Тут она повернулась к Монтегю:
      - Вы с ним знакомы?
      - Да, - ответил он и прибавил с озорной усмешкой, - я видел его сегодня.
      - А я - на прошлой неделе, в воскресенье вечером, - продолжала простодушная миссис Прентис. - В церкви Святой Богородицы, когда он обносил всех тарелкой, собирая пожертвования. Разве не восхитительно, что такой занятой человек, как мистер Уотерман, все же находит время для церковных дел?
      Тут Монтегю снова взглянул на Люси и увидел, что она кусает губы.
      7
      Прошла неделя, прежде чем Монтегю снова увидел Люси. Она пришла на обед к Алисе в тот день, когда он случайно вернулся домой раньше обычного.
      - Вчера я ужинала у миссис Фрэнк Лэндис, - сказала она ему. - И представьте, с кем там встретилась: с вашим другом, миссис Уинни Дюваль.
      - Неужели?
      - Мы с ней долго болтали. Она мне очень нравится.
      - Она всем нравится... О чем же вы говорили?
      - Обо всем на свете, но, в сущности, об одном, - игриво ответила Люси.
      - А именно?
      - Какой же вы недогадливый. Миссис Уинни знает, что я ваш друг, и я почувствовала, что все ее слова, в сущности, адресованы вам.
      - Ну, и что же она говорила мне? - улыбаясь, спросил он.
      - Она хотела дать вам понять, что живет превесело и нисколько по вас не тоскует, - последовал ответ. - Она рассказала мне обо всем, чем сейчас интересуется.
      - Не рассказывала ли она вам о бабубанане?
      - О чем? - изумилась Люси.
      - Видите ли, в последнее время, когда я ее видел, она все больше увлекалась индуизмом и только говорила, что о каких-то там свамис, гнанис и тому подобном.
      - Нет, ни о чем таком она не упоминала.
      - Значит, это увлечение у нее прошло, - сказал он. - Какое же следующее?
      - Антививисекция.
      - Антививисекция?
      - Разве вы не читали в газетах, что ее избрали почетным вице-президентом какого-то общества, которому она пожертвовала несколько тысяч долларов?
      - По газетам не так легко уследить за миссис Уинни! - ответил Монтегю.
      - Она слышала ужасные истории о том, как хирурги мучают бедных кошек и собак, и непременно хотела обо всем мне рассказать. Более неподобающей темы для разговора за столом трудно себе вообразить. Она бесспорно великолепно выглядит. Я не удивляюсь, что мужчины без ума от нее. А волосы она поднимает со лба. По-моему, это делает ее похожей на египетскую принцессу.
      - Она выступает во многих ролях, - заметил Монтегю.
      - А правда, что ома уплатила пятьдесят тысяч долларов за ванну?
      - Так утверждает она и газеты тоже. Так что, наверное, правда. Дюваль сам говорил мне, что она обходится ему в миллион долларов в год, но, возможно, он сказал это в раздражении.
      - Неужели он такой богатый? - спросила Люси.
      - Не знаю точно; но он один из самых могущественных людей в Нью-Йорке. Его называют "банкир по системе".
      - Я слышала, как мистер Райдер отзывался о нем.
      - Полагаю, что не особенно благожелательно, - улыбаясь, сказал Аллан.
      - Да, не особенно. Кажется, они поссорились. Не знаете из-за чего?
      - Я об этом ничего не знаю, но Райдер - свободомыслящий человек, а Дюваль ведет дела с крупными дельцами, которые не любят подобных людей.
      Люси замолчала, о чем-то задумавшись.
      - А правда, что положение мистера Райдера так непрочно? Я думала, что Готтамский трест - один из крупнейших в стране. В его проспектах мелькают крупные цифры - семьдесят - восемьдесят миллионов.
      - Что-то вроде этого.
      - И эти цифры дутые?
      - Я полагаю, что нет. Я не в курсе его дел, знаете ли. До меня только доходили слухи, например, о том, что он ведет слишком смелую игру. Примите совет и держите свои деньги в другом месте. Вам следует быть вдвойне осторожной, поскольку у вас есть враги.
      - Враги? - в замешательстве переспросила Люси.
      - Разве вы забыли, что говорил вам Уотерман?
      - Вы хотите сказать, что Уотерман вступит в борьбу с Райдером из-за меня?
      - Это звучит невероятно, но подобные вещи уже случались. Если бы кто-нибудь знал подоплеку битв, сотрясавших Уолл-стрит, он бы обнаружил, что многие из них имели аналогичное начало.
      Монтегю сказал это между прочим, не имея в виду ничего конкретного. Он не следил за выражением лица Люси и не заметил, какое впечатление произвели на нее эти слова. Аллан перевел разговор на другую тему и на следующий день совершенно забыл о нем, как вдруг Люси позвонила ему по телефону.
      Прошла неделя, как он написал адвокатам Смиту и Хансону по поводу продажи ее акций.
      - Аллан! - спросила она. - Вы не получили еще ответа от этих людей?
      - Нет.
      - Я сегодня утром говорила с одним своим другом, и он подсказал мне шаг, который кажется важным. Не думаете ли вы, что было бы неплохо узнать, кого представляют эти адвокаты?
      - Что это даст? - спросил Монтегю.
      - Это помогло бы нам сориентироваться. Полагаю, им известно, кто хочет продать акции, а для нас важно знать, кто собирается их купить. А что если им написать, что вы не желаете вести переговоры через посредников?
      - Но так же дела не делаются: я назначил цену, а они не ответили. Написав вторично, мы Только испортим дело. Лучше уж постараться заинтересовать кого-нибудь другого.
      - Но мне очень хотелось бы узнать, от кого исходит предложение. До меня дошли слухи по поводу этих акций. Право, я хотела бы узнать.
      Люси повторила последнюю фразу несколько раз и, казалось, по-настоящему заинтересовалась всем этим. Монтегю недоумевал, кто мог с ней говорить и что она слышала по поводу акций. Но после предупреждений майора не стал расспрашивать ее по телефону.
      - Я полагаю, что вы совершаете ошибку, но будь по-вашему.
      Он сел и написал господам Смиту и Хансону, что желал бы поговорить с одним из владельцев их конторы, и отослал письмо с нарочным. Примерно через час явился к нему жилистый человечек с морщинистым лицом и острым взглядом и представился:
      - Хансон.
      - Я говорил с моей клиенткой относительно акций Северной миссисипской компании, - сказал Аллан. - Возможно, вам известно, что эта дорога строилась при довольно необычных обстоятельствах: большая часть акционеров были личными друзьями нашей семьи. Вот почему моя клиентка предпочла бы не иметь дела с посредниками, если только это возможно. Я хотел выяснить, не согласится ли ваш клиент договориться непосредственно с владелицей акций.
      Монтегю заметил, что, пока он говорил, Хансон смотрел на него с явным удивлением. Не успел он закончить фразу, как это удивление сменилось презрительной усмешкой.
      - Какую шутку вы собираетесь сыграть со мной? - спросил Хансон.
      Монтегю был слишком поражен, чтобы рассердиться, и только пристально посмотрел на Хансона.
      - Не понимаю вас, - сказал он.
      - Не понимаете? - ответил его собеседник, смеясь ему прямо в лицо. Похоже, я знаю больше, чем вы думаете.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - А то, что у вашей клиентки уже нет акций, о которых вы говорите.
      У Монтегю перехватило дыхание.
      - Нет акций?
      - Конечно, нет, - сказал Хансон. - Она продала их три дня назад.
      И, будучи не в силах отказать себе в удовольствии, добавил:
      - Она продала их Стенли Райдеру. И, если хотите знать об этом больше, продала за сто шестьдесят тысяч долларов. А он выдал ей вексель на сто сорок тысяч сроком на полгода.
      Монтегю был крайне поражен и никак не мог прийти в себя.
      Мистер Хансон понял, что волнение Аллана неподдельно, и саркастически улыбался.
      - По-видимому, мистер Монтегю, - сказал он, - вы позволили своей клиентке вас обойти.
      Овладев собой, Монтегю вежливо поклонился.
      - Я должен перед вами извиниться, мистер Хансон, - сказал он тихо. Могу вас только заверить, что я тут совершенно ни при чем.
      Он встал, дав понять, что визит окончен.
      Когда дверь его конторы закрылась за Хансоном, Аллан ухватился за спинку кресла, чтобы не упасть, и стоял, устремив взгляд прямо перед собой.
      - Стенли Райдеру, - прошептал он.
      Монтегю повернулся к телефону и набрал номер Люси.
      - Люси, это правда, что вы продали свои акции?
      Она не могла выговорить и слова от изумления.
      - Отвечайте! - закричал он.
      - Аллан, - начала она, - вы на меня рассердитесь...
      - Пожалуйста, отвечайте, - снова закричал он. - Вы их продали?
      - Да, Аллан, продала, но я не думала...
      - Я не желаю обсуждать это по телефону, - сказал он. - Я заеду к вам сегодня по дороге домой. Пожалуйста, не уходите - это очень важно. - И он повесил трубку.
      Монтегю явился в назначенное время. Люси ждала его. Она выглядела бледной и сильно расстроенной, даже не встала к нему навстречу и не сказала ни слова, только пристально смотрела Аллану в лицо.
      Оно было мрачным.
      - Эта история причинила мне много огорчений, - начал Монтегю, - и я не хочу затягивать ее без необходимости. Я все обдумал и пришел к решению, так что это обсуждению не подлежит. Я отказываюсь вести ваши дела в дальнейшем.
      - О, Аллан! - едва смогла произнести Люси.
      Монтегю в руках держал портфель со всеми ее бумагами.
      - Я привел все в полный порядок, - сказал он. - Здесь счета и письма. Теперь разобраться в них сумеет кто угодно.
      - Аллан, - сказала она, - право, это жестоко!
      - Мне очень жаль, - возразил он, - но я больше ничего не могу для вас сделать.
      - Но разве я не имела права продать эти акции Стенли Райдеру?
      - Вы имели полное право продавать их кому пожелаете, - ответил Монтегю, - но вы не имели права поручать мне вести свои дела и при этом скрывать от меня свои действия.
      - Но, Аллан, - запротестовала она, - я продала их всего три дня назад.
      - Я это прекрасно знаю, - сказал он, - но в тот момент, когда вы решили их продать, вы должны были сообщить об этом мне. И дело даже не в том. Вы пытались моими руками таскать каштаны из огня для Стенли Райдера.
      Он заметил, как при этих словах она вздрогнула.
      - Разве это неправда? - спросил он. - Разве не он просил вас получить через меня эту информацию?
      - Да, Аллан, это действительно он, - сказала Люси, - но войдите в мое положение: я не деловая женщина и не понимала...
      - Вы прекрасно понимали, что подло поступаете со мной, нечестно. В этом вся беда, вот почему я и не желаю впредь заниматься вашими делами. Стенли Райдер купил ваши акции, пусть Стенли Райдер отныне будет и вашим советчиком.
      Он не намерен был пререкаться с ней дальше, но увидел, что эти слова сильно ее задели; узы старой дружбы все еще удерживали его.
      - Понимаете ли вы, Люси, какой удар мне нанесен? - воскликнул он. Представьте себе мое положение, когда я разговаривал с мистером Хансоном, ничего не зная, тогда как он знал все. Он знал, сколько вы заплатили, и даже то, что вы приняли вексель.
      Люси смотрела на Монтегю широко раскрытыми глазами:
      - Аллан! - воскликнула она.
      - Теперь вы поняли, что это значит. Я говорил вам, что вы не сможете сохранять свои действия в тайне. Вопрос лишь о том, как скоро все, кому это станет известно, начнут шептаться, что вы убедили Стенли Райдера сделать это для вас.
      Последовала долгая пауза. Люси сидела, устремив глаза в одну точку. Вдруг она повернулась к Монтегю:
      - Аллан! Но вы же должны понять! Я имела право продать эти акции! Райдер нуждался в них. Он намерен организовать синдикат. Это была чисто деловая сделка.
      - Я в этом и не сомневаюсь, Люси, - тихим голосом ответил Монтегю, - но как вы сумеете убедить в этом всех? Я уже говорил вам, что произойдет, если вы сблизитесь с таким человеком, как Стенли Райдер. Вы узнаете это, когда будет слишком поздно. Случай с Уотерманом должен был открыть вам глаза на то, что говорят люди.
      Люси вскочила и посмотрела на него с ужасом.
      - Аллан! - вскричала она.
      - Что? - спросил он.
      - Вы хотите сказать, что Уотерман позволил себе так поступить со мной, потому что Стенли Райдер мой друг?
      - Именно это я и хочу сказать. Уотерман услышал сплетни на ваш счет и подумал, что если Райдер богат, то он в десять раз богаче.
      Краска залила ее шею и лицо. Она стояла, нервно ломая руки:
      - О, Аллан! Это чудовищно!
      - Я тут ни при чем. Так устроен мир. Я это понял и старался, чтобы это поняли и вы.
      - Но это ужасно! - сказала она. - Я не хочу этому верить, не хочу и допускать подобной мысли! Но я не могу из-за этого подло предать друга!
      - Мне знакомо это чувство, - сказал Монтегю. - И я бы не оставил вас, если бы это был другой человек, а не Стенли Райдер. Но я его знаю лучше вас, поверьте.
      - Вы не знаете его, Аллан, вы не можете его знать! - возразила она. Поверьте мне, он хороший человек! Это человек, которого никто не понимает...
      Монтегю пожал плечами.
      - Возможно, - сказал он. - Я и раньше слышал нечто подобное. Многие люди не так плохи, как их дела, по крайней мере они очень стараются себя уверить в этом. Но вы не имеете права портить себе жизнь из жалости к Райдеру. Он сам создал себе репутацию и если бы действительно относился к вам хорошо, то не потребовал бы, чтобы вы жертвовали собой ради него.
      - Он и не требовал, - ответила Люси. - То, что я сделала, я сделала по доброй воле. Я верю ему и не хочу верить рассказам о нем.
      - Хорошо, - сказал Монтегю. - Тогда вам остается одно - идти своей дорогой.
      Аллан говорил спокойно, хотя на сердце у него было тяжело. Он точно знал, какого рода речи Стенли Райдера склонили Люси к ее решению. Он смог бы развеять то ложное представление, которое Райдер сумел внушить Люси о себе, но что-то удерживало его. Возможно, инстинкт подсказывал Аллану, что Люси любит этого человека и никакие факты ее не образумят.
      - Вы убедитесь во всем сами, - вот единственное, что он мог ей сказать.
      И, не глядя на расстроенное лицо Люси, повернулся и вышел, даже не прикоснувшись к ее руке.
      8
      Наступил май, и большая часть знакомых Монтегю разъехалась по виллам, а те, кто с утра был прикован к своим письменным столам, имели автомобили, яхты или экипажи и ежедневно после обеда уезжали в город. Монтегю был приглашен провести пару недель у Элдриджа Девона, где Алиса гостила уже целую неделю, но он никак не мог выбрать время. Наконец, в субботу после обеда Монтегю отправился по заливу Гудзона на "Тритоне" - новой яхте Девона.
      Один недоброжелательный человек сказал как-то про Девона, что он олицетворение человеческой скуки. Но сегодня Аллан убедился, что Элдридж живо интересуется жизнью. Девон вдруг вообразил, что только что созданная новая модель еще не разрекламированного автомобиля намного лучше любой из семнадцати машин, имеющихся у него, и купил три таких автомобиля. Поэтому Монтегю, сидя на верхней палубе "Тритона" и любуясь живописными берегами реки, вынужден был слушать монотонный голос Девона, рассуждавшего на тему о клапанах и цилиндрах.
      Один из новых автомобилей ожидал их у собственной пристани Девона и быстро помчал по холмам к особняку. Ни разу еще место, где находился особняк Девона, не казалось Аллану таким чудесным, как теперь, когда фруктовые деревья стояли в цвету и весна придавала очарование всему вокруг. На много миль склоны холмов представляли собой одну сплошную великолепную лужайку. Но - увы! - для Элдриджа Девона эти холмы были интересны только с точки зрения игры в гольф. Никогда в жизни Монтегю так остро не ощущал убогость людей, среди которых вращался. Стоя под портиком, таким огромным, что он мог составлять принадлежность какого-нибудь сказочного замка, и любуясь видом, открывавшимся на Гудзон, от которого у него замирало сердце, он даже не обратил внимания на миссис Билли Олден и еще нескольких ее друзей, играющих в бридж внизу на лужайке.
      После завтрака Монтегю отправился на прогулку с Алисой, и она рассказала ему, как проводила время.
      - Сюда приезжал на несколько дней молодой Куртис, - сообщила она.
      - Племянник генерала Прентиса?
      - Да. Он говорил, что познакомился с тобой. Что ты о нем думаешь?
      - Он показался мне смышленым малым.
      - Куртис мне очень нравится, - сказала Алиса. - Мне кажется, мы подружимся. Он интересный собеседник; знаешь, Гарри участвовал в войне, был ковбоем и вообще пережил много волнующих приключений. Мы с ним гуляли утром, и он мне рассказывал о них. Говорят, он преуспевающий юрист.
      - По крайней мере входит в коллегию юристов, пользующихся успехом, сказал Монтегю, - и ему едва ли удалось туда попасть, если бы он не был таким способным.
      - Куртис приятель Лауры Хиган, - сказала Алиса. - Она приезжала сюда на один день. Лаура очень придирчива, и дружба с ней говорит в его пользу.
      Монтегю рассказал о том, как он посетил Лауру в одной из соседних вилл.
      - Я разговаривала с ней тоже, - сказала Алиса. - Она пригласила меня на завтрак и уговорила покататься. Лаура понравилась мне больше, чем я ожидала. А тебе она нравится, Аллан?
      - Я мало с ней знаком. Наверное, она понравилась бы мне. Но, увы, я-то ей не нравлюсь.
      - Как это может быть? - спросила девушка.
      Монтегю улыбнулся.
      - Вкусы бывают разные, - сказал он.
      - Нет, верно, есть какая-нибудь причина, - возразила Алиса.
      - Она на многое смотрит так же, как ты. Мне кажется, ей было бы интересно с тобой поговорить, и я сказала ей об этом.
      - И что она ответила?
      - Ничего, - произнесла Алиса и, неожиданно повернувшись к нему, добавила: - Я уверена, ты знаешь причину. Мне бы хотелось услышать от тебя, в чем здесь дело.
      - Не знаю ничего определенного, - сказал Монтегю, - но мне кажется, это имеет какое-то отношение к миссис Уинни.
      - К миссис Уинни! - удивленно воскликнула Алиса.
      - Вероятно, она слышала какие-нибудь сплетни и поверила им, - прибавил он.
      - Но это бессмысленно! Почему ты не сказал ей правду?
      - Что бы я сказал ей? - засмеялся Монтегю. - Не вижу причины говорить ей об этом. Ее нисколько не интересует моя персона.
      Он помолчал.
      - Раз или два я подумывал, не открыть ли ей глаза, уж очень мне было сначала досадно. И я представлял себе, как подойду к ней и скажу: "То, что вы обо мне думаете, - ложь!" Затем мне приходило в голову написать ей. Но, конечно, это было бы просто глупо: она никогда не призналась бы, что поверила сплетням, и составила бы обо мне самое превратное мнение.
      - А я думаю, ничего подобного не случилось бы, - возразила Алиса, особенно, если она действительно думала то, что мне говорила. Она рассказывала о людях, которых встречает в обществе, о том, какие они скучные и кичливые. "Никто не говорит вам правду и не относится к вам искренне, - сказала она, - мужчины занимаются тем, что отпускают комплименты, воображая, что это нужно каждой женщине. Чем больше я их узнаю, тем менее они меня интересуют".
      - Это верно, - сказал Монтегю. - Чувствуешь себя неловко с девушкой в ее положении. Отец Лауры - могущественный человек, и когда-нибудь она сама станет очень богата. Конечно, люди, окружающие Лауру, стараются ее использовать. Я серьезно заинтересовался ею, когда впервые встретил, но, узнав поближе среду, в которой она вращается, стал стесняться даже говорить с ней.
      - Но это не очень справедливо по отношению к Лауре, - сказала Алиса. Представь себе только, что будет, если так поступят все порядочные люди? А между тем душа у нее открытая. Она рассказала мне о некоторых благотворительных делах, которыми увлекается. Лаура ходит по трущобам Ист-Сайда и, обучает детей бедноты. Мне представляется это настоящим подвигом. Но она рассмеялась, когда я так сказала. Лаура говорит, что это такие же люди, как и все мы, и, когда ближе их узнаешь и привыкнешь к ним, они уже не кажутся такими ужасными и далекими.
      - Наверное, так оно и есть, - улыбнувшись, сказал Монтегю.
      - Отец Лауры приезжал сюда за ней, - добавила Алиса. - Она мне сказала, что в первый раз за полгода он уехал из города. Не странно ли, что он так много работает при его деньгах! Что еще ему надо в жизни, как по-твоему?
      - Во всяком случае, не денег, - ответил он. - Скорее власти. Когда имеешь такие огромные деньги, приходится много работать, чтобы другие их не отняли у тебя.
      - Глядя на него, понимаешь, что он должен уметь постоять за себя, сказала девушка. - У него такое мрачное и отталкивающее лицо. Трудно поверить, что он умеет улыбаться.
      - Хиган очень приятный человек в обществе, разумеется, с близкими знакомыми.
      - Кстати, он помнит тебя и расспрашивал о тебе. Не Хиган ли собирался купить акции Люси Дюпрэ?
      - Я говорил с ним об этом деле, но ничего не вышло.
      Они помолчали с минуту, а затем Алиса вдруг спросила:
      - Аллан, что значат эти слухи о Люси?
      - Какие слухи?
      - О ней и о мистере Райдере. Я слышала, что вчера говорила миссис Лендис. Это возмутительно!
      Монтегю не знал, что и сказать.
      - Я ничем не могу здесь помочь? - спросил он.
      - Не знаю, но мне кажется, что Виктория Лендис - ужасная женщина. Сама она позволяет себе все, что ей нравится, но о других рассказывает отвратительные вещи.
      Монтегю промолчал.
      - Скажи, - спросила Алиса, - поскольку ты отказался вести дела Люси, не следует ли нам прекратить с ней всякое общение?
      - Не знаю, - ответил он. - Не думаю, чтобы она теперь захотела меня видеть. Я сказал ей об ошибке, которую она совершает, но Люси предпочла действовать по-своему. Что же я могу сделать еще?
      Вечером того же дня Монтегю оказался рядом с миссис Билли Олден, и та спросила его:
      - Что за слухи ходят о вашем друге - миссис Тэйлор?
      - Не знаю, - сухо ответил он.
      - Похоже, эта очаровательная вдова губит сама себя.
      - Почему вы так думаете?
      - Мне сказала это Вивьен Паттон, а она, знаете ли, старая симпатия Стенли Райдера. Так что, я полагаю, это исходит от него самого.
      Монтегю лишился дара речи, он даже не нашел, что сказать.
      - Все это весьма прискорбно, - продолжала миссис Билли. - Она и в самом деле прелестное создание. Эти слухи плохо скажутся на ней. Ведь миссис Тэйлор приезжая, и к тому же все это произошло слишком быстро. Неужели так поступают на Миссисипи?
      Аллан заставил себя ответить:
      - Миссис Тэйлор сама себе хозяйка.
      Однако его нежелание вести этот разговор ничего не дало, так как миссис Билли отпарировала:
      - Но Вивьен сказала, что Люси любовница Стенли Райдера.
      Монтегю отвернулся от миссис Олден. Он больше не хотел ее слушать.
      - Я понимаю ваши чувства, - упорно продолжала великосветская леди после паузы. - Теперь все будут об этом говорить. Ваш друг Реджи Манн слышал разговоры Вивьен, а уж он постарается, чтобы эти слухи пошли дальше.
      - Реджи Манн не принадлежит к числу моих друзей, - сухо заметил Монтегю.
      Они замолчали.
      - И как только вы переносите этого человека? - спросил Аллан, чтобы переменить тему разговора.
      - О, Реджи вполне на своем месте, - ответила миссис Билли и окинула взором зал. - Вы видите всех этих женщин? - продолжала она. - Возьмите-ка с полдюжины их утром и поместите в одной комнате; все они смертельно ненавидят друг друга, и, если вблизи нет мужчин и им абсолютно нечего делать, они переругаются между собой. Сумели бы вы удержать их от этого?
      - Значит, в этом и заключается роль Реджи? - спросил Монтегю.
      - Вот именно. Когда он заметит, что ссора назрела, он бросается вперед, чтобы выкинуть какой-нибудь номер. Неважно, какой именно (я слышала, как он кричал петухом и спотыкался о собственные ноги), лишь бы вызвать смех.
      - А вы не боитесь, что наш разговор дойдет до вашей жертвы? - улыбаясь, спросил Монтегю.
      - Для этого он и предназначен, - последовал ответ. - У вас, наверное, мало врагов, - продолжала миссис Билли.
      - Не думаю, чтобы кто-либо меня всерьез ненавидел.
      - Вот вам и следует их завести. Враги придают жизни остроту. Я это вполне серьезно, - добавила она, видя, как он улыбается.
      - Мне никогда не приходила в голову такая мысль.
      - Разве вы никогда не испытывали, какие ощущения приносит горячая схватка с врагом? Видите ли, вы человек приличий и не любите признаваться в этом, но что нас больше всего возбуждает, как не добрая сильная ненависть? Когда-нибудь вы в этом убедитесь. Лучшее наслаждение в жизни это выследить того, кто ненавидит тебя, опрокинуть его и смотреть, как он будет барахтаться.
      - А если он сам опрокинет вас?
      - Ах! - сказала она. - Этого-то вы и не должны допускать! В этом и состоит борьба. Подстерегите врага и бросьтесь на него первым.
      - Ну, это же просто варварство!
      - Наоборот, - ответила великосветская дама, - это высшее достижение цивилизации. В настоящее время общество овладевает искусством ненависти. Это как бы отголосок борьбы за существование. Вы изучаете свою жертву, ее слабости и больные места и с точностью определяете, куда воткнуть свое жало. Вы узнаете ее желания и стремитесь воспрепятствовать их удовлетворению. Вы старательно подыскиваете себе союзников, окружаете свою жертву и поражаете ее насмерть, а покончив с одной, устремляетесь за другой.
      И миссис Билли сверкнула глазами, оглядывая избранное общество в гостиной миссис Девон, обставленной в стиле Людовика XVI.
      - Как вы полагаете, эти люди решили тут заночевать? - спросила она.
      9
      Прошла неделя или две, и Оливер позвонил брату по телефону:
      - Свободны ли вы с Алисой сегодня вечером? Я хочу привести к обеду знакомого.
      - Кого именно? - спросил Монтегю.
      - Вы о нем никогда не слыхали, но мне хотелось бы вас с ним познакомить. Правда, он покажется вам странным. Потом я все объясню. Передай Алисе мою просьбу.
      Монтегю выполнил поручение, и в семь часов они сошли вниз. В холле их ждал Оливер со своим знакомым, и Монтегю едва удержался, чтобы не выдать своего удивления.
      Оливер представил мистера Гембла. Это был человечек едва ли выше пяти футов ростом и такой полный, что было удивительно, как он может передвигаться без посторонней помощи; его подбородок и шея образовывали целый ряд жирных складок. Лицо круглое, как луна в полнолунье, и на нем едва различались маленькие свиные глазки. Только внимательно присмотревшись, можно было обнаружить, что эти глазки хитро щурились.
      Мистер Гембл был человеком самой вульгарной внешности, какого когда-либо встречала Алиса Монтегю. Он протянул ей жирную маленькую руку, она осторожно к ней притронулась и беспомощно посмотрела на Оливера и Аллана.
      - Добрый вечер, добрый вечер! - скороговоркой начал он. - Я в восторге от знакомства с вами, мистер Монтегю. Я много слышал о вас от вашего брата, и мне кажется, что мы уже старые друзья.
      Последовала небольшая пауза.
      - Не пройти ли нам в ресторан? - спросил Монтегю.
      Ему была не очень приятна перспектива выдерживать изумленные взгляды, которые со всех сторон устремятся на них, стоит им появиться, но другого выхода он не видел. Они вошли в зал и уселись за столиком. Монтегю исподтишка наблюдал, достают ли до стола коротенькие руки мистера Гембла, сидевшего против него.
      - Какой теплый вечер! - сказал тот, слегка отдуваясь. - Я весь день провел в поезде.
      - Мистер Гембл приехал из Питтсбурга, - пояснил Оливер.
      - В самом деле? - вставил Монтегю, стараясь поддержать разговор. - У вас там свое дело?
      - Нет, я разделался с делами, - ответил мистер Гембл с усмешкой, - так сказать, сложил оружие и ушел. Хочу посмотреть свет до наступления старости.
      Официант подошел принять заказ. В это время Монтегю сердито посмотрел на брата, на лице которого расплывалась широкая улыбка. Затем Аллан перехватил взгляд Алисы и уловил ее шепот:
      - Ради бога, ну о чем мне с ним говорить?
      Но оказалось, что беседовать с джентльменом из Питтсбурга совсем не трудно. Он, по-видимому, был в курсе всех сплетен Нью-Йорка и охотно поставлял темы для разговора. Гембл побывал за зиму и в Пальм-Биче, и в Хот-Спрингсе и рассказал, что он там видел. Он собирался нынешним летом в Ньюпорт и распространялся о своих планах на будущее. Если Гембл и мог догадаться, что все это не особенно интересует Монтегю и его кузину, то он никак этого не обнаруживал.
      Покончив с изысканным обедом, заказанным Оливером, мистер Гембл предложил отправиться в театр. У него была на этот вечер ложа, и Оливер принял предложение прежде, чем Монтегю успел вставить слово. Извинившись, он отказался, сославшись на важную работу.
      Он поднялся наверх и, стряхнув с себя ощущение скуки, погрузился в работу. Закончив ее уже после полуночи, Аллан вышел подышать свежим воздухом и, по возвращении, застал Оливера с его знакомым в вестибюле отеля.
      - Как поживаете, мистер Монтегю? Очень рад видеть вас снова, - сказал мистер Гембл.
      - Алиса только что ушла наверх, - заметил Оливер. - А мы решили посидеть в кафе. Не пойдешь ли с нами?
      - Очень прошу вас, - радушно пригласил его мистер Гембл.
      Монтегю пошел с ними, потому что хотел поговорить с Оливером до того, как он ляжет спать.
      - Знаете ли вы Дика Ингама? - спросил мистер Гембл, когда они уселись за столик.
      - Из Стального треста? - спросил Монтегю. - Я слышал о нем, но никогда не встречал.
      - Мы о нем только что говорили, - продолжал мистер Гембл. - Бедный малый! Ему не повезло, знаете. И это была не его вина. Слышали ли вы, что произошло с ним в действительности?
      - Нет, - ответил Монтегю.
      Он знал, на что намекает Гембл. Ингам состоял в "стальной шайке", как прозвали трест, и даже был его президентом прежде, чем был вынужден покинуть этот пост из-за разразившегося скандала.
      - Он мой старый друг, - сказал Гембл, - и все мне рассказал. Это началось в Париже. Некая сотрудница газеты попыталась его шантажировать, и он засадил ее в тюрьму на три месяца. Но когда она вышла оттуда, американские газеты стали публиковать скандальные истории о бедном Ингаме. Публика возмутилась, и ему пришлось подать в отставку - представьте!
      При этом он так сильно раскудахтался, что у него от хохота начался приступ кашля, и пришлось попросить официанта принести стакан воды.