- И рыба! Горбуша, кета. Все ценные породы.
      Денисов вспомнил характеристику проводницы: "Ничего. Только выпить не любят... Всю ночь сидели! Даже без света..."
      Денисов оглядел салон: Феликс чувствовал себя не в своей тарелке, пока он, Денисов, разговаривал с рыбаками.
      - А почему Магадан? - Антон воспользовался паузой.
      - Девушки больше уважают! - Магаданец подмигнул Пятых, проводница вспыхнула, поправила пилотку.
      Судебский, о котором успели забыть, подал голос:
      - На Востоке заработки выше! За это и уважают!
      "Рыбаки" дружно захохотали.
      - Не всегда, отец... - магаданец потряс пустым бумажником.
      - Этой ночью вы покупали вино? - спросил Денисов.
      "Рыбаки" замолчали. Феликс пил "Айвазовскую", на него жалко было смотреть.
      - Дело серьезное! - вмешался Антон.
      Магаданец пожал плечами:
      - Покупали.
      Денисов спросил:
      - В ресторане?
      - Работяга принес в купе... - магаданец помялся, - Феликс!
      Разносчик пожелтел.
      - Бутылки были со штампами? - продолжал Денисов. - "Трест ресторанов Южного направления"? С наценкой?
      - Без штампов, - магаданец пригладил редевший медно-рыжий венчик надо лбом. - Но с наценкой. Работяга предупредил: "Ресторан закрыт. Тружусь сверхурочно..."
      Директор оторвался от счетов:
      - Если товарищ настаивает, давайте соберем бутылки! Я уверен, мы не найдем ни одной без штампа.
      - Бутылок этих в поезде нет, - сказал Денисов. - Официант ночью прошел по всему составу. Собрал.
      - О каком вине вы говорите? "Дербент"?
      - "Марсала", - вместо магаданца ответил инспектор. - В Москве официанту помог доставить ее носильщик...
      Феликсу вновь стало плохо. Он почувствовал себя не лучше, чем накануне, когда ввалился с бутылками без штампа в вагон, полный милиции.
      - У убитого в купе тоже "Марсала" без штампа, - сказал Денисов.
      Официант не выдержал:
      - Может, я по магазинной стоимости отдал!
      - Феликс! - как в старом, очень знакомом фильме, предупредил директор. - С этого момента каждая ваша реплика может быть использована против вас. - Закончил он неожиданно: - Правду, и ничего, кроме правды!
      За окном показался разъезд, дополнительный по какой-то причине позволил себе проследовать мимо.
      Взгляд Денисова снова нашел магаданца.
      - Расскажите подробнее.
      - Две бутылки он принес, как только отъехали от Москвы...
      Его перебил электрик:
      - Тогда и меня пишите в свидетели! - Он поднял руку. - Я со щитом возился! Официант при мне приходил!
      Денисов соотнес события в тринадцатом с теми, что происходили на месте происшествия.
      "Полетика-Голей купил у Феликса "Марсалы", хотел во что бы то ни стало споить спутников, от крепких напитков Марина и Ратц отказались. Ратц заупрямился - старческая несговорчивость ставила под угрозу то, что Полетика-Голей готовил с таким трудом. Лука вспылил. Старик к тому же оказался из мест, где Луку знали во время войны".
      "Слово "война" было определенно произнесено..." - свидетельствовала Марина.
      "Наконец сошлись на шампанском, которое Голей незаметно приправил снотворным... Ратц наконец отпил, Марина тоже пригубила. На несколько минут вышли в коридор. Здесь их видел Феликс, а затем Прудников, который по случаю дня рождения искал спиртное. Пассажиров было мало, многие легли отдыхать. Перед решительной минутой Полетика-Голей уже впрямую расспрашивал всех о кинологе: "Видел ли кто-нибудь собаку в поезде?"
      Никто не видел Дарби. В час третьей стражи Полетика-Голей благополучно вывел из строя распределительный щит, вернулся в купе, лег. На всякий случай зашил бумажник в матрас. Лука ждал человека к сломанному щиту, но никого не было. Электрик возился в тринадцатом, где за стаканами коротали время "рыбаки". Шалимов за два вагона от Луки заканчивал сведения о наличии свободных мест. "Только называются сведениями, - сказал наутро Шалимов, - а в Кашире и не выходит никто..."
      Магаданец объяснял:
      - ...Сидели с фонариком, ждали, пока исправят свет. Тут Феликс...
      - Вино было при нем?
      - В корзине... Перед Домодедовом заглянул снова: "Не возражаете, я унесу бутылки?" - Магаданец показал на пожилого со шрамом: - Николай сказал, что не против. "И еще, если можно, захватите вина. Мимо дома еду".
      - Мимо дома? - переспросил Денисов.
      - Он из Привалова, Николай.
      "В Привалове Ратц уже разбудил Суркову", - подумал Денисов.
      Он попросил уточнить:
      - Когда Феликс снова принес вино? В Привалове?
      - Оставался еще перегон, - Николай кивнул утвердительно.
      Магаданец воспользовался паузой:
      - На другой день я фокус-покус показал с этой "Марсалой", поэтому вы узнали.
      Феликс тяжело оторвался от стойки.
      - "Не можешь, не берись!" Другим не такое с рук сходит! - Он вытер пот. - Остальное вино у меня в купе. Шесть бутылок продал, одну разбил...
      Денисов ни о чем не стал больше спрашивать.
      - Кто видел вас ночью? - спросил Антон.
      - Все спали. В девятом не спал пассажир, - Феликс показал на Шпака.
      - Разрешите вопрос? - Директор оторвался от стула. - Знал я обо всем этом, Феликс? Или нет? Честно!
      - Не знали, - Феликс отвел глаза. - Я один виноват.
      Бег дополнительного замедлился. Магаданец встал, чтобы размять ноги, прошел к стойке. Больше он не садился.
      - Аксарайская? - один из "рыбаков" показал на платформу.
      - Она, - подтвердил Шалимов. - Теперь Бузанский и Астрахань.
      На перроне торговали вареными раками.
      - Сюда! - Электрик протянул руку в окно.
      Раки были нанизаны на проволочные дужки. Одну связку электрик предложил Шалимову, другую сунул в чемодан.
      Состав тут же двинулся.
      - ...В одиннадцатом было темно, - вспомнил официант, - купе третье, по-моему, оставалось открытым. Да! В двенадцатом мне навстречу шел...
      Денисов догадался:
      - Пассажир с догом?
      Судебский смутился:
      - Десять минут перед сном, святое дело... Дошли до девятого и назад!
      - В тринадцатом вы прошли мимо проводницы...
      - Галя видела, как я вошел.
      - Не доезжая Привалова, - вставил магаданец. - Николай как раз сказал: "Следующая моя".
      Пожилой со шрамом повторил:
      - Вельяминово, за ним Привалово.
      "...Лука приготовился задолго до Привалова, отпер и приоткрыл дверь купе. Из темноты был хорошо виден каждый, кто шел по коридору. Полетика-Голей ждал. Железнодорожник, получивший от Карунаса сумку с ценнейшим грузом, с минуты на минуту обязан был появиться у выведенного из строя распределительного щита..."
      Внезапно Денисов почувствовал, что допустил неточность: "Железнодорожник, получивший от Карунаса..."
      "...Не от Карунаса была получена сумка, а с помощью Карунаса, через Карунаса! А это не одно и то же! Партнеры не видели друг друга и не должны были видеть! Один поставил сумку с нерабочей стороны тамбура, в окно, второй взял..."
      Он напрягся, стараясь вспомнить все об "организации", которая тщательно конспирировала свою деятельность, так что выпадение одного звена не могло вызвать провала всей цепи.
      "Дело Стоппера! Преступный картель!"
      Тростниковый лес за окнами ресторана возник внезапно, пронизанный покоем. Показались вязы, похожие на странных животных, группами и в одиночку прогуливавшихся в высокой траве.
      "...Когда у щита появился бы человек, которого он ждал, Лука спустился бы с полки, прошел в малый коридор. Почти бесшумно сработала бы пружина самовыбрасывающегося лезвия..."
      "Освобождение от труда - есть преступление", - записал Лука. Еще при первом знакомстве с записной книжкой Полетики-Голея Денисову пришла мысль, что сентенции великих гуманистов владелец переписал со стен следственных изоляторов и исправительно-трудовых колоний.
      "...Дерзкий план рецидивиста, - Денисов склонялся к этой рабочей гипотезе. Сначала присвоить деньги, которые были предназначены семье Стоппера за его молчание на следствии, потом убить перевозчика, завладеть грузом... - Версия получалась стройной. - Обнаружив труп, милиция должна была броситься на поиск пассажира, который исчез, оставив портфель с пляжным туалетом, коробочками Ювелирторга... В ней отсутствует пока только одно, в этой версии, - с сожалением подумал Денисов, - указание на того, кто убил Полетику-Голея..."
      Дополнительный остановился. Впереди и сзади горели запрещающие огни, под невысокой насыпью к грунтовой дороге тянулся тростниковый лес.
      "...В Астрахани Лука вынес бы из поезда свой груз и присоединился бы к молодоженам. Несомненно, он взялся бы помогать Ларисе, подсунув Косте опасную поклажу Карунаса на случай проверки... Как назвать то, что сейчас происходит? - подумал Денисов. - Воспроизведение обстоятельств? Очная ставка, в которой одновременно участвуют пятеро - магаданец, Феликс, проводницы, Судебский? И еще шестой - неназванный!"
      - В тринадцатом вагоне проводница видела, как вы принесли бутылки? спросил Денисов официанта.
      Феликс поправил куртку.
      - В последний раз? Не знаю.
      - Галя! - позвал Денисов.
      Она заулыбалась.
      - Я же книжку читала!
      - Значит, свет починили?
      - Ну!
      - А электрик?!
      - Так они сразу ж ушли!
      Денисов обернулся к электрику:
      - Вы пошли к себе?
      Вопрос не застал специалиста по игровым схемам врасплох:
      - Конечно!
      Электрик был странно спокоен, пока Денисов занимался только Полетикой-Голеем.
      - Давно в последний раз были в поездке? - спросил Денисов.
      - Недели две. Я же говорил: мы из разных бригад. У кого недоработка, кто по болезни...
      - А вы?
      - Из отпуска!
      В турнирной партии, которую играл Денисов в течение суток, произошел перелом.
      - Вы видели ночью в коридоре пассажира с собакой?
      - Впереди себя... - Электрик незаметно перевел дыхание. - Они входили в купе, когда я возвращался из тринадцатого.
      - После того, как исправили свет?
      - Да.
      - Чемодан был с вами?
      Электрик промедлил с секунду:
      - Я с ним не расстаюсь, там инструменты.
      Денисов кивнул, потом показал на стол:
      - Откройте чемодан.
      Электрик не двинулся.
      - Вы меня слышали?
      С грохотом повалились ящики - электрик метнулся в другую половину, заставленную тарой. Хлопнула дверь тамбура.
      Сидевшие спинами ко второму салону ничего не поняли.
      - Уйдет! - крикнул Шпак.
      Антон скомандовал:
      - Оставаться на местах!
      Он выскочил во второй салон, дальше бежать не пришлось. Дверь из тамбура открылась, на пороге показалась негнущаяся спина электрика. Следом шел дог.
      - Уберите собаку! - Электрик отступал, закрываясь чемоданом.
      - Место, Дарби! - крикнул Судебский. - Место!
      Дог нехотя повернул назад.
      Электрик обернулся. От его заносчивости, с которой за дорогу все уже успели смириться, казалось, ничего не осталось, в салоне появился новый человек - тихо подвывая, он поставил чемодан на стол.
      Подошел Сабодаш, один за другим осторожно извлек инструментарий.
      Под кусачками, отвертками, между первым и вторым дном, в желтом пакете с эмблемой Международной выставки станков, хранилось то, что передал на посадке Карунас, за чем безуспешно охотился покойный Полетика-Голей, что стоило ему жизни, - упакованные в пленку брикеты дурно пахнущего высушенного сока семенных коробочек опиумного мака.
      10
      Денисов стремился к полной ясности:
      - В тамбуре одиннадцатого ночью разбили бутылку вина...
      Феликс вскочил.
      - Это я. Я все объясню! - Он надеялся, что в свете происшедших событий история с "Марсалой" будет если не прощена, то на время забыта.
      - Осколки выбросили? - спросил Денисов.
      - На правую сторону по ходу.
      - А что наружная дверь?
      - Забыл закрыть... - Феликс налил "Айвазовской". - Извините!
      Денисов вспомнил: вопрос о пятне в тамбуре поднял Шалимов. "В тамбуре пятно. Может, кровь? - сказал он Газимагомедовой, оттирая испачканную бурым тыльную сторону ладони. - И дверь открыта!"
      "Итак, это была "Марсала", которую разбил Феликс..."
      Неожиданно заговорило поездное радио.
      - "Товарищи пассажиры!" - На магнитофонной ленте была записана беседа о достопримечательностях Астрахани и ее окрестностей.
      Шалимов встал, чтобы уменьшить звук, покосился на лежавшие перед Денисовым купюры.
      Антон закончил осматривать брикеты, кивнул Денисову.
      - Характерный запах сырой земли!
      Бригадир хрустнул пальцами, обернулся к электрику.
      - Что я отцу твоему скажу? Понимаешь, что с тобой будет за это?
      Дополнительный стоял. Вопросы Шалимова, лепет футболиста выпадали из ритма событий вместе с не отмеченной в расписании остановкой поезда.
      - Правду, и только правду!.. - Директор ресторана посмотрел почему-то на Денисова.
      - Второй раз всего... - Электрик заговорил быстро. - Верите? Присутствие людей, которые его знали, как бы делало самооправдание электрика более доказательным. - На Центральном рынке в Москве подходит. "С поезда? А заработать хочешь?" - "Смотря как", - говорю. "Прихватишь посылку одного туриста. Пустяки. А платят хорошо, половину сразу, половину на месте".
      - Адрес в Астрахани помните? - Сабодаш закурил. - Кому передали посылку?
      - Адреса не было...
      - А дальше?
      - "Кто подойдет, - сказал, - тому отдашь!" Приехали, смену сдал, иду к остановке. Подходит.
      - Он же?
      - Другой. По-моему, с нашим поездом ехал. "Посылка цела?"
      - Дальше?
      - Цела, говорю, - электрик посмотрел на Антона, - он взял посылку, рассчитался. Подождал, пока мой автобус подъехал. Я сел...
      - Автобус долго ждали?
      - Минут десять.
      - И никакого разговора не было?
      - Почему? - Он, казалось, был искренен. - Как раз появилась статья об игровых схемах...
      Антон сохранял темп разговора:
      - Он тоже футболист?
      - Защитником играл...
      - Защитником?
      - Ну да. Стоппером, в нем килограммов сто, не меньше.
      Денисов и Антон переглянулись.
      Сомнений не было.
      Дело Мостового и то, которое он вместе с Антоном расследовал сейчас, были тесно связаны друг с другом, оба получали теперь, с признанием электрика, новый импульс. С установлением неизвестных ранее лиц Карунаса, электрика - молчание Стоппера, купленное за приличное вознаграждение, теряло сегодня всякую силу, а самому Мостовому предстояло, по-видимому предстать перед судом еще раз.
      - А как было с грузом позавчера? - спросил Антон.
      - Предупредили: поставят с нерабочей стороны в тамбур. "Откроешь окно во время посадки в девятом. Остальное не касается. В Астрахани отдашь..." Я все расскажу!
      - Тот самый предупредил? С Центрального рынка?
      - Он. По прибытии встречал. На платформе.
      - А убитый?
      Электрик всхлипнул без слез.
      - Что там, в посылке? - Пятых покраснела, глубже надвинула пилотку.
      - В самом деле... - поддержала похожая на жужелицу пассажирка, бравшая билет позади Полетики-Голея и Шпака.
      Сабодаш посмотрел на Денисова, тот молчал.
      - Наркотики... - Антон встал, оглядел всех. - Это болезнь, полная деградация личности, патологическое оскудение. Я уже не говорю о физическом, - Антон припомнил все, что ему было известно. - Полное расстройство сердечно-сосудистой и дыхательной деятельности. В тридцать лет человек, который их потребляет, выглядит стариком в последней степени дистрофии...
      Электрик разрыдался по-настоящему.
      - ...Безволие, маразм. Со дня на день откладывается решение бросить. Когда оно приходит, не хватает силы воли, - Антон оглядел сидевших в салоне, - незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозка или сбыт уголовно наказуемы. Большинство стран подписало конвенцию по борьбе с распространением этой заразы. - Антон подумал. - Дрянь эта стоит дорого, потому что человеку, который к ней привык, она требуется все чаще и в больших дозах! Где это зло, там слезы, кровь! Вы убедились...
      - Как вы узнали про Голея? - снова спросила Пятых.
      Тут Антон отдал дань родной Краснознаменной московской; это был его звездный час.
      - Милиция установила! Когда совершается серьезное преступление, люди там от рядового до генерала забывают про сон и отдых. Все на ногах! Сабодаш оборвал себя. - Уголовная кличка погибшего - Лука. Он совершил не одно правонарушение, в том числе и тогда, когда весь народ наш встал на защиту Родины...
      Денисов думал:
      "...Лука узнал, кто переправит посылку в Астрахань, но ему не было известно, в какой день это произойдет, как доставят посылку на вокзал. Лука жил в "Южной", встречал поездные бригады из Астрахани, сдавал купленные билеты и приобретал новые - купе целиком в агентстве и одно в кассе на вокзале. Конечно, здесь, в поезде, на многие вопросы ответить трудно. Из каких краев посылка пришла к Карунасу? Как узнал о ней Полетика-Голей, куда дальше тянется цепочка? Но следствие только началось, и его поведет другая служба..."
      Дополнительный стоял в окружении белых вязов. Сухость, преследовавшая астраханский на всем пути, больше не чувствовалась.
      "...Орудием Полетики-Голея был нож, обнаруженный на полке. Лука не успел им воспользоваться. Смерть настигла Полетику-Голея в засаде, которую он сам устроил другому..."
      Многое оставалось неясным. Почему убийца выбросил не нож, каким совершил преступление, а нож Ратца?
      "Боялся, что его нож будет опознан? Значит, нож особенный? - Впрочем, объяснить это было нетрудно. - Убивший Голея не готовился к преступлению. Убийство планировал не он, а Лука".
      Электрик сидел, отвернувшись и сжав виски. Денисов только мельком взглянул на него.
      - Вы видели электрика, когда ночью шли с собакой? - спросил Денисов у Судебского.
      Хозяин Дарби покачал головой:
      - Только официанта. Да еще в девятом... - Судебский указал на Риту, девушку или дамочку...
      - Вы сразу ушли, - Рита поспешила с ответом.
      Денисов переложил лежавшие перед ним на столе предметы - авторучку, блокнот, бутылку "Айвазовской". На некоторые вопросы он был уже сейчас в состоянии ответить.
      "Электрика видели в тринадцатом, когда Полетика-Голей был еще жив, и ушел он оттуда после Вельяминова. В это время Лука был мертв. У электрика удивительно прочное алиби..."
      По второму пути заскользил товарняк из Астрахани. Дополнительному открыли желтый - следующий светофор был закрыт, с приближением к нему следовало остановиться.
      - Неважно, что желтый... - обрадовался Шалимов.
      Бригадир, казалось, спешил больше всех.
      "Главное: подключение защитников из глубины обороны... - объяснил электрик на перроне в Паласовке основу полюбившейся игровой схемы. Сиссонс отыгрывал мяч Бойсу..." Электрик не притворялся: Полетика-Голей его не интересовал. Он вряд ли догадывался, что причастен к гибели Луки.
      "Электрик не убивал Полетику-Голея, - окончательно решил Денисов. Лука погиб после того, как Феликс прошел одиннадцатый вагон, предварительно выбросив на полотно осколки разбитой бутылки, и до того, как в вагоне появился электрик..."
      Ратц встал из - за стола, вышел в коридор; кроме Денисова, никто не обратил на него внимания.
      Справа в окне появилась Ахтуба. У палатки, на берегу, горел костер.
      - Вот и кончилась пустыня. - Денисов услышал Марину по другую сторону прохода. Она поправила очки. За затемненными стеклами выражение глаз отсутствовало. - Зелень...
      Денисов узнал интонацию.
      "В Сумах жара, машины, а у нас тишина, зелень. Помните, у Вероники Тушновой? - спрашивала Марина. - "Счастье - что оно? Та же птица: упустишь и не поймаешь..."
      Маленькая дочка Прудниковой - точный слепок маленькой остроносой матери - взяла со стола "Айвазовскую", унесла во второй салон. Марина проводила девочку взглядом.
      "Как она объяснила тогда о поездках за город?.."
      Денисов вспомнил дословно: "Поездки скоро кончились... Ссоры не было. В один прекрасный день у всех нашлись занятия..."
      Ему показалось, что он случайно раскрыл тайну распавшейся компании бывших сумских студентов.
      "Как обычно происходит? - Это не была та тяжелая работа, которой он последние часы занимался. - Вокруг друзья, однокурсники... И вот жены начинают догадываться первыми. Замечают, что на их глазах рушатся две семьи. И тогда кто-то говорит, что в воскресенье должен навестить мать, другой отправляется в концерт. А кто-то переезжает в Новосибирск, навсегда покидает Сумы..."
      Он поднял все еще лежавшую перед ним стопку купюр, передал по другую сторону прохода Марине.
      - Возьмите. - Секрет Марины и Вохмянина был другого рода, не имел отношения к уголовному делу.
      Она поблагодарила:
      - Кошелек совсем маленький, этим удобен.
      - Понимаю.
      - В магазин идешь или на рынок...
      Мысли о Марине и ее компании шли вторым планом и прекратились с неожиданной остановкой дополнительного.
      В зарослях ивняка снова появилась Ахтуба. По другую сторону, на третьем пути, стоял товарняк с пиломатериалами. Второй путь был свободен.
      Шалимов обрадовался:
      - Долго не простоим!
      Денисов поправил записную книжку. Она открылась на уже знакомой странице:
      "...Больные адекватно не воспринимают реальной ситуации, а живут в далеком прошлом..."
      Он обратил внимание на начало цитаты:
      "...Поражение памяти происходит в определенной последовательности, по закону Рибо, т. е. слой за слоем от наиболее поздно приобретенного к более рано приобретенному..."
      Суркова, проводница одиннадцатого, вспомнила:
      - Старичок! Он ведь ко мне первой прибежал. Трясется: "Человека в третьем купе убили!" А голос споко-о-ойный!..
      Мысли Денисова и те, что в это время формировались у окружающих, словно взаимопритягивались.
      - ...Потом пошел руки мыть!..
      Бородатый свидетель, Шпак, нашел глазами Денисова: "Слышно ли ему?" Денисов слышал.
      - ...Я и не сообразила, можно ли следы смывать? У него ведь не только на руках. Здесь тоже... - она провела по лицу. - Мне бы сразу поставить в известность! А я спросила только: "Как фамилия?" Так он: "Зачем?" В такую-то минуту!..
      - Потом назвал?
      - Ратц, говорит. Хмельницкая область, бывшая Каменец-Подольская. Сколько буду жить - не забуду...
      Бригадир вспомнил:
      - После подходил: "Нельзя ли открыть купе, в котором ехали?.."
      Бородатый кашлянул.
      Вошел Ратц. Худые лопатки выпирали из-под длинного, болтавшегося как на вешалке, пиджака.
      Денисов думал:
      "Человек, заменивший Стоппера, или настоящий владелец посылки, и на этот раз сел в поезд как обычный пассажир, чтобы в Астрахани подойти к электрику, когда тот сдаст смену. Он знал об электрике и Голее. Два поднятых пальца Карунаса обозначали не "Виктория", а одиннадцатый вагон, в котором едет Голей. Садился-то Лука в тринадцатый!"
      Понемногу Денисов начинал понимать картину происшедшего, даже отвлекся от событий в купе, чтобы еще раз начать с вокзала.
      "В Москве за Лукой следили. Наблюдали, как он приезжает из "Южной" на вокзал в кассу. Об агентстве и других билетах скорее всего не догадывались... - Неожиданно Денисов оказался совсем близок к цели. Следивший за ним, видимо, становился в очередь к кассе сзади Полетики-Голея..."
      Денисов обвел Глазами салон. Бородатый Шпак, купивший билет с последующим номером, задумчиво слушал Суркову, изредка поглядывая на Ратца.
      "Шестьдесят пять лет средней человеческой жизни, - вспомнились Денисову слова Шпака, - и миллиарды по обе стороны точек отсчета..."
      Вохмянин сжимал трубку в кулаке. От беззаботности, с какой он накануне, ни о чем не спрашивая, покинул купе, в котором произошло преступление, ничего не осталось. Завлабораторией был хмур и серьезен.
      "Но не могли же следившие за Лукой каждый раз посылать своего человека к кассе? - Мысли Денисова перемежались. - Голей охотился за электриком около недели. Лука обязательно бы "срисовал" следившего за ним".
      Денисов посмотрел на Вохмянина:
      - В очереди у кассы был разговор о "Южной"?
      - О "Южной"? - было видно, как он колеблется.
      Денисов обернулся к Шпаку - бородатый шутливо развел руками:
      - Я не мог ошибиться. Именно о "Южной".
      "Разговор, безусловно, был, - подумал Денисов. - И именно о "Южной", потому что Полетика-Голей действительно жил там. После этого разговора, скорее всего, Марина и попала с черного хода в гостиницу..."
      Ему пришлось поломать голову, чтобы взаимообъяснить связь явлений отсутствие Марины в списке останавливавшихся в гостинице; появление бланка с номером "Южной", где жил Голей, в купе, у полки, на которой сидели Марина и Вохмянин. Желание Вохмянина скрыть дату выезда на симпозиум; неблагополучие в компании бывших сумских однокурсников; строчки Вероники Тушновой...
      Логически это соединялось в единственно возможном варианте: Вохмянин и Марина встретились в Москве не случайно.
      Полетика-Голей, человек практический, после знакомства у касс помог им устроиться с гостиницей.
      Оставалось по-прежнему неясным основное: "Не могли же следившие за Лукой всю неделю посылать своего человека к кассе. - Денисов не успел на этот раз сформулировать опорную мысль, решение пришло само собой. - Почему "всю неделю"? Только один раз, накануне действительного приезда электрика, следовало узнать, в каком вагоне будет находиться Лука! И только в этот день Карунас или тот, другой, у кассы рядом с Полетикой-Голеем".
      Денисов обернулся к сидевшей под литографией свидетельнице, похожей на жужелицу:
      - Разговор о гостинице помните? В очереди...
      - Говорили, - она кивнула большой головой без шеи. - Только деталей не помню.
      - Как вы считаете, - Денисов боялся насторожить неверной интонацией или словом, - узнали бы вы пассажира, который покупал билет впереди вас?
      - Думаю, да... - Она огляделась.
      Шпак напряженно смотрел на нее, на Денисова.
      - По-моему, этого человека здесь нет.
      - Точно?
      - Я уверена.
      - Что вы скажете? - спросил Денисов у Шпака.
      Он тоже видел женщину впервые.
      "За Полетикой-Голеем стоял тот, - понял Денисов, - кому было поручено узнать, в каком вагоне поедет Лука! Потом он передал билет другому..."
      - Вы сами покупали билет? - спросил Антон у бородатого.
      Возникла небольшая пауза.
      Шпак медленно поправил воротник батника, провел рукой по лицу. Казалось, сейчас он все объяснит.
      - Купили с рук? - Сабодаш готов был проявить снисходительность.
      Но Шпак еще раньше заметил ожидающую его ловушку. В случае утвердительного ответа сам собою напрашивался вопрос: "Как же вы узнали о Полетике-Голее и Вохмянине? Про гостиницу "Южная", в которой жил Лука?"
      Шпак молчал, не в силах с ходу найти подходящее объяснение. Небольшая неточность, допущенная в начале дебюта, грозила неминуемой сдачей партии.
      "Почему же Шпак рассказал о разговоре у кассы? - Мысль Денисова бежала дальше: - Считал, что привлечет наше внимание, если не вспомнит разговор стоявших рядом людей? Поэтому пересказал все со слов Карунаса или другого. Он не ожидал, что Вохмянин не только будет молчать о гостинице, но и станет отрицать все, связанное с "Южной", чтобы не скомпрометировать Марину..."
      Было тихо. В салоне, казалось, никто не шелохнулся. Электрик, о котором успели забыть, вдруг отодвинул стул.
      - Вы интересовались, как долго я буду сдавать смену... - Он обращался к Шпаку. - Клянусь, я понимаю, для чего это вам!
      Каганец уже взял себя в руки.
      - Не фантазируй!
      Шпак выехал из Москвы сразу же после того, как жена Мостового получила обещанное вознаграждение! - Роль бородатого еще предстояло выяснить, однако она представлялась Денисову значительнее, чем роль просто сопровождающего. - Доставлялась слишком большая сумма, чтобы ее снова доверить уголовнику вроде Луки. По-видимому, ее вез один из главарей картеля...
      - Я не фантазирую, - возразил электрик. - Рита слышала, как вы расспрашивали.
      - Ах, Рита!..
      Шпак не смог удержаться от иронического тона, о чем ему тут же пришлось пожалеть. Ответ проводницы не заставил себя ждать.
      - А что я? - Она тряхнула обгрызенной косицей, острый взгляд женщины, которой "за тридцать", метнулся из-под челки. Удар был рассчитан верно. Закемарю, бывает, на дежурстве, чего-нибудь недосмотрю! Но ножей с собой не вожу!
      - Выкладывайте! - коротко приказал Шпаку Антон.
      Сопротивляться было бесполезно.
      Шпак дрогнул, но только на секунду.
      - По-моему, это единственное, что можно мне поставить в вину...
      Он нагнулся к стоящему у стола портфелю. Бухарский с односторонней заточкой клинка пичак* лег на стол.
      _______________
      * п и ч а к - нож (узб.).
      - ...Какой убийца оставит при себе улику?
      Денисов взглянул на нож и сразу понял затруднительное положение, в котором находился Шпак. Бородатый не мог ни выбросить его, ни уничтожить. Обнаруженный на полотне нож представлял улику. В то же время домашние Шпака в Кагане, допрошенные порознь, обязательно вспомнили бы про пичак, перечисляя предметы, взятые Шпаком в поездку.
      - Проверяйте!.. - Шпак оскорбленно поджал губы. - Только не забудьте мне его потом возвратить...
      "Победа!.. - понял Денисов. - Нож - это доказательство".
      Антон поднялся с места, чтобы изъять улику. Современные методы исследования позволяли надеяться на то, что микроскопические частицы биологического вещества на клинке будут обнаружены.
      "На клинке, на одежде Шпака, на теле... как бы он ни старался их уничтожить", - подумал Денисов.
      Общая картина преступления прояснилась. Можно было даже попытаться дать более или менее логический ответ на вопрос: "Почему Шпак напал первым? Как получилось, что он опередил готовившегося к нападению на электрика Полетику-Голея?"
      "С той минуты, как Шпак увидел Полетику-Голея в одиннадцатом, рассуждал Денисов, - он готовился парировать действия, какие предпримет Лука. Полетика-Голей мог похитить чемодан электрика, мог предложить электрику войти в долю. Бородатый не ложился спать, в любую минуту готовый вмешаться. Все это, видимо, не казалось серьезным, пока Полетика-Голей не вывел из строя распределительный щит".