Следовательно, тот, кто не хочет быть оптимистом, отвергает для себя блаженство. Следовательно, когда говорят, что оптимистом быть в наше время трудно, то ошибаются! Трудно быть пессимистом, поскольку жизнь постоянно подсовывает нам эрзацы радости в надежде вызвать идиотическую слюну вожделения. Например, твоя грудь. Я говорю не как мужчина, а как мыслитель. Твоя грудь. Оптимист принимает еe за должный подарок судьбы. Пессимист же видит в ней обман, мираж, - и ему хочется разрушить, чтобы... О чeм я?
      - Тебя бы с Малаевым свести, - вздохнула Екатерина. - Вы так похожи. Он тоже страшно умный.
      - Нет ничего унизительнее слова "тоже"! - обиделся Калаев.
      4 апреля 1986 года Николай Малаев зашeл к женщине Софье.
      - Смерть есть любовь, - объяснял он ей. - А любовь есть смерть. Оргазм есть репетиция агонии...
      И так далее.
      - А ты не знаком с Калаевым? - спросила Софья.
      - Что-то слышал, - неохотно ответил Малаев. - Как я понял: заурядный человек, но с претензиями.
      К этой же Софье (такие совпадения в интеллектуальной среде не редкость) зашeл через некоторое время, а именно 30 декабря 1987 года Михаил Калаев.
      - Оптимизм есть несомненный идиотизм, - говорил он. - Но идиотизм есть состояние блаженства...
      И так далее.
      - Вот бы вас с Малаевым познакомить! - сказала Софья, думая о чeм-то своeм. - Вы бы нашли общий язык.
      - Я о нeм слышал. У нас разные языки! - отрезал Калаев.
      Время шло. Малаев и Калаев мудрели. Взрослели. И даже уже, можно сказать, старели.
      12 августа 1996 года Михаил Калаев зашeл к девушке Елизавете.
      - Оптимизм есть несоменный идиотизм, - сказал он, жуя поседевший клок волос на нижней губе. - Но идиотизм есть состояние блаженства... Вот твоя грудь...
      И так далее.
      - Как вы интересно говорите! - уважительно восхищалась девушка Елизавета. - Недавно, в пятницу, 24 января 1995 года, у меня был Николай Малаев. Слышали? Вот бы вам познакомиться!
      - Да, что-то слышал, - скривился Калаев.
      - В ноябре у меня день рождения, - сказала Елизавета. - Приходите, он тоже будет.
      - Может быть, - обронил Калаев.
      Малаев тоже получил приглашение.
      С августа до ноября Малаев и Калаев безвылазно сидели в библиотеке. Выходя покурить, Калаев часто встречал лысого человека профессорского облика. Через пару недель они стали здороваться, а через месяц разговорились. Выяснилось, что у них общие интересы.
      - Не так страшен дилетантизм в философии, - сказал Калаев, - сколько квазиавангардная ортодоксия! Дилетантизм впрыскивает свежие идеи. Ортодоксы зацикливаются на чeм-то одном, но зато умеют завернуть это в якобы оригинальную упаковку. Есть люди, умеющие свои банальности преподносить, как бы вам это сказать...
      - Совершенно с вами согласен! - кивал лысый профессор. - Есть такие люди, но они не стоят внимания!
      Настал день дня рождения у девушки Елизаветы. Калаев шeл с цветами и шампанским, на устах его была усмешка по отношению к глупому ритуалу потому что вообще-то Калаев дней рождения не признавал.
      Малаев уже сидел у Елизаветы, иронически открывая принесeнное шампанское.
      Калаев вошeл.
      Знакомый лысый профессор поднялся ему навстречу.
      - Малаев, - сказал он.
      - Калаев, - сказал Калаев.
      И они оба расхохотались.
      Они стали пить шампанское, а потом по-студенчески сгоняли за водкой. Они поражали Елизавету солeным простецким молодeжным юмором, они пели песни своей молодости, они обнимались и договорились завтра же семьями отправиться в лес по грибы.
      Елизавета, забытая, всхлипывала в уголке.
      Так Малаев и Калаев перестали быть философами.
      Только настоящие русские философы умеют вдруг, в одночасье, становиться философами, но только они умеют в одночасье и забыть всякую философию.
      Это, братцы, от одиночества всe...
      Х. ХАРИЗМАТИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ
      Харизматические личности, то есть люди, источающие из себя неизъяснимое обаяние, встречаются повсеместно, но у российских харизматических личностей (будем для экономии места называть их Х. Л.) - свои особенности.
      Харизматический человек в России обязан быть:
      а) в чeм-нибудь ярко талантлив;
      б) внешне привлекателен или оригинально уродлив;
      в) со странностями в поведении на грани шизофрении;
      г) приверженцем необычной для России религии или идейного течения: дзен-буддизма, иллохийской секты, правого монархизма или фашиствующего коммунизма;
      д) алкоголиком, наркоманом, бисексуалом, многожeнцем и т.п.;
      е) известен многим, но понятен до конца лишь избранным;
      ж) при этом - бедным, бескорыстным, надмирным.
      Собственно, последний пункт и делает Х. Л. окончательно Х. Л., потому что, будучи при всех остальных пунктах ещe и богатым, человек всего лишь знаменит, популярен - и т.п., но харизматичным его назвать язык не повернется.
      Однако, кроме указанных пунктов, имеется нечто, чего я назвать не могу, что для меня - загадка.
      Например, возьмeм К. К.
      Он с юности был умeн и параметры Х. Л. уяснил гораздо раньше меня. И решил сделать из себя Х. Л.
      Пункт первый у него наличествовал: он был талантлив. Пункт второй тоже: он имел раскосые глаза, огромный нос, оттопыренные уши; увидишь - не забудешь и даже во сне приснится. Под пункт третий он себя старательно подгонял. Пригласят его в гости, а он посреди застолья вдруг хрясь стакан об стену. Или громко стихи начнeт читать, перебивая всех. Или выскочит на балкон и кричит: "Конь бледный мчится на нас!". Ради странности он ходил зимой в дворницком тулупе, поменял свою приличную квартиру на какой-то чердак, ради странности стал вегетарианцем, но ел иногда и чердачных мышей, запекая их в сметане. И добился своего. Странный человек! - в один голос заговорили вокруг.
      Секту выбрал подходящую: христоискателей. Члены секты уверены, что Христос уже явился, но не объявляет себя, потому что слишком сейчас велики силы Антихриста. Они заняты поисками Бога Живого - и время от времени находят. Потом понимают, что ошиблись, оплeвывают найденного, а иногда и бьют - и ищут дальше.
      Выполняя пункт д), он стал и алкоголиком и травку курил, жeн поменял пять штук, пытался стать и бисексуалом, но при первой же попытке его стошнило: не преодолел своей натуры.
      Остался самый трудный пункт, касающийся известности. Талант его был выражен в умении сочинять песни. Но как сделать, чтобы они стали известны многим, а понятны лишь избранным? Он нашeл выход: на приятные, почти эстрадные мелодии стал сочинять тeмные тексты. Акулы шоу-бизнеса раскрутили его, народ стал слушать его, не вникая в слова, те же, кто вникал, гордились, что умеют увидеть недоступные другим смыслы: иногда по восемь смыслов сразу в одной и той же строчке.
      Акулы на то и акулы, чтобы большими кусками глотать и с другими не делиться: от своей известности К. К. прибылей не получал, жил всe в той же чердачной комнатушке, питаясь сырой капустой и мышами.
      И ждал: вот-вот проявится отовсюду любовь к нему как к харизматическому, с какой стороны ни возьми, человеку.
      А она почему-то - не проявлялась.
      Да, его знали. Его слушали. Но чтобы ах, как в народе говорят, - этого не было.
      Рассердился К. К. Бросил пить, есть мышей, покончил со своими мучительными для себя странностями, стал обозревателем в одной из массовых газет, где получает приличные деньги и занимается в основном тем, что развенчивает дутые авторитеты, налегая особенно на так называемых харизматических людей во всех сферах искусства и жизни.
      А вот другой пример: Г. Г. Взят потому, что тоже песни сочинял. Сочинял себе и пел, пел и сочинял, на магнитофон записывал, группу собрал, и не прошло пяти лет, как всем стало ясно, что он - Х. Л. Поклонников уйма, уважение беспредельное, а если б помер, не дай Бог, десятки тысяч обездоленных шли бы за гробом.
      Само собой, все признаки Х. Л. у него были в наличии: и внешность привлекательная, и странности есть, и выпивоха, и бабник, и многожeнец, и дзен-буддизмом занимается, и известен всем, но понятен избранным, и всегда в долгах.
      Но время идeт. Г. Г., человек искренний, устал от того, что он Х. Л. Всегда на виду, в окружении восхищeнных взглядов и речей - кого угодно утомит (если человек нормален). И тут сам ход вещей ему на выручку пришeл. Г. Г. с возрастом как-то поблек, запаршивел, внешность его утратила привлекательность. Одновременно стал угасать и талант, он повторялся, перепевал уже спетое, он явно иссякал. С возрастом ушли странности, но пришли болезни, он вынужден был бросить пить и многожeнствовать, завeл последнюю и окончательную жену, родившую ему ребeнка, и стал доволен, как обычный бухгалтер. Он даже уже и широкую известность потерял, а для избранных стал подозрительно понятен.
      И ждeт Г. Г.: ну, наконец, отстанут от меня, не будут звонить беспрерывно, не будут знакомства искать все, кому не лень, не будут в подъезде поклонники спать, карауля - т.п.
      Ничего подобного. По-прежнему его считали Х. Л., и даже в газете "Прикол-экспресс" в рейтинге Х. Л., составленном по результатам массового опроса, он оказался на первой строчке! По-прежнему в подъезде поклонники спят, приехавшие из Перми, из Владивостока, из Магадана и Саратова.
      Совестно Г. Г. - и от отчаяния он стал халтурные концерты давать направо и налево, явно деньги заколачивать. А тут ему - до кучи - вдруг артистическую премию присудили, признав тем самым его заслуги официально (что нож острый для харизмоманов), к тому же у премии сложилась репутация выходного пособия: охотней всего еe присуждали людям заслуженным, но конченым в творческом плане.
      Тут бы, кажется, и конец Г. Г. как Х. Л.
      Но нет!
      На концертах лом, в подъезде спят, звонки и письма - как всегда.
      Отчего, почему?
      Наверное, решил Г. Г. (и я с ним согласен), любят теперь не меня настоящего, а меня прошлого, и я теперь всего лишь должен играть роль самого себя, то есть играть Х. Л., уже не являясь Х. Л.
      И он исчез. Скрылся. Никто не знает, где он и что делает.
      Но дело сделано, он - был. Ибо Х. Л. существуют и после своего физического ухода, за что им и исполать.
      Резонен вопрос к автору: почему он поместил данный тип в свою энциклопедию оригинальных и уходящих типов? Оригинален - да. Но почему уходящий?
      А потому, что, размышляя над загадкой Х. Л., я пришeл к выводу, что все признаки, которые я сам и классифицировал в начале очерка, - абсолютно необязательны. Прояснился зато самый главный, долго остававшийся загадкой.
      Х. Л. потому Х. Л., что - нужна душе народа. Или части его. Всем нам вместе (или части нас) и каждому в отдельности необходимо знать: пусть я, к примеру, мелок и мелочен, мерзок и мeрзок, падок и гадок, но - ЕСТЬ ДРУГОЙ ЧЕЛОВЕК! Есть где-то человек, который - не как мы! Сквозняк в тупиковом тоннеле. Луч света в тeмном царстве. И т.п.
      Но в последнее время я стал замечать, что некоторые стали замечать, что все вокруг стали замечать, что без ориентировки на Х. Л. как-то легче живeтся и свободней дышится. Нет дурацкой внутренней оглядки на какой-то там авторитет, который, кстати, никакой вовсе и не авторитет, а такой же, как мы, человек. Ну дал Бог талантишко, ох ты, ах ты! Я и сам, между прочим, вчера без прикупа на мизере четыре взял. Сумейте-ка! А приятель мой без закуски выпивает за шесть минут полтора литра водки. А другой на одной ноге восемь часов стоял, при этом не прекращал повторять фразу "Сшит колпак не по-колпаковски...".
      Нет Х. Л. - без нужды в Х. Л.
      Поэтому их - не стало.
      Стали: кумиры, любимцы, потрафляльщики, ублаготворители...
      Но - не Х. Л. Потому что Х. Л. это...
      См. выше.
      Ц. ЦЕЛЬНАЯ НАТУРА
      Михаил Жванецкий, которого я считаю лучшим из устных писателей-юмористов, тонко заметил, что существуют "люди с убеждениями", которые сперва придумают себе убеждения, а потом вынуждены им следовать.
      Но устный писатель на то и устный, чтобы стремиться к афористической краткости. Начнeшь развозить - народ в зале тут же остынет и примется зевать. У публики в таких случаях рот всегда должен быть готов к хохоту, а руки - к аплодисментам...
      "Человек с убеждениями" лишь частный случай ярчайшего типа, называемого Цельная Натура или, проще, Принципиал.
      И не только придумавшие себе убеждения есть среди Принципиалов, всe много сложней и глубже, чем кажется.
      В веке девятнадцатом понятие Цельной Натуры было сугубо положительным: имелся в виду человек с твeрдыми нравственными устоями, крепкими и незыблемыми взглядами на мир, бескомпромиссный в любви и дружбе.
      На рубеже веков, в пору декадентства, в пору культа полутонов, душевной раздвоенности и умственной многозначности Цельная Натура подверглась осмеянию и затаилась, смущeнно краснея.
      После 17-го года под цельностью натуры государственно понималась лишь революционность. Контрреволюционность, будь она твердокаменно цельной, таковой не считалась. Полутона же не только не приветствовались, но расценивались часто как измена пролетарскому делу. Воцарилось официальное властвование Цельной Натуры, на самом же деле, конечно, это был суррогат, на самом деле настоящих Цельных Натур, то есть людей, убеждeнных по убеждению, а не в силу обстоятельств или самообмана, было крайне мало (зато с наступлением перемен их гражданский подвиг был восславлен - и тут же забыт).
      Не успело общество глазом моргнуть, а Цельная Натура стала опять всеобщим посмешищем. (Что литература, в том числе и устная, послушно отметила, будучи выражением народного настроения и народной мысли.)
      Ну не глупо ли, в самом деле, быть Цельной (то есть - Узкой в понимании многих) Натурой в ту пору, когда к нам пришли наконец сокровища мысли, ранее недоступные - в виде Фрейда, Ницше, Шопенгауэра и т.п., из которых (из сокровищ) ясно видно, что полноценный человек цельным быть никак не может, ибо у него в душе и Эрос, и Танатос, и Эдипов комплекс, и ещe чeрт знает что понапихано, откуда цельность, - да и зачем?
      Смешно! - настолько смешно, что над этим даже по телевизору по пять раз на дню юмористически смеются.
      Но вот вам судьба.
      Сергей Сергеевич Восковатов, несмотря на довольно мягкую свою фамилию, всегда был твeрдым человеком. Цельной Натурой. Принципиалом.
      Он был, сволочь такой, коммунистом. Да таким, что в партию не захотел вступить, считая еe недостаточно коммунистической, несмотря на наличие этого слова в еe названии. Как он уцелел при таких воззрениях, Бог весть! Впрочем, бывали исключения. Держа таких людей на заметке, государственно-партийный аппарат их - не трогал! Может, для того, чтобы иметь возможность сказать: вот, человек несeт полную ахинею, а мы - терпим! Его бы давно пора в жeлтый дом, на Колыму, расстрелять его, подлеца, а мы - лояльны! Кто говорит, что нету свободы слова? Вот она!
      Правда, слово Восковатова было слышно лишь одному человеку - напарнику, с которым рядом сидел Сергей Сергеевич в часовой мастерской, с утра до вечера починяя часы, - такова была его профессия. И вот, починяя часы, он только и говорил что об ущербе идее коммунизма со стороны коммунистов же.
      Долго ли, коротко - исчезли официальные коммунисты. Кто билет порвал, кто в дальний ящик засунул. Восковатов же коммунистом остался.
      Долго ли, коротко - опять появились коммунисты. Не правящие, но официальные. Но и они не пришлись Восковатову по нутру.
      Однажды их представители, до которых дошeл слух о несгибаемом Принципиале коммунисте Восковатове, пришли к нему и с места в карьер предложили занять пост руководителя региональной организации.
      - А идите вы! - ответил Восковатов, оглядев их озабоченные суетные лица без отсвета мечты.
      Представители обиделись и ушли...
      ...Вы, дорогие читатели, я полагаю, ждeте истории. О том, например, как Восковатов, несмотря на то, что ортодоксальный коммунист (то есть гад естественный), взял да и вынес из пожарища троих детей, обгорев при этом до смерти сам.
      Но - нет истории. Как жил Восковатов, так и живeт. Как был коммунистом, так и остаeтся, говоря: "Пока возможен я - возможен коммунизм!". И троих детей выносить из огня нет ему нужды, он своих четверых на ноги поднял, вырастил прекрасными, как ни странно, людьми. И работник замечательный, и семьянин примерный, и в транспорте старушкам место уступает, при этом без всякой показухи и лицемерия, а по велению души.
      Я, обуреваемый настроениями времени, вознамерился однажды посмеяться над ним, над его твердолобыми убеждениями и принципами.
      - Сергей Сергеич! - говорю ехидно.
      - Слушаю вас, - поднимает он усталые от напряжения глаза.
      И какой-то весь не смешной, какой-то не идиотичный совершенно, будто даже и не коммунист, а нормальный человек.
      - Да я так, - говорю. - Часики-то готовы?
      - Ещe вчера, - говорит Сергей Сергеевич.
      ...Что-то не складывается у меня в голове насчeт этих пресловутых Цельных Натур и Принципиалов. Когда покажут, когда изобразят, понимаю: смешно, глупо, дико. А когда в жизни встречаю (именно в жизни, а не в Москве), охота смеяться пропадает.
      - Вот вернутся они, вот вздeрнут тебя на фонарном столбе в соответствии со своими принципами, - посмеeшься тогда! - говорит мне приятель, человек яростно политизированный. Тоже, кстати, Цельная Натура. Антикоммунист.
      - Да, да, - говорю я, завидуя тем, для кого в жизни всe понятно и просто.
      Юмористам - особенно.
      Ч. ЧУТЬ-ЧУТЬ О ПРОЧИХ
      Чем ближе к концу подходит энциклопедия, тем жальче становится тех, кто в неe не попал. Ведь такие типы ещe есть, такие оригиналы, такие характеры!
      Но необъятного не объемлешь. Придeтся потомкам (ради которых преимущественно и затеян этот труд) искать сведения в других словарях, у других авторов.
      И всe-таки хочется хотя бы один раз нарушить правило - и пусть кратко, но представить несколько типов, использовав при этом не самую ходовую букву алфавита - Ч. Это даст представление о том, сколько бы их можно было дать на буквы, например, К, Р или С, не говоря уже о П, которая у В. И. Даля занимает целый том.
      Итак.
      1. ЧЕПЕШНИК. От аббревиатуры "ЧП", то есть Чрезвычайное Происшествие. Тип, живущий полной жизнью только во время пожара, аврала, наводнения и других экстремальных ситуаций. Нормально существовать он не хочет, ему скучно и противно, у него в жилах даже и кровь не течeт. Мне говорили о человеке: при нeм полуслепая старушка шагнула в открытую шахту лифта, в которой самого лифта не было. Этот человек сбежал с восьмого этажа менее, чем за три секунды, и принял бабушку на грудь, едва не поувечившись. Бабушка осталась жива, об этом писали в газетах. Но забыли написать, что человек этот - лифтeр. И именно он чинит лифт уже третий месяц. Скучно ему. Неинтересно. Когда знакомый жилец этого подъезда пожаловался мне, я сказал: предложи ему починить на спор за три часа. "Неудобно, - сказал он. - Там работы явно на три дня". - "А ты попробуй!" Он попробовал. Лифтeр починил лифт за 1 час 32 минуты 45 секунд. Вот вам и тип.
      2. ЧИНОВНИК. Чиновник, уважаемые потомки, в наше время был совсем не тот, что в вашем, скажем, 2050-м году. Сходство есть: оба они в серых костюмчиках и в галстучках - и работают сидя. Но ваш чиновник не чета нашему, он уже не оригинал, он уже похож на немецкого, индийского и китайского: пришeл к десяти часам на работу, ознакомился с распорядком дел, выполнил сперва те поручения, которые ему начальство дало, а потом составил поручения подчинeнным. С часу до десяти минут второго пообедал тюбиком горячего, экологически безопасного бульона, а ровно в четыре отправился домой. Вот и всe.
      Российский чиновник нашего времени оригинален и не похож ни на какого другого чиновника ни в какой другой стране мира. Главное: он любит чай. Но не просто чай, а чтобы сидеть в кабинете, а чай ему чтобы приносила из приeмной секретарша на блюдечке с кружочком лимона. Откуда у него это, какая Арина Родионовна спела ему сказку о сладком чиновничьем чае с лимончиком, неведомо, ему кажется, что он с этой мечтой родился. Родился, рос, учился, карьеру делал. И если сослуживцы начальственного кабинета боялись как огня, Чиновник-оригинал там отирался постоянно. Только для одного: чтобы дождаться момента, когда начальник нажмeт на кнопку селектора и скажет: "Любочка, чайку, пожалуйста!". Ах, как сжимается сердце у Чиновника при этих словах! Он работает всe активнее и активнее, он становится правой рукой начальника, и вот они уже доверительные беседы ведут. И вот уже начальник говорит в селектор: "Любочка, две чашечки чая, пожалуйста. С лимончиком, как всегда!". Чиновник блаженствует, но это пока полублаженство. Настаeт день, когда он попадает-таки в кабинет начальника хозяином, а того двигают выше (или ниже, что тоже нередко). В любом случае Чиновник зазовeт бывшего благодетеля и, изнывая от восторга, говорит небрежно: "Любочка, две чашечки, как всегда". И если бывший начальник повышен, чай ему подаeтся с полнейшим уважением. Если ж понижен, то Чиновник не может удержаться от доброй шутки: всыплет тайком соли в стакан бывшего благодетеля. Ему смешно смотреть, как бывший морщится, но пьeт. "Не слишком сладко?" - "Нет, я как раз такой люблю", - вздыхает бывший.
      В чайных церемониях Чиновник проводит весь день. Он спешит на работу ради прелести первой утренней чашки. Потом начинает вызывать подчинeнных, при одних хлебая громко и пренебрежительно, при других - дразняще, со вкусом, а третьим может даже и предложить - из надтреснутой чашки и без лимона. Потом чай обеденный, чай перед уходом, чай представительский, чай с милой посетительницей, да мало ли!..
      Когда пришла пора реформ, чиновник больше всего испугался не нововведений по части каких-то там дел, а того, не запретят ли чаепития.
      Не запретили. И он тут же успокоился. Недавно я был у него. Сам он пил из расписной антикварной чашки Поповского фарфора, мне же предложил из железнодорожного гранeного стакана с жестяным подстаканником, но тоже, правда, антикварным, на нeм методом давления выпукло была изображена Спасская башня и вилась надпись: "1917 - 1937".
      3. ЧИТАТЕЛЬ. Читатель, дорогие потомки, это не тот, кто читает какие-то тексты, вызываемые им по электронно-компьютерным сетям, хотя и он для вас экзотичен, вы привыкли, я полагаю, всю информацию получать непосредственно в мозг с помощью имплантируемых каждому с детства специальных приeмо-передаточных устройств.
      Читатель нашего времени - чудак из чудаков. Надо видеть, как он покупает книгу: вертит в руках, рассмотрит обложку, пощупает бумагу, оценит шрифт, поинтересуется, кто издатель, какой тираж, есть ли комментарии и кто их автор. И вот купил и несeт домой. Домашние видят его с новой книгой и начинают относиться как к больному. Кормят его, освобождают ему уютное кресло под торшером, ставят рядом кофейник и пепельницу. И Читатель начинает читать. Домашние затыкают уши ватой, потому что Читатель в процессе чтения то рычит (от удовольствия или досады), то смеeтся, то плюeтся, то бормочет что-то, то вдруг начинает кому-то звонить среди ночи и восклицать, то бросит книгу и ходит по комнате, ероша волосы, и так до утра, до полудня, до вечера, до следующего утра - пока не дочитает книгу до конца. После этого он падает на постель со счастливой улыбкой на устах.
      Домашние вздыхают облегчeнно: приступ миновал.
      И это - Читатель-одиночка, а раньше данный тип был массовым, постоянно объединяющимся для всяких конференций, интеллектуальных застолий и т.п., дни и ночи проводящий в спорах, доходящих до взаимных оскорблений. До сих пор, например, не здороваются друг с другом мои приятели В. Б. и А. Г. Двадцать лет назад они не сошлись во мнении по поводу книги "Невербальная терминология в аспекте дефиниций единиц математического текста", сгоряча обозвали друг друга - и вот, оба хорошие люди, не желают иметь друг с другом ничего общего.
      Больные люди, иначе не скажешь!
      4. ЧМО. У чуднуго этого слова есть расшифровка: Чудит, Мудрит, Обманывает. Это был весьма распространeнный тип, вносивший в нашу жизнь неповторимую живинку. Народ, говоря о таких людях: "Ну и чмо же!", относился к ним с добродушной любовью. Вечно они шныряли средь людей, похохотывая, смеша фокусами словесными и прочими, вечно они искали какую-то лазейку, проныру, что-то химичили, придумывали, именно мудрили и чудили - для того, чтобы поиметь в жизни какую-то призрачную выгоду. Обманы их были так смехотворны, так всем очевидны, что не успеет Чмо даже начать обманывать, а его уже хватают за руку или, образно выражаясь, за язык и хохочут, потешаясь над неумелым жульничеством, но Чмо и сам смеeтся, восклицая: "Ах ты, чeрт, сорвалось!". Иногда казалось, что они даже и не знали бы, что делать с продуктом удачного обмана, для них главное было: Чудить и Мудрить. Но зачем? - удивитесь вы, потомки, зачем? Если уж обманывать, то надо это делать серьeзно, а если уж чудить и мудрить, то не надо пытаться обманывать!
      Вам не понять, милые мои, поэзии вечной незавершeнности, поэзии несбыточного, поэзии того состояния, когда человек сам не верит в успех задуманного обманного дела - а оно вдруг по какой-то случайности выгорает! Правда, Чмо, отмечая удачу, тут же опять так начудит и так намудрит, что уничтожает всю полученную выгоду.
      Чмо оно и есть Чмо. Было.
      5. ЧЕСТНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Тут следовало бы дать мощный и гармонический аккорд во славу одного из самых уникальных типов нашего времени, сохранившегося каким-то чудом в среде, совершенно для этого неприспособленной. Я изумлялся этому и почти не верил - до тех пор, пока не вычитал где-то, что даже внутри железа обитают микробы, т.е. - живые существа. И они, будто бы, даже при плавлении этого самого железа не гибнут! Значит - беспредельна мощь и фантазия природы.
      Поэтому, если вам, далeкие потомки, этот тип известен, то нечего и рассусоливать, а если он окончательно исчез, то вы всe равно не поймeте, что это такое...
      Ш. ШУШЕРА (всякая)
      - Ты у Петровых был?
      - Был.
      - А Сидоровы там были?
      - Нет.
      - А Ивановы?
      - Нет.
      - А кто ж был-то?
      - Да всякая шушера.
      - А-а-а...
      Такой разговор я услышал однажды - и задумался.
      В самом деле, что это за шушера такая? - безымянная, но не требующая пояснений.
      И в процессе размышлений облик шушеры стал проясняться.
      Шушера - единственный коллективный тип. Все остальные имеют своих представителей, которых можно вычленить, о которых можно рассказать. У шушеры представителей нет. Никто по отдельности не может быть назван шушерой, это - количественное понятие.
      При этом смотрите какая странность бывает: соберутся, например, трое, но никто не говорит: шушера. А подошeл четвeртый - и тут же всякий опытный в жизни человек безошибочно скажет: шушера собралась! Значит, этот самый четвeртый и есть тот, кто делает троих шушерой, на нeм, значит, вся ответственность? Но вглядишься в него - нет никаких особенных примет и признаков, он абсолютно не отличим от прочих!
      Тут какой-то процесс, похожий на химический: когда одна крупинка, добавленная в жидкость, вдруг делает всю еe кристаллической.
      Впрочем, сравнение неудачное. Шушера - это нечто мягкое, пыльное, серое. Шелестящее. Шуршащее. Шу-шу-шу.
      Непонятно, почему к слову "шушера" почти всегда добавляют: "всякая". По моим наблюдениям она как раз не всякая, она - единообразная.
      Шушера водится абсолютно везде, безмолвно возникая (хотя это безмолвие с виду может быть шумным) и безмолвно исчезая, как только пахнет жареным.
      Кстати о жареном. Когда люди людей жгли на кострах, шушера обязательно присутствовала. Она стояла и глазела, переживая непостижимое, сугубо шушерское чувство удовлетворения, которое можно выразить словами: "Не нас жгут!". Одного этого шушере достаточно для счастья. В защиту еe можно сказать, что хвороста в костeр она, как правило, не подбрасывала. Зачем светиться? Она расступалась перед теми, кто нeс хворост, но сама руки не марала.
      Но это было давно.
      Во второй половине 20-го века, в России, шушера была в периоде наибольшего благоденствия. До этого и ей доставалось лихо: слишком частой была гребeнка, которой прочeсывали народ. А годов примерно с шестидесятых она обрела покой и уверенность в завтрашнем дне, который, впрочем, шушеру не интересует. Шушере интересно шушерствовать сегодня, сейчас, здесь.
      Нет, я не тех имею в виду, кто был во всeм послушлив, тих и незаметен. Незаметность, если вдуматься, тоже рано или поздно бросается в глаза. Шушера, в сущности, - невидима. Как это получается, я не знаю. Вижу: толпа. Несколько знакомых лиц, а остальное, естественно, шушера. Бегу быстрей, чтобы вглядеться хоть в одно лицо, запомнить, чтобы узнавать потом. Прибегаю - нет шушеры. Старик с бородой, женщина с сумкой, подросток с прыщами. И никого из них шушерой назвать не позволяет совесть и чувство справедливости. Отойдeшь, обернeшься: что за оказия, - шушера стоит! - и много! Опять приблизишься - опять еe нет!
      Я отчаялся разрешить эту загадку.
      Предлагаю другим поломать над ней голову.
      А поломать надо, потому что именно от неe, от шушеры, как начинаю я понимать, зависит в общем и целом, что с нами будет.
      Да, конечно, принимает решения кто-то там, у кого и фамилия есть, и должность. Но от кого он принимает-то, вот вопрос? Я искал, искал (мысленно) - и не нашeл. И подумал: значит, от шушеры, больше не от кого.
      Вот смотрю в телевизор.
      Крупным планом показывают народных чаятелей. И лицо каждого, в общем-то, заслуживает уважения. Пусть тот явно дурковат, а этот явно злобен, а этот явно озабочен чем-то личным, но вот, смотришь, лицо приятно-задумчивое, а вот вообще умное и человеколюбивое.
      Тут камера взяла общий план - и всe во мне холодеет, я узнаю еe: шушера! Шушера шевелится, шуршит бумагами, шушукается, шепчет - и, кажется, ничего не делает! Огонь не разводит, дровишек не подбрасывает, - но горим ведь, братцы, горим синим пламенем!
      ...И помещаю я этот непреходящий тип в энциклопедию типов уходящих с одной лишь целью: может, кто-то из коллективного, говоря математически, многочлена шушеры захочет вычлениться и рассказать о шушере всю тайную правду, пусть даже анонимно, объяснить наконец, в чeм еe сила?!
      Пока же всe хожу бесплодно по шушерским сборищам. Вглядываюсь, вдумываюсь.