Ротвелл начал подозревать, что именно находится в повозках, с грохотом покатившихся вниз по горной тропе, и ничуть не удивился, когда из темноты вынырнули двое всадников и зычными голосами оповестили всех, что они являются офицерами таможенной службы Его величества.

– Извольте объяснить, какого черта вы делаете в Долине Друмин? – с вызовом спросил Мак-Друмин.

– Мы выполняем задание короля, сэр, – ответил один из акцизных чиновников. – Намерены проверить содержимое ваших повозок и багаж на той лошади. Короче, будьте добры показать все, что у вас при себе. Протестовать бесполезно, уверяю вас.

Глаза Мак-Друнина плутовато заблестели, лицо приняло выражение полнейшей невинности.

– Задание короля, да? Ну, тогда поторопитесь, парни, а то граф Ротвелл и без того очень устал с дороги. Полагаю, он будет крайне недоволен, что вы влезаете в его законные дела.

– Законные дела? Как же! Да ты не знаешь, что это такое, Мак-Друмин, – заявил чиновник. – На этот раз – граф! Что еще ты придумал, старый пройдоха? Давай, Фостер, посмотрим, что у них там на гнедой лошадке.

Не успел Ротвелл вставить слово, как Мак-Друмин быстро ответил:

– Вы забыли порядок, друзья мои. Ведь именно ваш Парламент принял закон, что производить осмотр и конфискацию имущества можно только в присутствии мирового судьи. Или вы должны иметь бумагу, выданную главным констеблем Эдинбурга, подтверждающую ваши полномочия.

– Тогда, Мак-Друмин, мы заберем и вещи, и тебя с собой. Фостер, приступай.

– Минуточку, – холодно произнес Ротвелл, и Фостер тут же застыл на полпути. – Не знаю, откуда у вас столько дерзости, чтобы сомневаться в том, кто я есть на самом деле, но я действительно граф Ротвелл, и вы не посмеете рыться в моих вещах.

– Отлично, парень, – одобрительно отозвался Мак-Друмин и победоносно взглянул на чиновников. – Он Ротвелл, это точно, влиятельный человек в Лондоне, не говоря уже о том, что он мой зять. Так что лучше не раздражайте его своим присутствием. Он ехал в надежде отпраздновать свадьбу, а его ждут похороны, и ему совсем не до вас. Пропустите-ка нас, друзья мои, и оставьте Его милость в покое.

– Прошу прощения, милорд, – торопливо извинился все тот же офицер, обращаясь к Ротвеллу. – Но позвольте доложить: до нас дошли слухи, что этой ночью по этой самой дороге будут нелегально перевозить виски, поэтому наши люди прочесывают местность от форта Огастес до самого перевала. У меня не было ни малейшего желания обидеть вас, но есть приказ обыскивать каждую повозку, каждую сумку, карманы и прочее. Я уверен, нет нужды напоминать, что ваше высокое положение не избавляет от таможенного досмотра.

– Вы рассуждаете вполне здраво, – Ротвелл с интересом наблюдал, как Мак-Друмин с досадой трясет головой. – Извольте показать соответствующее разрешение и приступайте к обыску.

– Но, милорд… – замялся офицер. – Понимаете, мы так спешили… Короче, при себе у нас нет никаких бумаг. Я уверен, вы нас поймете и дадите согласие на…

– Еще чего не хватало, – вмешался в разговор Мак-Друмин, понимая, что преимущество на его стороне. – Так не пойдет, господа хорошие. Говорите, нет бумаг? Нет разрешения? Тогда какого черта пристаете к добрым людям? Граф Ротвелл, а вдруг это разбойники, прикинувшиеся должностными лицами? Кто может поручиться, что они именно те, за кого себя выдают? Это разбойники с большой дороги, вот кто! Я сейчас напущу на них своих парней, чтобы поучить хорошим манерам, и пусть кто-нибудь скажет, что они этого не заслуживают!

Чиновники не стали испытывать судьбу, одного взгляда на мрачное лицо' Ротвелла было достаточно – граф вряд ли примет их сторону – и без дальнейших возражений удалились. Мак-Друмин покачал головой:

– В последнее время житья от них совсем нет.

– Отец, а кто умер? – спросила Мэгги.

– Ох, доченька, этот же вопрос задаю я себе, но нам нужно поторопиться, думаю, эти два болвана прямиком направились к Фергусу Кэмпбэллу, а если я прав, то он скоро нагрянет к нам домой. Садись в седло, девочка, – с этими словами Эндрю помог ей забраться на лошадь.

– Папа, ты же не… О, неужели ты повезешь все к нам в дом!

Ротвелл с явным интересом ждал ответа Мак-Друмина, но тот отвел взгляд от дочери и пробормотал:

– Тсс! Не будем же мы до утра стоять здесь и разговаривать. Из-за этой проклятой погоды кое-что пришлось привезти из церкви. Я потом тебе все объясню, а сейчас нужно спешить, не то негодяй Кэмпбелл нарушит мои планы!

До самого дома ехали молча. Ротвелл находился под впечатлением первой встречи с «тестем» и пытался представить, что его ждет впереди. Наконец они переступили порог дома, который теперь принадлежал ему, графу Ротвеллу. Огромный, похожий на пещеру зал был освещен немногочисленными свечами и ярко пылающим огнем в огромном камине.

– Чувствуй себя как дома, сын мой, – Мак-Друмин вовсе не собирался иронизировать. – Мэгги, отведи его поближе к огню, и тех других тоже. Пусть обсохнут и согреются, а мы пока подготовимся к представлению. Эй, вы! – заорал он, переходя к делу. – Всем до единого собраться в зале! Тащите овсяные лепешки и виски! На похоронах требуется выпивка и еда!

– Отец, ради Бога! Мэгги схватила его за рукав.

Мак-Друмин отмахнулся от дочери, как от назойливой мухи, она растерянно повернулась к Ротвеллу.

– Прошу прощения, сэр, за эту неразбериху, но думаю, все скоро образуется.

Ротвелл с любопытством взирал на происходящее и поспешно отвел Мэгги в сторону, когда в зал стали вкатывать первые бочки.

– Похоже, Фергус Кэмпбелл более грозный противник, чем те двое! Возможно, вашему отцу придется кое-что объяснить ему.

– Фергус Кэмпбелл – очень опасный человек, как я уже говорила, – с отвращением сказала девушка. – Выходец из одного ужасного рода. Его предки зарезали сотню невинных людей, причем сделали это, когда те спали. Фергус наследовал всю ненависть и злобу, копившуюся веками, однако достаточно глуп. Вряд ли он когда-нибудь перехитрит отца. Во всяком случае, пока это ему не удавалось.

Ротвелл ничего не ответил и подошел ближе к огню, продолжая, однако, не без интереса наблюдать за приготовлениями Мак-Друмина.

Часы возле лестницы пробили восемь раз, когда все бочки были установлены в форме прямоугольника длиной примерно шесть футов и высотой три. Мак-Друмин критически оглядел сооружение и одобрительно кивнул головой. – Отлично, парни, выше не надо. А теперь принесите хорошую белую скатерть.

– Нет, отец, – запротестовала Мэгги. – Это мамина! Она хранится для особых случаев.

– А разве похороны – не особый случай? Скажи-ка на милость! Рори, застели скатертью стол и поставь еду и виски. Дугалд, а ты водрузи крышку на место!

Ротвелл узнал огромного детину, который в данный момент тащил крышку гроба. По реакции Джеймса он понял, что брат тоже узнал одного из нападавших. Дугалд накрыл крышкой бочонки и отошел в сторону. В этот момент Джеймс неожиданно устремился в дальний угол зала, и, проследив за ним взглядом, Ротвелл понял – брат увидел Кейт. Джеймс схватил девушку за руку и начал что-то говорить, та попыталась вырваться, но замерла на месте, когда кто-то крикнул:

– Всадники! Это Фергус Кэмпбелл!

Ротвелл подошел к Челтонам и твердо сказал:

– Не смейте ничего говорить, если дорожите местом в доме Ротвеллов. Все происходящее вас не касается. Слышите, Челтон?

– Да, милорд. Молчи, Мария, – строго сказал тот жене, когда она отвернулась с явным неодобрением. – Наше дело – сторона, не стоит связываться с шотландцами.

Мак-Друмин, проходя мимо них, остановился и сунул в руки псалмы.

– Держите. А это тебе, Ротвелл. Становитесь вместе со всеми, быстро!

Челтонов покоробил этот приказной тон, но одного взгляда на графа оказалось достаточно, чтобы сразу же подчиниться. Все, включая сонных служанок и пышнотелую кухарку, собрались вокруг бочек с виски. «Гроб», накрытый белой простыней, действительно выглядел очень естественно.

Мак-Друмин с потрепанной Библией в руке опустился на колени, все остальные держали перед собой псалмы. В этот момент распахнулась входная дверь, крупный мужчина вошел в зал, за ним два офицера таможенной службы. Мак-Друмин сделал им знак остановиться, а сам монотонно забубнил молитву.

Вошедшие изумленно застыли на месте, но Фергус Кэмпбелл не выдержал и спросил:

– Мак-Друмин, что ты затеял на этот раз?

– Разве это затея? Имей уважение к усопшему, не вмешивайся!

– Но почему ты устроил панихиду в столь поздний час, а, старый пройдоха? На этот раз нас не проведешь! Дай-ка взглянуть на твоего покойника.

Мак-Друмин поднялся с колен и с нажимом произнес, словно объяснял недоумку простую истину:

– Мы оплакиваем усопшего сейчас, поскольку панихида была отложена из-за отвратительной погоды. Мы только что добрались до дома, но покойнику пришлось пролежать в тепле более восьми часов. Боюсь, теперь от него дурно пахнет, – Мак-Друмин выразительно сморщил нос и сделал это достаточно убедительно, Ротвеллу даже показалось, что в зале действительно ощущается запах гниющего трупа.

– Конечно, Фергус, можешь взглянуть, раз настаиваешь, – тон Мак-Друмина был хмурым. – Вряд ли ты заразишься. Старая Полли, должно быть, ошиблась, считая, что бедняга умер от оспы, – воцарилась многозначительная пауза.

– Да здесь десятки лет уже не было оспы, – тон Кэмпбелла был резким, но Ротвелл заметил, что тот неуверенно остановился подальше.

– Правильно, – согласился Мак-Друмин. – Вот я и говорю, слишком много чужаков пробираются к нам через горы и распространяют всякую заразу. Там, за хребтом, от оспы люди мрут сотня ми. О Фергус, все мы ходим под Богом! Люди, словно листья на деревьях – ветер подул, и все…

– Ты лжешь, – сказал Кэмпбелл. – Я не слышал, чтобы здесь кто-то умер. И о чужаках тоже не слышал.

– Ох, ну и упрям же ты, парень. Можно подумать, ты не слышал о приезде моей дочери и ее мужа, графа Ротвелла. Скажешь, нет? Конечно, слышал. А это, – Мак-Друмин посмотрел на Ротвелла. – покойный слуга его милости, который был послан вперед, чтобы сообщить мне об их прибытии. Я был уверен, малый заболел из-за своего хлипкого телосложения. Знаешь, эти англичане не выдерживают наших суровых условий. Но теперь думаю, старая Полли права, у него уже тогда на лице была какая-то дрянь, и если желаешь убедиться, то сделай это как можно быстрее.

Наступило напряженное молчание. Ротвелл боялся взглянуть на Джеймса, понимая – тот может не выдержать и расхохотаться. Но Мак-Друмин держался просто великолепно. У него не только был дар перевоплощения, но и чрезвычайно богатое воображение.

Один из чиновников неожиданно поднял голос.

– Кэмпбелл, оставь ты в покое этот гроб! У них во дворе повозки и багаж, который нужно осмотреть.

Мак-Друмин усмехнулся и покачал головой:

– Вы не можете этого сделать, поскольку слуги Его милости уже отнесли вещи наверх и распаковали. Посмотрите, как он элегантно одет! А ведь граф пробыл в пути много дней! Как вы думаете, сколько повозок понадобится, чтобы перевезти весь его багаж?

Ротвелл неожиданно оказался в центре внимания и решил, что с него достаточно. Он высокомерно взглянул на Кэмпбелла и холодно процедил сквозь зубы:

– Совершенно не понимаю, чем вызван ваш интерес к моему багажу, и вообще, по какому праву вы врываетесь сюда во время столь печальной церемонии? Как я понял, вы двое – англичане, он посмотрел на офицеров, – но меня удивляет ваша назойливость. Ведь вы признали, что действовали незаконно, пытаясь обыскать нас без какого-либо разрешения. А что касается вас, – он вперил в Кэмпбелла презрительный взгляд, – абсолютно не понимаю, что вы делаете в этом доме.

Кэмпбелл выпрямился во весь рост.

– У меня вполне достаточно полномочий, милорд. Я – законно назначенный местный судья.

– Боже мой! – наигранно воскликнул Ротвелл. Затем холодно произнес: – Но у вас нет никакой власти надо мной.

– Возможно, милорд, но мое присутствие здесь ни коим образом не связано с вами, потому что я…

– Вы в моем доме, а не в доме Мак-Друмина. И это, как местному судье, вам должно быть известно. Хорошо известно! Фактически, вы незаконно вторглись в мои владения и вломились в мой дом без моего на то согласия. Кэмпбелл, вам здесь нечего делать. Забирайте своих людей и убирайтесь. Ваше присутствие начинает меня раздражать.

Фергус побагровел от злости, но понял – спорить бесполезно и сделал знак своим людям покинуть дом. Когда они вышли, Мак-Друмин что-то пробормотал себе под нос. Ротвелл узнал знакомые строки и закончил четверостишие.

Мак-Друмин радостно хлопнул себя по колену:

– Ты читал Аристофана! Мак-Киннон тоже говорил, что ты хороший человек, и мне сразу понравился, хотя и одет, как щеголь! – он повернулся к Дугалду. – Спрячьте бочонки в надежном месте и проследите, чтобы Фергус не вернулся. – Он опять обратился к Ротвеллу: – Мой друг, сейчас я угощу тебя на славу! Эй, две кружки сюда, живо!

Расторопный слуга тотчас явился с двумя кружками. Мак-Друмин наполнил их своим виски и одну протянул Ротвеллу.

– Я тебе очень признателен, парень. Выпьем!

Ротвелл посмотрел на Мэгги, потом на Мак-Друмина.

– Я мог бы легко предать вас всех.

– Вряд ли, ведь теперь ты член нашей семьи!

– Вовсе нет. И ты это знаешь так же хорошо, как и я, – возразил Ротвелл, чувствуя, как закипает гнев. – После того, как я увидел это великолепное представление, у меня отпали всякие сомнения – ты причастен к той шутке, которую сыграли со мной в Лаггане. Но что бы там ни говорили, мы с твоей дочерью не женаты.

Мак-Друмин склонил голову на бок:

– Разве не ты заявил, что женат на моей дочери?

– Заявил, но…

– И там были свидетели, которые могут подтвердить твои слова?

– Конечно, но…

– Тогда, парень, ты на ней женат, и я желаю тебе счастья. Она, конечно, сущее наказание, но ты выглядишь как мужчина, способный ее приструнить.

– Послушай, Мак-Друмин, мое заявление может иметь законную силу только в Шотландии, но никак не в Англии.

– Не хочется тебе перечить, друг мой, но ты ошибаешься. Согласно древнему шотландскому закону, устное заявление при свидетелях имеет такую же силу, как и венчание в церкви, даже если ты заявил, что женат, чтобы спасти свою шкуру. Ваш брак имеет законную силу как здесь, так и в Англии, ведь пока ни один из вас не заявил обратное. Англичане нарушили многие из своих обещаний, но они согласны, что и шотландец, и англичанин могут вступить в брак по старинному шотландскому обычаю. Что ты и сделал. Выходит, ты законно женат на моей дочери.

– Вовсе нет, говорю еще раз, Я не женат на твоей дочери. Я к ней не прикасался и не собираюсь этого делать, А если ты захотел завладеть моей собственностью, то у тебя ничего не получится!

– Очень хорошо, что ты к ней не прикасался до объявления о женитьбе, – заявил Мак-Друмин, – Дети, зачатые до брака, не являются наследника ми ни в Англии, ни в Шотландии.

– Отец! – возмущенно воскликнула Мэгги.

– Молчи! – прервал Ротвелл, распаляясь все больше. – Не будет никаких деталей, Мак-Друмин. Я аннулирую этот… это недоразумение. Если не удастся, то подам на развод. И клянусь, я его добьюсь!

Тише, парень…

– Не затыкай мне рот, незаконнорожденный старый нечестивец! Возможно, ты считаешь себя семи пядей во лбу, однако еще не знаешь меня! Я не…

Пистолетный выстрел прервал Ротвелла на полуслове. Во внезапно наступившей тишине особенно громко прозвучал сердитый голос Джеймса:

– Ах ты тварь! Клянусь Богом, мне придется проучить тебя еще раз! Как ты смеешь…

– Что там у вас происходит, черт побери? – взорвался Ротвелл.

– Я вам скажу что, милорд, – ответила Кейт Мак-Кейн, размахивая пистолетом. – Этот… ваш несносный братец опять стал меня лапать, а я ни от кого не потерплю подобного обращения. Если он сделает ко мне еще один шаг, я отстрелю ему…

– Кейт Мак-Кейн, убери этот чертов пистолет! – проревел Мак-Друмин. – Ты проделала дыру в моем потолке! Не соображаешь, что ли? Если Фергус Кэмпбелл услышит выстрел, то вернется и засадит нас всех в тюрьму! Я же тебе говорил – никакого оружия!

– Да, говорил, это точно. Но я не желаю быть избитой этим англичанином. Никто не смеет ко мне прикасаться! Понятно?

– Но я ее не бил, – начал оправдываться Джеймс. – Я разговаривал, а она стащила мой пистолет, а когда я это заметил и хотел его отобрать, он выстрелил. Признаюсь, я очень на нее зол. Выяснились, что это именно она во всем виновата. Да, Нед, она призналась. Оказывается, ловушка предназначалась для меня. Она была уверена, я первым прибегу на помощь, ведь моя комната была ближе, но ты меня опередил. Трактирщик был в курсе с самого начала, а Кейт пробралась в комнату Мэгги и кричала. Не сомневаюсь, это она подставила тебе ногу и сорвала одеяло!

– Я не подставляла подножку, – возразила Кейт. – Он так торопился, что сам обо что-то споткнулся и свалился прямо на кровать Мэгги.

– Достаточно, – перебил Мак-Друмин. – Рори, ради Бога, отведи Кейт домой. Ее бабушка, наверное, уже беспокоится. И если найдешь Иана, забери тоже, ему давно пора спать. Иди, Кейт, я больше не желаю тебя слышать, А что касается тебя, Ротвелл, – ворчливо добавил он, – то могу представить, парень, как ты сердит, но что толку теперь переживать. Если у тебя нет желания делить постель со своей женой, я покажу тебе отдельную комнату, которую велел приготовить заранее, учитывая ваши английские традиции. Не отрицаю, мне хотелось бы видеть тебя своим зятем, поскольку это разом решило бы множество наших проблем. Но ты должен решить сам, Я не стану вмешиваться.

Ротвелл кивнул, наблюдая, как Рори безуспешно пытается увести Кейт. Оказывается, Джеймс до сих пор крепко держал ее за руку, но перехватив взгляд брата, послушно отпустил девушку.

Кейт тряхнула волосами и повернулась к Рори.

– Теперь можно идти. Спокойной ночи, Мэгги. Если ты отругаешь меня, я не буду в обиде.

– Я очень сердита, но думаю, переживу это, – тихо сказала Мэгги. – Иди домой.

Ротвелл быстро отвел взгляд в сторону. Интересно, что думает Мэгги по поводу их так называемой «женитьбы»? Теперь ясно, она к этому не причастна. Да и сам Мак-Друмин вряд ли руководил всем этим. Не могла же Кейт так быстро домчаться до Долины Друмин, все согласовать и вернуться в Лагган, чтобы все устроить по подсказке Мак-Друмина. Она действовала на свой страх и риск заодно с Дугалдом и трактирщиком, и мишенью был не он, а Джеймс.

Мэгги, похоже, не слишком злилась на подругу. Сейчас она выглядела просто усталой, но никак не разъяренной. Скорее всего, тоже не знает, как относиться ко всему этому. Наверное, он один по-настоящему рассержен, а Джеймс просто расстроен, так как не может обуздать эту несносную девчонку.

Ротвелл тяжело вздохнул. Кажется, он действительно влип как следует. Его недруги будут очень рады, что он угодил в ловушку. Вот так-так! Проницательный, самоуверенный, сообразительный граф Ротвелл сел в лужу! Невероятно! До сих пор он считал, что стоит вернуться в Лондон, как все разрешится само собой, однако, судя по всему, проблемы только начинаются.

Зал постепенно пустел. Закончив свои дела, один за другим разбредались слуги, что касается Челтонов, те давно поднялись наверх а отведенную им комнату. Мак-Друмин взял со стола подсвечник и предложил Ротвеллу пойти с ним.

– Я покажу тебе комнату, друг мой, отдыхай, а утром мы все обсудим.

Ротвелл позвал с собой Джеймса. Ему не хотелось оставаться наедине с Мак-Друмином, ведь старый пройдоха в любой момент может спровоцировать скандал, а Ротвелл всеми силами старался его избежать. Если брак действительно имеет законную силу, нет смысла лезть из кожи вон, пытаясь все отрицать. Как-никак, у него есть обязанности перед Райдером, ведь он обещал разузнать и доложить обстановку в лучшем виде. Теперь ясно, помощи ждать неоткуда, он должен действовать самостоятельно. Нужно быть предельно внимательным и осторожным, в который раз твердил себе граф, мало того, что Мак-Друмин непредсказуем, но к тому же прекрасный артист.

Ротвелла удивила, что в ответ на приказ отца отправляться спать, Мэгги лишь вяло кивнула головой и осталась сидеть на месте. Похоже, она совсем не собиралась подчиниться. В Англии подобное поведение недопустимо. Там беспрекословно выполняется все, что прикажет отец или старший брат. Даже непокорная Лидия редко выказывает неповиновение прямо ему в лицо. Возможно, потом она все же поступит по-своему, но вначале сделает вид, что почитает старших.

Мак-Друмин, похоже, привык к подобному поведения дочери. Не обращая на нее внимания, он жестом указал в сторону лестницы и повел Ротвелла и Джеймса на второй этаж, где возле одной из спален пожелал им спокойной ночи.

Комната, куда они вошли, была совершенно простой. Кроме большой кровати, деревянного стула и огромного шкафа в ней ничего не было. Единственным утешением служил огромный камин.

Челтон поднял голову от небольшого саквояжа, который распаковывал:

– Я послал за горячей водой, милорд, а Мария занялась вещами мисс Мак-Друмин, то есть я хотел сказать, леди Ротвелл… – он выжидательно уставился на графа.

– Боже мой, Нед… – начал Джеймс.

Ротвелл жестом остановил его и отчетливо произнес:

– В данный момент это ее право. Пусть пользуется моим именем, пока может. А теперь иди спать. Мы обо всем поговорим завтра утром.

Джеймс не спешил уходить.

– Ваша комната рядом, – услужливо подсказал Челтон. – Я взял на себя смелость приказать одному из здешних слуг побыть вашим камердинером.

– Спасибо, – Джеймс повернулся к брату. – Нед, как долго ты намерен здесь оставаться?

– Еще не знаю, – искренне ответил Ротвелл. – Я думал, Мак-Друмину не понравится мое присутствие здесь, но он встретил меня с распростертыми объятиями. К чему бы это?

– Практичный человек. Наверное, надеется, что его дочь сумеет сохранить контроль над ситуацией и семейной собственностью. Зачем ему принимать тебя в штыки?

– Но я же все объяснил. Неужели ты был так занят Кейт Мак-Кейн, что не слышал нашего разговора?

– Знаешь, почему ее зовут Бешеная Кейт? Мне сказал это один из слуг. Все из-за характера. Ее сумасбродные выходки наводят страх на всех мужчин в округе.

– Похоже, тебе нравится ее дразнить, – Ротвелл криво усмехнулся. – Смотри, как бы она кое-что тебе не отстрелила. Я видел, куда был направлен пистолет.

– Дайте мне возможность побыть с ней наедине хотя бы десять минут, и я навсегда отучу ее от подобных штучек. Если честно, я хотел бы увидеть ее с чисто вымытым лицом и в нормальном платье. Она, конечно, мегера, но очень красивая.

Ротвелл с сомнением покачал головой.

– Даже с чистым лицом эта женщина слишком опасна, чтобы иметь с ней дело. Мой совет держись от нее подальше.

– Она не более опасна, чем Мэгги, – парировал Джеймс. – Я знаю, ты не винишь мисс Мак-Друмин в том, что произошло в Лаггане, но не она ли уговорила тебя поехать в Шотландию? Ведь ничего бы не было, если бы ты из Дербишира преспокойно вернулся в Лондон.

Дверь в спальню отворилась, и внесли горячую воду, избавив Ротвелла от необходимости отвечать Джеймсу, который тут же ушел к себе. Ротвелл закончил приготовление ко сну и, отпустив Челтона, забрался в кровать и нашел ее чрезвычайно удобной. Стеганое одеяло из гагачьего пуха было легким и теплым, простыни сухие и теплые, а подушка хорошо взбита. В воздухе чувствовался аромат влажной хвои и еще чего-то, что преследовало их уже несколько дней. Кажется, Мэгги говорила, что так пахнет торф. Ротвеллу нравился запах Северной Шотландии.

Он не сразу уснул. Со двора донеслись голоса сторожей усадьбы, и он подумал о Фергусе Кэмп-белле. Этот тип выглядит как настоящий головорез. Не удивительно, что он не нравится женщинам. Но похоже, Мак-Друмин его не боится, так что Кэмпбелл по большому счету не более, чем пешка. Тем не менее он все же являлся местной властью – не зря же Мак-Друмин так тщательно скрывает от него бочки с виски. А то что там именно виски, Ротвелл нисколько не сомневался.

Мак-Друмин занимается контрабандой виски, это ясно как день, но он, Ротвелл, не намерен выдавать его Райдеру в угоду таким, как Фергус Кэмпбелл. Конечно, он не оправдывает незаконное производство виски на своих землях, но спешить с выводами не стоит, пока не выяснено все до конца. Возможно, это единственный незаконный источник дохода в Долине Друмин. Чем больше он узнает о деятельности Мак-Друмина, тем легче Райдеру будет отыскать другие подобные источники по Северной Шотландии.

Еще одна проблема – Мэгги. Джеймс считает, только она повинна в его приезде сюда, не зная, что Ротвелл сам поставил себя в такое положение, и Райдер шантажом смог заставить его поехать. Так что Ротвелл, в отличие от Джеймса, винил только себя.

Ничего страшного, говорил он себе. Каждый может совершить ошибку, нужно только вовремя ее исправить. Пройдет неделя-другая, он вернется в Лондон и аннулирует этот брак. Ведь Мэгги ничего от него не требует и, похоже, не стремится, чтобы брак на словах стал реальным браком на деле. Самое главное – ни в коем случае к ней не прикасаться.

Плохо, что в мыслях он называет ее Мэгги. Нет, она была и останется только мисс Мак-Друмин. Ротвелл ни на секунду не должен думать о ней как о леди Ротвелл. Совсем не трудно будет себя контролировать. Правда, порой возникает желание обнять девушку, но это было всего пару раз. Иногда он ей улыбался и чувствовал легкое волнение, когда она улыбалась в ответ. Все-таки у нее нрав не намного лучше, чем у подруги, к тому же она упрямая и говорит, не подумав. А ее рассуждения о политике! Полнейшая нелепица, но что еще можно ожидать от женщины?

Неожиданно Ротвелл подумал, что больше ни с одной женщиной не говорил о политике. Откуда же он может знать, что они думают о ней? Ему всегда казалось, что ни Лидия, ни мачеха не проявляют к политике особого интереса, и если бы попытались заговорить о ней, он бы наверняка оборвал их на полуслове. Но, хотя на девяносто девять процентов Ротвелл был не согласен с Мэгги, ему нравилось с ней беседовать. Она заставляла его думать…

Ротвелл вздохнул, закрыл глаза, и перед ним сразу же возник образ девушки. Он больше не думал о ее политических воззрениях, думал лишь о золотистых волосах, карих глазах, шелковистой коже. Представлял губы и желал ощутить их прикосновение. Хотел видеть девушку обнаженной, знал, что никогда к ней не прикоснется, но очень хотел заставить ее стонать и восторженно вскрикивать в его объятиях, хотел заниматься с ней любовью. Тело откликнулось на мысленный призыв, и Ротвелл застонал.