ГЛАВА 18

Когда Бахадур-старший и его сосед, поддерживая и подталкивая друг друга, дотащились до знакомых ворот, была глухая ночь. Круглая луна с удивлением взирала на двух усталых путников, в изнеможении привалившихся к забору.

— А ты неважно выглядишь, сосед, — прохрипел Бахадур-старший, поправляя съезжающую на глаза повязку, — Романтические прогулки под луной уже не для тебя.

— Ты тоже не помолодел за этот день, — откликнулся дядюшка кшатрия. — Не поможешь ли мне доползти до моих ворот, сосед?

— Твои ворота так далеко — целых двенадцать шагов, если мне не изменяет память. А мои совсем рядом. Может, постучишь?

Кшатрий колебался всего секунду:

— Ты спас мне жизнь! И поэтому я готов стучать в твои жалкие ворота до самого утра. Вот только отдышусь...

Друзья снова привалились друг к другу, не в силах пошевелиться. Надо отметить, что за последние сутки они изрядно изменились. Молодость, которую они обрели, искупавшись в Вариных котлах, стремительно отступала, а старость торопилась вернуться на утраченные было позиции: замечательная шевелюра кшатрия седела прямо на глазах, друзья худели и покрывались морщинами, их тела, еще утром мускулистые и полные сил, теперь едва повиновались своим обладателям.

Неожиданно за забором что-то зашуршало. Верный старый попутай кшатрия услышал голос любимого хозяина и, позабыв о прежних обидах, хрипло завопил:

— Кшатрий-дурак! Кшатрий-дурак!!!

— О моя милая птичка! Она узнала меня! — смахнул слезу умиления растроганный хозяин.

— Кажется, раньше тебе не очень нравилась эта присказка? — хихикнул его сосед.

— Дело не в словах, а в том чувстве, которое в них вкладывается...

Дальнейший обмен обретенной мудростью потонул в шуме, нарастающем за обоими заборами:

— Эй, кто-нибудь! Оторвите башку этой глупой птице...

— Смотри, как бы бродяги, сидящие под твоим забором, тебе самому башку не оторвали...

— За своим забором следи!..

Кшатрий-племянник и Бахадур-младший, разбуженные воплями попугая, выскочили за ворота, готовые вцепиться друг другу в волосы.

— Дети, перестаньте ссориться, — прошелестела отделившаяся от забора тень.

— Какие мы тебе дети? — рассвирепели соседи и дружно двинулись на бродяг.

Внезапно кшатрий замер, забыв разжать кулаки. Внимательно приглядываясь к одному из бродяг, он бухнулся на колени и пополз вперед:

— Дядюшка, не может быть! Не лгут ли мои глаза?

— Не лгут, драгоценный племянничек! А ты что встал? — прошамкал дядюшка, неодобрительно глядя на молодого Бахадура. — Неужто хочешь, чтобы твой отец до утра под забором валялся?

— Отец! — протяжно заголосил Бахадур. Рухнув рядом с соседом, он недоверчивым шепотом поинтересовался: — Послушай, кшатрий, ты тоже видишь моего отца или он мне мерещится?

Тут Бахадур-старший залепил сыну такую оплеуху, что у того потемнело в глазах:

— Ты все еще думаешь, что я тебе мерещусь?

— О отец! Теперь я уверен: это действительно ты. Но как, почему?..

Последовала еще одна оплеуха:

— Может, пригласишь нас в дом? И запомни: кшатрий снова наш лучший друг.

Недоуменно косясь друг на друга, соседи подхватили своих престарелых родственников и поволокли в дом Бахадура, явившего чудеса гостеприимства.

В эту ночь в обоих домах никто не спал. Слуги и домочадцы носились колесом, не зная, как еще ублажить неожиданно воскресших старичков: их помыли, перевязали раны, одели в лучшие одежды и среди ночи устроили пир горой, оценить который у бедных странников уже не хватило сил. Поклевав немного, они дружно захрапели, успев лишь поведать, что реинкарнация в храме Каа-мы — сплошная фикция и обман. Эта новость так потрясла соседей, что они до самого утра просидели в доме Бахадура, обсуждая на разные лады, как такое могло произойти, и дожидаясь пробуждения лжереинкарнированных родственников.

За ночь дядюшка кшатрия и Бахадур-старший словно постарели еще лет на десять. Совершив утреннее омовение и поковыряв предложенный завтрак, они принялись посвящать домочадцев в подробности своих невеселых приключений. Рассказ затягивался, старички путались и постоянно сбивались с мысли, так что слушатели стали понемногу клевать носами и похрапывать. Интерес к повествованию вспыхнул с новой силой, когда речь зашла о сокровищах.

— И тогда мы вытащили из колодца корзину, доверху наполненную золотом, драгоценными камнями, украшениями...

— Это был не колодец, а подземный ход, — уточнил Бахадур-старший.

— Не перебивай меня. Сокровища были очень тяжелые...

— Как же вы их достали? — не выдержал кшатрий, с недоверием глядя на еле дышащих старичков.

— Тогда мы еще были бодры и могучи. Потом случилось много нехорошего, о чем вам лучше не знать. Мы шли очень долго, и силы стали покидать нас, нам пришлось спрятать часть сокровищ, потом еще часть...

— А вы хорошо помните, куда их прятали? — заинтригованные домочадцы вновь столпились вокруг старичков.

— Ну конечно. Ведь это было совсем недавно, когда мы были еще молоды...

— Когда вы были молоды? — разочарованно выдохнул Бахадур-младший.

— Ну да, вчера или позавчера. Мы были молодые, полные сил, в наших карманах звенело золото. Я с легкостью тащил кованое слоновье седло, которое едва не лопалось под тяжестью загруженных в него сокровищ...

— Бедный дядюшка, — прошептал кшатрий, — от пережитых страданий он сошел с ума.

Старички продолжали что-то бормотать, но их уже никто не слушал.

Бахадур-старший, тяжело приподнявшись на мягких подушках, взял за руку дядюшку кшатрия:

— Друг мой, чувствую, что эта моя жизнь подходит к концу. Я ухожу с надеждой в сердце — встретиться с тобой и в следующем воплощении...

— Мне тоже пора, — слабо кивнул кшатрий. — Спешу за тобой, друг...

Так, тихо и незаметно, забывшие старую вражду соседи покинули этот мир.

Пока женщины проливали положенное количество слез над усопшими, Бахадур и кшатрий, обуреваемые праведным гневом, вознамерились восстановить справедливость. Дважды потерять и оплакать своих любимых родственников — не всякий выдержит такое испытание! И виновницей тому была прежде горячо почитаемая, а ныне презренная обманщица Каа-ма. Назвать ее богиней даже и язык не поворачивался.

Соседи разослали слуг по друзьям и знакомым, призывая их на митинг протеста. Бахадур в спешном порядке готовил пламенную речь, а кшатрий разрабатывал наглядную агитацию. Когда все собрались, Бахадур соорудил из перевернутой карусели импровизированную трибуну и начал душераздирающий рассказ о беспределе, который творился под боком у доверчивых граждан. Первые фразы обвинительной речи были встречены глухим недоверием: подумать только, великая Каа-ма, богиня любви и мать божественного Мозгопудры, рожденного от самого Кришны, — простая мошенница! И тут кшатрий дал знак ожидающим в боевой готовности слугам убрать легкую ширму, стоящую близ беседки. Перед потрясенными горожанами предстали тела усопших поутру родственников Бахадура и кшатрия, убранные цветами и умащенные благовониями.

— В то время как мы думаем, что наши отцы безмятежно щиплют травку на благодатной территории храма, они изнывают от голода и лишений в самом сердце джунглей!.. — грянул окрепший от полноты эмоций голос Бахадура.

Толпа взревела, возмущенная неслыханным кощунством.

— Сровняем храм Каа-мы с землей! — бросил клич воинственный кшатрий.

Впавшие в неистовство горожане, горя жаждой возмездия, ринулись к святилищу...

Машина времени была безнадежно испорчена. Компьютер завис, связь с ИИИ прервалась, панель управления превратилась в декоративную деталь интерьера. Гений технической мысли чуть не сошел с ума, пытаясь привести ее в порядок. Он перебрал системный блок и сменил блок питания, продул карбюратор, прочистил свечи и разложил на составные части автомат регулировки корреляции полей. Заглянул под капот, постучал по фюзеляжу, подкачал аварийные шасси и чуть не посадил стартер. Измерил давление, напряжение, температуру и даже скорректировал кислотно-щелочной баланс. Надраил палубу, задраил люки и отодрал от корпуса старые фары, чтобы установить счетчик Гейгера. Старательно протер псевдоиллюминаторы и перезарядил аккумуляторы. Дойдя до полного исступления, он обозвал себя безмозглым перфоратором, выпустил закрылки и, крикнув: «От винта!» — вырвал с корнем рычаг управления вектором тяги...

Когда все идейные ресурсы были исчерпаны, Егор опустился на пол и горестно подпер голову рукой. Кирдык, девчонки! Кажется, придется организовывать в окрестных джунглях самодеятельный пантеон...

И тут между клавишами панели управления показались черные усики. Удивленный наступившей тишиной, на Егора задумчиво поглядывал поселившийся в машине времени муравей.

Осознав, что перед ним виновник всех его проблем, Егор принялся с пылом ожесточения гонять муравья по развороченным микросхемам. Глупое насекомое никак не могло понять, чего от него добиваются, и продолжало упрямо сновать между клавишами и проводами. Не мудрствуя лукаво, можно было просто облить его «Дихлофосом», однако натуролюбивая Варвара Сыроежкина зорко следила за тем, чтобы Егор не превысил свои полномочия и не воспользовался грубой силой против беззащитной букашки.

Тогда Гвидонов решил пойти на хитрость. Выгнав всех из дупла, он положил на клавишу Enter кусочек сахара и затаился под столом, наблюдая за действиями противника через отражение в стекле монитора. Успокоенный затишьем, муравей выбрался из электронного чрева машины времени и поспешил на запах. Вскарабкавшись на клавишу, он принялся крутить головой, примеряясь, с какой стороны подступиться к угощению, чтобы побольше откусить. И тогда Гвидонов прицельным щелчком отправил зловредную букашку в дальний угол комнаты. Услышав его победный клич, в помещение ворвалась Варвара.

— Где он? — сурово поинтересовалась краса и гордость факультета натурологии.

— Улетел, но обещал вернуться, — невинно сообщил Егор.

— Гвидонов, муравьи не летают! — повысила голос Сыроежкина.

— Поищи в углу. Почему-то за меня ты никогда не переживаешь так, как за этого никчемного клопа! — обиженно заметил Егор.

— Конечно, за тебя я переживаю совсем по-другому, — улыбнулась Варя. — Я же тебя люблю.

Она нежно чмокнула жениха в макушку, отыскала муравья и бережно понесла его на свежий воздух.

Заново собрав машину времени, Егор наконец-то вышел на связь с ИИИ. Монитор радостно мигнул и выдал:

«Варвара! Я таю: вы снова на связи!».

— Не понял? — Гвидонов напрягся и в недоумении уставился на Сыроежкину.

Варя пожала плечами и принялась внимательно изучать послание, словно надеясь разглядеть в нем какой-то тайный смысл. Сонька же, до того с живым интересом наблюдавшая за манипуляциями Гвидонова с компьютером, внезапно ощутила острое желание погулять и незамедлительно растворилась в ближайших кустах. Только Васька, не замечая нарастающего среди взрослых напряжения, продолжал восхищенно глазеть на светящийся монитор. Когда по нему яркой строкой побежало новое сообщение, он даже рот открыл от восторга.

«Варвара, почему вы замолчали? Как там наши браслеты? Они уже упали на сари? Прием!».

Гвидонов начал багроветь.

— Егорушка, ты только не нервничай, — засуетилась Варя. — Здесь какая-то ошибка. Браслеты — это вообще не мой стиль! — Она вытянула вперед руки, совершенно забыв, что в ИИИ накануне отлета ей выдали украшения, дополняющие костюм в соответствии с индийскими традициями. Девушка совсем смутилась:

— Ну разве что из уважения к местным обычаям...

Егор исподлобья взглянул на невесту, на мгновение задумался и принялся что-то выстукивать на клавиатуре. Экран покрылся длинными строчками текста.

— Что это? — осторожно поинтересовалась Варя, выглядывая из-за его плеча.

— Копии предыдущих сообщений, посланных с одной из наших раций.

— «Сари волной соскальзывает к моим ногам», — растерянно прочитала Варя.

— Ты дальше смотри, дальше! — пылая праведным гневом, закричал Егор. — «Переступаю легкую ткань и опускаюсь на край кровати...» Да как у тебя палец не скрючило — такие мерзости печатать! «В зеркале отражается...» И что же там отражалось?

— Не знаю, — совсем расстроилась Варя. — Я этого не писала.

— Идентификационный код сообщений указывает на то, что они были посланы с твоей рации, — сурово припечатал Егор. — Вот уж не ожидал, что моя невеста способна на такое вероломство!

— Ой, посмотри, тут сказано: «Я пышная блондинка с голубыми глазами». Разве это про меня?

Гвидонов покосился на черную как смоль косу. Варя пошла в наступление:

— Кстати, мой передатчик пропал в храме Каа-мы, когда я лежала без сознания, одинокая и беззащитная. А ты в это время разгуливал по джунглям!

Егор вдруг хлопнул себя по лбу и расхохотался:

— Ну конечно! Ах, я болван... Наши рации стащила Сонька. Она и писала эти сообщения. Да уж, повезло кому-то в ИИИ: Камасутра по вертикали времени — это круто.

— Какой ужас... Как же я теперь покажусь в Институте? — Варвара густо покраснела, представив, как сотрудники ИИИ будут перешептываться у нее за спиной, отпуская пошлые шуточки.

— Не переживай, мы все объясним, — уверил ее Егор и пробормотал: — Если бы Сонька воспользовалась моей рацией, сообщения выглядели бы еще пикантнее... Кстати, а куда подевалась наша веселая подружка?

Ребята растерянно огляделись: кроме них и задремавшего Васьки, в помещении никого не было.

— Неужели сбежала? — ахнул Егор.

— Она бы не бросила сына, — убежденно произнесла Сыроежкина.

Егор с сомнением покачал головой и, высунувшись из дупла, заорал:

— Эй, гражданка Кама-Сонька! Яви божественный лик общественности!

Невинно улыбаясь, Сонька выбралась из кустов:

— Меня кто-то звал?

— Народ хочет знать, что произошло после того, как твое сари соскользнуло на пол! — Гвидонов удостоился от Вари ощутимого тычка в бок, а Сонька улыбнулась еще простодушнее:

— Ребята, я ведь просто пошутила. Надеюсь, вы не в обиде?

— Ну, что ты! Кое-кому очень даже понравилось.

Варвара вернулась к компьютеру и стала читать следующие сообщения.

— Егор, ты только послушай: тут сказано, что мы ушли в Шамбалу!

— Ну и где это? — Гвидонов сурово воззрился на Соньку.

— Откуда ж я знаю! Название красивое, вот и вспомнилось на досуге.

— Шамбала — это мифическая страна, — вклинилась Варя. — Вряд ли кто-то воспринял это заявление всерьез.

— Ладно, шутница, все с тобой ясно. Сейчас я отправлю сообщение в Центр, доложу о текущей обстановке, а потом мы с Варей пойдем искать учителя. И учти, все это время компьютер будет защищен специальной программой. Так что лучше к нему не приближайся, не то и впрямь взлетишь на воздух вместе с баньяном.

— Очень надо, — фыркнула Сонька, демонстрируя крайнюю степень презрения к технике. — А долго вы собираетесь искать Птенчикова?

— Будем искать, пока не найдем. Не хочешь помочь? — уточнил Егор.

— У меня на руках маленький ребенок! — возмутилась Сонька.

— Вспомнила... Ладно, сиди здесь, не высовывайся и карауль Ваську.

Услышав свое имя, пацан зашевелился и захлопал сонными глазенками:

— Багир, ты уходишь? А с тобой можно?

— Нет, Маленький Брат, оставайся здесь. А чтобы тебе не было скучно, я загрузил в компьютер игру. Пойдем, научу — тебе должно понравиться.

Мужчины засели перед монитором, и Варе стоило большого труда оторвать Егора от виртуального заглатывания разноцветных шариков:

— Дорогой, может, все-таки дашь и ребенку поиграть? — Сыроежкина бесцеремонно схватила жениха за штаны и поволокла к выходу. — Ты не забыл, что мы должны найти Ивана Ивановича?

— Да помню я, — проворчал Егор, украдкой оглядываясь на компьютер. — Вот только где его искать?

— Если предположить, что учитель остался в храме, то вполне вероятно, что после гибели верховного жреца ему удалось бежать. Может, он был у Бахадура?

— Это узнать несложно, — покивал головой Егор, — А вдруг учитель до сих пор в храме? Хуже всего, если он заблудился в джунглях. Тогда мы одни не справимся — придется вызывать подмогу и прочесывать местность. Но сначала проверим другие версии.

Егор окинул Соньку суровым взглядом, и они с Варей направились в сторону города. Демонстрируя абсолютную лояльность, бывшая богиня покорно сидела рядом с сыном, наблюдая, как он управляется с разноцветными шариками. Но стоило ребятам отойти подальше, как она выпрыгнула из дупла и, воровато оглядевшись, рванула к храму.

«Ну Гвидонов, ну подлец! Закодировал, видишь ли, машину времени! — возмущалась Сонька, продираясь сквозь заросли, — Ничего, и не из таких передряг я выбиралась. Что-нибудь придумаю. Сейчас главное — обеспечить свое будущее благосостояние».

В принципе, драгоценностей на богине любви и без того было немало — статус обязывал, однако подобное имущество лишним не бывает. Эх, знать бы, что все так повернется, давно заказала бы серию небольших статуэток местных богов, которую было бы легко спихнуть в любую коллекцию раритетов. А то понаделали трехметровых идолов из чистого золота — с места не сдвинешь!

Вдали показались острые верхушки скал, в которых был вырублен храм. Сонька критически оглядела себя — да уж, видок у нее был совершенно небожественный: бережно хранимый все эти годы сарафан потерял товарный вид и теперь едва прикрывал колени, ноги украшали синяки и ссадины, роскошные пепельные волосы уже сутки не видели гребня... О том, как выглядело лицо после встречи с дикими пчелами и беспокойной ночи на хлипком плоту, не хотелось даже думать. Единственное, что осталось от былого величия, — это кокошник.

Поразмыслив, Сонька решила, что входить в храм через центральные ворота в таком виде не стоит, и пробралась внутрь со стороны джунглей, через тайный подземный ход. На дворе было пустынно: все собрались в храме, чтобы провести одну их красивейших ритуальных процедур — «служение светом». Перед изящным барельефом Каа-мы столпились брахманы, самозабвенно распевая ведийские гимны, бормоча мантры и размахивая светильниками. Форма и размер светильников были самыми разнообразными: некоторые свободно помещались на ладони, другие были столь велики, что с ними приходилось управляться вдвоем. Заставляя огни непрестанно кружиться по направлению слева направо, жрецы воздавали хвалу богине любви, просили не оставить храм своей милостью и скорее вернуться вместе с божественным сыном.

Растроганная Сонька утерла слезу, но от воздаяния «милостей» воздержалась: сейчас нужно было позаботиться и о собственном благополучии.

После завершения обряда наступило время культового кормления божества. Ввиду отсутствия живой ипостаси Каа-мы обряд решили по старинке провести перед ее скульптурным изображением. Сонька, наблюдавшая за этим действом из укрытия, сглотнула голодную слюну.