день похорон после дождей неожиданно ударил мороз. Мы шли без шапок через весь город. Было стыдно встречаться глазами с людьми. «Преступника так и не нашли…» Казалось, все вокруг смотрят на нас с укором, а кто-то даже злорадствует.

После похорон мы пришли в дом погибшего, и его маленький сын, услышав шаги на крыльце, кинулся в переднюю: «Папа вернулся!»

Даже спустя много лет я не мог вспоминать об этом спокойно…

Я был тогда среди них. И среди тех, кто все-таки нашел преступника.

И был в пустом здании Костромского горотдела в поздний час, когда привезли убийцу, провели к себе гулким ночным коридором второго этажа…

Поздно ночью в моем кабинете он рассказал, как все произошло. Пьяный, с ножом в руке он погнался за своим собутыльником и полоснул совсем другого человека — возвращавшегося вместе с женой из гостей, несшего на руках ребенка…

Во время этого признания мы сидели молча, никто ничего не сказал…

Потом я позвонил домой прокурору города. Он уже спал, я поднял его с постели, попросил приехать. Мы хотели прочнее закрепить показания убийцы. Допрос в присутствии прокурора был таким средством.

Прокурор действительно приехал, раздраженный, заносчивый. Он не любил ни нас, ни наше начальство. Извечная война спецслужб…

Войдя в кабинет, он оглядел нас, расположившихся вдоль стен, и с порога спросил задержанного, сидевшего на стуле в середине:

— Вы действительно совершили это убийство?

Стояла полная тишина.

«Неужели подтвердит?» — Убийце ничего не стоило отказаться от своих слов.

Но он кивнул:

— Да.

Прокурор вышел, чтобы взять в машине бланк протокола допроса…

Дальше произошло непредсказуемое. Андрюха был своим парнем, мы вместе стояли в оцеплениях, не спали ночами, ездили на задания. Мы отмечали свои дни рождения, благодарности и выговора в этом вот кабинете, запершись изнутри на ключ…

Непреодолимая сила взметнула нас с мест, швырнула на средину комнаты…

Когда прокурор возвратился с бланком допроса, лицо задержанного заплывало синевой свежих побоев.

Мы уже сидели на своих местах, ярость, владевшая нами еще минуту назад, исчезла. Приступ прошел внезапно, так же, как и начался. Прокурор оглядел нас. Настал его час. Он вышел на середину:

— Это они? — Он недобро кивнул в нашу сторону.

В глазах его вспыхнул злой огонек. — Одним махом он мог рассчитаться со своими конкурентами — руководством областного Управления внутренних дел…

С минуту наша судьба была в руках убийцы нашего товарища. Он посмотрел каждому из нас в глаза. Мы отводили взгляды, чтобы не встречаться глазами.

Это был момент истины.

— Нет! — Он покачал головой.

Он спас нас.

Все переплелось в этой жизни. «Кислое с пресным…»

Прокурор с радостью арестовал бы каждого из нас. Своей свободой мы были обязаны убийце Андрея…

Прокурор замолчал и больше к этому не возвращался.

Может, он тоже что-то понял. Он был один в совершенно пустом по-ночному милицейском доме, а нас было пятеро, молодых, дерзких ментов, допускавших одну ошибку за другой и все-таки чистых в своих помыслах…

Моя повесть об убийстве Андрея не была напечатана, хотя у меня и был лестный отзыв известного педагога, драматурга и философа, ныне уже покойного.

Этот человек писал:

К рукописи была подколота и рецензия, сыгравшая решающую роль в том, что повесть была отвергнута. Рецензия была закрытой — с ней не принято было знакомить автора, она принадлежала писателю со странной фамилией Селейко и попала ко мне случайно.

Тогда я впервые познакомился с внутренним документом редакции, в нем, возможно, не было ничего необычного для литературных сотрудников, но мне, менту, привыкшему в служебных бумагах не допускать ничего, относящегося к себе лично, и всегда оставаться как бы за строкой, он показался, мягко говоря, странным.

В рецензии Селейко чистосердечно признавался, как нелегко дались ему последние недели. По заданию редакции ему пришлось отрецензировать подряд несколько детективных повестей Агаты Кристи и Жоржа Сименона. Теперь вот еще и мою… Случившейся незадаче было посвящено четыре страницы из пятистраничной рецензии.

Если чтение прославленных мастеров жанра не доставило ему радости и у Селейко не нашлось для них ни одного доброго слова, можно представить, как он разделался со мной…

Закончил же он и вовсе на душераздирающей ноте:

Когда я пришел в издательство, чтобы взять рукопись, мы случайно познакомились. Селейко — румяный, улыбчивый товарищ, узнав мою фамилию, первый подошел ко мне, крепко пожал руку:

«Поздравляю. Я с радостью рекомендовал вас к печати…»

Если бы, вернувшись на службу, я не прочитал приложенную по ошибке к рукописи рецензию, я бы оставался в счастливом неведении и сегодня…

«Ах ты, лицемер!..»

Я бросил папку с рассказом снова в ящик стола и взял с полки любимого Рафа Балле — «Прощай, полицейский!»:

«У тебя свой животворный родник, у меня — свой!»

На почте в высотном доме на площади Восстания, откуда я отсылал мои видеозаписи, девушка, что принимала меня за человека из мира кино, счастливо улыбнулась мне из-за стекла — похоже, она боялась, что я исчез навсегда и наше знакомство прекратится вместе с ее мечтой сниматься в моем фильме.

— Вас давно не было…

— Служба, — посетовал я грустно.

— Какая у вас интересная работа…

Вместе с кассетой я отослал Арзамасцеву и вырезку из «Нового русского слова» с напечатанным в ней рассказом и еще отдельно короткое письмо, которое обдумывал все утро.

Я напрочь отказался в нем от упоминаний таких терминов, как инсценировка несчастного случая и видеозапись. Даже попав в чужие руки, моя корреспонденция не должна была скомпрометировать ни меня, ни генерала Арзамасцева. В то же время я хотел предупредить заказчика о грозящей ему опасности. Это была непростая задача.

По моим представлениям, текст предупреждения должен был быть дипломатичным, понятным лишь нам обоим. В качестве примера для подражания я выбрал послание, в котором умница Арамис, герой «Трех мушкетеров», предупреждает родственника коварной миледи о ее преступных намерениях по прибытию в Англию…

Я писал:

Здесь я не без лукавства поставил вместо своего имени псевдоним модного ныне автора широко раскрученного литературного проекта, предусматривающего создание многих детективных романов на исторические темы, фильмов и телесериалов…

В конце я сделал приписку:

Я включил в счет командировку в Израиль, гонорары иерусалимского адвоката и тамошнего частного сыщика, а также оплату услуг Ассоциации. Не зря же Рембо и детективы «Лайнса» столько времени отдали моему заказу…

Перечитав письмо, я заметил, что слегка переусердствовал по части витиеватости и моя корреспонденция не находится ни в каком сравнении со взятым мною в качестве образца тонким аристократическим посланием маркиза д'Эрве, скрывавшегося под личиной простого мушкетера по прозвищу Арамис…

Но переписывать мне не захотелось.

Я понадеялся, что Арзамасцев поймет мои намеки и намерения…

И что меры, принятые против него фондом, не явятся для него неожиданностью.

После отправления этого письма у меня больше не было никаких обязательств перед моим заказчиком. Я мог считать себя совершенно свободным…

В последующие дни ничего особенного не произошло.

В редакции «Интерпол-экспресс» мне сообщили фамилию известного писателя, опубликовавшего рассказ «Подстава» под псевдонимом Джалиль Шарафутдинов. Я позвонил ему, чтобы выразить искреннее восхищение прочитанным…

Через банк «Вестерн Юнион» поступила полностью запрошенная мною сумма и почти сразу по почте пришло вещественное доказательство того, что мы с Рембо правильно вычислили заказчика.

В бандероли на мое имя лежала уже знакомая зеленая лягушка из слоистого оникса, в которой я сразу опознал орудие несостоявшегося убийства. Одновременно тяжелый пресс в виде каменной жабы служил подтверждением желания заказчика переправить уличающую видеозапись в Криминальную милицию округа, на Северо-Запад, что я и не замедлил сделать.

Я переслал Пашке Вагину видеокассету вместе с ксерокопией «Нового русского слова». Дальнейшая судьба видеозаписи и газеты неизвестна.

Калиншевский и его гость, засвеченные Вагиным в армянском кафе, конечно, сразу исчезли и, скорее всего, снова надолго покинули родные пределы.

Что же касается Фонда Изучения Проблем Региональной Миграции, то скандал с исчезновением Исполнительного директора не принял космических масштабов, как можно было ожидать вначале. Слишком могущественные силы были заинтересованы в том, чтобы все прошло тихо и незаметно.

Срочная проверка, проведенная аудиторами Счетной Палаты, выявила большое число нарушений в финансовой сфере и многомиллионные нецелевые расходования средств, виновным в которых оказался непосредственно заместитель Исполнительного директора, действовавший за спиной своего босса.

Генерал Арзамасцев не был объявлен в розыск, и вся история не стала достоянием средств массовой информации. Исполнительному директору не было предъявлено никаких обвинений, и я не слышал о каких-либо злоупотреблениях служебным положением с его стороны.

В самом фонде тоже сделали правильные выводы. Кардинальное изменение кадрового состава руководства фонда последовало незамедлительно, к сожалению, способом, ставшим в последние годы в некотором смысле обычным.

На «Мерседес», в котором ехали генерал Хробыстов и несколько его ближайших подчиненных, и вторую машину с секьюрити в районе Бутово было совершено покушение, закончившееся для них трагически.

К слову сказать, прием, примененный против бывших сотрудников спецслужб, был относительно редким — из арсенала ныне почти забытых террористов «Фракции „Красная Армия“, захвативших таким способом известного западногерманского промышленника Ганса Шлейера. Последний знал о готовящемся нападении и никуда не выезжал без своих шести охранников, из которых четверо находились в машине сопровождения и еще двое непосредственно с ним…

Организаторы покушения на Хробыстова поставили одного из киллеров, переодетого женщиной, катившей перед собой детскую коляску, на Симферопольском шоссе, в районе поворота к железнодорожной станции Бутово.

В нескольких метрах перед летящим на огромной скорости «мерседесом» мамаша неожиданно направила каляску на проезжую часть.

Все дальнейшее заранее прогнозировалось.

От неожиданности водитель «мерседеса» резко затормозил. Вторая машина, в которой ехали охранники, ударила в багажник идущей впереди. А в это время из стоявшего у обочины автобуса выскочило еще двое киллеров, выпустивших в течение полутора минут по цели примерно четыреста пуль. Никто из охранников — кроме водителя — даже не успел вынуть оружие…

1

См. А. Аусвакс. Бриллиантовый дым. М. «Омега».2003. (Серия «Тайна и преступление»).

2

М.Синельников