Боги в изгнании

      «Как исчез? - рассматривал Ворх каменную стену, воспроизведенную Барри-Бауком. - Куда же он делся?»
      «Каким- то чудом старик оказался позади меня. И наверное убежал бы, да поскользнулся на крови, когда перепрыгивал через трупы. Я повалился на него, прижал, уже выкручивал ему руки. И вдруг он опять исчез -из-под меня, а я плюхнулся в лужу крови».
      «Убежал?» - не выдержал Ворх новой паузы Барри-Баука, растягивающего удовольствие от произведенного на слушателей впечатления.
      «Недалеко. Вижу, шагов за двадцать от меня, в коридоре, полулежит мой старикашка в той же позе, в какой был подо мной, только одна половина его туловища здесь, а другая - в стене…» Не замечая того, Ворх привстал и подался к Барри-Бауку, разглядывая воссозданную им картину: из серой бетонной стены торчал старик и, умирая смотрел, смотрел… В его глазах было столько отчаянной жалости и обиды столько страданий, что Ворх невольно попятился.
      «На этом их чудеса не кончились, - продолжал Барри-Баук и, придав голосу интонацию особой значимости, отчеканил: - Когда я вышел в тот кратер слоеного пирога из трупов там уже не было. И ни капли крови. Чисто».
      «Куда же все делось?»
      Линг приподнял руку, давая понять, что будет говорить. Взгляд его потускневших слезящихся глаз был устремлен за прозрачную стенку галереи, где перед голубым Дворцом Гильорта в лучах полуденного Зведона рдело, словно сочилось кровью, поле красных цветов. Линг направил туда палец и сказал: «Все появилось здесь!»
      «Нуль- транспортировка! -воскликнул Ворх и не мог удержать поток рванувшихся мыслей. - Значит, возможно… Хотели перекинуть нам армию, целую армию. И если б не Барри… Феноменально!»
      «Да, да, нуль-транспортировка, - ворчливо проговорил Линг и обратился к Барри-Бауку, кивнул на Ворха: - Ему быть Предводителем, если соперники не отправят его в вечные. Побереги его. Собери свой полк и обеспечь охрану, помоги в чем надо».
      «Линг, мы на тебя не были в обиде. Если он - как ты, мы сами внесем его в Гильорт и никто не пикнет», - горделиво заявил Барри-Баук, пружинисто поднявшись с кресла.
      «Не преувеличивай своих возможностей», - проворчал Линг, попрощавшись жестом.
      «До вечера, претендент. Приготовь место в своем сарае, нас будет тысяча бессмертных. И побольше скаракосты, баянн приведем сами».
      Барри- Баук ушел щеголеватой походкой. Линг проводил его завистливым взглядом и тихо вздохнул. Затем его взгляд ушел за прозрачную стенку галереи и заскользил по цветам. Его дальнозоркие глаза разглядывали тончайшие прожилки лепестков, причудливые формы соцветий; богатство красного цвета уловил Ворх. В душе Линга при этом не было восхищенного умиления красотой. И Ворх подумал, что это красное поле цветов перед Дворцом, похожее на кровоточащую рану, сохраняется триста лет для напоминания Предводителелям Верховного Гильорта о прошлом.
      «Ты правильно понял, - заметил Линг. - Эти цветы - предостережение. Наш строй - не идеальное мироустройство, и первый открывший тайну экл-Т-трона получит оружие, которому нечего противопоставить. Переживем эту беду, если окажется им кселенз, - власть перейдет к сильному, и только. Но всех нас ждет гибель, если овладеют секретом низшие. Помни об этом, Ворх. А когда не будет выхода, знай: под цветником пульт взрывателя ядерных запасов…»
      Линг замолчал, вновь уставясь на цветы. Он ничем не показывал, что закончил разговор, а просто отдыхал. Ворх в это время думал без обычных ухищрений, скрывавших истинные мысли, потому что было бы нелепо сомневаться в искренности того, кто только что столько сделал для его возвышения! Ворх порадовался тому, что судьба его решена, и тут же посуровел от накатывающихся - волна за волной - мыслей о судьбе вверяемого ему мира, о своей судьбе. В отличие от прошлых времен, когда властелины не считались с волей своих предшественников и порой полностью меняли политику, а с ней и придворных, ее проводивших, в эпоху Нового Порядка деятельность Предводителя Верховного Гильорта постоянно контролировалась теми, кто передал ему власть. Все они, когда-то правившие миром, жили в образах Бауков и в любое время, собравшись, могли потребовать отчет. Не оправдавшего их доверия отстраняли, а бывало, и безжалостно уничтожали, лишая не только первородного тела, но и вечности.
      «Ты правильно все понял, - кивнул Линг. Он с трудом поднялся с кресла и, шаркая подошвами, направился к Ворху. Ворх вскочил, поддержал старика за локти, и Линг, умиленно оглядывая Ворха, положил руки ему на плечи, потом стал нежно гладить по щекам. - Ворх, ты замечал, что тебе кто-то помогает?»
      «Замечал. И не только я. Дабер меня прозвал Везунчиком. Мне всегда везло, думал я… А это ты помогал, Линг?»
      «Я, Ворх, все я. Обеспечил тебе образование, потом ускоренное продвижение по службе, проникновение в правящие круги…»
      «Как мне отблагодарить…»
      «Помолчи. Потом я спас тебя, когда ты был уличен в получении взяток от Ведомства продобеспечения».
      «Мне стыдно, Линг. Я рос один. Моя мать разбилась в экспедиции на соседнюю планету, а родственники не баловали средствами к жизни - захотел подкрепить свой счет. Но после этого случая не был замешан ни в чем предосудительном».
      «Это я тоже знаю, Ворх. Ты получил потом крупную сумму денег».
      «Я их не трогал. И вообще не дал разрешения перевести на свой счет».
      «Почему?»
      «Не знаю, чьи это деньги. Может быть, Дабера. Боюсь ловушки».
      «Этого я не учел».
      «Ты?»
      «Деньги тебе перевел я, Ворх».
      «За что?»
      «Ты очень похож на свою мать. А я ее любил, - грустно улыбнулся Линг
      и вскинул на Ворха грустный взгляд. - Ты мой сын, Ворх».
      Ворх растерялся. Мысли его сбились, запрыгали бешеным потоком вопросов, догадок, сомнений; замерцали короткие всполохи воспоминаний сиротского детства, обездоленной юности, когда так нужен рядом кто-нибудь близкий, любящий. Да, он был везунчик, как дразнил его Дабер. Но чего это стоило Ворху - не знал, кроме него, никто!
      «Я не мог признаться раньше, чтобы не повредить твоей карьере. Гильорт не
      наследуется, ты это знаешь. А потому запрячешь мое признание так далеко в недра памяти, чтобы никто, никогда ничего не узнал. Не обижайся, сын мой…»
      «Еще минута… Расскажи про мать».
      «Я был Верховным кселензом, когда мы встретились с ней и полюбили друг
      друга, - стал рассказывать Линг, осторожно посаженный Ворхом в свое Ворх остался стоять рядом и держал отца за руку, всматривался в воспроизводимые им картины былого, в черты матери, вслушивался в ее голос, еще звучащий в памяти Линга. - А потом была эта экспедиция… Я был против, умолял ее не лететь, словно чувствовал беду. Она не послушалась… Ворх, ты должен позаботиться о сыне. Кто эта женщина?…» - воспроизвел Линг образ Кари.
      «Ты знаешь о ней?»
      «Я все о тебе знаю, Ворх».
      «Она баянна».
      «Это даже лучше. Никто ничего не заподозрит. После родов отдашь ребенка в семью кселензов и повторишь все, как было у нас с тобой. Власть мы наследуем так семьсот лет».
       4. Подножие тайны
      Моторс мягко скользил по заснеженным, насквозь продуваемым улицам-трассам Герленда - северного скопления заводов и фабрик, протянувшегося на сотни километров в предгорьях знаменитого Габара. Здесь не было привычных для метрополии утопающих в садах коттеджей или устремленных под облака небоскребов. Улицу-трассу составляли тут и там разбросанные или притиснутые друг к другу громадные и размером поменьше прозрачные купола, под каждым из которых размещался какой-нибудь завод со всеми необходимыми службами, спальными сотами для черных каст, жилыми каморками для инжеров, казармами фаронов и обязательной станцией надзора.
      Через купола просвечивали огни, какие-то вспышки, мерцание, вызывая у Ворха ощущение тревоги от непонятности происходящего там. Раздражали и катившиеся навстречу грузовозы с высоко приподнятыми для лучшего обзора, но пустыми сейчас кабинами водителей, которых заменила автоматика. Ворху все время казалось, что стоящие там приборы могут не сработать и какой-нибудь грузовоз прокатится колесом по его скорлупке-моторсу. Надо было успокоиться, обрести уверенность, и, повинуясь неосознанному порыву, он свернул к воротам ближнего завода-городка, приказав следовавшей за ним охране подождать его на трассу.
      Окинув ментальным взором пространство за воротами, Ворх настроился на бионик фарона охраны, увидел его глазами происходящее в дежурной комнате. Взвод истомленных от безделия охранников истязал баянну. Один из них уже раздевался, готовясь овладеть баянной насильно. Баянна взвизгнула, метнулась к двери, но была поймана и брошена на пол.
      Баянна чем-то походила на Кари. Ворха охватила ненависть к этим сытым бездельникам и к их Верховному - Даберу. Настроившись на бионик обнаженного фарона, Ворх взял его под диктат.
      На миг фарон замер и тут же, по приказу Ворха, включил автоматику открывания ворот, а затем в рогатой каске, с лучеметом в руках выбежал на улицу и вытянулся перед моторсом в парадной стойке. Ветер осыпал фарона снегов. Стражник корчился, дрожал, но Ворх не отключал диктат и не торопился въезжать в тамбур. Из дежурной комнаты выбежала баянна, видимо, ускользнув от переполошившихся фаронов, и, бросив ненавидящий взгляд на корчившегося от холоде мучителя, брезгливо передернувшись, удалилась. Ворх это отметил: фароны вызывают у низших не страх, а ненависть и брезгливость.
      Из дверей фарону выбросили сверток одежды, но вихрившийся в тамбуре ветер растрепал его, понес одежду в дальний конец, поднял к потолку и развесил там на переплетении стальных решеток. Фарону достались обувь и меховая накидка.
      Ворх еще раз заставил фарона вытянуться, отсалютовать браво вскинутым лучеметом. Расспросив фарона, как ему добраться до транстоннеля, чтобы вернуться в метрополию, Ворх развернул моторс и помчался прочь по заснеженной трассе на север. За ним рванулись моторсы его свиты.
      Настроение улучшилось, и Ворх, защитив бионик блокатором, предался обдумыванию своих действий. С того дня, когда Линг укрепил его полков Бессмертных Барри-Баука, дела Ворха пошли лучше. Он проверил хранилища материальной культуры прошлых веков и эту, казалось бы, обычную, бюрократическую процедуру повернул как свидетельство бездеятельности фаронов, попустительством которых воспользовались низшие касты. Дабер и его эгрегер вначале не придали значения затее Ворха, а потому оказались неподготовленными к сопротивлению, когда по видеосети, подчиненной ведомству надзора за мыслями, пошли одна за одной передачи, показывающие все несовершенстве организации национальной безопасности, Ворх рассказал, как сам был свидетелем массового просмотра запрещенных видеофильмов в Габаре, и показал отрывки из них, где изображались зверства кселензов во время установления Нового Порядка. Он обвинил фаронов в предательстве интересов правящей касты. Разъяренный Дабер обратился в Гильорт с встречным обвинением в неэффективности организации мысленного надзора, но момент им был упущен, к тому же Дабер защищался, и все это понимали. Авторитет Дабера был подорван в глазах кселензов и могущественного Гильорта.
      Расправившись с фаронами, Ворх занялся Ведомством энергетики и с помощью Бессмертных Барри-Баука собрал неопровержимый обвинительный материал, уличающий Верховного предводителя в торговле рабами, в преднамеренном развале работы, коррупции и многих других нарушениях Нового Порядка. Ворх потребовал у Гильорта лишить Верховного предводителя энергетики права на вечность, и его поддержали.
      Жестокая расправа с высокопоставленными лицами, преподнесенная как борьба за совершенствование Нового Порядка, обеспечила Ворху широкую популярность у простых кселензов. Они увидели в нем своего заступника от произвола, и Ворх всячески поддерживал эти иллюзии. Он регулярно выступал в передачах, организовал выпуск нескольких видеоснов о своей жизни, где играл сам себя. Видеосны делали в двух вариантах. Для мужчин - это были героические повествования, где Ворх выступал защитником интересов простых кселензов, демонстрируя при этом веселый нрав, природное великодушие и щедрость. В видеоснах для женщин Ворх был ко всему еще пылким, преданным возлюбленным, которому, увы, нельзя обременять себя узами брака, потому что ему предопределена иная судьба…
      Каждые сутки Ворх становился для миллионов кселензов и кселензянок самым лучшим другом, мудрым наставником, благодетельным вождем, так что они легко могли оценить все его достоинства, чтобы на выборах отдать за Ворха голоса. И хотя итог выборов был предрешен, Ворх не снижал накала кампании, понимая, что успешно руководить народом можно лишь тогда, когда он хочет быть руководимым тобой и никем другим.
      Для Дабера и еще нескольких Верховных предводителей тоже делали видеосны и разного рода передачи, но были они почему-то всегда похуже, во время их трансляций происходили какие-то раздражающие сбои, заставлявшие просыпаться, а значит и нарушать цельность восприятия. К тому же включали их трансляцию во время показа видеоснов о Ворхе, которому массовый зритель оказывал предпочтение.
      Заигрывая с простыми кселензами, Ворх не забывал и высокопоставленных. Грозно одернув Дабера и уничтожив Верховного предводителя Ведомства энергетики, он совершенно неожиданно повел себя с другими предводителями: проявлял дружеское участие в их делах, выносимых для обсуждения на Гильорте, советовался с ними - словом, делал все, что убедило бы Верховных в незыблемости их положения при его правлении. С этой же целью Ворх приехал на Север. Он уже побывал у нескольких Верховных предводителей промышленных отраслей и сейчас мчался в систерию к Ле-Траву. Но это был всего лишь повод. Главной целью Ворха было увидеть экл-Т-трон…
      Ворха встретил Барри-Баук с десятком Бессмертных, приехавших в систерию заранее, чтобы предупредить непредвиденное. Переговаривались, не выходя из моторсов.
      «Он тебя не ждет»,
      «Уверен?»
      «Отменил большой пир, когда узнал, что ты направился в метрополию через трансконтинентальный тоннель».
      «Очень хорошо. А ты, кажется, недоволен?»
      «Ха- ха!… Там столько было хорошеньких баянн, -сказал Барри-Баук и, уловив озабоченные возгласы своих головорезов, успокоил их. - Пригонят еще раз, По десятку на каждого. Здесь их столько!… Все за мной! Держать дистанцию. Ворх в середине. Едем».
      Дворец Верховного предводителя действительно был свободен от скопища народа, обычно собиравшегося на встречу с возможным главой Гильорта. Ворх и его охрана прошли почти до покоев Ле-Трава, когда тот выбежал навстречу в полурасстегнутом мундире. Он радовался гостю и возмущался своими олухами, которые донесли ему, что Ворх изменил маршрут и вернулся в метрополию, и опять радовался, что друг все-таки приехал к нему на самый север, пробился сквозь мороз и пургу…,
      «Собрать всех!» - распорядился Ле-Трав, обратившись к подвернувшемуся на глаза полковнику охраны Гюпею.
      «Не нужен сбор, - остановил его Ворх. - Устали. Лучше будет просто посидеть в тесном кругу».
      «Тогда за стол!» - провозгласил Ле-Трав и повел за собой гостей и выбежавшую с ним свиту в зал, где уже звучала музыка, кружились в танце молоденькие баянны, дымились подставы скаракосты.
      Сопровождавшие Ворха Бессмертные кинулись пировать. Они ели и пили, дурманили своих носителей дымом скаракосты, неуклюже плясали с баяннами танцы своей прижизненной молодости. Так же разгульно вели себя и приближенные Ле-Трава. Ворх тоже не скромничал, делал вид, что дошел до высшей степени подогрева, и требовал того же от всех. Его поддерживал Барри-Баук, с грубоватой бесцеремонностью совавший каждому мундштуки с дымными шарами. Но его носитель, видел Ворх, был совершенно трезв и бодр, а карманы его оттягивали парализатор и миниатюрный лучемет.
      «Надо поговорить», - шепнул Ворх, одурманенно повалившись на Ле-Трава.
      Вошли в кабинет, и Ворх сбросил маску притворства, уперся колючим взглядом в Ле-Трава. Поняв происходящую перемену в госте, Ле-Трав с почтением склонил голову.
      «Я приехал осмотреть экл-Т-трон, - твердо заявил Ворх, не отводя взгляда от глаз Ле-Трава. И добавил решительно: - Поедем с тобой сейчас, пока они пируют. До утра вернемся, надеюсь».
      «У тебя, конечно, есть разрешение Гильорта?» - поинтересовался Ле-Трав.
      «Конечно», - ответил Ворх и подал ему пропуск с подписью Линга и печатью Гильорта.
      «Поздравляю тебя, Ворх».
      «С чем?»
      «Допуск на экл-Т-трон получают только будущие Предводители Гильорта, - заметил Ле-Трав, доставая ключи и отпирая потайные двери. - Недавно здесь был Дабер».
      «Дабер? - встревожился Ворх. - С пропуском?»
      «Н- нет, -помедлил с ответом Ле-Трав и принялся надевать меховую накидку. Дал такую же и Ворху. - Надень. На полюс едем».
      «А чего он хотел?»
      «Того же, что и ты. Но я его не пустил. Закон для всех один! Без разрешения Гильорта никто никогда не увидит экл-Т-трона».
      Они спустились вниз к электроиндукционному тоннелю, устроились полулежа в капсуле и понеслись со все увеличивающейся скоростью, вмявшей их в мягкие кресла. Разговор шел все о той же, интересующей Ворха, теме, и они быстро нашли взаимопонимание по основным вопросам политики. Ворх дал понять, что будет править миром, опираясь на ученых, которые должны подсказать решение назревших проблем, а Ле-Трав недвусмысленно выразил свою готовность служить новому правителю и как бы мимоходом заметил, что ему нужны особые привилегии для дополнительного набора в систерию талантливой молодежи из кселензов - для организации научных работ - и молодых исполнителей из числа низших каст - для проведения практических исследований. К концу пути и разговор стал более откровенным, и Ле-Трав доверительно заявил: «Как я рад, Ворх, что Гильорт возглавишь ты, а не этот живодер Дабер. Ему бы только выбивать мозги, а не править миром».
      «Претендент - это еще не Предводитель».
      «Будешь Предводителем! С твоим умом, тонким пониманием всего - обязательно будешь. А во мне можешь быть уверенным: проголосую только за тебя!»
      Скорость полета по тоннелю стала сниматься, капсула мягко остановилась отодвинулась дверца. Ле-Трав, а за ним озирающийся Ворх выбрались из капсулы на узенький перрон с редкими светильниками. Поднялись наверх к кратеру.
      Сюда подходило несколько тоннелей. Все они заканчивались бронированными дверьми с колесными запорами. Открыли одну и переступили за порог Ворх оглядел в полутьме стены, поднял взгляд выше, еще выше, запрокидывая голову, и невольно ахнул от их высоты. Однако он заметил, что этотустремленный в небо ствол сужается вверху. Там, в высоте, белело северное небо и блеклый свет его доходил до днища сооружения.
      «А почему мало снега? - спросил Ворх, вспомнив рассказ Барри-Баука. - За триста лет здесь его должно быть полно».
      «Это еще одна тайна экл-Т-трона, - сказал Ле-Трав. - Сыплется сверху постоянно, но… исчезает».
      Они потоптались еще немного, пощупали гладкие, словно недавно отполированные, стены.
      «Металл?»
      «Полупроводник. Параметры все сняты, взяты образцы. Я покажу потом. Не холодно?»
      «Холодновато», - согласился Ворх. Глянул последний раз на отверстие вверху, бледную россыпь звезд и побежал к Ле-Траву, приготовившемуся закрывать дверь,
      Потом они осматривали служебные помещения экл-Т-трона. Постройка была массивная, с толстыми стенами, с арочными потолками и без каких-либо излишеств. Отсутствовали даже самые примитивные украшения, отметил Ворх. Походило на то, что строители очень спешили и заботились только о надежности своего сооружения.
      «А где скелет?» - спросил Ворх. Ле-Трав вздохнул и жестом предложил пройти в следующее помещение.
      Скелет торчал из стены как горестное и грозное обвинение в многовековой безмятежности Победителей. Вон оно, подтверждение возможности нуль-транспортировки, подумал Ворх, позабыв о Ле-Траве. Здесь наше могущество, гарантия незыблемой власти, а они бездельничают, пируют.
      «Я возглавляю систерию почти тридцать лет, - обиженно напомнил о себе Ле-Трав. - И за это время узнал об экл-Т-троне больше, чем мои предшественники за три века».
      «Не сердись. Я думаю про баянн. Сдай их в утилизатор, набери молодых, талантливых. Работы надо форсировать. Знаешь ведь, готовится бунт. Рядом с тобой, в Габаре. И готовят твои же ученые, удравшие в горы. Что они знают про экл-Т-трон?»
      «В целом - ничего. Только разрозненные детали».
      «А кто знает в целом?»
      «Я», - потупился Ле-Трав.
      «И что же ты знаешь?»
      «Без математики будет трудно объяснить».
      «Попытайся все же».
      «Ось сооружения пушки экл-Т-трона совпадает с осью планеты. А вместе с пылевым кольцом экл-Т-трон усиливает энергетическое поле Кселены.
      «На сколько? Как это можно использовать?»
      «Исследуем, - уклонился от ответа Ле-Трав. Он кивнул в сторону уходящего вправо коридора: - Там аппаратная экл-Т-трона, можно посмотреть приборы, чертежи…»
      Ворх торопливо прошел в указанный коридор, осветившийся при пересечении скрытого фотоэлемента, а за ним шаркал догонявший его Ле-Трав, давая пояснения. «Нашли ее случайно, когда делали замеры. Думали-стена, а тут…» - Ле-Трав остановился у ниши и показал Ворху, где надо надавить. Сам он пригнулся, отставил для упора ногу и с исказившимся от напряжения лицом навалился на стенку ниши. Ворх тоже надавил - стенка легко поддалась его нажиму, крутанулась вокруг оси, и Ворх полетел вниз. Высота была небольшой, но Ворх все же сильно ударился об пол, так что не сразу сумел подняться и только судорожно двигал ладонью по гладкому полу. Наконец он пришел в себя.
      Сообразил, что свалился в какую-то яму, и, еще не понимая, почему это произошло, посмотрел наверх. На фоне освещенного проема двери стоял Ле-Трав.
      «Что случилось?» - спросил Ворх.
      «Хм… Значит, тебе не повезло, - с издевкой сказал Ле-Трав. - Другие сразу же разбивались».
      «Что это значит?» - закричал Ворх грозно, хотя тут же понял, что попался в ловушку. Пересиливая боль от ушибов, он поднялся на ноги и достал из потайного кармана парализатор. Ле-Трав тут же исчез из поля видимости.
      «Эту игрушку можешь использовать только для себя, - засмеялся он. - Или все еще ничего не понял? Удивительная самонадеянность. И с такими мозгами претендовать на предводительство Гильортом!»
      «Тебя будут судить! Тебя казнят, тебя…»
      «Ты в этом уверен?»
      «Допуск подписал сам Линг. Он знает, что я поехал сюда. Меня разыщут, и тогда ты будешь казнен».
      «Грозен, и все же глуп, - ответил Ле-Трав. Как бы сожалея, что приходится разъяснять азбучные истины, терпеливо добавил: - Пошутив над фароном, кстати, весьма остроумно, ты выспросил дорогу к трансконтинентальному тоннелю, чтобы вернуться в метрополию. Об этом стало известно всем, я даже отменил твою встречу, как тебе известно…»
      «Но я - здесь! Меня видели…»
      «Кто?… Слуги будут уничтожены, а эгрегер умеет молчать».
      «Моя охрана…»
      «Горстка тупоумных Бауков? Они будут тоже убиты. А потом где-нибудь под океаном взорвется капсула и Гильорту будет доложено, что погиб Верховный предводитель Ворх со свитой. Теперь ты все понял?… Прощай».
      Ле- Трав уходил, и мысленная связь их слабела.
      «Погоди, - попросил Ворх. - Зачем тебе убирать меня? Какой смысл? Я дам тебе привилегии, брошу сюда все силы и средства».
      «Вот именно. Все силы? Будешь сидеть здесь и днем и ночью. Ты честолюбив и поумнее Дабера. Доставишь много хлопот, Ворх. Я это понял, наблюдая, с каким жадным интересом ты рассматривал здесь каждый пустяк, на котором Дабер даже взгляда не остановил».
      «Так он был здесь? Без допуска Гильорта?»
      «Тебе так важно это узнать сейчас?»
      «Что ты задумал, Ле-Трав? Хочешь уморить меня здесь?»
      «Другие разбивались, - сказал Ле-Трав с сочувствием и посоветовал: - У тебя парализатор. Останови им сердце. Если, конечно, хватит воли».
      «Я бы с удовольствием разрядил всю батарею в твое сердце, предатель»,
      «И это говорит политик… - усмехнулся Ле-Трав. - Ты мой потенциальный враг, Ворх. Но я тебя жалею и советую воспользоваться парализатором. Иначе ты будешь заживо раздавлен. Ты сидишь в нише, куда вдвигается брус стены, открывающей вход в аппаратную экл-Т-трона».
      Глаза Ворха привыкли к полутьме, он присмотрелся и увидел, что действительно находится в узкой щели, в которую, как теперь он знал, вдвигался гранитный монолит стены. А вот и вещественное доказательство: на торце монолита не четко, но все же явственно вырисовывался силуэт раздавленного. Особенно впечатлял след его поднятой руки, тянувшейся к недоступно высокому краю ловушки. На противоположном конце ниши было пятно такой же конфигурации.
      «Кто это?! - закричал Ворх. - Кто был здесь раздавлен?!
      Ле- Трав отозвался чуть слышно. Он удалялся, и разделявшие их стены, с большим содержанием металла, нарушали ментальную связь.
      «Их там много. Последний был соперник Линга. Он тоже хотел подчинить себе систерию».
      «Ле- Трав, вернись, не уходи. Я должен тебе сказать… Ты слышишь меня?»
      «Пока слышу. Говори быстрее».
      «Линг - мой отец. Отец, ты понял?»
      «Нет, ты неисправимо глуп, Ворх. Да какая мне разница, отец он тебе или брат. Все мы, Верховные, родственники между собой. Успокойся и приготовься к смерти. Я не могу поступить иначе».
      «Тебя подкупил Дабер?! Он, он?!» - кричал Ворх, но ответа не услышал. Ворх заметался по ловушке, обшарил углы и стены - они были гладкие, без единой шероховатости. Допрыгнуть до верхнего края было невозможно, но он все же прыгал. И вдруг заметил: что-то произошло. Замер и увидел: к нему медленно приближалась гранитная стена с отпечатком раздавленного. Ворх отскочил в дальний конец ниши.
      «Нет, нет!… Не хочу!» - вскрикнул он, согнувшись, закрыв лицо руками. Отказываясь верить в реальность происходящего, Ворх все явственнее осознавал, что неминуемое произойдет сейчас, через два десятка секунд. Эти секунды словно бы остановились, вместив в себя поток мыслей о прошлой жизни, о неосуществимости задуманного, На миг бесконечно стало жалко себя. Вспомнилась Кари, ее нежность… Эта нежность трансформировалась в не слышанную им никогда музыку, поднимавшую его куда-то в небеса, а мозг с поразительной четкостью препарировал подсмотренные видения спящей Кари, формулировал решение. Оно казалось бредовым, немыслимым, но придвинувшаяся вплотную стена заставила поторопиться: Ворх сфокусировал внимание на бионике и, потеряв ощущение своего тела, поплыл вверх, как бывало в детстве во сне. А может, это и был сон? Где нет Дабера, Ле-Трава.
      Ударившись головой о потолок ловушки, Ворх осознал, что летит не во сне; он испугался и обрадовался одновременно, потерял какую-то поднявшую его силу и упал на верхнюю плоскость стены, вдвигавшейся в нишу.
      Раздался мягкий стук - стена замерла. Все еще не веря своим глазам, Ворх осмотрел оставшуюся щель, - пространство, где должен был погибнуть.
      Наконец он поднялся. Вытер с лица слезы и пот, привел себя в порядок и, слегка прихрамывая, подошел к боковой стене, толкнул ее и вышел из ловушки… Ле-Трав сидел в кресле перед панелями приборов, занимавших стену большого зала, и бессмысленно скользил взглядом по дрожащим стрелкам, по ритмично вспыхивающим лампочкам. Ворха он не жалел, понимая, что, не убрав его с пути, погиб бы сам. Вероятно, Ворх избавился бы от него, Ле-Трава, не так жестоко, но ведь суть оставалась одна: лишившись звания Верховного, Ле-Трав потерял бы все привилегии. К тому же обязывал быть жестоким и сам экл-Т-трон, завораживающий своими неограниченными возможностями. В этом зале, еще за одной раздвижной стеной, лежали чертежи и расчеты. Оставалось изучить науки и разобраться в записях. Ле-Трав садился за учебники десятки раз, Но всегда находился повод отложить занятия на день, на год… Но теперь, в связи с предстоящей сменой власти, надо будет серьезно засесть за работу, размышлял Ле-Трав. А может, и самому попытать счастья. Он представил, как, будучи главой Гильорта, осуществляет перестановки в правительстве, расправляется со строптивыми, награждает достойных. В его голове разыгрались устрашающие по размерам баталии, из которых он, обладая сверхъестественной силой экл-Т-трона, неизменно выходит победителем и получает почести благодарного народа.
      А если не открою ничего и потеряю время? - подумал Ле-Трав. Ведь ни один из предшественников так и не приблизился к тайне. Да и зачем она, если и так устроена жизнь неплохо. Есть власть, почести, блага. Дни проходят в довольстве и развлечениях, а там уже недалеко до перехода в Бессмертные, и опять покатятся годы, как один праздник, несколько утомительный своим однообразием, но все же вечный. Нет, тайной пусть займутся другие, решил наконец Ле-Трав.
      Он оперся на подлокотники кресла, готовясь встать. Пора. Предстояло еще убрать охрану Ворха, уничтожить слуг, подготовить аварию в трансконтинентальном тоннеле - десятки дел. Признание Ворха, что Линг - его отец, осложняло положение: старик от горя может выкинуть непредвиденное… Но, впрочем, есть Дабер. Поможет.
      Ле- Трав подцепил пальцем за колечко сцепку ключей, лежавших на панели, решительно поднялся с кресла, повернулся и… остолбенел: в проеме отодвинутой стены, привалясь плечом к ее торцу, стоял Ворх.
      «Т- ты?… -с трудом выдавил из себя Ле-Трав. Он стал дрожать и позванивать. Звон шел откуда-то снизу. Перехватив взгляд Ворха, Ле-Трав увидел, что звенят ключи, и выронил их, а потом и сам повалился на пол. - Прости, Ворх. Не убивай. Я все сделаю, все, что ты скажешь. Прости меня».
      Он подполз на животе, целовал Ворху ноги и униженно молил оставить ему жизнь. Ворх молчал, воспринимая его мысли, но ничего, кроме суеверного страха и панической боязни за свою жизнь, в голове Ле-Трава не было. Оттолкнув ногой Ле-Трава, Ворх отрешенно смотрел за его спину. Ле-Трав скосил взгляд и увидел, как связка брошенных им ключей тронулась с места, поползла по полу, как бы разгоняясь, и полетела, ударилась в ладонь Ворха.