Ядерное оружие конфликтующих сторон скорее не сдерживает, а провоцирует нагнетание обстановки, и перерастание обычного вооруженного конфликта в ядерную войну между двумя соседними воюющими странами может произойти в любой момент. Известно, что в Пакистане в 1999 году произошел военный переворот, в результате которого к власти пришел военный режим во главе с генералом Мушаррафом. Это серьезно осложняет проблему, связанную с наличием ядерного оружия в стране. Несмотря на то что принято согласие на коллегиальное решение о применении ядерного оружия в кризисный момент, фактически главой правительства является лидер военного переворота, и именно он и будет окончательно тем ответственным лицом, кому дано право на принятие катастрофического по своим последствиям решения. Небезынтересно напомнить, что президент США, будучи с официальным визитом в Пакистане в марте 2000 года, уговаривал Мушаррафа отказаться на государственном уровне от ядерного оружия. При этом в качестве аргументов было сказано, что, во-первых, ядерное оружие требует огромных затрат денежных средств, что не помогает населению страны, и, во-вторых, ядерное оружие не сделало Пакистан более безопасным местом, не расширило возможности обороны, не обезопасило жителей страны [24]. Думается, что в этих аргументах президент США озвучил давно осознанные им истины, касающиеся ядерного оружия.
      В XXI веке войны на нашей планете, к сожалению, не прекратятся. Они не обойдут стороной Европу, Африку, Азию. Наиболее вероятны и неизбежны сепаратистские, религиозные войны и конфликты, войны, вызванные противостоянием между богатым Севером и бедным Югом. Для прекращения войн на планете необходимо, чтобы было полностью ликвидировано провоцирующее их ядерное оружие и на Земле полностью сменилось не менее двух поколений жителей.
      Ядерное оружие фактически никого и ничего не сдерживает, а сдерживает само себя от своего же апокалипсиса. Это является элементарным ядерным самосдерживанием. И для этой цели ядерные страны накопили просто чудовищное количество ядерных вооружений. Имеющиеся силы ядерного самосдерживания являются сверхизбыточными для тех официальных целей сдерживания, которые им приписывают. При этом возникает совершенно новый взгляд на такое важнейшее понятие ядерного сдерживания, как "стратегический паритет".
      Ядерное оружие не боится дисбаланса соотношения сил
      Известно, что к моменту создания нового вида вооруженных сил СССР РВСН (17.12.1959 г.) у США было около шести тысяч единиц ядерных боезарядов в виде бомб, а у Советского Союза в 1960 году было всего две МБР и общее количество ядерных зарядов примерно 290 единиц, т.е. в 20 раз меньше, чем у США. Но даже при отсутствии ядерного равновесия, т.е. при полном дисбалансе соотношения сил, все же был достигнут ядерный паритет, т.к. существовала возможность нанести хотя бы частичное поражение территории США.
      Если вспомнить Берлинский кризис летом 1961 года, то тогда США имели 40 МБР, а СССР лишь 4 - соотношение 10:1. Несмотря на свое абсолютное превосходство в соотношении сил, Соединенные Штаты уже тогда испугались возможного одиночного ракетно-ядерного удара или удара лишь несколькими советскими стратегическими бомбардировщиками, которые, теоретически, могли уцелеть при налете на их территорию.
      Вспомним также еще раз и "Карибский кризис" в октябре 1962 года. В ту пору соотношение сил по ядерным боезарядам МБР было 5100:297 (17:1) в пользу США. Но они тоже не пошли на применение ядерного оружия против Советского Союза, т.к. и тогда снова сработал не сложный критерий "неприемлемого ущерба", а элементарный критерий страха для самих США. Дисбаланс соотношения сил, количество ядерного оружия сторон и его качество не имели никакого значения для сдерживания войны, и "ядерный мир" был сохранен.
      Еще пример. Если бы к началу кризиса в зоне Персидского залива (1990) у Ирака был хотя бы в единственном экземпляре простейший атомный (не термоядерный) боеприпас, то эта война могла бы вообще не состояться. Она могла бы пойти по совершенно другому сценарию, без перегруппировки в район боевых действий сухопутных сил из-за страха, прежде всего, ядерных США понести большие людские потери. Президент Ирака Хусейн непременно объявил бы о наличии у него этого боеприпаса и о том, что он не остановится перед его применением. Если бы Ирак имел на создание этого боеприпаса еще всего лишь три месяца, то он получил бы его и здесь мог быть продемонстрирован классический пример абсурда в учете соотношения ядерных сил. Бесполезным для США оказалось бы огромное количество ядерных сил различного назначения, доставленное в зону Персидского залива. Никакой сдерживающей роли относительно Ирака оно не оказало бы, т.к. он не испугался бы этого оружия. Так вот, будь тогда у Ирака единственный ядерный боеприпас, именно он мог бы сдержать эту войну и никакое ядерное превосходство США не имело бы значения. Это еще раз подтверждает, что ядерное оружие не боится дисбаланса сил.
      Другие примеры: Франция, Великобритания, Китай сейчас имеют намного меньше ядерных боезарядов, чем соответственно Россия или США будут его иметь после полной реализации ратифицированного сторонами Договора СНВ-2 и реализации последующего устного соглашения двух президентов (октябрь 2001 г.) о сокращении стратегических ядерных сил, не говоря о его нынешнем количестве. Однако это не вызывало беспокойства у этих государств в прошлом и не вызывает сейчас из-за того, что, скажем, Россия имеет по отношению к каждому из этих государств абсолютное многократное превосходство. Никакое подавляющее преимущество в соотношении ядерных вооружений не имеет стратегического смысла.
      Научно доказано, что в случае применения одной из воюющих сторон ядерного оружия против своего противника эта же сторона также не избежит воздействия своего же оружия с катастрофическими для нее последствиями (вспомним: кто применит ядерное оружие первым, погибнет вторым, даже без ответного ядерного удара противника) [13].
      Все это вытекает из того, что ядерное оружие нельзя применять вообще, им можно только пугать, и поэтому совершенно не имеет значения, сколько его имеется у того или иного государства. Скорее, даже наоборот, в интересах ядерного сдерживания и поддержания "ядерного мира" - чем меньше, тем лучше - дисбаланс весьма полезен. Если оно есть на вооружении в минимальном или даже в единичном количестве, то страна, обладающая им, уже является ядерной и должна так вести свою политику, чтобы никогда не было ни причины, ни повода к его применению ни санкционированно, ни случайно.
      И тем не менее "ядерный клуб" существует, увеличивается и, очевидно, будет и дальше расширяться. Но это не означает, что нынешним его членам не следует сокращать свое ядерное вооружение. Попытка некоторых ядерных стран сохранить как можно больше такого оружия вынуждает их постоянно завышать его роль и "обосновывать" его необходимость не только в настоящем, но и в будущем. Пока им это удается осуществлять главным образом за счет толкования его "сдерживающей" роли, спекуляций понятиями "равенства и одинаковой безопасности" и "необходимости" обеспечения военно-стратегического равновесия в ядерных вооружениях в интересах сохранения "ядерного мира".
      Сейчас человечество стало понимать, что сдерживающие свойства ядерного оружия принципиально не могут быть реализованы вне риска всеобщей катастрофы. Но и безъядерный мир пока является утопией, по крайней мере, еще для одного поколения только что родившихся людей.
      Вместе с тем все же следует согласиться, что без наличия ядерного оружия на нашей планете ход истории мог быть иным, очевидно, более благоприятным для всех. Ядерное оружие так и не обеспечило настоящего, прочного мира на планете: в ядерный период войны шли и продолжают идти непрерывно и в том числе с участием ядерных стран. Количество погибших людей в этих войнах, по всей видимости, эквивалентно возможному количеству погибших в ядерной войне, которая в силу самосдерживания ядерного оружия не состоялась. Не следует искусственно сдерживать ядерное разоружение. Планета Земля очень долго находится в заложниках этого оружия и поддерживаемого с его помощью "ядерного мира". После ряда чрезвычайно опасных ядерных катастроф практически всем стало ясно, что этим оружием воевать нельзя.
      Настойчивым "доказательством" того, что именно это оружие сохранило "ядерный мир", некоторые заинтересованные в нем военные и военно-промышленные круги "объясняют" его "полезность" и "необходимость" и в будущем. Этим приемом пользуются прежде всего производители ракетно-ядерного оружия практически всех ядерных стран и их военные руководители для выколачивания средств на дальнейшее совершенствование и наращивание существующего ядерного оружия и создание новых его видов. Они продолжают утверждать, что и сейчас, и в будущем мир без войн останется лишь мечтой и спасти нас всех на планете может только ядерный паритет и взаимное сдерживание друг друга ядерным оружием. Нам продолжают навязывать "ядерный мир". Эту же характерную для последних лет, но весьма сомнительную с точки зрения здравого смысла теорию используют и страны, стремящиеся завладеть таким оружием.
      Гонка ядерных вооружений не остановлена. Сейчас на вооружении ядерных стран находится немыслимый аппарат устрашения. Количество ядерных боеприпасов в ядерных странах насчитывает порядка 50 тысяч единиц, из которых более 60% принадлежит США и России. Вполне очевидно, что для целей сдерживания такой уровень настолько избыточен, что во много раз превосходит все мыслимые критерии "достаточности" для уничтожения жизни на нашей планете. Однако сама жизнь и подтвердила, что это оружие, сколько бы ни было его на вооружении, не укрепляет стабильность, а скорее разрушает ее. Оно не может быть использовано даже для справедливого наказания агрессора, а значит, обречено лишь на бездейственное боевое дежурство.
      Твердость убеждений в необходимости ядерных вооружений для сохранения "ядерного мира" - скорее инерция, чем последовательность мышления. Ядерный военно-промышленный комплекс (ВПК) практически всех государств - членов "ядерного клуба" оказался застигнутым врасплох. Он не готов в короткие сроки взять на себя другие задачи нашего времени: вместо традиционного конструирования и производства боезарядов для различных средств доставки их массовый демонтаж и разборку; вместо наработки делящихся материалов - их массовую утилизацию, безопасное хранение и очистку территорий от радиоактивного загрязнения. Военно-промышленные комплексы ядерных стран продолжают настаивать на модернизации существующих и создании новых видов ядерных вооружений. Набравшие силу в годы "холодной войны", они в каждой ядерной стране превратились в инерционные макросистемы, развивающиеся по своим законам и стремящиеся сохранить их функционирование по этим же законам. Здесь привыкли без особых ограничений использовать огромные дорогостоящие экономические и материальные средства государства и в своей деятельности практически не обращать внимания на проблемы окружающей среды и природоохраны. Вовлеченные в разработку избыточного для военных целей ядерного арсенала, военно-промышленные комплексы ядерных стран и сейчас расходуют средства, которые могли бы пойти на создание крайне необходимых новых видов обычного, высокоточного оружия, на первоочередные социальные и общечеловеческие нужды. Они продолжают навязывать свои взгляды при решении проблем, связанных с разработкой вооружений и не желают расставаться с удобной для них и давно известной формулой: "мы даем военным оружие не то, какое они требуют, а то, какое им нужно".
      Таким образом, военно-промышленные комплексы ядерных стран остаются постоянно действующим фактором нашей жизни и, несмотря на переживаемые трудности, продолжают быть наиболее мощным потребителем бюджетных ассигнований. Они, ссылаясь на необходимость непрерывного поддержания "ядерного мира", постоянно оказывают давление на законодательную и исполнительную власти своих стран, чтобы, используя фразеологию "холодной войны", не уменьшались расходы на производство и модернизацию ядерных вооружений, продолжались ядерные испытания, не допускались односторонние разоруженческие инициативы.
      Сохранив свой доступ к структурам, формирующим военную политику государств, их ядерные военно-промышленные комплексы во взаимодействии с академической наукой и военным ведомством продолжают постоянно запугивать ядерной военной опасностью и непосредственной ядерной угрозой. Приемы такого завышения во всех ядерных странах очень похожи и завуалированы лозунгами необходимости отстаивания принципов равенства, одинаковой безопасности и обеспечения военно-стратегического равновесия, которые были введены политиками еще в период "холодной войны" и наибольшего военного противостояния двух идеологически противоположных систем.
      Ракетно-ядерный ВПК России "предостерегал" руководство государства, вооруженные силы и налогоплательщиков о том, что подписанный в июле 1991 года и вступивший в силу в декабре 1994 года двусторонний Договор СНВ-1 нам вообще не подходит, т.к. он позволяет Соединенным Штатам Америки обойти Россию по количеству ядерных вооружений.
      Плохим для России, по их мнению, оказался и Договор СНВ-2, т.к. и он позволил США к 2007 году иметь примерно 4,5 тысяч ядерных боезарядов, в то время как Россия останется лишь со своими 3-3,5 тысячами единиц боезарядов. Высказывалось мнение, что такой дисбаланс в соотношении количества боевых зарядов не может обеспечить паритета ядерных сил, а значит, и "ядерного мира" в зависимости от их структуры.
      Правда, более глубокий анализ состояния и перспектив развития стратегических ядерных сил России показывает, что реально этот процесс может идти совсем иначе. Недостаточное финансирование и естественное сокращение гарантийных сроков эксплуатации стратегических ракет может привести к иным общим показателям [3, 4]. В сложных экономических условиях России ее стратегические ядерные силы к 2007 году будут иметь количество боеголовок заведомо меньше, чем предусмотрено Договором СНВ-2 (3-3,5 тыс. единиц). К этому времени, возможно, сохранится около 360 ракет "Тополь" с продленными гарантийными сроками эксплуатации. Начиная с 1998 года в войска поступает всего лишь по одному полку "Тополь-М" (10 пусковых установок). Только с 2001 года планировалось ставить на боевое дежурство по 30-40 таких ракет в шахтном и мобильном вариантах.
      Программой развития вооружений стратегических ядерных сил государства предусмотрено, что в ближайшем будущем основой ракетных войск станет надежная моноблочная твердотопливная ракета "Тополь" как для мобильных, так и для морских СЯС. Считается, что живучесть мобильных пусковых установок при нанесении противником ракетно-ядерного удара с учетом возможностей космической разведки, мер маскировки будет в несколько раз выше, чем таких же пусковых установок шахтного типа.
      Правда, были и серьезные претензии к технической надежности боевой ракетной системы РС-12М "Тополь". Именно эта ракета, которую, как ни странно, готовили к запуску и запускали именно РВСН, 28 марта 1995 года не вывела на орбиту израильский спутник и два отечественных аппарата, один из которых нес мексиканское оборудование. Эти комплексы сейчас стоят в основном в укрытиях из-за отсутствия топлива, хотя должны постоянно перемещаться в небольшом пространстве в определенных районах. Надо полагать, что эти районы уже известны космическим средствам разведки других стран, которые осведомлены не только о каждом из таких районов, но и знают все специальные дороги, по которым со скоростью движения порядка 25 км/час периодически перемещаются эти комплексы.
      Таким образом, получается, что Россия фактически "заминирована" своими же мобильными ракетно-ядерными комплексами. Известно, что США в подобном комплексе пытались вначале укрыть ракету броней, но затем вообще отказались от этого опасного для страны класса ракет.
      Помимо работ над принятием на вооружение ракетного комплекса "Тополь-М" военная промышленность России совместно с РВСН в 1998 году ресурс МБР
      РС-20 продлили до 22 лет, РС-18 - до 23 лет, РС-22 - до 11 лет.
      Практика показала, что предельный срок для жидкостных ракет - 20-25 лет (это 2,5-3 срока гарантии), для твердотопливных - 15-20 лет (1,5-2 срока гарантии) [15]. Боеготовность РВСН за последние 15 лет не была ниже 0, 95 [16]. Для подтверждения этого были проведены успешные учебно-боевые пуски ракет, которые находились на боевом дежурстве от 12 лет до 21 года. Правда, были и сбои. Неудачей закончились несколько попыток РВСН отправить в космос тяжелую МБР РС-20 с продленным сроком службы. Она должна была в конце августа 2000 года вывести на орбиту пять коммерческих спутников, принадлежащих Италии, Малайзии и Саудовской Аравии [50]. В штатном варианте эта ракета должна нести 10 ядерных боеголовок. Оказалось, что ракета, изготовленная в 1977 году и с продленным сроком службы, не могла быть запущена немедленно, как того требуют нормативы боеготовности. Специалисты выяснили, что быстро устранить неисправности нельзя. Из ракеты слили топливо, сняли головную часть и две ступени ракеты отправили из казахстанского Байконура в Россию на экспертизу. Следует заметить, что эти ракеты должны находиться на боевом дежурстве еще до 2007 года.
      Напрашивается вполне справедливый вывод: если ракета, которую РВСН специально готовили к пуску в течение нескольких месяцев, не стартовала немедленно, то нельзя гарантировать требуемой надежности и остальных 180 стоящих сейчас на боевом дежурстве ракетных комплексов РС-20. А ведь только 11 августа того же 2000 года российский министр обороны убеждал Президента страны в целесообразности сохранения РВСН как самостоятельного вида вооруженных сил.
      Думается, что РВСН вполне справедливо претерпели структурные изменения. Во-первых, они теперь не являются видом вооруженных сил, а командованием сокращена номенклатура находящихся на их вооружении типов ракетных комплексов. Это стало возможно после снятия с боевого дежурства отслуживших сроки ракетных комплексов и после ввода более эффективных образцов вооружения. Однако эти меры, к сожалению, имеют слабое отношение к действительному повышению реальной безопасности России, но связаны с огромными и в большинстве своем неоправданными расходами государства.
      Сейчас, как уже отмечалось, в составе командования ракетных войск стратегического назначения имеются явно искусственные, надуманные структуры в виде ракетных армий, дивизий, полков. Они расходуют на свое содержание или поддержание "ядерного мира", как заявляет их руководство, 6% военного бюджета страны, что скорее всего не соответствует действительности. Российская Федерация тратит на весь военный и военно-промышленный ядерный комплекс около 17% своих оборонных расходов [47]. Если учесть, что общие расходы на оборону (в том числе финансирование министерства атомной промышленности, фундаментальных исследований, утилизации, исследований космического пространства) составляют около 22% национального бюджета, то оказывается, что на ядерные силы приходится именно 5-6 % всего государственного, а не военного бюджета, что намного превышает затраты на науку, культуру, здравоохранение и образование, вместе взятые.
      Значительные расходы продолжает нести ракетно-ядерный ВПК на содержание огромной радиохимической промышленности и специальных металлургических производств, модернизацию существующих и разработку новых ракетных комплексов и их носителей наземного, воздушного и морского базирования. Весьма значительными были также расходы на вывоз более 2,5 тысяч стратегических ядерных боеприпасов с территории Украины, Казахстана, Белоруссии, уничтожение 212 пусковых установок на атомных подводных лодках, 378 шахтных пусковых установок МБР.
      Таким образом, фактически за счет статьи ядерного сдерживания и поддержания "ядерного баланса" набегает весьма значительная сумма расходов для государства, в то время как другие, не менее важные сейчас виды российских вооруженных сил остаются без инвестиций. Кроме того, следует напомнить, что и в Белоруссии, и в Казахстане группировки РВСН принадлежали России, и она содержала их на свои средства. Это было закреплено двусторонними соглашениями. Правда, управление 43-й ракетной армией в Украине в соответствии с соглашением было двойным: оперативное осуществляла Россия, а административное - Украина. Кстати, Украина содержала эти ракеты на свои средства.
      Не умаляя сдерживающей роли ядерного оружия, все же следует подчеркнуть, что все ядерные страны должны быть жизненно заинтересованы в том, чтобы поддерживать баланс ядерных сил на самых низких уровнях, которые приемлемы для их экономик. Ядерное оружие не боится дисбаланса соотношения сил.
      Китай заявлял, что в условиях сохранения Договора по ПРО-72 между США и Россией в течение ближайших десяти лет он не намерен наращивать свой ядерный потенциал, а будет лишь совершенствовать его на уровне 400-500 боезарядов. Великобритания в 2000 году сократила свои ядерные силы в одностороннем порядке более чем на 20%, а по тротиловому эквиваленту почти на 60%. Великобритания и Франция в 2000-2005 годах вместе будут иметь примерно 1,2 тысячи ядерных боезарядов.
      По заявлению главнокомандующего РВСН, которое было сделано на пресс-конференции 19 февраля 1998 года, на вооружении находятся 756 пусковых установок и около 3,6 тысяч ядерных боезарядов. Боевой ядерный потенциал страны делится на три составляющих: 60% - РВСН, 30% - ВМФ, 10% ВВС. Несмотря на то что в среднем 60% ракетных комплексов исчерпали гарантийные сроки, сохранен высокий уровень их боеготовности, заверил главком.
      В соответствии с Договором СНВ-2 Россия имела право оставить на вооружении 105 МБР РС-18 (СС-19), сняв с каждой из них по пять боеголовок из имеющихся шести. Это означает, что к 2003 году на вооружении РВСН будут состоять 500-600 боеголовок.
      Более сложное положение складывается в области морского компонента стратегических ядерных сил. Начиная с 1990 года в стране не введен ни один ракетный подводный крейсер стратегического назначения (РПК СН). Находящиеся в боевом составе РПК СН, срок службы которых рассчитан на 20-25 лет, выходят из строя ранее установленного срока вследствие непрохождения ими регулярного (через каждые 7-8 лет) среднего ремонта, на который не хватает финансовых средств. По ориентировочным данным, к 2007 году в боевом составе морского компонента стратегических ядерных сил останутся 700-800 единиц боезарядов.
      В соответствии с Хельсинкскими договоренностями в марте 1997 года и закрепленными протоколом, подписанным министрами иностранных дел в сентябре 1997 года в Нью-Йорке, срок выполнения Договора СНВ-2 продлен до 31 декабря 2007 года. Это облегчает России экономическое бремя, связанное с разоружением стратегических ядерных сил и их перевооружением, и дает право сохранить до указанного срока многозарядные МБР, в том числе и тяжелые. С учетом продления гарантийных сроков эксплуатации ракет это позволяет сохранить достаточно высокий ракетно-ядерный потенциал государства. Стратегическая авиация, которая сейчас насчитывает около 800 боезарядов, учтенных в Договоре СНВ-2, тоже скорее всего будет сокращаться по тем же причинам. Тем более известно, что прекращено строительство самолетов ТУ-160. Видимо, следует рассчитывать не более чем на 500 боезарядов стратегической авиации.
      Таким образом, всего в составе российских стратегических ядерных сил к 2007 году может находиться на вооружении 1700-1900 боезарядов, что значительно меньше, чем предусматривали условия Договора. Плохие это цифры или хорошие для поддержания "ядерного мира" - никто не может оценить, т.к. власти России еще не определились, что следует понимать под "минимальным ядерным сдерживанием", чтобы руководствоваться им при дальнейшем развитии стратегических ядерных сил, при ведении переговоров по сокращению ядерных вооружений.
      Однако ВПК России при этом, по понятным причинам, умалчивает, что с выполнением условий Договора СНВ-2 контрсиловой потенциал США уменьшится почти в 5 раз, а России - только в 3 раза [2, 3, 5]. По запасам ядерных вооружений Договором СНВ-2 США как бы возвращаются к уровню 1960-х годов, а Россия - к количеству, которым располагал Советский Союз в 1970-е годы, и это очень серьезный шаг на пути разоружения [3].
      Ратификация Государственной Думой РФ Договора СНВ-2 дала возможность воспользоваться существенными уступками в позиции США, и боевые потенциалы сторон, несмотря на некоторые количественные различия, практически выравниваются, "ядерный мир" упрочивается. Законодательная поддержка Договора СНВ-2 теперь уже обеими сторонами стала первым реальным подкреплением недавно продленного Договора о нераспространении ядерного оружия.
      Правда, как и следовало ожидать, под давлением своих ВПК и министерства обороны и в связи с предвыборной риторикой Соединенные Штаты Америки весьма шумно и демонстративно выступали против дальнейших крупных сокращений американского ядерного оружия. Официально объявленными внешними причинами таких действий в разное время были названы, например, ссылки на медленные темпы вывоза ядерного оружия с Украины, из Белоруссии, Казахстана, медленные темпы демонтажа российского ядерного оружия, затяжка с ратификацией в парламенте России Договора СНВ-2.
      Сейчас этих причин уже нет, и здесь явно скрыта другая, настоящая причина - убедить, прежде всего, Россию и другие ядерные страны, что США якобы упорно "продолжают делать ставку" именно на ядерное оружие и ядерную войну, в то время как на самом деле они уже скрытно "сделали ставку" на высокоточное обычное оружие, оружие на новых физических принципах и на бесконтактные войны, о которых шла речь в первой части книги.
      Следует еще раз обратить внимание, что в этих целях США могут позволить себе создать "видимость" дальнейшей "заинтересованности" в своих ядерных вооружениях и даже принять реально какие-то программы для ядерного военно-промышленного комплекса и Пентагона. Например, специальная исследовательская группа Конгресса США по пересмотру ядерного потенциала стран рекомендовала департаменту энергетики США построить новые предприятия по созданию ядерного оружия с плутониевыми боезарядами. Было объявлено, что для этого якобы потребуется 15 лет [46].
      Думается, что все эти практические действия предназначены для введения в заблуждение не только России, но и других потенциальных ядерных противников США, чтобы заставить их расходовать средства не на крайне необходимое вооружение для бесконтактных войн, а на ненужные ядерные вооружения якобы в интересах сохранения "ядерного мира".
      Следует также ожидать, что в этих же целях в течение переходного периода к готовности вести войны нового, шестого поколения, примерно до 2010 года, США будут искусственно замедлять процесс ядерного разоружения других стран, хотя сами будут освобождаться от явных излишков собственных ядерных вооружений.
      Но следует еще раз подчеркнуть, что ядерное оружие не боится дисбаланса. В рассматриваемом ратифицированном сторонами Договоре нет односторонних преимуществ, в нем есть лишь двусторонние недостатки. Теперь договаривающимся сторонам нужно перестать оглядываться друг на друга, а смотреть на опасности вместе и решать их по-партнерски.
      Так исторически сложилось, что Россия получила в наследство очень крупные, явно избыточные ядерные силы, которые были созданы для глобального противостояния, и сегодня их слишком много для тех задач сдерживания, которые на них возложены Конституцией и военной доктриной.
      В первый день переговоров президентов США и России во время официального визита В.В. Путина в Вашингтон в середине октября 2001 года совершенно неожиданно был обнародован абсолютно новый путь в выработке соглашения типа СНВ-3 по сокращению стратегических вооружений. Нельзя не заметить, что именно США пошли на беспрецедентное одностороннее сокращение своих ядерных вооружений с уровня 7000 до уровня примерно 2000 боеголовок, хотя им ничего не стоило поддерживать нынешний ядерный потенциал. Причем Россию вовсе не обязывали тоже пойти на такой же шаг. Ей было предложено самостоятельно выбрать уровень сокращений ядерных вооружений. Без всяких длительных переговоров президенты просто пожали друг другу руки и односторонние обязательства по сокращению стратегических наступательных вооружений приобрели юридическую силу. Российский президент был просто поставлен в положение, которое никто не мог предвидеть, и он вынужден был согласиться с подобной процедурой. Тем более что экономические возможности России не позволяют вплоть до 2010 года поддерживать в боевой готовности более чем 1500 ядерных боеприпасов.
      Скорее всего, этот шаг США не следует связывать исключительно с их доброй волей на пути сокращения и ликвидации ядерных вооружений сторон. Очевидно, здесь реализовано настойчивое стремление ядерного ВПК США получить право участвовать в разработке и продаже Пентагону высокоточных обычных средств воздушного, морского, наземного и космического базирования. До сих пор этот ВПК не имел права заниматься разработками оружия, не относящегося к ядерному, т.к. обязан постоянно модернизировать и обновлять прежде всего ракетно-ядерные арсеналы государства. Однако для ВПК уже нет серьезных государственных заказов и, значит, заработки не могут быть большими. И только такое резкое сокращение ядерных вооружений дает право ядерному ВПК подключиться к разработке того оружия, которое в огромных количествах (на сумму 50-60 млрд. долл.) будет закупаться Пентагоном ежегодно вплоть до 2010 года.
      Думается все же, что ратифицированный Договор СНВ-2 и после выхода США из Договора по ПРО-72 будет выполняться сторонами, тем более что они уже фактически согласились на дальнейшее весьма значительное сокращение стратегических ядерных сил. Соглашение типа СНВ-3 между США и Россией по их кардинальному ядерному разоружению является беспрецедентным в истории двух стран. Правда, следует ожидать, что основным препятствием на пути сокращения и ликвидации ядерных вооружений может формально стать мнимый дисбаланс сил. В то же время это препятствие подсказывает, что только полное ядерное разоружение всех ядерных стран позволяет найти единственный выход из того порочного круга недоверия, когда каждая сторона стремится правдами и неправдами превзойти другую если не в количестве, то хотя бы в качестве имеющегося у нее оружия. Разоружение нельзя сводить к произвольному выхватыванию некоторых видов ядерных вооружений и превращению их в утиль. Разоружение - это уничтожение всего ядерного оружия.