В бой идут одни старики (№2) - Бригады призраков

В данном случае огромной каменной глыбе предстояло рухнуть в океан в нескольких милях от побережья и вызвать огромную волну цунами, которая и смоет станцию. Ученые Специальных сил уже много десятилетий работали с падающими небесными телами; они знали, как представить рукотворную катастрофу несчастным случаем. Если все пройдет, как задумано, обиняне даже не поймут, что подверглись нападению.

На взгляд Джареда, этот план имел два серьезных недостатка, связанных между собой. Первая проблема заключалась в том, что межзвездные салазки не имели возможности совершать посадку на поверхность планеты; они не переживут контакта с атмосферой Ариста, а если и переживут, то окажутся непригодными к дальнейшим полетам. Поэтому бойцам 2-го взвода предстояло выскочить в реальное пространство у верхней границы атмосферы Ариста, после чего совершить затяжной прыжок из ближайшего космоса к поверхности. Десантникам уже приходилось проделывать это – в частности, Саган совершила такой прыжок во время сражения за Коралл и осталась жива и невредима. И все же Джаред считал риск неоправданным.

Способ доставки десантников на планету обуславливал вторую неразрешимую проблему: не было никакой возможности забрать их с Ариста после завершения операции. Всем солдатам предусмотрительно выдали карту с отмеченными высотами, которые должны были – должны были! – остаться сухими во время предполагаемой цунами. Приказ, расписывающий действия 2-го взвода после захвата Бутэна, звучал зловеще: отойти как можно дальше от станции, чтобы не погибнуть, а затем пешком идти в ненаселенные внутренние районы острова, где на протяжении нескольких дней ждать капсул-ловушек, которые пришлют за ними Специальные силы. Для того чтобы эвакуировать с Ариста всех десантников, потребуется присылать несколько серий капсул, а Саган уже предупредила Дирака, что последними покидать планету будут они двое.

Джаред нахмурился, вспомнив заявление своего командира. Он знал, что Джейн Саган никогда не входила в число его горячих поклонников, и понимал, чем это вызвано: ей с самого начала было известно, что он порожден предателем. Она знала о нем больше, чем он сам. Ее прощальное напутствие, произнесенное тогда, когда Джареда переводили из Специальных сил к Мэттсону, казалось вполне искренним. Однако после этого была встреча на кладбище, перевод Джареда обратно под начало Саган, и, похоже, она по-настоящему обозлилась на него, словно он действительно превратился в Бутэна. Отчасти Джаред ей сочувствовал – в конце концов, как отметил Кайнен, теперь он был больше похож на Бутэна, чем на себя самого прежнего. И все же ему было не по себе оттого, что с ним обращаются как с врагом. У него мелькнула мрачная мысль: не потому ли Саган решила до самого конца держать его при себе, что хотела расправиться с ним без свидетелей.

Тряхнув головой, Дирак прогнал эту мысль. Он не сомневался в том, что Джейн способна его убить. Однако она пойдет на это только в том случае, если он даст повод.

"Так что лучше повода не давать", – подумал Джаред.

Так или иначе, основное беспокойство вызывала у него не Саган, а сам Бутэн. При подготовке операции было учтено возможное сопротивление со стороны немногочисленного военного отряда, размещенного на станции, но не со стороны ученых и самого Бутэна. Подобный подход казался Джареду ошибочным. У него в сознании присутствовал гнев Бутэна, он знал, как этот человек умен, хотя и не мог разобраться в деталях его научных исследований. Джаред сомневался, что Бутэн сдастся без боя. Это вовсе не означало, что предатель возьмется за оружие – по своей натуре он был не воин. Оружие Бутэна – его мозг. Именно мозг предложил способ предать интересы Союза колоний. Ошибочно надеяться, что десантникам удастся без труда схватить ученого и отправить его на "Коршун". Джаред не сомневался, что на Аристе их ждет сюрприз.

Хотя какой именно, он сказать не мог.

"Есть хочешь? – вывел его из размышлений голос Сиборга. – Потому что размышления о том, каким безумием обещает стать предстоящая операция, лично у меня вызывают чувство голода".

Джаред усмехнулся:

"Тогда тебе постоянно приходится быть голодным".

"Именно в этом заключается одно из преимуществ службы в Специальных силах, – заметил Стивен. – В этом, а также в том, что избегаешь кризиса переходного возраста".

"Ты что, занялся изучением жизни подростков?" – удивился Джаред.

"Ну да. Потому что сам я вряд ли доживу до пятнадцати".

"Ты же только что говорил, какое счастье избежать кризиса переходного возраста", – напомнил Джаред.

"Ну, если я доживу до этого возраста, то уж как-нибудь потерплю, – усмехнулся Сиборг. – А теперь пошли в столовую. Сегодня на ужин спагетти".

Они отправились ужинать.

Саган открыла глаза.

"Ну, как все прошло?" – спросил генерал Сциллард, наблюдавший за тем, как она читает мысли Джареда.

"Дирака тревожит то, что мы недооцениваем Бутэна, – сказала Саган. – Он опасается, что тот уже подготовился к нашему нападению, но только мы об этом не догадываемся".

"Очень хорошо, потому что меня самого не покидают те же самые предчувствия. Именно поэтому я настоял на участии Дирака в операции".

Зеленый, затянутый тучами Арист полностью заполнил собой поле зрения Джареда, поразив необъятными размерами. Вынырнуть в реальность у верхней кромки атмосферы планеты, не имея с собой ничего, кроме хлипкой клетки из углеродистых волокон, – это очень сильное потрясение. Джареду показалось, он падает. Что, впрочем, соответствовало действительности.

"Достаточно", – подумал Джаред и начал отстегиваться от салазок.

Под собой, ближе к поверхности планеты, он различил еще пятерых десантников их взвода, совершивших скачок до него: Саган, Сиборга, Дэниела Харви, Аниту Мэнли и Вернона Винье. Кроме того, Джаред отыскал капсулу-ловушку и облегченно вздохнул.

Масса капсулы чуть-чуть не дотягивала до критической отметки пять тонн; существовала реальная вероятность того, что она окажется слишком тяжела для микроустройства "сквозного скачка". Все товарищи Джареда уже отстегнулись от салазок и находились в свободном падении, медленно удаляясь от похожих на паутинку транспортных средств, перенесших их к Аристу.

Эти шестеро составляли передовой отряд. Их задача состояла в том, чтобы доставить на поверхность планеты капсулу-ловушку и обеспечить место для посадки остальных десантников 2-го взвода, которые должны были последовать за ними в самом ближайшем времени. Остров, где находился Бутэн, был покрыт сплошным ковром густых тропических джунглей, что сильно затрудняло высадку парашютного десанта. Саган выбрала для приземления небольшую поляну километрах в пятнадцати от расположения научно-исследовательской станции.

"Держитесь друг от друга на расстоянии, – приказала своим подчиненным Саган. – Соберемся, когда войдем в плотные слои атмосферы. Впредь до моей команды соблюдать радиомолчание".

Развернувшись так, чтобы взору открылся Арист, Джаред наслаждался видом планеты до тех пор, пока его МозгоДруг, уловив первые, едва различимые признаки атмосферы, не укутал его в предохранительную сферу наночастиц, выплывших из рюкзака. Дирак повис внутри сферы, удерживаемый растяжками из тех же наночастиц. Свет внутрь не проникал; Джаред оказался в своей собственной маленькой, темной, обособленной вселенной.

Оставшись наедине со своими мыслями, он снова стал думать об обинянах, безжалостной и непостижимой расе, чьим гостеприимством воспользовался Бутэн. Первые сведения о них, полученные Союзом колоний, восходили к самому его зарождению, когда споры о правах на планету, названную поселенцами-людьми Касабланкой, завершились беспощадным и кровавым уничтожением колонии. Отряд Специальных сил, посланный отвоевывать планету, потерпел сокрушительное поражение. Обиняне не сдавались в плен и не брали пленных. Возжелав чего-то, они бросали все новые и новые силы до тех пор, пока не добивались своего.

А если кто-то слишком часто оказывался у них на пути, обиняне приходили к заключению, что в их интересах устранить помеху раз и навсегда. Алаитяне, обработавшие огромный алмаз, из которого был сделан купол генеральской столовой на станции "Феникс", явились не первой расой, которую обиняне планомерно стерли с лица вселенной, и далеко не последней.

Единственным светлым пятном было то, что эта раса, в отличие от других разумных существ, вышедших в космос, не слишком стремилась расширять свои владения. Союз колоний успевал основать десять новых поселений за время, которое требовалось обинянам для создания лишь одной колонии. И хотя обиняне без стеснения отнимали у других приглянувшуюся им планету, подобные желания у них возникали достаточно редко. Омаха стала первой после Касабланки планетой, которую обиняне отобрали у людей. Впрочем, они, скорее всего, просто воспользовались удобным случаем: практически без боя отняли Омаху у рраей после того, как те воевали за нее с людьми. Крайняя неохота, с какой обиняне шли на расширение своих территорий, как раз была основной причиной, по которой ССК подозревал инициатором нападения на Омаху какую-то третью силу. Если бы рраей удалось удержать Омаху в руках, Союз колоний непременно нанес бы ответный удар. Рраей прекрасно знали, когда надо уносить ноги.

Второй любопытный момент – делающий, на взгляд Джареда, предполагаемый союз обинян с рраей и энешанцами особенно загадочным, – заключался в том, что обиняне, как правило, абсолютно не обращали внимания на другие разумные расы, если только те не стояли у них на пути или сами не нападали на них. Они нигде не открывали посольств, не поддерживали никаких официальных контактов, ни разу официально не объявляли войну и не заключали мирный договор. Если обиняне с кем-то воевали, это было ясно по тому, что они стреляли и убивали. В мирное же время они ни с кем не поддерживали никаких сношений. Причем нельзя сказать, что обиняне являлись ксенофобами; это подразумевало бы, что они ненавидят чужие расы. В действительности же им просто ни до кого не было дела. Неслыханным было заключение союза обинянами сразу с двумя расами. Но то, что союз этот был направлен против человечества, не предвещало ничего хорошего.

Подтекстом всех сведений о внешних контактах обинян – или, точнее, об отсутствии таковых – были слухи, которым ССК особенно не верили, но все же принимали в расчет вследствие их широкого распространения среди других рас: обиняне не выработали разум в процессе эволюции, а получили его от другой расы. ССК отмахивались от этих слухов, потому что нелепой была сама мысль о том, что кто-либо из разумных рас, ведущих беспощадную борьбу за существование в этой части вселенной, будет тратить время и силы, совершенствуя примитивных дикарей, которые едва только научились обрабатывать камни. Были известны случаи, когда расы уничтожали в своих владениях существа, близкие к тому, чтобы обзавестись разумом, лишь на том основании, что устранить возможных соперников никогда не бывает рано. Наоборот не поступал никто и никогда.

Однако, если слухи не были беспочвенными, практически однозначно вытекало, что разум обинянам подарили консу, единственные разумные существа в этой части галактики, которые могли обладать самыми совершенными технологиями, способными продвинуть в интеллектуальном плане вперед целый биологический вид. Кроме того, лишь у консу был для этого философский мотив: они считали, что их миссия во вселенной заключается в том, чтобы довести остальные разумные расы до совершенства (то есть сделать их похожими на себя). В теории все выглядело хорошо, однако на практике консу, как правило, приближали к своему идеалу другие расы, вынуждая их воевать с собой или стравливая друг с другом две расы, стоящие на низшей ступени развития, – так они поступили, столкнув людей и рраей в сражении за Коралл. Так что даже раса, обладающая возможностью создавать разумные существа, преимущественно их уничтожала, прямо или косвенно, – так происходило, когда победители не отвечали высоким и непостижимым стандартам консу.

Эти высокие и непостижимые стандарты были решающим аргументом против того, что обинян создали консу, поскольку обиняне единственные среди всех разумных рас были начисто лишены культуры. Скудные ксенографические исследования, проведенные людьми и другими расами, показывали, что, помимо бедного сугубо практического языка и прикладных технологий, обиняне не создали ничего, заслуживающего внимания: ни искусства в любой форме, ни литературы, ни религии, ни философии. Им была чужда даже политика. Один исследователь, работавший по заказу ССК, даже поставил под сомнение, ведут ли обиняне между собой обычные разговоры – и способны ли они это делать. Джаред был плохо знаком с консу, и все же ему казалось маловероятным, что раса, настолько одержимая стремлением к эсхатологическому*[15], к тому, что невозможно передать словами, породила существа, которых не интересовало ни первое, ни второе. Если обиняне действительно в одночасье получили разум извне, вся их история являлась самым весомым доводом в пользу естественного процесса эволюции.

Сфера из наночастиц, окружавшая Джареда, разошлась в стороны и отлетела назад. Он отчаянно заморгал, ослепленный внезапным светом, затем постарался определить местоположение своих товарищей. Его тотчас же нащупали узконаправленные лучи десантников, практически невидимых в боевых комбинезонах, поглощающих все излучение. Даже капсула-ловушка была покрыта камуфлирующей окраской. Джаред поплыл было к капсуле, чтобы проверить ее системы, но его остановила Саган, уже проверившая все сама. Перемещаясь в свободном падении, десантники сблизились, но не настолько, чтобы мешать друг другу, когда настанет время выпускать парашюты.

Парашюты раскрылись на предельно маленькой высоте: даже покрытые камуфлирующей окраской, они не укроются от глаз, знающих, что искать. Над капсулой-ловушкой с громким хлопком раскрылся огромный купол, способный замедлить падение массивной сферы, и тотчас же разлетелся в клочья, разорванный плотным воздухом. Через мгновение наночастицы образовали новый парашют, который постигла та же судьба. Так продолжалось до тех пор, пока капсула не затормозилась настолько, что купол смог выдержать давление воздуха.

Развернувшись лицом к научно-исследовательской станции, находящейся несколькими километрами южнее, Джаред увеличил разрешение оптического устройства капюшона, чтобы проверить, не началась ли суматоха, свидетельствующая о том, что десантников обнаружили. Он ничего не увидел; Винье и Харви подтвердили его наблюдения. Еще через несколько мгновений все уже были на земле и, кряхтя, тащили капсулу с поляны в деревья. Там они дополнительно замаскировали ее ветками и листвой.

"Всем запомнить, где мы припарковали нашу тачку", – заметил Сиборг.

"Тише", – призвала Саган, сосредоточенно вслушиваясь в голос, звучащий у нее в голове.

"Это был Рентген, – наконец объяснила она. – Они готовятся раскрывать парашюты".

Лейтенант закинула винтовку на плечо.

"Пошли, надо убедиться, что никаких неприятных сюрпризов не будет".

Вдруг Джаред испытал неприятное ощущение – как будто кто-то начал ковыряться у него в мозгу.

"Проклятье!" – выругался он.

Саган недоуменно обернулась:

"В чем дело?"

"Наши де… ла плохи", – пробормотал Джаред, чувствуя, что на середине фразы его интеграция с остальным взводом оказалась жестоко разорвана. Вскрикнув, он схватился за голову, захлестнутый ощущением, будто из нее выдирают один из важнейших органов чувств. Вокруг остальные десантники в судорогах падали на землю. Корчась, они кричали, давая выход боли и растерянности. Всех рвало. Рухнув на колени, Джаред попытался сделать вдох. Его стошнило.

С трудом поднявшись на ноги, он, шатаясь, побрел к Джейн. Та стояла на коленях, вытирая с губ рвотную массу. Схватив за руку, Джаред попытался поднять ее на ноги:

– Идем! Нам нужно уйти отсюда… спрятаться…

– В че… – Закашляв, Саган сплюнула, затем подняла взгляд на Джареда. – Что происходит?

– Нас отрезали. Со мной это уже было, когда я находился на станции "Ковелл". Обиняне лишают нас возможности пользоваться МозгоДрузьями.

– Каким образом? – во весь голос проорала Саган.

– Не знаю. Она встала.

– Это Бутэн, – запинаясь, пробормотала она. – Это он научил обинян. Иначе быть не может.

– Возможно, – согласился Джаред.

Саган пошатнулась; он помог ей удержаться на ногах, а затем развернул так, чтобы смотреть в лицо.

– Лейтенант, нам надо двигаться. Если обиняне блокируют наши МозгоДрузья, значит, им известно, что мы здесь. С минуты на минуту они сюда придут. Нам нужно поднимать людей и уходить.

– Сейчас сюда подоспеют остальные, – возразила Саган. – Мы должны…

Осекшись, она выпрямилась, словно у нее по всему телу разлилось что-то холодное и жуткое.

– О боже! – прошептала она. – О боже!

Саган устремила взгляд в небо.

– Что такое? – спросил Джаред и тоже посмотрел вверх, пытаясь отыскать характерное мерцание закамуфлированных парашютов.

Ему потребовалось мгновение, чтобы понять: он ничего не видит. И еще одно мгновение, чтобы осознать, что это означает.

– О боже! – прошептал Джаред.

Первой мыслью Алекса Рентгена было то, что он случайно потерял узконаправленный луч связи с остальным взводом.

"Черт возьми, какая невезуха!" – мысленно выругался он и, раскинув в стороны руки и ноги, перевернулся несколько раз в воздухе, меняя положение, чтобы дать возможность приемнику найти других десантников. Отыскивать всех не нужно; достаточно будет найти хотя бы одного, после чего сразу же будет восстановлена полная интеграция.

Ничего.

Рентген прогнал беспокойство прочь. Ему уже приходилось терять узконаправленный луч – всего один раз, но опыт был получен. Тогда интеграцию он смог восстановить только после приземления; что ж, и сейчас придется подождать. Впрочем, у него все равно больше не оставалось времени, потому что он стремительно приближался к высоте раскрытия парашюта. Парашют нужно было выпустить на минимальной допустимой высоте, чтобы уменьшить вероятность обнаружения. Подобная точность требовала специальной подготовки. Рентген обратился к МозгоДругу для определения высоты, и только тут до него дошло, что на протяжении последней минуты от вживленного в мозг компьютера не поступало никаких откликов.

Алекс потратил десять секунд на обработку этой мысли. Он предпринял еще одну попытку обратиться к МозгоДругу – мозг ответил отказом. Все естество десантника восстало против страшной мысли, яростно отталкивая ее, сознавая, что, если она окажется правдой, последствия будут самыми ужасными. Рентген пытался снова и снова, борясь с экспоненциально нарастающим чувством паники. Он подал мысленный призыв о помощи. Никто не ответил. Никто его не услышал. Он остался совсем один.

К этому времени Алекс Рентген растерял большую часть рассудка. Последний отрезок падения он извивался и барахтался, тщетно пытаясь зацепиться за воздух и отчаянно крича, а какая-то часть его сознания с отрешенным упоением слушала незнакомые звуки собственного голоса, которым он пользовался так редко. Парашют не раскрылся: он приводился в действие МозгоДругом. Этот нехитрый внутренний компьютер применялся так давно и был настолько надежным, что Силы самообороны колоний просто перестали считать его таковым и воспринимали как нечто должное, наравне с мозгом и телом солдата. Рентген стремительно пролетел мимо точки раскрытия парашюта, впрочем, ему уже было все равно, и он не сознавал, какие последствия перехода через последнюю грань ждут его.

Не мысль о смерти лишила Алекса рассудка. Просто в первый и последний раз за те шесть лет, что прожил на свете, он оказался совсем один, полностью оторванный от друзей. Все эти годы Рентген до мельчайших интимных подробностей чувствовал жизнь своих боевых товарищей – как они сражались и как они трахались, каждое мгновение вплоть до их смерти. Он находил утешение в том, что был с ними до самой последней минуты, а другие будут присутствовать при его последнем вздохе. Но сейчас Алекс Рентген был одинок. К ужасу разлуки примешивался стыд за то, что он не сможет утешить своих друзей, которые тоже неслись навстречу своей гибели.

Он снова дернулся, разворачиваясь лицом к земле, которой было суждено принести ему смерть, и испустил отчаянный вопль покинутого.

Джаред с ужасом наблюдал за тем, как кружащаяся серая точка, казалось, еще набрала скорость в последние секунды и, превратившись в кричащего человека, упала на поляну с тошнотворным хлюпающим шлепком, за которым последовал жуткий удар. Этот резкий звук вывел его из оцепенения. Подтолкнув Саган в сторону леса, Джаред крикнул, чтобы она спряталась среди деревьев, и побежал к остальным. Он поднимал своих обезумевших товарищей с земли, тащил их с открытого места, подальше от падающих с неба тел.

Сиборг и Харви хоть как-то пришли в себя, но стояли, тупо уставившись в небо. Джаред толкнул Харви и дал пощечину Сиборгу, крича, чтобы они шевелились. Винье лежал не шевелясь, судя по всему, поверженный в кататонический ступор. Джаред рывком поднял товарища с земли и передал Сиборгу, чтобы тот тащил его в лес. Затем он нагнулся к Мэнли – та оттолкнула его и, жалобно скуля, поползла на четвереньках прочь от деревьев. Поднявшись на ноги, она побежала, а вокруг нее тела, падая на землю, разрывались от удара на части. Отбежав метров на шестьдесят, Анита обернулась и закричала, расставаясь с остатками рассудка. Джаред отвел взгляд и не увидел, как нога, оторвавшись от упавшего рядом с Мэнли тела, вонзилась ей в плечо и шею, перебивая артерии и ломая кости, вгоняя расщепленные ребра в сердце и легкие. Крик перешел в предсмертный хрип.

Все десантники 2-го взвода рухнули на землю за две минуты. Дирак и остальные наблюдали за гибелью своих товарищей из леса.

Когда все было кончено, Джаред обернулся к четверым оставшимся в живых бойцам взвода и оценил силы. Все десантники еще не оправились от шока; лучше всех себя чувствовала Саган, а хуже – Винье, хотя и он начинал постепенно возвращаться к действительности. Джаред ощущал тошноту, но в остальном все вернулось в норму: ему пришлось провести слишком много времени оторванным от интеграции, и он научился обходиться без нее. По крайней мере, в настоящий момент он был наиболее адекватным и поэтому решил взять командование на себя.

Джаред повернулся к лейтенанту:

– Нам нужно уходить. В лес, подальше отсюда.

– Но операция… – начала было та.

– Забудь об операции, – оборвал ее он. – Обиняне знают, что мы здесь. Если остаться – погибнем.

Его слова словно разогнали туман в голове у Саган.

– Кому-то нужно вернуться, – решительно произнесла она. – Воспользоваться капсулой-ловушкой. Надо предупредить командование о случившемся.

Саган посмотрела Дираку в глаза:

– Но только полетишь не ты.

– Не я, – согласился тот.

Джаред понимал, что Джейн по-прежнему подозревает его, но у него не было времени переживать по этому поводу. Он не может вернуться потому, что из всех пятерых единственный полностью дееспособный.

– Возвращаешься ты, – предложил Джаред Саган.

– Нет, – ответила та. Окончательно. Бесповоротно.

– Тогда Сиборг, – предложил Джаред. После Саган именно он был самым оправившимся от потрясения. Сиборг расскажет командованию ССК о трагедии и предупредит, чтобы готовились к худшему.

– Сиборг, – согласилась Саган.

– Отлично.

Джаред повернулся к Стивену:

– Ну, Стив, пошли. Забирайся в эту штуковину. Шатаясь, Сиборг подошел к капсуле и убрал с нее листву. Освободив люк, он приблизился к нему, но вдруг застыл.

– В чем дело? – встревожился Джаред.

– Как она открывается? – скрипучим от долгого бездействия голосом спросил Сиборг.

– Воспользуйся своим… – начал было Дирак. – Твою мать!

Люк капсулы открывался с помощью МозгоДруга.

– Да, все просто превосходно, мать вашу, – пробормотал Сиборг, плюхаясь на землю рядом с капсулой.

Джаред направился к нему, но остановился, склонив голову набок и прислушиваясь.

Вдалеке послышался какой-то гул. Тот, кто приближался к поляне, даже не делал попыток передвигаться бесшумно.

– В чем дело? – спросила Саган.

– Кто-то сюда идет, – объяснил Джаред. – И не один. Это обиняне. Они нас обнаружили.

12

Им удавалось ускользать от обинян где-то с полчаса, но в конце концов те загнали их в угол.

Конечно, десантникам лучше было бы разделиться, заставить преследователей разойтись в разные стороны и тем самым дать возможность кому-нибудь одному ускользнуть от погони ценой жизни остальных. Но они оставались вместе, компенсируя отсутствие интеграции. Сначала первым шел Дирак, а Саган замыкала шествие, помогая Винье. Затем они поменялись, и Джейн повела беглецов на север, прочь от преследовавших обинян.

Отдаленное завывание становилось все громче. Подняв взгляд, Джаред сквозь полог листвы увидел в небе обинянский самолет. Покружив над десантниками, маленький летательный аппарат повернул на север. Саган тотчас же метнулась влево, на восток. Через несколько минут в воздухе появилась вторая машина, которая пролетела метрах в десяти над кронами деревьев. Послышался громкий треск, на землю полетели иссеченные пулями ветки – обиняне открыли огонь. Саган застыла как вкопанная, остановленная пулями крупного калибра, вспахавшими землю прямо перед ней. Дорога на восток была закрыта; маленький отряд снова повернул на север. Самолет, развернувшись, кружил над лесом, выплевывая очереди пуль, когда беглецы слишком растягивались или пытались свернуть на восток или запад. Он не преследовал десантников, а умело гнал их к неведомой цели.

Эта цель показалась десять минут спустя, когда отряд вышел на другую поляну, меньших размеров, где его уже ждали обиняне из первого самолета. Сзади готовился совершить посадку второй, а из-за деревьев показались солдаты-обиняне, которые первыми вышли на людей, а затем преследовали их всю дорогу.

Винье, еще не успевший полностью оправиться от психической травмы, нанесенной потерей интеграции, оттолкнул Джареда и вскинул свою эм-це, судя по всему, полный решимости не сдаваться без боя. Прицелившись в группу обинян, ждавших десантников на поляне, он резко дернул спусковой крючок. Не произошло ровным счетом ничего. Для того чтобы враги не использовали оружие солдат ССК против них самих, каждой эм-це для активизации требовался сигнал от МозгоДруга. Сейчас винтовка его не получила. Верной зарычал в бессильном отчаянии, и вдруг все, что было у него выше бровей, исчезло – одна метко выпущенная пуля снесла верхнюю часть черепа. Винье рухнул как подкошенный. Один из солдат-обинян опустил винтовку.

Дирак, Саган, Харви и Сиборг сбились в кучу и, достав ножи, встали спинами друг к другу, лицом в противоположные стороны. Ножи явились жестом отчаяния: десантники не надеялись, что обиняне для расправы с ними приблизятся на расстояние вытянутой руки. Но все четверо находили слабое утешение в том, что умрут плечом к плечу со своими товарищами. Конечно, это была не интеграция, но лучшее, на что оставалось надеяться.

К этому времени и второй самолет совершил посадку. Из него на землю спустились шестеро обинян, трое с оружием, двое с каким-то оборудованием, а один – с пустыми руками. Тот, что с пустыми руками, приблизился к людям изящной качающейся походкой, свойственной обинянам, и остановился на почтительном расстоянии. У него за спиной встали трое солдат с оружием. Часто моргающие многочисленные глаза странного существа остановились на Джейн, которая была к нему ближе всех.

– Сдавайтесь, – произнес обинянин по-английски, с обилием шипящих, но очень разборчиво.

Саган недоуменно заморгала:

– Что?

Насколько ей было известно, обиняне никогда не брали пленных.

– Сдавайтесь, – повторило существо, – иначе вы умрете.

– А если мы сложим оружие, вы сохраните нам жизнь? – уточнила Саган.

– Да.

Джаред бросил взгляд на Джейн, стоявшую справа от него, и понял, что та ломает голову над предложением обинянина. На взгляд Джареда, предложение было неплохим. Возможно, их убьют и в том случае, если они сдадутся в плен, но если не сдадутся – гибель неминуема. Он не стал делиться своим заключением с Саган, зная, что та ему не доверяет и не желает выслушивать его мнение относительно чего бы то ни было.

– Бросьте оружие, – наконец сказала лейтенант.

Джаред отшвырнул нож и снял с плеча винтовку; остальные последовали его примеру. Обиняне заставили людей снять также рюкзаки и ремни, оставив их в одних комбинезонах. Двое обинян из отряда, преследовавшего десантников по земле, забрали оружие и снаряжение и оттащили все в самолет. Когда один из них проходил рядом с Харви, тот напрягся; Джаред предположил: Дэниел с трудом сдержался, чтобы не лягнуть врага ногой.

Обезоруженные, десантники были вынуждены отойти друг от друга и выстроиться в линию, после чего к ним приблизились двое обинян с какими-то устройствами, судя по всему проверяя, не осталось ли спрятанного оружия. Обыскав товарищей Дирака, обиняне перешли к нему самому и тотчас же прекратили досмотр. Один из них на певучем обинянском наречии что-то сообщил старшему. Тот вместе с двумя вооруженными солдатами приблизился к Джареду:

– Ты пойдешь с нами.

Джаред украдкой взглянул на Саган, тщетно пытаясь по ее поведению определить, как ему себя вести.

– Куда? – спросил он.

Главный обинянин обернулся и что-то пропел. Один из сопровождающих его солдат поднял винтовку и прострелил Сиборгу ногу. Стив, вскрикнув от боли, рухнул на землю.

Главный обинянин снова обратился к Джареду:

– Ты пойдешь с нами.

– Дирак, мать твою! – воскликнул Сиборг. – Иди с этими долбаными обинянами!

Выйдя из строя, Джаред в окружении вооруженных обинян направился к самолету.

Провожая взглядом удаляющегося Джареда, Саган хотела наброситься на него и свернуть ему шею, отняв у врагов добычу и гарантированно лишив Дирака возможности совершить какую-нибудь глупость. Однако пока она колебалась, возможность уплыла. Дирак успел отойти так далеко, что ей просто не дали бы его догнать. К тому же в этом случае всех троих ожидала бы неминуемая смерть. А так они пока оставались в живых.