6

Ольга тревожилась, Геран утешал ее, что Кирилл просто напугался, к вечеру обязательно придет. А Гоша еще раз подробно расспросил Герана о том, как все случилось, и тот, считающий, что интерес Гоши вызван беспокойством за брата, рассказал.

И Гоша, рассмотрев зачем-то визитку, скрылся в своей комнате.

Там он включил компьютер, фактически своими руками собранный и при этом очень неплохой, сейчас этого добиться нетрудно: в Москве много обеспеченных пользователей, которые постоянно меняют свое «железо» частями или полностью на более мощное, а старое иногда не знают куда деть, надо только внимательно читать объявления в сети и газетах о продажах б/у оборудования. Гоша добился главного, чего хотел: быстрой работы Интернета, тем более что в их районе год назад появилась провайдерская фирма с услугами подключения к выделенной сети. Само подключение стоило недешево, Гоше пришлось пару месяцев поработать курьером, чтобы набрать эту сумму. Но дальше проще, особенно если пользоваться с умом, отключать картинки и баннеры. Можно добиться и вообше бесплатной работы: использовать хакерские рекомендации (эта наука не такая простая) и входить в сеть через телефон, взламывая чужие пароли. Но Гоше, говоря честно, лень этим заниматься.

Он ночами напролет не вылезает из сети, у него там много друзей и знакомых, из которых он никого не видел живьем, да и не горит увидеть. Он не исключает возможности когда-нибудь таким образом обзавестись подругой, но пока не получается: или дуры, или уродины, или присылают явно не свои фотографии.

Недавно Гоша наткнулся на сайт, который его заинтересовал особо. Сейчас он открыл именно его. На главной странице было следующее:

1 В отличие от всех существующих партий, мы не обещаем благоденствия всем. Наша цель — благоденствие только членов партии. (На самом деле, если не врать, это и есть цель любой партии). Девиз партии: «Пусть выживут лучшие!»

2 Мир — корабль, который ведет неизвестно кто неизвестно куда. Ты сидишь в трюме. Тебя везут, как скот, на убой. Или к другому пастбищу. Чтобы откормить и потом все равно зарезать. Если ты с этим согласен, плыви дальше. Если нет — ты с нами.

3 Мы, интеллектуальные расисты, интрасисты, знаем, что большинству нравится быть скотом. Это их выбор, вернее — отсутствие выбора. Сюда относятся и те интеллектуалы, которых наняли, чтобы они придумывали, как кораблю плыть быстрее. Они еще большие скоты, потому что скоты сознательные.

4 Мы дадим тебе возможность вылезти из трюма и почувствовать себя у руля. Ты имеешь шанс стать членом партии, если тебе не больше 25 лет, если ты имеешь голову на плечах и считаешь себя лучше остальных, но при этом не желаешь участвовать во всеобщем идиотизме. Ты наш, если у тебя повышенное чувство собственного достоинства и ты умеешь его защищать.

5 Как стать членом партии? Во-первых, ты должен участвовать в наших акциях. Это сделает тебя кандидатом. Во-вторых, ты можешь написать нам письмо. Поменьше теории, лучше просто опиши случай, происшедший с тобой, который доказывает, что ты всегда был интрасистом, но не знал этого. Не надо врать, у нас есть возможность проверить. Личность каждого оценивается субъективно, мы этого не скрываем. Критерии не объявляются, чтобы ты под них не подстроился. Говори сердцем.

6 Деятельность партии заключается в акциях. Это не акции флэш-моба[4], хоть мы и взяли за основу его приемы. Флэш-мобы бесцельны, у нас всегда есть цель. Наши информаторы сообщают нам об ОБЪЕКТАХ, то есть тех людях, которые нагло считают себя властителями в этой жизни. Наличие в информации мотивов личной мести не приветствуется, но и не осуждается. Главное условие: Объект должен быть доказанной сволочью.

7 Мы организуем также акции против власти вообще, чтобы она почувствовала наличие в обществе грозной силы, которая со временем способна мобилизовать за считаные минуты десятки и даже сотни тысяч людей на выполнение любых задач во имя интрасизма. У нас уже есть десятки ИНФОРМАТОРОВ, НАБЛЮДАТЕЛЕЙ, ОСВЕДОМИТЕЛЕЙ, ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЕЙ, не считая сотен членов. Пройдешь ли ты через эти ступени или удостоишься сразу приема в ПИР, зависит от тебя. Если хочешь быть пока только информатором, осведомителем или преследователем — см. соответствующие адреса, пиши на них.

8 Национального, фашистского и прочего расизма по внешним признакам мы не признаем. Хотя нельзя не заметить, что среди приезжих интрасистов фактически нет: они приезжают только за тем, чтобы заработать на свой клочок сена и кусок подстилки, они — добровольные скоты.

9 Партией руководят драйверы. Драйверами руководит супер-драйвер. На письма отвечают медиа-драйверы. Если тебе не ответили после твоего третьего письма, больше не пиши: ты нам не нужен. Не будь слишком настойчив: попадешь в черный список. Не пытайся навредить: у нас мощные фильтры, а ответные санкции могут уничтожить весь твой софт.

10 Предлагая информацию или составляя ЗАЯВКУ НА АКЦИЮ, можешь сам придумать, как ее провести. Не обижайся, если тебе пока откажут: наши возможности не безграничны. Пока.

11 Объявление об акции, условия ее проведения и задания рассылаются по адресам членов партии и кандидатов в члены. Все, что ты увидишь на форумах и других открытых местах, — подделки. Мы — организация закрытого типа. Будучи участником акции, ты можешь получить указание на месте от КООРДИНАТОРА. Не пытайся узнать, кто он. Вообще помни: каждый, кого ты видишь во время акции, может быть и драйвером, и самим Супер-драйвером. Но зато и глядя на тебя могут подумать, что Супердрайвер — ты. Поэтому в определенном смысле мы все Супер-драйверы.

12 Наглядно о работе ПИР ты можешь узнать из регулярных отчетов на этом сайте.

13 Будь с нами — и ты увидишь новую жизнь! Не пытайся фантазировать, какие возможности дает членство в ПИР: твоей фантазии все равно не хватит. Они практически безграничны!

Гоша сначала думал, что это просто кто-то прикалывается, развлекается. Придурков и сумасшедших в сети много. Но по мере наполнения этого довольно нового сайта он убеждался: все серьезно. Появлялось все больше отчетов об акциях: описания, фотографии и даже видеоматериалы. Правда, Гоша не мог уловить логики, почему объектами выбираются именно эти, а не другие люди. Допустим, с членом правительства X. все понятно: известный гад. Однажды, когда он мчался на своей машине с мигалкой по Кутузовскому проспекту, раздался громкий, усиленный мощным динамиком женский крик: «Задавили!» Казалось, это прозвучало на всю Москву, настолько истошным был вопль. Шофер невольно притормозил. А люди по сторонам вдруг начали падать на тротуар. Просто падали и лежали. Их было много — по всему пути следования X. Как только машина приближалась, люди падали, будто подкошенные. Не все, но порядочное количество.

Тут все ясно.

Но после этого Объектом был избран какой-то мелкий начальник какой-то местной коммунальной службы. То ли он воду надолго отключил, то ли кому-то нахамил, неясно, и вот его наказали, причем остроумней, чем члена правительства. Как-то утром, выглянув в окно, он увидел на верхушке высокой березы свой фотопортрет в черной рамке. Только портрет, больше ничего. Но неприятно: люди смотрят. Приказал пожарникам снять. Ночью кто-то опять повесил портрет. Он приказал спилить березу. Утром портрет болтался на высоком шесте. Шест срубили. На другое утро портретами были обвешаны чуть ли не все деревья вокруг дома этого чиновника, а жил он, между прочим, в лесопарковой зоне. Задействовали всех дворников, озеленителей и опять же пожарных, еле-еле управились в два дня, сняли портреты. Тогда они появились на десятках и сотнях воздушных шаров, привязанных где только можно — при этом характерно, что нигде эти шары не могли задеть проводов или чего-то еще.

А потом все исчезло. Исправился ли этот чиновник или просто включил воду, акция прекратилась так же неожиданно, как и началась.

Ну, и другие акции описывались, все более или менее смешные.

Наконец Гоша решился и предложил свои услуги преследователя. Ему быстро ответили, и уже через два дня он принял участие в первой акции. Предлагалось приехать с пяти до семи вечера на К-ский вещевой рынок и там в любом отделе начать примеривать вещи — обувь, одежду, все равно что. Примеривать как можно дольше и уйти, ничего не купив. Гоша так и сделал. Целый час он гонял продавца-южанина, меняя кроссовки: то малы, то велики, то цвет не тот, то шнурки коротки... И ушел, получив большое удовольствие. Уходя, увидел девушку, которая озабоченно крутилась у зеркала, перед нею высилась гора курток, а продавщица, вся уже красная, говорила раздраженным голосом: «Да берите, вам очень идет!» А в другом месте парень стоял в костюме с биркой и сравнивал его взглядом с пятью или шестью, что уже висели перед ним, примеренные. Он поймал понимающий взгляд Гоши и смущенно усмехнулся: видимо, как и Гоша, впервые участвовал в акции: не привык. Общаться же между собой участникам акции правилами игры было запрещено, даже если они оказывались знакомы друг с другом. В этих правилах (помещенных на отдельной странице) перечислялись и другие условия: Объект акции может быть известен только драйверам, поэтому не положено интересоваться, кто и за что подвергается акции. Нельзя приходить пьяным и тем более обкуренным или обколотым, нельзя выкрикивать или писать на плакатах какие-либо лозунги, если они не оговорены акцией, ни в коем случае не вступать в контакты и конфликты с правоохранительными органами и частными охранными службами... и т. д. Все сводилось к одному: прийти и сделать то, что запланировано акцией, не проявляя никакой самодеятельности.

Гоша сделался постоянным участником акций. Он наряжал в новогодний убор ель перед чьим-то домом (каждый привез по игрушке, по нитке канители, ель оказалась укутанной в сверкающий наряд в считаные минуты; люди трудились молча и молча разошлись). Он отдавал честь какому-то вышедшему из Министерства Обороны генералу вместе с доброй сотней других участников, причем все были гражданскими. Он был на футбольном матче в белой футболке и красном галстуке среди множества таких же белофутболочных и красно-галстучных болельщиков; на трибунах возник скандал, сути которого Гоша не понял. Он подходил к бочке с квасом у Савеловского вокзала, покупал кружку, нюхал и выливал в близстоящую урну, уже наполненную до краев; продавщица кричала: «Лейте, пожалуйста, меня не напугаешь!» — но было видно, что если она не напугана, то изрядно растеряна. Он стоял на Манежной площади и, задрав голову, внимательно смотрел в небо вместе с сотнями, а потом и тысячами людей; акция была признана одной из самый удачных, так как вовлекла посторонних, ничего не знавших о ней.

А еще на сайте была страница: «Кодекс чести членов ПИР». Самым важным для Гоши был пункт: «Член ПИР должен при любых обстоятельствах доступными и желательно законными средствами защищать свое человеческое достоинство и не позволять подвергать других людей унижению в своем присутствии».

Сегодня Гоша мог гордиться: ему это удалось. Он достойно осадил ворвавшегося в чужое жилище наглеца. Но возмушает уверенность этого хама в своем всесилии. Он грозит расправой, он уверен в безнаказанности своего произвола. Вполне достойный Объект.

И Гоша начал старательно и подробно писать Заявку на акцию медиа-драйверам по адресу infornation@pir.ru, делая упор на то, что за этим частным случаем просматривается нечто общее. На финал он готовил фразу, смысл которой представлял пока туманно, но знал, что она начнется словами: «В лице этого человека мы видим...»

7

Человек неопределенного возраста и пола (при этом все-таки лет тридцати и тембр голоса скорее мужской) произносил разные слова уже довольно долго, но М. М. оставался бесстрастен. Человек назвался Владимиром Ильичом Шацким, адвокатом, представляющим интересы Юрия Ивановича Карчина. Смысл посещения адвоката был ясен сразу: убедить М. М. считать происшедшее мелким недоразумением.

— Юрий Иванович страшно сожалеет, — сказал адвокат, — и надеется на ваше понимание, готов пойти навстречу и учесть ваши пожелания, если они не будут чрезмерными. Ситуация простая, Михал Михалыч: если вы по каким-то причинам захотите довести дело до судебного разбирательства, то максимум, чего вы добьетесь, в чем сомневаюсь, это крошечной материальной компенсации в размере, я полагаю, одной вашей пенсии. Мизер! Если же вы согласитесь на то, чтобы это пустяковое дело закрыть, Юрий Иванович готов на расходы. В разумных пределах, но гораздо больше того, что вы можете получить в судебном порядке. Хватит и на лекарства, если они вам нужны, вид у вас, я смотрю, свежий, бодрый, и на пивко, и на все такое прочее!

М. М. подумал — не над словами адвоката, а над своими мыслями — и задал вопрос:

— А почему Юрий Иванович сам не пришел извиниться?

— Он очень хотел, но безумно занят! У него огромные неприятности, его обокрали, вы же знаете. Это ведь и стало причиной инцидента с вами, и суд данное обстоятельство непременно учтет, гарантирую как юрист! Человек гнался за вором, случайно кого-то толкнул, тут даже и темы-то нет. Состояние аффекта, рынок, скученность. Не удивлюсь, если вам вообще ничего не присудят. А вот судебные издержки могут с вас удержать, а это немалые деньги!

— Оккупанту извиняться не пристало, — негромко произнес М. М. — Если он извиняется, его не поймут такие же, как он.

— Что?

— Ничего, — ответил М. М., не трудясь объяснять прислужнику режима то, что он и так понимает, делая при этом невинный вид.

— Значит, согласны, Михал Михалыч? Огласите сумму, пожалуйста!

— Следовательно, попытка убийства у нас не наказывается?

— Михал Михалыч, давайте говорить здраво! Я вас очень хорошо понимаю: нервное потрясение, ударились головой, но все-таки, если вас из больницы выпустили, сотрясения мозгов нет, следовательно, они у вас соображают! — адвокат при этом раздвинул губы, что означает у человека, произносящего что-либо, веселое и легкое отношение к произнесенному.

М. М. не склонен был разделять веселье адвоката.

— Вы не ответили на вопрос.

— Какой?

— Наказывается ли у нас попытка убийства?

— Михал Михалыч, дорогой, конечно же, наказывается, но это не наш случай!

— Один человек несколько раз бьет по лицу другого человека, а потом швыряет его о землю, это не попытка убийства?

— Михал Михалыч, вы о чем? Я же говорю: Юрий Иванович бежал за вором...

— Вы не ответили на вопрос! Считается ли попыткой убийства, когда бьют по лицу и швыряют о землю?

— Если вас теоретически этот вопрос интересует, отвечаю: не всегда! Это бывает в драке, в ситуации, возникшей в результате недоразумения, явившегося следствием сопутствующих причин, но даже и практически, если вам желательно трактовать так, как вы трактуете, нет главного компонента, который мог бы рассматриваться как основа состава преступления: нет умысла! Объясню на примере: час в пик, метро, одни выходят из вагона, другие входят, тот, кто входит, зацепляет сумку того, кто выходит, не заметив этого. Поезд уезжает, тот, кто остался, обнаруживает пропажу сумки, считает, что ее украли, а тот, кто ее зацепил, видит ее и понимает, что нечаянно — абсолютно нечаянно! — совершил как бы преступление, но которое, однако, не преступление, а стечение казусных обстоятельств!

— А потом?

— Что потом?

— Потом он отнесет сумку в милицию?

— Ну, это от конкретной совести конкретного человека зависит!

— Я согласен, — сказал М. М.

— И отлично! Тогда огласите сумму!

— Я согласен, — сказал М. М., — бывает, что задевают согнутыми и сжатыми в комок отростками верхней конечности...

— Что?

— Кулаком. Бывает, что задевают кулаком по лицу случайно. В том же метро. Но если человек видит лицо другого человека и бьет по нему не случайно, а нарочно, как это будем трактовать?

— Так он думал, что вы вор!

— Вора можно бить без суда и следствия? Бить и швырять о землю, то есть фактически убивать?

— Какой вы, ей богу... Ну, нельзя! Но есть, повторяю, действия предумышленные, а есть непредумышленные!

— Бить вора — непредумышленное деяние? Бьющий не помышляет его бить? У него само это получается?

— Вот! — обрадовался адвокат. — В самую жилу попали, в самую точку! Не он бьет, обида его бьет, гнев, злость, понимаете? В обычном состоянии Юрий Иванович и мухи не обидит!

— Злость и гнев есть объективные субстанции, не зависящие от человека? — спросил М. М.

— Не понял! — озадачился адвокат.

М. М. уточнил вопрос:

— Всякий ли человек, который в обычном состоянии не обидит мухи, в состоянии аффекта способен покуситься на жизнь другого человека?

— Мы говорим не о всяком, Михал Михалыч, вы нарочно, что ли, путаете? Вы кем работали, извините?

— Это неважно.

— Да я и так знаю: преподавателем в институте! Ох, не желал бы я сдавать вам экзамены! — адвокат опять раздвинул губы, изображая улыбку.

— Вы не ответили на вопрос.

— Какой?

— Обязательно ли в состоянии аффекта убивать или бить другого человека?

— Что значит — обязательно? Конечно, не обязательно! Но...

— Спасибо, вы ответили на вопрос.

— Минуточку, я еще не ответил!

— Вполне ответили. Убивать не обязательно, это не общее правило, каждый делает свой выбор. Ваш Юрий Иванович сделал свой выбор. Следовательно, его деяние, как вы говорите, является вполне предумышленным. За него он и должен понести наказание. За то, что самочинно присвоил себе право вершить суд. Впрочем, — размышляющим тоном добавил М. М., обращаясь сам к себе, — он-то считает, что ему такое право гарантировано режимом...

Адвокат вдруг разозлился:

— Отец, не смеши! Терпеть не могу, когда некомпетентные люди пытаются говорить юридическим языком! Дело простое, объясняю в двадцать пятый раз: по суду ты не получишь ничего! Ни копейки! Но Юрию Ивановичу дорого время! Он не хочет повесток, вызовов и всего прочего! Если бы он хотел, с моей помощью, конечно, он бы выиграл это дело за три дня, но где их взять, эти три дня?!

— Я думаю, он уверен, что может не только оправдаться, но даже и меня засадить в тюрьму!

И тут адвокат совершил ошибку. М. М. даже удивился, настолько она была явной. Он не подозревал, что в Володе мгновенно вспыхнула его страсть к решению сложных проблем. Слова М. М. представились ему условием задачи: можно ли, в самом деле, в предлагаемых обстоятельствах засадить потерпевшего в тюрьму? И его математический ум мгновенно выдал решение: можно! Володя даже сам толком еще не уловил, каким образом он решил эту задачу, он домысливал это вслух, как это с нами часто бывает, на ходу подставляя доказательства, то есть недостающие члены уравнения:

— Отец, ты будешь смеяться, но ведь легко! Десятки свидетелей подтвердят, что видели и тебя, и этого пацана на рынке не один раз! Он там попрошайничает, а ты наверняка каждый день прогуливаешься, тебя уже в лицо знают! — угадал Шацкий. — Прикинь, что получается: обокраденный бежит за воришкой, почти догоняет, но вдруг на его пути встает сообщник. Хватает потерпевшего за руки. Тот вынужден применить силу, чтобы отцепиться! Вот и все, и дело о сообщничестве готово!

— Что ж, — с неожиданным для Володи спокойствием согласился М. М., — полагаю, это действительно возможно. Особенно если иметь дело с людьми растерянными, покорными и смирившимися. Может, еще вчера я таким был. Но сегодня многое изменилось.

Володя смотрел на него и думал, что, кажется, зря тратит время: старик, несмотря на свой не такой еще почтенный возраст, похоже, законченный маразматик. С такими трудно: упрутся в какую-то свою идею и их не сдвинешь. Следовательно, надо понять, в чем эта идея.

— Михал Михалыч, я сдаюсь, — сказал он с видом покорности и побеждённости. — Очевидно, у вас какие-то свои резоны. Скажите, пожалуйста, чего вы хотите?

— Да не я хочу! — откликнулся М. М. — Справедливость того требует! Чтобы не повадно было вам думать, будто все позволено. Хочу я простой вещи: человек должен ответить за свой мерзкий поступок, за покушение на жизнь другого человека. То есть сесть в тюрьму лет на пять или пусть хотя бы на три, это уж как судья решит.

— Вы серьезно?

М. М. с любопытством наблюдал, как у этого человека неопределенного пола и возраста сморщился лоб, приподнимая брови и верхние веки, отчего органы зрения стали казаться больше, чем обычно.

— Вы серьезно об этом мечтаете? То есть вам даже не компенсация нужна, а вы надеетесь Юрия Ивановича в тюрьму засадить?

Шацкий понял, в чем идея старого маразматика, и от души рассмеялся.

М. М. холодно смотрел, как сквозь открытое ротовое отверстие и белые, аккуратные роговые выросты, предназначенные для измельчения пищи, прорываются звуки откуда-то из желудка, пищевода и легких, а скорее всего отовсюду сразу, преобразуясь в резкие выталкивания воздуха, сопряженные с подергиванием лица и колыханием воздуха, по которому, как известно, и передаются звуковые волны.

— Ну, дедушка, с тобой все ясно! — сказал Шацкий. — Одно из двух: либо ты не совсем ориентируешься в реальном мире, либо хочешь много денег! Слушай, давай начистоту, без дураков, — предложил Володя, намереваясь приступить к окончательному варианту, который должен решить проблему сейчас же. Этот вариант приберегался напоследок — самый действенный, фактически беспроигрышный, но сопряженный с затратами, его же профессиональная честь требовала, чтобы клиент понес как можно меньше расходов.

И Володя стал выкладывать перед М. М. деньги. Карчин, с которым он по пути созвонился, уполномочил его предложить вполне значительную сумму, но Володя не спешил. Будто карточный игрок, он одну за другой клал купюры, ведя счет, улыбаясь и глядя на М. М.

— Сейчас мы будем играть в игру, как в телевизоре, — сказал Володя, желая побаловать себя по ходу дела. — Я кладу денежки. Ты должен сказать: «ладно, мир!» или «хорошо, поладили!» — это уж как хочешь. Пишешь расписочку — и все друг другом довольны. Но предупреждаю: данное дело стоит некий максимум. Больше оно не стоит ни при каких условиях! Или ты получаешь что-то близкое к этому максимуму, или не успеваешь сказать «стоп», я ничего тебе не даю — и ты остаешься один на один со своей жадностью! Как говорится, угадай мелодию!

Володе уже приходилось играть в эту игру. Как правило, противник тут же спрашивал, боясь ошибиться: а сколько вы собирались дать? И начинался нормальный торг.

Но М. М. промолчал.

Володя выкладывал купюры и вел счет.

М. М. молчал.

Володя начал делать паузы: сейчас, мол, прекращу и заберу все деньги обратно!

На М. М. это никак не действовало.

И тут Шацкий понял, что сейчас действительно прекратит счет и заберет деньги: количество купюр неуклонно приближалось к оговоренному с Карчиным максимуму. Да и неразумно вообще давать столько денег фактически ни за что, дело и так выигрышное!

И тут М. М. встал и вышел из комнаты.

Шацкий даже растерялся.

— Может, ты не понял? — крикнул он. — Приза здесь не будет! Или деньги — или ничего!

Тишина.

Володя собрал деньги, вышел из комнаты, увидел старика в кухне. Тот преспокойно ставил на стол чашку с блюдцем, готовясь к чаепитию.

— Чаю не могу предложить, — сказал М. М. — Не хочу сидеть за одним столом с человеком, которого не уважаю. Кстати, вы, кажется, еще очень молоды. Может, еще не все потеряно?

— Для меня-то? Это для тебя все потеряно! — сказал Шацкий и вышел, очень недовольный собой. Даже не столько своими действиями, которые были безошибочными, сколько последней фразой, прозвучавшей слишком раздраженно и как-то даже по-детски обиженно. Оь знал за собой со школьной поры эту бесконтрольно возникающую обиженность, научился подавлять ее, но иногда вот — прорывалось.

8

Килил сначала хотел взять всё, но передумал: вдруг поймают, тогда не оправдаешься. У него были свои деньги, в старом бумажнике, который он когда-то нашел во дворе возле мусорного бака. (Там же — свидетельство о рождении.) Их должно хватить на дорогу и продукты. Кое-что уже лежало в рюкзаке, вместе с футболкой и парой носков. Может, больше пока не брать? Присмотреть дом, договориться, а потом вернуться за деньгами? Как он будет покупать дом, насчет этого Килил сочинил историю: ехали вместе в поезде с матерью, она заболела, отстала, но скоро тоже приедет, а все деньги у него, поэтому он запросто может сам купить дом. Главное ведь купить и зажить в нем, а там он что-нибудь придумает: мать совсем разболелась, приедет после или еще что-то. Да, но купить надо сразу за деньги? Значит, все-таки брать их? Надо взять. Но не все, половину. Если уж за тысячу можно купить хороший дом, то за пять будет вообще отличный.

Килил отделил половину, обмотал пачку долларов полиэтиленовым пакетом, обвязал бечевкой и привязал к себе, а сумку спрятал обратно. Теперь надо доехать до вокзала. К своему метро возвращаться нельзя, могут поймать. Килил пересек парк, вышел к забору больницы, вдоль него — к пролому, через него мимо гаражей — к домам. Все эти места он знал и вскоре оказался на трамвайной линии, дождался трамвая, вошел в вагон и встал сзади, чтобы всех видеть, доехал до «Войковской», потом на метро до кольца, а потом на «Комсомольскую», к площади трех вокзалов, в том числе и Ярославского, с которого, как он узнал заранее, отправляются поезда на Вологду. В зале, где были кассы на поезда дальнего следования, пришлось отстоять очередь. Килил приподнялся на цыпочки, чтобы казаться выше, и деловито сказал:

— Один до Вологды!

Кассирша даже не удивилась, что он маленький, просто сказала:

— Паспорт.

— У меня там мать болеет, — сердито сказал Килил, — какой паспорт, вы что, не видите, что с ребенком разговариваете? У меня свидетельство о рождении!