Нагорье (№1) - Ловушка для графа

– Я предчувствовала, что она будет недовольна нашим браком.

– Пусть злится, дорогая, ей же хуже.

– Ты действительно хочешь, чтобы мы обвенчались в церкви?

– Да. Ты предпочитаешь пышную свадьбу, на которой будет присутствовать весь Лондон, или скромную церемонию?

Мэгги улыбнулась.

– Я сделаю так, как ты захочешь, но думаю, ты и сам знаешь, что бы я предпочла.

– Знаю. Пусть так и будет. У меня нет ни малейшего желания потворствовать излишнему любопытству толпы, – он обнял жену. – Мне жаль, что придется оставить тебя одну, особенно после сегодняшней сцены, но думаю, поскольку Джеймса нет дома, она займется приготовлением приема гостей и не станет тебе докучать. Я должен найти Райдера и поговорить о Лидии.

– А с ней самой ты говорил?

– Если честно, то даже не знаю, что сказать, – признался Ротвелл, – Если прикажу молчать, она только и будет думать, как бы не проговориться, и, конечно, слова сами слетят с ее языка. Она всегда говорит, не подумав.

– Еще хуже, чем я? – Мэгги лукаво взглянула из-под опущенных ресниц.

– Намного.

Сэр, я думаю, вы все же ошибаетесь насчет нас обеих.

Ротвелл громко рассмеялся и еще раз обнял жену. Спустя некоторое время он вышел из своей комнаты, одетый безукоризненно элегантно благодаря стараниям верного Флетчера. Мэгги с гордостью проводила мужа взглядом. Теперь это был гораздо более счастливый и целеустремленный человек, чем тот, которого она знала раньше.

Спустя четверть часа в комнату заглянула Лидия – ей не терпелось обсудить утренние разговоры. Мэгги дала девушке выговориться, думая лишь о том, как настроить Лидию на более серьезный лад и поговорить совсем о другом. Она была уверена, Ротвелл ошибается насчет сестры. Лидия вовсе не так глупа, как он о ней думает. Похоже, все англичане считают женщин низшими существами, неспособными разумно мыслить. Какое предубеждение! А главное, какое заблуждение!

Наконец Лидия замолчала, и у Мэгги появилась возможность вставить свое слово.

– Послушай, ты вчера сделала ужасную глупость, – просто сказала она.

Лидия изумленно открыла рот, собираясь с мыслями.

– Похоже, ты не расслышала ни единого слова из того, что я сказала, Мэгги Мак… В общем… А что я сделала? Ротвелл почему-то разозлился, но ничего не сказал. И мама поняла, что он был вне себя. Так что я сделала?

– Ты громогласно заявила всем, что была на маскараде у леди Примроуз, – спокойно сказала Мэгги.

Лидия нахмурилась.

– Да, ну и в чем дело? Прошло уже больше двух месяцев, все давно об этом забыли.

– Тем не менее Эдвард сказал: все якобиты считаются государственными изменниками и должны быть казнены. Тайные агенты шныряют в людных местах и докладывают властям о тех, кто так или иначе причастен к якобитам. Твое заявление могло привлечь их внимание.

– Но рядом стояли только знакомые мне люди, – возразила Лидия. – Господи, никто из них не может быть тайным агентом! Кроме меня, на маскараде было полно тех, кто пришел из явного любопытства! Взять к примеру Томаса. И ты, и Джеймс были там тоже. Я знаю, ты на стороне принца Чарльза, но это не значит, что ты схватишь оружие и станешь убивать тех, кто с тобой не согласен. И не призываешь к этому других. Опасность нового восстания давно миновала. Так нам сказал сэр Дадли Райдер. Он заходил нас навестить, когда мы вернулись в Лондон. Возможно, он сказал это ради красного словца, но сказал, и я не понимаю, какой вред может быть от разговора о маскараде?

– А ты бы сказала кому-нибудь, что я тоже там была?

– Нет, потому что… – Лидия осеклась.

– Вот то-то и оно, – Мэгги поняла, что поступила правильно, поговорив с Лидией начистоту. Она решила убедить. Ротвелла сделать то же самое. – Я донимаю твое смущение и знаю, почему ты станешь скрывать мое присутствие на маскараде. Ведь люди сразу поверят, что я якобитка и представляю для них угрозу.

– Я вовсе не считаю тебя опасной.

– Но никто не станет прислушиваться к твоему мнению. Ты должна понимать, как я рисковала, когда шла на этот маскарад, и сейчас нахожусь в большей опасности, чем ты. Если меня арестуют, то даже Эдвард не сможет мне помочь. В Лондоне существует огромное предубеждение против шотландцев, а то, что он женат на шотландке, может обернуться против него самого. В будущем будь осторожна, дорогая, и не делай больше таких заявлений.

Лидия некоторое время молчала, раздумывая над словами Мэгги.

– Да, я поступила глупо. Не удивительно, что Нед был так зол. Но почему он сам не сказал об этом? Не надо, я знаю, – вздохнула Лидия, когда Мэгги открыла рот, чтобы объяснить. – Он думает, что стоит мне запретить говорить об этом, как у меня сразу возникнет желание сделать это. Мэгги, не надо смотреть на меня с таким сочувствием. Я действительно доставляю ему много хлопот, и он имеет право на меня злиться. Но впредь постараюсь быть осторожной; ты же знаешь, я умею хранить секреты и совсем не так глупа, как кажется.

– Конечно, вовсе не глупа. Наверное, это присутствие леди Офелии Балтерли так подействовало, что ты забылась.

Следующие полчаса девушки были заняты тем, что выбирали наряды для послеобеденного чая, но вскоре выяснилось – их старания напрасны, поскольку в ответ на приглашение леди Ротвелл пришел отказ с извинением. Оказалось, леди Офелия уже приглашена в другое место. Конечно, леди Ротвелл осталась очень недовольна.

– Они не оценили моей щедрости. Ведь я собиралась угостить их самым дорогим и самым лучшим в мире чаем! – она негодующе отшвырнула записку. – Раз так, нам незачем пить чай. – Но немного погодя успокоилась. – Однако Джеймс приведет доктора Брокелби и наверняка пообещал, что будет превосходный чай. Придется оставить все как есть.

– Доктор Брокелби – очень добрый джентльмен, – осторожно вставила Лидия.

– Разве я отрицаю? Но угощать драгоценным чаем человека, занимающегося врачеванием! Он почти что торговец. Все эти склянки, банки! Вот чем восхищается Джеймс.

– Мама, – решительно перебила Лидия, – я больше не позволю тебе обижать Джеймса. Ведь после своей женитьбы он, может быть, вообще не захочет нас навещать, так что перестань осуждать его за выбранную им самим невесту!

Леди Ротвелл недовольно поджала губы и метнула на дочь неодобрительный взгляд.

В положенный час появился Ротвелл и сообщил, что, возможно, к чаю приедет сэр Дадли Райдер. Ему не удалось найти своего друга, и он оставил записку с приглашением зайти к ним сегодня днем.

– Я везде искал, нет ни на работе, ни дома. Интересно, куда он подевался? А где Джеймс?

Мэгги с улыбкой ответила, что они его не видели, а Лидия добавила:

Возможно, он вообще не придет. Раз он оказался среди красок, кистей и полотен, значит, забыл обо всем на свете. Я нисколько не удивлюсь, если именно сейчас он трудится над очередной картиной, высунув от усердия язык, – она рассмеялась, а вслед за ней и все остальные, кроме вдовы, конечно.

– Сейчас это не имеет никакого значения, – сухо процедила она, – поскольку леди Офелия и ее тетушка вежливо отклонили мое приглашение. Не знаю, что за важная встреча заставила их отказаться от такого чудесного чая!

Она сделала знак лакею, и тот подал изящную шкатулку. Сняв с шеи крошечный ключик, вдова отперла чайницу.

– Мы не станем ждать Джеймса.

Лакей поставил перед нею поднос, на котором стояли два серебряных чайничка, – один с кипящей водой, второй для заваривания чая – и чайный сервиз из великолепного тонкого фарфора. Леди Ротвелл не спеша заварила чай, эта процедура доставляла ей явное удовольствие.

– А теперь, пока он заваривается, – проворковала она, закрыв чайник крышкой, – Ротвелл, может быть, ты подробнее расскажешь о своем путешествии. Я уверена, нам с Лидией будет интересно послушать. Возможно, твоя жена тоже сможет что-то добавить.

Если Ротвелл и был удивлен неожиданной просьбой, то не подал вида.

– Я о многом мог бы рассказать, мадам, но на это потребуется время. Скажу только, что положение в Шотландии тяжелое, и оно усугубляется присутствием наших солдат, которые ужасно обращаются с горцами.

– Но, – вдова надменно взглянула на Мэгги, – наши враги не могут ожидать от нас другого обращения. Они же нам не друзья. Простите меня за прямоту.

– А теперь послушайте меня, – сказал Ротвелл. – Как вы знаете, многие большие поместья были отобраны у шотландцев и переданы англичанам. В результате пострадали невинные люди.

– Ротвелл, я уверена, ты справишься с любыми трудностями.

– Спасибо на добром слове. У меня действительно есть кое-какие планы насчет переустройства поместья.

– Ах как интересно! – вдова принялась разливать чай. Она протянула чашки Мэгги и Лидии, затем Ротвеллу. – Я добавила сахар, как ты любишь, хотя не понимаю, почему мужчинам нравится портить такой чудесный напиток.

– Но я не кладу сахар, – возразил Ротвелл.

– Мама, это Джеймс любит добавлять сахар, но не Нед, – напомнила Лидия.

Вдова обвела всех растерянным взглядом.

– Какая досада! Я совсем запуталась. Вы абсолютно правы, но жаль выливать такой дорогой чай… Я не предполагала, – она неожиданно замолчала и с надеждой посмотрела на Ротвелла.

Тот вздохнул и взял из ее рук чашку с чаем.

– Хорошо, мадам, я выпью. Не стоит выливать его, тем более Джеймс уверяет, что сахар только улучшает вкус чая. Если я заставлю вас налить мне другую чашку, то всю неделю буду чувствовать себя виноватым.

– Ну конечно, – съязвила Лидия. – Мама уж постарается, чтобы это было именно так.

– Лидия, зачем ты на меня наговариваешь? – одернула ее леди Ротвелл, но при этом так лукаво взглянула на дочь, что вызвала у Мэгги недоумение. Что за странное поведение? Она представила себе, как вместо чашки вдова держит веер и, обмахиваясь, флиртует со всеми подряд. Разговор не клеился. Леди Ротвелл то и дело старалась унизить Мэгги, задавая нелепые вопросы о шотландцах и их обычаях. Лидия злилась на мать за это и не принимала участие в разговоре, а Ротвелл, вместо того, чтобы вступиться за жену, как он делал всегда, отвечал на вопросы в таком же тоне, в каком они были поставлены. Мэгги оставалось только озадаченно поглядывать на мужа и молчать.

Спустя несколько минут вошел Фредерик и прямиком направился к графу, как бы желая что-то сообщить, но его остановила леди Ротвелл:

– В чем дело, Фредерик? Это семейное чаепитие, и церемонии тут не нужны.

В этом она права, подумала Мэгги, и ничуть не удивилась, когда Ротвелл сказал:

– Да, в чем дело, Фредерик? Вряд ли это Джеймс, он сразу бы пришел сюда, но недопустимо, если ты держишь за дверью сэра Дадли.

– Нет, милорд. Там пришли двое, они желают поговорить с вами. Вообще-то они требовали позвать леди Лидию, но я решил, что следует прежде уведомить вас, милорд.

– Да, Фредерик, – быстро подтвердила леди Ротвелл. – Но поскольку ты разжег наше любопытство, веди сюда этих людей. Садись, Ротвелл, раз дело касается моей дочери, значит, я должна все знать. Проводи их сюда, Фредерик.

Ротвелл равнодушно кивнул, и Мэгги заподозрила неладное. Мало того что он вел себя не так, как всегда, но и цвет лица стал бледнее, чем несколько минут назад.

Двое мужчин, вошедших в гостиную в сопровождении Фредерика, были явно не из числа джентльменов. Мужчина повыше громогласно заявил, что они представители закона, и Мэгги почему-то сразу вспомнился верзила, потащивший ее прямо в суд, не слушая объяснений.

Лидия испуганно уставилась на вошедших. В отличие от нее леди Ротвелл ничуть не испугалась и окинула их презрительным взглядом.

– Ну и…? – надменно спросила она.

– Зачем пожаловали? – безжизненным голосом произнес Ротвелл.

– Мы здесь, Ваша милость, чтобы задать несколько вопросов леди Лидии Карслей. Как известно, эта молодая леди присутствовала на одном из сомнительных мероприятий, если можно так выразиться, где находились весьма подозрительные личности. Мы желаем узнать, что она может рассказать об этом событии и людях, которые там были, – сказал тот, что повыше.

У Мэгги пересохло во рту. Она заметила, что леди Ротвелл не на шутку встревожилась.

– Я не знаю, кто вы такие и почему я обязана вам отвечать. Кроме того, даже не понимаю, о чем идет речь, – возмущенно сказала Лидия.

– Речь идет о маскараде, мисс, проходившем не Эссекс-стрит, в доме, известном тем, что там часто встречаются якобиты, – мужчина произнес последнее слово так, как если бы говорил об ужасных вампирах или поклонниках сатаны.

Вдова напряженно выпрямилась и сверкнула глазами:

– Как вы смеете обвинять мою дочь в связях с этими… этими… Убирайтесь немедленно! Ротвелл! Я требую прекратить это безобразие!

– Мама, они всего лишь хотят задать мне несколько вопросов, – вмешалась Лидия. – Я уверена, что вполне могу ответить. Я уже сказала, что ничего не знаю, и это сущая правда.

– Конечно, правда, – сердито отозвалась вдова. – Что ты можешь знать о маскараде на Эссекс-стрит? Ведь кроме вчерашнего бала в Ранело, ты нигде не была.

– Ну, если честно, мадам, я присутствовала на маскараде в доме на Эссекс-стирт, но мое присутствие было вполне невинным, уверяю вас.

– Ты! – леди Ротвелл неожиданно вскочила и указала на Мэгги. – Ты во всем виновата! Как ты посмела уговорить мою дочь пойти на бал заговорщиков! Вот кто вам нужен, а не моя дочь. Эта женщина – шотландка. Ее отец – главарь банды горцев, которые сражаются против английских солдат. Не иначе именно он подослал ее сюда! Если и есть в этой комнате якобиты, то это только она!

Мэгги была поражена подобным обвинением. Она никак не ожидала, что леди Ротвелл, несмотря на всю неприязнь, так открыто бросит ее на растерзание волкам. Мэгги тоже встала и изумленно уставилась на вдову. Она даже не сразу заметила, как кто-то грубо схватил ее за руку и очнулась от потрясения, когда над ухом раздался мужской голос:

– Мадам, вы пойдете с нами, и если ваши ответы нам не понравятся, мы знаем, что делать. Пока еще не повешена ни одна якобитка, но, насколько мне известно, принадлежность к женскому полу не освобождает изменников от казни.

Нет! – в ярости воскликнул Ротвелл и вскочил на ноги. Он сделал шаг по направлению к тому, кто прикоснулся к его жене, и неожиданно рухнул на пол.

– О Боже! – пронзительно закричала леди Ротвелл, прижимая руки к груди. – Проклятая якобитка отравила графа Ротвелла!

ГЛАВА 26

Мэгги бросилась к мужу, но бессердечный представитель закона еще крепче сжал ее руку.

– Нет, – сказал он, – Особенно после того, как вас обвинили в отравлении. Я не утверждаю, что это яд – прошу заметить, – это нам скажет доктор. Вот что значит впустить в свой дом шпионку, – он сокрушенно покачал головой, глядя на недвижимого Ротвелла, затем строго посмотрел на Мэгги: – Вы должны следовать за нами.

– Но ему нужна помощь! – вскричала она. – Лидия, пошли кого-нибудь за Джеймсом или доктором Брокелби! Скорее!

– Но что с ним? – недоумевала Лидия. – Он никогда не болел.

– Сейчас не до разговоров! Беги, пошли Фредерика… Слава Богу! – она увидела входящего Джеймса. – Джеймс, Эдварду стало плохо!

– Что за дьявольщина! – он бросился к брату, и увидев, в каком тот состоянии, крикнул: – Брокелби! Скорее сюда!

Мэгги услышала, как ахнула леди Ротвелл и, взглянув на нее, поразилась посеревшему лицу. Неужели Ротвелл действительно отравлен? Возможно, яд подсыпали в чай. Похолодев от ужаса, она обратилась к Джеймсу с просьбой ее выслушать, но тот разговаривал с коренастым человеком в красном камзоле.

Мэгги догадалась, что это и есть доктор Брокелби, и почувствовала некоторое облегчение. Больше всего обнадежило, что он имел при себе чемоданчик с медикаментами, вроде того, который постоянно носил с собой Джеймс во время поездки.

– Минуточку, Мэгги, – сказал Джеймс, – пусть доктор осмотрит Неда. И нужно чтобы все вышли из комнаты.

– Слышали, мисс? – опять раздалось у нее над ухом. – Его милости нужен доктор, а вам следует пройти с нами. Там, куда мы вас доставим, с вами разберутся в два счета.

– Но вы не понимаете! – воскликнула она.

– Отпусти ее, болван! – закричала Лидия. – Это жена моего брата! Графиня Ротвелл! Быстро убери свои руки!

– Так мы вам и поверили, леди Лидия. Мало того что вы ничего нам не рассказали о маскараде, вы все еще защищаете эту шотландку! Мы еще поговорим с вами, будьте уверены, но из-за происшествия с вашим братом пока обойдемся тем, что заберем эту женщину.

– Послушайте… – начала Лидия, но Мэгги, испугавшись за Ротвелла, остановила ее:

– Лидия, забудь обо мне. Со мной ничего не случится, но скажи Джеймсу о сахаре в чае Эдварда. Я уверена, все предыдущие приступы были не случайны. Скажи ему, он поймет. И обещай, что не позволишь никому, кроме Джеймса или доктора, давать Эдварду есть или пить! Я думаю… – она замолчала, не в силах высказать подозрение. Лидия смотрела на нее, как на сумасшедшую, но Мэгги все-таки надеялась, что она передаст Джеймсу ее слова.

Мэгги была почти уверена: Эдвард пострадал от рук леди Ротвелл, которая, словно каменное изваяние, уставилась в одну точку. Но Мэгги не хотела об этом думать, она беззвучно молилась о спасении Ротвелла и надеялась, что доктор Брокелби и Джеймс знают свое дело и не дадут ему умереть.

Она больше не сопротивлялась, когда ей снова приказали идти на допрос, и молча направилась к входной двери, за которой их дожидался обшарпанный экипаж. Она слышала за спиной возгласы и шепот любопытных слуг, толпившихся в холле, бросив все дала. От обиды и унижения по щекам катились слезы, но она даже не трудилась их вытирать.

Уже сидя в экипаже, Мэгги попыталась немного успокоиться и привести мысли в порядок. С Ротвеллом все будет хорошо, твердила она себе, и Джеймс, и доктор, и Лидия позаботятся о нем. Они очень его любят, в этом она убедилась, и не дадут умереть. Кроме того, доктор Брокелби, по словам Джеймса, очень хорошо знает свое дело.

Мысли Мэгги вернулись к леди Ротвелл. Несомненно, у вдовы есть причины отправить Рот-велла на тот свет, ведь тогда ее дражайший Джеймс займет место брата и получит сразу и титул, и состояние. Но как тогда объяснить дорожные приступы? Неужели Челтоны? Мэгги вспомнила, как Мария упомянула, что госпожа дала ей средство для лица и еще кое-какие смеси, К тому же у нее имелась настойка опия. Она сама предлагала ее Мэгги. Как им с Джеймсом не приходило в голову, что Челтоны могут быть заодно с леди Ротвелл? Хотя с чего бы Джеймсу подозревать собственную мать?

Да, бедный Джеймс. Узнать такое про свою мать! И Лидию жалко. Конечно, пока они ничего не узнают, но все тайное когда-нибудь становится явным. А вдруг Лидия не скажет брату про сахар, вдруг решит, что Мэгги бредила от страха и несла чушь? Что тогда будет? Но там же доктор, он-то сможет разобраться в ситуации…

Мэгги почти не думала о себе. Все мысли были о муже. Он спасет ее, главное, чтобы он выздоровел. А если умрет? Что тогда станет с нею? Все надежды только на Лидию, она сможет поговорить с сэром Дадли Райдером. Но сможет ли? Возможно, вдова решила одним махом покончить с обоими и будет всеми силами способствовать тому, чтобы дело дошло до виселицы.

Мэгги невольно содрогнулась. Что станет с отцом, если ее повесят как якобитку? Господи, лучше не думать об этом.

Она выглянула в окно и увидела, что экипаж только выезжает из ворот дома Ротвеллов. Неужели с момента ее ареста прошло только несколько минут? А ей казалось, она сидит под наблюдением охранников уже целую вечность.

При повороте на улицу экипаж чуть не зацепил другую карету, кучеру чудом удалось избежать столкновения, и когда кареты с трудом разминулись, Мэгги с удивлением поняла, что смотрит прямо на Дадли Райдера.

Она услышала крик, экипаж остановился. Конвойные обменялись недоуменными взглядами, и один из них сказал:

– Какая-нибудь «шишка», ему не понравилось, что на него чуть не наехали. Сейчас станет скандалить. Знаю я их! Требуют, чтобы их всегда пропускали вперед, – он прищурился. – Кажется, я где-то видел этого малого.

– Это сэр Дадли Райдер. – произнесла Мэгги.

– Опять начинается! Мисс, я же сказал, хватит вранья! – укоризненно протянул высокий. – Мне надоело слушать ваши сказки.

– Сирил, но это действительно он, – подтвердил второй конвойный.

Сэр Дадли Райдер рванул на себя дверцу и заглянул внутрь экипажа:

– Что здесь происходит?

– Мы арестовали якобитку, ваша честь, согласно полученной информации, – сказал Сирил. Первым побуждением Мэгги было обратиться к Райдеру с просьбой о помощи, сообщить, что Ротвелл находится на грани жизни и смерти. Но она сдержалась, боясь в волнении сказать лишнее и навредить и Ротвеллу, и себе. Как-никак этот человек – генеральный поверенный. Его дело – преследовать якобитов и добиваться их казни. Она не знала, что сэру Дадли известно о ней, и не имела понятия, какие еще обвинения могут быть выдвинуты против нее. Девушка решила подождать, что скажет сам Райдер.

Сэр Дадли в некотором замешательстве посмотрел на Мэгги и спокойно спросил:

– Дорогая моя, а где ваш муж? Неужели его не было дома? Полагаю, что так, иначе вы не сидели бы здесь.

Оба охранника замерли от неожиданности, а Мэгги тихо сказала:

– Ротвеллу неожиданно стало плохо, сэр Дадли, и в суматохе, которая за этим последовала, я была арестована.

– Вы знаете, что эта леди – графиня Ротвелл? – сурово спросил генеральный поверенный.

– Кажется, начинаем догадываться, – отозвался Сирил. – Но, ваша честь, ее обвинили в тяжком преступлении, и никто не сказал нам, что она графиня Ротвелл. Короче, мы ей не поверили.

Мэгги чуть было опять не пустилась в объяснения, но заставила себя промолчать и подождать, пока сэр Дадли сам ее спросит. Но вместо этого тот сказал:

– Наверное, вы что-то напутали, я хорошо знаю эту леди и могу заверить – она вовсе не якобитка.

– Но, сэр, она была на том маскараде.

У Мэгги упало сердце, но оказалось, она недооценила сэра Дадли.

– Отлично, – сказал он. – Значит, сможет рассказать нам, кто там был. Вы сами знаете, как нам нужны люди для очной ставки. Я сам во всем разберусь, так что можете отправляться по своим делам. Прошу, миледи, – он подал руку, помогая Мэгги выбраться из экипажа.

Они поспешили к дому.

– Что с Недом? – озадаченно спросил Райдер.

– Он очень плох, сэр, – голос Мэгги задрожал. – С ним Джеймс и доктор Брокелби, поэтому надеюсь… – она замолчала, боясь разрыдаться.

– Вы вели себя очень осмотрительно, мадам. Ситуация была действительно весьма щекотливая. Кто выдвинул против вас обвинения?

– Леди Ротвелл. Не помню точно, что именно она сказала, но она была в отчаянии и боялась, что Лид… О!

– Ничего не говорите. Раз здесь замешана Лидия, мне все ясно. В любом случае, я прослежу, чтобы ваше имя не упоминалось в связи с деятельностью якобитов.

Они уже подошли к двери, и Мэгги понизила голос, чтобы ее не смог услышать Филдз.

– Я должна сказать, что не смогу вам помочь и назвать тех, кто…

К ее изумлению, сэр Дадли усмехнулся.

– Не сомневаюсь. Но предоставим другим играть в политические игры. Я знаю, вы не представляете угрозы для Англии.

Как вы можете это знать, сэр? Мы ведь едва знакомы.

– Я знаю вашего мужа, мадам. Ни много нимало, уже четверть века. Добрый день, Филдз, – ответил он на приветствие дворецкого. – Что произошло с Его сиятельством?

Филдз удивленно заморгал при виде Мэгги, но выражение его лица было доброжелательным.

– Кажется, ему лучше, мистер Райдер. Мистер Джеймс и доктор Брокелби отвели его наверх.

На лестнице послышались торопливые шаги, и Мэгги увидела Джеймса. Тот несся сломя голову, и Мэгги охватил жуткий страх. Она с криком бросилась навстречу, думая, что Ротвелл скончался. Джеймс схватил ее за плечи и встряхнул.

– Мэгги, что ты! Все в порядке. Успокойся! Доктор Брокелби справился с приступом Неда еще лучше, чем я. Сейчас Нед отдыхает под его присмотром. Когда Лидия сказала, что тебя арестовали, я не мог поверить своим ушам. Едва дождавшись, когда Неду станет легче, помчался к тебе на выручку. Но ты уже здесь, слава Богу, – протараторил он на одном дыхании.

– Меня выручил сэр Дадли.

– Я был рад помочь леди Ротвелл.

Джеймс переглянулся с Мэгги, затем горячо поблагодарил Райдера.

– Нед хотел меня видеть, но, похоже, сейчас неподходящий момент. Возможно, я… – Райдер был явно намерен удалиться.

– Нет, он будет особенно рад, когда узнает, что вы избавили его жену от унизительного допроса. Мэгги сейчас отведет вас к нему, а я зайду позже.

Сейчас нужно найти мою мать и сообщить, что с Ротвеллом все в порядке, затем расплатиться с доктором Брокелби, хотя он считает, что плата не полагается, раз он приглашен в гости. Но все-таки он спас Неду жизнь.

– Слава Богу, все обошлось, но чем был вызван такой приступ? – поинтересовался сэр Дадли.

– Похоже, что-то не понравилось его желудку, – Джеймс взглянул на Мэгги.

– Понятно, – Дадли предложил руку Мэгги, они молча поднялись по лестнице и дошли до комнаты Ротвелла. – Интересно, скажет ли Ротвелл правду или я так и останусь в неведении? – задумчиво произнес он.

Мэгги увидела в его глазах озорные искорки и, забыв о намерении думать, а потом говорить, выпалила:

– Не знаю, сэр, как много он вам расскажет.

Райдер одобрительно усмехнулся, а она, спохватившись, понадеялась, что граф не узнает о ее очередной оплошности.

Ротвелл полулежал, откинувшись на подушки, и беседовал с доктором Брокелби. Тот сидел на стуле, придвинутом к самой кровати.

– Мэгги! Слава Богу! – воскликнул граф, как только та вошла.

Доктор вскочил со стула и отвесил нижайший поклон.

– Эдвард, с тобой действительно все хорошо? – Мэгги подбежала к кровати.

– Да, — он улыбнулся с явным облегчением и легко пожал ее руку.

– Он еще слаб, мадам, после так сказать… ну…

Ладно, обойдемся без подробностей, – сказал доктор. – Короче, ему необходим отдых.

– Я прослежу за этим, – пообещала Мэгги.

– Как ты, дорогая? Ты в безопасности?

– Да, благодаря сэру Дадли.

Ротвелл посмотрел на Райдера, все еще стоявшего на пороге.

– Я знаю, я твой должник. И знаю: как обычно, ты заставишь меня расплатиться.

– Конечно, – ухмыльнулся Райдер. – Зачем ты за мной посылал?

Ротвелл посмотрел на доктора, затем опять на Райдера.

– Я тебе все расскажу позже, сейчас не хочется говорить на эту тему.

– Но можно узнать, от чего тебе стало плохо?

Граф медлил с ответом и вместо него заговорил доктор:

– Необычная реакция на чай, сэр. Но поскольку чай пили и остальные, полагаю, в чашку Его милости что-то попало. Возможно, это было сделано еще на кухне.

В этот момент в комнату вошел Филдз и осторожно кашлянул. Доктор резко повернулся к нему, но увидев в руках дворецкого поднос, на котором стояла бутылка виски и стаканы, сразу же повеселел.

– Это прислал мистер Джеймс, – обратился Филдз к доктору. – Он просил передать, что это понравится вам больше, чем чай, которого вам не довелось попробовать, – он сделал паузу. – Уверяю, в чашке Его милости ничего такого не было. Я собственноручно принес все чашки из кухни.

Не успел доктор отреагировать на его слова, как Ротвелл сказал:

– Филдз, проводи доктора Брокелби и сэра Дадли вниз и налей столько виски, сколько они захотят. Просто уведи их отсюда.

Филдз учтиво поклонился, доктор последовал за ним, но сэр Дадли задержался:

– Надеюсь, Нед, ты скажешь мне всю правду. Хватит отделываться отговорками.

– Конечно, расскажу, мой друг, ведь я тебе многим обязан. Я послал за тобой, потому что моя милая сестричка на вчерашнем маскараде допустила досадный промах и ее слова услышали те, кому не надо было слышать. Двое явились сюда и арестовали мою жену.

– Но, насколько я понял, они не спутали ее с твоей сестрой?

– Нет. Им помогли принять решение, но об этом позже. Полагаю, раз ты спас Мэгги, мне незачем волноваться за Лидию?

– Совершенно верно.

Ротвелл немного помолчал.

– У тебя не будет неприятностей?

– Не думаю, – улыбнулся Райдер. – Благодаря графине и ее благоразумному молчанию. Она не сказала ничего такого, что бы потом могло обернуться против нее или нас с тобой. Нед, не волнуйся. Я обо всем позабочусь.

– Ты очень добр. А теперь убирайся, Я хочу остаться со своей женой.

Когда Райдер ушел, Мэгги внезапно почувствовала смущение, словно впервые осталась наедине с мужчиной.

– Не хочешь забраться ко мне под одеяло? – с улыбкой спросил он. – Здесь достаточно места.

Мэгги хотела этого больше всего на свете, но сказала:

– Не сейчас. Я так рада, что тебе лучше, ни когда в жизни не была так напугана. Думала, ты умер.

– Мэгги, неужели ты так за меня переживаешь?

– Не знаю, как бы я без тебя жила. Мне хотелось тоже умереть, – просто сказала она.

– Джеймс сказал, что ты спокойно позволила себя увести. Тебе надо было сказать, кто ты такая.

– Разве это что-нибудь изменило бы? – Мэгги поняла – он ничего не знает о словах леди Ротвелл. – Они не поверили ни мне, ни Лидии. Только сэр Дадли смог их убедить.

– Я очень ему обязан, – Ротвелл погладил ее по руке. – Должно быть, ты перепугалась до смерти?

– Ты так решил, потому что, по словам сэра Дадли, я почти все время молчала?

– Нет, дорогая. Ведь ты уже имела несчастье столкнуться с английским правосудием. Думаю, ты молчала потому, что так было гораздо разум нее.

– Неужели вы хвалите меня, сэр? – Мэгги улыбнулась.

– Сегодня я много думал над твоими словами, что я ошибаюсь насчет тебя и Лидии. Наверное, ты права. Я должен был поговорить с ней начистоту, и, возможно, ничего бы не было. А что касается тебя, то ты действительно часто говоришь первое, что взбредет в голову, но я заметил – почти никогда не говоришь глупости. И мне нравится твоя прямота и честность. Это относится к твоим достоинствам. Возможно, когда-нибудь твоя излишняя прямота вызовет у меня недовольство, но сегодня ты доказала, что знаешь, когда нужно поступить благоразумно. Умеешь держать язык за зубами.